Исцеление (гет)

Из открытых окон гостиной больше не светило солнце, комнату освещали несколько свечей, горящих на полках старинного буфета. В тёмном небе уже успели загореться первые звёзды.

Гарри лежал на диване, закинув руки за голову. Расслабленность разливалась по телу, и он думал о том, какое же это облегчение — ничего не соображать. Ощущать удовольствие и ничего больше. Ему очень не хватало этого в последние месяцы, не учитывая того, что на самом деле срок тянулся больше полугода.

— Ты не уснул случайно? — Джинни приподнялась на его груди.

— Нет, — улыбнулся Гарри, — так-то в больнице сейчас время ужина и рановато для отбоя.

— Ты был очень неплох для больного, — она провела по чистым волосам Гарри. — Но давай для разнообразия просто поедим, я жутко голодная. Посмотрим, насколько ты проголодался?

Она позвала Кикимера и попросила подогреть ужин. Но Гарри принялся ее щекотать, и когда они добрались до столовой, еда уже остыла.

Доедая котлету, Джинни вдруг приуныла.

— Завтра мне придётся оставить тебя одного до вечера, — грустно сказала она с извинениями.

Гарри изогнул бровь. Неужели Джинни переживала, что он обидится?

— Брось! Ты не обязана сидеть со мной постоянно, — он постарался легко усмехнуться.

— Понимаешь, я пропустила несколько матчей, и теперь Джонс хочет, чтобы я ночевала на поле. Она в любой момент может выгнать меня, а Демельза спит и видит, как займет мое место.

Вспомнив разговор с Кингсли, Гарри кивнул: — Я знаю, как для тебя это важно, ты не вынесешь скамью запасных. А со мной будет Кикимер, тем более скоро я вернусь на работу…

— Но, если что-то случится, шли мне патронус. К чёрту Гвеног и Робинс, я не вынесу, если тебя снова отправят в Мунго!

— Успокойся, Джинн. Уверен, если я упаду с лестницы и сломаю шею, Кикимер этого тоже не переживет, — криво улыбнулся Гарри. — Вот увидишь, он этого не допустит.

— Я очень надеюсь, что ты прав. Мне бы не хотелось терять… Кикимера, — Джинни едва улыбнулась. — Кстати, а мне даже нравится твоя новая прическа. Все-таки не будем тебя стричь.

После ужина они снова валялись на диване в гостиной, и Гарри начали казаться безнадежно глупыми и детскими все его страхи насчет себя и Джинни. Как он мог думать, что ничего не будет прежним, если вот она, лежит рядом, прижавшись, и что-то весело рассказывает? Она смогла справиться со всеми бедами, а что же он? Готовился к смерти и до сих пор трясется за следующий день? Тряпка…

«Ни фига подобного. Не дождешься! — сказал себе Гарри. — Все будет супер».

Джинни уже тихо сопела на его плече. Гарри медленно встал с дивана, аккуратно отодвинув ее, но его тут же повело в сторону, и Гарри оступился, чуть не рухнув обратно на диван, где спала Джинни. Он уперся рукой о стену рядом с буфетом и перевел дух. Похоже, они поспешили с таким видом нагрузок, как сегодня. Но кого это вообще волновало? Справившись с головокружением, Гарри медленно побрел в ванную, закрыл за собой дверь и тихо позвал Кикимера. Эльф возник из воздуха и поклонился.

— Принеси мне мою мантию и стакан воды прямо сюда, — попросил Гарри, сидя на бортике ванны.

— Прямо в ванную? Слушаюсь.

Прошла минута и Кикимер появился на том же месте. Гарри быстро снял с его плеча мантию и, засунув руку в потайной карман, достал подарок Януса. Пробирка сначала показалась ледяной, но тут же потеплела в руке, и Гарри откупорил пробку зубами.

— Что за зелье хозяин капнул в стакан? — ворчливо спросил эльф, когда Гарри выпил залпом.

— Не твоё дело, — ответил он, допив всё. — И Джинни ты ничего не скажешь ни про зелье, ни про то, что видел в ванной. Это приказ!

— Я должен слушаться, — мрачно проговорил домовик.

Гарри отдал ему мантию и вернулся в гостиную. Джинни крепко спала, даже не сменив позу, в которой он ее оставил. Гарри тихо лег рядом и вернул Джинни себе на грудь. Он уперся глазами в потолок и старался унять внутреннюю дрожь. Подействует ли зелье? А вдруг он опять начнёт задыхаться, не в силах пошевелиться? Джинни проснётся и увидит его в таком состоянии. Гарри закрыл глаза и вздохнул глубже, он попытался снова «постичь дзен», о чем уже шутил сегодня. Ожидаемого приступа не случилось, но мысли в его голове не желали замолкать. Зелье напомнило о Гермионе, а это потянуло и беспокойство о втором лучшем друге. Что стало с Роном? Почему он даже не пришел на выписку? И почему ни слова не сказал о болезни Гермионы? Гарри давно стоило бы поговорить с ним, но Рон словно сквозь землю провалился. Может, и с ним что-то стряслось?

«Ну смотри мне, Симус! Три шкуры с тебя спущу, если не выяснишь все».

За окнами постепенно светало, и скоро сквозь щели между тяжелыми портьерами стал пробиваться свет тонкими полосками. Гарри приподнял голову. Он так и не понял, спал или нет, но на здоровый сон это точно походило мало.

Прошло еще время, и Гарри почувствовал, что Джинни тихо вылезает из-под него и встает с дивана.

— Привет, — сказала она, заметив, что Гарри не спит, а наблюдает за ней.

— Думала, сможешь незаметно уйти?

— Надеялась. Я же англичанка.

Гарри медленно спустился в столовую, когда Джинни уже спешно доедала завтрак. Ему бы не помешало ускориться, чтобы успевать за ней. И так упустил драгоценные минуты, пока она дома.

— Ты больно быстро жуешь, — пробубнил он, когда Джинни вылетела из-за стола, и через секунду Гарри услышал, как стремительно ее стопы забарабанили по ступенькам.

Казалось, прошло не больше минуты, как она вернулась, одетая в спортивную мантию и готовая уходить. Джинни чмокнула его в губы.

— Не унывай, мысленно я с тобой, — сказала она, сжимая кулак, затем схватила кулон на шее, что-то прошептав, и вмиг исчезла.

Гарри опустился за стол. Раньше он уже уходил в Министерство, только, в отличие от Джинни, так и не привык к портключам и пользовался камином. А тут он один в огромном особняке. Так странно. В доме тут же стало особенно безлюдно, но совсем не тихо. С верхних этажей доносились странные поскрипывания, по лестницам словно кто-то ходил. К такому Гарри почему-то был не готов. Хоть и понимал, что это в нем говорил эгоизм. Но от понимания легче не становилось. Почему дом вдруг стал пугать его? Бред какой-то. Ну кто он в самом деле? Герой магического мира, и Джинни это прекрасно знает.

Настенные часы в гостиной тихо тикали. Гарри почувствовал, что у него уже ломило в висках от этого звука. Он вспомнил, как Сириус ненавидел этот дом. Хоть Джинни сменила много старой мебели, выбросив на помойку половину из старинного хлама, включая и портрет Вальпурги, который они с Гермионой все-таки смогли отодрать от стены, всё же мрачность обволакивала родовое поместье Блэков. Тяжесть сумерек наступала здесь быстрее, чем на улицах Лондона. Словно что-то, как дементор, высасывало из пространства свет. Наверное, все из-за того, что в душе и в глазах Гарри стояло прошлое. На это он смог придумать только одно средство. Гарри без остановки тренировал выносливость, поднимаясь и спускаясь по ступенькам, и два раза преодолел все лестницы и коридоры от чердака до кухни на цокольном этаже, добравшись и до чулана Кикимера.

К трем часам дня Гарри полуживой упал на диван. Вытерев рукавом мокрый лоб и заправив назад волосы, он раскинул руки и закрыл глаза, но звук хлопка со стороны левого уха приободрил Гарри. Может, Джинни уже вернулась? Но тут же последовал скрипучий голос Кикимера, который сказал: «Хозяину письма», и Гарри разочарованно упал на подушку. Но с другой стороны, хоть еще кто-то живой существовал в этом проклятом доме. А то под вой сквозняка уже стало казаться, что с ним и впрямь говорят призраки.

— От кого? — лениво спросил Гарри, не поворачиваясь.

— От мистера Бруствера и от целителя Тики, хозяин.

— И что там от Кингсли?

Гарри с трудом приподнялся и навалился на подлокотник. Кикимер длинными пальцами педантично развернул две сложенные записки, и его водянистые глаза забегали по строчкам. Гарри раздраженно выдохнул, но кричать ему не пришлось, так как Кикимер наконец заговорил:

— В письме начальник сообщает хозяину, что получил выписку и дает еще месяц на выздоровление и отпуск. Он попросил вскоре связаться с ним. А целитель выражает благодарность за деньги.

— Я отправлю Кинсли патронус. Спасибо, Кикимер.

— Да, хозяин, — вежливо отозвался тот.

— Свободен, — Гарри вновь улегся.

— Хозяину можно как-нибудь помочь? — поинтересовался домовик, а Гарри удивленно открыл глаза.

— Принеси воды.

Через минуту Гарри жадно глотал из холодного стакана. Домовик признался, поклонившись, что хозяйка велела ухаживать за хозяином. И, получив пустой стакан и благодарность Гарри, с поклоном исчез.

Примерно через час Гарри почувствовал, что силы вернулись, и он снова способен встать. Он отправил Кингсли патронус с сообщением: «Вернусь, как только смогу. И не мечтай, что я уйду в отпуск». Теперь Гарри был зверски голоден.

— Выверни холодильник и притащи мне много-много еды, — попросил он Кикимера, спускаясь в столовую. Домовик послушно выполнил просьбу, и на столе тут же возникли две небольшие кастрюли, пирог и булочки. Гарри принялся за пирог с булками, уплетал все, почти не пережевывая. Когда он потянулся к кастрюле, домовик, следивший за ним, тихо ворча: «Что за манеры», вконец запротестовал.

— Хозяин должен остановиться. Он может пострадать, — попросил Кикимер, хватая тонкими пальцами плечо Гарри.

— Да, ты, пожалуй, прав, — согласился он, икая.

* * *

Гарри снова приступил к подъему по лестнице, но быстро смекнул, что ещё раз до чердака добраться не сможет, потому что в этот раз выдохся уже на площадке третьего этажа. Он привалился к стене и, сгорбившись, пытался отдышаться. Гарри, откашлявшись, доковылял по коридору до двери ближайшей комнаты, в которой раньше, во времена его пятого курса в Хогвартсе, была спальня для него и Рона, теперь же она служила кабинетом. От прошлого остался только камин в «змеином» стиле и портрет Найджелуса, который Гарри с друзьями предпочли вернуть на прежнее место, правда, не забыв наградить Финиаса заклятием «Оглохни». Комната больше не была сырой и темной, в центре стоял массивный деревянный письменный стол, а сбоку от него, у окна — комод, на котором спала в клетке рыжая в белую крапинку сова — подарок Гермионы. Гарри с трудом добрался до стула. Достал лист, перо и написал: «Рон, как только сможешь, пожалуйста, свяжись со мной. Нам нужно встретиться. ГП».

Гарри, открыв клетку, выпустил птицу и отдал ей письмо, затем вернулся и со стоном упал на столешницу. Спустя время он, наконец, оторвал голову от поверхности. Который час, он что, отключился? Может, Джинни уже вернулась с тренировки?

— Гарри! — услышал он ее голос снизу и, навалившись на стол обеими руками, тяжело встал на ноги. Из гостиной послышался четкий стук каблуков, Гарри остановился, быстро вытер лицо и крикнул:

— Я здесь.

По телу прошла судорога, в стопы точно вонзились шипы, но Гарри дохромал до стены и выбрался из кабинета.

— Гарри?! — снова закричала Джинни.

Он, едва не свалившись, спрыгивал по ступенькам на одеревеневших ногах. Секунду спустя Джинни поймала его под руки, помогла спуститься до гостиной и усадила на диван.

— Почему не отвечал мне? — спросила она и нахмурилась.

— Отдыхал, поэтому не отвечал.

— Отдыхал в кабинете? — подняла брови Джинни.

— Да. Весь день тренировался, подтягивался на перилах. Готовился к твоему возвращению.

— Вот как?

— Я соскучился, — Гарри притянул ее и поцеловал.

Её губы всё ещё отдавали свежестью улицы, и Гарри это вдвойне понравилось. Меньше всего он сейчас хотел что-то рассказывать и вообще о чём-то думать. И лучшее средство от этого Гарри прекрасно знал. Сейчас он снимет с неё всю эту ненужную одежду. Или… Джинни сделает все самостоятельно. Остаётся надеяться, что он не отрубится в процессе. И судя по тому, как Джинни нетерпеливо толкает его на спину, она тоже очень надеется на это.

Похоже, все испытания для Гарри не прошли даром, и его силы теперь не так-то легко истратить. Либо любовь действительно творит чудеса, прямо как Дамблдор говорил. Чёрт, неужели он будет вспоминать Дамблдора в такой момент?! Гермиона бы точно скривилась: «Фу! Как можно». Нет, и она пускай вылезет из головы. Забыть и не вспоминать о Роне и его кудрявой жене хотя бы… сколько-нибудь!

* * *

— Доброе утро, — сонно пробубнила Джинни, когда гостиную медленно начал заливать свет. — Давно проснулся? — привстала она.

— Только что. Тебе сегодня снова на тренировку?

Джинни кивнула, и Гарри уселся, позвал Кикимера и приказал накрыть завтрак.

— Гермиона бы не одобрила такой тон, — хмыкнула Джинни, но тут же зажала рот пальцами. — Прости, Гарри.

— Всё в порядке.

Он встал и прошёлся, разминаясь. Мышцы слегка сводило, но в целом Гарри чувствовал себя бодрее.

— Я могу сегодня сама приготовить завтрак. Я не тороплюсь, — сказала Джинни, лежа на диване.

— Нет, ты должна помочь мне в одном очень важном деле, — серьёзно ответил он.

— Это в чём? — не поняла она.

Но когда он схватил её за руку и потянул в сторону ванной, Джинни весело засмеялась.

* * *

Гарри снова спустился на завтрак, когда Джинни уже доедала яичницу.

— Прости, — улыбнулась она, — но, кажется, я погорячилась. Я опаздываю.

Гарри уселся прямо на стол рядом с ней и крутанул палочку в руках.

— А у тебя есть уважительная причина задерживаться. Можешь всем говорить, что это твой муж-инвалид разбушевался…

— Ага, я думаю так и сделать. Всем бы такого мужа, как у меня! Прошу тебя, хватит играться с палочкой, давай завтракать, — сказала Джинни, смеясь.

Когда она исчезла, Гарри ясно ощутил, что не вынесет еще один день одиночества в этом «склепе». Тем более, у него есть важные дела. Рон так ничего и не ответил. Хотя зачем было ему писать, если есть прекрасная возможность самолично найти его и наконец серьезно поговорить. И Джинни не будет рядом, и она не услышит что-то лишнее.

Гарри поднялся в гостиную и, кинув порох, назвал адрес дома Рона и Гермионы. Пламя закрутило его и, переместившись, Гарри ударился плечом о край каминной кладки и чертыхнулся, потирая ушиб. Когда же он начнет самостоятельно перемещаться и без приключений? Гарри снова еле сдержался, чтобы его не вырвало.

— Рон, — слабым голосом позвал он и в тот же момент содрогнулся от противного чувства дежавю. На все поверхности в гостиной осела сантиметровая пыль, она же летала в воздухе. На полу и под кофейным столом рядом с диваном кое-где валялись несколько пустых бутылок из-под Огденского. Похоже, хозяина дома совсем не заботило то, что к нему может кто-то явиться незваным? Например, лучший друг.

— Рон! — громче крикнул Гарри. Тишина в ответ не оставила сомнений в том, что Гарри выбрал не лучшее время для визита.

— Мантикора тебя дери! — выругался он вслух.

«Надо было всё-таки дождаться ответа от Рона, болван!» — подумал Гарри. Он обошел весь первый этаж, благо дом у них был довольно скромных размеров. Везде царил одинаковый бардак, точно вместо Рона тут жил заядлый пропойца. Гарри медленно поднялся наверх, он чувствовал себя в крайней степени неловко. Сколько бы он ни обыскивал дома на рейдах, ни разу еще ему не приходилось вынюхивать что-то в доме у родных людей!

Гарри прошел по коридору в небольшую комнату рядом со спальней и приоткрыл дверь. Тут всё оставалось точно таким же привычным его глазу, совершенно не тронутым. На стуле рядом с большим рабочим столом Гермионы висела вязаная шаль, в которую она любила кутаться, потому что вечно мерзла, когда сидела за работой. Её книги и чистые пергаменты лежали на прежних местах, в строгом порядке. Гарри пораженно стоял, не двигаясь. Он наяву увидел Гермиону, словно она жива, сидит и работает с бумагами. «О, Гарри! — улыбнется она. — Привет! Прости, не заметила, что ты зашел».

Гарри шумно вдохнул воздух. Кабинет все еще хранил ее ауру, точно Гермиона присутствовала здесь. Он сел за стол и, прошептав: «Прости», трясущимися руками начал открывать ящики стола. Но они оказались пусты. Только в последнем Гарри нашёл порванный конверт. Гарри поднял его, и оттуда тут же вылетели фотографии и рассыпались по ящику. Среди них Гарри увидел несколько магловских с родителями Гермионы. Но в основном на фотографиях были они все вместе, где-то даже Молли и Артур.

Вдруг резко пробили часы на стене и выдернули Гарри из прошлого. Он оторвался от фотографий и, посмотрев на часы, резко встал. Они показывали четыре часа, Гарри вздохнул и, быстро вернув фотографии назад, закрыл ящик. Похоже, здесь он больше ничего важного не найдёт. Весь стол уже наверняка обыскали и, видимо, в пустых ящиках было что-то важное, иначе бы забрали все. А фотографии никакой информации им не давали, Гарри уже и сам знал их наизусть. Он догадывался, кто это мог быть. Может кто-то из сослуживцев Гермионы, но скорее всего, сам Рон отдал все важные бумаги Кингсли. Конечно, можно было перерыть книги, обыскать каждый сантиметр её кабинета, но у Гарри не было столько времени, да и моральных сил. Он уже чувствовал себя опустошенным и, покинув кабинет, напоследок зашел в спальню, раз уж он здесь и решился на такое.

Лучи не пробивались через плотно задернутые шторы на окнах, покрывало на кровати было ровно застелено. Поверхность гладко покрыла пыль, и было заметно, что в кровати давно никто не спал. Как будто со смерти Гермионы здесь вообще никто не жил.

Гарри быстро осмотрел обстановку и спустился в гостиную. Рон, видимо, дома навряд ли появится, и глупо дожидаться его здесь. Остаётся надеяться, что кое-кто в Министерстве в курсе, где он.

Обыскав полки возле камина, Гарри чертыхнулся — Летучего пороха нигде не оказалось. Это значило, что ему придется трансгрессировать, иначе точно не успеет к возвращению Джинни. Гарри вышел в узкую прихожую и сконцентрировался. Оказавшись в собственной гостиной, Гарри без сил упал на диван и, разлепив глаза, увидел, как Джинни тоже появилась в комнате. Он обогнал ее всего на пару минут.

— Вот и я! — вскрикнула она радостно. — Не ожидал? — Но тут же изменилась в лице и подбежала к Гарри. — Что с тобой?

Он слабо улыбнулся и приподнял голову.

— Всё в порядке, — сказал Гарри.

— Ты видел себя в зеркало? Бледный, как инфернал.

Джинни положила ладонь ему на лоб.

— Да тебя дементор испугается, — покачала головой она. — Ты снова трансгрессировал?

— Был в гостях у Рона с Гермионой.

— О, — вздохнула Джинни. — Ты решил навестить моего брата… И как он? Просыхает теперь хоть иногда?

Гарри уселся и обхватил голову руками.

— Ты в курсе об этом?

— Я не специально. Мне мама жаловалась, что Рон, бывало, поддавал лишку. Он иногда ночевал у них с папой, когда Гермиона выгоняла его из дома. Но я не в курсе, что у них там творилось.

— Почему ты не спросила у Гермионы?

— Ты что, не знаешь? Из нее, наверное, и под сывороткой не вытянешь, если она не хочет что-то обсуждать! И, если честно, у меня тогда не было сил разбираться в их отношениях. Ты никак не приходил в себя, уже погибал. И, я тебе напомню, — немного с укором сказала Джинни, — что Рон как никто поддерживал меня, часто навещал нас в больнице и был трезв. Поэтому я не стану его обвинять.

— Ты знаешь, что Гермиона умирала? — спросил Гарри, скидывая с себя мантию и освобождая шею от ворота рубашки.

— О чем это ты?

— Она тяжело болела, и они, похоже, оба скрывали это. — Гарри сжал кулаки.

— Вот оно что. Я об этом не знала, хотя догадывалась. — Джинни потеряно уселась на диван. — Просто успокаивала себя, что Гермиона же стальная, она болеть не может! Когда мы встретились в больнице, она не выглядела умирающей. Да, она была напуганной и какой-то странно усталой, но смертельно-больной ее нельзя было назвать.

— Ты думаешь, это сразу заметно? Она, наверное, просто забыла приклеить на лоб табличку: «Я умираю!»

— То же мне, остряк. Что я должна была делать, по-твоему? Каждый раз справляться о ее самочувствии?

— Ты права, прости. Но Рон, похоже, редко появляется дома. Он живет у родителей?

— Я не знаю, где он, — вздохнула Джинни. — Он взрослый человек и волен делать, что хочет. Рон не утопится в бутылке, поверь.

— Узнай у родителей, прошу тебя. — Гарри схватил её за плечи.

— Зачем? Что ты хочешь у него выяснить? — Джинни встала и уперла руки в бока. — Я, от лица всех Уизли, тебе рекомендую — оставь его в покое. Я знаю, он вернется, когда сам будет готов.

— Рон может догадываться о том, кто причастен к случаю с Гермионой.

— Что? — Джинни расширила глаза. — Ты думаешь, кто-то намеренно убивал ее? Целители сказали, что у нее был сердечный приступ. Если она тяжело болела, все сходится.

— Я не верю, что здоровая девушка в расцвете лет могла просто так заболеть и умереть от остановки сердца. Ей было всего двадцать четыре.

Джинни помрачнела. Немного помолчав, она сказала:

— Хорошо, Гарри. Я спрошу у родителей. Но дай мне хотя бы переодеться.

Она развернулась и, покинув гостиную, поднялась наверх. Гарри тяжело вздохнул и опустился на спинку дивана. Наверное, зря он так насел на Джинни по поводу Рона. Что происходило у них с Гермионой, было только их делом и действительно осталось в прошлом. И то, каким способом Рон справлялся с этим теперь, тоже касалось только него одного. Но. Гарри уверенно поднял голову. Как раз то, что Рон, возможно, скрывался где-то, и вызывало в нем подозрение. Не потому ли скрывался, что Гарри Поттер вдруг захочет с ним обсудить что-то важное? Мерлин, хоть бы Рон жил у родителей!

Когда Джинни снова спустилась в гостиную в домашнем платье, то сразу же бросила порох в камин и сунула голову в огонь. «Мам?!» — услышал Гарри, как она позвала. Он решил выйти и принять душ, чтобы дать им спокойно все обсудить. Вернувшись из ванной, Гарри нашёл Джинни внизу, на кухне. Она резала овощи и, заметив его, сказала:

— После похорон мама с папой его практически не видели. Мама думала, что он живет дома. Но ты добился, чего хотел, — Джинни отложила нож в сторону. — Новость, что Рон где-то пропадает, не на шутку взволновала маму. Теперь она, скорее всего, поставит и папу на уши.

— После этого он точно сам объявится, — присаживаясь около нее на табуретку, сказал Гарри.

— Почему ты все-таки думаешь, что Гермиону убили? — спросила Джинни. — Ты похож на параноика, ты знаешь? Тебе везде мерещатся убийства.

— С чего бы Гермионе так тяжело заболеть? Да ее энергии на десятерых хватило бы!

Гарри, сказав это, вмиг помрачнел. Что там говорил Янус о причине его пробуждения? Мощный энергетический всплеск! И это случилось после того, что Гарри пережил в Лабиринте душ. А ведь о том, что там произошло, он так и не нашел времени и сил, чтобы с кем-то поделиться. Возможно, стоило и об этом рассказать Тики…

— Иногда люди морально ломаются, и такое может случиться с любым. Хрясь и все, как и метлы, нет больше человека, — сказала Джинни и щелкнула пальцами, сбивая Гарри с мысли.

— Нет, есть исключения. Не каждый способен обучиться колдомедицине за пять лет вместо семи! Это факт.

— И кто это так смог, мне интересно?

Гарри прикусил язык: — Ну может, кто-то бы и смог, — добавил он.

— Слушай, знаешь, что ты делаешь? — сказала Джинни, высыпая овощи на сковороду к мясу. — Ты просто стал гоняться за призраками!

— Вовсе нет. Это мое чутье так работает, вот и все.

— Её уже не вернёшь, как бы нам этого ни хотелось. Но мы всегда будем помнить о ней.

— Мерлин, да что ты такое говоришь, Джинни? — вскочил Гарри.

Признаться себе в том, что Джинни, возможно, права, значило для него нарушить свою же клятву, которую он дал памяти Гермионы, находясь еще в Мунго.

— Просто мы так давно не проводили столько времени вместе. Я не хочу, чтобы оно превратилось в постоянные выяснения твоих теорий и подозрения! Неужели тебе так сложно представить, что в делах могут разобраться и без твоей помощи?!

— Но я не готов сидеть на заднице в этом чертовом доме до тех пор, пока кто-то там, наконец, не разберется, что же случилось с моей лучшей подругой, и не принесет мне эту информацию на блюдечке!

— Я не это имела в виду, — Джинни выставила ладони вперед в знак примирения. — Я только прошу, дай нам больше времени. Сейчас ты уже в безопасности, мир спасен. Рон найдётся, а Гермиона… тоже была моей близкой подругой! Мне действительно очень и очень жаль, что её больше с нами нет, — она перевела дух, шмыгнув носом, — но жизнь продолжается. Я люблю тебя!

— Окей. Значит, я должен расслабиться, — кивнул Гарри. — И умирать здесь от одиночества, попутно радуясь, что вообще встал на ноги и еще способен на хоть какие-то поступки, пока ты где-то там гоняешь на метле!

Он встал со стула, стараясь не смотреть на Джинни. Вообще-то он совсем не хотел ей говорить об этом …

— Ох, может, тебе в Мунго было лучше? — завелась она. — Если тебе нужна тупая сиделка, то обратись к своей блондинке!

— Отличная идея. Надеюсь, и на метле она летать не умеет!

Джинни ловко размахнулась и влепила Гарри пощечину. Но тут же запрыгнула ему на плечи и жарко поцеловала, отчего Гарри слегка пошатнулся, но устоял. А Джинни, как в первый раз, вцепилась ему в спину и больше не отпускала. Хорошо бы не отпустила никогда…

Но всё заканчивалось. Быстро ли, медленно ли, всё равно… Время проходило, не останавливаясь, и любое состояние сменялось другим. Удовольствие переходило в расслабленность, но на ее место снова возвращались напряжение и тревога. А вечер неумолимо перетекал в ночь. Затем, если можно надеяться, Земля сегодня не остановится, и наступит утро. Но стоило ли думать об этом? Стоило ли знать, что наступит утро, а затем снова день и ночь? Эта истина проста, но никто не думал об этом постоянно. Боялись свихнуться, пропустить что-то важное в одном мгновении, упустить состояние сейчас. Но вспоминали это, когда… например, лежали на кровати и не могли сомкнуть глаз! К чему всё идёт? Когда же это кончится?

Гарри смотрел на резной деревянный потолок, на котором дрожала от сквозняка тонкая паутина.

«Гарри, Гарри…» — вдруг донесся до него слабый голос, точно слова принёс издалека ветер.

Кто-то звал его? Или показалось? Гарри нахмурил брови и приподнялся. В спальне словно кто-то присутствовал, как тень. Гарри обернулся на Джинни, но она спала.

«Гарр-ри-и…» — теперь он отчетливо услышал рычание. Оно доносилось с другого конца комнаты. Гарри встал с кровати и подошёл ближе.

В тусклом свете от фонарей из окна он увидел, что в углу стояла высокая фигура в чёрном балахоне. Она низко склонилась над белым и чистым, словно серебро, спящим единорогом. Гарри не мог определить, было ли оно человеком, потому что лицо скрывал крупный капюшон. Но Гарри знал, что это чудовище. Оно впилось зубами единорогу прямо в шею, а из раны потекла алая кровь.

Гарри пораженно прошептал: «Волдеморт!» Чудовище подняло голову, и капюшон немного сполз назад, а труп животного выпал из рук на пол. Гарри подошёл ближе, но запнулся обо что-то. Он посмотрел вниз и отпрыгнул в сторону. Под ногами вместо единорога лежала Гермиона. Гарри выдохнул оставшийся воздух из открытого рта и поднял глаза. На этот раз он четко увидел лицо чудовища. Гарри смотрел на своё собственное лицо из зеркала.

— Нет! Нет! — закричал он, зажмурившись и закрывшись руками, но услышал голос Джинни.

— Что случилось?

Гарри открыл глаза и увидел, как она растерянно смотрела на него.

— Ты кричал, — сказала Джинни испуганно.

— Не знаю. Наверное, приснилось что-то… Ложись, тебе вставать скоро.

Ему еле удалось успокоить Джинни, и когда она снова заснула, Гарри тихо сел на матрас и посмотрел в дальний темный угол комнаты, где висело бронзовое зеркало, в котором отражалась деревянная рама и темное небо. Гарри вдруг стало жутко. «Приснится же такое!» — сокрушенно подумал он.