I never asked for this (гет)

Примечания:

AU, в котором Инцидент прошёл куда менее безболезненно, чем в игре. Всё мирно и хорошо, работяги Шариф Индастриз продолжают покорять мир после нахождения Меган. В частности, ходят на важные приемы и пытаются не выглядеть по уши закопавшимися в свои области сумрачными гениями.

(у автора нет сил на серьезные тексты, а еще она налетела на Deus Ex Universe и влюбилась в ранние концепты персонажей)

Адама пытаются одеть для торжественного приёма.

* * *

— Ну?

Адам вдруг осознает, что нервничает больше, чем стоило бы.

Хотя… Судя по задумчивому взгляду Меган — нет, он вовсе не переоценивает, сколько нервных клеток сегодня будет потрачено.

— Попробуй это.

Фрэнсис протягивает ему жемчужно-серебряную рубашку с разрезными рукавами-буфами, на которую Дженсен смотрит с неприязнью. Был бы у рубашки разум — она бы уже надулась, ощерилась объемными буфами, точно уличный кот, встретивший соперника.

— Я в ней буду как шкаф.

— Лучше, чем байкер, как сейчас, — припечатывает Фрэнсис. Рид вдруг тонко улыбается на едкую оценку Притчарда. В блестящем имитацией кожи жилете с геометрическим принтом поверх белой рубашки с закатанными рукавами киборг и вправду похож на отдаленного родственника безбашенного хайвейменовца Детройта.

Адам резко задергивает штору, вымещая на ни в чем не повинном куске ткани раздражение.

* * *

В один не предвещающий беды Меган пришла к нему домой, когда он уже вознамерился обниматься только с бутылкой Гленливет. Виски развязал ему язык, а Рид — завязки на штанах. Искупление было многословным, долгим и чертовски приятным. Они оба пережили слишком много, место благородного копа занял много курящий хмурый киборг, и в постель он заваливал не наивную аспирантку, а гениальную ученую, пережившую знакомство с сильными мира сего.

Может, поэтому, лежа в развороченной постели с сигаретой в зубах, Адам не испытывал обычной хмурости. Он не думал ни о чем ни о ком, кроме женщины, которую только что заставлял стонать, умолять простить, принять и довести до полыхающего алыми огнями края. Разбитая в ледяные осколки ложь расцарапала ему спину, но правда — обнаженная, беззащитная правда, — смотрела на него широко распахнутыми глазами и обвивала всё такими же мягкими горячими, как и год назад, руками.

И даже тогда всё начиналось невинно — Дэвид с высоты пентхауса, что в компании приравнивалось к гласу Иерихонских труб, возвестил о невероятно важной встрече в Вене. На фоне имен приглашенных меркло даже обещание властей нейтральной территории обеспечить безопасность. Если Шариф Индастриз и Версалайф могли худо-бедно потерпеть друг друга несколько дней, то присутствие Тай-Юн Медикал обещало Адаму непрестанную головную боль.

Отчасти из-за этого он сначала решил плюнуть на дресс-код, заявиться во всем металлическом блеске диверсантского обмундирования и хмурой тенью следовать за боссом, отказываясь от услужливо поднесенного шампанского. Но Меган и Фрэнсис, пока он подкармливал свою паранойю, создали за его спиной альянс модного приговора.

Потому в ещё один вечер Меган оставила его без одежды, а потом подвергла её строгому суду. Дженсен сначала усмехался на её критику. Потом начал отстаивать честь брюк карго, оставшихся милым напоминанием от службы в спецназе. И в конце концов всерьёз забеспокоился, что Рид попросту выбросит его не такой уж и внушительный гардероб, чтобы не оставить ему выбора.

Её не устроили облегающие черные водолазки, которых у Адама было штуки четыре. На рубашки был брошен почти сочувствующий взгляд. Трепетно любимый тренчкот она милостиво разрешила накинуть сверху «нормального» костюма. Только этот костюм еще предстояло купить…

* * *

— Слишком много усилий, чтобы добраться до бесплатного бара, — ворчит Дженсен, поправляя манжеты рубашки. Он чувствует себя напыщенным выпендрежником, не хватает только бейсбольного мяча в протезированной руке — точно бы был похож на Шарифа.

Если бы не примерно всё сегодня, он был бы доволен. Меган всеми силами стремилась показать, как хочет вернуться к нормальной жизни. А потому они могли бы прогуляться под ручку по огромному торговому центру, напоминающему город в городе, зайти в ресторан и заказать что-нибудь смехотворно дорогое, выпить по бокалу вина, он мог бы держать её за руку и рассказывать анекдоты, потому что поводов смеяться у него было так мало в последнее время…

— Ты явно не понимаешь, в чем истинная цель этой встречи, — бросает Рид из удобного кресла, где засела с каталогом и бокалом шампанского.

— Просвети.

— Нужно показать, что Инцидент не повлиял на нашу работу. Что мы не собираемся сдаться на милость активистам, — внезапно вступает в диалог Притчард, старательно шуршащий вешалками с костюмами. — Что ты на меня так смотришь? Ты хоть понимаешь, какое цунами говна поднялось после Панхеи? Хорошо, что удалось избежать гекатомб жертв. Иначе мы бы точно не отмылись. И если ты придёшь как на войну, Дженсен, то не поспособствуешь общему делу.

— Сам-то в чем пойдешь? — бросает Адам, чтобы хоть как-то перевести тему.

— А я там зачем? — удивляется хакер, от чего Дженсен давится возмущением.

— Нет, — вдруг произносит Меган, и оба мужчины смотрят на неё с непониманием. — Нет, Фрэнсис, тут нужна чёрная. И белый галстук.

Под оценивающими взглядами коллег Адам чувствует себя не то не в своей тарелке — не на том столе.

— Почему?

— Потому что я иду в белом.

Сначала Адам робко радуется, а потом здравый смысл опускает тяжелый молот на многострадальную голову. Если бы линзы были опущены, он бы возвел глаза к потолку.

* * *

У Адама мелькает мысль, как проходили сборы Дэвида. Хотя думать такое про босса даже как-то... Неправильно. Уж ему-то совсем не в новинку торговать лицом на встречах вроде этой. И он очень естественно смотрится в черном жилете с золотой вышивкой, цепочкой и прочими аксессуарами, которые стоили больше всех аугментаций Адама вместе взятых. Если сейчас стоило выставлять напоказ все признаки благополучия, то Шариф пошёл во все тяжкие, обрядив даже свое живое изобретение в дорогие одежды.

Беспощадная команда из двух самых блестящих умов Шариф Индастриз сошлась на достаточно минималистичном костюме для него. О стрелки на черных брюках можно порезаться, черная же рубашка еле заметно поблескивает серебряными нитями, которые в игре света показывают узор многоугольников. Только белый галстук выделяется ярким пятном, затягиваясь вокруг шеи начальника отдела физической безопасности совсем не безопасной удавкой.

Но при одном взгляде на Меган Адаму становится глубоко плевать, что на подбор одежды они убили целый день. Фрэнсис просветил его о тянущейся аж из 20-го века традиции параллелизма галстука мужчины и платья его спутницы. Рид наверняка знала о ней. И сама позаботилась о том, чтобы все видели, с кем он.

Свой любимый жакет она сменила на белоснежное платье в пол с множеством слоев из органзы, переливающееся жемчугом. Обычную заколку сменило что-то ещё более хитрое, ажурное серебряное украшение удерживало волосы, открывая тонкую шею и оставляя лишь одну прядку обрамлять худое лицо.

И, может, ему только кажется, но в цитрусе её духов теперь еле заметно звенит прозрачная ледяная нота. Такая же холодная, как и глубина её взгляда, которую не скрыть за точно отмеренной улыбкой.

Адам представляет, как Фрэнсис в футболке с надписью "Не читай предложение снизу", где снизу было мелким шрифтом приписано "маленький бунтарь, ты мне нравишься" и растянутых штанах сидит дома, закидывает ноги на стол и наблюдает через камеры видеонаблюдения за великолепным залом, где проходит встреча представителей крупнейших корпораций. Зная, что Адам боится вздохнуть лишний раз, чтобы аугментации не разорвали рубашку выступающими краями, усмехается.

Представляет, тяжело вздыхает и смиряется.