Phoenix Knight (джен)

В последующие дни Дейв оказался очень занят. Джон жутко обиделся, что он и Невилл не хотели рассказывать ему "правду": он думал, что их история была полностью выдумана, но простил их к следующему же уроку. Впрочем, переглядывания Дейва с Невиллом участились — теперь они оба невольно оказались соучастниками "заговора" Камелии. Они бы побоялись рассказывать, но Невилл свято верил, что кто-то должен узнать и о Камелии, и о Невилле, так как очень сильно боялся возможных последствий, а Дейв просто считал, что произошедшее в лесу звучало как бред сумасшедшего, и никто в здравом уме в такое не поверит, не говоря уже о том, что они сбежали из замка и вернулись незамеченными.

Они также молча поддерживали друг друга. Никто из них двоих не решался вновь поднимать этот вопрос снова, каждый по своим причинам. Но увиденное той ночью мешало им спать на протяжении всей недели. Дейв просыпался от ярких кошмаров, в которых фигурировали мертвый единорог и злобный, кровожадный профессор Квиррелл, который в реальности выглядел совсем не так, каким его описывала Камелия. Но если он мог справиться с такими переживаниями (как он считал), то Невилла эта ситуация изрядно подкосила. Из-за недосыпа он ронял предметы или клевал носом на уроках, а каждый шорох заставлял его хвататься за палочку. Дейв решил помочь ему Страйдеровским методом — заставить его выступить против врага. Однако тогда им было вовсе не до мести, так как близился день рождения их лучшего друга. Необходимо было срочно что-то предпринимать, они пробовали обращаться к близнецам Уизли, однако их авантюры звучали чрезмерно рискованно (в основном их отговаривал, конечно же, Невилл). В конце концов Дейв решил отправиться в библиотеку, чтобы почитать о необычных заклинаниях.

Некоторые из них были довольно простыми — наколдовать летающий шарик солнечного света, заставить книги чирикать, в общем, что-то достаточно абсурдное, чтобы не приходилось думать слишком много. Дейв снова подумал о том, что у него получаются только какие-нибудь "тупые" заклинания, и отчасти только из-за этого он предпочитал розыгрыши урокам. Когда он читал о Таранталлегре, из-за стеллажа появилась большая копна черных волос, торчащих во все стороны, и Дейв узнал свою знакомую.

— Здаров, Джейд.

— О, привет! — Джейд быстро обернулась. В руках она держала очень толстую книгу.

— Че за талмуд читаешь?

— Да так... Принципы физики в сотворении волшебства. Очень занятная книжка. Почитай как-нибудь.

— Угу, — Дейв уже хотел выть от того, сколько ему нужно было прочесть. Все его друзья уже ему что-то посоветовали. — Слушай, а ты не знаешь какое-нибудь забавное заклинание?

— Трудно вот так взять и вспомнить, — Джейд села рядом с ним и положила большой том себе на колени. — Есть, например, Даклифорс... Превращает предмет в резиновую уточку.

— Не, не... Мне нужно как-то разыграть Джона на его день рождения.

— Ну, не знаю. Приклей его ботинки к полу, — пожала плечами Джейд.

— Да не, это как-то не по-пацански. Хотя... Как это заклинание называется?

— Заклинание вечного приклеивания. Эпоксимис. Подожди, ты правда хочешь приклеить его ботинки к полу?

— Хе-хе-хе.

* * *

Ко дню рождения Джона Дейв и Невилл, казалось, ничего не придумали. Они не перешептывались, не скрывались от чужих глаз, не сидели где-либо тайком. Перси, уже готовый разбираться с последствиями очередного дня рождения (ему уже хватило первого апреля), был весь на нервах и то и дело бросал на всех друзей Джона подозрительные взгляды. Перепадало и близнецам Уизли, и даже Гарри с Роном, хотя они в шалостях пока даже не были замечены. Однако с началом рокового дня, в утро понедельника, все стали замечать некоторые странности в замке. Нигде не было видно привидений. Ученики не сразу обнаружили пропажу, но учителя не на шутку занервничали, а Джон был в полной растерянности — он ожидал привычного появления Почти-Безголового Ника, но его тоже нигде не было. Пока все недоумевали, Пивз воспользовался случаем и начал играть на невесть откуда взявшейся волынке, причем она была внушительных размеров и издавала низкие, трубные звуки. В следующее мгновение из окон выплыли призраки, окутав многоголосым потусторонним хором весь зал, который стал идеальным помещением для исполнения оды Джону. Она звучала настолько пафосно и смешно, что бедный Эгберт покраснел как рак и сполз под стол, не сдерживая свое хихиканье.

— Черт, Дейв, хватит меня позорить перед всей школой!

— Не вижу ничего позорного. Родиться в тринадцатое число это героизм, достойный ордена Британской Империи.

— Причем тут, блин, Британская Империя?

— Эта загадка останется в анналах хроник 1980 года.

— Ты невыносимый.

Казалось, не все поняли "гениальный замысел" Дейва и Невилла, так как после окончания исполнения оды в зале воцарилась гробовая тишина. Призраки исчезли так же, как и появились, а Пивз метнул волынку в Перси, вследствие чего он оказался под ней практически погребен. Однако Дамблдор первым нарушил тишину, начав аплодировать.

— Поздравим же именинника, — он слегка наклонил голову. — И поблагодарим наших потусторонних друзей за самое смелое и оригинальное поздравление в истории Хогвартса.

Технически, никаких правил они не нарушали. Время завтрака никак не было затрачено, учебному процессу они не мешали. МакГонагалл усиленно потирала переносицу, а профессор Спраут промакивала платочком слезы на уголках глаз. Постепенно к аплодисментам присоединились гриффиндорцы, а затем и некоторые остальные.

— Я хотел уговорить Дамблдора зачитать рэп, — признался Дейв. — Не срослось.

— Я его просто не отпустил, — насупился Невилл. — Директор, может, и понимающий, но он бы не стал заниматься таким.

Джон был довольно скромым малым, так что после той оды не стал как-либо привлекать к себе дополнительное внимание, хотя многие ребята с его факультета его поздравляли. Когда они уже собирались вставать из-за стола, Джон обнаружил письмо под своей тарелкой, непонятно как оказавшуюся рядом — совы за тот день еще не летали. Однако он быстро развернул конверт и прочел содержимое. Дейв заглянул за его плечо:

"С днем рождения, сынок.

Я очень тобой горжусь.

Подарок прибудет позже.

— Папа"

— Вау, ну ничего себе, — присвистнул Фред. — Как у такого серьезного отца получился ты?

— Серьезного? Не смеши. Он очень дурашливый и вредный. У него повсюду стоят фигурки арлекинов и клоунов. А еще он много шутит. Правда, не очень смешно...

Получив поздравление, Джон мигом убежал к совятне, чтобы отправить отцу ответное письмо, и Дейв остался наблюдать, как он покидает зал чуть ли не вприпрыжку. Дирк не считал нужным поздравлять его с днем рождения, хотя подарок он обязательно получал (если опускать тот факт, что они были крайне бесполезны).

Этот день все еще был учебным, так что юные гриффиндорцы поспешили на урок по Защите от Темных Искусств. Дейв снова забыл об исчезающих ступеньках и провалился в лестницу, и последствия этой ошибки заставили несколько портретов рядом упрекнуть его в невероятном сквернословии. Однако уже в классе Дейв сосредоточился на профессоре Квиррелле — прошлый урок тот пропустил, сославшись на болезнь. Присмотревшись к нему внимательнее, он заметил пару свежих шрамов на его шее, похожих на следы от когтей. Они были тщательно прикрыты шарфом, однако поверх их все еще было чуть видно. Сомнения стали терзать Дейва с утроенной силой.

— Эй, Вилл, смотри че. Видишь у него шрамы? — он тихо шепнул сидящему рядом Невиллу, все еще глядящего на Квиррелла как на призрака.

— Да... Ты же не думаешь, что это?..

— А где еще нахуй он мог их получить? От миссис Норрис?

— Ну...

Весь урок был посвящен русалкам и тритонам, которые, в частности, водились в Черном озере близ Хогвартса. Главу о вампирах Квиррелл тактично пропустил, что еще сильнее усилило подозрения Дейва. Он на протяжении полутора часов практически непрерывно смотрел на профессора, периодически ловя на себе его быстрые взгляды. Квиррелл рассказал о том, что однажды встреча с русалкой едва не стоила ему руки, и в качестве доказательства показал на ладони след от трезубца. Он также пояснил, что представления магглов о русалках крайне ошибочны, и что не все русалки выглядят как прекрасные девы. На ехидный вопрос одной девочки о том, каким образом он оказался в такой близости от русалки, Квиррелл почему-то густо покраснел.

Под конец урока, когда все уже начали расходиться, Дейв чуть не приволок Невилла к профессору и выразительно уставился на него. Тот очень смутился, но все же задал вопрос:

— Скажите, профессор... А где вы получили эти шрамы на шее? Они выглядят очень жуткими.

— Ох, — Квиррелл поспешно натянул шарф повыше. — Я п-п-проводил исследования в Запретном лесу. Мне нужно было изучить жизнь у-у-упырей. Гулей, если позволите. Один из них и... п-п-поцарапал меня, так скажем. Я не хотел, чтобы вы это заметили, извиняюсь з-за такое жуткое зрелище.

— Кстати, — вдруг вмешался Дейв. — Упыри же родственны вампирам, так? Я читал, что они держат упырей в качестве слуг. А вы так и не рассказали нам, что у вас случилось с вампиром в Румынии.

— Я... не м-м-могу ответить на этот вопрос, — Квиррелл по цвету приблизился к алебастру и почесал затылок. — Это очень т-т-тяжелая история для меня. Простите, мне нужно принять лекарство...

Он поспешно скрылся в кабинете внутри класса и захлопнул за собой дверь. Дейв с Невиллом переглянулись и покинули аудиторию, чтобы переговорить.

— Дейв, — вздохнул Невилл. — Теперь он точно будет нас подозревать.

— Зато мы узнали, что он точно был в лесу той ночью. И что нам сделает этот додик? Убьет прямо в Хогвартсе?

— Потише! Может, и правда убьет, откуда ты знаешь?

— Кишка тонка. Блять, вот бы была возможность еще раз потрепаться с Камелией...

— О чем вы, пацаны? — Джон подошел к ним со спины и не на шутку испугал. — Что еще за Камелия?

— Это вампирша, которую мы встретили в Запретном лесу, — прошептал Дейв.

— Ну черт, приятель, если не хочешь говорить, то хотя бы не продолжай одни и те же враки, — Джон прищурился.

Дейву очень хотелось вспылить и закричать, что он говорит чистую правду, но он не хотел ссориться с Джоном в его день рождения, так что только поджал губы и вздохнул.

— Ага. Пошли, нам еще учебники на послеобеденные собирать.

Однако по возвращении в гостиную Джон застыл. Несколько гриффиндорцев стояли у стены, на которой красовалась огромная картина. На ней был нарисован Николас Кейдж, точнее, верхняя часть его тела, а вместо лица Ника было изображено невероятно брутальное и при этом все еще детское лицо Джона.

— У Джонни есть рука, у Джонни есть невеста. Где моя рука, и где моя невеста? — вопрошал портрет у собравшихся гриффиндорцев.

— Что... что это такое?! — Джон рассмеялся и протолкнулся поближе, протер очки, вытаращил глаза на себя в роли Николаса Кейджа в роли Ронни, и хлопнул себя по лбу. — Господи... Вы, ребята, когда-нибудь меня доведете. Это одновременно самое лучшее и самое худшее, что я видел в своей жизни!

Он бросился обнимать Дейва и Невилла. Невилл обнял его в ответ, а Дейв тупо уставился на него и замер, не готовый к такому повороту. Он вывернулся из-под руки Джона и отстранился, подняв руки в примирительном жесте.

— Ну все, че размяк-то, блять, убери сопли.

— А если серьезно, — Джон все еще похихикивал, глядя на этот портрет. — Как нам его снять?

— Никак, — пробормотал Невилл.

— В смысле "никак"?

— Да никак. Разве что стену снести, и то не факт. Это Эпоксимис, и у него нет контрзаклинания. Джейд предложила, — ответил Дейв.

— Ты больной, что ли? — Джон схватился за голову. — Это будет висеть здесь годами?

— Нет, конечно. Картина будет висеть вечно.

— Дейв, твою мать!

Джон набросился на Дейва в шутливой борьбе, и они держали друг друга в захвате, прежде чем Джон все-таки его отпустил. Он широко улыбался.

— Эй, Невилл, как ты это вообще одобрил?

— Вообще-то, Дейв сперва хотел склеить твою мантию в букву "Т". Я убедил его сделать кое-что другое. Кстати, с каких пор я личный советник Дейва?

— Ты гораздо умнее, — искренне ответил Дейв. — И осторожнее.

— По-моему это называется "трусость".

— И никакой ты не трус, хватит пиздеть! Трус не играет в хоккей.

— Что еще за хоккей?

* * *

Позже ребята обнаружили, что папа прислал Джону белого цвета костюм-тройку, что только утвердило мнение его друзей о серьезности старшего Эгберта. Тот ответил, что его предком был знаменитый юморист полковник Сассакр, и искусные шутки и розыгрыши передаются из поколения в поколение как семейное наследие, и его папа никак не может быть обычным скучным белым воротничком.

После праздничного ужина в гостиной, включавшего в себя здоровенный торт мистера Эгберта, и множества различных маггловских игр типа "Твистера", уставшие ребята почти сразу отправились спать, и всю ночь Дейва уже ничего не тревожило. Ему приснился сон, где они с Джоном выходят из Хогвартс-Экспресса и их встречают мистер Эгберт и Дирк, одетые как Санта и Рудольф, но почему-то летом. Они приезжают в кафе на первом этаже Бродмид 13, которое становится домом Эгбертов, и едят огромную индейку, пока Дирк поздравляет всех с днем Благодарения. Когда он с мистером Эгбертом обнялись и потянулись друг к другу, чтобы поцеловаться, Дейв резко проснулся и сбил рукой пару книг с тумбочки.

— Господи... пиздец какой, фу! — выдохнул он и протер глаза. Судя по окну, до рассвета было еще достаточно времени, но кровать Гарри пустовала. Взглянув в другую сторону, Дейв заметил, что Невилла тоже не было в его кровати. Рона в спальне не было уже три дня — он лежал в больничном крыле.

Он попытался растолкать Джона, однако тот случайно ударил его по лицу и промычал что-то вроде "отстань, Страйдер". Вряд ли они были все вместе в ванной. Дейв быстро спустился вниз, в гостиной их тоже не оказалось.

— Чего надо, приятель? — со стены раздался голос Николаса Кейджа.

— Ой, блять. Напугал. Я вот не могу понять, куда делись ребята. Ты их не видел?

— Ушли. Я бы на твоем месте их не искал.

— Да срань господня, чего они опять задумали? — Дейв закатил глаза. — Ладно, в пизду, не мое дело. Пускай сами выкручиваются.

Он ушел обратно, обиженный тем, что Невилл ничего ему не сказал, и лег спать.