Хроники Империума Нова (гет)

Среди всех своих защитников Империум Нова едва ли может найти более истовых, нежели благородные сыны Ангрона.

Они — клинок, готовый покарать любого, кто посмеет нарушить покой человечества.

Они — избранные воины Кхорна, во всём следующие его заветам и напутствиям.

Они те, благодаря кому многочисленные враги держатся в ужасе, а простые люди могут спать спокойно.

Они — Пожиратели Миров и никто из них не посмеет погибнуть, не выполнив свой долг более чем полностью.

Происхождение

Пожиратели Миров — Двенадцатый из Двадцати изначальных легионов Астартес.

Первые воины Двенадцатого Легиона, носившего в те времена имя Псы Войны, набирались Тираном из наиболее агрессивных владений техноварваров, захваченных им.

Уже в те времена по приказу Тирана Псам Войны вживлялся ужасающий имплант — Гвозди Мясника.

Ныне достоверно неизвестно как именно работал этот имплант и какое чудо ТЭТ Тиран испортил ради получения этого кошмара.

Согласно воспоминаниям старейших из Пожирателей Миров, Гвозди Мясника активировались, как только легионерам предстояло вступить в бой.

Активируясь, они причиняли мозгу носителя страшную боль, избавиться от которой было возможно, только если Гвозди получали информацию о том, что носящий их совершает одно убийство за другим.

Гвозди Мясника превращали Псов Войны в неуправляемых берсерков, максимально жестоко сметающих любое сопротивление в считанные часы, лишь бы заглушить боль от Гвоздей.

Впервые вне полей боёв Терры Псы Войны были спущены на колонию Церберус, где укрылся отряд из двадцати сбежавших с Терры Громовых Воинов.

Ценой потери сорока братьев, Псы войны уничтожили беглецов, а затем зачистили население планеты, для сокрытия истиной природы случившегося.

После операции на Церберусе, Псы Войны были приписаны к Тринадцатому Экспедиционному Флоту, где в полной мере развернулось всё, что Тиран сделал с легионом, дабы добиться максимальной кровожадности, за что Тринадцатый Экспедиционный Флот был прозван «Кровавым Тринадцатым».

Возглавляя именно этот экспедиционный флот, Тиран обнаружил примарха Двенадцатого Легиона.

Ангрон — Красный Ангел

Капсула Двенадцатого Примарха угодила на Нуцерию — технологически развитый мир, где немногочисленная развращённая и злобная элита, в более поздних источниках известная как Верховы́е, авторитарно правила бедным большинством.

Любимым развлечением правящей элиты в те времена были гладиаторские бои.

Ангрона нашли рядом с капсулой и телами людей.

Увидев младенца, способного голыми руками расправиться с бандой охотников за головами, нуцерийы немедленно решили, что он должен стать бойцом на арене.

Младенец был наречён Ангроном и научился обращаться с мечом, едва смог ходить.

Многие годы Ангрону не было равных на кровавых песках гладиаторских арен.

Единственными, кто был ему близок, оставались гладиаторы, с которыми он был вынужден сражаться.

Однажды Ангрон не пожелал убивать на глазах жаждущей крови публики одного из близких гладиаторов.

Тогда его поработители имплантировали ему Гвозди Мясника, причём, версию, более грубою и примитивную, нежили те, что использовал Тиран на псах Войны.

Грубость изуверских устройств привела к тому, что примарх Пожирателей миров, страдал от боли перманентно, когда не отнимал чью-либо жизнь.

Даже воля полубога, не выдержала в итоге бесконечной боли и разум Ангрона помутился.

Когда к нему в камеру запустили, того самого, пощажённого им ранее гладиатора и примарх убил своего товарища на песках арены.

Ходят молва, что в миг просветления, наступивший после трагического деяния, Ангрон, принёс клятву на крови мёртвого соратника, отомстить бесчестным мучителям любой ценой.

В дальнейшем изо всех сил Ангрон пытался сопротивляться Гвоздям.

Он смог организовать братьев-гладиаторов и поднять их на восстание против поработителей.

В ночь, когда восстание свершилось, Де'Шеа — город, где держали Ангрона, пылал.

Тысячи бедных и рабов присоединились к восстанию, убивая богатых, сжигая их роскошные дома, убивая городских стражей, чтобы забрать себе их оружие.

Однако поработители Ангрона в ночь восстания сбежали из города и дабы «угомонить взбесившуюся чернь», обратились за помощью к правителям других городов Нуцерии.

Ангрон был вынужден со своей армией, названной Пожирателями Городов, оставить Де'Шеа и в дальнейшем пытаться навязывать Верховы́м бой на своих условиях.

Он одерживал победу за победой, но силы Верховы́х имели огромное превосходство в людях и вооружении.

Выигрывая битву за битвой, Ангрон, однако, проигрывал войну, пока Верховы́е не загнали его с остатками войска в угол.

В пылу последнего боя Ангрон внезапно исчез и без примарха, тысячами уничтожавшего солдат Верховы́х, остатки восстания были безжалостно утоплены в крови.

Как выяснилось позднее, убитые повстанцы не были похоронены, а те, кого взяли живыми, были демонстративно распяты и вплоть до гибели старой власти Нуцерии в пламени Восстания Хоруса, их скелеты висели в назидание прямо на улицах Де'Шеа.

Сам примарх оказался телепортирован на борт флагмана Тирана.

Узрев что нуцерийцы сотворили с одним из примархов, Тиран не сказал ничего.

По его приказу Гвозди Мясника Ангрона были модифицированы, став теперь не только машиной боли, но и научившись перехватывать контроль над телом Ангрона.

Отправленный на «Завоеватель» — флагман Псов Войны, Ангрон отказывался принимать командование над легионом.

Жертвой активировавшихся в неподходящий момент Гвоздей Мясника стали семеро капитанов Псов Войны и лишь Кхарн смог уговорить Ангрона принять командование легионом.

В тот же день легион, в память о павших на Нуцерии товарищах Ангрона, получил новое имя — Пожиратели Миров.

Многие годы по воле Тирана легион использовался в тех случаях, когда уничтожить врага нужно было быстро, жестоко и не считаясь с потерями.

Так продолжалось до тех пор, пока однажды у Пожирателей Миров не случилась совместная кампания с Космическими Волками.

История уже не сохранила причину, по которой на этот мир Тиран спустил оба этих легиона.

Сопротивление его защитников было сломлено быстро, но Леман Русс и Ангрон не смогли разделить трофеи и тогда примарх Космических Волков приказал своим воинам открыть огонь.

Именно тогда, возможно впервые в истории, сошлись в прямом бою два легиона Астартес.

Под воздействием Гвоздей Мясника, Ангрон пробился сквозь ряды Космических Волков и достиг Волчьего Короля, но сто́ило его разуму вернуть контроль над телом, Красный Ангел обнаружил себя под дулами сотен болтеров.

Его легион, против своей воли разделивший с ним бремя ношения Гвоздей Мясника, оказался в решающий момент слишком поглощён кровопролитием, чтобы скоординировать силы и пробиться к своему примарху.

Леман Русс в тот день забрал с планеты всё награбленное вместе со славой победителя, а Ангрон обрёл окончательную решимость избавиться от проклятого импланта.

Мортарион и Магнус здесь.

Ангрону известны и способности Мортариона и знания Магнуса.

Недаром ведь его прозвали Мудрым.

Ангрон понимает, что они могут ему помочь.

Понимают и Гвозди.

Его тело цепенеет.

Гвозди с каждым мгновением обретают бо́льшую власть над мышцами, голову заполняет боль, взор застилает алая пелена.

С каждым мигом не броситься на братьев сложнее.

Он уже не ощущает этого, но пена начинает стекать с его губ.

— Гвозди… поют… ,- только и успевает произнести он, чтобы в тот же миг утратить остатки контроля.

Избавившись от сопротивления сознания, его руки хватают цепные топоры, пальцы вдавливают руны активации, тело устремляется вперёд, визг топоров не прекращается, но ускользает от сознания с каждым мгновением.

Оба топора врезаются в лезвие «Безмолвия».

Любой другой, кто атаковал бы силовую косу Мортариона таким образом, немедленно лишился бы оружия, но именно в этот момент примарх Гвардии Смерти проклял в сердцах того, кто додумался сделать оружие примархов настолько прочным.

Представшая перед ним картина стала воистину ужасающей.

Ангрон, чьё лицо перекосила исступлённая ярость ускорялся.

Десятки раз за секунду на «Безмолвие» и силовую броню Мортариона обрушивались цепные топоры.

Если бы Ангрон мог контролировать себя, то несомненно в этот момент он бы победил.

Град атак отвёл бы «Безмолвие» туда, где оно стало бы бесполезным и достигнув сочленений силовой брони, расчленил бы Мортариона быстрее, чем ему сумели бы помочь, но Ангрон бил бездумно и Мортарион держался.

Но даже так он пропускал удары.

Благоразумно надетый шлем и нагрудник доспеха уже были ободраны до голого керамита.

Всё это время Магнус сто́ит неподвижно, но по нему видно насколько он напряжён.

Времени тщательно подготовить ритуал просто не оказалось и теперь попытка у него лишь одна.

Тонкий щуп могучего разума не способен пробить собой поток боли, захлестнувшей разум брата.

Любой иной псайкер умер бы, едва коснувшись того, что бурлит сейчас в голове Ангрона, но для Магнуса даже этот поток имеет прорехи, сквозь которые он может достучаться до Владыки Двенадцатого.

— Брат,- губы Магнуса неподвижны. Слово звучит в разуме Ангрона.

— Слушай мой голос, брат. Следуй за моим голосом.

Ангрон потерян в алом мраке залитого болью сознания.

Гвозди поют и их песнь требует крови и чем дольше они не получают желаемое, тем сильнее сжимают разум тиски, покрытые тысячами игл.

Голос Магнуса слышен Ангрону, но чудовищная боль мешает понять откуда он звучит.

— Отринь боль, брат, ты сильнее, чем Гвозди. Сосредоточься на моём голосе.

Но Ангрон не может.

Гвозди понимают что происходит.

Они могут усиливаться до тех пор, пока не выжгут его мозг.

Магнус принимает единственное верное решение.

Тело Ангрона замедляется и теперь Мортарион может позволить себе оглянуться на Магнуса.

Алый Король напряжён как никогда.

Все его мышцы напряжены почти до грани разрыва, вены проступают на лице, несколько из них лопаются и кровь, чуть более тёмная, чем кожа, начинает стекать по лицу.

— Магнус?

— Я беру на себя его боль. Вернуть ему контроль можно только так.

Каждое слово даётся ему с всё бо́льшим усилием.

Внезапно Ангрон ощущает, как отступает воля Гвоздей.

Алая пелена всё ещё стоит перед глазами, но теперь он ощущает тело и способен его контролировать. Вот только.

— Магнус.

— Ангрон.

— Напрасно ты сделал это, брат, так Гвозди убьют нас обоих. Вы не успеете помочь мне. Они лишают вас времени.

Сжимающая «Дитя Войны» рука отпускает цепной топор и…

Резко дёрнувшись к Гвоздям Мясника, с силой вырывает их из головы.

Алая пелена сменяется чернотой.

Ангрон не успевает ощутить как падает на пол его тело.

В том месте, где Ангрон приходит в себя, он явно никогда не был, но чтобы узнать его, ему и не пришлось бы бывать здесь раньше.

Арена.

Вот только здесь нет ни единого зрителя.

Только медный песок в окружении восьми стен из бордового камня, над которым уходят в бесконечность ряды пустых трибун.

Он поднимает голову и видит над собой небеса цвета багрового рассвета.

Яростное рычание заставляет его опустить взор.

Стоящее перед ним нечто, сплетено из напоминающих червей внешних регуляторов Гвоздей Мясника и силуэт металлического противника издевательски напоминает Ангрону его собственный.

В своих руках тварь сжимает цепные топоры, в которых узнаются «Отец» и «Дитя Войны». Готовясь сразиться, Ангрон тянет руку к поясу и не обнаруживает там ничего.

Тварь издаёт сотрясающий мир рёв, изо рта, полного металлических клыков, вырывается тёплое зловонное дыхание, слюна или нечто подобное ей, попадает на плоть примарха, вой цепных топоров заполняет мир и нечто бросается в атаку.

Безоружному примарху остаётся лишь уходить от каскада размашистых атак, но несмотря на это, он находит там, где их не нашёл бы никто другой, возможности попытаться атаковать в ответ.

В один из таких моментов он перехватывает рукояти занесённых над головой топоров и пытается ударить тварь ногой.

Металлические черви расступаются и нога примарха проходит сквозь нечто, будто сквозь воздух.

Пользуясь его замешательством, ещё больше червей покидает тело твари.

Ангрон падает на землю и черви из раскрытого рта чудовища угрожающе медленно тянутся к его голове.

Он пытается двигаться, чтобы сбросить нечто с себя, но тварь стальной хваткой прижимает Ангрона к песку.

Едва способный пошевелить рукой, примарх, внезапно для себя, нащупывает что-то в песке.

Пальцы смыкаются вокруг рукояти меча и тело наливается невиданной прежде силой.

Будто ожегшись о его плоть, тварь отскакивает, давая Ангрону встать и наконец увидеть спасительное оружие.

Обе руки смыкаются на рукояти меча с клинком цвета артериальной крови.

Золотом у са́мой рукояти нанесена угловатая руна.

Прежде чем напасть снова, тварь начинает идти в сторону, не сводя взгляд с примарха.

Ангрон идёт в другую сторону, смотря твари в ложные, состоящие из таких же червей, как и всё тело, глаза.

Наконец вновь визжат цепные топоры и битва разгорается снова.

Стремясь достичь плоти примарха, цепные топоры снова и снова встречают Красный Меч на своём пути.

С каждым движением этим клинком, Ангрон всё сильнее связывается с ним.

Меч не только удобен для его тела, но и будто настроен кем-то на его душу.

Теперь и сам примарх может атаковать, а тварь будто бы выдыхается.

В очередной раз «Отец Войны» летит сверху вниз, стремясь к беззащитной голове.

Красный Меч достигает предплечья и вместо того, чтобы опуститься на Ангрона, топор вылетает из руки вместе с пучком разрубленных червей.

Тварь ревёт, будто способна испытать боль.

Примарх пользуется драгоценной секундой.

Войдя в распахнутый рот, Красный Меч выходит из затылка мерзости.

Когда Ангрон вытаскивает меч из ложной плоти твари, она оседает, становясь лишь грудой сломанного металла.

На песке за спиной Ангрона отчётливо слышны шаги.

Воин в алых доспехах с медными вставками и мантией, сотканной из пламени, ростом с самого Ангрона, уверенно приближался к нему.

В этом воине разум примарха безошибочно определял хозяина этого места.

— Кто ты такой?

— Люди тысяч миров поклоняются мне как Богу Войны. Большинство из них знает меня под именем Кхорн.

— Почему?,- пусть Ангрон не завершает вопрос, они оба понимают что именно примарх хочет понять.

— Потому что я нужен тебе, Двенадцатый Сын Тирана и ты прекрасно знал об этом всегда, пусть узнаёшь о моём существовании лишь сейчас. С того момента, как ты взял меч в руки, твоя душа отчаянно искала меня. Будь мои слова ложью, ты не смог бы найти в столь нужный момент этот меч.

— Где я?

— Ты в моём Царстве в Море Душ.

— Я умер?

— Нет, но лишь благодаря тому, что твой брат Мортарион был рядом. В ином случае ты бы погиб, вырвав Гвозди из своей головы. Теперь твоё материальное тело лежит в апотекарионе «Фотепа» и твои братья сражаются за твою жизнь.

— Эта тварь?

— Воля твоего отца. Именно такими он желает видеть тебя и твой легион. Победить это не смог бы никто, кроме тебя.

На мерзкую, искажённую версию самого себя Ангрон взирает молча, не находя в своей душе ничего, кроме всепоглощающей пустоты.

— Я сотворил слишком многое, чему нет прощения, следуя по пути, начерченному Отцом.

— Ты ещё можешь заслужить прощение, Ангрон.

— Поклявшись в верности тебе?

— Иди за мной.

Кхорн взмахивает рукой и светящаяся белым арка возникает перед богом и примархом. Кхорн делает шаг и растворяется в исходящем свете.

Ангрону не остаётся ничего, кроме как последовать за ним.

По ощущениям примарха минует вечность прежде, чем он вновь ощущает телесность.

Он ощущает на своей коже одежду и ткань, на которой лежит и информация, излишне подробная, поступает в восстановленный мозг, слышит звуки машин, не дающих угаснуть жизни в его теле, ощущает целый букет запахов, о существовании многих из которых смертные не способны даже предположить, чувствует свет ламп, напрасно силящийся пробить сомкнутые веки, понимает где находится прежде, чем наконец открывает глаза.

Контроль над телом теперь принадлежит ему всецело.

Он открывает глаза и встаёт.

Телу, даже принадлежащему примарху, требуется время, чтобы привыкнуть к отсутствию Гвоздей.

Осматриваясь в апотекарионе «Фотепа», он находит и то, чего, по идее, быть здесь не должно.

Красный Меч стоит у изголовья его ложа.

Взяв меч в руки, он вновь чувствует то, что ощутил, взяв его на арене — наполняющую тело силу Бога Войны.

В этот момент он ощущает присутствие в апотекарионе ещё одного примарха.

— Магнус.

— Ангрон.

— Теперь я понимаю что должен сделать.

— Не ты один, брат.

Избавившись от Гвоздей Мясника, Ангрон за оставшееся время Великого Крестового Похода освободил от варварского импланта и своих сыновей, пусть освобождение и стоило огромных усилий и времени.

Восстание Хоруса

Пожиратели Миров встретили Восстание Хоруса на Просперо.

Двенадцатый Легион принял на себя удар Саламандр, сдерживая натиск Восемнадцатого, до тех пор, пока не пришёл в действие план Хоруса.

После окончания битвы за Просперо, Двенадцатый Легион был направлен в помощь Несущим Слово против Ультрамаринов.

В многочисленном Тринадцатом Легионе Хорус видел угрозу Восстанию, достаточную, чтобы удерживать Робаута Жиллимана в пределах Ультрамара силами двух легионов. Атака Несущих Слово на Калт захлебнулась, вынудив Пожирателей Миров вмешаться, чтобы вытащить Семнадцатый из расставленной Ультрамаринами ловушки.

Во время войны в Ультрамаре Ангрон сдерживал ярость Лоргара, мешая жажде мести Уризена приводить к тактическим и стратегическим ошибкам, однако ошибку допустил сам Ангрон, когда Робаут Жиллиман атаковал Нуцерию.

Десантные капсулы и челноки Пожирателей Миров несутся к планете сквозь пустоту.

Не все из них доберутся до её поверхности.

Очень многие будут уничтожены флотом Ультрамаринов, зависшим над Нуцерией.

Ангрон понимает это и тем не менее, находится в «Громовой Птице», несущейся сквозь шквал огня.

Челнок трясёт, когда снаряд врезается в него, проходя по касательной, но пилот сохраняет контроль над машиной, стремительно приближая примарха к миру, на который, как он когда-то думал, не вернётся никогда.

Чем ближе к Нуцерии, тем теснее становится пустота.

В считанные мгновения за бортом взрываются, расцветая пламенными розами, несколько истребителей сопровождения.

«Громовая Птица» ныряет между двумя кораблями.

Кажется, будто к челноку сейчас приковано всё внимание авгуров и ауспексов пустотных гигантов.

Хищным взором в «Птицу» целятся все их зенитные орудия и лишь чудом транспорт с примархом на борту уходит от шквала огня.

Большинству тех, кто следует за ним, везёт меньше.

Конечно, следовало бы дождаться, когда «Завоеватель» сметёт незванных гостей с орбиты, но драгоценное время уходило.

Чтобы ни задумал Робаут Жиллиман, помешать ему следовало прежде, чем он сможет это исполнить.

Препятствием для пустотной эскадры стало и присутствие «Чести Макрагга». Дуэль гигантов затеняет остальных участников битвы в пустоте.

Тысячи десантных капсул и сотни «Громовых Ястребов» и «Громовых Птиц» Пожирателей Миров были выпущены в кипящую от боя пустоту.

Слишком многие из них не достигли планеты, сбитые зенитными орудиями и истребителями Тринадцатого.

Прорвавшись сквозь построение флота, «Громовая Птица» иглой пробивает атмосферу, но теперь удача изменяет челноку.

Пущенная с земли ракета разбивает один из двигателей, превращая посадку в падение.

Не теряя ни секунды, Ангрон отпирает десантный люк.

Позволяя подбитой «Птице» приблизится к земле.

Теперь, когда высота относительно безопасна, Ангрон не раздумывая прыгает.

Поглотители — те из его сынов, что решили, будто примарх нуждается в телохранителях, незамедлительно последовали за ним.

Оказавшись на земле, Ангрон в тот же момент оказывается под болтерным огнём настолько плотным, что мгновенно убил бы любого Астартес, однако уничтожить примарха никогда не было настолько простой задачей.

Огнём на огонь немедленно отвечают Поглотители.

Красный Меч оказывается в руке примарха.

В считанные секунды он достигает позиции Ультрамаринов.

В ближнем бою Астартес практически не имеет шансов против Примарха.

Сыны Жиллимана пытаются отступить.

Напрасно.

Ангрон достигает их и кровь вновь и вновь напитывает землю Нуцерии.

Ангрон быстро понимает от какого города его отделяют Ультрамарины.

Де'Шеа.

Из эйдетической памяти невозможно убрать его силуэт.

Болты рикошетят от доспеха Красного Ангела.

Всё больше и больше Пожирателей Миров присоединяются к битве, навязывая Тринадцатому ближний бой.

Внезапно среди Ультрамаринов Ангрон находит гораздо более достойную боя фигуру. Примарх Тринадцатого явился сюда лично.

— Робаут Жиллиман! Я объявляю тебя Верховы́м!

Красный Меч сталкивается с силовым мечом в руке Повелителя Ультрамара.

Робаут уступает ему.

В ближнем бою мало кто способен сравниться с Ангроном даже в числе примархов и Робаут Жиллиман не входит в их число, но в дуэли примархов Ангрон теряет контроль над полем боя.

Красный Меч стремится рассечь доспех кобальтового цвета, но в момент истины Красный Меч рассекает воздух.

Робаут Жиллиман исчез в телепортационной вспышке и подняв голову к небу, Ангрон видит как к нему приближаются ракеты.

Лишь в последний момент успевает телепортироваться с планеты он сам, но под начавшимся обстрелом большая часть тех легионеров Двенадцатого, что смогли достичь поверхности планеты.

Как было установлено позже, атака на Нуцерию была призвана отвлечь внимание Лоргара и Ангрона от того, что сделал Робаут Жиллиман на Макрагге.

Практически сразу после завершения битвы за Нуцерию Пожиратели Миров и Несущие Слово были призваны Хорусом на штурм Терры.

В пустоте над Террой Ангрон тяжело ранил Ферруса Мануса, не убив примарха Десятого Легиона лишь потому, что Железные Руки привели в действие протоколы самоуничтожения «Железного Кулака».

На самой Терре Пожиратели Миров одними из первых забрались на стены Дворца Тирана, но это сто́ило им немалых потерь в момент, когда разверзлось Безумие Тирана и Двенадцатый Легион одним из последних покинул поверхность Терры.

В дальнейшем Пожиратели Миров стали одной из главных ударных сил Империума Нова.

Будучи непревзойденными мастерами атаки, сыны Ангрона становились во многих кампаниях главным аргументом.

Так, например именно Пожиратели Миров помешали империи ксеносов Тау пересечь Дамоклов Залив.

Кхарн — Вечный Чемпион

Кхарн родился на Терре в эпоху Объединительных Войн.

Получивший геносемя Ангрона и зачисленный в Двенадцатый Легион, Кхарн ещё до обнаружения примарха дослужился до капитана Восьмой Роты, впоследствии ставшей наиболее уважаемым подразделением легиона после Первой Роты и Поглотителей — телохранителей самого Примарха.

Именно Кхарн смог уговорить Ангрона возглавить Двенадцатый Легион и стал вскоре его правой рукой.

Одним из первых после примарха Кхарн избавился от Гвоздей Мясника и унаследовал цепной топор «Дитя Войны».

На Терре Кхарн отличился, сразив в бою генерал-капитана Легио Кустодес Константина Вальдора.

Кхарн — Вечный Чемпион Кхорна, прижизненно причислен к лику святых.

Многие тысячи лет он не может найти себе равного противника, а он сам и его Восьмая Рота появляются на поле боя в исключительно отчаянных ситуациях.

Организация

В своей организации Пожиратели Миров придерживаются священного числа Кхорна — Восемь.

Отделение Пожирателей Миров всегда насчитывает восемь Астартес, взвод насчитывает восемь отделений, рота насчитывает восемь взводов.

Помимо собственных сил на поле боя Пожиратели Миров могут рассчитывать на своих союзников из числа людей и аэльдари.

Кровавый Договор

Кровавый Договор — зародившийся на окраинах Сегментума Пасификус культ Кхорна.

Несмотря на схожесть, в том числе внешнюю, с подразделениями Эксцертис Империалис, Кровавый Договор не входит в состав Имперской Армии и существует полностью самостоятельно.

Подобно армейским частям, Кровавый Договор имеет униформу, подобную армейской организацию, применяет на поле боя армейские тактики и стратегии, имеет бронетехнику, тяжёлую артиллерию и даже пустотные суда в своём распоряжении.

Однако если служба в Эксцертис Империалис обязательна для большинства миров Империума Нова, вступление в ряды Кровавого Договора полностью добровольно и является актом величайшей верности Кхорну, на который способен смертный человек.

Присоединяясь к Кровавому Договору, человек разрезает свою ладонь о шипы на броне командира, тем самым скрепляя клятву верности своей кровью.

От этого ритуала происходит название культа.

Все без исключения воины Кровавого Договора носят вместе с остальной униформой чёрные металлические маски как символ отвержения своей индивидуальности в пользу дела служения Богу Войны.

Первоначально Кровавый Договор набирал своих воинов с диких миров на границах Империума Нова, пока слава безликих, но бесконечно самоотверженных воинов не прогремела на всю галактику, обеспечив культ неиссякаемым потоком добровольцев.

Первые упоминания о Кровавом Договоре относятся к М35, когда эти воины встали на пути культистов Тирана в мираж Саббат.

Репутация Кровавого Договора неизбежно добралась до Пожирателей Миров и с тех пор не единожды воины Кровавого Договора удостаивались чести воевать рядом с Астартес из Двенадцатого Легиона.

Воины Кхейна

Принято считать, будто эльдарского бога войны Кхейна, Кхорн считает своим младшим братом, потому неудивительны частые сражения бок о бок последователей Кхорна и Кхейна.

Поклонение Кроваворукому Богу в Эльдарской Империи несколько более ритуализированно, нежели поклонение Кхорну в Империуме Нова.

Воины Кхейна в бо́льшей мере жрецы, нежели солдаты и каждое их действие в бою, вплоть до малейшего жеста, является строго определённым ритуалом.

Когда поднялось Восстание Хоруса, Воины Кхейна сблизились с Пожирателями Миров, сформировав существующий поныне союз, скреплённый кровью, пролитой в боях против общих врагов.

Вербовка и Геносемя

Пожиратели Миров — один из наиболее многочисленных легионов Астартес Империума Нова, уступающий числом лишь Железным Воинам.

На множестве миров, где Кхорна чтят более, чем других богов Великого Пантеона, нет бо́льшей чести для юноши, чем быть замеченным рекрутерами Двенадцатого Легиона и начать с этого путь к становлению Пожирателем Миров.

Двенадцатый Легион всегда находится на острие каждой атаки Империума Нова, потому немало Пожирателей Миров находит в бою славную смерть.

Геносемя легиона при этом остаётся одним из чистейших и приживается проще, в сравнении с иными легионами Империума Нова, ибо Бог Войны помогает избранному легиону.

Родной мир

После Восстания Хоруса Нуцерия наконец стала главной базой Двенадцатого Легиона.

О причинах этого решения Ангрон никогда никому не говорил.

После нападения во время Восстания Хоруса на этот мир Ультрамаринов, всё прежнее правящее сословие было уничтожено и оставленный в анархии мир Двенадцатый Легион взял под своё крыло.

Ныне Нуцерия не обладает укреплениями, подобными оборонительным системам Молеха, Колхиды или Олимпии, но этот мир защищён ничуть не хуже.

Построенная на развалинах Де'Шеа крепость-монастырь Пожирателей Миров в случае необходимости способна разместить в себе весь легион и хотя не обладает стенами многометровой толщины, вовсе не нуждается в них.

Каждый, кто рискнёт высадиться на планету, столкнётся с праведным гневом Пожирателей Миров.

Правление Двенадцатого Легиона превратило Нуцерию в мир отчаянных воинов.

Те, кто не смог попасть в ряды легиона, всю свою жизнь проводят за неустанной боевой подготовкой ради права сразиться однажды бок о бок с легионерами.

Последним пережитком варварского прошлого Нуцерии остаются гладиаторские бои.

Ныне они перестали быть развлечением развращённой элиты и стали спортивным состязанием, выявляющим лучших бойцов Нуцерии.

Убеждения

Двенадцатый Легион следует путём поклонения Кхорну — Богу Войны.

Кхорн считается старшим из богов Великого Пантеона.

Временем его окончательного формирования в Варпе считается эпоха, в которую люди Древней Терры впервые пошли войной друг на друга.

От своих последователей Кхорн неизменно требует воинской чести и доблести.

Тем, кто следует его путями, запрещается сражаться с заведомо более слабым противником, без веской на то причины, не говоря уже о тех, кто не может оказать никакого сопротивления.

Честным считается бой с равным, либо более сильным врагом.

Кхорну полагается посвящать каждое достойное деяние на поле брани.

Хотя изваяния Кхорна, изображающие его статным воином с двуручным мечом, можно встретить в храмах Великого Пантеона, для самого Кхорна не принято строить храмы, ибо его храмом считается поле боя.

Считается, что именно ближний бой лицом к лицу с врагом наиболее уважаем Богом Войны, что во многом определяет тактику Пожирателей Миров — укрывшись за штурмовыми щитами от вражеского огня, сблизиться и навязать ближний бой, мастерами которого с эпохи Восстания Хоруса считаются Сыны Двенадцатого.

Лишь Дети Императора с их вечным стремлением к совершенству во всём способны сравниться в этом искусстве с сынами Ангрона.