Часть твоей души (гет)

В Хогвартс-экспресс Джинни заходила с огромным облегчением. Никакого больше дома Блэка, никаких переживаний, что его обитатели обнаружат следы Адского пламени в подземелье, никакого тревожного обсуждения газет! Вдали от этого всего можно было притвориться, что не существует ни Волдеморта, ни Министерства магии — оба уже сидели у Джинни в печенках.

— Ты слишком беспечна, — предостерег ее Том, — что-то мне подсказывает, что Министерство не оставит Хогвартс без присмотра. А Волдеморт тем и опасен, что о нем ничего не слышно.

Тяжело вздохнув, Джинни пошла по вагонам вместе с увязавшимся за ней Гарри: он остался один, когда Рон и Гермиона ушли в вагон для старост. В последнем вагоне к ним присоединился Невилл, так что им пришлось напроситься в купе к Луне Лавгуд.

Луна всю жизнь прожила неподалеку от семьи Уизли, но они с Джинни никогда не были подругами. После смерти миссис Лавгуд ее дочь тронулась умом — так, по крайней мере, говорили Джинни братья. И все же за это лето ей пришлось повстречать столько чокнутых волшебников, что странности Луны меркли на их фоне. Да и сама Джинни не была уверена в своем рассудке после двух лет жизни с Томом в голове.

— Ты очень привлекаешь мозгошмыгов, — сказала Луна, ненадолго оторвавшись от своего номера “Придиры”, перевернутого вверх ногами, — вокруг тебя вьется целых два.

Гарри и Невилл вопросительно посмотрели на Джинни, и та лишь пожала плечами.

— На всякий случай держись от нее подальше, — посоветовал Том. — Даже если она и не видит меня на самом деле, она однозначно сумасшедшая.

У карет Гарри остановился, заговорив о каких-то лошадях. Джинни внимательно осмотрела кареты, но так и не поняла, о чем он говорил.

— О фестралах, — услужливо подсказал Том, — разве ты не знала, что их запрягают в кареты?

— Откуда мне было знать это? — проворчала она, забираясь в повозку.

— Ну конечно, — казалось, Том закатил глаза, — чистокровным никогда нет нужды читать “Историю Хогвартса”...

— А разве ты не…

Джинни осеклась, понимая, что этот вопрос он вновь оставит без ответа. Она практически ничего не знала ни о прошлом Тома, ни о нем самом. Когда она искала информацию о Реддлах, избавившись от дневника, она нашла лишь памятную табличку в Зале трофеев. Ни до нее, ни после ни о каких Реддлах нигде не упоминалось.

Это открытие было столь простым, что Джинни сама удивилась, как не догадалась раньше.

— Твой отец был маглом, — она даже не спрашивала.

Том хмыкнул.

— Хочешь поговорить об этом, Джинни? — сухо спросил он. — Тогда скажи, почему ты не записала меня в грязнокровки? Неужели потому, что я слишком талантлив для этого? Видимо, и тебе не чуждо то, что твоя семейка называет предрассудками чистокровных.

Джинни раздраженно цокнула языком. Это была чистая правда: она и впрямь никогда не думала о том, что Волдеморт мог быть маглорожденным волшебником.

— Дело не в твоих талантах, — попыталась выкрутиться она. — Разве ты стал бы ненавидеть маглов, будь оба твоих родителя маглами?

— Посмотри на Гермиону, — впервые Том назвал ее по имени, — что она говорит о своих родителях-маглах? Она все еще не презирает их, но уже осознает, что ей не место в их мире.

— Тебя послушать, так ей и в нашем мире не место, — сощурилась Джинни, — и все же ты вдруг признал ее настоящей волшебницей.

— Потому что она не пытается навязать нам законы магловского мира, не считая ее глупой борьбы за свободу эльфов. Хочешь знать, что всегда отличало меня от чистокровных волшебников?

— И что же?

— Как истинный наследник Слизерина, я всегда умел видеть в грязнокровках и волшебных тварях не только их клеймо, но и потенциальных союзников. И судя по тому, как Дамблдор беспокоится о переговорах с оборотнями и великанами, Волдеморт не растерял этого моего качества.

Обычно Том оставлял подслушанную ими информацию с собраний Ордена без комментариев. Ее все равно было слишком мало, чтобы делать выводы, да и в основном им удавалось выведать лишь что-то несущественное. Куда охотнее он обсуждал с Джинни новости — а точнее то, что можно было прочитать в них между строк.

Во время выступления в Большом зале профессора Амбридж, подосланной Министерством, Том вновь прочитал сообщение о том, что Хогвартс отныне под контролем. Гермиона же озвучила мысли Тома вслух.

— Она мне не нравится, — подумала Джинни, хмуро разглядывая Амбридж.

— Поверь, это более чем взаимно, — утешил ее Том. — Она презирает всех, кто сидит в этом зале.

Том полностью разделял ее чувства к новому профессору, и это было приятно.

* * *

Во время первого же урока защиты от Темных искусств Джинни и Том лишь укрепились в своем отвращении. Натянутая улыбка Амбридж и ее сахарный голосок, скрывающий истерические нотки, вызывал безумное желание стереть эту фальшивую улыбку с ее лица. Джинни вспомнила, как Малфой корчился в ее ногах после темного проклятья, и с долей ужаса осознала, что была бы не против повторить это с Амбридж.

— Мы можем устроить это, — довольно протянул Том. — Дай мне контроль, и я использую что-нибудь невербальное.

— Ты не убьешь ее? — опасливо уточнила Джинни.

— Очень хотелось бы, но нет, это вызовет слишком много подозрений. Просто слегка припугну.

Джинни склонилась над учебником и прикрыла глаза. На этот раз ей почти не пришлось концентрироваться: Том овладел ее телом плавно и естественно. Он спрятал в рукаве палочку и не отрывая глаз от учебника наслал проклятье, после чего столь же незаметно использовал еще парочку простых и невинных заклинаний. Убрав палочку в карман мантии, он отступил, и Джинни подняла глаза на профессора. Она как ни в чем не бывало сидела за своим столом с чашечкой чая, изредка поглядывая на класс.

— И что ты сделал? — спросила Джинни.

— Наберись терпения. Скоро увидишь.

Сделать вид, что она просто читает, было сложно. Джинни в очередной раз окинула Амбридж быстрым взглядом и заметила, как покраснело ее лицо. Пару минут спустя чашка разбилась, и теперь уже весь класс уставился на профессора. Амбридж хваталась за горло руками, словно боролась с удушьем.

Откинувшись на стуле, Джинни не без удовольствия смотрела за ее мучениями. Хлопая ртом так, словно она тонет, Амбридж вращающимися глазами смотрела на класс. Весь четвертый курс затаил дыхание, но никто даже не попытался помочь профессору. Если они не надеялись на ее смерть, то как минимум желали, чтобы она страдала как можно дольше.

К их разочарованию, совсем скоро Амбридж шумно вздохнула и принялась жадно глотать воздух.

— Кто это сделал?! — взревела она, вскакивая на ноги. Ответом ей послужила гробовая тишина.

— Профессор, а что это было за заклятие? — подала вдруг голос Луна. — И как его снять? Мне кажется, этот вопрос вполне по теме нашего урока.

Амбридж гарпией подлетела к равенкловке.

— Ваша палочка, мисс, — потребовала она, — живо!

Луна спокойно протянула ей свою палочку для проверки с помощью Приори Инкантатем. Оказалось, что перед уроком она левитировала яблоко, чтобы сбить им туфли с люстры.

Проверку прошли все. Палочка Джинни ожидаемо показала, что последним заклинанием она завязывала свои шнурки, и Амбридж с презрением вернула ее владелице. Весь класс был чист, и профессор грозно пообещала серьезно побеседовать с их деканами.

— Какое странное проклятие, — подумала Джинни по дороге на Древние руны, — оно же совершенно бесполезно в бою! Работает медленно, спадает быстро.

— А оно и не для боя, — ответил Том.

И, прежде чем услышал напрашивающийся вопрос, поспешил добавить:

— Поверь, о его применении тебе знать пока рано.

— Потому что это темная магия?

Том беззлобно рассмеялся.

— Нет. Потому что тебе едва стукнуло четырнадцать.

О проклятии, наложенном на Амбридж, шептались еще неделю. Близнецы хитро поглядывали на Джинни, но она лишь равнодушно пожимала плечами в ответ.

В один из вечеров Джинни писала эссе по Травологии в полном одиночестве: Гермиона готовилась к СОВ в библиотеке, близнецы разносили Забастовочные завтраки по другим факультетам, а Колин убежал к профессору Граббли-Планк, которая разрешила ему поснимать нюхлеров. Задумавшись, Джинни начала рисовать на клочке пергамента каракули. Перо остановилось, когда на пергаменте получилось нечто, напоминающее медальон.

— Том, а как создаются крестражи? — поинтересовалась она.

— Боюсь, что процесс тебе не понравится, — с насмешкой ответил он. — Начнем с того, что нужно расколоть свою душу, совершив убийство.

— И кого ты убил?

— Я — только Плаксу Миртл. Но больше всего на свете я хотел убить своего папашу-магла…

Том вдруг осекся, и вовсе не из-за того, что поделился слишком личным. У него зародилась какая-то идея.

— Я ведь знаю, где жили мои родственники, — сказал Том после недолгой паузы. — Успел узнать на пятом курсе Хогвартса. Понимаешь, к чему я клоню?

— Медальон был создан после того, как ты… точнее, Волдеморт убил отца?

— Кто знает? — задумчиво бросил Том. — Но нам было бы неплохо взглянуть на это место. Быть может, там мы найдем еще один крестраж.

Джинни едва не схватилась за голову.

— И сколько же их всего?

— Могу только догадываться, — мрачно ответил Том.

* * *

Жизнь в Хогвартсе становилась все более и более гнетущей. Казалось, не осталось ни одного уголка, куда не дотянулись уродливые пальцы Амбридж. Каждый день студенты просыпались в страхе, что на сегодняшний их урок заявится генеральный инспектор. Лишь ожидание вылазки в Хогсмид немного скрашивало серые школьные будни.

Гермиона предупредила Джинни, что они с Гарри и Роном собираются создать неофициальный кружок по защите от Темных искусств, и она с радостью согласилась присоединиться. Том отнесся к этой инициативе скептически, поскольку считал, что вполне может обучить Джинни сам, но отговаривать не стал. Он справедливо рассудил, что им стоит хотя бы посмотреть, что затеяла Гермиона.

Собрание в “Кабаньей голове” было недолгим. Речь Гарри было сложно назвать вдохновляющей, но все же люди поверили ему.

“Ну конечно поверили, — неожиданно для самой себя подумала Джинни, — они ведь, как и я, росли на историях о том, что Гарри герой, который спас всех волшебников…”

— Именно поэтому стоит держаться рядом с ним, — согласился Том, — его слава еще может нам с тобой пригодиться.

— Вот как? — вскинула брови Джинни. — Мне-то казалось, что ты его ненавидишь.

— Ты права, я не питаю к нему теплых чувств. Но разбрасываться союзниками такого масштаба стратегически невыгодно.

Том как всегда сводил людей к пешкам, и Джинни прикусила губу. Ей очень не хотелось верить, что к ней самой он относится точно так же.

— Выглядишь так, будто беседуешь с кем-то невидимым, — шепнула ей на ухо сидевшая рядом Луна. — Но не переживай, я тоже так делаю. Приятно знать, что ты в чем-то не одинок, правда?

Джинни сдавленно кивнула. Она все чаще выпадала из реальности во время бесед с Томом, и надо было что-то с этим делать.

После собрания Джинни согласилась пройтись по магазинам с близнецами и Ли. Те чувствовали себя весьма воодушевленно.

— Как думаете, Гарри научит нас создавать телесного Патронуса? — спросил Фред. — Всегда было интересно узнать, будут ли они у нас с Джорджем одинаковыми.

— Брось, мы же совершенно разные, — пихнул его в бок брат. — Бьюсь об заклад, мой будет куда симпатичнее. А ты как думаешь, Джинни?

— У Фреда точно будет что-нибудь с языком подлиннее, — фыркнула она.

— И с мозгами поменьше, — добавил Ли, за что тут же получил снежком в лоб.

Перебрасываясь снежками и шутками, они добрались до аптеки, чтобы пополнить запас ингредиентов. Продажи Забастовочных завтраков шли так бойко, что учителя уже начали что-то подозревать, но не отпускать с уроков истекающих кровью студентов они не могли.

— Пора бы уже расширять свою лабораторию, — бросил Фред, запихивая в сумку связку сушеных крыльев летучей мыши, — боюсь, в ту тесную кладовку не влезет еще пара котлов.

— Нам еще надо найти место для нашей новой подпольной деятельности, — напомнил ему Джордж. — Как думаешь, мы сможем восстановить тот проход за зеркалом на пятом этаже?

— Вы придумали прекрасный способ в первый же день попасться в лапы к Филчу, — покачала головой Джинни. — Думаете, он не заметит, если целая толпа пойдет к тайному проходу?

— Да и возиться там придется столько, что мы уже из Хогвартса успеем выпуститься, — почесал затылок Фред. — Джинни права, нужно что-то другое. Получается, отправляемся исследовать замок, как в старые добрые?

— У меня есть одна идея… — протянул вдруг Том.

Джинни с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. Ну конечно, он как всегда решил вмешаться эффектно!

Вечером Джинни оставила все сладости в своей спальне и выскользнула из башни. Том все еще не сказал, что он имел в виду, лишь приказал идти на восьмой этаж. Следуя его указаниям, Джинни пришла к гобелену с Варнавой Вздрюченным.

— И куда дальше?

— Мы на месте, — ответил Том. — Пройди мимо стены трижды, думая о месте, где все спрятано.

Джинни почувствовала себя глупо. Том еще ни разу не подводил ее, но что мешало ему начать издеваться сейчас, когда она всецело полагалась на него? Тем более, идея их тайного кружка ему не нравилась…

— Просто пройди мимо стены, — устало вздохнул Том.

Попробовать стоило: Джинни точно ничего не теряла. Она послушно начала ходить туда-сюда, думая о месте, где все спрятано — что бы это ни значило.

Повернувшись в четвертый раз, она подавила восхищенный вдох. Там, где мгновение назад была пустая стена, появилась дверь. Радость Джинни смешивалась с самодовольством Тома, которому и впрямь удалось ее удивить.

За дверью открылась комната такой величины, что Джинни пришлось с пару минут вертеть головой лишь для того, чтобы оценить ее масштабы. От количества предметов, разбросанных по всему хранилищу, у нее закружилась голова. Здесь царил запах затхлости и пыли, напоминающий о доме на площади Гриммо.

— Ну нет уж, — подумала она, — если для того, чтобы заниматься здесь, нам придется наводить тут порядок, я соглашусь с тобой и признаю, что нам не так уж и нужен этот кружок!

— Не думаю, что вам понадобится так уж много места, — задумчиво сказал Том, — расчистить нужное пространство вы сможете за каких-то пять минут, просто отодвинув предметы к стенам.

Джинни пошла вдоль рядов, завороженно разглядывая старый хлам. Какие-то вещи, казалось, пролежали здесь пару веков, а какие-то едва ли дольше года.

— Об этом хранилище, кажется, знают многие, — подумала она, подбирая с полки магловский журнал, датированный прошлым годом. На обложке журнала красовалась неестественно неподвижная картинка с полураздетой женщиной.

— Дело в том, что почти никто не знает его секрет, — усмехнулся Том. — Оно появляется, когда в нем нуждаются, а потом люди не могут найти его вновь. Для тайных собраний подходит прекрасно.

Полистав из любопытства журнал, Джинни отбросила его в сторону, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Тома ее поведение страшно развеселило, и она пошла вглубь хранилища, пытаясь отвлечься. Проходя мимо пыльного резного зеркала, Джинни непроизвольно повернула голову, и тут же остановилась как вкопанная. За ее спиной вновь маячил Том.

Этого не происходило ни разу с того самого дня, когда она увидела его в отражении буфета. Джинни моргнула, ожидая, что наваждение рассеется, но Том все еще стоял позади нее. Он слегка нахмурился и подался вперед, точно пытался лучше рассмотреть отражение.

— Я надеюсь, ты придумал, как это можно объяснить? — спросила Джинни вслух.

Она сделала осторожный шаг вперед, ближе к зеркалу. Протянула руку и коснулась пыльной поверхности, оставив на ней едва заметный след. Казалось, стоит ей сделать еще один шаг — и она провалится по ту сторону, оказавшись прямо перед Томом.

Его губы слегка скривились.

— Ничего не понимаю, — процедил он, отшатываясь назад. Но отойти далеко у него не вышло: отражение Тома было словно привязано к отражению Джинни.

Джинни ощущала смесь его эмоций — такую острую, что ее легко можно было спутать со своими собственными чувствами. Это был страх, растерянность, сожаление и… боль?

— Что с тобой, Том? — прошептала она.

Отражение Тома тряхнуло головой. Он выпрямился и натянул на лицо привычную ухмылку, но Джинни заметила, как он избегает смотреть ей в глаза.

— Ничего особенного, — спокойно произнес Том, — просто я начинаю догадываться, что имел в виду мой двойник из медальона.

Спустя миг его отражение исчезло, будто мираж. Джинни развернулась и бросилась прочь из странной комнаты, буквально приказывая себе ни о чем не думать и не задаваться вопросами.

Что-то подсказывало ей, что она не готова получить на них ответы.