Адажио чёрной звезды (гет)

Несколько секунд мой кузен пристально разглядывал меня своим серыми глазами, а я в эту неожиданную паузу постаралась сделать максимально независимое лицо и замаскировать просящуюся на губы улыбку глотком жаркого чёрного чая. То, что моя идея захватила сердце кузена было понятно и очевидно.

— Я искал его в семидесятых, когда понял, что он не выходит на связь и перестал появляться не только на мероприятиях, но и дома. — проговорил Сириус, вспоминая прошедшее, — Но результата я никакого не достиг. Рег, как в воду канул, казалось бы, начисто оборвав контакты с миром. Конечно, мой поиск вёлся с поправкой на гражданскую войну, но я постарался тогда побывать везде, где только мог оказаться Рег и расспросить вроде бы всех, с кем он вообще мог общаться. Были кое-какие следочки, но все они, в конце концов завели меня в никуда. Думаешь есть смысл начинать этот поиск снова, спустя много лет? — сомнение в его голосе было ненаигранным и печальным. Пришло время для моего второго козыря.

— В записках, что оставил мне мой приёмный отец было кое-что, что может помочь в этом деле. Он утверждал, что после того, как Регулус оставил меня, он больше ни разу не появлялся в нашем доме и никак не интересовался моей судьбой, за исключением одного случая: отец написал, что спустя несколько месяцев Регулус присылал им сову с континента, с кодом от ещё одного счета в банке, который должен был стать моим наследством и несколько странным указанием, что последнюю часть моего наследства мне следует искать в особняке Блэков.

Я задумалась, правильно ли я делаю, озвучивая те мысли что появились у меня по результатам моих собственных поисков. Информация о том, что Регулус хотел сделать что-то важное незадолго до своего исчезновения, была у меня уже очень давно. На войне мы часто теряли своих товарищей и иногда теряли их вот так же — без понимания, где они и что с ними, так что у нас была отстроена простенька схема взаимодействия, чтобы хотя бы примерно мочь определить, что именно произошло. Первым пунктом при поиске пропавших всегда было общение и родственниками, а так же с сослуживцами по отряду или группе, к какой был формально приписан любой из пожирателей. Родители Рега, ничего толком сообщить мне не смогли, а вот его приятель и командир его пятерки Крауч-младший смог припомнить несколько загадочных обмолвок, выданных Регом незадолго до своей пропажи. Барти интерпретировал их однозначно, посчитав, что Рег завуалированно делился с ним планами о побеге с войны и из Англии в целом. Чтобы заставить Барти вообще вспомнить все содержимое их разговоров, мне даже пришлось одолжить у Лорда его думосбор и потратить несколько часов, погружаясь вместе с Краучем в воспоминания о грустных усталых пьянках и не менее серых посиделках без вина. Из воспоминаний мне тогда стало понятно то, что я не замечала сама, хотя пятерка Крауча и сам Рег подчинялись именно моей группе и я часто их видела при планировании операций и на брифингах. Рег тяготился этой войной и вёл себя совершенно неадекватно нашим великим целям. В воспоминаниях Барти он был сер и уныл, мрачен и сосредоточен. Тот самый разговор, который я сейчас представила, как содержание письма, происходил в одном из Лондонских пабов, после, вроде бы успешного рейда и буквально за день-два до его исчезновения. Барти был рад и доволен, а вот физиономия Рега даже в воспоминаниях внушала мне скорее отвращение. Абсолютно серого цвета кожа, обострившиеся из-за непонятно откуда взявшейся худобы черты лица и вселенская мрачная печаль в глазах. Так он выглядел в начале их посиделок. По мере того, как стаканы с огневиски сменялись один другим и проливались в промежутках пенным элем, Регулус медленно расцветал и иногда, на несколько минут, вновь превращался в себя привычного — веселого и порядочного парня, который никогда не лез за словом в карман, всегда возвращал любые долги, был болезненно предан данному однажды слову и никогда не начинал отношения с новой девушкой, не закончив предыдущие. Под конец этого вечера, в мутных от выпитого антистрессового огневиски воспоминаниях Барти, сохранилась небольшая речь Рега, которую он произносил скорее сам себе, чем своему другу и вот она-то и была моей зацепкой.

Я тогда смотрела в думосборе, как Регулус выпил очередной тост за чистоту крови, и лишь сейчас поняла, что за весь тот вечер он произнес ни разу тоста для Лорда, хотя пить за его успех, не отделяя от него себя, было чем-то вроде хорошей приметы в кругу сподвижников и пожирателей. Рег шумно и с силой ставит опустевший стакан на толстую столешницу и произносит: «Он всех нас предал! Всё наше поколение и еще, кто знает, сколько поколений до нас. Он предал нашу память и наши узы. Он решил пойти своим путем, и обмануть всех и каждого. Но я знаю, как отомстить — собственно я уже почти всё сделал» — шипел Регулус похоже, что сам себе — «Дом Блэк сохранит свою честь…» — и далее он перешёл на совсем тихий свистящий злой шёпот, которого Барти уже не расслышал. Тогда в семидесятых, я толком не обратила внимания на этот его краткий монолог, почему-то решив, что Рег опять говорит о Сириусе, но прогоняя эти воспоминания в Азкабане и затем уже вот сейчас восстанавливая все что я помню и знаю о Реге и все что я знаю на текущий момент, я поняла, что героем этой тирады вполне мог быть не только Сириус.

Последний кусочек моей сумасшедшей теории, на которой я построила мнимый путь поисков Рега, мне тогда же подкинула моя матушка. Опять же незадолго до своей пропажи, Рег внезапно появился в доме моих родителей и провел целый день копаясь в библиотеке младшей ветви Блэков. Зашедшую к нему пригласить к ужину мать он встретил тогда невыразительным погасшим взглядом, и ставя на полку очередной том, внезапно поинтересовался у нее, не знает ли она где еще можно поискать разрушающие заклятья. Мне нужно пробить очень прочный барьер — пояснил ей Регулус в ответ на уточняющий вопрос, и грустно оглядев книжные полки поделился: в Ваших книгах я ничего нужного не нашёл. А использовать Адское пламя у меня может не хватить сил. Мама тогда лишь посоветовала ему обратиться ко мне, как к эксперту по разрушению и уничтожению, но Рег этого так и не сделал. Последним человеком, кто видел его перед пропажей оказалась моя сестра, заскочившая зачем-то в родовое гнездо на Гриммо и столкнувшаяся с Регом в каминном зале. Он что-то сосредоточено писал на планшете, утопая в безразмерном кресле и толком даже не удостоил Цисси разговора. Когда спустя час она вновь появилась в каминной, намереваясь улететь, Рег пару минут поболтал с ней о текущих раскладах и обменялся свежими новостями. Заверил её в том, что передаст мне её приветы и под конец почему-то даже попенял ей, что она так редко появляется в фамильном особняке. — Эти стены дышат нами — произнес он тогда с вдохновением — тут мы почти всесильны, и никто не может здесь нам помешать. Особняк Блэков защитит наше наследие и сохранит все наши тайны. Он сможет хранить их вечно, пока мы не сможем их уничтожить. — Цисси лишь хмыкнула младшему кузену и пообещав появляться почаще шагнула в камин. И это было последнее что я знала о Реге.

Тогда в прошлом все эти обрывки разговоров затерялись в общей массе, ведь прежде всего я искала любые упоминания о конкретных планах, делах, датах и встречах, однако сейчас, проживая всё это еще раз, я приняла для себя, что эти воспоминания действительно немного странные и слегка выбиваются из общего ряда, но только если предположить, что у этих обмолвок и вырванных из сюжета вопросах есть общая точка.

В семидесятые мне не было ничего известно о крестражах, точнее не так. Что такое крестраж я знала, и это знание не числилось среди тех, что я собиралась применять на практике. Проводя с Лордом довольно много времени, я так же знала и о его интересе к этому магическому проклятию, но у меня и в мыслях не было, что Лорд может сотворить подобное со своей душой. Доподлинно о том, что у Лорда есть крестраж и он далеко не единственный я узнала за несколько месяцев до штурма Хогвартса. Первый мой шок Лорду пришлось успокаивать лично. Это вообще был первый и единственный раз в моей жизни, когда я позволила себе повысить на него голос и сказать что-то не сильно приятное. Я была в полном раздрае и мои руки буквально тряслись от ужаса, пока я плакала и кричала одновременно, посекундно сжимая и разжимая кулаки и нещадно царапая свои ладони ногтями. Создание крестражей было противоестественно и отвратительно. В старых семьях предпочитали не прятать эту тайну под десять замков. Мне было шесть лет, когда дедушка Арктурус первый раз рассказал мне об этой гадости. Рассказ был обличён в форму старой континентальной сказки о двух братьях, один из которых прогневал саму Смерть и узнав, что она объявила на него охоту, вознамерился найти способ сбежать от нашей Сиятельной Леди. Сказка была не слишком длинной, и это понятно — всё-таки малолеткам проще коротко сказать, что старший брат придумал свой трюк и выполнил его, чем долго и подробно описывать поиски решения и технологию. Трюк был найден, и волшебник разделил свою душу пополам, спрятав оторванную от тела половинку души в некий сосуд, который спрятал так тщательно, словно это было самое главное сокровище. Когда его все-таки убили, он возродился, но мир отторгнул его новое существование. Разделяя душу, он убил её, и дальше была лишь долгая-долгая агония мучений, ведущая к медленной, но неумолимой смерти возрожденной оболочки. В рассказе старший брат все же умер, а сосуд с его половинкой души был разбит. Не самая добрая сказка, но зарубку в моей душе я получила. По мере своего взросления я периодически натыкалась на обрывочную информацию о крестражах, но все, что я читала и запоминала, говорило лишь о том, что рискнувшего повторить этот трюк не ждет ничего хорошего ни в первой жизни, ни во второй. Разорванная душа будет страдать, причем обеими половинами. Страдать вечно и бесконечно, и до самого конца будет маяться в хладе и смраде. Так звучал неизбежный финал истории о создании крестража, раскопанный мною в одном из томов Блэковской библиотеки. Надо ли сомневаться, что известие о том, что мой любимый человек уже имеет крестражи и даже успешно воспользовался одним из них, повергло меня в шок и отчаяние. В тот день Лорд все же сумел меня успокоить и долго рассказывал о минувшем и о своих планах. Он ничего не рассказал о технологии создания, упомянув лишь что только сильнейшие маги способны на такое. Финальным аргументом, который заставил меня примириться с этим кошмаром была его возрождённая жизнь. — Представь, что крестража бы не было — сказал он мне в тот день — Представь, что моя жизнь бы закончилась тогда — в восемьдесят первом. Я представила, и новая порция ужаса захлестнула меня с головой. И тогда я дала себя уговорить. Да и что я могла сделать иного? Я оплакивала его и жила лишь надеждой, все долгие годы в Азкабане. Сколько раз я в ужасе просыпалась в холодной камере и судорожно начинала проверять свою метку, когда мне снилось, что она умерла окончательно и у меня на руке остался лишь бледно-серый безжизненный шрам, опустошенный и мертнвый, словно мумия египетского фарона. Шрам, который можно свести одним легким медицинским заклятием. И как, несмотря на все старания дементоров, я затем умиротворенно лежала, убедившись, что знак еще жив и лучше всякого пламени согревает мне душу.

И вот зная эти подробности, я дала волю своей фантазии и щедро смешивая правду и удобный мне вымысел, все же сочинила для Сириуса ленду о том, что Регулус сообщил моему приемному отцу, что нашёл что-то чрезвычайно важное и ценное и сохранил его в доме Блэков до лучших времен.

Поделившись этой историей с кузеном, я предложила посмотреть и поискать это моё якобы наследство и дальше мы вместе попробовали угадать, что же это могло быть и куда его мог спрятать Рег. Само собой, подобное гадание на кофейной гуще не привело ни к чему интересному, но я своей цели достигла и наконец-то уверилась в том, что смогла внятно объяснить Сириусу причину моего тут появления и, более того, явного желания остаться где-то рядом.

Часом позже старший Блэк задумчиво закурил сигару и потребовал от Кричера принести ему виски, а мне еще чаю. Домовик молча выполнил указание, и вся эта ситуация удостоилось еще одной усмешки кузена и долгого взгляда на меня. Я неуютно поёжилась под его взором и с удовлетворением заметила, что настороженность в его серых глазах все же постепенно пропадает.

— Оставайся у меня — наконец произнес он ту фразу, что я жаждала услышать с самого первого слова нашей беседы — Тут, конечно, не так чисто, как в отеле, но зато уйма места и всегда будет с кем поболтать, да и Кричер даже не пытается тебя отравить. Может и меня перестанет пытаться, и я наконец-то поем нормальной еды. — К Сириусу, похоже, вернулось отличное настроение, и он наконец-то позволил себе улыбнуться и слегка расслабился в кресле.

Все-таки он совершенно беспечный недотёпа, подумала я, глядя как пепел падает с его сигары прямо на пол. Во всех смыслах. Он, как будто намерено, игнорировал несколько пепельниц. Был бы здесь сейчас дядя Орион, он бы точно не оценил подобное варварство. Наш разговор ненадолго затих, и я попросила разрешения прогуляться по дому. Посмотреть на него своими глазами. Прикоснуться к реликвиям семьи. В ответ на это заявление Сириус лишь усмехнулся

— Все реликвии семьи я давно уже сбросил в подвал. Терпеть не могу эти замшелые хреновины, единственная суть которых — мериться с другими, столь же чванливыми семьями, количеством поколений благородных предков, возведенных в степень площади фамильного кладбища.

Я не до конца поняла его мысль, но решила не выспрашивать подробности. Посчитав эту фразу за разрешение, я, плавно поднявшись из кресла, взмахом палочки попыталась распахнуть окно, чтоб запустить в уже порядком прокуренный кабинет толику свежего воздуха. Ну и заодно посмотреть на защиту. Защита работала как часы. Окно под моим бытовым заклинание даже не думало открываться, а Сириус лишь усмехнулся, глядя на это. — Пока только я могу открывать тут окна. Я да мой крестник — поправился он тут же. — Вы с ним еще познакомитесь. Уверен ты слышала о Гарри Поттере. Я молча кивнула и двинулась к выходу из кабинета. Дверь, в отличии от окна, открылась без фокусов, и я, не торопясь выскользнула из кабинета, предвкушая небольшую экскурсию по фамильному особняку.

Чтобы пройти по всем этажам мне понадобилось не так мало времени. Особняк все-таки был огромен, ведь когда-то он служил домом для нескольких поколений Блэков, причём с семьями и фамильярами. Отбросив в сторону осторожность, я надолго задержалась в холле третьего этажа, где, бывало, часами сидела в юности. Сейчас здесь присесть было не на что, однако моё любимое панорамное окно всё ещё было на месте. И хоть его, явно, давненько никто не мыл, вид из него по-прежнему открывался прекрасный. В этом районе не было многоэтажной застройки маглов и за окном небольшой парк Блэков плавно переходил в цветущие летние сады наших соседей. Недлинные дорожки парка почти полностью были скрыты за кронами деревьев и разглядеть резные скамейки, которые, как я знала, должны были стоять вот там и там никак не получалось. Надо будет непременно навестить этот парк, отметила я для себя.

В целом дом производил унылое впечатление. Огромный и практически полностью заброшенный, он почти не ассоциировался у меня с всегда аккуратной, вылизанной и со вкусом обставленной резиденцией Блэков, какой я её помнила. Неужели это Сириус так здесь все испохабил, ужасалась я про себя, проходя сквозь анфиладу комнат к библиотеке. Откровенно грязно нигде не было, царило скорее этакое небрежение, будто к дому относятся как к странной и непонятной чужой вещи, лишь случайно и ненадолго угодившей в руки к текущему владельцу и которую он не знает, как применить. Мраморные ступеньки центральной лестницы не были прикрыты ковровыми дорожками и вниз я шла по начавшему трескаться итальянскому камню. Огромное зеркало на пороге библиотеки отразило меня в полный рост, и я на этом экране поучаствовала себя неуместно посреди запустения и забвения. На фоне стен, с которых местами уже отслаивались обои и драпировки, моё новое платье смотрелось как инородное тело и мне подсознательно захотелось накинуть на себя что-то столь же блеклое и неприметное, чтобы сегодня сойти тут за свою. Какая-то часть библиотеки куда-то исчезла, поняла я, осмотрев запыленные книжные полки. Количество книг тут заметно отличалось от того, что я помнила с последнего посещения. Куда делись эти тома я пока могла лишь гадать. Сожжены во время очередной гулянки Сириусом? Или может переместились в библиотеку Хогвартса по решению Великого светлого? А может быть он просто забрал их себе или Сириус сам их продал? Полного списка сокровищ этого места у меня никогда не было, так что понять, что исчезло с опустевших полок мне было сегодня не суждено. Понимая, что всё равно вернусь сюда в будущем и уже внимательно осмотрю остатки коллекции книг я наколдовала простые очищающие чары и тщательно прошлась ими по книжным полкам. Кресла для чтения были перенесены на первый этаж, так что, кроме относительно чистого письменного стола с приставленным к нему и явно неуместным тут рояльным табуретом, в помещении другой мебели не было. Стол и табурет, на удивление, в дополнительной уборке не нуждались, из чего я сделал вывод что Сириус иногда пользуется этим местом. Сириус или кто-то из его гостей, поправилась я в своих рассуждениях. Я всегда уважала и ценила знания и оставлять эту сокровищницу поколений без ухода было выше моих сил.

В холе второго этажа, сбоку от лестницы, я нашла фамильный гобелен Блэков. Уникальная вышивка, живой след мастерства предыдущих эпох, он валялся на полу, словно ненужная тряпка. Никакой магии он не поддавался, так что я расправляла его руками. Раньше он всегда висел в кабинете главы семьи, так что я сразу поняла кто оттащил его на второй этаж и бросил словно бесполезный кусок ветоши. Интересно, есть ли что-то связанное с семьей Блэк, что Сириус бы не ненавидел? Смахнув с гобелена какие-то крошки и кучку песка, я внимательно рассмотрела это сокровище. Он остался ровно таким, как и был на моей памяти. Ровно тот же ожог на месте портрета кузена. Тоже блеклое имя Рега. Цисси, Андромеда, Я. Магический узор моего портрета был так похож на меня нынешнюю, что я на секунду даже решила вернуть всё как было до моего появления. Никому этот гобелен был не нужен, и пусть бы себе и валялся дальше в углу, подальше от глаз и ненужных ассоциаций. Однако, у меня просто рука не поднялась поучаствовать в этом святотатстве. Свернув гобелен в довольно объемный сверток, я оттащила его в ближайшую гостиную второго этажа и аккуратно водрузила там на стол, пообещав себе и магии, что как только у меня выдастся время и я пойму куда его деть, то я сразу позабочусь об этом сокровище. Надеюсь, Сириус не доберётся до него раньше меня и не развеет по ветру. Хотя, судя по всему, он уже давно не поднимался на второй этаж и за сохранность гобелена стоит опасаться не сильно.

Закончив осмотр второго этажа, я снова вернулась к кабинету, но кузена там не обнаружила. В пепельнице на столе догорала начатая сигара. Пустой стакан из-под виски и чайник с чашкой уже исчезли с журнального столика, так что задерживаться в кабинете смысла не было. Надеюсь, он где-то на первом этаже, подумала я, представляя как бегаю по всему дому разыскивая непутёвого кузена. Проходя комнату за комнатой пустые помещения, я услышала чьи-то голоса из столовой и в нерешительности замерла. Сириус явно был не один и его взрослый, но не слишком громкий, хриплый голос был разбавлен каким-то юношеским фальцетом. Стараясь не издавать ни звука, я медленно вытянула из кобуры палочку и сделала пару аккуратных шагов назад, однозначно решив, что пока мне лучше избегать знакомства с Орденцами. Решить то решила, но судьба явно вознамерилась сегодня надо мной подшутить.

— Вы кто? Не двигайтесь — услышала я звонкий голос сзади и медленно повернув голову опознала в хозяйке голоса Грейнджер. — Сириус!!! Рон!!!! — оглушительно завопила она, не сводя с меня глаз и направляя палочку прямо мне в лицо. Я не сделала никакой попытки поднять свою и так и замерла, опустив руки и рассматривая более юную и пухлую версию той фурии, что буквально вот несколько дней назад пыталась разрезать меня на множество неаккуратных кусочков. Интересно, знает ли она Сектусемпру сейчас, или война еще не начала учить нехорошему эту милашку с кудрявой бесформенной шапкой непослушных каштановых волос? В ответ на её истошный вопль, почти сразу же раздались приближающиеся шаги со стороны столовой и спустя пару секунд в комнату заскочил Сириус с палочкой наготове и один из младших Уизли. Этот был без палочки и выглядел скорее любопытным, чем готовым к серьёзной драке. Драки, впрочем, не случилось. Поняв в чём причина столь звонкого переполоха, кузен убрал палочку в карман и предложил сделать тоже самое нам с этой малолетней ведьмой.

— Не успел никого из вас предупредить, — виновато ухмыляясь проговорил мой кузен, разводя руки в стороны. — Это мои друзья: Гермиона и Рональд, — представил он мне двоих ребятишек. — А это моя племянница Сора. — произнес он это таким невинным тоном, что мне сразу вспомнились что во времена мародеров Сириус был душой этой бодрой четверки. В его голосе, намеренно приглушенном и ровном, был скрыт нереальной глубины сарказм и сквозило неприкрыто ожидание реакции.

У тебя же племянница только Тонкс — обличительно выступила Грейнджер, всё же убирая палочку куда-то в карман своей мантии.

— Сюрприз! — радостно оскалился Сириус, явно довольный своей своеобразной подачей информации. Непутёвый, да еще и клоун в придачу, немного раздраженно подумала я, внимательно изучая двух бывших врагов.

Так и не потянувшийся за палочкой паренёк молча смотрел на меня и не делал даже попытки заговорить. Позднее я поняла, что видимо привела его в слегка оторопевшее состояние, ведь впоследствии очень часто заставить этого парнишку помолчать можно было только чарами Силенцио. Гермиона сделала некое подобие смеси книксена и поклона, и повторно представилась сама еще раз. Я тоже назвала своё полное имя и неожиданно сама для себя, была заключена в легкие дружеские объятия.

— Рада познакомиться — пропела она, целуя меня в щеку — Ты сестра Тонкс? — задала она первый вопрос и, не дав мне ни секунды даже открыть рот, ответила сама себе — Нет, ты не можешь быть сестрой Тонкс, потому что тогда ты тоже была бы Тонкс, а ты Лайт. — широкая улыбка девушки однозначно сообщала, что лхвученную Сириусом легенду безоговорочно приняли. Названый Роном Уизли тоже попытался галантно представиться и протянул мне руку для рукопожатия, которую я смерила непонимающим взглядом и молча ждала, пока он наконец сообразит, что девушкам руки не пожимают. Соображал парень не то, чтобы быстро, и наша молчаливое соревнование недоумений грозило затянуться уже на второй десяток секунд. Положение спас мой кузен, за меня подсветив Гермионе мою родословную — Сора дочь моего брата Регулуса.

— Регулуса — пожирателя смерти? — Тут же взвился рыжий, демонстрируя, что он не всегда является таким заторможенным типом и иногда вполне в состоянии обогнать паровоз и даже долго бежать перед ним. — Его сАмого — подтвердил Сириус. И сбивая воинственный настрой Рона, мгновенно перевел тему, и похоже вернул её в тот момент, который прервал истошный вопль девицы Грейнджер. — Так что вы хотели мне рассказать о Гарри? — Ребята мгновенно обменялись взглядами, Гермиона слегка кивнула в мою сторону, и вопросительно посмотрела сначала на Сириуса, а потом на меня.

Приглашение тихо удалиться и не отсвечивать, я распознала еще до того, как ее тонкая бровь взлетела поближе к причёске. Я, в общем, была совершенно не против. — Я подожду в гостиной на втором этаже — предложила я всем троим Орденцам, поимая, что пока мне не стоит пытаться лезть в их дела слишком явно. Сириус утвердительно кивнул и вызвал Кричера. В этот раз домовой появился в самом скверном расположении духа. Едва поняв, что гостей в доме стало в три раза больше, он яростно зашипел непростые ругательства про грязнокровок и предателей крови, которых поганый наследничек и негодяй Сириус притащил в этот дом, поганить своим присутствием великую память предков. На удивление, в этом монологе для меня места не нашлось, и Кричер продолжал поносить лишь самого нового хозяина и его беспутных гостей. — Кричер, заткнись! — оборвал его причитания злой голос кузена, и домовик вынужденно замолчал, продолжая сверлить красными от ярости глазами троицу Орденцев. — Принеси Соре в гостиную на втором этаже чай и что-нибудь поесть. А потом запрись у себя на кухне и пока кто-то из нас не позовет, я запрещаю тебе покидать её стены. — Судя по обозленному тону кузена, домовой его вполне успешно доставал и делал это уже не в первый раз. Тем не менее, ослушаться Кричер не смог и тут же исчез из комнаты.

Когда я поднялась на второй этаж, меня уже ждал чай и ароматные фирменные Блэковские булочки с корицей и сахаром. Ну и Кричер, замерший около столика и пожиравший меня глазами.