Неправильно...или? Версия 1.0 (джен)

— Лондон.

— Новерия.

— Ялта.

— Опять мне на «а» что-то вспоминать, — забурчал Джокер.

— Давай, Моро, напрягай мозги! Они наверняка еще где-то остались! Ладно, пойду пока полазаю по кораблю, а ты думай, думай. Если что — найдешь меня по громкой связи.

— Уф...

Я двинулась по коридору в сторону лифта. Надо найти Кэя и поговорить с ним. После нашего знакомства с Джеффом он ходил по кораблю мрачнее тучи и при виде меня резко сваливал непонятно куда. И это продолжалось уже три дня!

— Эй, в чем дело? Тебя насильно накормили тройной порцией «кашки»? — поймав его возле главной батареи, спросила я.

— Нет, — он с абсолютным морозом на лице попытался просочиться мимо меня. Не тут то было.

— Тогда что случилось, Кэй?

— А ты что, ни хрена не понимаешь!? — заорал он на меня. — Вали к своему Джеффу и общайся с ним, сколько влезет, а ко мне не надо лезть, мисс исключительность!

— Блядь, да причем здесь Джокер вообще?! Объясни, что происходит, наконец-то, — почти взмолилась я.

Но обычно спокойного, уравновешенного Кайдена словно подменили.

— Да ты... — начал было он, но нас прервал голос Андерсона по громкой связи.

— Экипаж, внимание. Только что получен сигнал SOS с исследовательской станции "Зэта 135" в нашем районе. Расчетное время прибытия — двадцать четыре минуты.

Далее он перечислил фамилии нашей троицы (а троицы ли, мелькнула грустная мысль) и ещё пятерых незнакомых мне людей и передал приказ собраться в грузовом трюме.

— Встретимся в трюме, — мирно проговорила я в лицо Кайдену. — Наш разговор мы закончим позднее. Если выживем, конечно.

Как же не вовремя эта глупая ссора. Нам же через несколько минут драться плечом к плечу. Я протянула ему руку...

— Ну да, давай, старайся, героиня Элизиума. Глядишь, даже медальку дадут, посвистят в экстранете. Наш уникальный уникум снова кого-то спас!

— Да как ты... Да как ты смеешь?! Там же, на Элизиуме, столько людей погибло... Ты... Я-то думала, мы друзья...

— Мы были друзьями, — начал он.

Не дожидаясь, пока он договорит, я влепила ему оплеуху.

— Да, ты прав, мы были ими. До этого момента. Но после твоих слов никогда уже не будем, — и, повернувшись к нему спиной, кинулась прочь, чтобы он не видел моих слез.

Забежав в кабину пилота, я взяла свой валяющийся уни-инструмент — я, конечно, им не пользуюсь, кроме как для выхода в экстранет, но мало ли.

— Рин, вся в слезах... Ноготь сломала, что ли?

— Дело не в ногте, Джефф, — я кратко пересказала ему наш с Кэем разговор.

— Помиритесь еще, — улыбнулся он.

— Нет, Моро. Есть слова, которые нельзя простить никогда.

— Удачи на «Зэте».

— Спасибо, она понадобится, — я поплелась к лифту, достала из ящика броню со шлемом и, одевшись, задвинула темный щиток, чтобы этот гад не видел мою зареванную физиономию.

— Гюльчатай, открой личико, — попытался сострить Рич, но я ему ничего не ответила.

— Вы втроём прорветесь внутрь, зачистите здание и захватите управление станцией. Пятеро пехотинцев прикроют вас снаружи, если что.

Я молча кивнула и, только сообразив, что Андерсон меня не видит, ответила:

— Есть, сэр. Так точно, сэр.

* * *

Несколько минут спустя мы, разбросав отряд мародеров — из батаров, турианцев и двух людей, — пробились внутрь здания.

Я создала вокруг себя барьер и заменила батарею щита.

Небольшое сопротивление внутри — и вот мы в задней части.

Я молча кивнула Аленко на терминал. Как ни крути, а он единственный из нашей троицы, бывшей троицы, разбирался в этой мутотени.

Он подошел, ввел код, перехватил управление, открыл все двери...

— Не двигайтесь, детки, прогулка закончилась, — жуткого вида батарианец с наполовину обожженным лицом и еще семь таких же уродов наставили на нас оружие.

Мы с Аленко резко вскинули руки, и противники разлетелись по углам. Рич за доли секунды добил из винтовки выживших.

— Бля, где же они прятались, — я сняла порядком надоевший шлем и протянула руку к плечу, собираясь отключить щит и слишком поздно заметила движение в самом темном углу.

— Нет! — резко выкрикнул Аленко, выкидывая вперед руку и загораживая меня плотным барьером на полкомнаты.

Три выстрела. Рич перезарядил винтовку. Я сухо кивнула ему и обратилась уже к Аленко.

— Что, лейтенант, нарываетесь на медальку «за спасение уникального уникума»? Это вы зря — на мне был барьер и шестьдесят процентов щитов. Дождитесь более подходящего случая, — блин, что я несу? Он же действительно беспокоился за меня, могли бы помириться, а я ещё больше оттолкнула его...

— Простите, капитан. Моя нерациональность и несдержанность... Больше такого не повторится.

Не глядя друг на друга, мы подошли к шаттлу. Транспорт пятерки, зачищавшей площадь перед зданием, уже поднялся в воздух. Мы вошли в наш, я дала команду автопилоту, и «вагончик» медленно взлетел. Аленко стоял напротив меня, отвернувшись к стене.

— Через три минуты будем дома, — произнес Рич. — Есть охота...

— Есть предложение получше «кашки». Я тут нехило затарилась всякой фигней. Ну, там, галеты, шоколадки... Как насчет отметить пивком боевое крещение, а, ребята? — я не могла заставить себя обратиться напрямую к Кайдену, но это свое предложение адресовала именно к нему. Он повернулся ко мне с робкой улыбкой.

— Ну, боевое крещение — это святое, — произнес Кэй и, внезапно побледнев, схватился руками за виски.

— Что с тобой? — я подхватила пошатнувшегося лейтенанта и, осторожно усадив на свое место, помогла снять броню. — Не молчи. Что случилось?

Ричард... Тот достал из аптечки автошприц и, подойдя к Кайдену, вколол ему какое-то лекарство в предплечье.

— Все хорошо, Рин. Правда. Это ничего. Не страшно, — Кэя била крупная дрожь, по бледному лицу катились крупные капли пота. — Со мной, правда, ничего страшного... надеюсь.

Он потерял сознание.

Внезапно я вспомнила «игровые» сведения, хрень про имплантаты, которую нас заставляли зубрить, странный сине-фиолетовый свет барьера, закрывшего меня...

— L2, — прошептала я.

Этим видом биоусилителей пугали наших и гриссомовских биотиков. Ночами рассказывали леденящие душу истории о людях, ставших жертвой этих бывших в ходу восемнадцать лет назад имплантатов. Они повально вживлялись немногочисленным в то время биотикам, и лишь через несколько лет проявились последствия: паралич, шизофрения, галлюцинации, опухоли мозга и много чего еще. Самым «легким» способом расплаты за силу, которую не смог повторить ни один другой усилитель, были ужасные головные боли после каждого более-менее сильного выброса «темной энергии». Причем, чем сильнее, тем больнее было потом... Никого из тех людей уже не было в живых. Так нам говорили на лекциях.

Восемнадцать лет назад. Я посмотрела на Кэя. Он на год старше меня (точнее, указанных про меня данных). Двадцать один минус восемнадцать. Максимум, в три года, если не меньше. Через что же ему пришлось пройти?

Я вдруг поняла, что ничего-то мы друг о друге не знали. Тема прошлого как-то не поднималась. Нет. Дженкинс знал. Почему же ни Кэй, ни Рич ничего не сказали нам с Райной? Да потому же, почему и ты никому, кроме Андерсона не рассказала правды о себе, напомнил внутренний голос.

— О, Господи, — я с ужасом смотрела на бледное лицо Кэя.

Его рука крепко, до хруста костей, сжимала мою. Дрожь так и не прекратилась. Вспомнив его барьер — просто огромный, плотный до абсолютной непрозрачности, — я попыталась хотя бы примерно высчитать его силу. Цифра вышла запредельной даже для меня, с моей-то мощностью.

— Кайден, — в горле внезапно пересохло.

Дженкинс, сидящий рядом со мной на корточках, истолковал мой испуг по-своему.

— Послушай, ты, — начал он с угрозой в голосе.

Я абсолютно не желала выяснять с ним отношения. Выход был только один.

— Закрой ебало, капрал, и отвечай на вопросы. Чаквас об этом знает?

— Да, но...

— Свяжись с ней, пусть нас встретят. Долго ещё до корабля?

— Две минуты, — с некоторым изумлением в голосе ответил он.

Только одна минута прошла... Я за весь сегодняшний день не вымоталась так, как за эту несчастную минуту...