В лабиринте тьмы (гет)

От лица Рэя

Кухня пахнет свежим кофе и подгоревшим маслом — Мелли пыталась жарить оладьи, и теперь в воздухе витает лёгкая дымка с ароматом корицы. За окном лес шепчет на ветру, сосны качают ветвями, роняя капли росы, что блестят, как осколки стекла под утренним солнцем. Я стою у стола, наблюдая за ней, и думаю о верности — не той, что проявляется в словах и клятвах, а той, что выковывается в деле. В моём прошлом, где деньги текли рекой, а риск был хлебом насущным, без верных людей не выжить. Вот, например, Натан — тень, что появляется без звука, когда нужен, Сэм — мастер добывать правду из воздуха, какими-то только ему известными путями. Они никогда не задают лишних вопросов, они — моя стая, и я — их волк.

Сэм недавно по моей просьбе проверил городок, куда мы едем. "Чисто," — сказал он, и я спокоен. Здесь, в Айдахо, нет постоянной полиции — только шериф, что приезжает, если позвать, да горы, что прячут нас от мира. Мелли ищут, я знаю. Её родной штат, Южная Дакота, уже гудит от поисков, но я увёз её в Вайоминг той же ночью, а потом сюда, к границе. Её телефон давно тонет в реке, и его сигнал — мёртвый шепот в пустоте. Так надёжнее. Айдахо — мой рай: горы вздымаются к небу, как древние стражи, долины дышат тишиной, а небошьшие городки редки часто находятся на большом расстоянии друг от друга, разделенные горными перевалами. Здесь можно раствориться, стать тенью среди теней.

Но всё ли я учёл? Могу ли доверять ей? Её поцелуи — сладкие, влекущие, её взгляд, мягкий, как вечерний свет, заставляют меня терять бдительность. А вдруг это игра? Что, если за её нежностью прячется холодный расчёт? Свобода — древний зов, что горит в каждом, и Мелли уже бежала однажды, оставляя за собой шорох веток и мой гнев. Я поймал её, но что, если она ждёт момента — в городке, среди людей, где я дам ей больше воли? Улыбнусь горько, если она перехитрит меня, воспрльзуясь моим расположением, выскользнет из клетки, что я построил, и сдаст меня шерифу. Потерял ли я осторожность, ослеплённый её теплом?

Нет, не может быть. Её искренность, как глоток горячего чая с имбирём, что обжигает и согревает. Я слежу за ней: она хлопочет у плиты, её движения плавные, спокойные, улыбка быстрая, открытая, без тени фальши. Никакого напряжения в плечах, никакого уклонения глаз — она настоящая. Я смотрел на неё, крутящуюся у плиты, и думал: "I see a darkness in you." А вдруг за её улыбкой — тень, за её теплом — холодный расчёт? Этот вопрос грыз меня, как волк кость, но её взгляд — чистый, спокойный, опровергал мои страхи. Кухня пахла подгоревшим маслом и корицей, пар от сковороды поднимался вверх, смешиваясь с дымом камина, и этот запах — уютный, домашний — обволакивал меня. Нет ничего, что выдавало бы в Мелиссе скованность, неискренность. Ну или я совсем уже потерял бдительность. Нет, я не могу так ошибаться. А она не может так играть. Я подхожу, обнимаю её сзади, вдыхаю её запах — ваниль, смешанная с дымом камина, и чувствую, как её тепло проникает в меня.

— Рэй… — шепчет она, прижимаясь ко мне, и её голос смывает мои сомнения. Она искренне реагирует, льнёт ко мне, жмурится от моих прикосновений.

— Мелли, — отвечаю я, заглядывая в её глаза. Там нет лжи, только нежность, как лёгкий свет луны на воде.

— Ты рада поездке?

— Очень, — улыбается она, и я целую её в висок.

Доверять или нет? Жизнь — как лес: густой, полный теней, но где-то в нём есть поляна, где свет побеждает мрак. Я верю, что Мелли — мой свет. Она — не добыча, а часть меня, и я надеюсь, что интуиция, что вела меня сквозь опасности, не подведёт и теперь.

От лица Мелиссы

Машина пахнет кожей и бензином, дорога стелется под колёса, как бесконечная лента, а горы за окном вздымаются к небу, их вершины — острые, как ножи, покрыты дымкой, что пахнет хвоей и влагой. Я сижу рядом с Рэем, и ветер из приоткрытого окна треплет мои волосы, принося вкус утренней росы — свежий, чуть горьковатый. Он ведёт уверенно, руки лежат на руле, как у капитана на штурвале, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь, когда он бросает на меня взгляд — тёплый, с лёгкой насмешкой.

— Что смешного? — спрашивает он, и уголок его губ приподнимается.

— Просто… ты похож на гонщика, — шучу я, и он смеётся — низко, хрипло, ему явно нравятся мои слова.

Ещё недавно его присутствие леденило мне кровь, а теперь я чувствую себя в безопасности, как под тёплым пледом в бурю. Как это возможно? Его взгляд — цепкий, пронзительный, и в то же время нежный. Его руки, когда он касается меня, — сильные, но бережные, пахнут смолой и землёй, и я не хочу бежать. Не думаю о побеге, хотя городок впереди — мой шанс. Почему?

Я смотрю на горы, их склоны усыпаны соснами, что шепчут ветру свои тайны, и думаю о жизни. Она — как река: бурная, непредсказуемая, но иногда приводит к тихой заводи, где можно вздохнуть. Моя прежняя жизнь — работа, привычные дни, шум улиц — осталась где-то за этими хребтами. Я скучаю по ней, но не представляю, как бы смогла вернуться туда одна. Но если бы я могла взять Рэя туда, в ту жизнь, я бы не колебалась.

Он изменил меня. Его голос — глубокий, с хрипотцой, звучит во мне, его прикосновения — нежные и одновременно уверенные, стали родными. Мы словно знали друг друга всегда, будто судьба пересекла наши пути в каком-то прошлом, что я не помню. Это безумие, но я не отрицаю его — оно греет меня, как костёр в ночи.

— О чём думаешь? — спрашивает он, и его рука на миг касается моей, оставляя приятное тепло.

— О том, как странно всё повернулось, — отвечаю я, глядя на него.

— Я больше не боюсь тебя.

Он улыбается, чуть прищурившись:

— Это хорошо. А то я уже думал, что ты снова прыгнешь из окна.

Я смеюсь, и смех мой лёгкий и свободный.

— Не дождёшься, — поддразниваю я, и он наклоняется, быстро целуя меня в щёку — его губы тёплые, с привкусом мяты и дороги.

Я смотрю на него, когда он отворачивается к рулю, и думаю: кто он? Кто я рядом с ним? Жизнь — загадка, как лес за окном: тёмный, полный шорохов, но где-то в нём есть тропа к свету. И я хочу идти по ней с ним, узнавать его, узнавать себя. Бежать? Нет. Я хочу остаться и понять, куда нас приведёт этот путь.