Неправильно... или - 7? Мир, дружба, мутанты. (джен)

— Рота, подъем! — Артем пинками вытолкал меня с нагретого сиденья броневика.

— Ну ты и джентельмен, — заметив, что мы в церкви, материться я не стала, хотя сказать пару ласковых парню хотелось.

Вместо того, чтобы ругаться, я принялась оглядываться по сторонам. Внешне этот храм ничем не отличался от тех, что мне доводилось видеть в учебниках по истории. Типичная постройка религиозного назначения, большая, крепкая. Судя по всему, строили давно. Наверное, еще в те времена, когда церкви и монастыри служили не только местом проведения служб, но и убежищами во время военных действий.

Каменная кладка данного храма выдержала ракетную бомбардировку Москвы, а это о многом говорило. Я осматривалась по сторонам, глядя на потемневшие от времени лики святых на стенах и разглядывая фрески на потолке.

— Внешняя база Спарты. Первый и пока что единственный форпост человечества в разрушенном мире, — сообщил мне на ухо знакомый голос. Кулак сам по себе «поехал» за спину, и если бы не мое сонное состояние и высокая скорость реакции Ульмана, а это был именно он — сто процентов бы получил красивый фингал.

— Не надо так делать, пожалуйста. У меня рефлекс: если заходит со спины, значит — враг.

— В общем-то, правильный рефлекс. Я теперь, подходя к тебе, буду начинать гудеть. Как поезда раньше, знаешь?

— Лучше не надо, — поморщилась я. — У меня слух лучше обычного человеческого раза в четыре, так что спасибо я тебе за рев паровоза не скажу.

— Ульман, чего ты там девчонке по ушам ездишь, клоун ряженый? Давайте к нам, — махнул нам рукой один из трех мужиков, сидящих у костра. Старший. Этому лет, как Мельнику — около полтинника. Двое других моложе лет на пять.

— Володя, — первым представился ровесник Мельника.

— Борис.

— Степан.

— Рин. Руки пожимать не буду, сами понимаете.

— Слушай, неужели все, что про тебя говорят — ну чисто правда? — первым начал допытываться Борис.

— Кипяточку? — фыркнула я, телекинезом поднимая в воздух чайник с водой.

— Ошизеть, — глубокомысленно выдал Ульман.

— На вашем месте, девушка, я бы был поосторожней с незнакомцами, — стал серьезным Владимир. — Если вы с такими умениями встретите не тех людей…

— Уже встретила. О результатах, думаю, логичные выводы вы сами сделаете: я здесь, перед вами, ну а они…

— Ну, земля им пухом, — сориентировался Борис, наливая всем, в том числе и мне, грибной чай.

— Если серьезно — то у девчонки вся маскировка слетает, как только кто-то из приятелей в опасности оказывается, — фыркнул Ульман.

— Вот только не надо говорить обо мне так, как будто меня здесь нет, -я отхлебнула грибного зелья и принялась вертеть в руках алюминиевую кружку. Мои слабости Ульман уже прекрасно понял — за маской эдакого клоуна на полставки скрывался довольно проницательный тип. Ну и, вдобавок, Павел ему про меня наверняка многое рассказал. — Кстати, а где Артем? — перевела тему я.

— Вместе с Данилой и Мельником архивы разбирают.

— Рин, так что там в библиотеке было? А то Данила, когда спрашивали, только ругался, а Артем и Мельник молчат, словно воды в рот набрали. Только улыбаются так ехидно… — Борис заинтересованно подался вперед. В глазах остальных сталкеров зажегся интерес.

Все, Данила, я мстю и мстя моя страшна. Ибо нефиг было обзываться.

— Ну, если только между нами и никому ни слова… — начала я.

Четверка закивала, как китайские болванчики. Блин, взрослые мужики, а к сплетням тяга, как у девчонок-подростков. С другой стороны — а чем им тут еще заниматься в свободное от отстрела мутантов время? Вот и развлекаются, пересказывая друг другу правдоподобные и не очень истории. А наша экспедиция в библиотеку, конечно же, всех заинтересовала. Ну еще бы: вместо драки с тварями взяли и прошли в архив, да еще и весь этот архив вытащили с собой непонятно каким образом на Базу Спарты.

Когда Данила подошел к костру, все прыснули. Серьезное выражение лица удалось удержать только Владимиру.

— Йу-ху-хуу-ру!!! — Ульман вскочил на ноги и пару раз стукнул себя в грудь кулаком.

Я свалилась с ящика, на котором сидела, и принялась колотить кулаками по полу, трясясь от смеха.

— Ульман, шут гороховый, что ты тут опять устроил? — осуждающе произнес Мельник.

— Это никак не я! Ну серьезно, не виноватый я, что ей палец покажи, и она тут же ржать начинает!

Мельник проворчал что-то неразборчивое, что именно — я не расслышала из-за нашего с Артемом ржача.

— Чайку? — Владимир подвинулся влево, освобождая начальнику место рядом с собой. Я, все еще похихикивая, поднялась и приземлилась на полюбившийся ящик. Правда, в этот раз пришлось разделить его с Артемом.

— После всего, что сегодня произошло — никакого чая из грибов. А еще — никакого самогона и никакой тушенки двадцатилетней давности, — серьезно произнес Мельник, но кружку взял.

Я снова заржала. Ну да, с учетом того, что сталкеры не видели и половины моих фокусов, а уже считают, что у них то ли глюки, то ли еще что-то в этом роде…

— Кстати, мужики, у меня плохие новости. Дозиметры, похоже, все-таки накрылись. Ни от нас, ни от барахла фона не показывают.

— Что, прямо-таки все и сразу накрылись? — неверяще произнес Владимир.

Мельник кивнул. Я вздрогнула и крепче стиснула чашку. Сталкер посмотрел на меня.

— Что-то не так?

Рано или поздно они узнают правду. Удивительно, что об этом не проболтался Павел, и что до сих пор ничего не поняли сами сталкеры. Впрочем, для них это все за гранью фантастики.

— С дозиметрами все в порядке. Дело не в них, просто это… В общем — это я. Одна из причин, по которой меня не хотели отпускать предыдущие претенденты в «хозяева» — способность поглощать радиацию, вытягивая ее из воздуха, из предметов… и из людей.

— То есть, длительное нахождение рядом с тобой позволяет избавиться даже от хронической лучевой? — Владимир вскинул голову, пытаясь поймать мой взгляд.

Я же упорно избегала смотреть глаза в глаза сталкерам. Пожалуй, вот от этого я никак не могу избавиться, сколько бы не устраивала всякие там аутотреннинги и сколько бы ни говорили со мной по этому поводу на Базе. Чувство вины перед обычными, по сути, людьми, которым просто не повезло так, как мне.

Да, блять, в который раз встречаясь с теми, кто живет в условиях радиационного заражения окружающей среды, я снова и снова нахожу подтверждения тому факту, что повезло как раз-таки мне, а не им с «обычностью».

Почему я чувствую вину? Сложный вопрос. У меня есть превосходство, преимущество перед этими людьми. Я прекрасно знаю, что среди тех, кто погиб от радиационного заражения за все эти годы были те, кто намного лучше меня в моральном плане, кто более важен для других. На самом деле я такая не потому, что избранная или что-то в этом роде, а просто… Просто фишка так выпала. Из нескольких десятков, а то и сотен тысяч людей рождается тот, кто является ненормальным. Положительная мутация, случайно завершившийся успехом эксперимент с человеческим геномом… Почему же каждый раз глядя на тех, кому не досталось такой вот «мутации», я чувствую приступ вины?

В чем я перед вами виновата, ну?! Я, что ли, объявила третью мировую войну или как там она называлась? Или, может, это я была среди вас — тупого стада баранов, которые стояли и ни черта не сделали, которые довели свой мир до ядерного коллапса?! Которые отдали ресурсы своего мира на растерзание чиновникам и политикам, которые в конечном счете передрались между собой и привели мир к краху? Так почему я должна чувствовать вину за ваше ущербное измерение, которое упустило шанс пойти по правильному пути развития цивилизации?

Почему я, чувствуя вину, стараюсь переложить ее на кого-то другого? Забавно… Словно бы пытаюсь оправдаться. Хотя, по сути, не Мельник, с Владимиром, ни тем более бывшие во время войны детьми Артем, Ульман и Данила не виноваты в произошедшем. Просто кто-то… Кто-то это допустил. Кто-то — не взял ответственность на себя за эту войну. Или же не было этих «кого-то» вовсе, а мир был уничтожен так, как фишка легла. Фишка… Мифическая фишка, которую бросает мироздание, в случайном, рандомном порядке распределяя роли. Кто-то — хороший человек, но он должен умереть. А кто-то — посредственная двадцатилетняя девчонка с моральными ценностями чуть выше, чем у работорговцев и бандитов, вдруг должна стать спасителем мира, Избранной и так далее.

— Не совсем. Достаточно от трех до пятнадцати минут нахождения рядом, чтобы... чтобы избавиться от радиоактивных частиц, находящихся в организме. Ни дальнейшего иммуннитета, ни устранения последствий — просто полная дезактивация.

— А постоянное нахождение в одной компании с тобой, естественно, предотвращает вовсе риск облучения, поскольку ты вытягиваешь радиацию «на ходу», верно? — Дождавшись моего кивка, Мельник отставил кружку в сторону. — Понимаю тех, кто не хотел тебя отпускать. Жить-то всем хочется.

— И мне тоже жить хочется. Причем на свободе. Забавно, да? Я типа радоваться должна, что людям помогать могу одним своим существованием, а я вот… не радуюсь, — я поставила пустую кружку на импровизированный стол и, шагнув в тень стены, поднялась наверх — туда, где раньше размещались эти… как их… хоры, что ли?

— И вот мы снова встретились, Катя. Странно, правда, видеть тебя в таком месте, да еще и в такой компании.

— Хан…

Наплевав на правила приличия, на то, что может подумать он обо мне, я подскочила на ноги и сгребла мужчину в объятия.

— Давно я не встречал такого теплого приветствия, — чужие руки сомкнулись на спине. — И такой каши в голове. Бывает оно так, да? Вроде ищешь какие-то ответы, даже находишь, а потом — все неожиданно становится еще более запутанным, чем вначале.

— Опять вы хозяйничаете у меня в голове, — вздохнула я. Не укоряя друга по-настоящему, а скорей — сообщая вслух очевидное. — Вот и что мне со всем этим делать?

— Ну, думаю, что это во многом зависит от того, чьему примеру ты решишь последовать. Что бы ты не сделала для этого мира — особого толку с этого не будет, ведь для мироздания в целом твоя помощь нескольким людям — это лишь капля в море, которая, в конечном счете, ничего для нынешнего человечества не изменит.

Я вздрогнула — Хан повторил те же самые слова, что однажды в запале произнес мне Мэт.

— Или же нет? — Хан показал мне за спину, я обернулась. Там стоял какой-то кусок полированного металла непонятного предназначения. Однако, в отражении вместо меня сейчас там была девушка, как две капли воды на меня похожая, но одетая в камуфляжную униформу Базы и протягивающая руки вперед так, словно собирается то ли обнять кого-то, то ли закрыть собой находящихся за своей спиной. — Неизвестно, что и как там будет в будущем, но если я смогу помочь, то помогу во что бы то ни стало. Неважно, будет ли моя помощь такой уж значимой и такой уж нужной — я просто поступлю правильно, а там будь что будет…

Я крепче стиснула зубы и попыталась было отвернуться от зеркала, но картинка сменилась. Сейчас там стояла она — девушка в серой тунике и таком же сером плаще, с неким подобием тиары на голове и крепко сжимающая в руке меч. Арэйн.

— А может быть, ну их к черту этих людей, этот мир и все эти псевдогероические слова о том, что мы всем вокруг должны? Да, я особенная, но не вижу ничего хорошего в том, чтобы умереть за случайных знакомцев в случайно встреченном мире? Мне всего двадцать и, в принципе, нет никаких причин для того, чтобы жертвовать своей жизнью и своим интересным, без сомнения, будущим ради того, чтобы помогать кому-то? В конце концов, для этих людей я всегда останусь чужеродным, страшным созданием из иного мира, которое они никогда не примут, как такого же человека, как равное им по разуму и правам существо. Так стоят ли они всех этих жертв и вообще моих мыслей о них?

— Ну и зачем вы мне все это говорите? — вздохнула я, обращаясь то ли к находящемуся за спиной Хану, рука которого лежала на моем плече, то ли к так и не думающему исчезать отражению.

— Посмотри вперед еще раз, — тихо произнес мне на ухо Хан. — Кого ты там видишь? Кто до сих пор не сказал тебе ни единого слова по поводу ситуации просто потому, что не мог этого сделать?

Я хотела было взбрыкнуть, нахамить или вытворить что-нибудь еще в привычном своем стиле, но вместо этого почему-то глянула вперед. В металле теперь не отражалось ничего необычного. Там была я. Не Арэйн, не Айрин, а Кэтрин Андерсон в серой водолазке и поношенных джинсах, с двумя чуть растрепанными хвостами, завязанными за ушами привычными серыми резинками.

— В конечном счете, все эти люди и их мнения — это что-то не твое, чужеродное, не так ли? Лишь опыт, который необходимо учесть, или пример, которому необходимо последовать. А вот как поступить в конечном итоге и на кого положиться, во что верить и на что опираться, принимая решения — выбирать только тебе. И отвечать за последствия этого выбора — тоже.

Хан первым сошел по ступенькам вниз, к костру. Что-то тихо произнес Мельнику на ухо, но что именно я, само собой, не расслышала. Сталкер лишь глянул на него с долей изумления и недоверия, но потом кивнул, то ли принимая к сведению слова Хана, то ли соглашаясь с ними. Степан и Борис отправились проводить мужчину за пределы Базы. Пока их не было, я успела спуститься и снова сесть у огня, как ни в чем не бывало. О чем говорить? Непонятно. С другой стороны — тишина у лагерного костра напрягает намного сильней, чем даже разговор не к месту.

— Я и не знала, что Хан тоже в Ордене, — протягиваю ладони к костру, садясь на полюбившийся ящик и прислоняясь спиной к боку Артема.

— Нашла тут кресло, — фыркает парень, продолжая возню с ножом и точильным камнем.

— Хан-то? — Мельник криво усмехнулся. — Хан на таком же положении, как и ты: иногда выручает нас, иногда может сообщить важную информацию, но в составе Спарты не состоит, предпочитая гулять по тоннелям сам по себе.

Я пристально посмотрела на сталкера глаза в глаза. Он мне сейчас буквально прямым текстом сказал, что рейнджеры не будут меня удерживать в своей компании силой. Интересно, у него это принципиальная установка, или, как у старейшины Лайонса, до первой моей попытки выйти из игры? Помню, когда я сообщила старику о том, что собираюсь убраться к альтернаторам, он мне сначала проехался по ушам моей важностью, потом — начал давить на совесть и на то самое пресловутое чувство вины, а после — сделал вид, что смирился, а проснулась я под замком. Очень уж Мельник на него по поведению похож. Вроде и незлой, вроде и нормально к паранормальщине относится, ну а как оно повернется в будущем — понять сложно…

С другой стороны — а как часто вообще можно предугадать реакцию и действия других людей? Наверное, если бы альтернаторы обладали такими навыками и способностями, то и не погибали бы в таких количествах на первых же заданиях. А так… В памяти всплыли слова Айрин: «мы не можем предугадать реакцию окружающих, но в состоянии следить за собой и своими действиями». Пожалуй, я буду придерживаться пока что ее тактики. Вести себя со сталкерами, как своя, «дружить», что называется, помогать в бою… Но горе тем, кто посчитает, что имеет право накинуть на меня поводок!

Ага, горе… Дура ты, Кэтрин Андерсон. Ты даже в Лайонса с Ротшильдом выстрелить так и не смогла. Стояла и пускала сопли, сжимая в руке пистолет, а потом — дернула на спусковой крючок, приведя в негодность систему освещения. Слабачка чертова, даже с обидчиками разобраться не смогла как следует. Хотя, уж после Рэйвен Рока в тебе не должно было остаться никакой жалости, никакого сострадания и никакого милосердия.

Смогу ли я выстрелить в кого-то из тех, с кем сегодня лазала на развалины Великой Библиотеке? В том то и дело, что нет — даже противный Данила теперь считается «своим», а своих не трогают. Проблема в том, что сам Данила, Мельник и Артем могут обладать совсем другими ценностными установками и рассматривать меня не как союзника, а как… Черт, все, хватит об этом! Хватит этих дерьмовых мыслей, хватит самокопаний и воспоминаний о прошлом, своем и чужом! Мы уничтожаем Черных, да? Вот и будем уничтожать. А все остальное — потом.

— Так что там с Д-6? Нашли что-нибудь? — поинтересовался у Мельника Ульман.

— Найти-то нашли, да не шибко полезные бумаги в плане информации оказались. Но вход в бункер там обозначен.

— Так что? Пойдем на штурм старого военного комплекса? — подался вперед Борис.

— Пойдем. Но уже не сегодня. Нам надо передохнуть, а Ульману — наряд на заготовку дров отработать. В компанию себе возьмешь Рин и Данилу — им обоим трудотерапия на пользу пойдет. Чтобы знали в следующий раз, как во время вылазок грызться друг с другом.

Я зло вздохнула. Ну надо же было так вляпаться — не успела в компанию попасть, а уже наряд вне очереди отхватила.

— Мельник, это несправедливо просто! Я ведь не могу, как эта тварь, телекинезом топор двигаться заставить, — возмутился сталкер.

Артем метнулся вперед прежде, чем кто-то из присутствующих успел пошевелиться. Оказался рядом с Данилой, отвесил тому оплеуху и, произнеся:

— Чтобы я больше в ее адрес оскорблений от тебя не слышал.

Вернулся на свое место, подперев плечом мою спину. Офигевший от такого «произвола» Данила смотрел сначала на меня, потом на Темку, потом на Мельника, но ни драться в ответ, ни продолжать давить «тему твари» не стал. Видать, не безнадежен в плане воспитания.

— За рыцарей, — хмыкнул Борис, первым прикладываясь к чашке. Так, кажется, чай закончился и все перешли на самогон. Ну что же — тем лучше. Чем выше градус, тем веселей.

Ну, правда, веселья как такового не было — все дружно махнули по сто грамм, после чего разбрелись по делам, по нарядам и по койкам. Мы с Ульманом и Данилой приблизились к внушительной охапке дров. Где рейнджеры умудрились их добыть — загадка века. Никак, ходили собирать упавшие во время бомбардировки стволы деревьев.

— Товарищ Аномалия, а может ты это… действительно… телекинезом все это, а?

— Ульман, ты что, не слышал Мельника? Трудотерапия полезна для здоровья, так что вперед и с песней. А если серьезно, то на всякие эти штуки тратится куда больше энергии, чем на обычную физическую работу.

— Мда, ну что за подстава? Оказывается, и магия вовсе не такая волшебная, как должна быть, и летать люди не умеют… Хоть не вырастай, да, Данилка?

Паренек зло посмотрел на Ульмана и, насупившись, отвернулся.

— Ты на парня-то внимания не обращай и обиды шибко не держи, — тихо произнес мне на ухо спартанец.

— Не держу. Но если будет обзываться — получит… как там говорится… «рюсски женськи пиписька».

— Это пизды, что ли?

— В церкви не матерись, — поморщилась я.

— О! А мы, оказывается, верующие. Так бога же это… нет ведь, а?

— Я — нет, неверующая. Но среди компании твоей есть те, для кого эта церковь — не просто база отдыха в разрушенной Москве. В какой-то мере чужие… закидоны, в том числе и религиозные, надо уважать.

— Мда, мать… С исповедованиями принципов взаимного уважения ты малость невовремя. Твои бы принципы да лет двадцать назад, эх! — Ульман мечтательно вздохнул, после чего первым приступил к рубке дров.

Взяв второй топор, я принялась за свою партию дровишек.

— Мне вот интересно, зачем Мельнику столько дров понадобилось? — продолжил рассуждать боец, по-прежнему не прекращая заниматься делом. Данила мрачно сопел слева от меня, но в разговоре не участвовал.

— На поезде кататься будем! — крикнул нам Степан с дальней стороны помещения.

— Как же я это люблю, — вздохнул Ульман, не прекращая при этом рубить дрова.

— А чего — часто приходится на допотопном железном коне ездить? — уточнила я.

— Часто приходится дрова рубить, чтобы всякие ездили, — по секрету поделился со мной Ульман. — Но сейчас, надо полагать, я не пропаду без хорошей компании. Кстати, мать, ты рулеты крутить умеешь?

— Э… Какие рулеты?

— Ну, например, ковер с начинкой из человека…

Я заговорщицки кивнула, продолжая мирно рубить дрова. Выполнение «наряда» заняло у нас около трех часов, ну а потом… Дождались, пока Данила уснет, и сделали свое черное дело. Верней, делала я, а Ульман раздавал ЦУ.

Ну и разбудил нас всех в назначенное время вопль Данилы, который проснулся и обнаружил, что он замотан в ковер.

— Йу-ху-хуу-ру! — поприветствовали его мы с Артемом. Ульман же, главный подстрекатель и идейный вдохновитель сего действа, валялся в своем спальнике и хлопал глазами с видом «я тут ни при чем».

Утро прошло сумбурно — мы с Темкой, будучи не при делах, сидели и хлопали ушами, пока сталкеры передавали смену пришедшим в храм на заре бойцам. С ними оставляли и Данилу, который подозревал, что делают это из-за меня. Дескать, чтобы «этой» было уютней в отряде, Мельник готов отказаться от проверенного бойца. Старший сталкер бунт пресек на корню, сообщив Даниле, что все свои сомнения в компетентности руководства он может высказать, отрабатывая очередной наряд. Быррр… Строго тут у них. Но по-семейному все-таки.

Лично меня совесть грызть не спешила по поводу отсутствия Данилы в отряде. Я уже успела заметить по реакции Ульмана на парня и взглядам, которые бросали на молодого сталкера остальные товарищи, за языком он следить не умел абсолютно, а значит — гарантированно получил напряженные отношения со многими старшими товарищами.

Все-таки, нахождение в одном отряде с большим количеством народа подразумевает адаптацию друг к другу. Есть темы, на которые не то что шутить — говорить нельзя, есть слова, которые не нужно произносить. А то, как охотно парень обзывал меня тварью по поводу и без оного как бы говорило о том, что и язык без костей, и мозгов в голове немного.

Хотя, Ульман говорил мне, чтобы я на него не злилась и слова близко к сердцу не принимала. Так что, может, у парня в прошлом какие-то неприятности крупные, вот он и огрызается теперь на всех. Так сказать, перебивает боль собственную тем, что причиняет боль другим. Саморазрушающая практика, но кто-то иначе просто не может. В любом случае — от компании молодого сталкера я буду на ближайшие пару дней гарантированно избавлена, да и в дальнейшем, я думаю, не пересечемся.

В масштабный поход на Д-6 шли Мельник, мы с Артемом (а куда же без нас!), Ульман, а также успевшие познакомиться со мной вчера Борис, Степан и Владимир. Этим троим, судя по всему, вообще было фиолетово, что я чертова аномалия, что я могу быть опасна для них и все такое прочее. Не зная меня, они не делали никаких выводов, предпочитая полагаться на мнение Мельника в этом вопросе. Артем мой друг. Ульман друг Павла, а следовательно — и ко мне после всего произошедшего относится очень тепло. Что насчет Мельника?

Хм, глава Спарты, похоже, не слишком-то верит в дружелюбие и искренность третьих лиц. И думаю — причина не в том, что во мне от человека одно название. Он просто не доверяет. Никому. Бывший военный, как-никак. С другой стороны — а так ли мне надо его доверие и его дружба? Сработались мы вроде неплохо, судя по библиотеке. Мельник отлично понял тогда, в главном зале храма знаний, что я могу иногда иметь представление о вещах, от которых он далек и дает мне возможность высказаться по делу и где-то даже — проявить инициативу. При этом, естественно, требует-таки соблюдения каких-то нормативов если не из области дисциплины, то очень близко к ней. За ссору с Данилой вон выговор сделал и дрова колоть заставил. Ну а я и поколола, мне трудно, что ли? Тем более — в чем-то он прав.

В общем, пока я не оспариваю авторитет самого Мельника и пока он придерживается своих принципов непричинения мне зла… мы ладим. Не могу быть уверена в том, что все останется также через несколько дней, недель или месяцев, но пока что все именно так.

— Эй, аномалия, давай помогай дрова грузить! — крикнул мне Степан.

— Тихо ты, тихо, сейчас рыцарь услышит и тогда тебе несдобровать, — подначил Ульман, деланно-испуганно оглядываясь по сторонам в поисках Артема.

— А зачем рыцарь? Я и сама могу двинуть, — фыркнула я. — На счастье Степана, «аномалия» воспринимается больше как попытка классификации существа, а не оскорбление.

— Вот, понял, Степа? Это не наши девчонки, которых можно за косички спокойно дергать. Как в школе в старые времена, эх… — вздохнул Борис.

— Меня в школе дергали такие вот умники, — фыркнула я. — А потом — отца к учителю и по накатанной: «Ваша дочь опять дерется, как вы ее воспитали, ко-ко-ко-ко, она же девочка, а опять избила до крови тройку мальчиков!». А я всего-то сумкой с учебниками одному по голове и кулаком в нос второму, а третий сам навернулся, когда убегал, — я мечтательно прикрыла глаза, вспоминая, как дубасила Буча Делорию и его компанию лет с двенадцати, отыгрываясь за предыдущие лет десять, в течение которых они меня обижали, как могли.

— Тебя… ЧТО?! — у всех троих мужиков глаза стали размером с жетоны для терминала метрополитена.

— Сколько тебе лет? — тихо прошептал Борис, делая шаг к стене, словно прося у каменного фундамента храма защиты от явления непонятного и странного.

— Девятнадцать. Правда, какое время мне уже девятнадцать — я уточнять не буду. У тебя есть два варианта развития размышлений. Вариант первый — я искусственно созданный мутант, которому вдобавок к тактильной телепатии, телекинезу и прочим «примочкам» создали эффект долголетия. Нет, ну правда, имело бы ли смысл в этом случае тратить большие средства на эксперименты с человеческой ДНК, если результат этих экспериментов не проживет и пяти десятилетий?

— А второй вариант? — скептически поднял бровь рейнджер, которому довольно быстро удалось взять себя в руки.

— Ну а второй вариант — я с другой планеты. Или вообще из какого-нибудь другого мира. Нет, ну а что — для любителей всякого там фэнтези или фантастики теория в самый раз, не так ли?

— Или ты просто на начальном этапе формирования телепатических способностей считала чьи-то воспоминания и теперь, подобно библиотекарям, считаешь их своими собственными, — насмешливо произнес Ульман.

— Или даже так! Видите, вы сами шикарно находите разумное и логичное с вашей точки зрения объяснение всем моим странностям.

Под эту перепалку мы погрузили дровишки. После этого почти все рейнджеры отправились собираться, а в поезде остались только я и Ульман.

— Знаешь, ребенок… Конечно же, логические обоснования — это все очень хорошо, но какова же правда?

«Второй вариант», — уже сказала было я, но в этот момент сердце сжалось от дурного предчувствия. Точно такое же предчувствие в свое время уберегло Айрин от фатальной ошибки доверия не тому человеку. Значит ли, что Ульман — тоже «не тот» человек, или все дело в том, что мне просто лучше не рассказывать о том, что на самом деле происходит и зачем я здесь? В голове невольно всплыли слова встреченной в кошмарном тоннеле с аномалией девочки-элементаля. Тому, кто создал «сетку», нужны я и Артем, а также то, что мы найдем. Имеется ли в виду под «тем, что мы найдем» неизвестный бункер, к которому мы едем? Возможно. Стоит ли опасаться того, что любого посвященного постараются убрать? Запросто. Да и вероятность утечки информации при этом намного выше. Артем говорил, что эти Черные — телепаты. А парню я верю. Грамотному телепату из мозгов Ульмана или того же Мельника информацию вытянуть — как раз плюнуть. Так что уж лучше до поры до времени пусть правды не знают. А догадки и болтовню всякую к делу не пришьешь.

— Правда, Ульман, как проститутка — все хотят, но никто не любит, — отшутилась я, присаживаясь поближе к разгорающейся печке.

— Понял, отстал, — если боец и обиделся на нежелание говорить об этом, то виду не подал. — Да чего они там возятся так долго?

— Собирались мы. Это Ринка вон привыкла по тоннелям без ничего шляться, а мы люди балованные. Нам подавай костерок, еды, воды… Или ты у нас, шутник, научился этим… как его… Духом святым питаться? — подколол Ульмана Борис.

— Отставить разговорчики, — приструнил подчиненных Мельник. Разговорчики тут же стихли. Степан и Владимир забрались на места машинистов и состав тронулся с места. Пока что развилок на пути не предусматривалось и выбирать путь не приходилось. Но сталкер начал сверяться с картой уже сейчас.

— Если ей верить, то в Д-6 ведут несколько путей. Ближайший из них — через тоннель к Киевской.

— Киевская? Нехорошие вещи я про эту станцию слышал, — задумчиво протянул Ульман.

— Рин, не пытайся мне через плечо смотреть — у тебя для этого роста маловато, — Мельник повернул карту так, чтобы я смогла ее разглядеть в подробностях. Чем я и занималась, пока Ульман и Мельник разговаривали о судьбе, постигшей станцию «Киевская» и «Парк Победы».

— Эй, мужики, с Артемом что-то творится! — окрикнул нас Ульман. Он же и подхватил потерявшего сознание парня. Я сделала шаг вперед, но неожиданно перед глазами все повернулось налево, а потом и вовсе исчезло.

— Рин! — позвал меня кто-то со спины. Обернувшись, я обнаружила, что нахожусь в темном, мрачном туннеле. Стоп, туннель?! Когда я тут успела оказаться?! Где поезд? Где сталкеры, с которыми мы ехали в нем? И, самое главное — где Темка?

— Рин, сюда. Только тихо, чтобы нас не услышали. Если заметят — хана всем троим, — произнес знакомый голос.

Я послушно сделала несколько шагов вперед, оказываясь в каком-то боковом ответвлении. Там уже были двое. В первом я с облегчением узнала своего попутчика, да и второй персонаж мне был знаком.

— Вопросы потом, — тихо произнес он. — Говорить долго не могу, потому что удерживать на вас защиту — тяжелая работа. Мельнику и остальным ни слова — среди них есть предатель. Кто именно — не знаю, вычислять придется вам. Черные знают, куда и зачем вы идете, так что готовьтесь к гостям.

— На нас… Черные нападут? — с оторопью уточнил Артем.

— Нет, Артем. В туннели им дальше первого блокпоста ВДНХ путь заказан — защита хоть и старая, но работает хорошо. Но у них полно помощников среди местных обитателей. Так что прогулка выдастся не увеселительной. Пригнитесь!

Мы послушно присели за непонятно откуда взявшимся цементным блоком. Мимо нас прошло существо, которое я сразу же узнала.

Бля! Это просто бля! Нет, вашу мать, это прямо-таки двойное космическое «бля»! Вселенная, а ты не охренела?! Я просила небольшое приключение с небольшой же опасностью для жизни, а не орду янхаров. Это же одно из самых опасных и мерзких явлений, с которыми только можно столкнуться в пятом кольце Темных Миров. Верней сказать, можно было столкнуться. Этих уродов же истребили подчистую, как они могли оказаться в пусть и недоразвитом, но обитаемом мире! Кто сюда, блять, притащил эту расу и позволил ей тут жить?!

— Красавчики, правда? — фыркнул мужик. — Кто и откуда — это я и сам бы хотел узнать. Но, кажется, пока что это делать придется вам двоим. Малая, ты ресурса не подкинешь, а? А то я, пока прятался, все левые ячейки тоннелями забил.

— А сколько надо?

— Немного. Десять процентов твоей оперативки — и на вас с пацаном укрепляются менталки, вдобавок — могу выделить телепатическое подключение на любое расстояние. Ну и по мелочи кое-что. Может, отсюда смогу понять, кто именно информацию сливает.

— Бери двадцать, чтобы уж наверняка.

— Эх, мелкая-мелкая, такой потенциал у тебя, а ты им не пользуешься, — мужчина на секунду прикрыл глаза, после чего снова глянул на нас с притихшим Артемом.

Парень намного умней и сильней чем кажется — сейчас я в этом убедилась, когда чувствовала, что он интуитивно помогает нам, а не стремится помешать. Доверяет, идет туда, куда приказывает собеседник и, вдобавок — ни одной эмоцией не выдает нашего присутствия врагам. Пожалуй, это одно из самых ценных умений для телепата.

— Рин! Мелочь, да очнись же ты!

— Артем! — откуда-то сверху раздавались голоса.

— Вот и поговорили, называется. Все, идите. И будьте начеку. Как я уже сказал — доверять вы можете только друг другу, так что внятные отмазки придумайте на ходу.

— Куда идти? — уточнил Артем, оквадратившимися глазами глядя на мужчину.

— Вперед. Увидите этих — сворачивайте сразу же направо. Где право, надеюсь, ты помнишь, — последняя фраза была адресована мне.

— С тобой забудешь, — фыркнула я, передергиваясь.

— Ты в своем репертуаре, командор, — поморщился мужчина. — Все, идите.

Взявшись за руки, мы с Артемом сделали первый шаг по указанному мужчиной тоннелю. Уже на десятом шаге все вокруг начало рассыпаться и распадаться на части, какое-то время мы продолжали идти по пустоте. Впрочем, скоро пустота сменилась светом фонаря в глаза. Бессмысленное занятие, да еще и вредное для моего зрения.

— Охуели, что ли, слепить? — пробормотала я, с трудом закрываясь рукой от света.

— Ульман, Боря, уберите фонари, — тихо произнес Мельник, сидящий на корточках между мной и пришедшим в себя Артемом, который отчаянно чихал, потирая нос рукой. — Что с вами было, ребята?

— А что с нами было? — непонимающе уставилась на сталкера я.

— Обморок. Причем практически одновременно и у обоих сразу.

— Ну, со мной такой бывает из-за телепатии, — фыркнула я. — А вот что с Темкой — не могу знать. Кстати, спасибо, что мне нашатыря под нос не насовали.

— Чтобы ты нас убила потом? Я-то помню, у кого нюх лучше человеческого в четыре раза, — хмыкнул сталкер. — Встать сможете?

Смогли. Причем даже без каких-либо проблем. Артем лишь поморщился — видимо, последствия подключения первой телепатической связи ощущаются, а я почувствовала, что «оперативную память» зажрал наш с Артемом общий знакомый. И сейчас активно копался на выделенном участке, пытаясь максимально незаметно просканировать и наше окружение, и местность на предмет всякого дерьма. Пусть работает, ибо у меня на такие вещи уровня не хватает.

— Минут через сорок подъедем к гермоворотам, — сообщил нам Мельник, все еще с тревогой посматривающий на нашу славную парочку.

«Рин?» — в голове раздался голос Артема.

«Чего тебе, несчастье ходячее?»

«Эк ты меня приласкала…» — голос на мгновение стал насмешливым. — «Просто проверяю, как оно работает».

«Вот так и работает. Просто говоришь, но мысленно — и я все слышу. Чисто сработано — ни чужих эмоций не передается, ни мыслей, абоненту не адресованных».

«Командор — это…»

«Не обращай внимания пока что, ладно? Потом мы сами тебе все расскажем, когда с Черными разберемся».

Глаза парня чуть прищурились от обиды, но секундой спустя он произнес:

«Хорошо».

Вот за это мне Темка и нравится — не задает лишних вопросов и в душу не лезет. Сказали раз «нет» — значит, «нет». Уж не знаю, является ли такая тактичность результатом воспитания, или тем, что у него самого в прошлом, судя по всему, много вещей, о которых посторонним не расскажешь, но работать с ним — одно удовольствие.

— А вот и гермоворота, — произнес управляющий поездом Степан.

«Тоже чувствуешь?» — уточнил у меня Артем.

«Не то слово», — подтвердила я. Каково казаться спокойной, когда знаешь, что вот сейчас, с минуты на минуту, грянет бой? Да легко, тем более, что бой у альтернаторов практически каждый день, а если по каждому поводу нервные клетки тратить, то их уж точно даже на пару лет такой жизни не хватит.

Степан и Владимир отправились колдовать с гермоворотами, в то время как мы с Артемом и остальными бойцами, с оружием наготове, сидели и ждали. Ждали боя, который не замедлил последовать. И если бы это были просто мутанты!