Часть твоей души (гет)

Бам!

Пружины кровати жалобно скрипнули. Закусив губу от боли, Джинни уставилась в потолок.

В темноте пустого больничного крыла мысли казались неприлично громкими, а собственный страх — до ужаса осязаемым. Даже не закрывая глаза она видела перед собой Тайную комнату. В мертвой тишине она слышала скользящую по сырому полу чешую. Одеяло под подушками пальцев казалось кожаной обложкой черного дневника.

Бам!

Железная кровать даже не пошатнулась — настолько слабым вышел удар. У Джинни совершенно не осталось сил.

Ее спас сам Гарри, Гарри Поттер: спас, рискуя собственной жизнью ради нее. Не об этом ли она мечтала с тех самых пор, как научилась мечтать? Не это ли загадывала на свой последний день рождения? Тогда почему у нее не получается ощутить хоть толику радости?

Бам!

Очередной удар ногой по кровати, от которого на глазах выступили слезы. Джинни знала, что на следующее утро на ноге не останется живого места, но это было совершенно не важно.

Важно было лишь не уснуть, ведь тогда он вновь получит контроль над ее телом.

— Твои попытки весьма жалкие, не находишь, малютка Джинни? — спросил ее Том.

Джинни поняла, что что-то не так, стоило ей очнуться на холодном полу Тайной комнаты. Она увидела перед собой мертвенно-бледного Гарри, бездыханное тело василиска и окровавленный меч. Но все это померкло, стоило ей заметить дневник: черная книжица была разрушена, и из огромной дыры сочились чернила, которые легко можно было принять за кровь.

Вот только ощущение присутствия Тома никуда не исчезло. Напротив, Джинни как никогда прежде чувствовала, что он был рядом.

Он был в ее голове.

— Уходи, — мысленно приказала она в который раз за ночь, продолжая сверлить глазами потолок. — Гарри убил тебя. Прочь, прочь!

Ответом ей послужил холодный смех.

— Меня невозможно убить, и ты сама это прекрасно знаешь, — ответил ей Том. Его ледяной тон заставлял сжиматься и прятаться под одеяло, хоть Джинни и понимала, что прятаться от него теперь абсолютно бесполезно.

— Ты лжешь, — устало возразила Джинни. — Утром я расскажу о тебе Дамблдору, и он найдет способ избавиться от тебя.

— Тогда почему не рассказала раньше? — скучающе протянул он. — Неужели твои любящие родители отказались бы от одержимой Волдемортом дочери? Ох, они ведь так храбро сражались против него в прошлом… Кто знает, вдруг они готовы на все, чтобы от него избавиться?

Том не просто был где-то в ее голове, он читал ее мысли как открытую книгу. Он знал все ее страхи, даже те, о которых она сама прежде не догадывалась. Он видел ее желания, даже те, в которых она бы ни за что себе не призналась. И он играл с ними с особым, изощренным удовольствием.

— Но что, если Дамблдор не так силен, как ты думаешь, малютка Джинни? — продолжил Том. — Что, если он не сможет тебе помочь? Должно быть, он посчитает опасным оставлять тебя в Хогвартсе, пока я застрял в твоей голове. Он определит тебя в Мунго, в отделение к родителям Лонгботтома, где тебя станут поить зельями, лишающими рассудка. Он заберет твою палочку, оградит тебя от семьи, чтобы у них не было соблазна вытащить тебя, запретит им писать тебе письма…

И, словно этого было мало, Том добавил:

— И уж точно никогда не подпустит тебя к Гарри Поттеру.

Джинни не умела плакать при других. Она пообещала себе, что больше никогда не заплачет — по крайней мере, пока не избавится от незваного гостя в своей голове.

Необходимость бить кровать ногами отпала сама собой: теперь ей не давали уснуть слова Тома. Липкий страх, что ее объявят проклятой, зародился в ее душе намного раньше, но теперь она лишь укрепилась в мыслях о том, что ей не стоило рассказывать о произошедшем с ней взрослым.

“Быть может, — думала Джинни, — он всего лишь запугивает меня. Но что, если он прав?”

Ей не доводилось слышать о голосах в голове у других волшебников, и она понятия не имела, сталкивался ли кто-то другой с подобной проблемой. Существовал ли надежный способ избавиться от Тома? Был ли смысл говорить об этом родителям или Дамблдору?

Чем дольше Джинни думала об этом, тем отчетливее понимала, что Том прав. И от этого на душе становилось все тяжелее и тяжелее.

Утром мадам Помфри посетовала на бледность и усталость девочки, даже не подозревая, что та не спала всю ночь. Заставив Джинни выпить полную чашу укрепляющего зелья, она отпустила ее собирать вещи.

Время до отъезда прошло как в тумане. Джинни невыносимо клонило в сон, и она даже не присоединилась к аплодисментам, когда их факультет неожиданно вырвал первенство у Слизерина. Еда в ее тарелке не имела вкуса, оживленные разговоры вокруг не имели смысла. Глаза слипались, и она мысленно приказала себе не моргать.

“Нельзя спать, — в очередной раз одернула она себя, подавляя зевок. — Я не должна позволить ему навредить моим друзьям…”

— А есть ли у тебя друзья, малютка Джинни? — насмешливо поинтересовался Том. — Ты ведь не про того жалкого мальчишку с магловским фотоаппаратом? Помнится, ты рассказывала, что терпишь его лишь потому, что он не смеется над тобой, когда ты говоришь о Гарри Поттере.

Она рассказала ему слишком многое за этот долгий учебный год. А если бы и не рассказывала, Тому ничего не стоило покопаться в ее воспоминаниях.

Тарелки ее товарищей опустели, и шумная толпа увлекла Джинни в спальни. Соседки почти мгновенно засопели, а ее ждала мучительно долгая бессонная ночь…

* * *

Джинни не помнила, как оказалась в поезде, и не помнила, как вышла из него. Во время поездки с ней пытались заговорить Рон и Гарри, но они быстро оставили свои попытки и переключились на болтовню о квиддиче. Гермиона обеспокоенно поглядывала на нее из-за страниц тяжелого фолианта и пару раз предложила угоститься тыквенным печеньем, но и она сдалась, не встретив ответной реакции. На платформе с ней кто-то прощался, и Джинни растерянно кивала в ответ: все лица сливались, расплывались и казались нереальными.

— Чего ты хочешь этим добиться? — раздраженно спросил Том. — Ты ведь знаешь, что не сможешь продержаться без сна до конца жизни.

— Я попытаюсь, — то ли вслух, то ли про себя ответила Джинни. — Я не отдам тебе свое тело.

Том лишь в очередной раз рассмеялся — тихо, и даже без злобы.

В Норе ей стало лишь хуже. Здесь, вдали от Хогвартса, голос в голове звучал еще неправильнее. А еще здесь была мама, которая не желала игнорировать потерянное состояние Джинни.

— Ты совсем плохо выглядишь, солнышко, — заметила она, расставляя по столу тарелки. Джинни, как обычно помогавшая ей, заторможенно смотрела на стол, держа в руках молочник.

“Только бы не разбить его, — думала она, — только бы не разбить…”

— Джинни! — окликнула ее мать, и молочник предательски выскользнул из рук. Наученная жизнью с толпой мальчишек, Молли подхватила его невербальным заклинанием у самого пола.

— Прости, — прошелестела Джинни. — Я не высыпаюсь.

Совсем не спать не получалось. Она все так же боролась со сном по ночам: ей казалось, что в это время Том мог запросто перебить всю ее семью, ведь она не могла спрятать от него свою палочку. Днем, когда все были заняты в саду, Джинни вешала на руку старый котел и ложилась в кровать. Стоило ей уснуть, как котел с грохотом падал на пол, возвращая ей контроль над реальностью. Она могла поклясться, что Том в ее голове закатывал глаза от этих тщетных попыток сопротивляться ему, но Джинни было все равно.

— Джинни, милая, почему ты не сказала об этом раньше? — обеспокоенно спросила мама, опуская ей руки на плечи. — Ты сильная девочка, но то, что тебе пришлось пережить…

Она осеклась и поспешно отвернулась к кухонному шкафчику с зельями. В Норе негласно решили не напоминать Джинни ни о дневнике, ни о Тайной комнате, и даже близнецы не отпустили ни одной шутки на эту тему.

— Как мило с их стороны, — усмехнулся Том. — Они так трепетно оберегают твои чувства… Или они всего лишь не хотят думать о том, что их дочь и сестра была одержима?

— Они просто любят меня, — возразила Джинни, и тут же пожалела об этом: она давно решила, что будет игнорировать Тома. Тот привычно рассмеялся в ответ.

Молли наконец-то обернулась, сжимая в руке темный пузырек.

— Вот, возьми, — сказала она, вкладывая пузырек в руку дочери. — Это зелье сна без сновидений. Ты же помнишь, как нужно его принимать?

Джинни кивнула, прекрасно зная, что никогда к нему не притронется. Погладив ее по спине, мама продолжила накрывать на стол.

Вечером, когда с работы вернулся отец, за столом воцарилась атмосфера таинственности. Молли и Артур загадочно переглядывались, а мальчишки в напряжении сверлили их глазами, уплетая запеченный картофель со свининой. Лишь Джинни без особого интереса тыкала вилкой свою порцию: из-за воющих чар на комнате Перси ей почти не удалось поспать днем.

— У нас с отцом для вас отличная новость, — сказала наконец Молли. Артур довольно кивнул и хитро прищурился.

Братья заговорили разом, и гул их голосов лишь усилил сонливость Джинни:

— Чарли все-таки приедет?

— Папе удалось достать билет на матч “Пушек Педдл”?

— Тетушка Мюриэль согласилась забрать на все лето Перси…

— …и он любезно снимет воющие чары со своей комнаты перед отъездом?

— О, все куда интереснее, — усмехнулся Артур. — Угадайте, кто выиграл главный приз “Ежедневного пророка” в этом году?

На мгновение за столом повисла тишина — но лишь на мгновение. Братья отреагировали на новость бурным взрывом радости, но сонная Джинни не поспевала за ними. Смысл сказанного отцом дошел до нее лишь к моменту, когда мать призвала всех к тишине.

— Мы уже решили, что потратим выигрыш на поездку в Египет, — безапеляционно заявила она, пресекая вопросы младших сыновей о новых метлах. — Билл будет рад увидеть нас, да и Джинни нужно развеяться. А оставшиеся деньги пойдут на ваши сборы в школу — вы же помните, что Рону нужна новая палочка, а Джордж на прошлой неделе умудрился расплавить свой котел?

— Это был мой котел, мам, — тут же возразил Фред, но замолчал под выразительным взглядом отца.

Ужин семейство заканчивало в приподнятом настроении. Том в голове Джинни устало вздохнул.

— Тратить деньги на такую ерунду, когда все дети ходят в поношенных мантиях? — разочарованно протянул он. — Я начинаю понимать, почему к твоей семейке пренебрежительно относятся все волшебники, невзирая на вашу чистую кровь.

— К нам так относятся лишь Пожиратели, — огрызнулась Джинни в ответ. — Такие же темные маги, как ты.

— Вот как? — усмехнулся Том. — Что ж, будущий я не ошибался в выборе сторонников.

* * *

Поездка в Египет оказалась куда тяжелее, чем Джинни могла ожидать.

Она больше не спала днем: в самый разгар жары вся семья собиралась в палатке, и она не могла подвергать их такому риску. Тем более, здесь, вдали от дома, Том легко мог сбежать и скрыться, завладев ее телом. В остальное время Билл водил их по гробницам и местным базарам, а оставлять ее в палатке одну родители категорически отказывались.

— Такими темпами ты просто свихнешься, — обнадеживающе произнес Том, пока они шли через пустыню к очередной гробнице. Раскаленный за день песок отдавал свое тепло, и это тепло обволакивало Джинни, словно мягкое одеяло.

— Ну и пусть, — равнодушно подумала она.

— В чем смысл этой великой жертвы? — спросил он, и в его голосе чувствовался неподдельный интерес. — Никто из твоей семьи даже не знает, что ты почти месяц изводишь себя ради их спасения. Они больше не пытаются помочь тебе, не спрашивают, все ли в порядке. Они просто привыкли к тому, что ты не в себе.

— Ты правда этого не понимаешь?

— Я понимаю, о чем ты думаешь, — ответил Том, немного помедлив, — но для меня остается загадкой, что тобой движет.

Джинни невольно пожала плечами. Она плелась позади всей семьи, так что никто не заметил этого странного жеста.

— Разве у тебя никогда не было близких?

Вопрос вырвался почти неосознанно. Том тихо фыркнул в ответ.

— У тебя нет никого ближе, чем ты сам. Думать иначе — значит, стать слабаком, и в конечном счете проиграть.

— Получается, ты стал слабаком, когда окружил себя Пожирателями?

Том замолчал, и Джинни впервые за лето позволила себе улыбнуться. Ее единственным преимуществом перед Томом было знание о его будущем, пусть он и не слишком часто давал ей повод использовать это преимущество.

У гробницы их процессия остановилась. Билл заговорил про захороненного здесь фараона и чары на его усыпальнице, и сон вновь начал одолевать Джинни. Она почти задремала стоя, но семейство двинулось вперед. Фред и Джордж тут же ринулись куда-то вглубь, невзирая на строгий окрик матери.

— Никакого сладу с ними нет, — проворчала она. — Артур, проследи за ними, пока они не нарвались на какое-нибудь древнее проклятье!

Послушно кивнув, отец поспешил за близнецами. Молли же шагнула ближе к старшему сыну, который самозабвенно рассказывал про ловушки, расставленные жрецами — волшебниками Древнего Египта. Джинни же остановилась у одного из столбов, расписанных иероглифами. Она пыталась рассмотреть их, но рисунки предательски расплывались перед слипающимися глазами.

“Не спать, — повторяла она про себя. — Не спать…”

Она не заметила, как мать и братья ушли вперед. Ее ноги подкосились, и она сползла вниз по столбу, задев ладонью шероховатый скол. Ладонь обожгло, но Джинни не заметила этого: ее сознание уплывало куда-то далеко.

— Очнись!

Голос в голове заставил ее резко распахнуть глаза — как раз вовремя, чтобы увидеть перед собой скорпиона. Он не был похож на тех сушеных тварей, что продавались на базаре, как минимум своими габаритами: это существо не уступало в размерах откормленному коту. Его легко можно было принять за галлюцинацию из-за недостатка сна, но скорпион был прискорбно реален, как и его огромные щелкающие клешни.

Вскочив на ноги, Джинни попятилась назад.

— Откуда он здесь взялся? — испуганно прошептала она.

— Ты активировала своей кровью ловушку на полу, — резко ответил Том. — Доставай палочку, живо!

Джинни сбросила оцепенение и выхватила свою палочку из кармана. Уверенности в своих силах это не прибавило: она не знала заклинаний, которые могли бы спасти ее от этой твари. Скорпион начал угрожающе двигаться в ее сторону.

— Используй Экспульсо, — скомандовал Том.

— Я не умею!

— Тогда отдай мне контроль!

— Нет!

— Ну же, не глупи! Он сейчас сожрет тебя!

Джинни не знала, чего она боялась больше: скорпиона или вновь оказаться во власти Тома. Времени выбирать не было, так что она вскинула палочку и громко, насколько хватило легких, закричала:

— Экспульсо!

Ярко-синяя вспышка отбросила ее назад, и Джинни больно впечаталась лопатками в колонну. Скорпион-переросток отлетел к выходу, и, жалобно скорчившись напоследок, затих. Из-за угла выскочил черноволосый волшебник в белой мантии, который принялся громко ругаться на незнакомом ей языке. А минуту спустя на шум прибежал до смерти перепуганный Билл.

— Джинни, что здесь произошло?

Пришлось долго объяснять ему, как ее кровь призвала скорпиона, а затем терпеливо ждать, пока он переведет ее слова сердитому волшебнику. Взяв Джинни за руку, Билл повел ее прочь из гробницы.

— Ох, сестричка, — вздохнул он, как только они оказались снаружи. — И как тебя только угораздило попасть в ловушку, которую мы посчитали безопасной?

— Безопасной? — возмущенно переспросила Джинни. Билл усмехнулся, узнав в этом вопросе интонацию матери.

— Эти плиты слишком старые, чтобы их обезвреживать, — пояснил он. — Когда-то на них стояли острые шипы, которые должны были ранить расхитителей и призывать защитников фараона. Мы убрали шипы, но не подумали о том, что кровь может попасть на плиты случайно.

Взъерошив свои длинные волосы, он повернулся к сестре.

— Давай не будем рассказывать маме о произошедшем, ладно? — попросил Билл. — Она будет нервничать, и тогда вам точно не видать самых интересных гробниц. Скажем ей, что ты заблудилась, свернув к тронному залу.

Джинни с облегчением кивнула. Маме не стоило знать ни о том, что она едва не уснула в опасной гробнице, ни о том, что она применила магию на каникулах. Тем более, магию, которой ее никто и никогда не учил. Доверчиво взяв брата за руку, она вернулась с ним к семье.

Ночью, когда все уже сопели по кроватям, Джинни наконец-то смогла переварить произошедшее.

— Ты могла умереть, — равнодушно заметил Том. Губы Джинни скривились в усмешке.

— Мы оба могли умереть, — подумала она в ответ. — И тебе бы очень не хотелось умереть вместе со мной.

— Поверь, существование в голове сопливой двенадцатилетней девчонки гораздо хуже, чем смерть.

— И все же ты хочешь жить, — заключила Джинни. — Иначе зачем тебе было помогать мне?

Ему было выгодно сохранять ей жизнь, она отчетливо поняла это. Как и поняла кое-что другое.

— Тогда, в гробнице… Ты потребовал отдать тебе контроль, — осторожно подумала она, отчаянно боясь ошибиться. — Но перед этим ты разбудил меня, чтобы я избавилась от скорпиона.

Том промолчал, подтверждая ее догадку. Он не мог контролировать ее, даже во сне.

От накатившего облегчения ей захотелось рассмеяться. В ее голове все еще жил Том Реддл, и он все еще мог читать ее мысли. Он мог вставлять свои едкие комментарии, играть на ее страхах и желаниях, оскорблять ее родных… но он не мог навредить им.

И Джинни впервые за долгий месяц спокойно закрыла глаза, погружаясь в долгожданный, блаженный сон.

Жизнь почти наладилась с тех пор, как Джинни снова начала спать. Но проблема в виде Тома никуда не делась.

Ему нравилось наблюдать за ее страданиями — так решила для себя Джинни, когда он начал активно копаться в ее памяти, выискивая там вещи, о которых ей хотелось бы забыть. После возвращения из Египта он развлекал себя этим на постоянной основе.

— То есть, Гарри применил магию на каникулах? — обеспокоенно переспросил Рон, когда за завтраком отец поделился с семьей последними новостями.

— Верно, — кивнул Артур. — Но Министерство сочло это непроизвольным выбросом, так что ему ничего не грозит.

— Ну и ну! — присвистнул Джордж. — Братец Фред, как думаешь, мы с тобой еще способны на непроизвольный выброс?

— Если в вашей комнате произойдет хоть один непроизвольный выброс, то я лично сломаю ваши палочки! — пригрозила Молли, с грохотом ставя на стол тарелку с дымящимися тостами. Близнецы тут же втянули головы в шеи, выразительно переглянувшись между собой.

— А помнишь про свой выброс, малютка Джинни? — встрял в их семейный разговор Том. — Тот, когда ты подпалила свитер Перси. Кажется, за него твой отец устроил взбучку Фреду и Джорджу. Не думаешь, что сейчас самое время признаться в этом?

— Тебя это не касается, — отрезала Джинни.

— Надо же! — рассмеялся Том. — И после этого ты считаешь себя смелой и честной гриффиндоркой?

— А когда мы сможем забрать Гарри к нам? — поспешил вернуть разговор в прежнее русло Рон.

Родители обеспокоенно переглянулись.

— Сейчас не лучшее время для этого, Рон, — мягко напомнил Артур. — “Дырявый котел” охраняют авроры, да и в Косой переулок Блэк вряд ли сунется.

— Ты говорил, что Нора под надежной защитой, — упрямо возразил брат, но отец лишь покачал головой.

— Поверь, мы были бы рады увидеть здесь Гарри. Но Блэк опасный темный волшебник, который умудрился сбежать из Азкабана! Всем, включая министра Фаджа, будет спокойнее, останься Гарри под защитой профессионалов.

— Как высокопарно! — усмехнулся Том. — Куда честнее было бы признаться, что ему плевать на Гарри. Он просто не хочет, чтобы этот Блэк явился в его дом.

Слова Тома принесли неожиданное облегчение. С момента побега Сириуса Блэка Джинни не отпускала паническая мысль, что он узнает о ней, как и о том, что его хозяин продолжает жить в ее голове. Каждый раз, когда она выглядывала в окно, вдалеке ей мерещился худощавый скелет в рваной мантии. Она не могла разглядеть его лицо, но точно знала, что его впалые глаза видят ее насквозь. А в голове рисовались ужасные картины того, что он сделает с ней, чтобы освободить Тома.

— Вы совсем скоро увидитесь, Ронни, — ласково пообещала Молли, подкладывая в тарелку Джинни еще один тост. — Уже через неделю мы отправимся за покупками к школе.

— Так поздно? — удивленно спросил Перси.

— Мы решили, что переночуем в “Дырявом котле”, а сразу же с утра отправимся на вокзал, — пояснила она. — В этот раз лучше прибыть на платформу пораньше: наверняка толпа авроров будет досматривать каждого волшебника.

— Тогда я напишу об этом Гермионе, — решил Рон, вскакивая из-за стола, — она как раз спрашивала, когда мы собираемся в Косой переулок!

После завтрака Джинни села за свое летнее эссе по Истории магии. У нее получилось написать почти фут о гонениях астрологов церковью, когда заскучавший Том вновь полез в ее воспоминания.

— Помнишь, как Перси запер тебя в сарае, чтобы ты не отвлекала его от летнего задания по зельям? — спросил он. — И как он забыл про это, а ты до самого вечера кричала и плакала, но никто тебя не слышал?

— Не мешай мне, — сердито подумала Джинни, но Том продолжил:

— Ох, ты ведь именно тогда начала бояться темноты… И до сих пор боишься, не правда ли?

— Вот еще!

— Ну-ну, мне-то ты можешь не врать. Ты не сможешь скрыть от меня ничего, даже если захочешь этого. Так почему бы тебе не перестать врать самой себе?

— Заткнись!

— Храбрая, храбрая малютка Джинни! Больше, чем темноты, ты боишься лишь того, что над тобой за это станут смеяться братья.

Джинни постаралась отключить голос в своей голове и сосредоточиться на тексте в учебнике. Выходило паршиво.

— Ты ведь боишься не темноты, а того, что она может в себе таить, — самозабвенно продолжил Том. — Что таит твоя темнота, Джинни? Мертвых петухов, задушенных твоими руками? Василиска, которого ты выпустила? Сириуса Блэка, который пришел за тобой?

Она как никогда ждала возвращения в Хогвартс, где было практически невозможно остаться в одиночестве, один на один с Томом. В Хогвартс, где накопившуюся усталость и злость можно было выплеснуть в сложные чары. В Хогвартс, куда никогда не проникнет Сириус Блэк.

* * *

После суматошного дня в Косом переулке Джинни устало рухнула на кровать в дешевой комнате “Дырявого котла”. Пружины грустно скрипнули, заставив лохматого кота Гермионы настороженно поднять голову. Хозяйка кота тем временем пыхтела над своим чемоданом, пытаясь уложить в него все свои новые книги.

Покупки Джинни лежали рядом с ее кроватью. Еще никогда у нее не было столько по-настоящему новых вещей! Мантия от мадам Малкин, четыре учебника, пахнущих краской, хрустящие перчатки из драконьей кожи… Мама сделала так, чтобы каждый в этом году получил что-то новое.

— В вашей семье слишком много детей, не находишь? — поспешил омрачить ее радость Том. — Будь ты одна, твоя мать бы не ушивала сейчас подержанную зимнюю мантию в соседней комнате. И, быть может, тебе бы даже не пришлось ночевать в компании грязнокровки.

— Не смей называть ее так! — вспылила Джинни. Она знала, что Том упивался ее гневом, но контролировать эмоции у нее не получалось.

— Как грязнокровку ни называй, она остается грязнокровкой, — равнодушно заметил он. — Ты только посмотри, сколько книг ей приходится покупать, чтобы лишь приблизиться к тому, что ты впитала с молоком матери!

— Гермиона просто любит читать. Она самая умная на своем курсе, умнее всех чистокровных вместе взятых!

Джинни понимала, что это бесполезный спор: Том никогда бы не согласился с ней, будь она хоть тысячу раз права. Но слушать его ядовитые реплики молча было невыносимо.

“Скоро я окажусь в Хогвартсе, — устало подумала она, — и он хотя бы перестанет цеплять мою семью”.

— О, не волнуйся, в Хогвартсе мне хватит и других развлечений, — рассмеялся Том. — Как минимум, в Большом зале я смогу вспоминать о том, как ты отправила гнома в ужасном костюме с валентинкой для Гарри Поттера…

Засыпала Джинни с тяжелой мыслью о том, что однажды сойдет с ума.

* * *

На платформе 9¾ Джинни первая распрощалась с родителями и поспешила скрыться в вагоне. Ей хотелось лишь одного: найти свободное купе, выпить пару капель зелья сна без сновидений и благополучно проспать до самого прибытия в Хогвартс. Но увы, не успела она достать флакон из чемодана, как дверь в купе распахнулась, и стайка ее однокурсниц из Хаффлпаффа набилась к ней, даже не спросив разрешения. Откинувшись на спинку сидения, Джинни прикрыла глаза в надежде задремать без зелья. Слухи о том, что с ней что-то не в порядке, были последним, в чем она нуждалась.

Она проснулась от резкого толчка, едва не свалившись с сидения. Первым, что почувствовала Джинни, был холод — совершенно неестественный для начала сентября. Ее соседки испуганно перешептывались, глядя в заледеневшее окно.

— Что случилось? — растерянно спросила Джинни.

— Поезд остановился, — дрожащим голосом ответила Максин, — но нас ни о чем таком не предупреждали! Может, в поезд пробрался Блэк?

Хейди зажала рот руками, сдерживая визг. Джинни почувствовала, как цепенеет ее тело, и тут дверь в их купе плавно двинулась в сторону.

Джинни мгновенно узнала существо, стоящее по ту сторону двери. Еще в детстве Рон пугал ее рассказами о дементорах, но увидеть его воочию было в тысячу раз страшнее. Ужас ледяной хваткой сковал ее легкие, не давая закричать, а парализованные пальцы отказывались сжимать палочку. Да и знала ли она заклинания, способные одолеть эту тварь?

Но как только голова дементора повернулась к ней, купе начало расплываться перед глазами.

Первым, что услышала Джинни, был истошный вой. Он напоминал чары, которые Перси поставил на свою дверь от близнецов, но был в тысячу раз громче и страшнее. Затем начали появляться картины. Серое небо над Лондоном, по которому плывут огромные железные птицы. Огненные шары, летящие с неба на землю с оглушительным свистом. Языки пламени, охватывающие здания вдалеке. И все это сопровождалось грохотом, воем, испуганными криками…

— Нет!

Непривычно громкий голос Тома вырвал ее из кошмарного видения. А следом за ним из соседнего купе послышалось:

— Экспекто Патронум!

В коридоре зашуршала ткань: дементоры спешно покидали вагон. За открытой дверью Джинни увидела серебристого волка, который несся за ними следом. Шумно вдохнув, она поняла, что оцепенение отпускает, и оглянулась на своих соседок.

Хейди тряслась от беззвучных рыданий, а Максин успокаивающе гладила ее по голове, хоть ее и саму била крупная дрожь. Остальные девочки все так же сидели с испуганным видом, боясь пошевелиться.

— Что это было? — растерянно спросила Джинни, обращаясь то ли к Тому, то ли к самой себе. Ответа не последовало, и от этого ей стало еще страшнее.

Сорвавшись с места, Джинни на негнущихся ногах побежала по вагону. Ей нужно было найти хоть кого-то, кто мог объяснить, что здесь произошло.

Мужчина в потрепанной мантии, ехавший в купе с Роном и его друзьями, без лишних вопросов протянул ей кусок шоколада. Бледная Гермиона усадила ее рядом с собой и шепотом объяснила, что это профессор Люпин — вероятно, их новый учитель защиты от Темных искусств. Джинни открыла было рот, чтобы спросить его про железных птиц, но Том резко остановил ее:

— Не смей! — прошипел он. — Или ты хочешь, чтобы он начал задавать тебе неудобные вопросы?

Она не успела даже удивиться: распластавшийся по сидению Гарри со слабым стоном открыл глаза, и внимание всех сидевших в купе переключилось на него.

Том молчал всю дорогу до Хогвартса, что было совершенно на него не похоже. Всю церемонию распределения Джинни пыталась понять, что же она увидела при встрече с дементором. Это были настолько непохожие на ее привычный мир картины, что едва ли их можно было списать на свое воображение.

“Железные птицы… — думала она, вертя в руках кубок. — Папа говорил, что маглы используют их вместо метел. Но какие неудобные вопросы имел в виду Том?”

От резкого осознания кубок едва не выскользнул из ее пальцев. Он не боялся, что ее сочтут сумасшедшей или выдумщицей: Тому, в сущности, было плевать на такие мелочи. Единственное, что страшило его почти так же сильно, как и ее саму — вероятность, что их вынужденное сосуществование в одном теле раскроют.

А это означало, что Джинни видела воспоминания Тома.

— Долго же до тебя доходило, — холодно бросил Том.

— И что это за воспоминания? — полюбопытствовала она, обрадовавшись своей догадке. — Это была какая-то война вроде гоблинских восстаний, верно? А почему в ней участвовали магловские птицы?

— Задаешь слишком много вопросов, малютка Джинни, — почти ласково заткнул ее Том. Ничего объяснять он не собирался.

После слов Дамблдора о том, что дементоры будут охранять Хогвартс до поимки Блэка, весь Большой зал заметно упал духом. Лишь Джинни подавила радостную улыбку.

Том боялся дементоров куда сильнее, чем она. У нее наконец-то появилось второе преимущество перед ним.

* * *

Ее радость не могла длиться долго. После встречи с дементором Том стал совершенно невыносим.

Он комментировал плачевные успехи Джинни в учебе, прекрасно понимая, что именно его голос не дает ей сосредоточиться. Он цеплялся к каждому ее однокурснику, особенно к маглорожденным и полукровкам. Он оскорблял профессора Люпина — единственного учителя, к которому Джинни смогла привязаться после первого же урока.

С каждым днем в Джинни копилось все больше бессильной злобы.

— Можно я посмотрю на твою астрономическую карту? — попросил у нее Колин, когда они сидели в общей гостиной за домашней работой. Джинни молча кивнула и протянула ему свиток: она была занята попытками превратить жука в пуговицу.

Колин развернул свиток и тяжело вздохнул:

— Ну конечно, я опять перепутал все спутники Юпитера… — пробормотал он, растирая по переносице чернильное пятно. — В моей школе астрономии посвятили всего пару уроков на естествознании. Для чего вообще волшебникам забивать себе этим голову?

— Теперь понимаешь, о чем я говорил? — протянул Том. — Грязнокровки не могут понять и принять наш мир. Они хотят превратить Хогвартс в свою магловскую школу. Дай им волю, и они начнут играть на поле для квиддича в крикет.

— Перестань говорить это слово, — поморщилась Джинни.

— Какое слово? “Грязнокровки”? — издевательски переспросил он. — Увы, но они не исчезнут, если я перестану его говорить. Если бы ты только не сопротивлялась в прошлом году и позволяла мне чаще открывать Тайную комнату…

— Василиск мертв, — со злым удовлетворением ответила Джинни, — а ты стал бесплотным голосом, которому только и остается, что ненавидеть всех вокруг.

Том тихо рассмеялся.

— Решила показать зубки, малютка Джинни? Признаться, я пока не впечатлен. И нет, ненависть — это слишком сильное чувство для того сброда, что тебя окружает.

— Тогда будь добр, заткнись, — попросила она.

— Не могу доставить тебе такой радости. Мне тяжело делить с тобой тело, пока ты трешься с грязнокровками и сумасшедшими вроде твоей семейки. Так что я буду раскрывать тебе на них глаза до тех пор, пока ты не осознаешь мою правоту.

Жук под прицелом палочки Джинни вспыхнул. Сидящей рядом Колин сдавленно вскрикнул, поспешно убирая со стола свитки.

— Ну ты даешь! — со смесью страха и восхищения воскликнул он. — Как ты этому научилась, Джинни? Джинни?..

Она уже не слушала его, несясь со всех ног в сторону портрета. Выскочив из гостиной, Джинни побежала по коридору, расталкивая возвращающихся в башню сокурсников.

— Если ты пытаешься убежать от меня, то затея провальная, — бросил Том, стараясь звучать насмешливо, но Джинни уловила в его голосе беспокойство. Он не мог не знать о том, куда она собиралась.

Сбежав по ступенькам вниз, Джинни бросилась к выходу из замка. До отбоя оставалось чуть больше часа, и ворота до сих пор не были закрыты.

— Ты не сделаешь этого, — прошипел Том, когда она направилась в сторону поля для квиддича.

— Можно подумать, что ты меня остановишь, — усмехнулась про себя Джинни, не замедляя бег.

— Сумасшедшая, ты ведь бежишь на верную смерть! — зло крикнул Том. Его голос не звучал так громко с тех самых пор, как она столкнулась со скорпионом в гробнице.

Джинни прекрасно понимала всю правоту его слов. Понимала, но продолжала бежать, ведь это был единственный способ заткнуть Тома.

У трибун она остановилась, запрокинув голову наверх. В черноте грозовых туч роились силуэты меньше и темнее. По спине пробежал холодок: они почувствовали тепло человеческой души, и их движения стали быстрее.

— Развернись и беги назад, — скомандовал Том. — Ты еще успеешь уйти незамеченной. Будешь медлить — они точно решат выпить твою душу.

“И пускай”, — равнодушно подумала Джинни, не сдвинувшись с места. Силуэты становились ближе: теперь она ясно видела, что дементоров было трое. Трава под ее ногами покрылась инеем, а взгляд начало застилать туманом — совсем как в поезде.

Она отчетливо ощутила панический страх, но это был чужой страх. Перед глазами встала полупустая обшарпанная комната, все убранство которой составляла узкая кровать, громоздкий шкаф и простой письменный стол. В дрожащих мальчишеских руках, которые увидела перед собой Джинни, было сжато письмо:

“Дорогой мистер Реддл!

Мы получили донесение, что в месте вашего проживания сегодня в девятнадцать часов пятьдесят шесть минут было применено заклинание Ваддивази.

Как вам известно, несовершеннолетним волшебникам не разрешено вне школы использовать приемы чародейства. Еще одна такая провинность, и вас исключат из вышеупомянутой школы согласно Указу…”

Чужое воспоминание начало ускользать, и Джинни ощутила сдавленную боль в груди. Распахнув глаза, она увидела перед собой низко склонившегося дементора. Его гнилостное дыхание коснулось ее лица.

“Вот и все”, — подумала она, и эта мысль принесла неожиданное облегчение.

Вдали, как сквозь толщу воды, послышался тяжелый и быстрый топот.

— Экспекто Патронум!

Серебряная вспышка отшвырнула дементора прочь, и Джинни сделала резкий глубокий вдох. Она осознала, что лежит на заледеневшей земле, а ее сердце бешено колотится где-то в области горла. Там, где мгновение назад был дементор, возникло перепуганное лицо профессора Люпина.

— Джинни, ты в порядке? — спросил он, поднимая ее с земли.

Она лишь покачала головой. Ей вовсе не казалось, что она в порядке.

— Ты хоть понимаешь, что ты наделала? — строго спросил профессор.

— Да, — безразлично прошелестела Джинни в ответ.

— Ты подвергла себя большой опасности! — возмутился Люпин. — Дементоры — это неразумные твари, которые не знают пощады. Неужели ты думала, что тебе удастся поиграть с ними и уйти живой?

— Нет, — покачала она головой.

— Тогда я не понимаю, на что ты надеялась, — сердито воскликнул профессор. — Ты хотела умереть?

— Да, — просто ответила Джинни, и в ту же секунду осознала, что это была чистая правда. — Да, я хотела бы умереть.

Профессор Люпин усадил Джинни перед камином в своем кабинете, сунул в ее ледяные пальцы плитку шоколада и отвернулся к столу, чтобы заварить чай.

Глядя на красные отблески огня, плясавшие на банках с заспиртованными волшебными тварями, Джинни отстраненно подумала о том, что учитель не повел ее к директору. Мог ли он догадаться о том, что в ее голове живет темный волшебник? Люпин казался ей профессионалом своего дела, в отличие от самовлюбленного хвастуна Локхарта.

— Не думай, что он всемогущ. Он просто решил, что ты рехнулась, — поспешил развеять ее опасения Том. Он злился настолько сильно, что Джинни улавливала отголоски его эмоций. Такого никогда не происходило прежде.

— Послушай, Джинни, — начал Люпин, поворачиваясь к ней с чашкой дымящегося чая, — я знаю о том, что произошло в Хогвартсе в прошлом году.

Она вздрогнула, едва не выронив из рук шоколад.

— Я… — слова застряли в горле. Джинни слишком привыкла к тому, что все пытались забыть об этом. Она говорила о дневнике всего лишь раз — в кабинете Дамблдора сразу по возвращении из Тайной комнаты.

— Не бойся, я не собираюсь тебя ни о чем расспрашивать, — поспешил перебить ее профессор, протягивая ей чашку. — Ты оказалась под воздействием самого опасного волшебника современности. Не каждый взрослый смог бы справиться с таким. И ты ни в чем не виновата, понимаешь?

Джинни покачала головой. Слова Люпина совершенно не успокаивали, скорее наоборот — поднимали те мысли, от которых она упрямо пряталась последние три месяца.

— Поверь, иногда с нами происходят плохие вещи, которые от нас не зависят, — профессор опустился на корточки перед ней, заглядывая ей в глаза, — но это не делает нас плохими людьми. Ты не должна наказывать себя за это.

Люпин посчитал, что она отправилась к дементорам из-за стыда за историю с дневником. Джинни отвела глаза в сторону, пытаясь скрыть свое отчаяние. С ней не просто происходили плохие вещи — Том, живущий в ее голове, был настоящей катастрофой. И она не могла рассказать о нем никому, даже профессору.

— Я постараюсь забыть об этом, — прошептала она, чтобы сказать хоть что-то.

— Ты не обязана забывать. Но постарайся понять, что мы не в силах изменить наше прошлое, даже с тысячей Маховиков времени. Прими его, как часть себя, и иди дальше, и ты не заметишь, как оно перестанет иметь значение.

Профессор Люпин был прав. События прошлого года давно перестали иметь значение — они померкли в сравнении с тем, через что ей приходилось проходить теперь. Джинни сдавленно улыбнулась, и профессор мягко улыбнулся в ответ.

— А теперь давай я провожу тебя до гостинной, — сказал он, выпрямляясь. — Боюсь, что мистер Филч не обрадуется, увидев тебя в коридоре одну в такое время.

До самой ночи Джинни страшилась возможных комментариев Тома касательно всего произошедшего, но он словно залег на дно. Вполне вероятно, дело было в воспоминании, которое она подсмотрела при встрече с дементорами.

“Интересно, зачем ему понадобилось колдовать на каникулах?” — сонно подумала она, лежа в кровати. Но Том совершенно предсказуемо не ответил на этот вопрос.

* * *

Джинни знала, что визит к дементорам подействует на Тома, но понятия не имела, во что это выльется.

— Сосредоточься на форме, а не на материале, — неожиданно подсказал он ей во время урока Трансфигурации, — и возьми палочку чуть свободнее.

Он никогда не помогал ей прежде: во время уроков его максимумом были издевательские замечания по поводу неаккуратного почерка Джинни или плачевных успехов ее маглорожденных однокурсников. Джинни замерла, не понимая, как ей реагировать на это.

— Просто прислушайся к моему совету, — спокойно сказал Том. — Что тебе терять?

Он был прав. Даже если он говорил полную чушь, чтобы посмеяться над ней, это едва ли ухудшило бы ситуацию. И, к огромному удивлению Джинни, уже через минуту на ее столе вместо жука блестела большая черная пуговица.

— Превосходно. Пять баллов Гриффиндору, — кивнула прошедшая мимо ее стола Макгонагалл.

Обрадоваться не получилось. Поведение Тома было слишком странным: с самого утра он не отпустил ни одной язвительной шутки, а теперь выручил ее во время урока. Столь непривычные вещи выбивали из колеи.

— Мандрагоры боятся щекотки, — вновь подал голос Том, когда Джинни выбирала наушники в теплице. — Пощекочи ее веточкой, пока сажаешь в новый горшок, и она сожмется и не станет тебе мешать.

Джинни не собиралась следовать этому совету, но после десяти минут безуспешных попыток запихнуть капризное растение в горшок она сдалась. Подсказка и в этот раз оказалась полезной: Джинни справилась раньше всех своих однокурсников.

“Это не просто так, — мрачно подумала она, невзирая на очередные заработанные баллы. — Он ждет, когда я начну доверять ему, чтобы подставить меня по-крупному”.

— Для чего мне подставлять тебя? — удивился Том. — Если тебя накажут, мне доставит мало радости смотреть, как ты драишь котлы.

У Джинни даже не было возможности обдумать резкие перемены в манерах Тома. Он легко влезал в ее мысли, не давая ей сделать какие-либо выводы.

В гостиной Гриффиндора она устало опустилась в кресло и открыла учебник по Зельеварению. Острое ощущение паранойи не давало ей сосредоточиться на ингредиентах для Ледяного зелья, которые надо было выучить к тесту.

Если раньше Том злил ее, то теперь он вызывал в ней постоянную тревогу.

— Джинни, ты не занята сегодня? — спросила подошедшая к ней Викки Фробишер.

— Я готовлюсь к Зельеварению, — ответила Джинни, слегка помедлив. С чего вдруг она понадобилась Викки?

— Очень жаль, — по интонации однокурсницы было понятно, что ей ни капли не жаль, — но, быть может, ты бы хотела немного отвлечься? Скоро начинается первое заседание нашего Клуба ворожбы. Ты могла бы присоединиться, ведь ты все равно не состоишь ни в одном клубе.

Викки славилась тем, что вступила во все существующие клубы Хогвартса, кроме команды по квиддичу, в первую же неделю учебы. Она активно зазывала всех и каждого с собой, но на Джинни она поставила крест еще в самом начале их первого курса. Оттого перемена в ее поведении была почти такой же пугающей, как и перемена в поведении Тома.

— Извини, но я не хочу, — виновато улыбнулась Джинни, прячась за учебником. Викки пожала плечами и ушла, но Джинни успела заметить, как она обменивается взглядами с нахмуренным Перси.

“Он подослал ее ко мне?” — возмущенно подумала она.

— Наверное, он решил, что тебе нужно развеяться, — вклинился в ее мысли Том. — Старшие братья вечно считают, что делают все для твоего блага. Жаль, что они никогда не додумаются спросить, чего ты на самом деле хочешь.

— Даже не назовешь его болваном, сующим нос не в свое дело? — иронично подумала Джинни.

— Брось, ты ведь не считаешь его болваном, — ласково ответил он. — Но ему пора начать считаться с тобой. Ты уже не маленький ребенок, и ему вовсе не обязательно искать тебе друзей. К тому же, эта Викки ужасная заноза в заднице. Ты достойна подруг получше, чем она.

Слова Тома были приятны. Даже слишком приятны. Страница книги порвалась под натиском побелевших пальцев Джинни.

— Что это значит, Том? — спросила она. — Чего ради ты ведешь себя… как тогда, когда ты был дневником?

Том рассмеялся.

— Я никогда не был дневником, малютка Джинни. Я жил внутри дневника, точно так же, как живу сейчас в твоей голове. Не думай, что я хоть как-то изменился.

— Но ты изменился. Тогда ты притворялся моим другом, а потом показал, какой ты на самом деле. Почему ты снова притворяешься?

— С чего ты взяла, что я притворяюсь? — Том говорил спокойно, точно с маленьким капризным ребенком. — Возможно, я был не в духе из-за того, как сложились обстоятельства, но я никогда не желал тебе зла. Но если нам суждено провести вечность вместе, то к чему враждовать? Я все еще могу быть твоим самым лучшим другом, как и прежде.

Джинни не знала, что было хуже: желание поверить ему или осознание, что им и впрямь придется быть вместе до самой ее смерти. А может, в этом и крылась вся правда?

— Ты боишься, что я умру, — равнодушно заключила она, — и понимаешь, что я сама приложу к этому руку, если ты продолжишь вести себя в том же духе.

— Это звучит довольно грубо, но… — Том помедлил, — пожалуй, так и есть. Но не думай, что я не умею быть хорошим другом. Ты ведь помнишь, как делилась со мной самым сокровенным? О, я всегда был готов тебя выслушать и прийти на помощь!

— Тогда я могу попросить тебя о дружеском одолжении?

— Конечно, малютка Джинни. Все, что будет в моих силах.

— Исчезни, Том. Сделай так, чтобы я забыла о том, что ты существуешь в моей голове.

Это вряд ли стало для него неожиданностью, посудила Джинни. Он имел полный доступ к ее мыслям и побуждениям, так что знал о ее просьбе еще в тот момент, когда согласился на одолжение. Затянувшееся в голове молчание давило: ей казалось, что сейчас она услышит его смех, и он вновь начнет изводить ее.

— Ладно, — сказал вдруг Том, — я исчезну. Но если я вдруг понадоблюсь тебе…

— Не понадобишься.

— Как тебе будет угодно.

Джинни уставилась на надорванную страницу учебника, не чувствуя ни малейшего облегчения. Надолго ли хватит обещания человека, который уже обманул ее однажды?

* * *

Том не появился ни на следующий день, ни через день, ни через неделю. Тревога Джинни постепенно уменьшалась: хоть она и ощущала его присутствие, без его ядовитых реплик об этом получалось забывать. Первое время она ломала голову над тем, был ли в этом добровольном изгнании какой-то коварный умысел, но она быстро оставила попытки понять Тома. Он был старше, сильнее и почти наверняка умнее, чем она. Если умысел и был, ей точно было не разгадать его в одиночку.

Жизнь пошла своим чередом. Джинни ходила на уроки, играла в квиддич с однокурсниками, когда поле не занимали команды факультетов, и даже начала налаживать отношения с окружающими. К концу октября Том и вовсе казался ей помутнением, возникшим от пережитого в Тайной комнате ужаса. Единственным ее страхом оставался Сириус Блэк.

— Ты читала сегодняшний выпуск “Ежедневного пророка”? — спросил ее Колин, когда они возвращались в башню после Травологии.

— Нет, я дописывала эссе к Чарам, — ответила Джинни. — Там было что-то интересное?

— Блэка видели в Эдинбурге! Что, если он направляется в Хогвартс?

Джинни вздрогнула.

— Это бред, — фыркнула она, чувствуя себя и в половину не так уверенно, как пыталась звучать, — что ему делать в Хогвартсе?

“Искать меня, — невольно подумалось ей. — Вдруг он чувствует связь со своим хозяином из-за метки?”

Билл как-то рассказывал ей, что у каждого Пожирателя была особая метка — знак их связи с Волдемортом. Эта мысль не давала ей покоя с тех самых пор, как Блэк сбежал из Азкабана.

— Здесь же Гарри! — уперся Колин. — Наверняка он хочет отомстить ему за смерть Сама-Знаешь-Кого.

— В Хогвартс нельзя попасть просто так, — отрезала Джинни.

— Из Азкабана тоже нельзя сбежать просто так, — тут же нашелся он.

Так и не разрешив свой спор, они разошлись по комнатам. Джинни подумала о том, что в словах Колина может быть доля правды. Что, если Блэку действительно нужен был Гарри, а не она?

От того, насколько утешающей была эта мысль, ей стало не по себе. Любовь всегда означала готовность отдать жизнь для другого человека — так считала Джинни всю свою жизнь. Она должна желать, чтобы Блэк охотился на нее, а не на человека, которого она любит. Почему же у нее не получается?

Целую неделю Джинни не прикасалась к “Пророку”. К ее счастью, разговоры о Блэке никто не вел: все были слишком заняты обсуждением грядущего похода в Хогсмид. А после о нем забыла даже она сама, ведь впереди ждал грандиозный пир в честь Хэллоуина.

Джинни была счастлива наслаждаться пиром в Большом зале вместе со всеми. Этот Хэллоуин не был омрачен провалом в памяти и последовавшим за ним оцепенением кошки. Впервые за долгое время вкусная еда доставляла ей искреннее удовольствие. К тому же, она почти научилась игнорировать ощущение присутствия Тома. В этот вечер Джинни поймала себя на мысли, что она очнулась от долгого и тяжелого сна.

Но все изменилось, стоило их факультету добраться до своей башни.

— Он в замке! — истошно вопила Полная Дама с соседнего портрета, пока Джинни стеклянными глазами смотрела на изрезанное полотно. — Сириус Блэк в замке!

Она не помнила, как оказалась в Большом зале вновь: кажется, ее тащил за локоть Перси. Сердце гулко стучало в груди, а ватные ноги отказывались слушаться. Блэк был где-то рядом, а Джинни была совершенно беззащитна.

“У меня даже нет Тома, который мог бы подсказать нужное заклинание”, — подумала она, и тут же отругала себя за эту мысль. Вокруг нее был весь Гриффиндор, включая ее братьев. Рядом был Дамблдор, которого боялся даже Волдеморт. Рядом был Гарри, который уже спас ее однажды.

И все же засыпала она с гнетущим чувством одиночества перед лицом смертельно опасного врага.

* * *

Джинни редко запоминала свои сны, но одно место снилось ей особенно часто. Увидев его, она почувствовала, как в груди разливается тепло.

Перед ней раскинулась долина, пересеченная бурлящей рекой. Высокая трава, по которой не ступала нога человека, слегка золотилась в лучах закатного солнца. Заброшенная магловская мельница отбрасывала мягкую тень, а ее покосившиеся лопасти разрезали солнечный свет на широкие полосы.

Вдохнув поглубже, Джинни с улыбкой побежала вперед. За мельницей, на самом краю крутого холма, было ее самое любимое место, чтобы спрятаться ото всех и посмотреть на то, как солнце тонет в далеких изгибах реки.

Она уже обогнула мельницу, когда поняла, что она здесь не одна. На краю холма сидел юноша в школьной мантии и скучающе смотрел вдаль. Джинни видела его лишь пару мгновений, но узнала бы его лицо из тысячи. Пульс в кончиках пальцев сделался осязаемым.

— Милое местечко, — бросил Том, оборачиваясь к ней. — Где это мы?

Джинни сорвалась с места и побежала вниз по холму. Ветер хлестал в ушах, но она лишь прибавила скорости. Сбежать, сбежать подальше от него, сбежать из этого сна, сбежать от своего страха! Она закрыла глаза и помчалась вдоль реки, чувствуя, как ноги вязнут в песке. Его не должно быть здесь, он обещал ей, он обещал!

Распахнув глаза, Джинни поняла, что стоит на том же самом месте, где начался ее сон. Она в отчаянии посмотрела на магловскую мельницу, которая все так же отбрасывала размытую тень. Это был замкнутый круг, и убежать было невозможно. Постояв в нерешительности, она медленно двинулась вдоль стены мельницы.

— Зачем ты здесь? — зло спросила Джинни. Том пожал плечами.

— Ты хотела меня увидеть.

— Я не хотела!

— Кажется, я уже говорил, что у тебя не получится обмануть меня, даже если ты захочешь, — усмехнулся Том.

Он казался гораздо человечнее, когда Джинни видела его лицо, но она отчетливо понимала, что ей не стоит обманываться. Это все еще был Том Реддл, будущий Волдеморт, который без тени жалости использовал людей как пешки в своей игре.

Но он был абсолютно прав: врать ему было бессмысленно.

— Мне стало страшно, — сокрушенно призналась Джинни, опускаясь на траву в паре метров от него. — Блэк в Хогвартсе.

— Я знаю, — ответил Том. — И ты думаешь, я могу тебе с этим помочь?

— Тебе это выгодно, — пробормотала Джинни, чувствуя себя ужасно глупо. — Если он захочет убить меня, то ты умрешь вместе со мной.

— А если он захочет освободить меня? — пожал плечами Том.

— Он не сможет. Если бы был способ освободить тебя, ты бы его знал и воспользовался им.

— Увы, малютка Джинни, но я имею лишь те знания, что получил до конца пятого курса. Если будущий я узнал что-то новое, то для меня это остается тайной за семью печатями. Но что-то мне подсказывает, что ты не слишком-то нужна этому Блэку — впрочем, как и я.

— С чего ты взял? — недоверчиво спросила Джинни.

— Любая связь должна быть обоюдной, — неохотно поделился Том. — Если я не чувствую связи с ним, значит, ее скорее всего нет.

— Ты о чем-то недоговариваешь.

— Возможно.

— Я знаю про метку, которой будущий ты клеймил своих союзников. Дело в ней? — немного подумав, Джинни ахнула, — Ты уже пытался связаться через нее с Пожирателями!

Том усмехнулся. Сорвав травинку, он поднес ее к лицу.

— Ты начинаешь думать своей маленькой бестолковой головой. Такими темпами мы с тобой действительно сможем подружиться.

Джинни поморщилась.

— Нет уж. Даже не пытайся снова притворяться тем милым мальчиком, которому есть дело до моих проблем!

— Как скажешь, — бросив травинку на землю, Том повернулся к ней. — Но если хочешь честности, то будь готова выслушивать неприятную правду.

— Правду или твое мнение? — выгнула она бровь. — Ты ведь никогда не говоришь правду.

— Неужели?

— Что насчет твоих воспоминаний, Том? Что там делают железные птицы? Почему тебя хотели отчислить из Хогвартса?

Том отвернулся, задумчиво поджав губы. Вряд ли он хотел отвечать на ее вопросы, но Джинни удалось подловить его.

— Железные птицы использовались маглами во время войны, — сказал он наконец. — Они сбрасывали с них бомбы на Лондон. А свое предупреждение я получил после первого курса, когда попытался убить мальчишку, решившего порыться в моих вещах.

Второе ни капли не удивило Джинни: она привыкла думать о Волдеморте как о хладнокровном убийце. Но вот магловская война…

— А что ты делал среди маглов?

Том улыбнулся и встал на ноги. Джинни ощутила угрозу, когда он навис над ней во весь свой рост.

— Просыпайся, малютка Джинни. Кажется, новые петухи Хагрида уже пропели.

Она распахнула глаза и увидела над собой светло-серый потолок Большого зала. Почти все ее однокурсники еще сопели в своих спальных мешках, и лишь редкие ранние пташки собрались у окна. Перси, бывший в их числе, поманил Джинни рукой.

— Весь замок прочесали, но Блэка не нашли, — доложил брат, когда она подошла. — Можно возвращаться в башню.

— Какие приятные новости, — фыркнул Том.

Джинни так и не поняла, что она почувствовала из-за его возвращения.

Утро перед первым матчем сезона выдалось суматошным. Команда Гриффиндора под руководством Вуда давно ушла в раздевалку, а весь остальной факультет носился по гостиной, пытаясь в сжатые сроки придумать, как справиться с погодными условиями.

— Ты скоро? — спросила Джинни у Гермионы. Она держала в руках край нарисованного Дином плаката, пока подруга Рона в спешке искала нужное заклинание.

— Хм… — Гермиона склонилась над книгой, водя пальцем по строчкам. — Если попробовать это… нет, так плакат может загореться.

— Раз уж мы тут надолго, то поищи вместе с водоотталкивающими чарами ветроотталкивающие, — посоветовал Рон, державший второй край плаката, — иначе я боюсь, что его унесет вместе с нами в первую же минуту игры.

— Есть! — вскочив на ноги, Гермиона направила палочку на плакат. — Импервиус!

— Отлично, а теперь будь добра, примени то же самое к нам, — легонько поддел ее Рон, сворачивая плакат. Джинни с облегчением опустила затекшие руки.

— Никогда не понимал всеобщей любви к квиддичу, — скучающе протянул Том. — Неужели ты готова покинуть замок в такую погоду, чтобы посмотреть, как Поттер ловит снитч?

— Снитч — это не главное в квиддиче, — отрезала Джинни. Она почувствовала, как Том закатывает глаза.

— Броски квоффла туда-сюда еще менее интересны. Бладжеры вносят в игру некоторый азарт, но в остальном это совершенно бессмысленное зрелище.

— Ты-то точно был из тех, кто не вылезает из библиотеки, — фыркнула Джинни.

— И ничуть этого не стыжусь, — согласился Том. — Кто бы помогал тебе на уроках, трать я время на всякие глупости, малютка Джинни?

Его помощь и впрямь была полезной, особенно на уроках Зельеварения. Пока Снейп коршуном носился между котлами, критикуя каждое зелье, Джинни отключалась от реальности, концентрируясь на подсказках Тома. Мелко нарезать. Растолочь. Выдавить сок. Перемешать по часовой стрелке. Перемешать против часовой. Снейп кривил губы, сухо бросал “неплохо” и шел дальше, а Джинни выходила из подземелий в прекрасном настроении.

Том рекомендовал ей книги для написания эссе, учил правильно концентрироваться на Трансфигурации и давал полезные советы по обращению с растениями на Травологии. Конечно, его помощь шла в комплекте с постоянными язвительными замечаниями, но он значительно сбавил обороты по сравнению с началом сентября.

Временами Джинни даже находила его компанию неплохой — особенно когда однокурсники вновь и вновь обсуждали проникновение Блэка в замок.

На стадионе она вмиг продрогла, вымокнув до нитки. Из-за ливня происходящее на поле было сложно разобрать, и десять минут спустя даже комментирующий матч Ли Джордан начал путать игроков.

Джинни наконец-то смогла разглядеть квоффл, когда вдруг что-то изменилось. Студенты начали недоуменно переглядываться, но она узнала это ощущение куда быстрее остальных.

— Беги отсюда! — крикнул Том, и она незамедлительно послушалась. Джинни больше не хотела заигрывать с дементорами.

Расталкивая растерянных однокурсников, она помчалась вниз по мокрым доскам трибун. Но убежать далеко она не успела: позади раздались громкие крики, и Джинни резко обернулась — как раз вовремя, чтобы увидеть, как кто-то из игроков на полной скорости летит к земле. Внутри все похолодело.

“Слишком большая высота, — подумала она, — этот человек не жилец”.

Небо озарило сразу несколько серебристых вспышек, и дементоры спешно разлетелись в разные стороны. Джинни потеснила в сторону толпа: кто-то спешил в замок, а кто-то — на поле. Пробегающий мимо Рон схватил ее за руку.

— Это был Гарри! — крикнул он, утягивая ее за собой. — Он свалился с метлы, когда появились дементоры!

Джинни безвольно побежала за братом. В голове шумела кровь: было сложно осознать, что Гарри мог быть мертв. Но вместо скорби она ощущала лишь шок и какую-то странную пустоту.

Все игроки уже спешились, и Джинни не сразу поняла почему. Сидящий на размытой земле Вуд, казалось, пережил поцелуй дементора — настолько пустым был его взгляд. И лишь заметив стоящую обособленно команду Хаффлпаффа Джинни увидела, что Седрик, их ловец, сжимает что-то в руке.

— Он жив! — закричал Джордж, как только они подоспели к центру стадиона. Фред выпрямился вслед за братом и небрежно перекинул биту из одной руки в другую.

— Жив, но наверняка переломал пару костей, — добавил он.

— Или тройку…

— …хотя вряд ли больше десяти!

Прибежавшая вместе с ними Гермиона рухнула на колени, не обращая внимания на грязь, и громко разрыдалась от облегчения. На лицо Рона вернулись краски, а Невилл издал судорожный вздох. Лишь Джинни осталась стоять столбом, безучастно глядя на то, как Гарри погружают на носилки.

— Этот парень на редкость живучий, — раздраженно бросил Том. — Еще немного, и я начну думать, что вместо тыквенного сока он пьет Зелье жидкой удачи…

Джинни пошла в больничное крыло вместе со всем факультетом, не вполне понимая, для чего она это делает. Она стояла, прислонившись к стене, и без особого интереса слушала рассуждения о том, кто мог подослать дементоров на матч по квиддичу.

Когда Гарри очнулся, все дружно столпились вокруг его кровати. Джинни даже не пыталась пролезть вперед: она просто ждала, когда ей можно будет уйти. Видеть Гарри не хотелось.

Вечер она провела за безуспешными попытками сделать домашнее задание по защите от Темных искусств. Тишина в гостиной, казалось, должна была помочь: факультет негласно объявил траур из-за проигрыша, и лишь изредка кто-то сетовал на нечестную победу Хаффлпаффа. Но сосредоточиться на лепреконах не получалось.

Как бы ни пыталась Джинни отогнать от себя мысли о Гарри, они возвращались снова и снова.

“Это неправильно, — думала она много позже, лежа в кровати, — я должна была испугаться, я должна была переживать так же сильно, как и Гермиона! Почему мне было все равно?”

— А почему тебе должно быть не все равно? — с почти искренним любопытством поинтересовался Том.

— Потому что… — Джинни помедлила с ответом, ожидая, что он рассмеется. Но он ее опередил:

— Потому что ты считаешь, что любишь его.

— Я и правда его люблю, — уперлась она, забыв о своем стыде. Том вздохнул.

— Малютка Джинни, даже в виде бесплотного духа я обладаю прекрасной памятью. Я помню, как ты вела себя в прошлом году. Ты могла свести к нему любой разговор, ты замечала каждый его взгляд, ты ревновала его к этой гря… девчонке, что вечно с ним болтается. Хочешь знать, что изменилось?

— Не хочу, — подумала Джинни, прекрасно зная, что он все равно скажет.

— Ты больше о нем не думаешь, — лениво начал Том. — Куда сильнее тебя заботит, не замышляю ли я какую-то пакость. Или как бы тебе вести себя, чтобы никто не догадался, что в твоей голове живет Волдеморт. Или как произвести впечатление на профессора Люпина. Или что вас ждет на завтрак…

— У меня сложный период в жизни, — неохотно ответила Джинни подслушанной где-то в коридоре фразой, — но это не значит, что я не люблю Гарри.

— Тогда почему ты думаешь о чем угодно, кроме своего обожаемого Поттера?

— Потому что он спас мне жизнь! — выпалила она. — И…

— И ты вспоминаешь обо всем, что с тобой случилось, когда его видишь, — заключил Том. — Давай же, еще немного, и ты сама все поймешь.

— Что я должна понять?

— Это Гарри Поттер виноват в том, что мы с тобой теперь делим одну голову. Если бы он не разрушил дневник, мне бы не пришлось искать новое пристанище. Ты бы не провела целый месяц в полусонном бреду, пытаясь защитить свою семью от мнимой опасности. Ты бы не бегала к дементорам в тщетной надежде усмирить меня. Ты бы не боялась Сириуса Блэка как огня. Просто признай это: все твои беды из-за Поттера.

Джинни горько усмехнулась.

— Нет, Том, — ответила она, — все мои беды из-за тебя. Не уничтожь Гарри дневник, я бы уже давно была мертва. Ты бы убил меня, чтобы стать по-настоящему живым. Это ведь ты планировал?

Он не ответил, и Джинни продолжила:

— Он мог погибнуть, сражаясь с василиском, и погиб бы, если бы Фоукс его не спас, и все ради меня. Это говорит о нем больше, чем любые твои речи.

— Значит, ты выбрала свою сторону? — угрожающе прошипел Том.

— Я никогда не выбирала. Я всегда была на стороне Гарри, а не на твоей.

— Как скажешь, — холодно ответил он. В голове повисла пугающая тишина.

* * *

На следующий день Джинни поняла, что Том действительно исчез — совсем как тогда, когда она попросила его об этом. Но в этот раз его исчезновение подкосило ее.

За последнюю неделю она привыкла к нему. Это был новый, незнакомый ей прежде Том: не такой притворно-понимающий, как Том-из-дневника, но и не такой озлобленный, как летний Том. Он был чем-то средним, и эта золотая середина вызывала в ней много противоречивых эмоций, но между тем была необходима ей, чтобы не сходить с ума от страха. Теперь же, когда она вновь осталась один на один со своим страхом, ее состояние заметно ухудшилось. Даже принесенные всеми четырьмя братьями сладости из Хогсмида не смогли поднять ей настроение.

— Ужасно выглядишь, Джинни, — сказал ей в последний вечер перед каникулами Рон, опускаясь в кресло напротив нее. Гермиона тут же послала ему убийственный взгляд, и он поспешил исправиться. — Я имею в виду, выглядишь уставшей. Вас не слишком загружают домашними заданиями?

Джинни покачала головой.

— Нет. Я просто была на отработке у Снейпа.

— Этот козел опять к тебе придирается? — нахмурился брат.

— Рон! — возмущенно воскликнула Гермиона. — Он же наш учитель!

— Это не делает его меньшим козлом, — проворчал он в ответ.

Они вступили в перепалку, напрочь забыв о Джинни. Она же нашла глазами Гарри. Он сидел у камина и хмуро смотрел в огонь. После дня посещения Хогсмида он был сам не свой, но Джинни так и не решилась спросить об этом у Рона или Гермионы.

Следующим утром Джинни, Перси и близнецы сели в поезд до Лондона. Рон решил остаться в Хогвартсе с Гарри, и никто не стал его отговаривать. Приглашать Гарри к себе, пока Блэк разгуливал на свободе, родители не решались.

Как же хорошо было в Норе без назойливого голоса в голове! Джинни самозабвенно вырезала печенье под мурлыканье Селестины Уорлок, взрывала с близнецами волшебные хлопушки, и даже отважилась сыграть в шахматы с Перси — никто не любил играть с ним, так как он слишком долго и тщательно обдумывал свои ходы. Папа заверил их в первый же день, что никаких достоверных новостей про Блэка пока что нет, и попросил больше не поднимать эту тему, за что Джинни была ему бесконечно благодарна.

Но стоило ей вернуться в Хогвартс, как отсутствие Тома начало действовать на нее удручающе. Джинни ненавидела себя за то, что скучает по нему. Она знала, что он видит ее чувства насквозь, и от этого становилось лишь хуже.

Единственным светлым событием в беспросветном мраке сырой зимы стал второй матч по квиддичу. Гарри блистал на своей новой метле, и Джинни поймала себя на мысли, что смотреть матч с предрешенным исходом не так уж интересно.

— Смотрите, — испуганно ткнул вдруг Невилл пальцем в небо, — неужели снова дементоры?

Три фигуры в черных балахонах и впрямь приближались к Гарри. На секунду в душе Джинни всколыхнулась надежда, что она сможет вновь увидеть воспоминания Тома, но она быстро поняла, что что-то не так. Эти дементоры не вызывали леденящего ощущения ужаса. Ее подозрения быстро подтвердились: это оказались всего лишь переодетые в балахоны слизеринцы.

Эта ложная надежда сильно испортила впечатления от победы Гриффиндора. Джинни ускользнула с праздника пораньше и легла спать, втайне надеясь, что она снова увидит Тома у заброшенной мельницы, и все станет по-прежнему.

Снов Джинни так и не увидела. Ее разбудили поднявшиеся в гостинной крики, и она спустилась вниз вместе с однокурсницами, сонно потирая глаза.

— Что случилось? — спросила она у Гермионы. Та испуганно обхватила себя за плечи.

— Рон говорит, что Сириус Блэк был у нас в башне. Он пробрался в их спальню и напал на Рона с ножом.

Это, должно быть, шутка, подумала Джинни, невольно отступая на шаг назад. Розыгрыш, который провернули Фред и Джордж. Глупый кошмар Рона, который перепил сливочного пива. Увы, вошедшая в гостиную профессор Макгонагалл подтвердила слова ее брата.

Никто и не думал возвращаться в свои комнаты после таких новостей. Гриффиндорцы разбрелись по общей гостиной и принялись полушепотом обсуждать, чего на самом деле хотел Блэк. Джинни забилась в самое дальнее кресло: ее била крупная дрожь.

— Том? — жалобно позвала она. — Том, ты здесь?

Он снова не ответил. Джинни хотелось заплакать от обиды, но она вспомнила данное самой себе обещание не плакать, пока она не избавится от Тома. Проблема была лишь в том, что сейчас она меньше всего на свете хотела избавляться от него. Сириус Блэк был здесь. Он пытался убить Рона.

Под тревожный гул голосов Джинни задремала, уронив голову на грудь.

* * *

Она открыла глаза и увидела высокий потолок, уходящий в бесконечную темноту. Где-то вдалеке капала вода, и ее собственная мантия была насквозь мокрой. Твердый мраморный пол под ней был холоднее льда.

Джинни вскочила и с ужасом осознала, что она снова в Тайной комнате, только на этот раз совершенно одна. Здесь не было даже черного дневника.

— Гарри! — крикнула она в пустоту. — Том! Кто-нибудь, отзовитесь!

Позади послышалось скользкое шуршание. Джинни замерла и попыталась нащупать в кармане мантии палочку, но ее там не оказалось. Шуршание приближалось, и она отчетливо услышала яростное шипение василиска. Хотелось закричать но в легких не нашлось воздуха. Джинни зажмурилась, готовясь к нападению василиска… и тут же ощутила, как кто-то резко тянет ее за руку.

Она осторожно открыла глаза и увидела перед собой Тома. За его спиной простиралась зеленая долина, которую все так же освещало закатное солнце.

— Том! — Джинни выдохнула от облегчения и кинулась вперед, вцепившись в его мантию. Он недоуменно вскинул брови, и она испуганно отступила назад, пряча руки за спину.

— Неужели соскучилась? — равнодушно бросил Том.

Врать было бесполезно.

— Немного, — тихо произнесла Джинни, отводя взгляд. — Сегодня Блэк мог убить моего брата.

— И что ты с этим делаешь? — холодно поинтересовался Том. — Может, ты пошла в библиотеку и выучила парочку проклятий, чтобы подготовиться к встрече с Блэком? А может, ты изучила его биографию, чтобы узнать его слабые места?

— Я… — что она могла ответить ему? Все, что она делала — боялась и ждала неминуемой гибели.

— У тебя есть дурацкое девчачье убеждение, что кто-то непременно должен тебя спасти, — продолжил Том, отворачиваясь к долине. В лучах вечного закатного солнца его глаза казались золотистыми, а не черными. — Все эти три месяца ты ждала, что я появлюсь и чудесным образом разрешу твои проблемы, невзирая на то, что сама же от меня отреклась.

— Мне всего двенадцать, — пробормотала Джинни в свое оправдание. — Я не могу противостоять взрослому темному волшебнику.

— К сожалению, этот мир устроен не так, как в твоих любимых сказках, — ответил он, — и темный волшебник вряд ли станет уточнять, сколько тебе лет. У тебя есть палочка, а значит, ты вполне способна защитить себя, если захочешь.

Джинни села на землю и уставилась вдаль. Том был прав: она вела себя как маленькая трусиха. От этой мысли в ней закипела злость.

— Я научусь защищаться, — пообещала она, прищурив глаза, — и я надеру этому Блэку задницу, если он вдруг ко мне сунется!

Том тихо рассмеялся.

— Узнаю малютку Джинни, — сказал он. — Наконец-то я вижу боевой настрой, а не жалкое подобие Плаксы Миртл. Знаешь, что? Пожалуй, я способен научить тебя кое-чему…

Джинни испуганно подняла на него голову.

— Ты ведь говоришь не о Темной магии? Я не…

— Нет, для Темной магии ты еще слишком незрелая, — перебил ее Том. — Пройдемся по обычным дуэльным чарам. Если будешь стараться, то из тебя может выйти что-нибудь путное.

Его обещание обнадеживало, и Джинни почувствовала, как многодневная тревога сходит на нет. Даже ночной визит Сириуса Блэка перестал казаться концом света.

— Ты ведь соглашаешься на это только потому, что не хочешь умереть вместе со мной? — спросила она.

— Да, — спокойно кивнул Том.

Это было очевидно, но Джинни все равно почувствовала легкий укол разочарования.

* * *

Их занятия с Томом стали главной отдушиной Джинни в однообразной рутине школьных будней. Каждый вечер она сбегала из гостиной и шла в один из заброшенных классов, доставала палочку и пыталась представить, что перед ней стоит враг.

— Твои движения палочкой должны быть короткими и резкими, — объяснял Том, пока Джинни сверлила глазами шлем доспехов, лежащий на парте. — В бою у тебя не будет времени ей размахивать. Чем быстрее и точнее ты вращаешь кистью, тем больше у тебя шансов выжить. А теперь еще раз!

Джинни вытянулась в боевую стойку и направила палочку на шлем.

— Депульсо!

Отбрасывающие чары были для нее слишком сложными, но на этот раз ее цель повалилась на бок.

— Ты начинаешь понимать принцип, — сухо заключил Том.

Он никогда не хвалил ее, даже если у нее все получалось. Его комментарии всегда были короткими и скупыми на эмоции. Тем не менее, Джинни чувствовала гордость, когда очередное заклинание удавалось ей все лучше и лучше.

По правде говоря, ей не нужна была ничья похвала. Она просто понимала, что с каждым днем становится все менее беззащитной.

Вечера с Томом пришлось прекратить, когда наступила пора летних экзаменов. Джинни готовилась к ним в компании Колина: они оба пришли в ужас от идеи Викки создать клуб подготовки к экзаменам, так что сбегали от назойливой однокурсницы в библиотеку.

Выйдя с последнего экзамена, Джинни облегченно выдохнула. Оценка по Истории магии волновала ее в последнюю очередь, так что отныне ничто не отделяло ее от вожделенной свободы. И потратить оставшиеся два дня в Хогвартсе она решила с пользой: оттачивая все изученные боевые заклинания.

— Ты перепутала алхимиков в последнем вопросе, — сообщил ей Том по дороге до пустого класса. — Первым трансмутацию металлов открыл Луллий, а не Бэкон. Ах да, и еще тамплиеры практиковали некромантию, а не девинацию.

— Какая разница? — беззаботно пожала плечами Джинни, взлетая вверх по ступенькам. — Они все уже давным-давно мертвы, а если мне понадобятся их знания, то я прочту о них, не вдаваясь в подробности их жизни.

— Твои рассуждения поверхностны и глупы, — разочарованно фыркнул Том. — Если ты действительно хочешь понять чей-то труд, тебе необходимо понимать и ход мыслей его создателя.

Джинни решила не спорить с ним. Как бы то ни было, до трудов Луллия, Бэкона и тамплиеров ей было еще очень и очень далеко.

Она отыскала свой любимый пустой класс, установила на дальнюю парту шлем и достала палочку.

— Депульсо!

Шлем заметно покачнулся, упал с парты и с грохотом покатился по полу.

— Волшебник едва ощутит этот удар, — поспешил развеять ее радость Том. — Лучше оттачивай связывающие чары.

Вновь поставив шлем на место, Джинни сделала резкий выпад палочкой.

— Инкарцеро!

Она вышла из класса ближе к ужину. Несмотря на усталость, Джинни была собой довольна.

“Жаль, что летом придется прекратить занятия, — подумала она, — но зато я смогу вдоволь полетать на метлах Фреда и Джорджа…”

За своими мыслями она не заметила, как врезалась в кого-то.

— Что такое, Уизли? — презрительно протянул Малфой, демонстративно отряхивая свою мантию. — У родителей не хватило денег, чтобы купить тебе очки?

“Жалкий слизняк”, — злобно подумала она, непроизвольно потянувшись за палочкой.

— Кажется, сегодня у тебя наконец-то появился живой противник, — весело сказал Том. Гнев Джинни его явно забавлял.

— Уйди с дороги, Малфой, — процедила Джинни, выставив вперед палочку. Слизеринец не шелохнулся.

— А не то что, пошлешь в меня сноп искр? — выгнул он бровь. — Или, быть может, натравишь на меня чудовище Слизерина?

Рука Джинни дрогнула, и Малфой заметил это. Ухмыльнувшись, он склонился ближе.

— Я знаю, что это была ты, Уизли, — самодовольно бросил он ей в лицо. — И теперь ты вновь ошиваешься где не следует. Может, мне стоит сказать об этом своему декану? Я наверняка получу свою табличку в Зале славы, если предотвращу очередное нападение на учеников…

— Не стой столбом, — рявкнул Том, — используй Раптура!

Джинни не успела даже подумать о том, что никогда не слышала об этом заклинании прежде. Она взмахнула палочкой быстро — совсем как на своих тренировках.

— Раптура!

Малфой согнулся пополам и медленно осел на пол, хватаясь за живот. В его глазах застыл неподдельный ужас. Джинни испуганно отступила назад.

— Что я сделала, Том? — спросила она, пытаясь подавить нарастающую панику. — Что я с ним сделала?!

— Ты… — прохрипел Малфой, — ты применила Темную магию?..

— Не вздумай паниковать, — приказал Том. — Не показывай ему свой страх, иначе он устроит тебе большие проблемы. Делай то, что я говорю, и повторяй слова за мной.

Повинуясь его приказу, Джинни присела перед Малфоем на корточки и склонила голову набок. Она попыталась улыбнуться, но губы отказывались слушаться.

— Да, Малфой, — повторила она слова Тома, — я применила Темную магию. Неужели ты побежишь рассказывать об этом своему папочке? О, боюсь он будет очень зол, когда узнает, что его сына одолела жалкая предательница крови.

— Да как ты смеешь? — прошипел он, вытирая с губ струйку крови рукавом мантии.

— Как я смею? Не забудь спросить своего отца, как он посмел отдать этой предательнице крови вещь, которая никогда ему не принадлежала. Быть может, он даже расскажет тебе, благодаря кому я обучилась этому заклинанию…

— А теперь сделай паузу, — сказал Том, и Джинни послушно замолчала. Малфой отполз назад, недоуменно глядя на нее. — Продолжай: “Только я боюсь, что его хозяин…”

— Только я боюсь, что его хозяин будет в гневе, когда узнает об этом, — яростно прошептала Джинни, вживаясь в роль. — А он непременно узнает, и твой папочка дрожит от страха, когда думает об этом. Смею предположить, что тебе придется несладко, если ты вдруг поднимешь эту тему.

Пошатываясь и хватаясь за стену, Малфой поднялся на ноги. Он потянулся было к своей палочке, но Джинни резко выставила вперед свою.

— Даже не думай, — предупредила она. — Мой следующий удар может стать смертельным.

Слизеринец попятился назад и спешно скрылся за углом, держась рукой за живот. Как только его шаги затихли, Джинни развернулась и со всех ног помчалась прочь.

— Как ты мог, Том? — думала она, задыхаясь от страха. — Ты обещал, что не будешь учить меня Темной магии!

— Я этого не обещал, — не скрывая своего веселья ответил Том. — Я всего лишь сказал, что ты еще слишком незрелая для нее. Но сегодня ты успешно доказала обратное, не так ли, малютка Джинни?

У входа в гостиную Джинни остановилась, чтобы перевести дух. Она не знала, как ей жить дальше и спокойно смотреть в глаза своей семье после того, что она натворила.

“Я могла убить его”, — в отчаянии подумала она.

— Не могла. Тебе бы просто не хватило сил, — не слишком-то утешающе сказал Том. — Ты лишь слегка поцарапала его желудок. К чему теперь эта драма?

Сам факт применения Темной магии уже не так сильно страшил Джинни. И даже вероятность, что Малфой расскажет обо всем учителям, не вызывала у нее должного ужаса.

Куда хуже было осознавать, что ей понравилось это чувство — видеть перед собой беспомощного врага, которого ей ничего не стоило убить.

Джинни в очередной раз за вечер откинулась на подушку, закрыла глаза и попыталась очистить разум.

“Не думай ни о чем, — приказала она самой себе заученными фразами, — либо сконцентрируйся на чем-то, что не вызывает эмоций”.

Не думать ни о чем как обычно не вышло: в голову полезли мысли об утреннем взрыве в комнате близнецов, необходимости отполировать метлу и летнем эссе по Травологии. Выругавшись сквозь зубы, Джинни сменила тактику и представила холодное и спокойное море. Она мысленно прорисовывала каждую волну, растворяющуюся пену, мелкие брызги… Дыхание начало выравниваться, и Джинни почти обрадовалась успеху, но потоки соленой воды совершенно незаметно стали пресными. Теперь перед глазами стояли изгибы реки долины вечного заката из ее снов.

Устало вздохнув, она распахнула глаза и потерла виски. Пособие “Окклюменция и легилименция: искусство защиты и чтения разума”, которое она выпросила у Перси, оказалось совершенно бесполезным.

— Оно не бесполезное, — усмехнулся Том, с любопытством наблюдавший за ее попытками закрыть от него разум, — просто ты недостаточно сильно желаешь избавиться от меня.

Джинни не могла с ним согласиться.

После случая с Малфоем она твердо уверилась в том, что ей необходимо решить проблему присутствия Тома в своей голове самостоятельно. Не упрашивать его исчезнуть, чтобы затем умолять вернуться, а закрывать от него сознание, когда этого требовала ситуация. Его советы в пылу боя могли принести ей немало проблем.

Вновь закрыв глаза, Джинни постаралась избавиться от всех мыслей, но они с завидным упорством продолжали крутиться в ее голове. К ее счастью, вскоре внизу раздался хлопок аппарации, и Джинни поднялась с кровати. Повод прекратить занятие окклюменцией возник сам собой: необходимо было помочь маме с ужином.

* * *

После того, как отец за ужином торжественно показал им билеты, Джинни и братья пустились в пляс.

— Мы едем на Чемпионат! — хором скандировали они, устроив хоровод на тесной кухне. — Мы едем на Чемпионат!

— Дети! — прикрикнула Молли. — Кто будет доедать ваш ужин? Артур, я же просила подождать хотя бы десять минут…

Впрочем, ворчание мамы было притворным. Она гордо посмотрела на своего мужа, пряча счастливую улыбку. У них нечасто получалось так обрадовать своих отпрысков.

— А сколько у нас билетов? — робко спросил Рон, когда мать все же уговорила всех сесть обратно за стол.

— Десять, — ответил отец.

— Ух ты! — присвистнул Фред. — То есть, мы можем поехать всей семьей…

— …и даже прихватить с собой кого-то одного, — закончил Джордж.

Рон с надеждой посмотрел на отца.

— Мы ведь сможем позвать Гарри?

— Не только Гарри, дорогой, — улыбнулась Молли, протягивая Перси тарелку с бобами. — Мы могли бы позвать и вашу подругу, Гермиону. Ее родители показались мне очень приятными людьми, когда мы встретились в Косом переулке.

— Но разве у нас не один лишний билет? — нахмурился Перси.

— Ваша мама решила не ехать, — объяснил Артур. — Если вы не забыли, то с того дня, когда в нее чуть не врезался бладжер на матче “Холихедских Гарпий”...

— Артур!

— В общем, нас будет всего восемь, — извиняющимся тоном закончил отец.

— Чарли и Билл приедут к нам, или мы встретимся с ними уже на матче? — вклинилась в обсуждение Джинни.

— Я сейчас же напишу им, — кивнул Артур, — а заодно напишу родителям Гермионы и родственникам Гарри. Сегодня я как раз, э-э-э… разузнал кое-что о магловской почте.

После новостей о добытых билетах на Чемпионат мира по квиддичу занятия окклюменцией стали еще тяжелее. Джинни не могла ни перестать думать о предстоящей поездке, ни отключить эмоцию радости.

— Тебя слишком легко вывести из равновесия, — хмыкнул Том, когда в очередной раз пустота в ее голове превратилась в огромный стадион. — Поверь, враг не станет ждать, пока твои чувства утихнут.

— Враг? — фыркнула Джинни. — Мы с тобой не можем быть врагами. Даже если у нас разные взгляды на жизнь, мы вынуждены делить одну голову.

— Мне льстит твоя привязанность, малютка Джинни, но я не единственный, кто может забраться к тебе в голову.

— У меня нет никакой привязанности! — вспыхнула она. — И кому вообще может понадобиться моя голова?

— Пока она преимущественно пустая и глупая — никому, — согласился Том, — но кто знает, чего нам с тобой ждать в будущем? Тот же Блэк до сих пор на свободе, если ты вдруг забыла.

Джинни и впрямь начала об этом забывать. Новостей о нем не было так давно, что весь прошлый год, полный страха от его незримого присутствия, начинал казаться ей собственной выдумкой.

Вскоре ей стало не до занятий: в Нору начали прибывать гости. Первым объявился Чарли, и во время ужина он подозрительно хитро поглядывал на младших братьев и сестру. Джинни, Рон и близнецы устроили в комнате последних заседание, чтобы понять, что это значит, но так и не пришли к однозначному мнению. На следующий день приехал Билл, и уже через пару часов Джордж подсунул ему одно из их с Фредом изобретений — конфету, от которой из ушей вырастали лимоны. Джинни и Рону пришлось сбежать во двор, чтобы от криков матери не разболелись их головы. А еще через пару дней к их дому приехала магловская машина, из которой выскочила Гермиона.

Гермиона нравилась Джинни, как бы ни ворчал на нее Рон и какими бы словами ни называл ее Том. По меркам их шумной и веселой семьи она могла показаться занудой, но Джинни ценила ее спокойствие и сдержанность — особенно после нескольких дней непрекращающихся криков, взрывов и грохота. Поэтому она с большой радостью поселила подругу брата в своей комнате.

— Заклятие незримого расширения — очень полезная вещь, — с горящими глазами сказала Гермиона, когда Джинни рассказала ей про магические палатки. Они уже сидели в пижамах на полу ее комнаты и допивали чай с мятой и заунывником.

— Да, но оно очень сложное, — ответила Джинни, — его только на шестом курсе изучают.

— Не ты ли убеждала меня, что твоя подружка очень способная? — насмешливо поинтересовался Том. — У меня это заклинание получилось уже на четвертом…

— Жаль, что нам нельзя колдовать на каникулах, — вздохнула Гермиона. — В Хогвартсе почти не остается времени на изучение чего-либо помимо школьной программы.

Джинни поежилась, вспомнив Викки и все ее клубы.

— Наверное, ты просто перфекционистка, — осторожно заметила она. — Если не слишком беспокоиться об оценках, то появится много свободного времени. Умудряются же другие играть в квиддич или встречаться с мальчиками…

На этих словах они обе смущенно хихикнули.

— Кстати о мальчиках: днем я случайно подслушала разговор Чарли с вашим отцом, и они говорили про какой-то бал, — Гермиона вопросительно посмотрела на Джинни. — Ты не знаешь, о чем речь?

Она лишь пожала плечами.

— Ни малейшего представления. Чарли с первого дня в Норе ведет себя так, будто узнал какую-то страшную тайну, но нам он ни о чем не говорит.

Гермиона вздохнула и откинулась спиной на шкаф.

— Я читала в “Истории Хогвартса”, что еще в прошлом веке ежегодно проходили Рождественские балы, но от них решили отказаться, поскольку большинство учеников предпочитало уезжать на каникулы домой. А ведь было бы здорово побывать на таком: в мире маглов это уже давно стало частью сказок, а не реальностью.

— Ну не знаю, — поджала губы Джинни, — я совершенно не умею танцевать. Но зато был бы повод купить такое красивое платье…

Она осеклась и порадовалась, что бал был сугубо гипотетическим, как и платье. Едва ли у ее семьи нашлись бы деньги на что-то по-настоящему красивое. Конечно, мама всегда старалась выбирать для Джинни все самое лучшее, иногда даже в ущерб семейному бюджету, но ей было совестно принимать такие жертвы — особенно глядя на Рона, которому никогда не доставалось ничего нового.

— И снова ты жалеешь себя, — холодно заметил Том, — хотя могла бы давно придумать, как заработать денег. Твои братья ведь на что-то покупают ингредиенты для своих опытов?

— Я думала об этом, — раздраженно отмахнулась Джинни, — но пока ничего не придумала.

Том тихо хмыкнул, но поддевать в ответ не стал.

— У меня все наоборот, — поделилась Гермиона, — танцевать я научилась еще в магловской школе, а вот платья… Обычно я просто доверяла этот выбор своей маме. Другой вопрос — с кем именно мне бы пришлось танцевать на этом балу?

— Желательно не с Роном, — рассмеялась Джинни, — он бы тебе все ноги оттоптал!

Гермиона рассмеялась в ответ, но как-то неуверенно.

— А с кем бы хотела пойти ты? — поинтересовалась она.

— Ни с кем, наверное, — задумчиво ответила Джинни. — Когда я думаю о балах, я представляю целые горы пирожных. Так что я бы пошла одна, и никто бы не отвлекал меня от поедания сладостей танцами!

— Прости мое любопытство, но… — Гермиона немного помедлила. — Мне казалось, что тебе нравится Гарри. Разве нет?

Ответить на этот вопрос было сложно. Джинни так давно не думала о нем, что даже новость о его скором приезде не вызывала у нее никаких чувств. Тот образ мальчика-героя, заставлявший ее краснеть от одной лишь мысли о нем, остался где-то в далеком прошлом — задолго до того, как к ней в руки попал злополучный дневник.

— Он нравился мне раньше, — уклончиво начала она, — и я правда благодарна ему за спасение. Но моя мама говорит, что все глупые детские влюбленности однажды проходят.

— Да, — поспешно кивнула Гермиона, — наверное, она права.

Допив чай, они погасили свет и забрались в кровати. Измотанная за день Джинни уснула мгновенно, в очередной раз забыв про упражнения по окклюменции.

* * *

После Чемпионата и ночных гуляний Джинни скакала по палатке вместе с братьями. Эмоции кипели так, что она сомневалась, сможет ли вообще уснуть.

— Поверить не могу, что кто-то может так летать! — восхищенно выдохнула она. — Вы видели, как Крам нырнул к самой земле?

— Я думал, что он разобьется в лепешку, — горячо поддержал ее Рон, — но он ни одним прутиком травы не коснулся!

— Вот что значит профессиональный спорт, — мечтательно улыбнулся Чарли. — После него все наши школьные матчи кажутся игрой в Плюй-камни.

— Все допили какао? — выразительно спросил отец, глядя на зевающую Гермиону. — Тогда марш по кроватям!

Заканчивать этот чудесный вечер не хотелось, но Джинни покорно пошла в свою палатку в компании Гермионы.

— Ну наконец-то, — протянул Том, когда она забралась в свою кровать, — меня уже тошнит от разговоров о квиддиче.

— Брось, тебе ведь и самому понравилось, — усмехнулась Джинни. — Я чувствовала твои эмоции во время матча.

Она блефовала: на время матча она напрочь забыла о существовании Тома. Но ей казалось, что столько чувств, сколько испытала она, банально не могут поместиться в одном человеке.

— Признаю, это было интереснее, чем в Хогвартсе, — неохотно согласился Том, — но все еще довольно бессмысленно.

— А что для тебя вообще имеет смысл?

— Боюсь, ты пока не созрела для этого разговора, малютка Джинни.

— Любишь ты уходить от ответа, — сонно подумала Джинни, закрывая глаза. Почти мгновенно она погрузилась в сон.

Ее разбудила Гермиона, и Джинни растерянно села в кровати.

— Уже утро? — зевнула она.

— Нет же! Что-то происходит, заходил твой отец и просил нас срочно собираться. Прислушайся!

То, что поначалу показалось продолжением празднования, оказалось криками ужаса. Где-то вдалеке грохотали взрывы, не похожие на салют, а топот ног тысяч волшебников явно не напоминал хороводы.

— Что случилось? — испуганно спросила Джинни, набрасывая куртку.

— Не знаю, — ответила Гермиона, пытаясь влезть в рукав, — кажется, сюда заявились темные волшебники…

В палатку заглянул отец.

— Быстрее, девочки! — рявкнул он, и Джинни кинулась вперед, сжимая в руке палочку.

На палаточный лагерь надвигалась толпа волшебников в масках. В воздухе перед ними плыли маглы, которые встречали болельщиков при заселении. То тут, то там слышались взрывы, воздух стал тяжелым из-за клубов дыма, а отчаянные крики заставляли кровь застывать в жилах.

Все это чертовски походило на видения из памяти Тома.

— Уходите в лес, живо! — скомандовал отец, прежде чем ринуться к группе волшебников из Министерства.

Фред тут же схватил Джинни за руку и потащил за собой. Они бежали через брошенные бутылки от сливочного пива, почерневшие от дыма флаги и обрывки магловской одежды.

“Не хватает только железных птиц в небе”, — нервно усмехнулась про себя Джинни.

— Поверь, тут и без них хватит возможностей глупо и бесславно умереть, — отрезал Том. — Держи наготове палочку и вспомни все, чему я тебя учил.

— Я не собираюсь применять Темную магию! — вспыхнула Джинни, и тут же почувствовала, как Том закатывает глаза.

— Просто постарайся не умереть, — попросил он. Джинни улавливала его беспокойство, а это означало, что опасность как никогда реальна.

Крики толпы стали чуть тише, и братья замедлились.

— А куда делся Рон? — спросил Джордж, оглядываясь назад.

— Вот дерьмо, мы их потеряли! — в сердцах воскликнул Фред. — Джинни, если вдруг что — ты этого не слышала.

— Рон наверняка с Гарри и Гермионой, — предположила Джинни, проигнорировав реплику брата, — а значит, им ничего не угрожает.

— Мне бы твою уверенность, — пробормотал Фред. — Если вдруг что случится, папа спустит шкуру с нас с Джо… Тихо! Вы слышали?

Они замерли, сжимая в руках палочки. Из-за деревьев на них надвигалась высокая темная фигура.

— Джинни, отойди за нас, — еле слышно прошептал Джордж.

— Делай как он говорит, — приказал Том, и она испуганно шагнула за спины братьев.

Фигура шагнула ближе, и в тусклом свете луны Джинни смогла разглядеть на лице волшебника маску.

Близнецы тут же вскинули свои палочки.

— Экспеллиармус!

— Петрификус Тоталус!

Пожиратель смерти с легкостью отбил их удары и сделал еще один шаг вперед. Братья атаковали снова, незаметно отступая назад, но их заклинания опять ударили в щит. Враг отбивался лениво, играючи: он прекрасно понимал, что сражается с детьми. Но не прошло и минуты, как ему надоела эта игра. Он занес палочку, приготовившись нападать, и в тот же момент Джинни вынырнула из-за плеча Фреда.

— Редукто!

Попытка изменить движение обернулась для Пожирателя крахом: заклинание ударило прямиком в его палочку. Она с громким взрывом разлетелась на куски, и волшебник взвыл от боли. Не теряя времени зря, братья вновь схватили Джинни и помчались прочь.

— Неплохо сработано, сестренка, — на бегу выдохнул Джордж. — Мы и не знали…

— …что ты владеешь боевой магией, — восхищенно закончил Фред.

Несмотря на страх, Джинни довольно улыбнулась. Заслужить похвалу от близнецов было не так-то просто.

— И ты снова думаешь о какой-то чепухе, — злобно фыркнул Том. — Ты хоть понимаешь, что бы произошло, если бы тебе не повезло?

— Но мне ведь повезло, — ответила Джинни. — Не напади я на него, он бы убил моих братьев!

— У тебя их и так слишком много, — это могло бы сойти за жестокую шутку, но Том говорил предельно серьезно. — В твоей семье просто стало бы на два рта меньше, и это пошло бы ей лишь на пользу.

— Знаешь, что? — зло подумала Джинни. — Катись к чертовой мантикоре!

Она почувствовала, что Том собирается ответить, и изо всех сил отстранилась от его существа. И голос, ставший ее неразлучным спутником, затих — не по собственному желанию, но по ее воле. У Джинни наконец-то получилось использовать окклюменцию.

— Эй, там же кто-то из наших! — воскликнул Джордж, указывая на толпу волшебников вдалеке. — Это случайно не старик Ксено?

— А кто еще вырядился бы в светящуюся оранжево-зеленую мантию? — фыркнул Фред. — Идем к ним, пока наша Джинни не взорвала еще какого-нибудь Пожирателя.

* * *

Суматоха в Норе не закончилась после Чемпионата. Отошедшая от шока Молли пыталась успокоить себя сборами детей в Хогвартс, поэтому в доме то и дело хлопали чемоданы.

— Джордж, ты проверил учебники? — спросила она за ужином.

— Я Фред, мам, — привычно отшутился Джордж. — Учебники на месте, только я одного не пойму: зачем ты купила мне Травологию за второй курс? Боюсь, что профессор Спраут этого не оценит…

— А мне ты подсунула драконий навоз вместо жабьей икры, — вставил Фред. — Разве это не любимые образцы удобрений Перси?

— Я уже давно передал их в соответствующий отдел, — покраснел Перси.

— Все, хватит! — вспыхнула Молли. — Чтобы завтра к вечеру все чемоданы были собраны!

— Как у тебя не болит голова от этого шума? — поморщился Том.

Джинни ожидала, что после Чемпионата он снова перестанет разговаривать с ней, но применение окклюменции не задело его. Казалось, ее новая способность наоборот произвела на Тома впечатление.

Разумеется, он бы никогда не сказал об этом напрямую.

Ночью Джинни уснула, едва ее голова коснулась подушки. После вечерней игры в квиддич в саду и огромной порции вишневого пирога с чаем у нее не осталось сил даже на болтовню с Гермионой.

Но сон, который она увидела, никак нельзя было списать на жуткую усталость.

В полумраке ветхой магловской гостиной слышалось тихое шипение змеи. В дальнем углу низкий и полный человек гремел котлом. Джинни чувствовала тихое злое торжество, которое явно не принадлежало ей самой.

— Зелье готово, Хвост? — спросила она холодным и низким голосом, и тут же поежилась от того, как страшно он прозвучал.

— Да, мой лорд, — ответил низкий волшебник.

Дверь в гостиную открылась, заставив старые дверные петли скрипнуть. Джинни не смогла рассмотреть лицо вошедшего человека: стоило ему подойти к ней, как он почтительно склонил голову.

— Я добыл всю нужную информацию, мой лорд, — сказал он. — Этого хватит, чтобы одурачить Дамблдора.

Злое торжество внутри стало лишь сильнее.

— Прекрасно, — ответила Джинни спокойным голосом, не выдающим ни одной эмоции. — У тебя еще есть время покопаться в его памяти. Ты должен сработать безупречно, чтобы у старика не возникло даже повода усомниться в тебе.

— Конечно, мой лорд, — ответил слуга, склоняя голову еще ниже. — Я сделаю все, чтобы вы остались довольны.

Джинни распахнула глаза и уставилась в потолок. Ее сердце бешено колотилось, а простыни под лопатками были мокрыми от холодного пота.

— Что это было, Том? — испуганно спросила она.

Он тянул с ответом долго. Достаточно долго, чтобы Джинни поняла: дела обстоят еще хуже, чем ей кажется.

— По всей видимости, мы залезли туда, куда не следовало, малютка Джинни, — сказал он наконец.

— Это ведь не воспоминания? — уточнила она. — Я видела все так, будто и в самом деле нахожусь в той гостиной! А это значит…

— Да, — подтвердил Том, — это значит, что моя будущая версия набирает силу.

В поезде Джинни затащили в свое купе близнецы. Они стали иначе смотреть на сестру после финала Чемпионата, но порадоваться этому не получалось: их пристальное внимание могло привести к ненужным вопросам. И все же Джинни охотно присоединилась к обсуждению загадочных слов Чарли на платформе.

— Так ваш брат занимается драконами, верно? — уточнил Ли Джордан, выслушав их сбивчивый рассказ. — Может, их привезут в Хогвартс в этом году?

— Зачем? На Уходе за магическими существами показывать? — фыркнула Джинни. — Есть ли хоть одна убедительная причина привозить в школу драконов?

Посмотрев на задумавшихся собеседников, она поняла, что говорила не своими словами. Так бы ответил на этот вопрос Том.

— Ты начинаешь перенимать одно мое полезное умение, малютка Джинни, — усмехнулся он.

— И какое же?

— Думать головой.

Никакого другого ответа она и не ждала.

— Не забывайте, кто наш директор, — включился в спор Фред. — Дамблдор тот еще чудак, и притащить в Хогвартс парочку драконов — вполне в его стиле.

— Вот-вот, а еще найти им самое бесполезное применение, — подхватил Джордж. — Представьте только, использовать их вместо печи на кухне!

— Да домовики от такого заикаться начнут!

За веселой болтовней Джинни и не заметила, как они добрались до Хогсмида. В карету к близнецам тут же набились их однокурсники, и ей пришлось занимать ближайшее свободное место рядом с Невиллом.

— Привет, — неловко промычал он. — Если почувствуешь под ногами что-то странное, то это Тревор: он опять сбежал, а я не могу найти его в этой темноте…

Церемония распределения была такой же скучной, как и в прошлом году. Разве что сидящий рядом с Джинни Колин нервно подпрыгивал до тех самых пор, пока Дэннис, его младший брат, не был зачислен в Гриффиндор. Однокурсник гордо посадил брата рядом с собой, заставив двигаться всю скамейку. Суматоха за их столом прекратилась лишь после выразительного взгляда МакГонагалл.

После долгожданного пира последовало объявление о Турнире Трех Волшебников. Большой зал погрузился в настоящий хаос: кто-то обсуждал смерти на прошлых Турнирах, кто-то — иностранных гостей, а кто-то уже строил планы, на что потратит тысячу галлеонов.

— Занимательно, — сухо заключил Том.

На этом его реакция ограничилась, что немало насторожило Джинни. С того самого сна Том вел себя осторожно, точно боялся сболтнуть лишнего, и у нее не получалось вытянуть из него ни слова. Было очевидно, что он серьезно обдумывает что-то, но у Джинни не было доступа к его мыслям.

Впрочем, попытаться стоило.

Ночью, когда соседки уже спали, она привычно очистила сознание, после чего потянулась к палочке. Было сложно повторить руководство из пособия, когда тот, чьи мысли требовалось прочитать, сидел в ее собственной голове, так что Джинни действовала на одном лишь чутье.

— Легилименс! — прошептала она, крепко зажмурив глаза.

Голову заволокло тяжелым туманом, и она почти удивилась, что у нее получилось — пока ее грубо не вышвырнуло обратно. Неудачное заклинание отдало тупой болью в висках и затылке.

— Не могу не похвалить за попытку, но на что ты вообще надеялась? — насмешливо спросил Том. - Ты никогда не думала о том, что не можешь проникнуть в мой разум из-за того, что я отличный окклюмент?

— Тогда просто скажи, о чем ты думаешь! — сердито ответила Джинни, потирая виски. — Ты ведь беспокоишься о чем-то, но все равно не сможешь действовать без меня.

— Нет уж. Для твоей маленькой глупой головы эти вещи не предназначены, — холодно отрезал Том, — а с твоей любовью лезть куда не надо, не слушая никого вокруг, и подавно.

— Ну и ну! Лорд Волдеморт читает мне нотации о плохом поведении, — усмехнулась Джинни.

В голове раздался тихий вздох.

— Тебе будет не до шуток, когда по твоей вине мы оба умрем. А если я прав, и наши души связаны, то даже смерть нас не разлучит — вот будет здорово скитаться вечность в аду в компании неугомонной малявки!

Джинни замерла.

— Что ты сказал? Наши души… что?!

Она не думала об этом прежде. Откровенно говоря, она не думала даже о том, как вообще Том оказался в ее голове после разрушения дневника. Джинни была слишком подавлена, растеряна и испугана в тот момент, а потом… Потом она просто приняла его существование как данность.

— Забудь, — быстро сказал Том, уловив ее панику. — Сейчас это ничего не меняет. Мы делим одно тело, а все остальное лишь детали.

Это и впрямь ничего не меняло, но Джинни все равно содрогнулась от ужаса. Вечность! Даже год в компании Тома показался испытанием, и ей стало плохо от осознания, сколько таких лет ждет ее впереди. Головная боль отступила под натиском тяжелых мыслей.

* * *

Начало учебного года выдалось без происшествий — для Джинни это было в новинку. Конечно, не обошлось без привычных издевок со стороны Снейпа, но придраться к ее зельям он не мог: Том привычно выручал ее подсказками. Не добавляли радости и злые взгляды Малфоя, явно затаившего обиду за проклятие.

— Просто тянись рукой к палочке, когда видишь его, — посоветовал Том. — С такими жалкими червями, как он, это работает превосходно.

— Странно, что ты не любишь его, — недоверчиво протянула Джинни. — Его отец был твоим сторонником.

— Вот именно, малютка Джинни. Он был сторонником моей будущей версии, — зло усмехнулся Том. — И он, в отличие от того же Блэка или Лестрейнджей, не в Азкабане.

Мнение о Малфое разделял и Грюм, судя по радостному рассказу Рона о том, как он на глазах у всего курса превратил слизеринца в хорька. Впрочем, симпатии к новому преподавателю Джинни не питала, хоть и помнила, с каким уважением о нем отзывался отец. Она бы доверила Грюму свою спину лишь для того, чтобы не пришлось смотреть в его безумные глаза.

* * *

В день прибытия иностранных гостей Джинни была как на иголках. Она видела волшебников из других стран и раньше, когда бывала с родителями в Румынии и Египте, но то были взрослые волшебники, которым не было до нее никакого дела. Конечно, студентов последних курсов вряд ли заинтересовала бы обычная третьекурсница, но все же они казались куда ближе, чем бородатые стражи проклятых гробниц или одичавшие в лесу драконоводы.

И каково же было ее удивление, когда среди делегации Дурмстранга она увидела Виктора Крама!

— Так он профессиональный игрок в квиддич? — уточнил Колин во время пира.

Весь гриффиндорский стол то и дело оборачивался на знаменитого ловца — да что там, на него оборачивалась вся школа! Джинни и сама не могла поверить, что это не просто розыгрыш от директора Дурмстранга.

— Ага, — ответила она наконец, — он поймал снитч на Чемпионате мира в этом году.

— Жаль, что я все пропустил, — вздохнул Колин. — А как думаешь, если бы он играл против Гарри, то кто бы победил?

Пир наконец-то закончился, и Дамблдор торжественно рассказал о правилах предстоящего Турнира, продемонстрировав Кубок Огня. Джинни слушала жадно, хоть и понимала, что ее это не касается: после мучительного месяца в неведении любая крупица информации была на вес золота.

— Запретная линия? — фыркнул Том, услышав об ограничениях. — Ее сможет обойти любой смышленый первогодка.

Джинни ощутила резкий порыв найти заветный способ обмануть ее, но тут же почувствовала, как в Томе закипает злость.

— Даже не думай, — предупредил он. — Обойти линию можно, а вот магический контракт — нет. Участие в Турнире — это гарантированная смерть для того, кто не освоил и половины школьного курса.

И без нравоучений Тома Джинни понимала, насколько это безрассудно. Но помечтать о моменте, когда Кубок выберет ее имя, было очень и очень приятно.

Она думала об этом до самого отбоя, поэтому в ее снах рисовалось огромное квиддичное поле, через которое нужно было бежать, отбиваясь от соплохвостов Хагрида. Джинни почти добежала до Кубка, когда сон неожиданно изменился.

Перед ней вновь оказалась мрачная магловская гостиная. Глазами Волдеморта — в этом не оставалось сомнений — она наблюдала, как низкий волшебник отходит от камина.

— Все готово, мой лорд, — дрожащим от волнения голосом сообщил волшебник: Джинни помнила, что Волдеморт называл его Хвостом. — Уже завтра станет понятно, сработал ли план.

— Он не может не сработать, — властно ответила Джинни холодным голосом. — У нас есть только один шанс добраться до мальчишки, и если вы вдвоем его упустите…

Голос на секунду замолчал, и Хвост испуганно сжался, став еще меньше ростом.

— Впрочем, ты и так знаешь, что вас ждет, если вы оплошаете, — чуть мягче сказала Джинни, но от этого в ее голосе стало лишь больше угрозы. — Ты собрал яд Нагайны?

Низко поклонившись, волшебник несмело шагнул вперед.

— Да, мой лорд…

Джинни вдруг почувствовала, как кто-то тянет ее прочь из чужой головы. Мгновение спустя она распахнула глаза и прислушалась к своему учащенному сердцебиению.

— Что ты наделал, Том? — сердито спросила она. — Мы могли бы узнать…

— Мы узнали достаточно, — оборвал ее Том. — Оставаться в его сознании долго слишком рискованно. Он может почувствовать чужое присутствие.

— Но мы даже не поняли, о чем он говорил! — возмутилась Джинни.

Том не ответил, и она тяжело вздохнула. Он точно додумался до чего-то, но вновь не собирался делиться с ней своими соображениями. Повернувшись на другой бок, Джинни постаралась уснуть — у нее все равно не было сил, чтобы размышлять о планах Волдеморта.

Весь следующий день никто не мог сосредоточиться на домашних заданиях. Джинни в который раз отложила в сторону свой свиток по Травологии, чтобы обсудить с однокурсниками бороды близнецов. А когда они сами вернулись из больничного крыла в гостиную, учиться стало совершенно невозможно.

К вечеру напряжение в замке выросло настолько, что до Большого зала гриффиндорцы едва ли не бежали. Но несмотря на то, что Джинни разделяла всеобщее волнение, она не могла отделаться от мыслей о странном молчании Тома. После тревожного сна он словно погрузился в свои собственные размышления, напрочь забыв о ее существовании.

И после бесконечно долгого ужина Джинни поняла, в чем было дело.

— “Гарри Поттер”, — прочитал Дамблдор на четвертом куске пергамента, вылетевшем из погасшего Кубка.

* * *

Джинни не присоединилась к торжеству по случаю неожиданного четвертого чемпиона в общей гостиной. Прокравшись в свою спальню, она залезла на кровать, задернула полог и забилась в угол, прижав колени к груди. Дышать было тяжело.

Именно это и планировал Волдеморт, в этом не было сомнений. И она знала о его планах еще вчера ночью, а значит, могла им помешать.

“Если бы Том только сказал…” — отчаянно подумала она.

— А разве это не было очевидно? — насмешливо спросил Том. — Да и что бы ты сделала, скажи я тебе, что Кубок выберет Поттера? Пошла бы предупреждать преподавателей или Дамблдора?

— Я не знаю! — крикнула Джинни, и ее крик утонул в шуме веселья.

Она чувствовала себя беспомощной и загнанной в угол, совсем как на втором курсе. Гарри был в смертельной опасности, Джинни знала, кто за этим стоит, но не могла ни помочь, ни даже рассказать об этом кому-то из взрослых. От перебора радикальных вариантов становилось лишь хуже: она скрывала существование Тома больше года, и теперь ее признание вызвало бы слишком много подозрений… при условии, что ей бы вообще хоть кто-то поверил.

— Что мне делать? — спросила она у Тома, не надеясь на правильный ответ. — Волдеморт точно хочет убить Гарри!

— В том, что он хочет убить его, я не сомневаюсь, — задумчиво протянул он, — но вряд ли самим участием в Турнире.

— Но ты же сам говорил, что это верная смерть!

— Я несколько преувеличил. Ты и сама слышала слова директора: в этот раз за безопасностью будут следить особо тщательно, так что умереть Поттеру не дадут.

— Так ты просто хотел отговорить меня? — нервно усмехнулась Джинни. — Очень мило с твоей стороны.

И, прежде чем Том закатит глаза, она поспешила спросить:

— Но для чего Волдеморту нужно участие Гарри, если не для убийства?

— Хороший вопрос, — сказал Том, чуть помедлив. — Но боюсь, что пока я не смогу дать тебе ответ на него.

— Что, я снова слишком маленькая и глупая?

В голове послышался тихий смешок.

— Рад, что ты усвоила это, но на сей раз дело в другом. Невозможно сделать выводы, пока мы не увидим следующий ход.

— Мы? — выгнула бровь Джинни.

— О, я же вижу, с каким упорством ты хочешь доказать мне, что от тебя есть польза, малютка Джинни, — хмыкнул Том. — Так докажи же. Добывай информацию, будь моими глазами и ушами в замке — и тогда, быть может, я поверю, что с тобой можно разговаривать серьезно.

Он вновь пытался использовать ее, но в этот раз Джинни не чувствовала себя куклой в чужих руках. Том полностью зависел от нее, и теперь для того, чтобы заставить ее что-то делать, ему нужно было предложить что-то взамен.

И все же Джинни не отпускало навязчивое чувство, что она должна предпринять хоть что-то.

“Нужно предупредить Гарри, — подумала она, сворачиваясь под одеялом, — хотя бы намеком сообщить, кто виноват в странностях Кубка…”

На следующий день Джинни не удалось застать его ни в гостиной, ни в Большом зале, ни в коридорах Хогвартса. Гарри словно растворился, и его можно было понять: вокруг только и разговоров было о том, как наглый гриффиндорец опять решил забрать себе всю славу и затмить хаффлпаффского чемпиона. Никто даже не задумывался о том, бросал ли он свое имя в Кубок Огня. Абсолютно все были уверены, что бросал, и спорили лишь о том, каким образом ему это удалось.

Недовольство Хаффлпаффа Джинни ощутила на себе уже в понедельник. Обычно приветливая Максин недовольно поджала губы, когда они встретились на истории магии, а Хейди стыдливо отвела глаза в сторону, делая вид, что не заметила ее.

— Их можно понять, — сказала Гермиона, когда Джинни поделилась своими наблюдениями за обедом, — Хаффлпафф всегда был немного обделен вниманием, не находишь? А тут такой триумф: их студент — чемпион Хогвартса!

— Но зачем обижаться на меня? — проворчала Джинни, ковыряя вилкой пудинг в своей тарелке.

— Потому что ты во вражеском лагере, — влез в их разговор Том. — Ты бы и сама вела себя так на их месте. Не ты ли с презрением относишься к каждому, кто учится на моем факультете?

Джинни прикусила язык и вернулась к пудингу.

За неделю она смирилась с тем, что знакомые из Хаффлпаффа игнорируют ее существование, и это почти перестало ее беспокоить. Проблемой оставался Гарри: подобраться к нему было решительно невозможно. Он больше не сидел в компании Рона и Гермионы у камина, предпочитая скрываться за пределами общей гостиной. Если Джинни и встречала его, то он был окружен любопытной толпой.

Устав караулить Гарри, Джинни решила пойти к Рону. Он был мрачнее тучи в последние дни: Гермиона неохотно призналась, что они поссорились с Гарри из-за участия последнего в Турнире. Джинни улучила момент, когда в гостиной почти не осталось людей, и осторожно подошла к брату.

— Рон?

Тот устало поднял на нее глаза, оторвавшись от учебника по Трансфигурации.

— Что-то случилось?

— Я хотела поговорить, — торопливо сказала Джинни, опускаясь на диван рядом с Роном, — это касается Гарри…

— Не хочу о нем разговаривать, — буркнул брат, вновь утыкаясь в учебник.

— Но это важно! Его участие в Турнире — это ловушка!

— Вот как? — зло усмехнулся Рон. — И чья же это ловушка, позволь узнать?

— Сам-знаешь-кого, конечно! — Джинни все еще боялась произносить имя Волдеморта вслух. — Он подбросил имя Гарри в Кубок!

— Это бред, — фыркнул Рон. — Как он, по-твоему, пробрался в замок?

— Ну… — Джинни с раздражением осознала, что не придумала убедительной легенды. — Это наверняка сделал кто-то из его слуг. Тайно проник в Хогвартс, и…

— Хватит! — с громким хлопком закрыв учебник, брат поднялся с дивана. — Зачем это нужно Сама-знаешь-кому? Он переживает, что у Гарри недостаточно карманных денег?

Он рассерженно покачал головой.

— Ты хочешь видеть то, чего нет, — сказал он на прощание, — и тебе всюду мерещится Сама-знаешь-кто.

Джинни осталась сидеть на диване с ощущением, что на нее вылили котел испорченного зелья.

— Заметь, я тактично молчал и не говорил о том, что твоя затея провальная, — не упустил возможности вставить шпильку Том, — ведь тебе никто не поверит, что бы ты ни придумала.

Она ненавидела, когда он был во всем прав.

* * *

Близилось первое испытание Турнира Трех Волшебников, и настроение обитателей замка начало улучшаться. Об обиде на Гриффиндор никто не забыл, но вражда хотя бы перестала быть открытой. Максин даже передала Джинни ножницы, когда они подстригали аконитовый куст на Травологии, и это было заметным прогрессом.

Спустя неделю после их разговора Рон подошел к ней, чтобы помириться.

— Слушай, мне не стоило… — начал он, переминаясь с ноги на ногу. — Я идиот, и даже не подумал о том, что для тебя Сама-знаешь-кто — не просто страшилка на ночь. Меня не было с вами в Тайной Комнате, но я могу представить, как это было ужасно.

Джинни вздохнула и отложила свой свиток по защите от Темных искусств в сторону.

— Теперь понимаешь? — спросила она. — Я бы не стала обвинять его просто так. Это он виноват в том, что Кубок выбрал Гарри!

Но брат лишь покачал головой.

— Я все еще не понимаю, для чего ему понадобилось участие Гарри в Турнире, — упрямо ответил он. — Это же просто бессмысленно!

— Турнир опасен, — осторожно заметила Джинни, стараясь не выдать ничего лишнего, — это легкий способ избавиться от Гарри.

— Легкий? — присвистнул Рон. — Ты явно слишком тесно общаешься с Гермионой.

Он вернулся на свое место, и Джинни вновь притянула к себе свиток.

— Порой мне кажется, что людям нравится быть слепыми, — не без удовольствия сказал Том. — Ты только посмотри на него! Он не желает даже на секунду задуматься о том, что в истории с участием Поттера что-то нечисто.

— Он просто не хочет признавать, что был неправ, когда поссорился с ним, — отмахнулась Джинни.

— Жить иллюзиями — значит проиграть. Если строить в голове неверную картину мира, то ошибка из-за неправильных выводов будет всего лишь вопросом времени.

— О, ты-то об этом знаешь! — ухмыльнулась Джинни. — Какую же картину мира построил ты, когда пал от рук младенца?

— Тот человек, которым я стал, не имеет ко мне никакого отношения, — холодно ответил Том. — Я не он, и я никогда не повторю его ошибок.

— Тогда как вы связаны? — спросила Джинни, решив, что в момент уязвимости Том сможет проболтаться хоть немного. — Почему я залезаю в его голову во сне?

— А это, малютка Джинни, не твоего ума дело.

Стоило ли надеяться на что-то еще?

Джинни смотрела на первое испытание затаив дыхание. Даже с безопасного расстояния драконы казались огромными и внушали благоговейный ужас, и ей было сложно представить, что почувствовали оказавшиеся с ними лицом к лицу чемпионы.

Гарри вышел последним, и она замерла, готовясь к худшему. Но он не просто справился — он справился блестяще, разделив первое место с Крамом. Джинни облегченно вздохнула и присоединилась к бурным овациям, но чувство, будто здесь что-то не так, не желало ее отпускать.

“Том был прав, — обеспокоенно подумала она, — но если Гарри не хотят убить, то в чем тогда смысл его участия?”

Эта назойливая мысль не давала насладиться празднеством в общей гостиной, как бы ни пытался Джордж подсунуть ей сливочное пиво. К ее счастью, вскоре Гарри открыл добытое во время испытания яйцо, и весь факультет переключился на обсуждение истошного воя. Оставив недопитую бутылку сливочного пива на столе, Джинни выскользнула из гостиной.

“Если и есть способ найти подсказку, то только в библиотеке”, — подумала она.

— Поверить не могу, что говорю это, но… — Том выразительно замолчал, — общение с этой маглорожденной ведьмой хорошо на тебя влияет. Но скажи на милость, что ты собралась там искать?

— Любую информацию про Турниры прошлых лет, — ответила Джинни.

— Это я уловил. Но для чего?

Джинни закатила глаза.

— Если мы узнаем о каких-то традициях Турнира Трех Волшебников, то сможем понять, на каком этапе Волдеморт сделает свой следующий ход, — объяснила она.

Ей показалось, что она чувствует едва заметное удовлетворение Тома. Это была его первая положительная эмоция, которую ей удалось ощутить.

— Ты и впрямь решила сделать что-то полезное, — хмыкнул он. — Я впечатлен.

Спрятав довольную улыбку, Джинни открыла дверь в библиотеку.

Мадам Пинс удивилась, увидев ее, но не стала прогонять. Джинни обошла все полки, запоздало думая о том, что стоило попросить совета по книгам у Гермионы, которая прочитала про Турнир все, что только можно, в первую же неделю сентября. Взяв несколько книг наугад, Джинни заняла стол у окна.

Час спустя она разочарованно отодвинула от себя очередную книгу. Описания испытаний прошлых веков были интересными, но все же не давали никаких зацепок.

“Поговорю с Гермионой, — решила Джинни, возвращая книги на полки, — может, она подскажет, в каком направлении искать…”

Коридоры ожидаемо пустовали, и она неспешно двинулась к башне Гриффиндора, перебирая в голове все, что ей удалось узнать.

“Финальный раунд всегда может перевернуть результаты с ног на голову, — думала Джинни, — но важны ли вообще результаты?”

— Сомневаюсь, — протянул Том. — Разве что… Немедленно прячься!

Джинни нырнула за колонну, на ходу выхватывая палочку. Она бы сделала это и без окрика Тома: фигура, повернувшая из-за угла нетвердой походкой, не была похожа на ученика Хогвартса.

— И те документы, которые я должен был подписать, Уэзерби… — донеслось до ушей Джинни тихое бормотание.

Она осторожно выглянула и увидела Крауча, одного из судей Турнира. Джинни все лето слушала хвалебные оды, которые пел ему Перси, и лишь из-за этого ее тянуло зевать от одного его вида. Но сейчас с Краучем происходило что-то странное: он будто разговаривал сам с собой.

— Нет, мы не разрешим им импорт ковров-самолетов ни на каких условиях, можно даже не утруждать себя назначением переговоров, — продолжил свою беседу с пустотой Крауч.

Джинни медленно вышла из своего укрытия. Начальник брата явно был не в себе, и все же вряд ли собирался причинять ей вред. Она попыталась проскользнуть мимо него, но не удержалась и подняла глаза на его лицо. Глаза Крауча были пустыми, точно он ходил во сне.

Они почти разминулись, когда на запястье Джинни мертвенной хваткой сомкнулась рука. Она вздрогнула и вскинула палочку, но замерла, когда они с Краучем встретились взглядами. Стеклянные глаза ожили, и в них плескался неподдельный ужас.

— Он в Хогвартсе, — отчетливо прошептал Крауч. — Он…

Хватка ослабла столь же резко, и пальцы волшебника безвольно соскользнули вниз. Крауч моргнул, и мгновение спустя его лицо вновь стало отрешенным.

— Что касается вашего доклада о стандартизации толщины котлов, Уэзерби, — продолжил он как ни в чем не бывало, — вы уже посмотрели мои правки?

Крауч побрел по коридору дальше, а Джинни рванула прочь со всех ног. Лишь оказавшись в башне Гриффиндора, где до сих пор продолжался праздник, она позволила себе выдохнуть.

— Что с ним, Том? — испуганно спросила она.

— А сама как думаешь?

— Он… — Джинни запнулась. — Он как будто сам не свой. Либо он под действием какого-то зелья, либо…

— Либо под действием поспешно наложенного Империуса, — спокойно закончил за нее Том, и оба поняли, что это наиболее вероятная версия.

— Джинни, вот ты где! — радостно воскликнул Фред, вырывая ее из размышлений. — Мы-то уж решили, что ты сбежала. Идем к нам, сыграем в “Ведьму и Гиппогрифов”!

Джинни решила, что ей жизненно необходимо отвлечься от Крауча и его странностей, а обдумать их она сможет как-нибудь потом.

* * *

Обсуждение испытания с драконами не стихло и на следующий день. Пользуясь тем, что профессор Бинс не обращает никакого внимания на болтовню в классе, студенты чуть ли не в полную громкость смаковали самые впечатляющие моменты Турнира. Джинни же сонно смотрела на доску сквозь учителя, подперев рукой щеку: веселье в гостиной продолжалось до самого утра.

— Как думаешь, про кого говорил Крауч? — спросила она у Тома.

— Ты и сама знаешь ответ, — ответил он.

— Про того, кто бросил имя Гарри в Кубок, это очевидно, — согласилась Джинни. — Но кто это мог быть, и для чего ему понадобилось накладывать Империус на Крауча?

— Он мог что-то узнать, — начал рассуждать Том. — Либо он точно знает, кто именно стоит за этим, либо обладает информацией, которая станет подсказкой для Дамблдора. Вряд ли он мог бы помешать участию Поттера, даже если бы захотел.

Джинни широко зевнула и сползла еще ниже, почти ложась на парту. Она ломала голову над посланием Крауча все утро, но ей так и не пришло в голову ничего дельного. Утешало лишь то, что Том тоже не приблизился к разгадке.

— Может, стоит сообщить о Крауче кому-то? — предложила она. — Это никак не выдаст наш с тобой союз, и будет логичным шагом с моей стороны в глазах взрослых.

— Хочешь скинуть всю грязную работу на других, малютка Джинни? — ухмыльнулся Том. — Умно, но вряд ли поможет нам. Учителя предпочтут замять это, чтобы не вызвать международный скандал. Только представь: один из судей со стороны Британии под Империусом!

Ее осенило почти мгновенно, и сонливость как рукой сняло.

— Грюм! — подумала она. — Грюм был лучшим из авроров, а значит, он точно захочет разобраться в этом. Ему вряд ли есть дело до Турнира: папа всегда говорил, что он человек принципов.

— Это худший вариант из возможных, — мгновенно отринул ее идею Том.

— Но почему?

— Я узнал о нем достаточно из твоих воспоминаний, чтобы понять, что с ним нам точно лучше не связываться. Он мнительный старый аврор, который не гнушается никаких методов в своей работе. Если он захочет вытянуть из тебя все, что ты помнишь о встрече с Краучем, то он почти наверняка узнает и обо мне.

Джинни тихо вздохнула.

— Просто признай, что ты ненавидишь его, — сказала она, — это ведь он посадил в Азкабан твоих самых верных сторонников.

— Моих сторонников? — усмехнулся Том. — У меня нет сторонников. Это слуги того, кем я стал, но не мои. Грюм опасен для нас, и я надеюсь, что тебе хватит ума не перечить мне из желания насолить — насолишь ты этим только сама себе.

— Хорошо, — согласилась Джинни, — тогда пойдем другим путем.

— Только не говори, что ты собираешься…

— Да, я поговорю с Гермионой, — ее губы скривились в легкой усмешке, когда она почувствовала недовольство Тома, — она уж точно кого-то подозревает. Она даже домовых эльфов пытается спасти, а тут целый Гарри, ее лучший друг!

— Ладно, — вздохнул Том. — Даже если мне не нравятся твои идеи, ход твоих мыслей не может не радовать.

* * *

Поймать Гермиону в одиночестве удалось лишь через неделю. После объявления о Святочном бале весь замок стоял на ушах, и Джинни заметила, как подруга тихо покидает гостиную, прихватив охапку книг. Выждав немного, она двинулась следом за ней.

Как она и предполагала, Гермиона сидела в библиотеке. Сегодня здесь было пусто: Крам, вероятно, скрывался от поклонниц, так что его вездесущая свита не пряталась за полками. Джинни села за стол, и Гермиона оторвалась от своего свитка, подняв на нее глаза.

— Мне кажется, все сошли с ума, — пожаловалась Джинни.

Это вышло почти искренне. Узнав, что на бал ее курс не идет, она почувствовала легкое разочарование, и вездесущее обсуждение платьев и причесок ее раздражало.

— Это точно, — кивнула Гермиона, — можно подумать, от выбора партнера на бал зависит твоя жизнь или результаты СОВ!

— Но есть и плюсы: все забыли о том, что Гарри участвует в Турнире, — Джинни сделала вид, что задумчиво поднимает глаза к потолку. — Скажи, а ты не задумывалась о том, почему он вообще участвует?

Гермиона удивленно вскинула брови.

— Рон говорил мне, что ты подозреваешь в этом Сама-знаешь-кого… — осторожно сказала она.

— Так это ты заставила его извиниться? — хмыкнула Джинни. — А я-то почти удивилась! Но нет, я подозреваю не его, а кого-то из его сторонников. Кто-то ведь мог пробраться в замок!

— Это невозможно, — мягко возразила Гермиона. — Хогвартс — самое безопасное место в Британии.

— И все же Блэк проникал сюда дважды, — парировала Джинни. — Но что, если Пожиратель Смерти, заколдовавший Кубок, не приходил в Хогвартс тайком, а скрывается среди нас?

Кивнув, Гермиона задумчиво поджала губы.

— Я думала об этом, — призналась она, — особенно после того, как узнала, что Каркаров — бывший Пожиратель. Но разве мог он пойти на такой риск прямо под носом у Дамблдора?

Джинни напрягла память, вспоминая свой первый сон глазами Волдеморта. Человек, стоявший перед ним, казался гораздо моложе Каркарова, да и голос у него был совершенно другим. Это точно был не он.

— Сомневаюсь, — протянула Джинни с интонацией Тома, — если бы он был достаточно верным Пожирателем, его бы точно не оправдали. Но кто тогда, если не он?

Гермиона со вздохом вернулась к своему свитку.

— В этом и загвоздка, — сказала она, — я совершенно не представляю, на кого думать.

Джинни откинулась на спинку стула и забарабанила пальцами по столу. Очередная зацепка привела в тупик. Из всех, кто присутствовал в Хогвартсе, никто не походил на Пожирателя из сна.

— Погоди-ка, — подал вдруг голос Том, и Джинни отчетливо уловила его волнение, — Крауч не говорил, что этот человек живет в Хогвартсе. Ты же помнишь, что он сказал?

— Да, — ответила она, лихорадочно цепляясь за смутную догадку, — он просто сказал, что некто в Хогвартсе. В тот день здесь был не только Крауч, но и…

Оба их голоса прозвучали в голове одновременно:

— Бэгмен!

Джинни посмотрела на Гермиону. Та уже погрузилась в книгу, забыв о ее существовании. Говорить ей о новом подозреваемом не было смысла: едва ли теперь она могла чем-то помочь.

— Нужно будет присматривать за ним, если мы хотим понять, что он затевает, — заявил Том. — Понимаешь, к чему я клоню?

— Разумеется, — не без удовольствия ответила Джинни, — мне необходимо попасть на бал.

— Тогда пригласи кого-нибудь из старшекурсников, и…

— Зачем? — усмехнулась она. — Приглашать кавалеров попросту неприлично. Достаточно лишь немного подождать.

Том тяжело вздохнул в ответ.

Ждать приглашения пришлось дольше, чем Джинни планировала.

Первое время она целыми днями сидела в гостиной, нарочно отсаживаясь подальше от своих однокурсников, чтобы не спугнуть потенциального партнера. Увы, эту тактику избрали почти все ученицы младших курсов, так что пришлось искать другие способы привлечь внимание парней. Джинни попробовала ходить в библиотеку, но там было не протолкнуться из-за многочисленных охотниц на Крама. Его заверения в том, что у него уже есть спутница, никого не убеждали, так что толпа не уменьшалась — и Джинни заранее сочувствовала Гермионе, на которую ополчится вся эта толпа. В коридоре перед Большим залом было слишком холодно, чтобы долго сидеть там в ожидании кавалеров.

В последний день занятий Джинни начала подумывать о том, что стоит попытать удачи самостоятельно. После уроков она назвала пароль и шагнула в гостиную, но ее тут же сбили с ног.

— Ой! — испуганно воскликнул Невилл. — Пожалуйста, извини! Ты не ушиблась?

— Все в порядке, — заверила его Джинни, поднимаясь на ноги и незаметно потирая локоть.

— Точно? — он недоверчиво посмотрел на нее. — Если что, я вычитал рецепт одной потрясающей травяной мази…

Невилл осекся, как делал всегда, когда вспоминал о чем-то важном. Его щеки тут же стали пунцовыми.

— Кстати, хотел спросить, — пробормотал он, отводя взгляд, — тебя еще не приглашали на Святочный бал?

Джинни едва не подпрыгнула.

— Нет, — ответила она, пытаясь спрятать победную улыбку: ей очень хотелось утереть нос Тому, верившему в бессмысленность ее ожидания.

— Тогда, э-э-э… — Невилл зажмурился, точно боялся смотреть на нее, — может, ты бы хотела пойти со мной?

— Конечно, — тут же согласилась Джинни, — я буду очень рада!

— Вот спасибо! — несмело улыбнулся он. — То есть, я тоже очень рад и все такое, да…

Джинни улыбнулась в ответ и спешно помчалась в спальню Рона: нужно было одолжить Сычика и написать маме, чтобы она прислала парадную мантию.

* * *

Стрелка доставила мантию утром в день Святочного бала, и Джинни восхищенно выдохнула, стоило ей развернуть сверток. Кремовая мантия, расшитая тонким кружевом и переливающимся бисером, была старомодной, но очень красивой — возможно, одной из самых красивых вещей, которые когда-либо были у Джинни. Кровь прилила к ее щекам, когда она осознала, что маме пришлось просить об этой мантии у тетушки Мюриэль: она наверняка принадлежала кому-то из ее внучек. Джинни знала, как унизительно было родителям обращаться за помощью к другим людям, и от этого ее радость от красивой мантии померкла.

— Думаешь, было бы менее унизительно заявиться на бал в чем-то вроде лохмотий, которые достались твоему брату? — усмехнулся Том.

— Да что ты вообще понимаешь в одежде? — вспыхнула Джинни. — Ты же мальчишка!

Вступить в перепалку Том не успел: в спальню забежала Гермиона.

— Джинни, ты умеешь делать прически? — смущенно спросила она.

— Умею, — кивнула Джинни, — но разве не рано для сборов?

— Рано, — кивнула Гермиона, — просто решила уточнить заранее… Ой, какая красота!

Она с любопытством посмотрела на мантию в руках Джинни, заставив ее покраснеть лишь сильнее.

— Пойдем завтракать? — неловко сменила тему Джинни, и Гермиона охотно согласилась.

После на удивление долгого рождественского дня все приготовления к балу закончились, и разодетую толпу пустили в Большой зал. Джинни восхищенно вертела головой, пытаясь рассмотреть все новые украшения, пока Невилл не кашлянул, привлекая ее внимание.

— Ты не будешь против сесть с Роном и Падмой? — спросил он.

— Садись куда угодно, лишь бы Бэгмен был на виду, — напомнил ей Том.

Джинни подавила раздраженный вздох. По всей видимости, окружающие не собирались дать ей просто насладиться праздником.

К ее счастью, Рон и его спутница расположились прямо у судейского стола, так что Джинни умудрилась занять место с видом на всех гостей Хогвартса. Она с удивлением обнаружила, что место Крауча занимает Перси.

— Как думаешь, почему он не явился лично? — спросила Джинни у Тома.

— Судя по тому, что он смог сбросить Империус во время вашей встречи, пусть и ненадолго, выпускать его стало слишком опасно, — задумчиво протянул он. — Осталось лишь понять, как в этом замешан Бэгмен…

Джинни заказала утку под яблочным соусом и принялась за еду, то и дело поглядывая на судейский стол. Бэгмен рассказывал о чем-то сидевшей рядом с ним мадам Максим, но его взгляд вечно соскальзывал на зал. Он то и дело нервно поправлял свое жабо, словно был чем-то обеспокоен.

“С ним точно что-то нечисто”, — заключила Джинни, отпивая из кубка тыквенный сок.

Вскоре начались танцы, и Невилл неуклюже подал ей руку. Джинни кружилась с ним по залу, то и дело шипя из-за отдавленных ног, но продолжала сверлить взглядом Бэгмена, который танцевал с профессором Спраут. Медленный танец сменился быстрым, и Невилл с видимым облегчением шагнул назад, отпуская Джинни.

— М-м-м… ты не против, если я немного посижу? — спросил он. — У меня не очень с быстрыми танцами.

Джинни кивнула: ей оно было только на руку. Делая вид, что осматривает скачущих по большой ели гномов, она приблизилась к Бэгмену, который отплясывал уже с профессором Синистрой. Вел он себя совершенно естественно, и Джинни с неудовольствием осознала, что ждать от него каких-либо действий ей придется долго.

“Вот бы у меня была мантия-невидимка, как у Гарри…” — подумала она, взяв с пустующего столика бутылку сливочного пива.

Пару танцев спустя Бэгмен устало откланялся МакГонагалл и пошел к судейскому столу. Но не успел он сделать и пары шагов, как к нему подскочили близнецы. Джинни шагнула за декоративную колонну, радуясь тому, что светлая мантия делала ее неприметной.

— Добрый день, мистер Бэгмен, — ухмыльнулся Фред, и его ухмылка вышла зловещей. Джинни сразу же навострила уши.

— Вы, должно быть, получили наше письмо, — подхватил Джордж, — но мы так и не дождались от вас ответа.

— Мальчики, ну не на празднике же! — виновато улыбнулся Бэгмен. — Давайте не будем обсуждать никаких дел сегодня. Мы пришли сюда, чтобы отдохнуть и расслабиться, не так ли?

— О, правда? — деланно удивился Фред. — Тогда, быть может, стоит просто разобраться с этими делами, чтобы мы перестали вам докучать?

— Хорошо, хорошо, — сдался Бэгмен. — Найдите меня ближе к полуночи, и мы обо всем поговорим.

— Ловим вас на слове, — сказал Джордж, и на его лице не было и тени привычной улыбки.

Бэгмен развернулся и поспешил к столу, за которым сидели Гарри, Рон и Перси, а Джинни покинула свое укрытие и подлетела к близнецам.

— И что у вас с ним за дела? — чуть ли не прошипела она, заставив братьев вздрогнуть.

— Тебе бы в авроры пойти, Джинни, — попытался отшутиться Фред, — по крайней мере, экзамен по маскировке ты сдала бы без проблем.

— Не уходи от ответа, — сердито топнула ногой Джинни, — Бэгмен может быть опасен!

— А то мы не знаем, — выплюнул Джордж, — скользкий тип…

— …и на редкость бесчестный, — закончил за него брат.

— Вы тоже считаете, что он подбросил имя Гарри в Кубок?

— Имя Гарри в Кубок? — изумленно переспросил Фред. — Он подлец, конечно, но чтобы настолько…

Джинни прикусила язык.

— Тогда почему вы считаете его подлецом?

Близнецы переглянулись.

— Что же, если ты пообещаешь, что не расскажешь об этом маме…

— Или папе…

— Или кому угодно…

— Да говорите уже! — нетерпеливо выпалила Джинни, и братья синхронно вздохнули.

— Помнишь нашу ставку на Чемпионате? — уточнил Джордж. — Он принял ее, а потом расплатился с нами золотом лепреконов. Мы уже несколько месяцев пытаемся стрясти с него свои деньги.

— Он, небось, сделал нашим золотом ставку на Турнир, — зло сощурился Фред, — и теперь точно ничего не отдаст, пока не отыграется.

— Вот козел! — возмущенно выдохнула Джинни. Близнецы синхронно улыбнулись и похлопали ее по плечам — один по левому, а другой по правому.

— Не забивай себе голову нашими проблемами, сестренка, — посоветовал Фред, — уж мы-то придумаем, как его достать.

— Лучше потанцуй с кем-нибудь, — добавил Джордж. — Но помни: хоть почти все парни здесь и похожи на лягушек, поцелуями их в принцев не превратишь.

Братья ушли, а Джинни отыскала глазами Бэгмена. Он расположился рядом с Перси и явно намеревался с ним поболтать, и это был настоящий подарок судьбы: она могла легко сесть рядом и послушать их разговоры, не привлекая лишнего внимания.

Здесь ее снова ждало разочарование. На рассказ Перси о таинственной болезни Крауча Бэгмен отреагировал совершенно спокойно, точно это никак его не касалось. Затем брат завел разговор о своей работе, его министерский коллега активно закивал в ответ, а Гарри с Роном решили слинять под шумок. Джинни охотно побежала бы за ними, но ей пришлось слушать очередной рассказ об импорте икры тритонов, чтобы не упустить из виду Бэгмена. Утешала лишь огромная тарелка с пирожными, появившаяся за их столом.

— Что-то мне подсказывает, что мы ошиблись, — сказал Том, когда разговор за столом перешел на контрабанду дурманящих мурлокомлей из Норвегии, — этот тип меньше всего похож на человека, который мог бы служить Волдеморту.

— Почему? — поинтересовалась Джинни, уплетая уже четвертое пирожное. — Он же явно негодяй!

— Вот именно, — хмыкнул Том. — Он пройдоха и мерзавец, а такие люди могут служить лишь тем, кто обещает им быструю и постоянную выгоду. С момента, когда имя Поттера оказалось в Кубке Огня, прошло три месяца, а он до сих пор бегает с долгами от твоих братьев — и предположу, что не только от них. Сомневаюсь, что моя будущая версия могла предложить Бэгмену золото, а значит, он не стал бы влезать в столь опасную авантюру.

Джинни с трудом сдержала разочарованный стон: ей пришлось слушать Перси целый час, а в этом не было совершенно никакого смысла!

Она встала из-за стола и вышла в сад, возведенный на вечер во дворе Хогвартса. По кустам хихикали парочки, но Джинни не было до них дела. Ее мысли витали вокруг шпиона, который затесался в стенах замка.

— Судьи исключаются, — думала она, бродя вдоль розовых кустов и касаясь руками лепестков, — директора иностранных школ тоже. Может, это был кто-то из старшекурсников?

— Быть может, ты просто не видишь всей картины, — задумчиво пробормотал Том, — и нам нужно взглянуть на вещи под другим углом…

— Что ты имеешь в виду?

— Ты должна дать мне доступ к своим глазам.

— Нет! — Джинни остановилась так резко, что ее палец накололся на шип. От одной мысли о том, что он будет контролировать хоть часть ее тела, бросало в дрожь.

— Не упрямься, я не прошу тебя о многом, — раздраженно бросил Том. — Я всего лишь осмотрюсь, и ты сможешь вернуть себе контроль в любой момент. Если у нас и есть шанс заметить что-либо подозрительное, то именно сегодня, когда все, кто причастен к Турниру, собрались в одном месте.

Джинни долго колебалась. Она понимала, что это может оказаться ловушкой, и всю игру с поиском виновного в участии Гарри Том затеял лишь для того, чтобы перехватить власть над телом. С другой стороны, Крауч не мог ему подыгрывать: он и впрямь был под действием Империуса, и он точно пытался ее о чем-то предупредить. Если на первом курсе Джинни ничего не могла сделать с происходящей в замке чертовщиной, то теперь у нее был призрачный шанс повлиять хоть на что-то, и было глупо его упускать.

“Ладно, — решила она наконец, — я владею окклюменцией достаточно хорошо для того, чтобы выкинуть Тома, если он не вернет мне контроль добровольно”.

Вернувшись в Большой зал, Джинни села за свой прежний стол. Прикрыв веки, она очистила сознание и представила, что ее глазами видит Том.

— Отлично, — сказал он, — а теперь медленно открывай их, не отпуская концентрацию.

Ощущения были странными, будто она разглядывала большую колдографию. Том фокусировался то на одном волшебнике, то на другом, и Джинни оставалось лишь вертеть головой в ту сторону, куда тянул его взгляд.

— Что-нибудь замечаешь? — нетерпеливо спросила она.

— Не отвлекай, — отмахнулся Том, — лучше развернись и дай мне осмотреть углы.

Джинни послушно обернулась, и взгляд Тома начал блуждать по дальним столам. И вдруг ее голову обожгла острая боль — такая сильная, что перед глазами побелело. Она подавила вскрик и часто заморгала, чтобы смахнуть выступившие слезы. Когда она вновь открыла глаза, то поняла, что Том вернул контроль ей.

— Что произошло? — недоуменно спросила она.

Том не ответил, но это было и не нужно. В том углу, куда он смотрел в последний раз, сидел Гарри, обеспокоенно потирая свой шрам.

Джинни даже не надеялась, что Том расскажет ей о странной боли на Святочном балу. Она чувствовала его эмоции острее, чем обычно: это было недоумение, смешанное со страхом. Вряд ли у Тома был ответ на вопрос о том, что тогда произошло.

“Между ним и Гарри есть связь, — думала она, пытаясь разглядеть в телескоп звезду Барнарда, — но почему я ни разу не почувствовала ее за полтора года?”

Рядом с ней зевнула Викки.

— И почему Астрономию поставили именно на понедельник? — тихо сокрушалась она. — У нас во вторник собрание клуба коллекционеров карточек перед уроками!

Карта была готова, и Джинни с чувством выполненного долга надела крышку на свой телескоп. Вскоре профессор Синистра повела сонных учеников в башню Гриффиндора.

В общей гостиной было почти пусто, не считая Рона и его компании. Джинни внимательно посмотрела на Гарри и не почувствовала никакой боли — как и за всю неделю до этого. Тот поднял глаза, почувствовав ее взгляд, но ничего не произошло. Тряхнув головой, Джинни двинулась к лестнице и поднялась в свою спальню.

“Это точно вина Тома”, — устало подумала она, забираясь в кровать.

Том почти не появлялся после бала. Остаток каникул он упорно молчал, и лишь в первый день учебы скорее по привычке подсказал Джинни правильное движение палочки для исполнения восстанавливающих чар. Это молчание выводило ее из себя. Их совместное расследование стало такой привычной частью ее жизни, что выход Тома из игры воспринимался как предательство.

“Ничего, — зло подумала она, — я придумаю, как его достать”.

Время шло, но придумать ничего не удавалось. Джинни даже начала надеяться на очередной сон глазами Волдеморта, чтобы заставить Тома вернуться в прежнее русло, но темный волшебник затаился еще сильнее, чем его молодая копия. Близился второй тур, а ситуация не менялась.

— Как думаете, что за испытание будет на этот раз? — спросила Джинни у Фреда и Джорджа, сидя у камина. Она помогала братьям нарисовать обертки для их последних разработок — волшебных фейерверков, которые можно было запускать в помещении.

— Едва ли они переплюнут драконов, а, братец Дред? — пихнул локтем в бок своего близнеца Джордж.

— Верно, братец Фордж, — кивнул Фред, облизывая кисточку, — они произвели слишком сильное впечатление, и теперь нас трудно удивить.

— Поэтому вы хотите придержать демонстрацию фейерверков до финала Турнира? — выгнула бровь Джинни.

— Как всегда зришь в корень, — Фред перегнулся через стол и посмотрел на ее рисунок. — Эй, отлично получается! Надо будет выплатить тебе процент с продаж.

Портрет отодвинулся, и в гостиную вошла профессор МакГонагалл. Она редко посещала башню своего факультета, так что все присутствующие ощутили легкое недоумение пополам с беспокойством. Оглядев гостиную, декан направилась к близнецам и Джинни.

— Вы случайно не видели своего брата и мисс Грейнджер? — спросила она. Все трое замотали головами, и МакГонагалл вздохнула. — Тогда я попрошу вас найти их и попросить подойти ко мне в кабинет. Только мистера Уизли и мисс Грейнджер, без их друга Поттера.

Профессор Трансфигурации покинула гостиную, и Джинни с братьями удивленно уставились друг на друга.

— Рон и Гермиона? Одновременно? — недоверчиво спросила Джинни. — Но зачем?

— Кто знает? — пожал плечами Джордж. — Давайте сделаем так: мы с Фредом проверим библиотеку, а ты, Джинни, поищи их на кухне. Если Гермиона не заставляет этих двух разгильдяев учиться, то она точно объясняет бедным эльфам, как сильно им необходима зарплата.

* * *

Второе испытание выдалось скучным: целый час они смотрели с трибун на гладь озера, изредка озаряемую вспышками заклинаний где-то на глубине. Легкое беспокойство охватило Джинни лишь когда судьи заметались по берегу, не дождавшись Гарри, но вскоре и он вынырнул из воды, удерживая сразу двух человек.

Февраль заканчивался, но Волдеморт так и не сделал следующий ход. Это начинало действовать на нервы.

— Ты слишком торопишь события, — успокоил ее Том на Зельеварении. — Не стоит ждать от него действий раньше третьего тура.

— И ты, конечно, уже догадываешься, что это будут за действия, — проворчала Джинни, перемешивая в котле Морочащую закваску.

— Лишь предполагаю, — уклончиво ответил он.

Джинни чувствовала, что Том ухватился за какую-то мысль, но пробиться в его разум было решительно невозможно. В отместку она все чаще использовала окклюменцию, хотя и понимала, что для него ее собственные мысли имеют не так уж много значения.

Но любопытство прожигало ее изнутри, как бы она ни пыталась оградиться от Тома и его тайн. Поэтому Джинни даже не удивилась, оказавшись однажды ночью возле мельницы.

— Ты не собираешься отступать, да? — хмыкнул Том. Он стоял на своем привычном месте и смотрел на утопающую в закатном солнце долину.

Джинни встала рядом, скрестив руки на груди.

— Ты что-то скрываешь, я это знаю, — упрямо сказала она. — Что это за игры, Том?

— Игры, значит? — ухмыльнулся Том. — Кто знает, может, мне просто нравится с тобой играть…

— Легко понять, — язвительно протянула Джинни, — у тебя ведь мало развлечений в моей маленькой глупой голове.

Том посмотрел на нее непривычно внимательно.

— Хм, — тихо произнес он, и Джинни поняла, что кое-что неуловимо изменилось.

Она видела его перед собой, могла говорить с ним. Но не чувствовала его присутствия в своем сознании, как это происходило наяву.

“Ну конечно! — осенило ее. — Окклюменция, я занималась ей перед сном!”

Это был редкий случай, когда она могла думать без страха, что Том прочтет ее мысли. И этим надо было воспользоваться.

— Что это ты задумала? — осторожно спросил Том, уловив перемену на ее лице, и тем самым невольно подтвердил ее догадку.

План созрел быстро. Джинни повернулась и шагнула к Тому, стараясь не смотреть ему в глаза. Он даже не шелохнулся, и ей пришлось резко собрать остатки своей решительности. В одно движение она подскочила к нему, схватила за ворот мантии и притянула к себе. Быстро, не размыкая губ, она прижалась к губам Тома.

Джинни отпрянула назад и взглянула ему в лицо. Том смотрел на нее с недоумением, широко распахнув глаза — как она и рассчитывала. В ее пальцах мгновенно оказалась палочка.

— Легилименс!

Погружение в его сознание произошло быстрее, чем при встрече с дементорами. Перед глазами оказались пожелтевшие страницы старого фолианта. На одной странице Джинни успела рассмотреть большое полотно текста и три сигила, выделенных в круги, на второй же была тошнотворная иллюстрация существа, вылезающего из огромного котла. Но зацепиться глазами за текст не удалось — Том выбросил ее из своего разума почти мгновенно.

— Неплохо. Весьма неплохо, — усмехнулся он, отступая на шаг назад. — Малютка Джинни повзрослела и поумнела, не так ли?

В который раз Джинни порадовалась, что сейчас он не может заглянуть в ее мысли.

“Не так я представляла свой первый…” — подумала было она, но тут же постаралась сосредоточиться на более важных вещах.

— И что это за книга? — спросила она. — Это ведь был какой-то ритуал?

Том прислонился спиной к стене мельницы и задумчиво замолчал. Джинни начала терять терпение.

— Если ты не ответишь, то я перерою всю библиотеку…

— И, скорее всего, ничего не найдешь, — лениво бросил Том. — Не сомневаюсь, что Дамблдор изъял почти всю подобную литературу, как только занял пост директора.

— Тогда просто скажи, что это, смеркут тебя подери! — разозлилась Джинни.

Она направила на Тома палочку, не вполне представляя, может ли она вообще заколдовать его во сне.

— Еще и ругаешься, — поцокал языком он, — ругаешься и пытаешься угрожать. Знаешь, ты начинаешь мне нравиться…

Глаза Джинни предательски округлились, и Том тихо рассмеялся.

— Не в том смысле. Я не принцесса из сказки, чтобы меня можно было купить за один поцелуй.

Джинни оставалось лишь надеяться, что во сне кровь не может прилить к щекам.

— Но так и быть, о ритуале я расскажу, — продолжил он наконец. — Это ритуал воскрешения. Ты ведь узнала сигилы?

— Только один, — призналась Джинни. — “Кровь”, кажется.

— Именно, — кивнул Том. — Кровь врага, кость отца и плоть слуги — три ингредиента, которые нужны для возрождения.

— Получается, если ты захочешь воскреснуть…

— Не я, — глаза Тома гневно сверкнули красным в лучах солнца, — Волдеморт.

— Но разве Волдеморт — это не ты? — непонимающе переспросила Джинни. — И если ты не он, то кто тогда?

— Я Том Марволо Реддл, — пожал он плечами, — а он же… Он не имеет никакого отношения ко мне.

“Ну конечно, — ехидно подумала Джинни, — он просто не хочет звать себя именем проигравшего”.

Но вслух она сказала:

— Так значит, он собирается возродиться. Но ведь он и не умирал, не так ли? Он точно не призрак, но и не человек.

— Не умирал, — неохотно подтвердил Том.

— Но как он смог выжить? — спросила Джинни. — И как мы с тобой с ним связаны? А главное — причем здесь Турнир?

— Сейчас не так важно, как он выжил. Связан с ним только я, а не ты. А вот причем здесь Турнир…

Тяжело вздохнув, Том покачал головой.

— Мне бы тоже хотелось это знать, но увы.

— Ты же понимаешь, что не ответил ни на один мой вопрос? — выгнула бровь Джинни.

Ответом ей послужила ехидная усмешка — а мгновение спустя она открыла глаза и уставилась на свой полог.

— Ну ты и… — Джинни мысленно осеклась, услышав возню в спальне. Ее соседки поднимались с кроватей, сонно ворча.

За завтраком что-то произошло: то тут, то там начали перешептываться, оборачиваясь на гриффиндорский стол. Джинни не придала этому значения — сплетни о Гарри возникали каждый день, но они редко доживали даже до вечера. Но когда она подошла к теплицам, ее тут же обступили девочки из Хаффлпаффа.

— Это правда? — с придыханием спросила Хейди. — Гермиона Грейнджер встречалась с Гарри Поттером?

Оценив количество любопытных глаз вокруг, Джинни поняла, что на этот раз все куда серьезнее.

Уже к обеду о последней статье Риты Скитер в “Ведьмином досуге” знала вся школа. Заверения Джинни о том, что между Гермионой и Гарри ничего не было, не помогали: все лишь отмахивались и говорили, что она просто не хочет замечать очевидного. Ученики настолько жаждали сенсации, что легко закрывали глаза на неудобную информацию.

— А чего ты хотела? — усмехнулся Том. — Они настолько глупы, что сплетни для них единственная возможность почувствовать себя избранными, обладающими неким тайным знанием.

— Тайным? — недоуменно переспросила Джинни, сидевшая над своим гороскопом в гостиной. — Об этом буквально написали в журнале!

— Да, но теперь им нужны подробности. Желательно такие, о которых не знает никто, кроме них.

Спорить с Томом Джинни даже не собиралась, поскольку полностью разделяла его мнение. В последнее время такое случалось все чаще.

— Вот это наша Гермиона дает, — восхищенно протянул Фред, падая на диван слева от Джинни.

— Только не говори, что вы верите в эти… — прошипела было она, но ее прервал упавший справа Джордж.

— Брось, за кого ты нас принимаешь? — спросил он, пихнув Джинни в бок. — Очевидно же, что Гермиона перешла дорогу Скитер, иначе с чего бы ей писать о маглорожденной четверокурснице?

— Интересно, что она ей сделала? — задумчиво спросил Фред. — Обвинила в эксплуатации труда какого-нибудь волшебного народца?

— А что, тоже хотите вывести Скитер из себя, чтобы она сделала вам бесплатную рекламу? — усмехнулась Джинни. Интонация Тома стала столь привычной, что она уже принимала ее за свою собственную.

— Слу-у-ушай… — Джордж оживился и посмотрел на брата. — А ведь это неплохая идея!

— Мама вас убьет, — предупредила Джинни.

— Это ты в своем гороскопе вычислила? — Фред выхватил у нее из рук свиток и пробежался по нему глазами. — Нет, тут только про неожиданное богатство и счастливую встречу. Разбавь это хотя бы парочкой несчастных случаев и трагических событий, иначе старушка Трелони расстроится.

Близнецов окликнул Ли, и они откланялись, вернув Джинни гороскоп.

“Фред прав, — подумала она, перечитав свой свиток. — Пожалуй, добавлю тревожные вести и что-нибудь про месть”.

* * *

В понедельник Гермиона начала получать гневные письма, в одном из которых оказался гной бубонтюбера. Вечером Джинни зашла к ней в комнату, чтобы помочь подруге перебинтовать руки.

— Повезло тебе, что в Хогвартсе у Гарри не так много поклонников, — грустно пошутила Джинни, смазывая ожоги настойкой бадьяна.

— Зато у Виктора поклонниц хватает, — вздохнула Гермиона. — Знаешь, после этого письма мне то и дело мерещится, будто кто-то целится мне палочкой в спину. Только не говори об этом Гарри и Рону, я не хочу, чтобы они переживали по пустякам.

— Пустякам? — выгнула бровь Джинни, разматывая бинт.

— Ну, знаешь ли, у Гарри сейчас проблемы посерьезнее, — уклончиво ответила Гермиона. — А Рон…

Она с тоской отвела взгляд в сторону. Джинни пожала плечами.

— Знаю, он может казаться безразличным ко всему, но он просто… — она запнулась, подбирая слова, — не очень догадливый. Если близнецы донимали меня в детстве, то он не обращал внимания, но стоило мне один раз ему пожаловаться, как он сразу же заступился за меня.

— Рон хороший, — согласилась Гермиона, немного помедлив, — но это его неумение замечать ничего вокруг меня жутко бесит!

— Давай сойдемся на том, что все мальчишки немного тупые? — предложила Джинни. Она закончила с перевязкой и опустилась на кровать рядом с Гермионой.

— Тупые, потому что не хотят плясать под вашу дудку? — хмыкнул Том. Джинни закатила глаза.

— И это говорит человек, который целый год контролировал мой разум и заставлял меня открывать Тайную комнату? — парировала она.

Гермиона проверила бинты и устало откинулась спиной на кровать.

— Вот Виктор не похож на других, — сказала она, глядя в потолок, — но я понимаю, что наши отношения обречены. Турнир закончится, и он вернется в Болгарию, а мне еще как минимум три года учиться в Хогвартсе.

Джинни легла рядом с ней.

— Если ты веришь, что они обречены, значит, ты не так уж и любишь его, — осторожно предположила она.

— Наверное, — согласилась Гермиона, — но он видит во мне девушку, понимаешь?

Невольно в голову полезли мысли о том, видит ли кто-нибудь в ней, Джинни, девушку. Эти мысли упорно вели в нежелательные уголки памяти, и она отчетливо уловила веселье Тома. Стараясь избавиться от них, Джинни поспешила сменить тему.

— До конца Турнира еще куча времени, ты успеешь все обдумать, — заверила она подругу. — Кстати, как думаешь, что они приготовят на финал?

— Честно говоря, я даже представить не могу, — ответила Гермиона, — но наверняка это будет полоса препятствий. Из того, что я читала о прошлых Турнирах, я поняла, что в последнем испытании главная цель — получить Кубок Трех Волшебников.

Джинни вздрогнула, почувствовав всплеск чужих эмоций. Том наконец-то сложил в голове пазл.

— Получить Кубок! — воскликнул он. — Кровь врага! Ты понимаешь?

— Кубок наполнится кровью того, кто коснется его? — недоуменно уточнила Джинни.

— Нет же, Джинни, — раздраженно бросил Том. — Кубок — это портал!

— То есть, на территории Хогвартса нельзя создавать порталы? — переспросила Джинни.

Они с Гермионой прогуливались вдоль озера, наслаждаясь солнечным майским днем.

— Нельзя, — кивнула Гермиона. — Только представь, какой бы тут начался переполох, будь это возможно! Все ученики бы сбегали домой при каждом удобном случае.

— А ведь было бы удобно, — вздохнула Джинни, представив, как вместо нудной домашней работы залезает в комнату Перси за его старыми свитками. — Как думаешь, это правило можно обойти?

— Вряд ли, — с сомнением ответила Гермиона. — Хотя во время обучения аппарации в замке снимаются некоторые ограничения, так что наверняка способ есть, но он доступен только Дамблдору. А почему ты спрашиваешь?

— Да так, — Джинни пожала плечами, — готовила эссе на тему защитных чар.

— Даже не расспросишь ее про Кубок Турнира? — с нескрываемой иронией поинтересовался Том.

— И не собираюсь, — раздраженно отмахнулась Джинни. — Гермиона точно свяжет Кубок с порталом, и тогда она несомненно что-то предпримет, спутав нам все карты. Или у нее появятся неудобные вопросы…

— Снова боишься потерять контроль над ситуацией? — усмехнулся Том. — Впрочем, я не возражаю. Мне даже начинает нравиться твой новый принцип.

— И какой же?

— Полагаться только на себя.

Впереди показалась толпа из Дурмстранга, и Гермиона спешно убежала в замок, сославшись на домашнее задание. Джинни покачала головой, глядя ей вслед. Как бы подруга ни старалась держаться, ей тяжело давалась жизнь под пристальным вниманием всех трех школ. А студенты Дурмстранга относились к Гермионе особенно подозрительно.

Джинни побрела вдоль воды одна. Точнее, почти одна.

— Значит, сделать Кубок порталом не получится, — заключила она, глядя на верхушки деревьев вдали, — но тогда я ничего не понимаю! В чем смысл участия Гарри в Турнире?

Она почувствовала, как Том глубоко погружается в свои мысли. Его разум все еще был для Джинни бесконечно далекой закрытой книгой, но с каждым днем она подбиралась к нему все ближе. Это дарило некоторое воодушевление, но куда сильнее пугало.

— Ты уверена, что нашла про Турнир все, что можно? — уточнил Том.

Джинни тихо фыркнула. Она сидела в библиотеке дни напролет с того момента, когда Том сделал предположение о портале, но не нашла ни одного подтверждения его догадке. Даже самый последний Турнир проходил так давно, что о нем почти не осталось записей.

— Если мы и дальше будем рыться в книгах, то ничего не добьемся, — подумала она, со злостью пнув попавшийся под ноги камушек.

— И какие же у тебя будут предложения? — насмешливо протянул Том.

Впервые за долгое время Джинни охватило радостное предвкушение приключений.

— Надо найти Кубок Турнира и изучить его. Если и есть лазейка, позволяющая сделать из него портал, то ты это поймешь.

— Ты рехнулась, — заявил Том. — Тебя в два счета поймают, и тогда нам обоим несдобровать. Как ты объяснишь, зачем тебе понадобился Кубок?

— Что-нибудь придумаю. У нас все равно нет других вариантов.

Том тяжело вздохнул.

— И что, ты даже отдашь мне контроль, чтобы я применил к нему диагностические чары?

Немного поколебавшись, Джинни едва заметно кивнула.

— Что же, — заключил Том, — в конце концов, ты гриффиндорка, так что подобная глупость не должна вызвать ни у кого из учителей серьезных подозрений…

* * *

Найти сам Кубок оказалось не так уж сложно: он стоял в Зале трофеев за толстым стеклом. Но быстрая проверка показала, что помимо стекла его оберегали еще и охранные заклинания. Джинни едва унесла ноги, когда сработали Воющие чары.

— Это было опрометчиво, — раздраженно сказал Том, когда Джинни скрылась в башне Гриффиндора. — Теперь вся школа в курсе, что кто-то пытался добраться до Кубка.

На следующий день в Зале трофеев сидел злой как мантикора Филч, и Джинни пришлось делать вид, что она срезала путь к теплицам.

— Ну ничего, — подумала она, — не будет же Филч сторожить Кубок всю ночь!

— В последнее время ты меня пугаешь, — заметил Том, и Джинни ухмыльнулась.

— Подумать только, я пугаю самого лорда Волдемо…

— Я не лорд Волдеморт!

От злого окрика в голове Джинни замерла. Порой она забывала, насколько устрашающим умел быть Том. В такие минуты он ничем не отличался от своей будущей версии, как бы он ни старался от него откреститься.

— Почему ты не хочешь, чтобы он возродился? — спросила она ночью, лежа в кровати. До вылазки к Кубку оставалось время, и проще всего было убить его за болтовней.

— Это создаст слишком много проблем, — ответил Том.

— Проблемы других волшебников тебя точно не волнуют, — хмыкнула Джинни. — Тогда что же будет значить его возрождение для тебя?

— Может, поговорим о том, что оно будет значить для тебя, Джинни? — перевел тему Том. — Я лишь бесплотный дух, чья душа связана с твоей. А вот ты — вполне реальная и материальная мишень, и если вдруг ему станет известно о моем существовании, то пострадаешь в первую очередь ты.

— Беспокоишься за меня? — ехидно подумала Джинни.

Том помедлил, прежде чем ответить.

— Просто поверь, это закончится плохо для нас обоих, — сказал он наконец.

Игнорировать ее вопросы было вполне в духе Тома, но тот факт, что он оставил без ответа именно этот, наводил на определенные мысли.

— Пора, — скомандовал вдруг Том, точно пытаясь отвлечь Джинни.

Она тихо отодвинула полог и выскользнула из комнаты. Гостиная пустовала, и даже портреты на стенах мирно спали в своих рамах. Джинни вышла из башни и осторожно пошла по коридору.

До Зала трофеев она дошла без препятствий, лишь пару раз изменив маршрут, чтобы не встретить привидений. Как она и ожидала, Филча уже не было на его посту, и даже Миссис Норрис не караулила Кубок. Вскинув палочку, Джинни шагнула ближе.

— Для начала разберись с Воющими чарами, — приказал Том.

Под его руководством Джинни снимала одно охранное заклинание за другим. Вскоре единственной преградой осталось стекло, которое легко устранилось с помощью Эванеско. Кубок предстал перед Джинни, и она затаила дыхание.

— А теперь медленно передавай мне полный контроль, — начал он. — Это будет сложнее, чем на балу, так что держи концентрацию и не отвлекайся. У нас всего одна попытка.

Не отвлекаться было практически невозможно: в тишине коридоров то и дело мерещилось бряцание цепей Кровавого Барона или гнусный смех Пивза. Полное очищение сознания помогло выровнять дыхание, и вскоре Джинни почувствовала, как ее глаза открываются сами по себе. Она завороженно наблюдала за тем, как ее рука поднимается, и кончик палочки тянется к Кубку. Том использовал невербальные заклинания, и она лишь чувствовала, как сквозь ее тело проходит энергия.

— И что вы здесь забыли, Уизли?

Джинни вздрогнула и опустила палочку. Контроль над телом вернулся мгновенно, и она слегка пошатнулась, оборачиваясь на голос. Снейп сверлил ее тяжелым взглядом, скрестив руки на груди. Ничего хорошего его появление определенно не предвещало.

Стоило им встретиться взглядами, как Джинни невольно попятилась назад. Она узнала это чувство — вторжение в ее разум. Слабое, поверхностное, но все же вторжение.

— Не используй окклюменцию прямо, — резко предупредил Том. — Обмани его. Придумай убедительную причину, почему ты здесь.

Стоило больших усилий обуздать эмоции и отодвинуть все свои настоящие мысли на задний план. Джинни судорожно попыталась перенаправить страх быть раскрытой так, будто она проиграла спор. Она в красках представила, как братья смеются над ней за провал.

— Молчите? — зло усмехнулся Снейп. — Следуйте за мной.

Он привел ее к кабинету МакГонагалл и тихо постучал. Джинни сверлила его затылок взглядом и лихорадочно продумывала детали несуществующего спора.

Вскоре декан Гриффиндора вышла из своей спальни, на ходу завязывая халат. Ее брови взметнулись вверх, стоило ей увидеть Джинни.

— Я был прав, Минерва, — бросил Снейп, и уголки его губ приподнялись в самодовольной усмешке, — за вчерашним инцидентом с Кубком стояли ученики вашего факультета.

Ученики? Джинни едва сдержала вздох облегчения. Снейп поверил в состряпанную ей ложь.

— Рано радуешься, — поспешил огорчить ее Том. — Тебя все равно ждет наказание.

— Сейчас это не важно, — отмахнулась Джинни. — Ты что-нибудь узнал?

— Не смей думать об этом, пока здесь зельевар! — прошипел Том, и она благоразумно сосредоточилась на насущных проблемах.

МакГонагалл сделала вид, что поверила в рассказ о том, что она хотела всего лишь устроить невинный розыгрыш. Джинни прекрасно понимала: если она хочет убедить своего декана в том, что состоялся какой-то спор, ей надо старательно выгораживать всех причастных.

— Я была о вас лучшего мнения, мисс Уизли, — заключила наконец МакГонагалл. — Мне казалось, что вы скорее напоминаете Перси, чем…

Она устало покачала головой.

— Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора. Возвращайтесь в спальню, отработку для вас я назначу утром.

Обратиться к Тому Джинни решилась лишь вновь оказавшись в своей кровати.

— Рассказывай, — потребовала она.

Том хмыкнул.

— Если ты вежливо попросишь…

— Хочешь, чтобы я снова применила легилименцию?

— С каждым днем ты становишься все больше похожей на меня. Даже не знаю, хорошо это или плохо, — Том тянул, точно упиваясь нетерпением Джинни. — Кубок уже является порталом.

— Что?!

— Эти чары заложены в сам Кубок, — объяснил Том. — Скорее всего, они просто перенесут победителя на старт полосы препятствий, чтобы избежать споров о том, кто первым его коснулся. Но если кто-то вмешается в действие этих чар…

— А кто-то определенно вмешается, — мрачно заключила Джинни, притягивая колени к подбородку.

Как и в начале Турнира, она оказалась в безвыходном положении. Она знала, кто за всем стоит, и даже знала, что именно произойдет, но не могла никого предупредить. Ей бы просто никто не поверил. Ее единственным союзником оставался лишь Том.

На следующее утро весь Хогвартс знал о приключениях Джинни в Зале трофеев. Однокурсники смотрели на нее со смесью восхищения и недоумения, а слизеринцы во всю голосили о том, что Гарри намеревался сжульничать на Турнире с помощью Уизли.

Как ни странно, обмануть близнецов оказалось сложнее, чем профессоров. Они не купились на рассказ о легендарном розыгрыше, который должен был удивить даже их, но Джинни однозначно выросла в глазах братьев еще сильнее. Рон лишь проворчал, что Фред и Джордж плохо влияют на сестру.

— Аккуратнее, Ронни, — угрожающе ухмыльнулся Фред, — будешь занудствовать — старостой назначат.

— Джинни могли исключить из школы, придурки! — огрызнулся Рон в ответ. Гермиона посмотрела на него с нескрываемым уважением.

Впрочем, обретенная на день слава не спасла Джинни от отработки. После уроков она поплелась в подземелье: ей предстояло чистить котлы в компании Снейпа.

Профессор не удостоил ее вниманием. Он сидел над горой свитков и быстро водил глазами по строчкам чьего-то эссе, и Джинни обреченно принялась за первый котел. Время потянулось непростительно медленно.

— И все же, — подумала Джинни, отбрасывая назад взмокшие волосы, — кто именно заколдует Кубок?

— Поверь, меня мучает тот же вопрос, — тихо ответил Том. — Я как раз вспоминал тот первый сон…

Его прервал внезапный шелест посыпавшихся со стола свитков. Джинни испуганно подняла глаза и увидела, как Снейп болезненно сжимает свое предплечье.

“Неужели у него там… метка?” — подумала она, ошарашенная собственной догадкой.

Снейп встретился с ней взглядом. Она не успела ничего предпринять: он понял ход ее мыслей.

— Вон, — процедил профессор сквозь зубы, и Джинни не нужно было уговаривать. Бросив котел, она побежала прочь из его кабинета.

— Это Снейп! — яростно думала она, спешно выбираясь из подземелий. — Снейп — слуга Волдеморта! Это он подстроил участие Гарри! Это он заколдует Кубок!

— И ты не узнала его в том сне? — скептически уточнил Том.

— Нет, но… — картинка складывалась столь стройно, что Джинни не желала отказываться от этой версии, — но что, если он был под Оборотным зельем?

Том рассмеялся, и Джинни невольно отметила, что его смех стал куда человечнее, чем прежде.

— Ох, Джинни, — сказал он, закончив смеяться. — Я ведь тоже подумал про Оборотное, но… в другом ключе.

— Что ты имеешь в виду?

— Тот человек, который общался с Волдемортом во сне, и впрямь в Хогвартсе. Но мы не можем узнать его, ведь он принял облик кого-то из профессоров или учеников.

Джинни скрипнула зубами. Версия Тома казалась куда убедительнее, чем ее собственная.

— Тогда это точно не Снейп, — с грустной усмешкой подумала она, — невозможно столь талантливо изображать этого козла!

После этого открытия Джинни стало откровенно не по себе. Каждый урок она сверлила глазами преподавателей, силясь понять, может ли кто-то из них быть самозванцем. А к концу мая она с ужасом убедилась в правоте всех их догадок: Гермиона рассказала, что последним испытанием Турнира станет лабиринт с чудовищами.

“Доверять никому нельзя, — думала Джинни, зачаровывая перо, — но предупредить Гарри я обязана!”

Гарри спас ей жизнь, она ни на секунду не забывала об этом. Было просто неправильно сидеть сложа руки, когда теперь опасность угрожала ему. Неровным и незнакомым почерком перо вывело на клочке пергамента: “Ни в коем случае не прикасайся к Кубку”. Эту записку Джинни подбросила в сумку Гарри, улучив момент на перемене.

Он нашел ее во время обеда, нахмуренно прочитал послание и показал записку Рону. После короткого и тихого совещания Гарри сжег кусок пергамента прямо на своей тарелке. Джинни с трудом сдержала разочарованный стон: ну почему рядом с ними не оказалось Гермионы?

— Кажется, у нас остался только один выход, — сказала она Тому.

— Мне уже не нравится то, что ты задумала, — вздохнул он. — Продолжай.

— Нам нужно пробраться в лабиринт и дойти до Кубка раньше чемпионов.

— Исключено, — безапелляционно возразил Том. — Если тебя не разорвут твари, которые будут охранять лабиринт, то тебя вышвырнут из Хогвартса за попытку саботировать результаты Турнира.

— Не ты ли говорил, что возрождение Волдеморта создаст слишком много проблем?

— Черт возьми, Джинни! — голос Тома дрожал от злости. — Ты создаешь еще больше проблем, чем Волдеморт!

Вечером того же дня Джинни вновь заперлась в заброшенном классе с учебником по Чарам, который она одолжила у Джорджа. Ей предстояло освоить чары хамелеона, и лишь пробежавшись глазами по главе учебника она поняла, насколько это была непосильная задача. Дезиллюминационное заклинание было невербальным.

С полчаса она тыкала палочкой в яблоко, вновь и вновь повторяя заклинание про себя, но яблоко даже не побледнело. Том наблюдал за ее попытками молча, и Джинни чувствовала, как он веселится.

— Помог бы хоть, — проворчала она. Том хмыкнул.

— Я не хочу, чтобы ты лезла в лабиринт, — повторил он.

— Но я же все равно полезу, — упрямо возразила Джинни. — Если понадобится, я попрошу помощи у близнецов. Или у Гермионы. Или…

— Я понял, можешь не продолжать, — оборвал ее Том.

Кажется, он осознал, что спорить бесполезно. А может, он просто не верил, что даже с его подсказками у Джинни что-то получится.

— Ты думаешь о заклинании так, словно намереваешься его произнести, — начал Том, — но ты должна забыть о том, что заклинания можно произносить вслух. Невербальная магия — это магия мысли. Ты должна верить, что твоя мысль материальна. Чувствовать, что мысль несет твою волю ничуть не хуже, чем слово. Вспомни об окклюменции: тебе нужно точно так же очистить разум, чтобы осталось лишь заклинание. Чтобы оно стало столь же реальным, как мой голос.

Его объяснения всегда были размеренными и успокаивающими. Паника перед неизведанным отступала, и Джинни ясно понимала, что нужно делать. Она не знала, открывает ли Том сознание, чтобы у нее была возможность беспрепятственно черпать его знания, или же он просто прирожденный учитель. Но теперь Джинни четко осознавала, как заставить магию подчиниться.

Она попробовала еще раз, и черенок яблока исчез. Проведя по нему рукой, Джинни убедилась, что он не был уничтожен, а всего лишь скрылся с ее глаз.

В порыве радости она вскинула голову, и ее взгляд остановился на покрытом пылью зеркале в углу. На секунду ей показалось, что за спиной маячит чья-то тень, и Джинни испуганно обернулась. Но она по-прежнему оставалась в классе совершенно одна.

За три недели Джинни весьма преуспела в чарах хамелеона. Наложить их на саму себя пока не получалось, но у нее вышла вполне сносная мантия-невидимка из старой школьной мантии. И пусть чары на ней держались от силы час, этого должно было хватить для осуществления ее плана.

“Сразу перед третьим туром обновлю чары на мантии, — думала Джинни, спускаясь в Большой зал с экзамена по Трансфигурации, — и тогда я смогу проскочить в лабиринт незамеченной”.

Ее сердце рухнуло в пятки, стоило ей увидеть за столом Гриффиндора родителей и Билла. А когда они объяснили, что приехали болеть за Гарри, весь боевой дух Джинни сошел на нет. Она не могла идти на свой безумный план в их присутствии!

— Не верю, что говорю это, но… — Том выразительно замолчал. — Твоя привязанность к своей семейке в кои-то веки оказалась полезной.

Слова Тома неожиданно подстегнули ее решимость.

— Нет уж, — возразила Джинни, накладывая в свою тарелку сосиски. — На кону стоит возрождение Волдеморта. Я должна рискнуть.

Ответной эмоцией стала не злость, не раздражение, и даже не веселье. Джинни как никогда остро ощущала беспокойство Тома.

* * *

Как только зрители собрались на трибунах, Джинни улизнула под предлогом забытого в комнате омнинокля. Скрывшись за трибунами, она вытащила из сумки мантию и повторно зачаровала ее. Рука исчезала за мантией полностью, а это означало, что она справилась. Оставалось лишь попасть в лабиринт.

Чемпионы уже стояли у входа, а Бэгмен начал приветственную речь, и это был лучший момент, чтобы проскочить, не привлекая внимания. Джинни обошла их на цыпочках, не дыша, и шагнула в лабиринт. До последнего она боялась, что ее отбросит каким-нибудь защитным заклинанием, но темные заросли встретили ее с распростертыми объятиями. Все звуки извне притихли, и Джинни побежала вперед. Но не успела она добраться до первого поворота, как почувствовала на себе чей-то прожигающий взгляд.

— Здесь кто-то есть, — предупредил Том. — Не монстр. Человек.

— Наверное, кто-то из участников зашел, — неуверенно подумала Джинни. Она обернулась, но не увидела никого из чемпионов.

Слева послышались торопливые шаги. Эту походку она узнала бы из тысячи: даже на мягкой земле деревянная нога издавала характерный стук.

Джинни замерла, ругая себя за оплошность. Ну конечно же лабиринт патрулировали профессора! А Грюм, от волшебного глаза которого не ускользали передаваемые под партами записки, без труда видел ее сквозь кустарную мантию-невидимку.

“Прятаться бессмысленно, — обреченно подумала Джинни, — но если я скажу ему правду, он точно сможет обезвредить Кубок…”

— Джинни, нет! Беги прочь, пока не поздно!

Вдалеке показалась палочка, вынырнувшая из рукава мантии-невидимки. Сначала Джинни ощутила ледяной ужас Тома, и лишь мгновение спустя поняла свою ошибку, но было поздно. Невербальное заклинание больно ударило в грудь, и Джинни отлетела в тупик. Колючие кусты впились в спину, и сознание начало уплывать.

“Я должна… предупредить…” — успела подумать она, прежде чем мир погрузился в темноту.

* * *

Джинни открыла глаза и увидела потолок больничного крыла. У нее не сразу получилось вспомнить, что произошло перед этим, но как только память вернулась…

— Это Грюм! — закричала она на все больничное крыло.

— Тише ты! — шикнул на нее Том. Его страх заставил Джинни вжаться в спинку кровати.

Она медленно повернула голову и увидела профессора защиты от Темных искусств на соседней кровати, и тут же потянулась за палочкой. Но не успела она схватить ее, как к ней подбежала мадам Помфри.

— Успокойтесь, мисс Уизли! Человек, который напал на вас в лабиринте, не был Аластором Грюмом, — поспешно сообщила она. — К самозванцу уже применили поцелуй дементора, вам ничего не угрожает.

— Значит, его раскрыли? — с надеждой спросила Джинни. Ее риск был оправдан. Она смогла предотвратить…

— Увы, мисс Уизли, мы раскрыли его слишком поздно, — раздался в дверях больничного крыла голос директора.

Джинни вздрогнула. Она не разговаривала с Дамблдором с того самого момента, как они с Гарри и Роном выбрались из Тайной комнаты. Директор жестом попросил мадам Помфри уйти и опустился на стул рядом с кроватью Джинни.

— Что произошло, сэр? — спросила она, пытаясь подавить подступающую панику.

Страх, что о Томе узнают, никогда не был столь сильным. Или это просто был один страх на двоих?

— К сожалению, Турнир оказался ловушкой, — ответил Дамблдор. — Волдеморт вернул себе силу. Погиб Седрик Диггори.

— Седрик? — глаза Джинни округлились. Гарри все-таки не трогал Кубок?

— Да, — печально кивнул директор. — Об этом нам рассказал Гарри. Они вместе взялись за Кубок, который заколдовал лже-Грюм, и оказались в руках Волдеморта.

Джинни почувствовала, как пересохло горло.

— А Гарри…

Боковым зрением она заметила, что кровать справа отгорожена ширмой.

— Он сумел спастись и забрать с собой тело Седрика, — успокоил ее Дамблдор.

Он внимательно посмотрел на Джинни, и она отвела глаза.

— Я должна была сказать, — прошептала она. — Я должна была…

— О чем ты должна была сказать, Джинни? — мягко переспросил директор. — Что привело тебя сегодня в лабиринт?

Она должна была сказать о Томе. Об их связи с Волдемортом. О том, что знала еще в октябре, чем все закончится. О том, что этого всего можно было избежать, если бы только…

Джинни опустила голову. Она должна была, но не могла.

— На Прорицаниях у меня было видение, — солгала она, представляя дурманящую духоту кабинета Трелони и боль, которую испытала при взгляде на Гарри во время бала. — Я видела Кубок… что-то с ним было не так. Я знала, что нельзя его трогать. Я знала…

Она подняла глаза на профессора. Образы в ее сознании должны были убедить его. Дамблдор кивнул, слегка нахмурив брови.

— У тебя раньше случались видения? — спросил он. Джинни покачала головой.

— Нет, сэр. Поэтому я и боялась, что мне никто не поверит.

Директор уставился на носки своих причудливых туфель, обдумывая что-то. Затем он вновь посмотрел на Джинни.

— Порой жизнь преподносит нам весьма занимательные уроки, и чем дольше я живу, тем сильнее поражаюсь ее злому чувству юмора, — сказал Дамблдор, пропустив через пальцы кончик своей бороды. — Иногда лучше показаться дураком, чем остаться в дураках.

— Но я…

— Я ни в чем не виню тебя, — поспешил успокоить Джинни директор. — Любой на твоем месте сомневался бы — впрочем, как и любой на месте того, кому бы ты решилась рассказать о своем видении. Пророчества туманны, и в этом их сила и слабость.

Поверил? Неужели он действительно ей поверил?

— Но я не буду докучать тебе разговорами, — Дамблдор поднялся со стула. — Ты и без того пережила слишком многое за этот вечер. К тому же, если я сейчас же не уйду, то рискую получить как минимум семь проклятий от членов твоей семьи, которые ждут под дверью.

Как только директор скрылся, Джинни обессиленно упала на подушку.

— Вряд ли он поверил, — заметил Том, чье присутствие практически исчезло на время беседы с Дамблдором, — но и поводов обвинить тебя во лжи у него нет. Ты хорошо перенаправила все свои настоящие эмоции, и тебе удалось как минимум его запутать.

— Неужели я слышу в твоем голосе одобрение? — нервно усмехнулась Джинни.

Ответить Том не успел: в больничное крыло ворвалось все ее семейство. Джинни еще никогда не была так счастлива увидеть их.

* * *

Хогвартс-экспресс на полной скорости мчался в Лондон. Джинни смотрела в окно, краем уха слушая планы близнецов на лето.

— Все стало слишком серьезно, Том, — подумала она. — Ты обязан сказать мне, как вы с Волдемортом связаны, если хочешь, чтобы я не лезла, куда не следует.

— Это шантаж? — иронично спросил он.

— Это мера предосторожности, — закатила глаза Джинни. — Чем больше я знаю, тем лучше я понимаю, чего мне делать не следует.

— Хорошо, я расскажу, — неожиданно согласился Том. — Все дело в том, почему он не смог умереть. Он создал крестражи.

— Крестражи?

— Результат темного ритуала, о котором я предпочту не рассказывать — тебе и от ритуала возрождения стало дурно. Предметы, в которые помещается часть души.

Осознание пришло мгновенно.

— Такие, как дневник? — осторожно уточнила Джинни.

— Отрадно видеть, как ты умнеешь.

Том в ее голове был не просто слепком души — он был ее частью. И он был неразрывно связан с Волдемортом, который вновь обрел свое могущество.

— По крайней мере, мама больше не сможет грозиться, что отнимет наши палочки, — довольно протянул Фред, откидываясь на спинку сидения, — так что для нас все только начинается.

“Да, — мрачно подумала Джинни, — все только начинается”.

Джинни проснулась посреди ночи от очередного кошмара, тяжело дыша. Во сне она снова видела Седрика, который умолял ее предупредить Дамблдора о Кубке, а затем за его спиной появилось отвратительное существо со страниц темного фолианта. Оно разинуло свою пасть и откусило голову Седрику, после чего посмотрело горящими глазами прямо на нее.

“Это мое наказание, — обреченно подумала Джинни, спускаясь на кухню за молоком, — до конца жизни думать, что Седрика можно было спасти”.

— У тебя просто богатое воображение, — успокоил ее Том. — Что тебе смерть того мальчишки? Ты его даже не знала.

— Как ты не понимаешь? Я виновата в том, что он умер! И в том, что Гарри это видел. И в том…

— Что Волдеморт вернулся? — закончил за нее Том. — Ты слишком много на себя берешь. Он бы вернулся в любом случае, и его бы точно не остановила тринадцатилетняя девчонка.

— Знаю, — рассерженно бросила Джинни, — но я не могу просто перестать чувствовать!

Том хотел что-то ответить ей, но резко передумал.

На кухне Джинни застала Билла и близнецов. Те синхронно обернулись к ней с удивлением на лицах.

— Тоже не спится, сестренка? — спросил Билл, выдавливая из себя вымученную улыбку.

Она кивнула, доставая из зачарованного шкафа бутылку молока. Пусть лучше думают, что она тоже переживает из-за ссоры Перси с родителями. Им ни к чему знать о ее кошмарах.

— Как мама? — спросила Джинни, садясь за стол. Переключиться на насущную проблему было легче, чем вновь и вновь думать о неисправимом.

— Только недавно легла спать, — доложил Фред. — Уж не знаю, как папа уговорил ее выпить успокаивающую настойку, не иначе как наложил Импе…

Брат ойкнул, получив затрещину от Билла.

— В общем, нелегко нам придется в ближайшие дни, — подытожил Джордж, — мало нам Перси с его выходками, так еще и этот переезд к Блэку навалился.

Новость о том, что им придется жить в одном доме с Сириусом Блэком, невольно внушала ужас. У Джинни подкосились ноги, когда она услышала об этом впервые, и даже заверения родителей, что Блэк был несправедливо осужден, не приносили должного облегчения.

— Знаешь, тебе и правда нужно перестать чувствовать, — поддел ее Том, — иначе ты свихнешься еще до того, как успеешь закончить Хогвартс.

— Какая трогательная забота, — ядовито подумала Джинни

Она допила молоко и вопросительно посмотрела на братьев.

— Вы и правда верите, что Блэк не причинит нам вреда?

Те нахмуренно переглянулись.

— Кто его знает? — пожал плечами Джордж. — Я думаю, за двенадцать лет в Азкабане любой слетит с катушек.

— За него поручился сам Дамблдор, — напомнил ему Билл.

— Это не слишком-то утешает, — отшутился Фред, — Дамблдор и сам давным-давно слетел с катушек.

* * *

Дом на площади Гриммо не понравился Джинни сразу.

Темные коридоры пугали не меньше, чем понурый владелец дома. Хоть Блэк больше не был похож на того живого мертвеца с плакатов о розыске, его безумные глаза заставляли поежиться. Каждый раз Джинни забегала в случайную комнату, чтобы не столкнуться с ним в проходе, но комнаты заставляли ее чувствовать себя еще неуютнее. Величественная мебель, покрытая толстым слоем пыли и поеденная молью, была неживой картинкой без истории. Джинни не могла представить, кто мог по-настоящему жить среди этого безликого убранства. Это был прилизанный кукольный домик, где требовалось ходить по струнке, чтобы не задеть какую-нибудь уродливую вазу.

— Тебя сковывают скудные представления об этой жизни, — фыркал Том. — Поверь, я тоже не понимаю, как можно жить в тесной развалюхе, где день и ночь царит нескончаемый шум.

Он, в отличие от Джинни, пришел от дома Блэка в восторг. Том требовал изучать каждую комнату, и ей приходилось соглашаться — не столько ради его удовольствия, сколько от скуки. Помимо уборки, которую затеяла ее мама, здесь было совершенно нечем заняться. Особенно Тому понравилась комната с фамильным гобеленом Блэков: он уже трижды заставлял Джинни приходить туда.

Через три дня после их переезда на площадь Гриммо прибыла Гермиона в сопровождении Грюма. Джинни несказанно обрадовалась этому: им снова предстояло делить одну комнату.

— У тебя много вещей, — невзначай сказала Джинни перед сном. — Ты будешь с нами до конца лета?

Гермиона со вздохом отодвинула от себя книгу.

— Да, — кивнула она. — Профессор Грюм… то есть, Грюм сказал моим родителям, что так будет безопаснее. Я все же подруга Гарри, и Сама-знаешь-кто может решить добраться до него через меня.

Джинни вздрогнула. Родители объяснили их переезд делами Ордена Феникса, и она ни на секунду не задумалась о том, что настоящая причина была такой же, как и у Гермионы.

— Наверное, это немного грустно, — сказала она, — тебе даже не дали провести время с семьей.

Закусив губу, Гермиона уставилась в темноту за окном.

— На самом деле, я почувствовала облегчение, когда узнала, что мне нужно уезжать, — призналась она. — Как бы я ни любила родителей, мне все труднее рассказывать им о мире магии. Что-то они просто не поймут, а что-то лучше умолчать, чтобы их не тревожить. В итоге я рассказываю им про заклинания, которые выучила, но не могу даже показать их на деле, а они рассказывают про успехи моих школьных знакомых, чьи лица я с трудом вспоминаю. Я чувствую, что между нами растет пропасть, и я уже не уверена, что есть смысл ее преодолевать.

— Она и впрямь умна, — бросил Том.

Джинни ощущала, как изменилось его отношение к Гермионе. Он больше не оскорблял ее, и даже был близок к тому, чтобы начать считать ее равной волшебникам.

— По крайней мере, у тебя есть мы, — утешила Джинни подругу. — Родителей мы вряд ли заменим, но зато тебе всегда есть, куда возвращаться из Хогвартса. Моя семья будет счастлива принять тебя в любое время.

Она заметила, как на щеках Гермионы выступает румянец.

— Спасибо. Я даже не знаю, как отплатить вам за вашу доброту.

— Об этом не переживай, — сонно отмахнулась Джинни, заворачиваясь в одеяло. — Смысл любви в том, чтобы ничего не просить взамен, а мы все тебя любим.

Засыпая она видела, как Гермиона улыбается, уткнувшись в книгу.

* * *

Ночь прошла без кошмаров, так что к уборке после завтрака Джинни приступила в хорошем настроении. Сегодня они отмывали столовую, и ей достался старый буфет. Выгребая из него помутневший сервиз, Джинни как всегда развлекала себя беседой с Томом.

— В “Пророке” до сих пор ни намека на возрождение Волдеморта, — подумала она. — Как считаешь, долго они смогут это замалчивать?

— Достаточно долго, чтобы дать ему время набраться сил, — хмыкнул Том.

— Думаешь, Фадж с ним заодно?

— Сомневаюсь. Фадж боится народного возмущения куда сильнее, чем Волдеморта, но тем самым невольно помогает ему.

— Но это же глупость! — возмутилась Джинни. — Как мы можем противостоять ему, если мы ничего не знаем о его планах?

— Ты пока противостоишь лишь пыли в старых шкафах, — усмехнулся Том, — но я рад, что ты осознаешь масштаб проблемы. Больше всего меня поражает, что ты боишься древней мебели и чудовищ из “Тайн наитемнейшего искусства”, а не самого Волдеморта.

— Потому что со мной ты, — не задумываясь выпалила Джинни, и тут же поспешила объясниться, — а тебе невыгодно, чтобы я умирала.

Она подняла глаза и вздрогнула. Чашка, которую она протирала от пыли, выскользнула из ее рук и со звоном разбилась о мраморный пол.

В отражении зеркальной стенки буфета она увидела двух человек. За ее спиной стоял Том и довольно ухмылялся. Стоило им встретиться взглядами, как он встревоженно нахмурился.

Джинни обернулась, и ожидаемо встретила лишь обеспокоенные взгляды своей семьи и Гермионы. Том все еще был лишь в ее голове, но теперь она почему-то видела его наяву.

— Что-то мне нехорошо, — пробормотала она в свое оправдание, — кажется, я надышалась пылью.

Поспешив скрыться от любопытных глаз, Джинни выскочила в коридор. Сердце громко стучало в ее грудной клетке.

— Есть хоть какие-то идеи насчет произошедшего? — спросила она. Том был столь же озадачен, и она ясно это ощущала.

— Пока что — никаких, — медленно произнес он. — До того, что произошло с нами, я даже не слышал о связи душ двух волшебников.

— Тогда как ты понял, что они связаны?

Ему не дал ответить шум за поворотом. Блэк громко ругался, и Джинни навострила уши.

— Клянусь, еще раз увижу, как ты тащишь в свою нору всякий хлам, и твоя голова будет висеть над лестницей вместе с остальными!

В ответ послышались скрипучие причитания Кричера — домовика семейства Блэков. Хозяин дома повернул из-за угла, и Джинни поспешила скрыться на кухне. Блэк подошел к куче мусора у двери в столовую, бросил в нее какие-то вещи и спешно удалился. Джинни осторожно высунулась и уставилась на выброшенные предметы.

Один из них особенно привлек ее внимание. Это был старинный на вид медальон с буквой “S”, выложенной камнями. Что-то в нем притягивало Джинни, и она шагнула вперед с затуманенным разумом.

— Стой! — окликнул ее Том.

Наваждение спало, и Джинни недоуменно захлопала глазами. Несколько секунд ей потребовалось для того, чтобы понять: медальон звал не ее, а Тома. Нехорошее предчувствие собралось в тугой ком где-то внизу живота.

Джинни присела на корточки и протянула к медальону руку, не касаясь его. Чем ближе он был к ее коже, тем острее она чувствовала в нем что-то родственное.

— Это ведь то, о чем я думаю, Том?

— Да, — еле слышно отозвался он, — скорее всего, это крестраж. Не трогай его руками, на нем могут быть защитные чары!

— Но Блэк спокойно трогал его перед тем, как выбросить, — пожала плечами Джинни.

Тем не менее, опасениям Тома она предпочитала доверять — особенно после встречи со лже-Грюмом в лабиринте. Джинни вновь поймала себя на мысли, что может безоговорочно полагаться лишь на него. Это все еще пугало, а на фоне его появления в зеркале и вовсе казалось безумием.

Оставлять крестраж в горе мусора было нельзя. Джинни осторожно подцепила цепочку кончиком палочки и переместила медальон в свой карман, где он не мог коснуться кожи. Оглянувшись, чтобы убедиться, что никто ее не видел, она побежала вверх по лестнице мимо отрубленных голов домовых эльфов.

Медальон Джинни спрятала в свою шкатулку с волшебным замком, подаренную ей когда-то тетушкой Мюриэль. Она не тешила себя иллюзиями, что взрослый волшебник не сможет вскрыть шкатулку простым заклинанием, но пока никто, кроме нее, не знал о крестраже, он был в относительной безопасности.

— И что мы будем с ним делать? — спросила Джинни, убрав шкатулку на дно своего чемодана. — Уничтожим?

— Это не так просто, как ты думаешь, — хмыкнул Том. — Уничтожить крестраж можно лишь с помощью крайне разрушительной силы, вроде того же яда василиска или Адского пламени.

Клыки василиска почти наверняка до сих пор хранились в Тайной комнате, но Джинни бы скорее умерла, чем спустилась туда вновь.

— Значит, используем Адское пламя, — вздохнула она. — Волдеморт ведь умрет, если мы избавимся от крестража?

— С этим все еще сложнее, — ответил Том. — Видишь ли, его физическая оболочка продолжит существование, даже если все крестражи — а далеко не факт, что их было всего два — будут разрушены. Нужно, чтобы кто-то убил его. Но если не избавиться от крестражей…

— То он сможет воскреснуть вновь, — мрачно кивнула Джинни. — Что же, тогда вернемся в Хогвартс, и…

— Джинни, ты с ума сошла? — воскликнул Том. — Ты собралась тащить в Хогвартс крестраж, и более того — использовать в стенах школы Адское пламя?

— А разве у нас есть другие варианты? Я не могу колдовать на каникулах, а просить о таком старших братьев значит выдать себя!

Том тяжело вздохнул.

— Мы в доме, скрытом Фиделиусом, защищенном тысячей фамильных чар, полном темных артефактов, а еще с кучей взрослых волшебников вокруг. Чары Надзора не сработают, даже если ты применишь здесь Непростительные заклятия.

— Но родители говорили…

— Ты такая доверчивая, что я даже не удивлен тому, как легко было взять тебя под контроль три года назад, — в голосе Тома ей почудилась ухмылка. — Родители врут вам, чтобы вы с братьями не уничтожили дом бесконтрольным волшебством. Надзор работает лишь в местах, где волшебники тесно соседствуют с маглами.

— Хочешь сказать, что ты жил с маглами? — поинтересовалась Джинни, вспомнив о полученном Томом письме.

Вопрос застал его врасплох. Вряд ли он забыл о том, что Джинни видела обрывки его воспоминаний, но все же…

Том стал ошибаться — совсем как обычный человек.

— Сейчас это не имеет значения, — раздраженно ушел от ответа он, — важно лишь то, что мы можем уничтожить крестраж уже сегодня.

— Нет, — твердо возразила Джинни. — Если меня поймают, то у взрослых возникнет слишком много вопросов. Надо все тщательно спланировать.

Втайне она надеялась, что у них просто не получится найти подходящей возможности разобраться с крестражем в доме Блэка, и придется отложить его уничтожение до поездки в Хогвартс. Применять темное заклятие в замке было рискованно, но куда рискованнее было применять его за пределами школы, как бы ни уверял ее Том в безопасности.

— Резонно, — неожиданно согласился Том, — потому что нам все равно понадобится какое-то время на подготовку.

— Что ты имеешь в виду? — с опасением уточнила Джинни.

— Я должен научиться держать над твоим телом контроль, достаточный для того, чтобы Адское пламя не убило нас в процессе.

От мысли об этом по телу побежали мурашки, и Джинни не была уверена, что они были вызваны только страхом.

* * *

Дни в доме на площади Гриммо почти не отличались друг от друга. Каждое утро начиналось с уборки очередной спальни, а после ужина Молли отправляла детей по комнатам — писать летние эссе. Гермиона зарылась во всевозможной литературе, ссылаясь на подготовку к СОВ, и отвлекалась лишь когда у них получалось подслушать собрание Ордена. Джинни старалась уловить каждую крупицу: после возрождения Волдеморта она больше не видела снов его глазами, и от этого чувство надвигающейся угрозы лишь усиливалось. В редкие свободные минуты она исследовала дом, подыскивая место для уничтожения медальона.

А по ночам, когда Гермиона засыпала с очередной книгой на лице, Джинни тренировалась передавать Тому контроль. Концентрации все еще хватало ненадолго, и малейший шорох мог вернуть ее в нормальное состояние. Но с каждым днем становилось все легче и легче: совсем скоро Том спокойно левитировал по комнате книги Гермионы.

— Думаешь, мы справимся? — спросила Джинни после очередной тренировки. На этот раз Том сумел управлять ее телом добрых пятнадцать минут, и он опробовал за это время несколько сложных заклинаний.

— У нас нет другого выхода, — не слишком обнадеживающе бросил Том. — Еще немного, и твоя подружка сойдет с ума от близости крестража.

С Гермионой и впрямь творилось что-то неладное. Она жаловалась, что почти не высыпается, и ее настроение к концу дня всегда было подавленным. Молли усиленно уговаривала ее больше есть и меньше сидеть за книгами, и даже освободила ее от послеобеденной уборки, чтобы она отдыхала. Джинни встревоженно провожала подругу глазами: она знала, что в комнате с крестражем ей точно не станет лучше.

— В этом доме слишком много зеленого, — рассуждала Гермиона, держась за виски, — не удивлюсь, если для него использовалась зелень Шееле. Если я права, то каждый день мы вдыхаем пары мышьяка.

Джинни не понимала, о чем она говорит, но чувствовала, что пора избавляться от медальона. К ее счастью, вскоре подвернулся удачный шанс сделать это: за ужином до них дошли новости о том, что на Гарри напали дементоры, и теперь его хотят исключить за применение магии на каникулах. Джинни, братья и Гермиона собрались в комнате Рона, чтобы обсудить это.

— А я вам говорила, что Министерство сделает все, чтобы испортить ему жизнь, — зло процедила Гермиона, скрестив руки на груди, — нарушение Статута — всего лишь удобный повод.

Джинни отвела глаза: еще вчера ночью Том трансфигурировал ее подушку в огромную змею.

— Брось, Дамблдор не даст ему пропасть, — утешил Гермиону Джордж. — Может, он и утратил часть своего авторитета, но ему точно хватит сил, чтобы отбить Гарри у министерских псов.

— А мы даже не можем написать ему об этом, — хмуро проворчал Рон, — представляете, как он с ума сейчас сходит? Может, плюнем на указания Дамблдора?

— Нет, нельзя! — покачала головой Гермиона. — Если Пожиратели перехватят наши письма…

— Да знаю я, знаю! — со злостью взъерошил волосы Рон. — Если бы мы только могли отправить ему хотя бы говорящего Патронуса, как члены Ордена…

— Не дрейфь, Ронни, — пихнул его в бок Фред, — папа сказал, что его со дня на день доставят сюда, и тогда мы сможем рассказать ему обо всем лично.

— В день, когда сюда прибудет Гарри, вокруг него соберутся все обитатели дома, — мысленно рассудила Джинни, — и тогда можно будет уничтожить медальон в подземелье.

— Мне нравится, что ты начинаешь видеть вокруг себя возможности, — сказал в ответ Том.

Джинни было сложно поверить в это, но она ощущала от него что-то вроде гордости.

Вечер прибытия Гарри выдался столь шумным, что Джинни ненадолго почувствовала, как зловещий дом ожил. После ужина состоялось внеочередное собрание, остаться на котором не позволили лишь ей. С трудом скрывая радость, Джинни убежала с кухни, демонстративно разыгрывая возмущение. Громко топая по лестнице, она разбудила портрет Вальбурги, и вопли старухи дали ей возможность незаметно сбежать в подземелье. Она закрыла за собой дверь и наложила на нее заглушающие чары.

Джинни давно приметила угол со старыми бочками, заросшими паутиной. Невольно подумалось о том, что если что-то пойдет не так, то ее обугленные останки здесь даже не найдут. Тряхнув головой, Джинни выудила из кармана медальон и швырнула на пол. Настал черед Тома.

— Я боюсь, что придется его открыть, — сказал он Джинни, пока она сосредоточилась на передаче контроля, — если все защитные заклинания внутри, то возможно я повожусь с ним дольше, чем планировалось. Ни в коем случае не паникуй. Ты ведь веришь мне?

— Да, — прошелестела она пересохшими от волнения губами, — я тебе верю.

Секунду спустя ее глаза открылись: ими теперь смотрел Том.

— Откройся, — прошипел он, и Джинни не сразу поняла, что он говорил на парселтанге.

Медальон задрожал, и его створки широко распахнулись, выпуская черное облако. Из облака шагнул призрак, как две капли воды похожий на Тома, и Джинни поежилась. Призрак отличался от того человека, которого она видела во снах. На его лице не было ни одной эмоции, а глаза отливали красным.

— Какое жалкое зрелище, — бросил призрак, презрительно глядя на Тома. — Ты хоть сам осознаешь, в кого ты превратился? В кого она тебя превратила?

Том сузил глаза, крепче сжимая палочку. Он пытался сконцентрироваться, но слова призрака возмутили что-то в его душе.

— Ты отрекся от своего имени, и ради чего? — продолжал призрак. — Чтобы убедить ее, что ты больше не монстр? А ее ли ты хочешь убедить, Том Марволо Реддл?

Шумно выдохнув, Том вскинул палочку.

— Финдфайр!

Медальон вспыхнул, и на весь подвал прозвучал истошный вой. Джинни чувствовала, как от напряжения дрожит все ее тело, и дело было вовсе не в эмоциях: Адское пламя медленно разрасталось, и Том делал все, чтобы обуздать его.

— Не отпускай… концентрацию… — прошептал он губами Джинни.

Она понимала, что его страх еще сильнее, чем ее собственный, поэтому задвинула все свои чувства куда-то на задворки сознания.

Вдох. Выдох. Не паниковать. Сосредоточиться на чем-то умиротворенном. Джинни думала о реке, текущей в долине вечного заката. О том, какое спокойствие приносит ей голос Тома, когда он учит ее очередному заклинанию. О том, как много ей еще предстоит увидеть и узнать, и поэтому ей нельзя, никак нельзя умирать в подвале дома Блэка!

Свет пламени погас, оставив на полу лишь черное пятно. В ту же секунду Джинни рухнула на колени, как марионетка, у которой перерезали веревки.

— Получилось, — прошептала она, глядя на обгоревшие останки крестража, — у нас получилось…

Джинни не помнила, как добралась до своей комнаты и рухнула в кровать. Едва ее голова коснулась подушки, она провалилась в сон.

Открыв глаза, Джинни увидела над собой синеющее небо с застывшими алыми облаками.

— У нас и правда получилось, — ухмыльнулся Том прямо над ее лицом, и она поняла, что ее голова лежит у него на коленях.

— Что ты со мной сделал? — возмутилась Джинни. Том лишь пожал плечами.

— Это твой сон, так что это ты делаешь тут то, что тебе заблагорассудится, — ответил он, глядя куда-то перед собой.

Джинни вздохнула, но не стала подниматься. Она чувствовала себя спокойно и уютно, а после уничтожения крестража она больше всего на свете нуждалась в спокойствии и уюте.

— Что теперь будет? — спросила Джинни. — Этот крестраж не прицепится ко мне, как…

Она осеклась, и Том издал тихий смешок.

— Как я? Нет, со мной все иначе. Ты начала связывать свою душу с моей задолго до того, как Поттер уничтожил дневник. Благодаря тебе я обрел силу и самосознание, а после того, как мое прежнее вместилище было разрушено, я смог спастись от смерти в твоем теле.

— Яд василиска разрушает крестраж, — задумчиво пробормотала Джинни, — значит, ты больше им не являешься?

— Вполне вероятно.

— Тогда как ты связан с Волдемортом?

— Я все еще был рожден из части его души, — Том замолчал, едва заметно поморщившись, — но я чувствую, что наша связь слабеет.

— Может, попробуешь залезть к нему в голову? — предложила Джинни. — Если мы можем наблюдать за ним во снах, то наверняка можно сделать это и наяву.

— Нет, — решительно ответил Том. — Это слишком большой риск. Чем дольше он останется в неведении касательно моего существования, тем лучше для нас.

Они замолчали. Джинни пыталась забыть обо всем, что произошло в подземелье, но одна мысль упорно не покидала ее разум.

— О чем говорил тот призрак, Том? — спросила она, поднимая глаза на его лицо. — В кого я тебя превратила?

На голову Джинни ласково опустилась ладонь, и она вздрогнула от неожиданности.

— Это была всего лишь иллюзия, которая пыталась вывести меня из равновесия.

Том как всегда не дал внятного ответа, но Джинни не собиралась сдаваться.

— Но у нее ведь почти получилось. Что она имела в виду?

Она нахмуренно посмотрела на Тома, и тот лишь улыбнулся. В груди кольнуло что-то странное, одновременно обжигающе горячее и леденяще холодное.

А секунду спустя Джинни поморщилась от яркого света, ударившего в глаза.

— Просыпайтесь, скоро завтрак! — сказала мама, отходя от штор. Гермиона широко зевнула и села в кровати.

— Кажется, я выспалась, — пробормотала она. — Вы точно не подливали мне никаких настоек за ужином?

“Ну ничего, — подумала Джинни, свешивая ноги с кровати, — когда-нибудь у Тома не получится уйти от разговора”.

В ответ на ее мысли он тихо рассмеялся.

В Хогвартс-экспресс Джинни заходила с огромным облегчением. Никакого больше дома Блэка, никаких переживаний, что его обитатели обнаружат следы Адского пламени в подземелье, никакого тревожного обсуждения газет! Вдали от этого всего можно было притвориться, что не существует ни Волдеморта, ни Министерства магии — оба уже сидели у Джинни в печенках.

— Ты слишком беспечна, — предостерег ее Том, — что-то мне подсказывает, что Министерство не оставит Хогвартс без присмотра. А Волдеморт тем и опасен, что о нем ничего не слышно.

Тяжело вздохнув, Джинни пошла по вагонам вместе с увязавшимся за ней Гарри: он остался один, когда Рон и Гермиона ушли в вагон для старост. В последнем вагоне к ним присоединился Невилл, так что им пришлось напроситься в купе к Луне Лавгуд.

Луна всю жизнь прожила неподалеку от семьи Уизли, но они с Джинни никогда не были подругами. После смерти миссис Лавгуд ее дочь тронулась умом — так, по крайней мере, говорили Джинни братья. И все же за это лето ей пришлось повстречать столько чокнутых волшебников, что странности Луны меркли на их фоне. Да и сама Джинни не была уверена в своем рассудке после двух лет жизни с Томом в голове.

— Ты очень привлекаешь мозгошмыгов, — сказала Луна, ненадолго оторвавшись от своего номера “Придиры”, перевернутого вверх ногами, — вокруг тебя вьется целых два.

Гарри и Невилл вопросительно посмотрели на Джинни, и та лишь пожала плечами.

— На всякий случай держись от нее подальше, — посоветовал Том. — Даже если она и не видит меня на самом деле, она однозначно сумасшедшая.

У карет Гарри остановился, заговорив о каких-то лошадях. Джинни внимательно осмотрела кареты, но так и не поняла, о чем он говорил.

— О фестралах, — услужливо подсказал Том, — разве ты не знала, что их запрягают в кареты?

— Откуда мне было знать это? — проворчала она, забираясь в повозку.

— Ну конечно, — казалось, Том закатил глаза, — чистокровным никогда нет нужды читать “Историю Хогвартса”...

— А разве ты не…

Джинни осеклась, понимая, что этот вопрос он вновь оставит без ответа. Она практически ничего не знала ни о прошлом Тома, ни о нем самом. Когда она искала информацию о Реддлах, избавившись от дневника, она нашла лишь памятную табличку в Зале трофеев. Ни до нее, ни после ни о каких Реддлах нигде не упоминалось.

Это открытие было столь простым, что Джинни сама удивилась, как не догадалась раньше.

— Твой отец был маглом, — она даже не спрашивала.

Том хмыкнул.

— Хочешь поговорить об этом, Джинни? — сухо спросил он. — Тогда скажи, почему ты не записала меня в грязнокровки? Неужели потому, что я слишком талантлив для этого? Видимо, и тебе не чуждо то, что твоя семейка называет предрассудками чистокровных.

Джинни раздраженно цокнула языком. Это была чистая правда: она и впрямь никогда не думала о том, что Волдеморт мог быть маглорожденным волшебником.

— Дело не в твоих талантах, — попыталась выкрутиться она. — Разве ты стал бы ненавидеть маглов, будь оба твоих родителя маглами?

— Посмотри на Гермиону, — впервые Том назвал ее по имени, — что она говорит о своих родителях-маглах? Она все еще не презирает их, но уже осознает, что ей не место в их мире.

— Тебя послушать, так ей и в нашем мире не место, — сощурилась Джинни, — и все же ты вдруг признал ее настоящей волшебницей.

— Потому что она не пытается навязать нам законы магловского мира, не считая ее глупой борьбы за свободу эльфов. Хочешь знать, что всегда отличало меня от чистокровных волшебников?

— И что же?

— Как истинный наследник Слизерина, я всегда умел видеть в грязнокровках и волшебных тварях не только их клеймо, но и потенциальных союзников. И судя по тому, как Дамблдор беспокоится о переговорах с оборотнями и великанами, Волдеморт не растерял этого моего качества.

Обычно Том оставлял подслушанную ими информацию с собраний Ордена без комментариев. Ее все равно было слишком мало, чтобы делать выводы, да и в основном им удавалось выведать лишь что-то несущественное. Куда охотнее он обсуждал с Джинни новости — а точнее то, что можно было прочитать в них между строк.

Во время выступления в Большом зале профессора Амбридж, подосланной Министерством, Том вновь прочитал сообщение о том, что Хогвартс отныне под контролем. Гермиона же озвучила мысли Тома вслух.

— Она мне не нравится, — подумала Джинни, хмуро разглядывая Амбридж.

— Поверь, это более чем взаимно, — утешил ее Том. — Она презирает всех, кто сидит в этом зале.

Том полностью разделял ее чувства к новому профессору, и это было приятно.

* * *

Во время первого же урока защиты от Темных искусств Джинни и Том лишь укрепились в своем отвращении. Натянутая улыбка Амбридж и ее сахарный голосок, скрывающий истерические нотки, вызывал безумное желание стереть эту фальшивую улыбку с ее лица. Джинни вспомнила, как Малфой корчился в ее ногах после темного проклятья, и с долей ужаса осознала, что была бы не против повторить это с Амбридж.

— Мы можем устроить это, — довольно протянул Том. — Дай мне контроль, и я использую что-нибудь невербальное.

— Ты не убьешь ее? — опасливо уточнила Джинни.

— Очень хотелось бы, но нет, это вызовет слишком много подозрений. Просто слегка припугну.

Джинни склонилась над учебником и прикрыла глаза. На этот раз ей почти не пришлось концентрироваться: Том овладел ее телом плавно и естественно. Он спрятал в рукаве палочку и не отрывая глаз от учебника наслал проклятье, после чего столь же незаметно использовал еще парочку простых и невинных заклинаний. Убрав палочку в карман мантии, он отступил, и Джинни подняла глаза на профессора. Она как ни в чем не бывало сидела за своим столом с чашечкой чая, изредка поглядывая на класс.

— И что ты сделал? — спросила Джинни.

— Наберись терпения. Скоро увидишь.

Сделать вид, что она просто читает, было сложно. Джинни в очередной раз окинула Амбридж быстрым взглядом и заметила, как покраснело ее лицо. Пару минут спустя чашка разбилась, и теперь уже весь класс уставился на профессора. Амбридж хваталась за горло руками, словно боролась с удушьем.

Откинувшись на стуле, Джинни не без удовольствия смотрела за ее мучениями. Хлопая ртом так, словно она тонет, Амбридж вращающимися глазами смотрела на класс. Весь четвертый курс затаил дыхание, но никто даже не попытался помочь профессору. Если они не надеялись на ее смерть, то как минимум желали, чтобы она страдала как можно дольше.

К их разочарованию, совсем скоро Амбридж шумно вздохнула и принялась жадно глотать воздух.

— Кто это сделал?! — взревела она, вскакивая на ноги. Ответом ей послужила гробовая тишина.

— Профессор, а что это было за заклятие? — подала вдруг голос Луна. — И как его снять? Мне кажется, этот вопрос вполне по теме нашего урока.

Амбридж гарпией подлетела к равенкловке.

— Ваша палочка, мисс, — потребовала она, — живо!

Луна спокойно протянула ей свою палочку для проверки с помощью Приори Инкантатем. Оказалось, что перед уроком она левитировала яблоко, чтобы сбить им туфли с люстры.

Проверку прошли все. Палочка Джинни ожидаемо показала, что последним заклинанием она завязывала свои шнурки, и Амбридж с презрением вернула ее владелице. Весь класс был чист, и профессор грозно пообещала серьезно побеседовать с их деканами.

— Какое странное проклятие, — подумала Джинни по дороге на Древние руны, — оно же совершенно бесполезно в бою! Работает медленно, спадает быстро.

— А оно и не для боя, — ответил Том.

И, прежде чем услышал напрашивающийся вопрос, поспешил добавить:

— Поверь, о его применении тебе знать пока рано.

— Потому что это темная магия?

Том беззлобно рассмеялся.

— Нет. Потому что тебе едва стукнуло четырнадцать.

О проклятии, наложенном на Амбридж, шептались еще неделю. Близнецы хитро поглядывали на Джинни, но она лишь равнодушно пожимала плечами в ответ.

В один из вечеров Джинни писала эссе по Травологии в полном одиночестве: Гермиона готовилась к СОВ в библиотеке, близнецы разносили Забастовочные завтраки по другим факультетам, а Колин убежал к профессору Граббли-Планк, которая разрешила ему поснимать нюхлеров. Задумавшись, Джинни начала рисовать на клочке пергамента каракули. Перо остановилось, когда на пергаменте получилось нечто, напоминающее медальон.

— Том, а как создаются крестражи? — поинтересовалась она.

— Боюсь, что процесс тебе не понравится, — с насмешкой ответил он. — Начнем с того, что нужно расколоть свою душу, совершив убийство.

— И кого ты убил?

— Я — только Плаксу Миртл. Но больше всего на свете я хотел убить своего папашу-магла…

Том вдруг осекся, и вовсе не из-за того, что поделился слишком личным. У него зародилась какая-то идея.

— Я ведь знаю, где жили мои родственники, — сказал Том после недолгой паузы. — Успел узнать на пятом курсе Хогвартса. Понимаешь, к чему я клоню?

— Медальон был создан после того, как ты… точнее, Волдеморт убил отца?

— Кто знает? — задумчиво бросил Том. — Но нам было бы неплохо взглянуть на это место. Быть может, там мы найдем еще один крестраж.

Джинни едва не схватилась за голову.

— И сколько же их всего?

— Могу только догадываться, — мрачно ответил Том.

* * *

Жизнь в Хогвартсе становилась все более и более гнетущей. Казалось, не осталось ни одного уголка, куда не дотянулись уродливые пальцы Амбридж. Каждый день студенты просыпались в страхе, что на сегодняшний их урок заявится генеральный инспектор. Лишь ожидание вылазки в Хогсмид немного скрашивало серые школьные будни.

Гермиона предупредила Джинни, что они с Гарри и Роном собираются создать неофициальный кружок по защите от Темных искусств, и она с радостью согласилась присоединиться. Том отнесся к этой инициативе скептически, поскольку считал, что вполне может обучить Джинни сам, но отговаривать не стал. Он справедливо рассудил, что им стоит хотя бы посмотреть, что затеяла Гермиона.

Собрание в “Кабаньей голове” было недолгим. Речь Гарри было сложно назвать вдохновляющей, но все же люди поверили ему.

“Ну конечно поверили, — неожиданно для самой себя подумала Джинни, — они ведь, как и я, росли на историях о том, что Гарри герой, который спас всех волшебников…”

— Именно поэтому стоит держаться рядом с ним, — согласился Том, — его слава еще может нам с тобой пригодиться.

— Вот как? — вскинула брови Джинни. — Мне-то казалось, что ты его ненавидишь.

— Ты права, я не питаю к нему теплых чувств. Но разбрасываться союзниками такого масштаба стратегически невыгодно.

Том как всегда сводил людей к пешкам, и Джинни прикусила губу. Ей очень не хотелось верить, что к ней самой он относится точно так же.

— Выглядишь так, будто беседуешь с кем-то невидимым, — шепнула ей на ухо сидевшая рядом Луна. — Но не переживай, я тоже так делаю. Приятно знать, что ты в чем-то не одинок, правда?

Джинни сдавленно кивнула. Она все чаще выпадала из реальности во время бесед с Томом, и надо было что-то с этим делать.

После собрания Джинни согласилась пройтись по магазинам с близнецами и Ли. Те чувствовали себя весьма воодушевленно.

— Как думаете, Гарри научит нас создавать телесного Патронуса? — спросил Фред. — Всегда было интересно узнать, будут ли они у нас с Джорджем одинаковыми.

— Брось, мы же совершенно разные, — пихнул его в бок брат. — Бьюсь об заклад, мой будет куда симпатичнее. А ты как думаешь, Джинни?

— У Фреда точно будет что-нибудь с языком подлиннее, — фыркнула она.

— И с мозгами поменьше, — добавил Ли, за что тут же получил снежком в лоб.

Перебрасываясь снежками и шутками, они добрались до аптеки, чтобы пополнить запас ингредиентов. Продажи Забастовочных завтраков шли так бойко, что учителя уже начали что-то подозревать, но не отпускать с уроков истекающих кровью студентов они не могли.

— Пора бы уже расширять свою лабораторию, — бросил Фред, запихивая в сумку связку сушеных крыльев летучей мыши, — боюсь, в ту тесную кладовку не влезет еще пара котлов.

— Нам еще надо найти место для нашей новой подпольной деятельности, — напомнил ему Джордж. — Как думаешь, мы сможем восстановить тот проход за зеркалом на пятом этаже?

— Вы придумали прекрасный способ в первый же день попасться в лапы к Филчу, — покачала головой Джинни. — Думаете, он не заметит, если целая толпа пойдет к тайному проходу?

— Да и возиться там придется столько, что мы уже из Хогвартса успеем выпуститься, — почесал затылок Фред. — Джинни права, нужно что-то другое. Получается, отправляемся исследовать замок, как в старые добрые?

— У меня есть одна идея… — протянул вдруг Том.

Джинни с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. Ну конечно, он как всегда решил вмешаться эффектно!

Вечером Джинни оставила все сладости в своей спальне и выскользнула из башни. Том все еще не сказал, что он имел в виду, лишь приказал идти на восьмой этаж. Следуя его указаниям, Джинни пришла к гобелену с Варнавой Вздрюченным.

— И куда дальше?

— Мы на месте, — ответил Том. — Пройди мимо стены трижды, думая о месте, где все спрятано.

Джинни почувствовала себя глупо. Том еще ни разу не подводил ее, но что мешало ему начать издеваться сейчас, когда она всецело полагалась на него? Тем более, идея их тайного кружка ему не нравилась…

— Просто пройди мимо стены, — устало вздохнул Том.

Попробовать стоило: Джинни точно ничего не теряла. Она послушно начала ходить туда-сюда, думая о месте, где все спрятано — что бы это ни значило.

Повернувшись в четвертый раз, она подавила восхищенный вдох. Там, где мгновение назад была пустая стена, появилась дверь. Радость Джинни смешивалась с самодовольством Тома, которому и впрямь удалось ее удивить.

За дверью открылась комната такой величины, что Джинни пришлось с пару минут вертеть головой лишь для того, чтобы оценить ее масштабы. От количества предметов, разбросанных по всему хранилищу, у нее закружилась голова. Здесь царил запах затхлости и пыли, напоминающий о доме на площади Гриммо.

— Ну нет уж, — подумала она, — если для того, чтобы заниматься здесь, нам придется наводить тут порядок, я соглашусь с тобой и признаю, что нам не так уж и нужен этот кружок!

— Не думаю, что вам понадобится так уж много места, — задумчиво сказал Том, — расчистить нужное пространство вы сможете за каких-то пять минут, просто отодвинув предметы к стенам.

Джинни пошла вдоль рядов, завороженно разглядывая старый хлам. Какие-то вещи, казалось, пролежали здесь пару веков, а какие-то едва ли дольше года.

— Об этом хранилище, кажется, знают многие, — подумала она, подбирая с полки магловский журнал, датированный прошлым годом. На обложке журнала красовалась неестественно неподвижная картинка с полураздетой женщиной.

— Дело в том, что почти никто не знает его секрет, — усмехнулся Том. — Оно появляется, когда в нем нуждаются, а потом люди не могут найти его вновь. Для тайных собраний подходит прекрасно.

Полистав из любопытства журнал, Джинни отбросила его в сторону, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Тома ее поведение страшно развеселило, и она пошла вглубь хранилища, пытаясь отвлечься. Проходя мимо пыльного резного зеркала, Джинни непроизвольно повернула голову, и тут же остановилась как вкопанная. За ее спиной вновь маячил Том.

Этого не происходило ни разу с того самого дня, когда она увидела его в отражении буфета. Джинни моргнула, ожидая, что наваждение рассеется, но Том все еще стоял позади нее. Он слегка нахмурился и подался вперед, точно пытался лучше рассмотреть отражение.

— Я надеюсь, ты придумал, как это можно объяснить? — спросила Джинни вслух.

Она сделала осторожный шаг вперед, ближе к зеркалу. Протянула руку и коснулась пыльной поверхности, оставив на ней едва заметный след. Казалось, стоит ей сделать еще один шаг — и она провалится по ту сторону, оказавшись прямо перед Томом.

Его губы слегка скривились.

— Ничего не понимаю, — процедил он, отшатываясь назад. Но отойти далеко у него не вышло: отражение Тома было словно привязано к отражению Джинни.

Джинни ощущала смесь его эмоций — такую острую, что ее легко можно было спутать со своими собственными чувствами. Это был страх, растерянность, сожаление и… боль?

— Что с тобой, Том? — прошептала она.

Отражение Тома тряхнуло головой. Он выпрямился и натянул на лицо привычную ухмылку, но Джинни заметила, как он избегает смотреть ей в глаза.

— Ничего особенного, — спокойно произнес Том, — просто я начинаю догадываться, что имел в виду мой двойник из медальона.

Спустя миг его отражение исчезло, будто мираж. Джинни развернулась и бросилась прочь из странной комнаты, буквально приказывая себе ни о чем не думать и не задаваться вопросами.

Что-то подсказывало ей, что она не готова получить на них ответы.

Через неделю после собрания в “Кабаньей голове” Гермиона сообщила Джинни, что сегодня пройдет первая встреча Отряда Дамблдора. Том тихо фыркнул, вновь услышав это название: Джинни придумала его лишь для того, чтобы его позлить.

Это было редкое проявление эмоций с его стороны: после случая с зеркалом в комнате, где все спрятано, Том предпочитал не появляться без острой необходимости. Джинни злилась, но ничего не могла поделать. Его разум все еще был слишком хорошо защищен от нее.

Придя на место встречи, Джинни удивленно вскинула брови. Отряд собрался у гобелена Варнавы Вздрюченного, прямо у входа в комнату, где все спрятано. Она так и не решилась сказать о комнате хотя бы Гермионе, и все же об этой тайне узнали и без ее участия. А шагнув внутрь Джинни убедилась, что и сама знала не так уж много: комната за дверью не имела ничего общего с хранилищем старого барахла.

Гарри объяснил, что это Выручай-комната, которая подстраивается под любые нужды того, кто найдет ее, и Джинни замерла в недоумении. Это был первый раз, когда Том чего-то не знал о Хогвартсе.

Первое занятие посвятили отработке Экспеллиармуса. Джинни в пару достался Невилл, и она без труда разоружила его, пользуясь знаниями, полученными от Тома. А затем еще раз, и еще раз, и еще…

— Отлично сработано, Джинни, — похвалил ее проходивший мимо Гарри, — ты очень профессионально вращаешь кистью — быстро и точно.

Джинни гордо вздернула нос и поймала на себе раздраженный взгляд Чжоу Чанг из Равенкло. Невилл же с трудом сдерживал слезы: он даже не успевал произнести заклинание до конца.

— Да что Поттер понимает в боевой магии? — презрительно бросил Том. — Можно подумать, это он сам объяснил тебе, как нужно обращаться с палочкой!

— Не ревнуй, — усмехнулась Джинни.

Холодное молчание в голове после ее шутки показалось зловещим предзнаменованием.

Засыпала Джинни в прекрасном настроении. Первое собрание подарило ей надежду, что жизнь наладится, и даже проклятую Амбридж они как-нибудь стерпят…

Глаза она открыла в полумраке Тайной комнаты.

Джинни резко вскочила с мокрого пола и потянулась за палочкой. Той ожидаемо не оказалось в кармане, и ледяной ужас начал медленно карабкаться по позвоночнику. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Джинни обернулась и увидела за спиной Тома, но вздох облегчения не успел сорваться с ее губ: он был холодным и отстраненным, как видение из медальона. Его глаза сверкнули алым.

— Том? — осторожно позвала она, точно надеясь, что он очнется.

Но он не очнулся. Сузив глаза от злости, он поднял палочку — ее палочку. Взмахнув рукой, Том прошипел что-то на парселтанге, и вдали угрожающе заскользила туша василиска. Джинни вжалась в колонну, чувствуя, как гулко бьется ее сердце.

Это был не просто кошмар, порожденный ее сознанием. Перед ней действительно стоял Том, с которым они делили одну голову на двоих — Джинни чувствовала это. И тут она ясно осознала, что все происходящее вокруг создал он. Это было похоже на передачу ему контроля над телом, только теперь Том управлял ее сном. Он наказывал Джинни ее самым большим страхом.

Но Том не учел, что она уже не была той подавленной второкурсницей, которая мучилась из-за неведомого проклятия, заставляющего ее жить с ненавистным голосом в голове. Джинни больше не боялась — ни Тайной комнаты, ни мертвого василиска, ни самого Тома. А еще она умела возвращать себе контроль.

Палочка сама оказалась в ее руке. Скользкий шелест прекратился: там, откуда он доносился, теперь лежал ветхий скелет со сползающей шкурой. Джинни шагнула вперед, с усмешкой глядя на Тома.

— Мог бы просто сказать, что тебе надоела заброшенная мельница, — бросила она, подходя к нему.

Том нахмуренно посмотрел на свою руку: он и сам не заметил, как остался без оружия. Этой заминки хватило, чтобы Джинни приставила палочку к его горлу.

— Но учти: это мой сон, и им управляю я, — угрожающе добавила она, — кто знает, вдруг мне взбредет в голову применить к тебе здесь Убивающее заклятие?

К ее удивлению, Том рассмеялся. Его ладонь накрыла ее руку и мягко опустила палочку, и Джинни не смогла этому воспротивиться.

— А ты и впрямь отрастила зубки, — его голос звучал почти ласково, — кажется, я сильно недооценил тебя в прошлом.

Но не успела Джинни ощутить радость от этого признания, как Том резко потянул ее за руку. Не сумев затормозить на мокром полу, она впечаталась ему в грудь. Склонившись к ее уху, Том еле слышно прошептал:

— Жаль, что ты до сих пор не умеешь скрывать от меня все свои мысли, Джинни. Я бы поверил, что ты хочешь убить меня, не знай я, как сильно ты не желаешь от меня избавляться.

Джинни проснулась и судорожно вздохнула, чувствуя, как горит ее лицо.

* * *

Больше всего Джинни боялась, что Том начнет измываться над ней, припоминая тот сон — а точнее, ее реакцию на него. Но он, как ни странно, вел себя совершенно нормально. Они вновь обсуждали статьи из “Пророка” и свою ненависть к Амбридж, будто ничего необычного между ними и вовсе не происходило.

Школьная жизнь и впрямь стала ощущаться легче после появления Отряда Дамблдора. На их встречах Джинни все чаще становилась в пару с Луной, и после собраний они всегда оставались поболтать в коридоре. Ненормальность Луны вносила столь необходимый колорит в беспросветный мрак существования под контролем Амбридж.

— Что ты планируешь делать на Рождественских каникулах? — спросила Джинни, когда они спускались по лестнице после финального занятия ОД в году.

— Помогу папе разбирать корреспонденцию, он как раз писал, что приберег для меня самое интересное, — Луна встала на цыпочки и закружилась, исполняя весьма своеобразный танец. — Надеюсь, там будут новые сведения о морщерогих кизляках. О, это был бы лучший рождественский подарок!

— Все еще не считаешь, что ей стоило бы провериться в Мунго? — хмыкнул Том.

— А что насчет заговора Фаджа и солнечных элементалей? — поинтересовалась Джинни.

Последние два месяца она выписывала “Придиру”. Реальность, описываемая в журнале Лавгуда, нравилась ей куда больше, чем реальность из “Пророка”.

— Я думаю, что это была утка со стороны вампиров, — предельно серьезно заявила Луна, — все знают, что у них многовековая вражда, и они не упустят случая очернить репутацию солнечных элементалей. Жаль, что я не могу проверять факты перед публикацией, пока я в Хогвартсе.

— Прекращай читать эту макулатуру, — посоветовал Том, — иначе высока вероятность, что через пару месяцев ты будешь ловить в компании своей подружки каких-нибудь нарглов.

— Брось, это же весело! — ответила Джинни. — Точно такой же бред, как наш новый учебник по защите, но его хотя бы интересно читать.

— Ты снова с ним разговариваешь, — заметила Луна, заставив Джинни замереть, — или с ней. Прости, мы не знакомы, так что я не берусь утверждать, какого пола твой собеседник.

— Кхм, — подобрать слова в свое оправдание не получилось, так что оставалось лишь подыгрывать, — да, он вечно лезет, когда его не спрашивают.

— Это немного грубо, но не так уж плохо, — кивнула Луна. — В ту неделю, когда вы поссорились, ты была немного подавлена.

До самой ночи Джинни думала над словами подруги.

— Как думаешь, она правда умеет видеть то, чего не видят другие? — спросила она у Тома перед сном.

— Сомневаюсь. Она ведь не говорит ничего конкретного.

— Тогда как…

Том усмехнулся.

— У тебя все на лице написано, каждая твоя эмоция. Просто всем нормальным людям нет дела до других людей и до того, что происходит у них в головах.

— И опять ты сводишь все к тому, что Луна ненормальная, — проворчала Джинни, укутываясь в одеяло.

Том лишь тяжело вздохнул.

Во сне Джинни и Луна бегали в белых платьях по солнечной поляне, усеянной цветами, и с помощью огромных сачков пытались поймать странное существо. Оно напоминало огромного глизня, а его голову украшал морщинистый рог. Но сон изменился так резко, что Джинни едва не проснулась: ей показалось, что лишь воля Тома заставила ее сознание задержаться в темном коридоре.

Она смотрела на мир глазами огромной змеи. Змея ползла вперед по коридору и остановилась, увидев перед собой человека. Джинни хотела закричать, узнав в человеке своего отца, но тело змеи не подчинялось ее воле. Она хотела зажмуриться, когда острые клыки пробили шею отца, но у змеи даже не было век. От чувства собственного бессилия хотелось взвыть, но Джинни лишь молча наблюдала, как отец медленно оседает на пол.

— Джинни! Очнись, прошу тебя, Джинни!

Она распахнула глаза, чувствуя подступающие слезы. Собственная паника накладывалась на тревогу Тома, и лишь данное самой себе обещание не дало Джинни зареветь.

— Я пытался вытащить тебя, но у меня не получалось, — Том старался звучать спокойно, но она все равно улавливала его волнение, — как только ты увидела своего отца, ты мертвой хваткой в разум этой змеи вцепилась.

— Мы должны рассказать об этом Дамблдору!

— Нет, не смей! Ты хоть понимаешь…

— Это мой папа, Том!

Джинни вскочила с кровати, лихорадочно пытаясь найти свои тапки. Несколько секунд спустя она плюнула и побежала в гостиную босиком.

Едва она спустилась с лестницы, как услышала доносящиеся из спален мальчиков крики. На ее топот обернулся Невилл, который бежал к портрету.

— Что, Гарри и у вас слышно? — извиняющимся тоном промямлил он.

— Это Гарри?

— Да, ему кошмар приснился, — Невилл опустил глаза, — и теперь он кричит, что на вашего отца кто-то напал. Извини, но мне надо бежать за МакГонагалл.

Джинни на негнущихся ногах дошла до кресла и рухнула в него. Гарри должны поверить. Ей не придется ничего объяснять. Папу спасут. Папу обязательно спасут…

— Раны были не слишком глубокими, — зачем-то сказал Том, — если змея не была ядовитой, ему ничего не угрожает.

В иной раз Джинни удивилась бы тому, что он проявляет участие, но все ее мысли витали лишь в темном коридоре. Время шло тягуче медленно, и каждая секунда все сильнее и сильнее погружала ее в кошмар.

Подоспевшему декану Джинни соврала, что проснулась из-за криков. Она лишь кивнула и велела ей возвращаться в спальню. После еще одного раунда томительного ожидания МакГонагалл вновь заглянула к ней и повела их с близнецами в кабинет директора.

Портал перенес их в дом Блэка. Получив письмо от мамы, Джинни и братья разбрелись по гостиной. Им оставалось лишь ждать новостей, и тягостнее этого ожидания были лишь мысли о том, что новости могут оказаться самыми худшими.

“Он не может умереть, — думала Джинни, глядя в огонь камина, — как мы будем жить без него?”

От одной лишь мысли о том, что отца не станет, мир рушился на тысячу осколков.

— Ты уж извини, что я мешаю тебе упиваться своими страданиями, но есть и более серьезные вопросы, — вклинился в поток ее тревоги Том.

— Более серьезные? — Джинни жалела, что не может физически дать ему оплеуху.

— Мысли о том, что произойдет с твоим отцом, никак не повлияют на его самочувствие, — отрезал Том, — а вот почему Поттер видел то же самое, что и мы — это загадка, которую стоило бы решить.

— Какая разница? — обреченно подумала Джинни.

Меньше всего ей сейчас хотелось ломать голову по поводу их связи. Отгородившись от Тома окклюменцией, она продолжила сверлить глазами огонь.

* * *

Лишь после того, как они посетили отца в больнице, Джинни осмелилась снять защиту со своего разума. Тугой узел в груди развязался, и она позволила себе верить, что все будет хорошо.

— С возвращением, — холодно отозвался Том, — если хочешь знать, я не пришел ни к каким выводам, поскольку не мог попросить тебя проследить за Поттером.

Следить за Гарри было практически невозможно. После визита в Мунго он старательно избегал любого общества, и Рон целыми днями жаловался Джинни на замкнутость своего друга. Лишь с приездом Гермионы им удалось вывести Гарри на разговор, и Джинни осознала, что он понятия не имеет, что с ним произошло.

— У него и раньше были видения, связанные с Волдемортом, — подытожила Джинни перед сном, — но каким образом?..

Том не знал, и его это страшно злило.

— Выживание после Убивающего заклятия — явление той же редкости, что и связь двух душ, — только и смог заключить он. — Боюсь, что искать ответ нам придется дольше, чем хотелось бы.

Джинни повернулась на живот и накрыла голову подушкой. Как же хотелось просто сбежать отсюда! Подальше от дома Блэка, подальше от больничных стен, подальше от Гарри, чья тайна грозилась перерасти в новую головную боль для нее…

“Сесть бы на метлу и улететь, — мечтательно вздохнула Джинни, — куда-нибудь, где ни одна живая душа меня не найдет”.

Она ожидала, что Том засмеется, но тот вдруг задумчиво хмыкнул.

— Знаешь, а ведь мы можем исполнить это желание с пользой, — сказал он, и Джинни сразу же поняла, к чему он клонит.

На этот раз у них не было времени, чтобы ждать удачного момента, так что на следующий день после Рождества Джинни позвала Гермиону в их комнату, чтобы поговорить.

— Мне нужна твоя помощь, — с порога заявила она, закрыв за собой дверь. — Сегодня вечером я планирую ненадолго сбежать из дома. Ты сможешь меня прикрыть перед мамой и братьями?

Гермиона ожидаемо нахмурилась.

— Это может быть опасно, — осторожно предупредила она, — и зачем тебе вообще сбегать?

— На свидание, — с таинственным видом сказала Джинни: она надеялась, что это снимет все вопросы.

— Но с кем? — округлила глаза Гермиона.

— С одним моим однокурсником. Я потом тебе про него расскажу.

— Но каникулы скоро закончатся, и вы сможете…

— Ну пожалуйста, Гермиона! — взмолилась Джинни. — Мне нужно вырваться отсюда хотя бы ненадолго, иначе я сойду с ума!

Немного поколебавшись, подруга сдалась.

— Ладно, — сказала она, — но только если пообещаешь, что будешь осторожна.

Джинни кинулась обнимать Гермиону.

— И еще кое-что: ты не могла бы попросить для меня мантию-невидимку у Гарри?

Вечером они вдвоем соорудили на кровати Джинни силуэт тела из подушек и накрыли одеялом — Гермиона сказала, что видела подобное в кино. Хотелось расспросить ее подробнее об этом загадочном кино, но терять время было нельзя. Накинув мантию, Джинни выскользнула в коридор. Еще утром она спрятала в прихожей метлу, найденную в комнате Регулуса Блэка, брата Сириуса. Убедившись, что Гермиона отвлекает семью в столовой, Джинни достала из укрытия метлу и выскочила из ненавистного дома.

Чувство полета над огромным городом было прекрасным, несмотря на пронизывающий холод. Старая метла не отличалась поворотливостью, но все же была гораздо лучше и быстрее школьных. На несколько минут Джинни даже забыла, зачем она вообще сбежала из дома, но голос Тома вернул ее к реальности:

— Поверни на север. До Литтл-Хэнглтона отсюда добрых пятьдесят миль.

Вскоре огней на земле стало меньше, а дороги с трудом различались за завесой облаков. Джинни не знала, сколько времени прошло, прежде чем Том скомандовал ей снижаться. Она вырулила меж двух холмов и спешилась ближе к роще, чтобы не наткнуться на блуждающих маглов.

Оказавшись на земле, Джинни поежилась и крепко сжала палочку. Грязная дорога вела вниз, в деревню, а по левую руку от дороги стояла покосившаяся лачуга. Подойдя ближе Джинни заметила, что у лачуги обвалилась часть крыши, и сквозь дыру прорастали голые ветви кустарника.

— Зажги свет, — потребовал Том.

— Но я же не в доме Блэка!

— Сомневаюсь, что в этой дыре есть другие несовершеннолетние волшебники. Надзор не достанет тебя здесь.

Немного поколебавшись, Джинни прошептала: “Люмос!” и шагнула ближе к лачуге. Она не могла взять в толк, что нашел в ней Том.

— Смотри! — сказал он, и Джинни склонилась к крыльцу. У него лежал покрытый тонким слоем снега предмет, в котором безошибочно угадывался старый котел.

— Здесь жили волшебники? — недоуменно спросила Джинни, осторожно поднимаясь на прогнившее крыльцо.

Стоило ей взяться за ручку двери, как сверху посыпались кости. Джинни отпрянула и увидела тонкий скелет, с трудом державшийся на гвозде — не было сомнений в том, что скелет принадлежал змее. Теперь лачуга казалась ей куда более зловещей.

— У нас не так много времени, — напомнил Том, — заходи внутрь.

— Но зачем? — спросила Джинни, не горевшая желанием исследовать жуткую хибару. — Я думала, мы ищем дом твоего отца. Разве он не был маглом?

— Был, — согласился Том. — Это дом моей матери.

Джинни вновь подняла глаза к скелету змеи. Разве могла женщина жить в таком месте? Сумасшедший темный волшебник — возможно, но ведьма?

— Кем была твоя мать? — поинтересовалась она.

— Расскажу как-нибудь потом, — пообещал Том, — открывай уже дверь!

После нескольких безуспешных попыток открыть ее Джинни просто вышибла дверь заклинанием. В нос ударил запах сырости и гнили, и она шагнула вперед, закрыв нижнюю часть лица рукавом.

Внутри лачуга была еще непригляднее, чем снаружи. В земляном полу давно начали прорастать шипастые растения, и Джинни приходилось ступать осторожно, чтобы не споткнуться. Она обошла маленькую комнату и остановилась у двух разбухших дверей.

— Думаешь, крестраж может быть где-то здесь? — спросила Джинни.

— Не думаю. Я чувствую, что он где-то здесь.

Прислушавшись к ощущениям, Джинни поняла, о чем говорит Том. Она вновь почувствовала зов чего-то родственного, и этот зов был куда сильнее, чем от медальона.

— Отдай мне контроль, — поторопил ее Том. — Я найду его быстрее.

— Нет, — покачала головой Джинни, — если ты снова будешь сдерживать Адское пламя, то мне не хватит сил, чтобы вернуться назад.

— И ты предлагаешь…

Джинни ухмыльнулась, даже не догадываясь, что эта самоуверенная ухмылка принадлежит не ей.

— Да, — сверкнула глазами она, — сожжем эту хибару дотла!

Том колебался недолго. Даже если он и хотел посмотреть, что представляет из себя крестраж, он понимал, что ей нельзя отключаться здесь.

— Пусть будет по-твоему, — согласился он наконец, — но учти: ты должна сбежать сразу же, как только вызовешь Адское пламя. Держи поближе метлу и тотчас же взлетай, если не хочешь умереть.

Джинни с облегчением покинула лачугу и встала напротив нее, выставив вперед палочку. Она погасила Люмос и принялась ждать указаний от Тома.

— Варианта зажечь Адское пламя два, — начал он, — высокая концентрация и гнев. Первое тебе не подходит, так что попробуй как следует разозлиться.

Это было так легко, что Джинни не смогла сдержать смех. Она вот уже несколько месяцев как злилась! Ее злила Амбридж, злил “Пророк”, злило молчание взрослых, злил страх за жизнь отца, злила необходимость жить в доме Блэка, злили непостижимые тайны Волдеморта, злило всеобщее отрицание его возвращения…

— Финдфайр!

Адский огонь магмой пролился по ее жилам и обжигающей волной сорвался с кончика ее палочки. Лачуга вспыхнула как сухой пергамент, и живое пламя мгновенно перекинулось на верхушки соседних деревьев. Перед глазами стояла стена огня, поглощающего даже промерзшую землю, и Джинни завороженно смотрела на то, как языки пламени взмывают к небу.

— Остановись! — как сквозь толщу воды прокричал Том. — Достаточно, пора убираться отсюда, пока не стало слишком поздно!

Джинни опомнилась и с трудом опустила палочку: соблазн продолжить выпускать пламя, пока ярость не утихнет, был слишком велик. Она закашлялась от дыма и поняла, что ее окружает беспросветное кольцо огня. Лишившись подпитки, пламя развернулось и устремилось к ней, стремясь поглотить свою создательницу. Схватив мокрую от растаявшего снега метлу, Джинни изо всех сил оттолкнулась от земли и взмыла в воздух аккурат перед тем, как волна огня ударила в место, где она стояла. Под ногами раздался истошный вой умирающего крестража.

В полете сердцебиение немного успокоилось. Джинни глубоко дышала, стараясь прийти в себя.

— Мы и впрямь чуть не умерли! — мысленно кричала она на Тома. — Почему ты не сказал, что остановиться будет так сложно?

Ей до сих пор мерещился удушающий запах дыма и жар, а перед глазами стояло слепящее зарево, стремительно надвигающееся на нее.

— Это ты совершенно не умеешь себя контролировать!

Джинни вздрогнула. В его голосе было куда больше страха, чем гнева.

Она тихо пробралась в дом Блэка и поплелась в свою комнату. Бросив метлу под кровать, Джинни стащила с себя мантию-невидимку, скинула на пол подушки и забралась в постель. У нее даже не получилось порадоваться, что Гермиона была в комнате у мальчиков: сон одолел ее мгновенно.

Открыв глаза, Джинни с облегчением увидела перед собой старую мельницу. Она побежала к краю холма со всех ног: ей хотелось как можно скорее увидеть Тома. Он обернулся, заслышав ее шаги.

— Я уже знаю, что у тебя много вопросов, — усмехнулся он.

Джинни села на траву рядом с ним.

— Ты обещал рассказать о своей матери.

— Ее звали Меропа Гонт, — ответил Том. Сорвав травинку, он принялся вертеть ее в пальцах. — Ты ведь слышала эту фамилию, не так ли?

Сдавленно кивнув, Джинни ухватилась за смутные воспоминания.

— Гонты были очень темными волшебниками, да? — уточнила она. — О них даже в кругах чистокровных говорят со страхом.

— У волшебников было достаточно причин их ненавидеть, — согласился Том, — и дело не только в темной магии. Они были змееустами и охраняли свое наследие особо ревностно — настолько, что не вступали в браки с другими волшебниками, даже с чистокровными.

— Тогда как они…

Внезапная догадка была настолько ужасной, что Джинни замутило. Она прижала ладонь ко рту, пытаясь побороть отвращение.

— Не бери в голову, — бросил Том, поворачиваясь к Джинни. — От них теперь не осталось даже дома.

Внезапно его пальцы коснулись щеки Джинни. Она с удивлением подняла глаза на Тома, ожидая какого-то подвоха, но он смотрел на нее предельно серьезно.

— Ты улавливаешь мои эмоции, — он утверждал, а не спрашивал, — что ты чувствуешь?

— Много всего, — растерянно ответила Джинни, — чаще всего злость, но в последнее время в основном страх.

— Именно это меня и беспокоит, — его рука скользнула дальше, заправляя прядь Джинни за ухо. — Я всегда считал, что боюсь только смерти, но теперь этот страх стал другим. И я не мог понять, в чем дело, до сегодняшнего дня.

— И в чем же дело? — прошептала Джинни. Сердце пропустило удар, когда их взгляды встретились.

Том не ответил. Подавшись вперед, он накрыл ее губы своими.

Этот поцелуй не был похож на уловку, которую Джинни использовала для легилименции. Он был настоящим.

* * *

Альбус Дамблдор спрыгнул с фестрала у подножья двух холмов. Огромное черное пепелище, оставшееся у магловской деревушки, не оставляло сомнений: здесь использовали Адское пламя.

Пройдясь по пепелищу, он остановился, заметив что-то на земле. Обугленное кольцо рассыпалось прахом в его пальцах, и на ладонь упал маленький темный камень: на нем не осталось ни следа копоти. Альбус замер, не веря своим глазам. Подушечкой большого пальца он прошелся по вырезанному на камне символу.

Он поспешил вернуться к фестралу. Потрепав его гриву, Альбус пробормотал:

— Кто бы здесь ни был до нас, Селафиил, мы с ним разделяем как минимум одну общую цель. Вопрос лишь в том, как он узнал о крестражах…

Если раньше Джинни казалось, что в ней полно злости, то теперь ее злость грозилась обрести физическую форму и начать крушить все вокруг. Зачем, ну зачем Том это сделал?

Уловив ее настроение, Гермиона не стала расспрашивать Джинни о таинственном свидании. Обе старательно делали вид, что никакой ночной вылазки не было, и до конца каникул обсуждали лишь будничные темы вроде учителей и будущих собраний ОД.

Том, как ни странно, тоже делал вид, что ничего не произошло, и это злило Джинни лишь сильнее. Отгородившись от него в своих мыслях, она ломала голову над тем, зачем он поцеловал ее, но ни одна из возможных версий ее не устраивала. А еще эти размышления возвращали ее назад к своим собственным эмоциям, а она чертовски не хотела к ним возвращаться.

Именно поэтому сразу же после возвращения в Хогвартс Джинни подошла к Анджелине и спросила, нуждается ли команда Гриффиндора в ловце.

— Вообще-то, мы уже нашли на это место Демельзу Робинс, — призналась капитан, — но ей пока недостает опыта, так что я не уверена в ее кандидатуре. Приходи на тренировку завтра, и если ты окажешься лучше, то я ее заменю.

Тому не было никакого дела до квиддича, так что поле было лучшим местом, чтобы сбежать от него.

Уже через десять минут тренировки Анджелина приняла решение и увела Демельзу в сторону, чтобы сообщить о замене. Джинни ощутила странную пустоту, провожая их взглядом. Она должна чувствовать радость, ведь она в команде, совсем как ее братья! Почему же все стало таким безрадостным, будто в Хогвартс вернулись дементоры?

— Видели, как ты летаешь сегодня, — нагнал ее в коридоре Фред, — кажется, квиддич у Уизли в крови, а?

Он шутливо пихнул Джинни в бок, заставив ее слабо улыбнуться.

— Это в очередной раз доказывает, что Перси в детстве подменили фейри, — добавил подоспевший к ним Джордж.

— Не слишком-то радуйтесь, — покачала головой Джинни. — Без Гарри и его “Молнии” победа нам не светит.

— Ради Мерлина, поменьше общайся с Роном, — посоветовал Джордж. — Его упадническое настроение заразно.

— Может, нам начать разливать его по котлам? — потер подбородок Фред. — Только представь, мармеладные язычки имени Рональда Уизли “Карманный дементор”, семь сиклей за штуку. Один язычок — и никакой радости целую неделю!

Впервые за долгое время Джинни рассмеялась.

— Сладости имени меня, должно быть, будут притягивать неприятности, — хмыкнула она.

— Брось! До нас тебе точно далеко…

— …но совсем скоро мы выпустимся из Хогвартса, так что у тебя будет шанс взять реванш!

С тренировками по квиддичу время стало пролетать незаметно. У Джинни почти появились силы верить, что жизнь наладится, но ее хорошее настроение было растоптано новостью о сбежавших из Азкабана Пожирателях.

— Дементоры перешли на сторону Волдеморта, — мрачно заключила Гермиона, когда все за их столом дочитали статью.

— И Министерство продолжит все отрицать? — возмутилась Джинни, от гнева выплеснув джем на сидящего с каменным лицом Невилла.

— Если ты думаешь, что Фадж даст заднюю, то тебе пора снять розовые очки, — поспешил развеять ее иллюзии Том. — Неужели ты веришь, что его заботит безопасность волшебников?

— Но разве он сам не боится умереть от рук Волдеморта?

— Боится, причем больше всего на свете. Поэтому он и предпочитает убеждать самого себя, что никакого Волдеморта не существует. Уж ты-то знаешь, как это работает, не так ли?

Джинни понимала, к чему клонит Том, но в очередной раз спряталась от этих мыслей, притянув к себе газету.

Анджелина не щадила их на тренировках, за что Джинни была ей благодарна: по ночам она засыпала так быстро, словно вместо квиддича упражнялась в вызове Адского пламени. И все же дела на поле обстояли хуже некуда. Новые загонщики и в подметки не годились ее братьям, Рон терял концентрацию из-за малейшего волнения, а сама Джинни не могла совладать со старой метлой.

Единственным шансом Гриффиндора на победу было скорое завершение матча, и Джинни сделала все, что зависело от нее. Пойманный снитч подарил надежду, что все обойдется, но разрыв в десять очков принес Хаффлпаффу победу. Не желая встречать сочувствующих взглядов в гостиной, Джинни сразу же сбежала из раздевалки и отправилась бродить по замку.

Ноги сами привели ее к Выручай-комнате. Она прошла мимо стены трижды, не совсем понимая, что она надеется увидеть за дверью, и все же не удивилась, когда шагнула в комнату, где все спрятано.

Запах старья и горы хлама вокруг, как ни странно, очень успокаивали. Джинни побрела вдоль стены, проводя пальцем по каждой вещице.

— Опять ты разводишь сопли из-за Поттера, — фыркнул Том.

— Причем тут Гарри? — зло подумала Джинни в ответ. — Я подвела всю команду, весь факультет!

— Посмотри на меня.

Джинни гневно обернулась и уставилась в зеркало. Она даже не вздрогнула, увидев в отражении уставшего и раздраженного Тома.

— Ты считаешь, что от тебя зависит все в этом мире, — начал он, — но ты всего лишь…

— Маленькая и глупая девочка? — сощурилась Джинни.

Она шагнула ближе к зеркалу и с вызовом посмотрела Тому в глаза.

— Ты разгадал загадку с зеркалами, — сказала она, — и теперь ты знаешь, как в них появляться, так?

Уголок губ Тома слегка дернулся вверх: он снова не собирался ей отвечать. Но легкий отголосок его эмоций позволил Джинни понять всю правду и без слов.

— Ты всегда знал, — заключила она. — Ты появляешься лишь тогда, когда ты хочешь, чтобы я тебя увидела.

Отражение Тома растворилось, что было лучшим подтверждением ее догадки.

* * *

В мартовском номере “Придиры” вышло интервью с Гарри о возрождении Волдеморта, и уже к концу первого урока журнал был запрещен на территории замка. Джинни была одной из немногих, кто выписывал его, так что после уроков девочки всех курсов Гриффиндора набились к ней в спальню, чтобы почитать запрещенную статью. Многие успели ознакомиться с ней еще днем, и теперь перечитывали по второму и третьему кругу, обмениваясь любимыми цитатами. От шума у Джинни заболела голова, и она улизнула в соседнюю спальню к Гермионе.

— Сколько человек прочитало? — ничуть не удивившись ее появлению спросила подруга, перелистывая страницу учебника.

— Не знаю. Кажется, все, — Джинни плюхнулась на пустующую кровать Лаванды. — Как ты вообще можешь заниматься уроками? Я бы на твоем месте только и делала, что наслаждалась общественной реакцией.

Гермиона спрятала торжествующую улыбку.

— Поверь, сегодня еще нечем наслаждаться, — ответила она. — Благодаря Амбридж вокруг интервью поднялся ажиотаж, но пока что это просто интерес к запретному плоду. Настоящую реакцию мы увидим только тогда, когда все осмыслят прочитанное.

— Шляпа случайно не предлагала тебе Слизерин?

Рука Гермионы замерла над страницами.

— Ты же знаешь, что я…

— Маглорожденная — и что с того? — пожала плечами Джинни. — Мне кажется, Салазар Слизерин рассмотрел бы в тебе сильную союзницу, и ему было бы плевать на твой статус крови.

— Так и быть, я закрою глаза на то, что ты разбрасываешься моими фразами, — вздохнул Том, — но интервью может стать проблемой.

Джинни поняла намек.

— Только ты не боишься, что…

— Волдеморт начнет действовать? — усмехнулась Гермиона. — Нет, нисколько. Судя по тактике Амбридж, которая отражает настроение Министерства, ему придется затаиться еще сильнее.

— Не хотел бы я оказаться на месте ее врагов, — то ли в шутку, то ли всерьез заявил Том.

Март сменился апрелем, и обсуждение скандальной статьи поутихло. Джинни полностью посвятила себя тренировкам по квиддичу и занятиям ОД, пока в один день все не пошло прахом: их тайну раскрыли, и Амбридж с Инспекционной дружиной устроили охоту на членов Отряда. Джинни и Луна бежали по коридору со всех ног, пока не смогли укрыться в тайном проходе, который им любезно показал Почти-Безголовый-Ник.

— Что теперь с нами будет? — шепотом спросила Джинни, пытаясь унять колотящееся сердце. Мир под ногами рухнул, и картины будущего виделись одна мрачнее другой.

Вечно удивленные глаза Луны, казалось, стали еще больше.

— Мы продолжим сражаться, конечно, — горячо прошептала она, словно это было нечто само собой разумеющееся. — В последнем письме папа говорил, что мы не должны сдаваться. Жаль, что я больше не получаю от него писем: Амбридж запретила мне переписываться с ним, ей показалось, что мы используем некий тайный шифр, когда обсуждаем новости для “Придиры”...

Джинни сумела вернуться в гостиную незамеченной. Помимо нее из всего ОД там оказались лишь Фред и Джордж, и она поспешила к братьям. Те были так увлечены своей беседой, что даже не заметили ее.

— И к чему нам медлить? — фыркнул Фред. — Гарри точно захотят исключить, а с ним наверняка и Рона. Надо действовать сейчас же!

— И все-таки я предлагаю дождаться хоть каких-то известий, — упрямо возразил Джордж, — смыться отсюда мы всегда успеем…

— Смыться? — Джинни остановилась, как вкопанная, не веря своим ушам. — Вы собираетесь сбежать из школы?

Близнецы обернулись и попытались выдавить из себя непринужденные улыбки, но она слишком хорошо их знала.

— Даже не пытайтесь убедить меня, что вы просто шутили!

— Ты права, — кивнул наконец Джордж, — мы не шутили.

— Нам нет смысла тут задерживаться, — поддержал его Фред. — По правде говоря, мы до сих пор торчим в замке только для того, чтобы продавать нашу продукцию. Но что-то нам подсказывает, что после раскрытия ОД это будет затруднительно.

— И вы… — слова застряли в горле, — просто бросите меня здесь? Бросите всех нас?

— Поверь, вы прекрасно справитесь и без нас. Тем более…

— …мы немного задержимся для того, чтобы знатно испортить жизнь Амбридж.

От мыслей о предстоящей разлуке у Джинни защипало в носу. Близнецы оставались для нее чуть ли не единственным светлым пятном в Хогвартсе, а теперь…

— Пожалуйста, возьмите меня с собой! — взмолилась она. — Я больше не выдержу, я просто больше не выдержу такой жизни! С каждым днем здесь все хуже!

Вскочив с места, братья крепко обняли ее.

— Тише, Джинни, — успокоил ее Фред, гладя по голове. — Ты сильнее, чем десяток таких, как Амбридж, тебя не сломить подобной чепухой.

— К тому же, тебе надо учиться, — добавил Джордж. — Звучит ужасно от человека, который сдал всего три СОВ, но тебе нельзя бросать школу сейчас.

— Он прав, — нехотя влез в семейную сцену Том, — ты несовершеннолетняя, и твою палочку сломают, стоит тебе покинуть пределы Хогвартса.

Джинни через силу улыбнулась в ответ на утешения братьев и поднялась в свою комнату. Закрыв свой разум от Тома, она упала лицом в подушку и разревелась — впервые за долгие годы.

* * *

Близнецы не сбежали сразу, как и обещали, но после их побега каждый день в Хогвартсе что-то происходило. Джинни начала получать садистическое удовольствие от мелкого террора, в который быстро включилась вся школа. Том подсказал ей парочку занимательных заклятий, и вскоре дверь в кабинет Амбридж источала зловонную слизь, убрать которую у Филча не получалось никакими средствами. Другой ночью они с Луной стащили у Хагрида корзину яиц докси, и на следующий день все уроки защиты от Темных искусств пришлось отменить: вылупившиеся докси оккупировали класс. А после победы в квиддиче над Равенкло Амбридж и вовсе перестала волновать Джинни.

К сожалению, веселье закончилось, когда настала пора экзаменов. Несмотря на летнее солнце, замок погрузился в прежнее мрачное уныние. Джинни закрывала один учебник, чтобы открыть другой, практиковала одно заклинание за другим, и к ночи ее голова пухла от информации.

Перед последним экзаменом она поняла, что больше не может корпеть над свитками. Покинув башню, Джинни побрела по замку, бездумно глядя на картины.

— Как думаешь, проклятие на должности преподавателя защиты от Темных искусств — это правда? — с надеждой спросила она у Тома.

— Сомневаюсь, что это одно проклятие, — ответил он, немного подумав. — Полагаю, это составное заклинание из множества других, талантливо сшитых воедино. Если это так, то можно рассчитывать, что Амбридж… О, а вот и твоя подружка.

— Джинни! — радостно воскликнула Луна. — Ты тоже играешь в “Компас”?

Этим странным магловским словом Луна называла блуждание без цели, когда направление для дальнейшего пути выбиралось случайным образом в случайное время. Джинни растерянно кивнула: пожалуй, сейчас это описание подходило лучше всего.

— Я бы пошла в Выручай-комнату, но возле нее теперь всегда дежурят слизеринцы, — призналась она. Луна задумчиво подняла глаза к потолку.

— Думаю, наших знаний с занятий ОД хватит, чтобы их отвлечь, — мечтательно протянула подруга.

Джинни мгновенно наполнилась решимостью. К черту Амбридж и ее Инспекционную дружину!

Полчаса спустя они стояли в комнате, где все спрятано, а Пьюси и Уоррингтон мирно сопели в коридоре. Как и ожидала Джинни, хранилище привело Луну в восторг.

— Ты только представь, сколько всего могут рассказать вещи здесь! — воскликнула Луна, хватая с полки странный шар с тремя отверстиями. Шар оказался слишком тяжелым, и она уронила его. Покатившись вперед, шар врезался в гору хлама и поднял облако пыли.

Откашлявшись, они пошли дальше, исследуя диковинные штуки.

— Знаешь, мой папа коллекционирует разные магловские вещи, — призналась Джинни. — В детстве я любила залезать в его гараж и играть с ними. Я пыталась представить, для чего они нужны, и очень расстраивалась, когда выяснялось, что их используют для совсем простых целей вроде поджаривания хлеба.

— Я думаю, такие игры очень полезны, — серьезно сказала Луна, вертевшая в руках поеденный молью гобелен, — если ты умеешь смотреть на вещи иначе, то ты каждый день можешь открывать для себя новый мир.

— Тебе не очень нравится обычный мир, да? — сочувственно спросила Джинни.

— В обычном мире мне грустно, — Луна со вздохом отбросила гобелен, так и не сумев разобрать рисунок на нем. — Здесь больше нет мамы. Зато в других мирах она всегда со мной. Это ведь она научила меня их искать.

Джинни полистала книгу с красивой обложкой и разочарованно отложила ее в сторону: она была на французском.

— Иногда мы с мамой приходили к ручью недалеко от дома и подолгу смотрели на камни на дне, — продолжила Луна, запустив рукой хитроумный артефакт, состоящий из десятка тонких колец разного размера. — Они казались такими красивыми! Мы придумали легенду о том, что там находится подводное королевство светлячков. А вечером, когда садилось солнце, мы рисовали карту этого королевства. И когда я прихожу к этому ручью, я снова вижу на дне королевство — и маму, сидящую рядом со мной.

Опасения, что Том поднимет ее подругу на смех, не оправдались: он в кои-то веки тактично промолчал.

Джинни повернулась к Луне, чтобы попросить ее рассказать что-нибудь еще, но слова застыли на губах. Девочка замерла, держа в руках небольшую диадему, и внутри заворошилось крайне паршивое предчувствие.

— Это же… — Луна благоговейно смотрела на диадему, точно увидела перед собой саму Моргану, — это диадема Ровены Равенкло!

— Черт возьми, нет! — вскрикнул Том. — Это крестраж!

Зов диадемы был куда слабее, и Джинни его почти не ощущала. Но все же ее подруга держала в руках опасную и темную волшебную вещь…

— Луна, стой! — крикнула она, но Луна ее не услышала. Будто в трансе она подняла диадему, намереваясь надеть ее на голову.

— Экспеллиармус! — подруга покачнулась, но крестраж остался в ее руках. — Депульсо!

Луна упала на гору старых мантий, не отпуская диадему. Ее пальцы побелели, а глаза стали невидящими, стеклянными. Она явно попала под действие крестража и желала лишь одного: надеть проклятую диадему на голову.

— Хватит нежностей! — вспылил Том. — Не можешь отнять диадему — останови девчонку!

Ей не хотелось этого делать, но выбора не оставалось. Джинни вскинула палочку:

— Ступефай!

Луна обмякла, и диадема выскользнула из ее рук. Бросившись к ней, Джинни осмотрела подругу.

— Нужно стереть ей память, — заявил Том.

— Нет! Я не буду лезть к ней в го…

— Это не вопрос морали, Джинни! — зло прошипел Том. — Если она не забудет про диадему, она придет сюда снова, и тогда она точно попадет под чары крестража. Или ты хочешь объяснить ей, что такое крестражи и откуда ты о них знаешь?

Это предложение звучало как угроза, и Джинни шумно сглотнула. Том как всегда был прав, но насколько же тяжело было соглашаться с ним, когда речь шла о друзьях!

— Ладно, — сдалась она после долгих колебаний. — Кажется, у нас нет другого выхода.

Под руководством Тома Джинни применила Обливейт, стараясь не затронуть ничего важного. Стирание памяти немного напоминало легилименцию: она видела смутные образы, исчезающие под действием ее чар. Когда в мыслях Луны не осталось ничего, что касалось диадемы, Джинни опустила палочку. Ее ладони взмокли, а руки дрожали.

— А теперь спрячь диадему и убирайся отсюда, — приказал Том, и Джинни не посмела его ослушаться.

Она вытащила бесчувственное тело Луны в коридор. Немного подождав, Джинни вернула ее в сознание и объяснила, что они обе надышались в комнате какой-то дрянью.

— Вот почему у меня такая путаница в голове, — понимающе кивнула Луна, заставив Джинни спрятать глаза. — Как будто меня атаковало полчище мозгошмыгов…

Том хотел избавиться от крестража на следующий день, но сразу после экзамена по Зельеварению Джинни и Луну остановил Рон.

— Нам нужна ваша помощь, — сказал он, волоча сестру за руку к кабинету Амбридж.

— Это самоубийство, — заявил Том, едва услышав план неразлучной троицы. — Амбридж схватит вас с чокнутой первыми.

— А у нас есть выбор? — огрызнулась Джинни.

Том оказался прав и на этот раз. После недолгой схватки со слизеринцами их вместе с Роном и Невиллом конвоировали в кабинет к директору. Гермиона пошла на хитрость, пытаясь выманить Амбридж прочь из кабинета, и Джинни не верила, что из этого что-то выйдет. Но Амбридж вскоре оставила их на растерзание своей дружине, забрав с собой Гермиону и Гарри.

Малфой приготовился было поиздеваться над пленниками, но осекся на полуслове, встретив взгляд Джинни. Он узнал этот взгляд — и эту ухмылку, не предвещающую ничего хорошего.

— Веспертилио!

Стая летучих мышей атаковала его, и Малфой закричал, пряча лицо руками. Рон воспринял это как сигнал к действию, и тут же заехал локтем в живот Уоррингтону, после чего обезоружил Гойла. К нему тут же присоединились Невилл и Луна.

— Депульсо!

— Инкарцеро!

— Импедимента!

Внезапность стала их серьезным преимуществом — как и опыт, полученный на занятиях ОД. Вскоре вся дружина лежала на полу: кто-то был связан, а кто-то без сознания. Подняв с пола палочки Гарри и Гермионы, Джинни посмотрела на друзей.

— Как мы найдем их? — спросила она.

— О, это будет не очень сложно, — воодушевленно заверила всех Луна, — я видела в окно, как они втроем шли в сторону Запретного леса.

— Тебе необязательно лезть в неприятности, — обреченно сказал Том, прекрасно понимая, что это ни к чему не приведет. — Ты можешь вернуться в свою спальню, и…

— Тогда бежим скорее! — оборвала его Джинни, кинувшись к выходу.

После недолгих споров о том, кто должен полететь в Министерство спасать Блэка вместе с Гарри, вся их шестерка обернулась к фестралам.

“И как я должна лететь на том, чего не вижу?” — недоуменно подумала Джинни, глядя, как Гарри забирается на невидимую лошадь.

— Фестралов вижу я, — заметил Том.

— И с чего это ты вдруг решил мне помочь? — сощурилась Джинни.

Том закатил глаза.

— Ты уже настроилась умирать сегодня, — съязвил он, — так давай же найдем смерть достойнее, чем падение с фестрала!

Лететь вдвоем с Томом было на удивление просто. В отличие от Рождественского бала, Джинни легко угадывала его взгляд, и ей оставалось лишь направлять своего фестрала ногами — это было похоже на управление метлой. Полет в сгущающихся сумерках будоражил, и ей хотелось, чтобы это продлилось подольше. Но увы, как только стемнело окончательно, фестралы пошли на посадку.

В Министерство они прошли беспрепятственно — подозрительно беспрепятственно. Ощущение неправильности происходящего лишь усилилось, когда они вошли в Отдел тайн.

— Я тебя поздравляю, — сухо сказал Том, пытаясь скрыть свою тревогу, — Поттера заманили в ловушку, и мы покорно последовали за ним.

— Нас не станут убивать, — неуверенно подумала Джинни, сопротивляясь подступающей панике, — мы ему не нужны.

— Хочешь жить в иллюзии безопасности, как Фадж? — зло спросил Том. — Нет, Джинни, мы не в безопасности. Волдеморт убьет тебя, не моргнув и глазом, если только не почувствует нашу с ним связь — и поверь, смерть будет куда предпочтительнее.

— И зачем ты говоришь мне это сейчас? — рассвирепела Джинни.

— Чтобы ты понимала, насколько все серьезно. Не успеешь передать контроль мне — бей на поражение. Время школьных дуэлей закончилось.

Они бродили из одной комнаты в другую, пытаясь найти Блэка. Все, кроме Гарри, уже понимали, что его здесь нет, но не могли уйти, бросив его одного в этой западне. В комнате со стеклянными шарами тревога Джинни усилилась, и она крепче сжала палочку. Она готовилась бить на поражение, перебирая в уме все темные проклятия, которые узнала от Тома.

Пожиратели смерти появились, стоило Гарри взять с полки пророчество. Джинни хотела закричать, чтобы он просто отдал шар Малфою, но связки ее не послушались. Привлекать к себе внимание под прицелом дюжины Пожирателей было равносильно смерти. И все же сражение было неизбежно: встав спинами друг к другу, они подняли палочки. По сигналу Гарри Джинни ударила взрывным заклинанием по ближайшему стеллажу.

Они бросились бежать, отбиваясь от спешивших за ними Пожирателей. Гарри, Гермиона и Невилл скрылись за дверью, а Джинни, Луне и Рону пришлось затеряться среди уцелевших стеллажей. В какой-то момент они разделились, и Джинни почувствовала себя зверем, загнанным в угол.

— Остановись и спрячься за полками, — приказал Том, — иначе они найдут тебя по шагам.

Джинни остановилась, прижавшись к стеллажу спиной. Ей было так страшно, что дыхание давалось с трудом. Слева послышались быстрые шаги, и она вскинула палочку, но это оказалась всего лишь Луна. Они встретились взглядами, но подруга не успела ничего сказать: ее сбило с ног заклятием.

— Посмотрите-ка, кто тут у нас! — заливисто рассмеялась Беллатриса Лестрейндж. Ее голос становился все ближе. — Сумасшедшая дочка сумасшедшего Лавгуда! О, мой племянник рассказывал о тебе, и о том, как ты раздаешь всем в Хогвартсе этот дрянной журнал… Круцио!

Луна дернулась и истошно закричала. Всего несколько секунд понадобилось Джинни, чтобы сбросить оцепенение и рвануть вперед. Выскочив из-за угла, она направила палочку на Беллатрису.

— Раптура!

Джинни вложила в это заклятье весь свой страх, весь свой гнев, все свое отчаяние, и они фиолетовой вспышкой сорвались с кончика ее палочки. Глаза Беллатрисы застыли в ужасе, и она подняла было свою палочку, но тут же осела на пол, хватаясь за живот. Из ее рта хлынул поток крови.

— А теперь покончи с ней, — прошептал Том.

— Ступефай!

Беллатриса упала, и лужа крови под ней продолжила растекаться. Теперь она не могла ни помочь себе, ни позвать на помощь кого-то из Пожирателей. На негнущихся ногах Джинни подошла к Луне и помогла ей подняться.

— Ты в порядке? — спросила она пересохшими губами.

— Наверное, — кивнула Луна. — Тело все еще помнит ту боль. А где Рон?

Вдалеке послышались крики брата, и Луна устремилась на его голос, даже не взглянув на свою мучительницу. Джинни побежала было за ней, но что-то заставило ее обернуться. Беллатриса все так же лежала неподвижно, ее изможденное лицо побелело. Кровь уже заливала ближайшие стеллажи.

— Забудь о ней! — закричал Том. — Беги, если не хочешь, чтобы за ее смерть с тобой расквитались другие Пожиратели!

Смерть? Она мертва? Джинни знала, что Раптура вызывает разрывы внутренних органов, но понятия не имела, насколько сильным может быть это заклятие. Ноги сами несли ее к Рону и Луне, а в голове шумела кровь. Она убила человека, она убила!

Вскоре им удалось найти Гарри, Гермиону и Невилла. Стоило Пожирателям окружить их в комнате с аркой, как на помощь явились члены Ордена Феникса. Тонкс отправила Джинни, Луну и Гермиону в укрытие, а сама вернулась к сражению. Джинни сидела, прислонившись к каменной колонне, и бездумно смотрела перед собой. Звуки битвы казались приглушенными, будто ее отделяла от всех толща воды. Убила, убила, убила…

* * *

Джинни не помнила, как оказалась в Хогвартсе. Всех, кроме Гарри, сопроводили в больничное крыло, и после быстрого осмотра мадам Помфри настояла на том, что Джинни нужно зелье сна без сновидений.

— Ты в состоянии шока, милочка, — безапелляционно заявила она, — все, что тебе нужно — это крепкий и спокойный сон.

У Джинни не было сил спорить.

Через пару дней она вновь пришла в больничное крыло, чтобы навестить Рона и Гермиону. Последняя прочитала им вслух новость о возвращении Волдеморта, напечатанную в “Воскресном пророке”.

— Странно, что они не упомянули смерть Беллатрисы Лестрейндж и не записали ее в личные достижения Фаджа, — фыркнул Гарри, и Джинни вздрогнула.

— Она умерла? — спросил Невилл, едва ли не вскочив со своего стула.

— Скорее всего, в нее случайно попал заклятием кто-то из Пожирателей, — кивнул Гарри. — Сириус сказал, что это было фирменное проклятие Долохова.

Джинни опасливо покосилась на Луну, но та самозабвенно читала “Придиру”. Вряд ли она помнила, чем именно Джинни прервала Круциатус.

“Они узнают, — в панике подумала она, — они обо всем узнают…”

— Не узнают, если ты будешь держать рот на замке, — холодно успокоил ее Том.

Встав с кровати Гермионы, Джинни подошла к окну. Глядя на Запретный лес, она увидела табун фестралов, пасущихся на опушке.

“Сколько еще тайн мне предстоит скрыть от своих друзей?” — в отчаянии подумала Джинни.

До самого отъезда из Хогвартса Джинни удавалось держаться так, словно все было в порядке. В поезде друзья вспоминали о пережитом в Отделе тайн как о веселом приключении, но ей было не до смеха: перед глазами то и дело всплывало бескровное лицо Беллатрисы.

— Мне тоже не по себе, — шепнула ей на ухо Гермиона, оторвавшись от книги.

Джинни сдавленно кивнула, откусив голову шоколадной лягушки. Она почти не почувствовала вкуса.

В Норе на нее навалилась смертельная усталость, будто она вновь провела месяц без сна. По ночам Джинни видела Отдел тайн: она брела по бесконечному лабиринту стеллажей с пророчествами, страшась увидеть мертвую Беллатрису за очередным поворотом. Но каждый раз, когда ей казалось, что нога ступила в вязкую лужу крови, на руке смыкались пальцы Тома, вытаскивая ее из кошмара.

— Прекрати об этом думать, — шипел он, — ты уже ничего не изменишь!

— Знаю, — отвечала Джинни, глядя в потолок.

Каждое утро она смотрела на свое осунувшееся отражение в зеркале.

“Скоро все догадаются, — думала Джинни, — догадаются, из-за чего я стала такой нервной”.

После таких мыслей за спиной ее отражения неизменно появлялся злой как мантикора Том. Джинни устало смотрела ему в глаза, без всяких слов понимая, что он хочет сказать.

— Мы должны быть готовы, Джинни, — повторял он из раза в раз. — Явившись с Поттером в Отдел тайн, ты лично бросила вызов Волдеморту. Либо ты соберешься и станешь сильнее, либо умрешь!

Больше всего на свете Джинни хотела побыть одна, но в Норе это было невозможно. Словно почувствовав, что жильцов стало меньше, дом как Манящими чарами притягивал в себя гостей. Билл вернулся в Нору, и не один, а с Флер Делакур — своей невестой. Флер пыталась влиться в семью, упрямо игнорируя неодобрение Молли, а Билл предпочитал пропадать на работе, избегая неловких семейных сцен. Члены Ордена Феникса регулярно заходили на ужин, а Тонкс и вовсе допоздна засиживалась на кухне с Молли. Джинни видела, что она тоже чем-то подавлена, но при ней Тонкс всегда изображала прежнее веселье.

Самыми желанными гостями стали близнецы, переехавшие в Косой переулок. Увидев потерянное состояние Джинни, они подарили ей роскошное руководство по созданию защитных артефактов, ящик волшебных хлопушек и большую коробку шоколада. Все это Джинни отправила в свою тумбочку: у нее не было ни аппетита, ни настроения читать, ни желания слушать вопли матери из-за пиротехники в доме.

И все же лето стало немного радостнее с приездом Гермионы. Вечером они с Джинни сидели на покрывале в саду, пока Рон учил Флер играть в шахматы на крыльце. Гермиона то и дело бросала в их сторону неодобрительные взгляды.

— Никогда бы не подумала, что Билл… — в очередной раз покачала головой Гермиона.

— На самом деле, это вполне в его стиле, — пожала плечами Джинни. — Он любит все, что классно выглядит.

— И только? — возмущению Гермионы не было предела. — Неужели внешняя оболочка всегда имеет первостепенное значение?

— В данном случае не меньшее значение имеет и то, что внутри, — весело хмыкнул Том. — А внутри там четверть крови вейлы. Для слабого разума этого вполне хватит, чтобы потерять голову.

Сам Том, в отличие от прочих мужчин в Норе, был равнодушен к Флер, чем несомненно гордился.

— У тебя просто нет тела, — фыркнула Джинни в ответ. — И нет сопутствующих потребностей.

— Ай-ай-ай, Джинни, — цокнул Том, — мамочка наругает тебя за такие грязные мысли. Кстати, с чего это ты вдруг думаешь о моих потребностях?

Джинни поднесла свою кружку ближе к лицу, чтобы Гермиона не заметила на ее щеках румянец.

Следующее утро она как всегда начала с чтения “Ежедневного пророка”. Будь ее воля, Джинни сжигала бы ненавистную газету в камине, даже не разворачивая, но Том требовал, чтобы она была в курсе всех новостей. Ей и самой было понятно, что это необходимость, но от этого не легче было читать о семьях знакомых, павших от рук Пожирателей.

“Боунс? — нахмурилась Джинни, вчитываясь в строчки некролога. — Ее племянница ходила на занятия ОД!”

Гермиона, уже успевшая прочитать газету до завтрака, заглянула ей через плечо.

— Амелия Боунс защищала Гарри на суде в прошлом году, — тихо сказала она. — Я думаю, об этом Волдеморту доложил кто-то из его сторонников, работающих в Министерстве.

Руки Джинни задрожали. Ее отец никогда не скрывал своей лояльности Дамблдору и дружбы своих детей с Гарри Поттером. А если…

— Ты опять думаешь о том, на что не можешь повлиять, — пресек ее мысли Том.

— А о чем я, по-твоему, должна думать?

— О чем-нибудь полезном. Открой хотя бы то руководство, что подарили тебе братья — уверен, это будет всяко лучше, чем трястись от беспочвенного страха.

Насчет беспочвенности страха Джинни могла бы поспорить, но руководство все же открыла. До самого вечера она пролежала с книгой, загибая страницы с разделами, которые показались им с Томом наиболее полезными.

Вскоре в Нору прибыл и Гарри. За день до его приезда Джинни невольно подслушала разговор родителей на кухне, когда спускалась за молоком после очередного кошмара.

— Если Гарри захочет, мы должны будем отпустить его, Молли, — мягко, но настойчиво заявил отец.

— Нет уж! — возмутилась мама, и Джинни в красках представила, как она сурово подбоченилась. — Я не позволю ему чахнуть летом в этом ужасном доме!

— Но Сириус его крестный отец, и он имеет право видеться с ним, — напомнил папа.

— Я готова терпеть его хоть каждый день, Артур, но здесь, под нашим контролем. Ты же знаешь Сириуса, он дурно влияет на Гарри, и он точно подвергнет его опасности, если увидит какую-нибудь возможность для развлечения!

— Он не подвергнет опасности сына своего друга!

— А кто надоумил его создать нелегальный кружок под носом у Амбридж? У него прямо-таки тяга к нарушению закона!

— Его полностью оправдали еще в конце июня, и…

— Нет, слышать про него больше не желаю! Альбус доверил защиту Гарри нам, и если Сириус только попробует увести его, я с ним лично расправлюсь без всякой помощи авроров!

Джинни осторожно пошла обратно в комнату, стараясь не скрипеть ступеньками.

— Все вокруг просто мечтают заполучить Поттера себе, — фыркнул Том.

— Ты тоже мечтаешь, — ответила Джинни. — Не ты ли говорил, что он крайне ценный союзник?

— В свете того, что люди стали считать его Избранным… — Том задумчиво замолчал. — Да, пожалуй, он будет крайне полезен. И у нас есть все шансы подобраться к нему близко, Джинни.

Она не стала спрашивать, что он имеет в виду: что-то подсказывало, что ответ ей не понравится.

Уже через неделю жизни в одном доме с Гарри Джинни начала замечать, что в нем что-то изменилось. Теперь он куда охотнее разговаривал с ней, всегда предлагал ей свою “Молнию” во время игры в квиддич в саду, а после того, как Джинни упомянула книгу по артефактам, загорелся совсем несвойственным ему желанием взглянуть на нее лично.

“Наверное, это из-за Рона с Гермионой, — думала Джинни, сидя в своей комнате над свитком по Чарам, — они в последнее время стали чаще проводить время вдвоем”.

Она повернулась к зеркалу как раз вовремя, чтобы увидеть, как Том закатывает глаза.

— Ты совсем ничего не понимаешь, да? — устало спросил он.

— Ну… — Джинни не верилось, что она собирается обсуждать такие вещи с Томом, — Гермионе, наверное, нравится Рон. Она немного смущается, когда мы говорим про него.

— Ты же девушка! — с упреком воскликнул Том. — Вы можете не замечать очевидного, но никогда не пропустите ничего, что касается любовных дел. Что с тобой не так?

Джинни не ответила, хотя прекрасно знала, что с ней не так — она просто делила голову с Томом. Он презрительно фыркал, стоило ей начать сплетничать с однокурсницами, высмеивал любовные романы, если она решала их почитать, и раздражался, когда Джинни думала о чьих-то отношениях. О том, чтобы влюбиться, не шло и речи: Джинни понимала, что в любых ее отношениях всегда будет третий.

И все же она что-то чувствовала, пусть и старательно подавляла в себе любую мысль, приводящую к этим чувствам.

— Говори уже, к чему ты клонишь, — вздохнула Джинни, отворачиваясь от зеркала.

— Поттер влюблен в тебя, — заявил Том, — и это надо использовать.

Джинни едва не задохнулась от возмущения.

— Я не собираюсь играть его чувствами!

— И зря, — Том разочарованно хмыкнул, — тебе это ничего не стоит, но в перспективе это может принести немало пользы.

— Что, не терпится посмотреть, как мы с ним целуемся? — презрительно сощурилась Джинни.

В ответ она почувствовала поднимающуюся волну горячей злости.

— Я не сказал, что позволю тебе его целовать!

Еще пару лет назад ее бы испугал такой тон, но теперь все изменилось: она больше не боялась его гнева. Резко повернувшись к зеркалу, Джинни вскинула голову и с вызовом посмотрела нахмуренному Тому в глаза.

— А с чего ты взял, что мне нужно твое позволение? — прошипела она.

Привычным усилием закрыв разум, Джинни увидела, как исчезает отражение Тома.

До конца дня ей казалось, что поцеловать Гарри — отличный способ разозлить Тома еще сильнее. К счастью, в тот день им не довелось остаться наедине, и уже к вечеру она оставила эту идею. Ей не нравился Гарри, и тешить его ложными надеждами было бы попросту отвратительно.

Со временем Джинни остыла, но защиту с разума так и не сняла: она боялась, что Том продолжит убеждать ее, что набиться в подружки к Гарри стратегически выгодно. Ей хватало и того, что она и сама начала об этом задумываться. Он Избранный, он новый капитан команды по квиддичу, он любимец Дамблдора…

— Слушай, Гермиона, — спросила однажды Джинни, пока они распутывали украденные Живоглотом вязальные нитки, — когда ты встречалась с Крамом, ты думала о том, что он знаменитый?

— Об этом сложно было не думать, — усмехнулась Гермиона, — за ним же половина школы по пятам ходила!

— Нет, я не о том, — закусив губу, Джинни задумалась над формулировкой вопроса. — Тебе не казалось, что это делает его привлекательнее?

— Скрывать не буду, мне это льстило, — Гермиона нахмурилась, наткнувшись на особо сложный узел, — но я бы никогда не посмотрела на него, не будь у него других качеств, помимо славы. Я все равно равнодушна к квиддичу.

Джинни кивнула и вернулась к своему клубку. У Гарри, несомненно, было много достоинств, но они не привлекали ее так, как возможные выгоды. Вокруг него вилось все Министерство, и с ним ее семья была бы в полной безопасности. Он мог взять ее в команду без отборочных. Он мог защитить ее темные тайны от Дамблдора.

“Я уже рассуждаю точно так же, как Том, — отстраненно подумала Джинни. — Добром это не кончится”.

В ее день рождения не стали устраивать бурное празднество — обитатели Норы все еще не отошли от пьяных песнопений Сириуса на день рождения Гарри. На тихое семейное застолье пришли лишь близнецы и Тонкс.

— Уже ознакомилась с книгой, Джинни? — спросил Фред, вручая ей огромную увесистую коробку.

— Да, — пропыхтела она, пытаясь поставить коробку на стол. — Только не говорите, что здесь еще десяток таких книг!

— За кого ты нас принимаешь? — деланно возмутился Джордж. — Мы, конечно, знаем, что ты живешь с Гермионой…

— …но справедливо посудили, что одной книги будет достаточно, — закончил за брата Фред. — Здесь все материалы, которые понадобятся тебе для изготовления артефактов.

— В Хогвартсе будет опасно, хоть они и избавились от Амбридж, — добавил Джордж, — так что не будет лишним немного защитить себя.

— Если я буду носить на себе такое количество защитных амулетов, меня спутают с рождественской елкой, — хмыкнула Джинни. — Вы маму наслушались, что ли?

Братья переглянулись и синхронно подмигнули ей.

— Ну, излишки ты всегда сможешь продать, чтобы подзаработать немного карманных деньжат…

— …тем более, спрос обещает быть бешеным: если читать каждый день “Пророк”, то немудрено поседеть со страху!

Джинни с недоумением посмотрела на братьев.

— Но разве вы сами не продаете то же самое?

— Об этом не переживай: наш магазин в Косом переулке, а ты будешь в Хогвартсе.

— А если вдруг ты не захочешь устраиваться в Министерство после школы, то мы будем рады нанять талантливого специалиста по артефактам…

Рассмеявшись, Джинни кинулась обнимать близнецов. Они единственные понимали, насколько болезненной раной стало для нее Министерство.

После праздничного торта и фейерверков Джинни засыпала в прекрасном настроении, и темные стеллажи с пророчествами стали настоящим ударом под дых.

Она попыталась зажечь Люмос, но он не рассеял темноту. Шумно сглотнув, Джинни пошла вперед, в бесконечную темноту лабиринта. Ноги сами несли ее, как бы она ни хотела остановиться. Она чувствовала, что за следующим поворотом увидит Беллатрису: в нос уже ударил металлический запах крови. Сердце громко заколотилось в груди, а страх сковал свои костлявые пальцы на ее горле, не давая вдохнуть…

А затем ее ладонь крепко обхватила теплая рука Тома.

Распахнув глаза, Джинни ожидала увидеть потолок своей комнаты, но она не проснулась. Они с Томом стояли у старой мельницы, и он все так же крепко сжимал ее руку.

— Мне начинают надоедать эти игры в прятки, — бросил он, и в его голосе ощущалась легкая угроза. Джинни попыталась высвободить свою ладонь, но Том ее не отпустил.

— А мне начинает надоедать твое желание управлять мной, как своей пешкой! — выпалила она в ответ.

Том слегка нахмурился.

— Ты же знаешь, что я не могу тобой управлять, — сказал он без тени издевки. — По крайней мере, пока ты сама не отдаешь мне контроль.

— Но ты влияешь на меня, — упрямо возразила Джинни, — внушаешь мне свои мысли, причем так, что я уверена, будто они мои собственные! Что, будешь отрицать это?

— Не спорю, я пытался донести до тебя некоторые вещи, — начал Том, — и иногда мне это даже удавалось. Но все куда сложнее, чем влияние наших с тобой бесед.

Он наконец-то отпустил ее ладонь, и Джинни скрестила руки на груди.

— И ты, конечно же, не дашь внятного объяснения? — выгнула бровь она, заметив на его лице тень колебания. Том зло усмехнулся.

— Джинни, ты и сама могла догадаться. Разве ты не чувствуешь, что между нами происходит?

От этих слов она вновь ощутила обжигающе-холодный укол в груди. Он был таким острым, что ей хотелось ощущать его вновь и вновь, но Джинни не могла себе этого позволить.

Она могла доверять Тому, считать его своим верным союзником. Она могла искать его компании, когда жизнь становилась слишком невыносима, и делиться с ним своими мыслями обо всем, что происходило вокруг. Но после того, что он сделал с ней на первом курсе, Джинни не хотела ничего к нему чувствовать.

— Между нами ничего не происходит, — неуверенно прошептала она.

Том рассмеялся и едва ощутимо провел ладонью по ее волосам. От этого прикосновения она вздрогнула, будто ее ударило заклятием, и это лишь сильнее развеселило Тома.

— И все-таки ты девушка, Джинни, — сквозь смех сказал он. — Я-то уж боялся, что мое влияние… Но нет, я говорил о связи наших душ.

Джинни невольно подумала о том, что он все-таки видит в ней девушку. Эта мысль вновь запустила по телу то чувство, что она нещадно пыталась искоренить.

— Из-за этой связи ты перенимаешь некоторые мои черты, даже если не желаешь этого, — продолжил Том. — Ты становишься хитрой и расчетливой. Ты становишься более скрытной и менее доверчивой. Тебя уже не пугает жестокость — ты смогла убить человека…

— Не напоминай об этом! — Джинни отшатнулась было назад, но Том вновь схватил ее за руку, не позволяя уйти далеко.

— Да, Джинни, ты убила человека, — холодно повторил Том, глядя ей прямо в глаза, — и тебе пора перестать бегать от этого. Беллатриса Лестрейндж была твоим врагом. Она пытала твою союзницу у тебя на глазах.

— Ее должны были судить, — одними губами произнесла Джинни, — судить и отправить в Азкабан.

— Азкабан, из которого ушли дементоры? — глаза Тома гневно сощурились. — Разве ты еще не поняла? Волдеморт начал действовать открыто. Ему ничего не стоит вновь спасти своих сторонников из Азкабана, и он не сделал этого лишь потому, что наказывает их за ошибку! Не убей ты Беллатрису, она бы хладнокровно убила кого-нибудь из вас.

— Я не такая, как они! — крикнула Джинни, заставив Тома тяжело вздохнуть.

— Ох, ты ведь на стороне добра, правда? На стороне Гарри Поттера?

В этот раз ей понадобилось куда больше времени, чтобы согласно кивнуть. Том едва заметно улыбнулся.

— Начинаешь понимать, что в этом мире надо быть только за себя? — спросил он.

— Не только, — фыркнула Джинни. — Помимо самой себя у меня есть люди, которых я люблю!

— Я знаю.

Джинни хотела съязвить в ответ, но слова застряли на языке. Она с недоумением посмотрела на Тома.

— Ты даже не станешь закатывать глаза и говорить о том, что не понимаешь этого? — неуверенно спросила она.

Губы Тома сошлись в тонкую полоску, и Джинни остро ощутила его сомнения. Его собственные слова вдруг обрели совершенно иной смысл.

— Связь наших душ, — пробормотала Джинни, — она работает в обе стороны, так ведь? Если я приобретаю твои качества, то и ты приобретаешь мои?

Том отвел глаза, и Джинни продолжила, шумно сглотнув:

— Когда ты только стал частью меня, ты искренне не понимал, почему мне небезразлична моя семья. Но теперь…

Она не успела закончить: Том схватил ее за вторую руку и притянул к себе. Его лицо оказалось так близко, что Джинни ощущала его дыхание.

— Я не хотел этого, — яростно прошептал Том, — и меня это ужасно раздражает. Это мне впору жаловаться, что ты на меня дурно влияешь. Из-за тебя я, черт возьми, что-то чувствую!

Они встретились взглядами, и Джинни ощутила, как подкашиваются ее ноги. Больше всего на свете ей хотелось податься вперед, но страх был куда сильнее желаний.

“Нет, нельзя! — отчаянно подумала она. — Нельзя!”

Мельница и Том начали расплываться, и мгновение спустя она распахнула глаза, лежа в своей кровати. Гермиона еще спала, а ее рыжий кот громко мурчал у нее на груди. Джинни вскочила на ноги и помчалась в ванную.

Но увы, горсть ледяной воды в лицо не избавила ее от чувств, что пробудил в ней Том.

Чтобы спрятаться от навязчивых мыслей, Джинни решила разобрать свои подарки. Тихо, стараясь не разбудить подругу, она развернула обертку коробки от близнецов. Внутри, как они и обещали, лежала гора металлов, склянок с порошками и небольших брусков древесины. Джинни восхищенно провела по этому богатству рукой и наткнулась на маленький ярко-розовый сверток, непохожий на остальное содержимое набора. Развернув его, она в недоумении уставилась на пузырек “Чудо-ведьмы”.

“Они подложили мне любовное зелье? — возмущенно подумала Джинни. — Вот же заразы!”

Крепко сжав пузырек в руке, она хотела было швырнуть его об пол, но что-то заставило ее остановиться.

“А ведь если так подумать, ему можно найти полезное применение…” — промелькнуло у нее в голове.

К своему стыду, Джинни очень обрадовалась, почувствовав прилив гордости Тома.

Хогвартс-экспресс мчался на полной скорости. Джинни сидела в купе с Луной, Невиллом и Гарри, листая книгу по артефактам.

— Как дела у “Придиры”? — поинтересовался Гарри, когда они с Невиллом закончили обсуждать последние слухи из Министерства.

— О, все просто замечательно, — радостно ответила Луна, поправив свои спектрально-астральные очки. — Наша статья о домашних средствах для борьбы с ужными мравями вызвала настоящий фурор — за неделю после публикации нам прислали еще тринадцать новых способов.

— Э-э-э… Надеюсь, способы рабочие, — неловко почесал голову Гарри. — Джинни, будешь шоколадные котелки?

Джинни захлопнула книгу. Читать в этом купе было решительно невозможно: взгляды, которые бросал на нее Гарри, ощущались почти физически.

— Нет, спасибо, — она встала со своего места. — Я пройдусь немного, ладно?

Гарри начинал ее злить. С того самого момента, как они покинули Нору и отправились на вокзал, он вдруг резко потерял способность непринужденно держаться рядом с ней. Чем дольше они оставались вместе в купе, тем сильнее нарастала неловкость. Джинни медленно побрела по вагону, глядя на проносящиеся за окнами поля.

— Эй, Уизли! — окликнул ее кто-то, и она нехотя обернулась. Из дальнего купе к ней спешил Захария Смит.

Стоило ему подойти, как он окинул Джинни оценивающим взглядом. Она поморщилась — не столько от того, каким липким был этот взгляд, сколько от дрожащего возмущения Тома.

— Ты ведь была тогда в Отделе тайн? — лениво спросил Смит, опираясь плечом на стену вагона.

— А тебе-то какая разница? — в столь же ленивой манере ответила Джинни, отчаянно надеясь, что ее голос не дрогнет.

— Да так, интересно, врут ли газеты, — Смит вдруг усмехнулся. — Это ведь правда, что кто-то из вас укокошил Лестрейндж?

Джинни не удалось совладать с собой: она отпрянула назад.

— Ее убил кто-то из своих, — вышло совершенно неубедительно, и она прикусила язык.

Но Смит явно не собирался отступать.

— Брось, уж мне-то врать необязательно, — он наклонился вперед, вынуждая Джинни отступить еще на шаг, — мы же вместе были в ОД, забыла?

Он ухмыльнулся, точно придумал уморительную шутку.

— А может, это была ты? Я слышал от твоих братьев, что у тебя неплохо с проклятиями…

Кровь зашумела в ушах. Джинни выхватила палочку прежде, чем успела хорошо подумать.

— Хочешь узнать, как у меня с проклятиями? — прошипела она. — Веспертилио!

Стая летучих мышей клином ударила в Смита и принялась терзать его когтями и зубами. Он пустился наутек, прикрывая руками лицо и выкрикивая ругательства на весь вагон.

— Клянусь бородой Мерлина, это лучший Летучемышиный сглаз, что я видел за жизнь! — раздался старческий голос за спиной Джинни. — Очень элегантное исполнение, да еще и с такой силой…

Джинни медленно обернулась и увидела лысого пузатого волшебника с грандиозными усами. Он выглядел совсем старым, едва ли не ровесником Дамблдора, но держался весьма бодро.

— Слагхорн? — с беспокойством произнес Том. — А он что тут делает?

— Простите, сэр, — отвела глаза Джинни, решив, что расспросит Тома позже.

Слагхорн примирительно замахал руками.

— Бросьте, юная леди, не в моих правилах наказывать людей за их таланты, — он ободряюще улыбнулся. — Как вас зовут?

— Джинни, сэр. Джинни Уизли.

— Уизли? — старик нахмурился, прикидывая что-то в голове. — Вы случайно не родственница Мюриэль Прюэтт?

— Да, она моя двоюродная бабушка.

— Что ж, должны же у вас быть какие-то недостатки, — вздохнул Слагхорн. — Впрочем, это не так уж важно. Буду очень рад, если вы разделите со мной обед в купе “Ц”. Можете пока идти туда, скоро к нам присоединятся и некоторые другие выдающиеся ученики.

Обогнув недоумевающую Джинни, он зашагал дальше по вагону.

— И кто это такой? — спросила Джинни, направляясь к нужному купе.

— Бывший профессор Зельеварения, он был моим деканом, — Том, кажется, все еще беспокоился о чем-то. — Он собирает вокруг себя талантливых и перспективных студентов. Плетет свою сеть из полезных связей и знакомств. Одного не пойму…

— Почему он вернулся в Хогвартс? — закончила за него Джинни.

— Именно. Впрочем, тебе уже повезло попасть в его клуб Слизней, так что рано или поздно мы это узнаем.

* * *

Джинни уже и забыла, как прекрасен был Хогвартс без Амбридж. Даже Снейп в роли преподавателя защиты от Темных искусств был на порядок лучше, чем министерская карга. Хоть на его уроках всем приходилось несладко, он даже не заставлял их доставать учебники. Слагхорн, заменивший его на посту преподавателя Зельеварения, без устали хвалил способности Джинни.

— Он считает тебя перспективной ведьмой, — заметил Том. — Слагхорн редко делает кого-то любимчиком за одну лишь красоту.

Эти слова надолго засели у Джинни в голове, как бы она ни старалась отнестись к ним равнодушно.

В конце недели Гермиона заглянула к ней в спальню и пожаловалась на странный учебник, попавший в руки Гарри.

— Я проверила его на Темную магию, но ничего не обнаружила, — доложила она, — только вот я не уверена, что этого достаточно. Гарри как будто приклеился к этой книге!

— Если у Гарри не случается провалов в памяти, то учебник вряд ли его подчиняет, — не отвлекаясь от своего занятия заметила Джинни. Она отрабатывала на найденном во дворе камне режущие чары, чтобы изображать сигилы на будущих амулетах: для этого требовалась высокая точность, а ее зарубы постоянно выходили длиннее, чем надо.

— И все же, ты не могла бы посмотреть на него? — осторожно попросила Гермиона. — Может, тебе удастся почувствовать что-то, ты ведь… имела дело с очень темным артефактом.

— Раз уж речь зашла о темных артефактах, — встрял Том, — когда ты планируешь избавляться от диадемы?

В этом замке было крайне сложно сосредоточиться на своих делах.

— Я попробую достать его учебник в раздевалке во время отборочных, — нехотя согласилась Джинни. Перспектива залезть в чужую сумку все еще была лучше, чем перспектива использовать Адское пламя в школе.

На отборочных Гарри почти сразу утвердил ее в команду, и Джинни в очередной раз ощутила легкую неловкость от его полного обожания взгляда. Воспользовавшись тем, что он отвлекся на кандидатов в загонщики, она улизнула в раздевалку, где ее уже дожидалась Гермиона. Подруга бесцеремонно залезла в сумку Гарри и протянула ей учебник по Зельеварению.

Робкая надежда, что учебник окажется очередным крестражем, оказалась напрасной. Это была самая обычная старая книга, и Джинни бесцельно полистала исписанные страницы, пока не наткнулась на подпись бывшего владельца.

— Принц-полукровка? — фыркнула Джинни. — Ну и имечко!

— На моем факультете училась девочка по фамилии Принц, но она была чистокровной, — задумчиво протянул Том. — Не удивлюсь, если она спуталась с маглом, а учебник принадлежал ее полукровному отпрыску.

Гермиона выжидающе смотрела на Джинни, и та вернула ей книгу.

— Ничего особенного, — заверила она подругу, — обычный старый учебник.

Разочарованно поджав губы, Гермиона вышла из раздевалки. Она вернулась на трибуны, а Джинни на поле — ей как раз нужно было помогать с отбором вратаря.

Сентябрь подходил к концу. У Джинни наконец-то получилось правильно вырезать на камнях самые простые сигилы, но радость омрачало до неприличия выросшее количество домашних заданий. Том не добавлял хорошего настроения постоянными напоминаниями о крестраже.

— Забудь про Адское пламя, — зло требовал он. — Если никто не прибрал к рукам тело василиска, то у нас есть его яд!

Возвращаться в Тайную комнату ей хотелось меньше всего на свете. Пусть Джинни и перестала видеть ее в своих кошмарах, но от этого мрачное подземелье, залитое грязной водой, не стало приятнее. И все же она понимала, что это единственный возможный выход.

Субботним вечером Джинни вышла из башни Гриффиндора, прихватив метлу и пустую сумку. Добраться до Выручай-комнаты не составило труда: ей пришлось лишь раз спрятаться за гобеленом, когда мимо по коридору прошел Малфой. Он явно был зол, и Джинни с трудом удержалась от заклятия-подножки. Дождавшись, пока он скроется, она забрала диадему из комнаты, где все спрятано, и положила в сумку.

В туалете Плаксы Миртл Джинни почувствовала, как ее охватывает страх. Ей снова предстояло открыть Тайную комнату, и снова под властью Тома. За годы жизни в одном теле она научилась доверять ему, но вид умывальника со змейкой на кране заставил вновь пережить ужас потери контроля.

— Ты не можешь сосредоточиться, — с легким раздражением сказал Том.

— Знаю, — ответила Джинни, сверля глазами крошечную змейку.

— Я не причиню тебе вреда, — заверил ее Том. — А если и соберусь, то ты умеешь противостоять мне.

Глубоко вдохнув, Джинни закрыла глаза. Чувство контроля над телом исчезло совсем ненадолго — пока с ее губ не сорвался хриплый шепот на парселтанге. Проход в Тайную комнату был открыт.

Джинни обхватила рукоятку метлы покрепче и скользнула в трубу. Чем глубже она падала, тем слабее становилась ее уверенность в том, что это был правильный выход.

“Следы Темной магии всегда видны, — вспоминала она слова Билла, — но кто бы понял, что в огромном замке ее применила именно я?”

Но отступать было поздно: труба резко выпрямилась, выбросив Джинни в каменный туннель. Она отряхнула мантию и двинулась вперед, пробравшись в узкий проход между обвалившимися камнями. У каменной стены с двумя змеями ей снова пришлось отдать контроль Тому, чтобы он использовал парселтанг.

Тайная комната встретила ее зеленоватым сумраком. Джинни вздрогнула, заметив тело василиска. Казалось, он был убит еще вчера, настолько хорошо сохранилась его шкура. Ноги отказались слушаться, точно в зияющих дырах на месте глаз василиска еще мог вспыхнуть желтый огонь.

— Не бойся, — услышала Джинни голос за спиной, — я с тобой.

Она обернулась и моргнула, чтобы убедиться, что глаза ее не обманывают. Том стоял у колонны и хмуро оглядывал мертвого змея.

— Как ты это сделал? — недоуменно спросила Джинни.

Поймав ее взгляд, Том усмехнулся, и она поняла, что таращится на него.

— Не знаю, — он пожал плечами, шагая ближе.

— Думаешь, я поверю? — выгнула бровь Джинни. — Том, ты бы в жизни не сказал, что ты чего-то не знаешь, столь спокойно!

— Правда? — теперь Том стоял напротив нее, с интересом разглядывая ее лицо. — Как хорошо ты меня изучила…

Он откровенно издевался, и Джинни начала злиться. Она ткнула было Тома пальцем в грудь, но рука прошла сквозь его тело. Он был бесплотен.

— Ты мое видение? — растерянно уточнила Джинни.

— Проекция, — бросил Том, оглядываясь по сторонам. — Надо же, я и забыл, как прекрасно иметь контроль над собственным зрением!

— Это ничего не объясняет! Как у тебя получилось создать эту проекцию? Ты набираешь силу?

Том вновь посмотрел на нее, и Джинни нахмурилась. Его взгляд неуловимо изменился. Это был не тот человек, которого она видела в своих снах три года назад. Новый Том казался ей куда более… нормальным?

— Я бы не назвал это силой, — ответил он наконец.

Ему даже не пришлось договаривать — Джинни без слов уловила его чувства.

— Ты привык называть это слабостью, — закончила она за него.

Они сверлили друг друга взглядами в повисшей тишине. Джинни первая нарушила молчание:

— Но почему именно сейчас?

Том закатил глаза.

— Потому что ты не хотела быть здесь одна.

— Я и так не была одна.

Джинни больше не боялась выбрать не те слова. В ответ Том тихо хмыкнул.

— Тогда давай покончим с крестражем, — сказал он, шагая к василиску.

На полу рядом с тушей змеи лежал клык, которым Гарри пронзил дневник. Джинни вывернула сумку, и диадема со звоном упала на каменный пол. Она потянулась было к клыку, но ее остановил голос Тома:

— С него уже испарился яд. Нужно вырвать новый.

Поборов отвращение, Джинни подошла ближе к мертвому василиску. Чернеющие глазницы словно с укором наблюдали за тем, как ее дрожащие руки тянутся к клыкам. Чудовище Слизерина вызывало ужас даже будучи мертвым.

— Будь осторожна.

Поверх побледневших пальцев Джинни, сжимающих клык, легла призрачная ладонь Тома. Она поймала себя на мысли, что отдала бы многое за то, чтобы и впрямь ощутить его прикосновение. Стремясь избавиться от этой мысли, Джинни резко рванула клык и отшатнулась в сторону от трупа василиска.

По диадеме она ударила изо всех сил — для того, чтобы как можно скорее сбежать из Тайной комнаты. Металл зашипел и пошел пузырями, а по огромному залу прокатился устрашающий вой. Джинни с облегчением выдохнула и поднялась с пола, брезгливо отбросив клык. Она повернулась к Тому, который все еще был рядом с ней.

— Тебя может увидеть кто-то помимо меня? — спросила она.

— Сомневаюсь, — покачал головой Том.

— А ты когда-нибудь…

— Нет, — он вновь покачал головой. — Я не думаю, что смогу обрести реальное тело.

Вопрос не успел сорваться с губ Джинни: она уже знала ответ. Правила не изменились с тех пор, как Том был заключен в дневнике. Для того, чтобы он воплотился, ей нужно было добровольно отдать ему свою жизнь.

Только теперь Том не согласился бы принять такую жертву — она это тоже знала.

— Должен быть другой способ, — упрямо возразила Джинни, сама не понимая, что на нее нашло. — И я найду его во что бы то ни стало, слышишь?

Том ласково провел по ее щеке тыльной стороной пальцев, но его глаза при этом остались совершенно серьезными.

— Не разбрасывайся обещаниями, которые не можешь выполнить, — холодно сказал он.

Проекция исчезла, и Джинни осталась в Тайной комнате одна. Не желая задерживаться здесь, она запрыгнула на метлу и на полной скорости полетела прочь.

Но стоило ей вылететь из сточной трубы, как ее ждал сюрприз.

— Могу предположить, что в Тайную комнату вас привели отнюдь не ностальгические чувства, мисс Уизли?

Из-за очков-половинок на нее внимательно смотрел Дамблдор. Джинни замерла, осознавая, что страх перед мертвым василиском был всего лишь легким трепетом по сравнению с тем, что она испытывала сейчас. Понять намерения директора было решительно невозможно.

— Когда я увидел последствия Адского пламени в Литтл-Хэнглтоне, я долго ломал голову над тем, кто стал моим неожиданным союзником, — продолжил Дамблдор. — И все же вы сумели меня удивить. Надо отметить, что в моем возрасте это не так-то просто, так что вы в полном праве гордиться собой!

У Джинни не хватило духа даже отвести взгляд. Она понимала, что пропала.

Но вдруг директор махнул рукой и двинулся к выходу из туалета.

— Думаю, нам есть о чем поговорить, мисс Уизли, но явно не в женском туалете, — бросил он. — В конце концов, я нарушаю правила приличия, пока нахожусь здесь.

И пока Джинни не успела опомниться, Дамблдор обернулся к умывальнику и издал шипение, отдаленно похожее на парселтанг. Проход в Тайную комнату медленно закрылся.

На негнущихся ногах Джинни шла за директором до его кабинета.

“Теперь-то он обо всем догадается, — отчаянно думала она, — про Тома, про его связь с Волдемортом, про Беллатриссу…”

— Держи себя в руках! — шепотом приказал Том. — Ты не показала ему ничего, слышишь? Он пытался застать тебя врасплох, но ты не выдала ни единой своей тайны. Ты сильный окклюмент, Джинни, он ничего не узнает!

Слова Тома немного успокоили ее, но сердце продолжало бешено колотиться в груди, когда Дамблдор остановился у горгульи на восьмом этаже.

— Кислотные леденцы, — сказал он, и горгулья пропустила их в кабинет.

Портреты старых директоров возмущенно зашептались, стоило Джинни войти. Дамблдор обернулся и, словно спохватившись, взмахнул палочкой, приводя в порядок ее мантию.

— Итак, Джинни, — сказал он, опускаясь в свое кресло. — Могу я узнать, как тебе стало известно о крестражах?

У нее было достаточно времени, чтобы придумать легенду. Сев напротив директора, Джинни осторожно начала свой рассказ:

— После встречи с дневником меня не отпускало ощущение, что с ним что-то не так, — от волнения она закусила губу, — это была не обычная магия. Предметы не имеют души, и уж тем более не оживают, когда вытягивают из другого человека душу.

Дамблдор кивнул, ожидая продолжения.

— Когда мы убирались в доме на площади Гриммо, я увидела старинный медальон. Сириус выбросил его, а я сразу же почувствовала, что он такой же, как дневник, — Джинни замялась, подбирая слова. — Я не могу объяснить это, я просто… знала.

На этих словах директор вскинул брови, но снова промолчал.

— Медальон я спрятала у себя в комнате, а сама стала искать в книгах, чем он может быть. И я нашла в “Тайнах наитемнейшего искусства” информацию о крестражах, — Джинни удачно вспомнила, что видела корешок этой книги в доме Блэка. — Наверное, я должна была рассказать об этом взрослым, но…

Она виновато опустила голову.

— Но что, если бы они решили, что я проклята? — выдержав паузу, Джинни добавила уже шепотом: — И вдруг я и впрямь проклята, если могу чувствовать крестражи?

— Не думаю, что ты проклята, — поспешил успокоить ее Дамблдор, — хоть и не спорю, умение чувствовать подобную магию — весьма необычное свойство, которое я могу объяснить лишь твоим долгим и тесным контактом с крестражем. Полагаю, еще один ты нашла в Хогвартсе?

— Да, сэр. Это была диадема Ровены Равенкло, она была в Выручай-комнате.

Сцепив пальцы в замок, директор задумчиво уставился вдаль.

— Площадь Гриммо и Выручай-комната — это, пожалуй, воля случая, — пробормотал он. — Но как ты узнала о доме Гонтов?

— Том говорил мне, что он родом из Литтл-Хэнглтона, когда я спрашивала, — Джинни едва заметно расправила плечи, стараясь казаться увереннее. — Он рассказывал о себе некоторые вещи, чтобы втереться мне в доверие. Я старалась забыть об этом, но потом воспоминания начали приходить ко мне во снах — даже воспоминания о том, что я делала, пока он управлял мной. Благодаря этому я смогла использовать парселтанг.

— Вот как? — глаза Дамблдора удивленно расширились. — Пожалуй, твой случай — один из самых необычных за всю мою жизнь.

Портреты за его спиной возбужденно перешептывались, а сам директор о чем-то задумался. Феникс, сидевший на жердочке у стола, равнодушно чистил свои золотистые перья. Джинни же оставалось только ждать, пока Дамблдор примет решение насчет нее.

— Ты уж прости, Джинни, — сказал он наконец, и она вздрогнула, — но я не могу не спросить: почему ты уничтожала крестражи?

В вопросе чувствовался подвох, и Джинни помедлила, прежде чем ответить.

— Потому что я не хотела, чтобы Волдеморт имел возможность вернуться, — назвала она самую очевидную причину.

— Ты боишься его?

Вряд ли директор проверял ее на храбрость: в конце концов, Шляпа уже и так распределила ее в Гриффиндор.

— Да, — честно призналась Джинни.

— И все же ты произносишь его имя, — заметил Дамблдор.

Джинни и сама не осознала, что впервые сказала его вслух.

— Его имя ничего не значит! — решительно выпалила она.

— Боюсь, что это не так, — покачал головой директор. — Его имя значит очень многое. Когда он выбрал его, он отрекся от единственного человеческого, что было ему дано. Думаю, он и сам не осознал этого, ведь он был напрочь лишен способности понять, что именно вложила его мать в то имя, которым нарекла его при рождении.

Один из серебряных приборов на дубовом столе звякнул, и Дамблдор нахмуренно посмотрел на него.

— Время уже позднее, — бросил он, откидываясь на кресло. — И все же я задержу тебя еще на пару важных вопросов. Скажи, многое ли ты помнишь из того, что говорил о себе Том?

В голове начали сами собой всплывать строчки, написанные почерком Тома на пожелтевшей странице дневника.

— Он родом из Литтл-Хэнглтона, но прожил всю жизнь в Лондоне, — начала Джинни. — Был старостой Слизерина и никогда не любил квиддич. Он считал, что изучил Хогвартс лучше, чем кто-либо еще, не считая самих Основателей. Когда он хотел успокоиться, он представлял шум моря, бьющегося о скалы.

Все это было совершенной бессмыслицей, но Дамблдор довольно кивнул.

— Пожалуй, ты одна из немногих ныне живущих волшебников, кто знает о Волдеморте больше, чем темную историю его деяний, — в голосе директора сквозило неподдельное уважение. — Именно поэтому я хочу попросить тебя о помощи. Видишь ли, ты сумела найти и разрушить три его крестража. Еще один уничтожил Гарри три года назад, когда спас тебя в Тайной комнате.

Он замолчал и выжидающе посмотрел на Джинни.

— Но их было больше, — без труда заключила она.

— Именно, — согласился Дамблдор. — И прямо сейчас я пытаюсь выяснить их точное количество. Но тебя же я попрошу поискать любые зацепки, которые приведут нас к местам, где могут быть спрятаны остальные крестражи.

— Мне понадобится доступ в Запретную секцию.

Кажется, ей вновь удалось удивить директора: он поднял на нее внимательный взгляд.

— Том интересовался местами, связанными с Темной магией, — объяснила Джинни. — Не удивлюсь, если он выбрал одно из них для того, чтобы оставить там крестраж.

На секунду ей показалось, что Дамблдор откажется, но он потянулся за пергаментом.

— Разумеется, — кивнул он, обмакивая перо в чернильницу. — Я не требую от тебя срочности, так что можешь искать до тех пор, пока не найдешь что-то стоящее. В ближайшие месяцы я планирую много странствовать, так что я сам приглашу тебя на следующую встречу. И я надеюсь, ты понимаешь, насколько важно сохранить тайну существования крестражей между нами?

Взяв протянутое разрешение, Джинни поднялась и серьезно посмотрела на Дамблдора. Она пыталась показать всю свою решимость выполнить его поручение, и директор мягко улыбнулся в ответ. Джинни думала было попрощаться и убраться прочь, но ее остановил последний вопрос:

— Джинни, позволь узнать: только ли медальон, диадема и кольцо вызвали в тебе ощущение крестража?

— Да, — ответила она, вновь чувствуя подвох.

Но Дамблдор, кажется, ничуть не огорчился.

Едва оказавшись в коридоре, Джинни со всех ног помчалась в башню факультета. Даже забытая в кабинете директора метла ее не волновала: она бы не вернулась туда и за тысячу галлеонов.

— Должен признаться, это было впечатляюще, — протянул Том. — Если он и заподозрил что-то неладное, то у него не получилось добыть никаких доказательств. Кроме того, мы и сами узнали больше, чем он хотел бы.

— Ты же не про разрешение посещать Запретную секцию?

— Разумеется, нет. В доме матери хранилось кольцо — почти наверняка это было фамильное кольцо Гонтов. К тому же, он знает про еще один крестраж, до которого мы пока не добрались.

Назвав пароль, Джинни зашла в гостиную и крадучись двинулась в спальню, чтобы не попасться на глаза Гарри.

— А что насчет их количества, Том? — полюбопытствовала она. — Ты представляешь, сколько всего их может быть?

— Когда я узнал о крестражах, то решил создать семь.

Джинни обессиленно рухнула на кровать. Семь крестражей, три из которых могли быть чем угодно и находиться в любой точке мира.

— У меня уже нет уверенности, что мы переживем Волдеморта, — вздохнула она.

Том мрачно промолчал.

Джинни стояла за хижиной Хагрида и сверлила взглядом соломенное пугало. Холодный октябрьский ветер, казалось, проникал прямо под кожу.

— Диффиндо!

Пугало слегка покачнулось, но осталось невредимым, и Джинни вскинула палочку вновь.

— Инсендио!

Соломенный человечек выстоял волну огня, но шест, на котором он сидел, опасно накренился.

— Редукто!

Джинни зажмурилась, чтобы в ее глаза не попала разлетевшаяся по всему огороду солома. Она вынула из кармана ежедневник и перо.

“Значит, Взрывные чары — слабое место, — нахмуренно подумала Джинни, пробегаясь глазами по заметкам. — Возможно, нужно увеличить количество аметистовой крошки”.

— А мне кажется, что дело в выбранном металле, — упрямо возразил Том, — олово способно поглощать урон гораздо лучше, чем медь, иначе из него бы не делали котлы.

— Медь универсальна, — Джинни зачеркнула несколько строчек и записала новые данные для расчетов, — олово выдержит любые чары, связанные с огнем, но оно бесполезно против режущих заклятий. Аметист должен добавить устойчивости к огню.

Она подошла к остаткам пугала и сорвала с него амулет, после чего привела соломенного человечка в порядок. Хагрид любезно разрешил ей тестировать свои изобретения у себя на огороде при условии, что поспевающие к Хэллоуину тыквы не пострадают. Это была уже третья версия универсального защитного амулета, и Джинни добилась значительного прогресса.

По дороге до замка она продолжила спорить с Томом по поводу материалов. В последние дни они только и говорили, что о свойствах металлов, минералов и их сочетаний.

Поиски в Запретной секции ожидаемо ни к чему не привели: даже в самых опасных книгах не было ни малейшей зацепки по возвращению бесплотной души к жизни. В единственном сборнике по некромантии Джинни не нашла ничего полезного, поскольку даже злодеяния Эрихто были описаны сухо и кратко. “Тайны наитемнейшего искусства”, как и полагал Том, были изъяты из библиотеки Дамблдором, а все прочие книги на их фоне казались совершенно невинными.

Джинни злилась от бессилия, но Том совершенно не расстроился. Он, казалось, переживал свои лучшие времена бытия частью ее души — благодаря умению создавать проекцию он снова мог читать самостоятельно. Джинни оставалось лишь зачаровывать для него книги, чтобы страницы перелистывались сами собой.

— Джинни! — окликнула ее Луна, спешащая со стороны теплиц. На ее голове была уродливая шапка из тех, что вязала Гермиона для освобождения домовиков.

— Привет, — Джинни ненадолго задержалась глазами на головном уборе подруги, — откуда это у тебя?

— Подарок от Добби, — беззаботно ответила Луна. — Недавно мы с Невиллом ходили на кухню, и я похвалила его шапку, а он так растрогался, что подарил мне такую же. Я думаю пришить к ней бубенчики с шипучим горохом, он отпугивает нарглов. Вы опять ругаетесь?

Привыкнуть к тому, что Луна замечала присутствие Тома, было сложно.

— Ведем научные дискуссии, — уклончиво объяснилась Джинни.

— О твоих амулетах? — догадалась Луна. — Признаться, я очень жду, когда можно будет посмотреть на них в действии. Если хочешь, я могу отправить один папе на оценку: он потрясающе умеет определять в вещах их скрытые свойства.

В этом Джинни не сомневалась.

В коридоре они распрощались, договорившись сесть завтра вместе на Древних рунах. В башне Гриффиндора Джинни сразу приметила неразлучную троицу друзей у камина: они сидели чуть поодаль друг от друга, и на их лицах читалось желание угостить кого-нибудь Непростительными.

— Что у вас опять произошло? — поинтересовалась Джинни, занимая кресло рядом с Гермионой.

Ответ все трое выпалили одновременно:

— Это все Принц-полукровка!

— Это все Рон!

— Это все МакЛагген!

Ничего не изменилось. Гермиона дулась на Гарри за учебник, Гарри дулся на Рона за паршивое поведение на тренировках, Рон дулся на МакЛаггена за то, что тот продолжал свои попытки влезть в команду по квиддичу. Что-то подсказывало Джинни, что дело было и в его повышенном интересе к Гермионе, но она предпочитала не лезть в чужие отношения — ей за глаза хватало своих обезумевших поклонников.

Гарри все так же оказывал ей робкие знаки внимания. Смит хоть и затаил обиду после Летучемышиного сглаза, но не переставал скользить по ней липким взглядом в коридорах и Большом зале. Дин Томас, однокурсник Рона, все чаще набивался к ней в компанию, когда она сидела над домашними заданиями в гостиной.

— К черту защитные побрякушки, — раздраженно хмыкал Том, — пора добыть крошку оникса и создать амулет, отводящий внимание.

Джинни готова была согласиться с ним. Как бы ни льстило ей внимание противоположного пола, у нее не было времени на пустую болтовню с ними — учеба, квиддич, артефакты и задание Дамблдора почти не оставляли времени на отдых.

Сам директор вызвал ее к себе за день до выхода в Хогсмид.

— Как твои успехи, Джинни? — спросил он, не отворачиваясь от окна.

— Нашла несколько возможных мест, — сохраняя спокойствие ответила она.

Поиски мест потенциального захоронения крестража заняли у нее в общей сложности полдня. Том просто рассказал о местах, которые интересовали его во время учебы в Хогвартсе, а сама Джинни добавила к этому списку еще несколько наугад.

Ей почти не было стыдно обманывать Дамблдора, но ее беспокоила бесполезность собственных действий.

“Крестражи не испарятся, если их не искать”, — с досадой думала Джинни.

— Во-первых, Стоунхендж, — начала она перечислять, — он известен даже среди маглов, а чары в этом месте превосходят по древности магию Хогвартса.

Директор коротко кивнул, все также стоя к Джинни спиной.

— Во-вторых, Эйвбери. Том любил все, что связано со смертью.

— Любил ли? — директор наконец-то обернулся и устало опустился в свое кресло. — Я бы сказал, что его интересовало все, что с ней связано. Но это отнюдь не любовь.

— И тем не менее, его бы заинтересовал Эйвбери, — упрямо возразила Джинни.

— Хорошо, — согласился Дамблдор. — Есть ли что-то еще?

— Развалины аббатства. Пещеры Адского пламени. Храм Минервы.

Директор прикрыл глаза.

— Я уже проверил все эти и многие другие места, — мягко произнес он, — поэтому я могу предположить, что поиски в этом направлении можно прекращать. Волдеморт прятал крестражи в местах, которые значимы лично для него — такие, намример, как Хогвартс или дом его матери.

— Но что тогда крестраж делал в доме Блэка? А дневник, почему он был у Малфоя?

— Хороший вопрос, — развеселился вдруг Дамблдор, — правда, дать на него ответ я пока что не могу. Впрочем, я могу предположить, что часть крестражей он отдал на сохранение своим верным сторонникам…

Он прокашлялся и выразительно посмотрел на Джинни.

— И это будет твое следующее задание, — почти торжественно объявил директор, — выяснить имена самых преданных своему хозяину Пожирателей. Для этого можешь изучить подшивки газет, либо же просто послушать разговоры — это всегда дает много подсказок, даже если предмет беседы далек от реальности. А заодно постарайся вспомнить, писал ли Том что-то о местах, которые были для него важны.

Прежде, чем распрощаться, Дамблдор вручил ей записку для Гарри.

Уходила из кабинета директора Джинни в легком смятении.

— Разговоры и подшивки газет? — мысленно фыркнула она. — Это же просто глупости! Гораздо больше о сторонниках Волдеморта ему мог бы рассказать тот же Грюм.

— Ты и сегодня не рассказала ему ничего существенного, — заметил Том.

Он был гораздо менее удивлен поведением Дамблдора, но Джинни чувствовала его напряжение.

— У тебя нет ощущения, что он просто пытается меня чем-то занять? — спросила она.

— Это не ощущение. Он действительно дает тебе заведомо бесполезное поручение, — Том начинал раздражаться. — Но для чего?

— Чтобы я не нашла тот крестраж, о котором он знает? — наобум предположила Джинни, и тут же ощутила, как лихорадочно закрутились мысли Тома.

— Значит, он может быть в Хогвартсе, — пробормотал он. — Или в Хогсмиде. Я в этом сомневаюсь, но у нас будет шанс проверить это завтра…

* * *

В Хогсмид Джинни отправилась в компании Невилла и Луны, втайне надеясь, что сможет быстро от них отделаться. Это оказалось несложно: они так увлеклись спором о волшебных свойствах гудящего нарцисса, что даже не обратили внимания, когда Джинни свернула в аптеку. Студентов здесь практически не было, и она быстро купила несколько кусков необработанного оникса, после чего выскользнула из лавки и огляделась по сторонам.

Улицы Хогсмида пустовали: пронизывающий ледяной ветер не располагал к прогулкам. Замотав лицо шарфом, Джинни медленно побрела по деревне, зажмурив глаза от пыли.

— Где может быть крестраж? — спросила она у Тома. — В “Трех метлах”?

Том тихо фыркнул, и Джинни вздрогнула, когда он возник рядом с ней. Ему не был страшен ни ветер, ни холод, так что у него было больше шансов разглядеть что-либо подозрительное.

— Исключено, — его голос все еще звучал у Джинни в голове, но она осознала это лишь теперь.

— “Кабанья голова”?

— Волдеморт, может, и кажется сумасшедшим, но явно не до такой степени.

— Визжащая хижина?

— Ее построили после того, как я закончил Хогвартс.

— Какая-нибудь из лавок?

В ответ Том лишь покачал головой, и они молча продолжили путь по пустынной улице, оглядываясь по сторонам в поисках неведомой подсказки. Джинни поймала себя на мысли, что они впервые гуляют в Хогсмиде вдвоем — почти по-настоящему. Онемевшее от холода лицо вспыхнуло, когда она представила, что сказал бы об этих мыслях Том. К ее счастью, он был слишком занят поисками крестража, чтобы лезть к ней в голову.

А может, он просто думал о том же?

Вечером Джинни сидела в своей комнате над книгой, перебирая в руках бруски древесины. Пальцы все еще слушались плохо, да и ноги до сих пор казались двумя неповоротливыми ледышками. Блуждания по Хогсмиду не дали ничего, кроме ощущения, что оттаять ей удастся только к весне.

“Все хвойные деревья хороши для защиты, — рассуждала Джинни, делая пометки в ежедневнике, — но ни одно из них не сочетается с ониксом. Пожалуй, лучше всего подойдет бузина, но ее нет под рукой. Надо наведаться в Запретный лес…”

Дверь распахнулась, и в спальню забежали испуганные однокурсницы.

— Ты уже слышала? — спросила Викки.

— О чем? — непонимающе уточнила Джинни.

— Кэти Белл прокляли! — крикнула Вильгельмина, и тут же зажала свой рот рукой, точно разболтала страшную тайну.

— А кто ее проклял?

Девочки многозначительно переглянулись. Едва ли они спешили, чтобы поделиться с Джинни новостями, скорее наоборот — надеялись, что она знает подробности. После неловкой паузы Викки пожала плечами.

— Кажется, она прикоснулась к какой-то темной дряни, — сказала она наконец.

Джинни замерла. Быть может, Кэти добралась до крестража, который пытался скрыть Дамблдор?

Поняв, что Джинни знает не больше них, девочки вернулись в общую гостиную. Оставшись в одиночестве, она откинулась на подушку и уставилась на алую ткань полога.

— Если это и был крестраж, то о нем теперь знает вся школа, — мысли никак не хотели сходиться в стройную цепочку. — Теперь директору придется избавиться от него или перепрятать. Но зачем вообще Дамблдору прятать крестраж, если он может в любой момент его уничтожить?

— Хороший вопрос, правда? — подняв голову, Джинни увидела сидевшего на краю своей кровати Тома. — Я и сам ломаю над ним голову уже который день.

— Может, это что-то могущественное? — Джинни нахмурилась, пытаясь вспомнить все великие реликвии прошлого. — Что-то вроде Даров смерти, что поможет в борьбе с Волдемортом?

— Защита крестража не позволит добраться до волшебных свойств предмета, — покачал головой Том. — Дело должно быть в чем-то другом.

— Тогда, быть может, он хочет, чтобы крестраж уничтожил Гарри? Он ведь ходит к Дамблдору на дополнительные занятия: вдруг его учат вызывать Адское пламя?

— Когда под Хогвартсом хранится замечательный склад клыков василиска? — Том выгнул бровь. — Нет, все явно куда сложнее, чем кажется.

Он устало закрыл лицо руками, и сердце Джинни пропустило удар. Этот жест был слишком человечным — настолько, что на мгновение она поверила, будто Том действительно сидит рядом с ней. Будто стоит ей протянуть руку, и она сможет к нему прикоснуться.

Это желание к нему прикоснуться было похоже на одержимость, особенно с учетом невозможности его реализовать.

— Знаешь, это напоминает замкнутый круг, — продолжил Том. — Мы не сможем понять, почему Дамблдор скрывает крестраж, пока не отыщем его, и не сможем отыскать, пока не поймем, почему он его скрывает.

— Но мы можем попробовать найти остальные два, — возразила Джинни, стремясь поскорее избавиться от своих навязчивых мыслей.

— И как же ты собираешься их искать? — раздраженно бросил Том. — Думаешь, я сам не пытался понять, в каких местах они могут быть спрятаны?

Губы Джинни сами собой растянулись в ухмылку.

— Возможно, нам нужно посмотреть на вещи под другим углом…

Том нахмурился, без лишних слов понимая, к чему она клонит.

— Нет, — твердо возразил он, — я не позволю тебе копаться в моей голове.

Раздраженно вздохнув, Джинни закатила глаза.

— Ты копался в моей голове три с лишним года, — бросила она. — Короткий сеанс легилименции даже не сделает нас квитами. Но зато он может помочь уничтожить нашего общего врага. Не самая большая цена, правда?

Судя по затянувшемуся молчанию, Том всерьез обдумывал ее предложение.

— Что именно ты надеешься там увидеть? — спросил он наконец.

— Что угодно, — пожала плечами Джинни. — Я почти ничего не знаю о твоем прошлом, так что любая зацепка не будет лишней.

Тихо усмехнувшись, Том склонился ближе к ней, заставив сглотнуть.

— А точно ли твое желание связано с поиском крестражей? — его голос перешел на бархатистый шепот.

Подавив смущение, Джинни тряхнула головой. Она слишком хорошо знала, что он начинал играть с ее чувствами лишь тогда, когда сам ощущал себя уязвимым.

— Либо ты откроешь мне свое сознание, либо мы и дальше будем блуждать в неведении, как слепые котята, — холодно отрезала Джинни, — и если ты действительно хочешь уничтожить крестражи, то первый вариант будет куда предпочтительнее.

Том раздраженно цокнул языком.

— Вынужден признать, что с возрастом ты стала…

— Не такой удобной?

— Я хотел сказать не это, но… Как тебе будет угодно.

Выхватив палочку, Джинни вопрошающе вскинула брови.

— Мои соседки скоро вернутся в спальню, — протянула она, — нам лучше приступить сейчас.

— Я не дал своего согласия.

— У тебя нет выбора.

Они впились друг в друга тяжелыми взглядами. Джинни чувствовала страх Тома, но это был совершенно новый страх, прежде ему незнакомый. Если раньше он боялся показать свою слабость, то теперь его пугало и что-то иное, но разобрать это чувство не получалось.

— О чем я должен думать? — спросил Том.

— Не знаю. О чем-то, что тебе дорого?

Том хотел что-то сказать, но оборвал себя, не обронив и слова. Его одолевали сомнения, и Джинни могла лишь предположить, что он еще не осознал это понятие в полной мере.

— Начинай, — кивнул он.

В глазах Тома все еще читалась растерянность, но Джинни рассудила, что так ей будет лишь проще. Она вскинула свою палочку.

— Легилименс!

Перед глазами начали проноситься смутные образы, но совсем скоро они стали обретать четкость.

Джинни увидела платформу 9¾, окутанную дымом Хогвартс-экспресса. В голове слышалось уханье сов, перед глазами пестрели мантии взрослых волшебников, а в груди пронеслось эхо чужого чувства — чувства возвращения домой.

Платформа сменилась Косым переулком: воспоминания замелькали быстро, перенося Джинни от одной лавки к другой. Особенно яркими казались “Флориш и Блоттс” и аптека, но дольше всего внимание задержалось на “Гринготтс”. Здание банка медленно росло перед глазами, от блестящих бронзовых дверей до самой крыши. Эхо чувств несло восхищение и злую, черную зависть.

Затем Джинни оказалась в Хогвартсе. Пустые коридоры, сырые подземелья, библиотечные полки в полумраке свечей, книги, книги, книги… Чувств было слишком много: Джинни улавливала отголоски гордыни, жажды знаний, трепета перед могуществом прошлого, ощущения принадлежности и правильности происходящего.

Стены школы сменились старой мельницей, и у Джинни перехватило дыхание. В золотистых лучах она увидела саму себя, а эхо чувств стало таким ярким, словно принадлежало ей самой. Это был хорошо знакомый ей обжигающе-ледяной укол в груди напополам с безумным желанием — желанием обладать. Ее собственное лицо становилось все ближе…

— Достаточно.

Джинни почувствовала, как ее мягко выбрасывает из чужих воспоминаний. Сердце бешено колотилось в груди: на собственные чувства наложилось непривычное волнение Тома.

— Удалось что-то понять? — совершенно спокойно спросил он.

— Нужно проверить платформу, — Джинни старалась держаться столь же спокойно, но выходило паршиво. — Платформу и Косой переулок.

Том тихо фыркнул.

— Я думал об этом, но отмел их почти сразу. Мы снова не узнали ничего нового.

Джинни обиженно вздернула нос.

— Сколько раз ты говорил, что Волдеморт — это не ты? — спросила она. — С чего бы нам думать, что он не мог использовать эти места?

— У нас с ним общее прошлое, — отрезал Том. — Мне этого достаточно, чтобы делать выводы.

— Ты человек, Том. Ты тоже можешь ошибаться.

Ответить он не успел: в комнату вернулась Вильгельмина, а сразу за ней и остальные соседки. Проекция Тома исчезла.

Переодевшись в пижаму, Джинни забралась в постель.

“По крайней мере, мне будет, о чем рассказать Дамблдору”, — устало подумала она.

— То есть, ты полагаешь, что крестраж может быть в Косом переулке? — задумчиво переспросил Дамблдор.

— Да, — уверенно кивнула Джинни. — Это было первое волшебное место, которое он увидел. Платформа слишком тесно связана с Хогвартсом, а я не думаю, что Волдеморт бы стал складывать все икринки в один котел.

Она постаралась произнести это как можно более равнодушно, внимательно наблюдая за реакцией директора. Но он лишь пожал плечами.

— Я изучу и платформу, — заверил он Джинни. — А что насчет его сторонников?

— Думаю, можно рассматривать только Лестрейнджей. Они единственные, кто пытался найти его после падения.

Об этом Джинни узнала от матери, когда Рон учился на первом курсе. Она жадно читала каждое письмо брата, пытаясь в красках представить жизнь в Хогвартсе, и расспрашивала родителей о каждом человеке, которого он упоминал. Когда в очередном письме появилось имя Невилла, мама помрачнела, но все же рассказала Джинни о произошедшем с Лонгботтомами — пусть и не слишком подробно.

— Что же, ты проделала большую работу, — улыбнулся Дамблдор. — Полагаю, что с моей стороны было бы несправедливо давать тебе дополнительные задания на каникулы: на пятом курсе их и без того неприлично много.

Упрашивать ее покинуть кабинет директора было не нужно.

Джинни едва успела переодеться перед рождественским вечером у Слагхорна. В этот раз Гарри не удалось поставить тренировку на время его приема, так что у нее не нашлось повода отвертеться. Тем более, Гермиона попросила Джинни держаться рядом, чтобы в случае чего она могла защитить ее от МакЛаггена.

— Ты зря игнорируешь Слагхорна, — заметил Том. — Он может неплохо помочь своим любимчикам, причем в самых разнообразных сферах.

— Думаешь, он поможет мне искать крестражи? — хмыкнула Джинни, поправляя парадную мантию. — Или, быть может, он подскажет, как воплотить душу, не имеющую тела? А может, он и от Волдеморта меня защитит?

Том тяжело вздохнул.

— Ты совсем не думаешь о будущем. Война не будет вечной, а деньги на жизнь зарабатывать однажды придется. А Слагхорн, между прочим, способен рекомендовать тебя как перспективного артефактора среди нужных людей.

Универсальный защитный амулет был готов и успешно прошел все испытания, так что Джинни создала целую дюжину и планировала начать продавать их после Рождества. Амулет для отвода глаз на основе бузины и оникса также прекрасно работал на первых подопытных — назойливых воздыхателях Джинни.

Спустившись с лестницы, Джинни улыбнулась Невиллу.

— Отличная мантия, — смущенно пробормотал он, и тут же уставился себе под ноги. Рон, сидевший на диване в обнимку с Лавандой, бросил на Невилла хмурый взгляд.

Полагаться на один лишь амулет было бы опрометчиво, поэтому Джинни пригласила Невилла в тот же день, когда Слагхорн объявил о рождественском приеме. Отказать Гарри без причины она не могла — его расположение могло пригодиться в будущем. Так что когда он смущенно спросил, есть ли у Джинни пара на вечер, ей оставалось лишь виновато улыбнуться.

Прием у Слагхорна быстро начал утомлять. Джинни притворилась, что планирует танцевать до упаду, и пару танцев спустя Невилл предсказуемо сбежал: у него получилось обрести уверенность в себе на поле боя, но на вечеринки эта уверенность не распространялась. Поймав тревожный взгляд Гермионы, Джинни вырвала ее из лап Кормака под предлогом обсуждения страшного секрета, и они поспешили скрыться в нише за тканью.

— Как проходит вечер? — с нескрываемой иронией поинтересовалась Джинни. Гермиона скривилась.

— Почему ты не сказала, что звать Кормака было ужасной идеей? — сокрушенно спросила она.

— Я сказала, — напомнила Джинни.

— Тогда почему я тебя не послушала?..

Выглянув из-за ткани, Гермиона тут же отпрянула назад.

— Может, соврать, что у меня разболелась голова? — отчаянно пробормотала она.

Джинни подавила усталый вздох. С тех пор, как Лаванда приклеилась к ее брату, Рон и Гермиона начали вести себя как идиоты. Рон старательно делал вид, что счастлив со своей новой пассией, а Гермиона столь же старательно делала вид, что ее это не волнует. И все же Джинни видела, что подруга то и дело плакала, а брат с хмурым лицом терпел объятья Лаванды.

— Ты точно не хочешь поехать к нам на Рождество? — уточнила Джинни. У нее еще оставалась смутная надежда, что вдали от Лаванды их отношения вернутся в прежнее русло.

— Не думаю, что Рон теперь может принимать в гости других девушек, — покачала головой Гермиона.

— Тебя не он приглашает, а я, — упрямо возразила Джинни, но она вновь замотала головой.

— Я уже написала родителям, что приеду.

Это была слишком слабая отговорка, и Гермиона это прекрасно понимала. Натянув на лицо фальшивую улыбку, она вновь выглянула из ниши.

— Попробую набиться в компанию к профессору Слагхорну. Кормак вряд ли станет распускать руки в его присутствии.

Гермиона ушла, и мгновение спустя на ее месте появилась проекция Тома.

— Тебе бы тоже следовало попасться на глаза Слагхорну, — посоветовал он.

Джинни скрестила руки на груди и прислонилась спиной к каменной стене.

— Знаешь, иногда я начинаю понимать, почему ты с таким презрением относишься к окружающим.

Уголки губ Тома едва заметно дернулись вверх.

— Значит, тебе пора перейти к следующему шагу, — сказал он, — научиться скрывать это презрение и улыбаться им в лицо, пока не получишь желаемое. Сегодня прекрасный день, чтобы потренироваться.

Улыбка получилась натянутой. Шагнув ближе, Том склонился к уху Джинни.

— Ну же, подумай о чем-нибудь приятном, — шепнул он. — Например о том, как наградишь своего братца парой ослиных ушей.

Его пальцы очертили лицо Джинни. Она не могла почувствовать этого прикосновения, но по позвоночнику все равно пробежала волна мурашек.

— Или о тех снах с моим участием, где настоящего меня на самом деле нет…

Отстранившись, Том усмехнулся, самодовольно глядя на Джинни.

— Вот теперь, когда на твоих щеках румянец, а глаза блестят, можно выходить в свет.

Джинни со скоростью бладжера выскочила из ниши, точно и в самом деле могла сбежать от Тома.

* * *

Рождество в этом году казалось безрадостным. Отец почти не появлялся дома, а мать всеми силами пыталась делать вид, что все в порядке, но ее взгляд то и дело предательски соскальзывал на часы. Часы же ни на секунду не прекращали показывать “смертельную опасность” для всех членов семьи.

— Понятия не имею, почему все такие хмурые, — бросил Фред, левитируя наряженного садового гнома на макушку ели, — я слышал, что маглы верят в какого-то Гринча, похищающего Рождество, но Сами-знаете-кто, вроде бы, не зеленый.

— Рождество станет куда веселее, если вы заколдуете мамины часы, — хмыкнула Джинни, развешивая гирлянды над камином.

— Думаешь, мы не пытались? — покачал головой Джордж. — Их создал наш дедушка, а он, по всей видимости, обладал даром прорицания — иначе не сделал бы их устойчивыми к любым шуточным чарам, на которые мы с Фредом способны.

Дверь в гостиную распахнулась, и все трое на всякий случай прикусили языки.

— Сегодня у нас ужинает Тонкс, — сообщила Молли, оглядывая украшения на стенах, — возможно, с ней придет и Аластор, так что даже не пытайтесь протащить свои хлопушки на кухню!

— Какая жалость! — картинно вздохнул Фред.

— Мы еще утром спрятали с десяток под стульями, — шепнул на ухо Джинни Джордж.

Закончив с украшениями, Джинни заглянула на кухню. Рон сидел за столом в одиночестве, хмуро разглядывая остатки какао в своей кружке.

— Тоже страдаешь без рождественского настроения? — спросила Джинни, доставая с полки печенье. Брат хмуро отмахнулся.

— Ты не поймешь, — бросил он, и Джинни увидела в его кулаке скомканный пергамент — и по запаху чужих духов на кухне было нетрудно понять, от кого было письмо.

— Да уж, я и впрямь не понимаю, — выгнула бровь она, — какого черта ты отравляешь себе жизнь этой Лавандой? Она же на тебя как дементор действует!

— А я и говорю, что не поймешь, — упрямо возразил Рон.

— О, я начинаю догадываться, — язвительно прошипела Джинни, — она просто видит в тебе парня, не так ли?

— Но я и есть… — Рон осекся: до него начали доходить слова сестры. — Тьфу, нет! Дело не в этом!

— В этом или нет, но ты с ней несчастен, — Джинни равнодушно пожала плечами. — Идет война, Рон. Каждый день нашей жизни может стать последним, а ты свою жизнь тратишь на девушку, которую даже не любишь.

Рон нахмурился лишь сильнее, но спорить не стал. Его непривычная меланхоличность тоже вносила свой вклад в мрачную домашнюю обстановку.

В унылой и тревожной атмосфере Норы было тяжело находиться даже близнецам: они то и дело сбегали в деревню, чтобы развлекать местных маглов своими карточными фокусами. Джинни бесцельно слонялась по дому, спасаясь от Флер, которая так и норовила посетовать кому-нибудь о том, как ей не хватает французских рождественских традиций. Чтобы хоть как-то занять себя, она листала книги, которые казались ей слишком скучными в детстве.

“Вот были бы мы в доме Блэков, — с досадой думала Джинни, уткнувшись в справочник по волшебным грибам, — быть может, я бы нашла что-то полезное для возвращения Тома к жизни…”

Идея, посетившая ее голову, поражала своей простотой и элегантностью — пусть и вызвала неожиданную волну раздражения со стороны Тома.

— Что читаешь? — спросил Гарри, осторожно занимая кресло напротив.

Джинни обворожительно улыбнулась, оторвавшись от книги. Она сидела в гостиной уже третий час, и с каждым часом ей все сильнее хотелось придушить Гарри за его нерасторопность.

— Готовлюсь к Чарам. Флитвик обещал устроить тест сразу после Рождества, — закрыв книгу, Джинни притворно вздохнула. — Знал бы ты, как мне все надоело…

— Ты же не про учебу? — уточнил Гарри, и Джинни медленно кивнула.

— В этом году все идет наперекосяк, — пожаловалась она. — Мама не спускает с нас глаз, Флер пристает ко мне с фасонами парадных мантий, папа если и появляется, то он всегда слишком уставший, чтобы даже поговорить с нами. Да еще и Орден, из-за которого здесь шагу ступить нельзя…

Откинувшись на спинку дивана, Джинни жалобно посмотрела на Гарри.

— Иногда я даже скучаю по площади Гриммо, — бросила она. — Там, по крайней мере, можно было ото всех спрятаться. Да и Сириус всегда защищал нас от взрослых.

Гарри кивнул, и его глаза заблестели. Он явно заглотил наживку.

— Так странно, что Сириус не приходит к вам в гости, — задумчиво произнес он. — Я спрашивал про него у миссис Уизли, но она ушла от ответа.

— Мама не любит Сириуса, — пожала плечами Джинни. — Может, они поссорились, пока мы были в школе? Если так, то безумно жаль, что ему придется проводить Рождество в одиночестве.

Судя по всему, в голове у Гарри начал созревать план.

— Как думаешь, твоя мама смогла бы отпустить нас к нему хотя бы на день? — взволнованно спросил он.

Джинни картинно поджала губы.

— Сомневаюсь. Она старается не выпускать нас из виду, — и, прежде чем Гарри поникнет, она поспешила добавить, — но вот с папой можно попробовать договориться. Ты планируешь взять с собой Рона?

— И тебя, — Гарри осекся и отвел взгляд, — если ты захочешь, конечно.

— Я бы отправилась куда угодно, лишь бы не оставаться здесь, — рассмеялась Джинни с совершенно искренней радостью. — Напиши Сириусу, а переговоры с папой я возьму на себя.

Ей нечасто доводилось пользоваться тем, что она была самым любимым ребенком в семье, но повод был достаточно весомым. У Джинни не было сомнений, что все получится.

— А если Поттер полезет к тебе, когда вы окажетесь в доме у Блэка? — зло спросил Том.

Его терзали противоречивые чувства: он был восхищен тем, как легко Джинни добилась своего, но в то же время в ярости из-за того, что она флиртовала с Гарри.

— Оглушу его и сотру память, — равнодушно ответила Джинни. — Не ты ли сам говорил, что чувства Гарри нужно использовать?

Ревность Тома имела сладко-горький привкус. Она пугала, но в то же время лучше любых слов говорила Джинни о том, что ему действительно не плевать на нее.

Вечером в ее комнату постучался Гарри. Вид у него был виноватый.

— Сириус ответил мне, что не сможет нас принять, — объявил он, — у него какое-то срочное поручение от Дамблдора.

Едва не клацнув зубами от разочарования, Джинни выдавила из себя грустную улыбку.

— Что же, — вздохнула она, — тогда попробуем напроситься к нему в гости летом.

— Пользы от Поттера с каждым днем все меньше, — протянул Том.

Он был несказанно рад провалу ее плана.

* * *

По возвращении в Хогвартс Джинни все-таки нашла достойное применение для Гарри: она попросила его быть подопытным для презентации своих амулетов в общей гостиной.

— Ты Избранный, так что точно не должен умереть, — нарочито серьезно заявила она, заставив Гарри рассмеяться.

Реклама с его участием оказалась весьма эффективной. Все готовые амулеты быстро разошлись среди учеников младших курсов, и до конца вечера по гостиной летали самые разные заклятия, проверяющие покупки на прочность. Джинни гордо слушала восхищенные возгласы и записывала в ежедневник имена тех, кто был готов заказать индивидуальные изделия.

— А можно создать амулет, который поможет мне лучше спать? — спросила зевающая Викки. — Я не хочу бросать клуб игры в плюй-камни, но он проходит слишком поздно, и мы часто засиживаемся заполночь…

Ее просьбу Джинни записала с особой радостью: она уже давно подумывала о создании ловца снов.

Погрузившись в работу и учебу, Джинни и думать забыла про Дамблдора, но однажды вечером она получила записку с новым паролем от его кабинета. Ей ничего не оставалось, кроме как подняться на восьмой этаж.

— Надеюсь, твои каникулы прошли хорошо, Джинни, — улыбнулся директор, сидевший за своим столом.

— Да, сэр, весьма неплохо, — соврала она в ответ. — У вас получилось найти новый крестраж?

— Скажем так, я исследовал самый очевидный из вариантов, — кивнул Дамблдор. — Сириус Блэк попытался пробраться в дом своей покойной кузины, но его встретила неожиданная засада. Впрочем, полученной им информации хватает, чтобы сделать вывод, что крестража в доме Лестрейнджей нет.

Джинни удалось совладать с собой: ни один ее мускул не дрогнул при упоминании Беллатрисы.

— Я и сам странствовал по стране, опираясь на свои давние предположения, — продолжил Дамблдор, — но пока рано говорить о каких-либо успехах. Словом, вчера меня посетила абсолютно потрясающая мысль: расположение крестражей может быть связано с предметами, которые Волдеморт выбрал в качестве них.

— Не совсем понимаю, о чем вы, — нахмурилась Джинни.

— Видишь ли, в известных нам местах захоронения крестражей прослеживается некая связь, — Дамблдор переглянулся с Фоуксом, после чего вновь повернулся к Джинни. — Кольцо, принадлежавшее его семье, находилось в доме его матери. Диадема Ровены Равенкло, одной из основательниц Хогвартса — в самом замке. Медальон Салазара Слизерина, приверженца чистоты крови, он отдал на хранение семье, одержимой своей чистокровностью. Дневник, хранивший его воспоминания о школьных годах, он передал другой влиятельной семье, члены которой испокон веков состояли в попечительском совете.

— И вы полагаете, сэр, что если мы поймем, чем являются оставшиеся крестражи…

— То сможем предположить, где они спрятаны, — радостно закончил директор. — Это и будет твое следующее задание, Джинни: найти информацию о реликвиях, утерянных за последние пятьдесят лет. Ты можешь снова опираться на газеты, либо же схитрить и воспользоваться помощью профессора Слагхорна — я слышал, ты заслужила приглашение в его клуб Слизней. Он наверняка поделится полезными историями, если ты найдешь к нему правильный подход.

В башню Гриффиндора Джинни возвращалась с острым ощущением, что картинка не складывается.

— Зачем ему было отправлять Блэка в дом Лестрейнджей? — спросила она у Тома. — Разве он не планировал держать существование крестражей в тайне?

— Ему ничего не стоило посетить дом самостоятельно, — хмыкнул Том, — и я почти уверен, что он так и поступил. А Блэка отправил следом за собой, чтобы скрыть следы своих поисков, под надуманным предлогом — скажем, найти улики на приспешников Волдеморта, которые внедрены в Министерство или что-то в этом роде. Более того, он же сам и натравил Пожирателей на Блэка, иначе с чего бы им устраивать засаду в пустующем доме?

Поверить в это было сложно. Как бы Джинни ни страшилась Дамблдора, она всегда верила, что он человек высоких принципов. Но увы, слова Тома были слишком похожи на правду.

— Он хотел, чтобы Блэка поймали? — в ужасе уточнила Джинни. — Чтобы он увел Волдеморта по ложному следу и скрыл от него поиски крестражей?

— Рад, что ты наконец-то начинаешь понимать, как мыслят крупные игроки, — в голосе Тома сквозила гордость. — И если ты не заметила, то эта история со связью крестражей и мест их расположения…

— …абсолютно бессмысленна, — мрачно закончила Джинни. — Окажись они в других местах, этому можно было бы придумать столь же стройное объяснение. Я снова буду заниматься бесполезной чепухой, а значит, тот крестраж, который он пытается скрыть от меня, до сих пор в замке.

Том промолчал. Как и Джинни, он ни на шаг не приблизился к ответу на загадку о последнем крестраже.

Март начался с отравления Рона. Джинни слушала запутанные объяснения Гарри вполуха, невидящим взглядом прожигая кровать брата в больничном крыле. Он оказался здесь из-за своего друга. В голове вертелась уродливая мысль, что Гарри и его открытая вражда с Волдемортом могли привлечь в ее семью еще не одну беду.

“Я не должна так думать о нем, — сокрушалась Джинни. — Сколько раз он спасал нас? Он не дал мне умереть в Тайной комнате, он не дал умереть папе после нападения змеи…”

Ее собственные мысли замерли: она уловила лихорадочное чувство, которое всегда захватывало Тома, когда он приходил к какой-нибудь идее.

— Змея, Джинни, — взволнованно прошептал он, — мы видели глазами этой змеи. Волдеморт был в ее голове вместе с нами.

— Но разве это не нормально? — непонимающе спросила Джинни. — Он же змееуст, он имеет с ними особую связь.

— Змееусты могут повелевать змеями, но не вторгаться в их сознание. Если только он не заключил в эту змею часть своей души.

Вытекающий из этого вывод был настолько ужасным, что Джинни хотелось спрятать лицо в руках и никогда больше не смотреть в глаза правде. Страшной, выворачивающей наизнанку правде.

— Дай мне контроль над глазами, — потребовал Том.

Где-то внутри еще теплилась надежда, что он ошибается, что все их выводы оказались неверными. Джинни понимала, что есть только один способ проверить это, и все же медлила. Она отчаянно не хотела знать наверняка.

— Ты уже это знаешь, — почти ласково произнес Том.

Джинни закрыла глаза и постаралась успокоиться, но даже когда ей удалось отпустить свои мысли, ее руки все еще дрожали.

Распахнув веки, Том нашел взглядом Гарри. Голову пронзило ослепляющей болью, а сам Гарри с шипением схватился за шрам.

Сквозь боль Джинни уловила слабый отголосок того же родственного чувства, что вызвали в ней когда-то медальон, диадема и кольцо. Том отпустил контроль почти мгновенно, но фантомная боль все еще терзала виски.

Сомнений не оставалось: тем крестражем, который столь тщательно прятал от нее Дамблдор, был сам Гарри.

— Телам Пертексаре!

Внутри кольца из ивовых прутьев начала плестись паутина из шерсти низзла. Джинни, сидевшая на полу, прислонилась спиной к своей кровати и отстраненно наблюдала за тем, как медленно завязываются шерстяные нитки.

Она пыталась гордиться тем, что изобрела заклинание почти без помощи Тома, но что-то внутри не давало ей испытывать положительные эмоции — ее перестал радовать даже квиддич. После разгромного матча против Хаффлпаффа Джинни приняла решение уйти из команды, как бы Гарри ни уговаривал ее остаться. Нельзя было сказать ему, что ей тяжело было видеть его и каждый раз думать об одном и том же.

Внутри него крестраж, крестраж, крестраж…

— Ты снова рискуешь свихнуться из-за собственных мыслей.

Проекция Тома сидела по-турецки напротив нее. С тех пор, как Джинни впала в апатию, он появлялся рядом каждый раз, когда она оставалась одна.

— Как будто ты не понимаешь, что это значит, — с горечью покачала она головой.

— Нет, Джинни, это ты не понимаешь, что все куда сложнее, чем кажется, — холодно ответил Том. — Дамблдор мог убить Поттера еще во младенчестве, если уже тогда знал, что внутри него скрывается крестраж. И даже если он узнал позже, ему ничего не стоило избавиться от мальчишки. Но он почему-то жив.

— И почему же? — без особого интереса спросила Джинни, потянувшись к мешку с совиными перьями.

— Вот в этом и загвоздка, — Том нахмурился, подперев кулаком подбородок, — у меня слишком много версий, и я не могу прийти к выводам, пока Дамблдор не сделает свой ход.

— Опять ты сводишь все к шахматам, — проворчала Джинни. Она закончила с перьями и высыпала на ладонь коралловые бусины.

Ее ловцы снов пользовались большим спросом на пятом и седьмом курсах: всеобщая паника из-за грядущих экзаменов мешала студентам высыпаться, а зелья ухудшали память. Волшебная шкатулка потяжелела от сиклей и галлеонов, но и это не приносило радости.

— Потому что большая политика — это и есть шахматы, — пожал плечами Том. — Здесь расставляют фигуры и загоняют противника в угол, жертвуя пешками в угоду выигрышной комбинации. И судя по тому, как оберегают Поттера, почти каждый видит его королем — что Министерство, что Волдеморт.

— Но если вражеский король — это Волдеморт, разве не должен Гарри умереть?

— Верно подмечено, — ухмыльнувшись, Том склонился над ловцом. — Ты тратишь слишком много коралла. Для снятия беспокойства хватило бы половины от этого количества.

— С половиной он будет выглядеть не так эффектно, — отмахнулась Джинни. — Так что насчет Гарри?

— Гарри, Гарри, Гарри… — зло скривился Том. — У меня такое чувство, будто ты снова вернулась на первый курс, а я — твой маленький дневник, утирающий тебе сопли.

Джинни закатила глаза.

— Не делай вид, будто не понял, о чем я спрашиваю, — отрезала она.

— Лучше бы ты спросила, почему я не упомянул Дамблдора, — хмыкнул Том, — ведь тогда бы я ответил, что он видит Поттера пешкой, которую успешно выдает за короля. Вопрос лишь в том, как он планирует это использовать.

Ловец снов был закончен, а в голове прояснилось.

— Он убеждает всех, что Гарри важен для победы, — растерянно прошептала Джинни, — ведь тогда Волдеморт убьет его сам, как только придет время…

Том улыбнулся и исчез — за мгновение до того, как дверь в комнату открылась. Вильгельмина бросила на Джинни удивленный взгляд.

— Мне показалось, что ты с кем-то говорила, — неуверенно сказала она.

— А, я просто считала бусины вслух, — ответила Джинни, поднимаясь с пола.

Она не переживала за свою репутацию: в конце концов, все однокурсницы и так считали ее ненормальной из-за отстраненности и дружбы с Луной.

* * *

Решение бросить квиддич показалось Джинни особенно правильным уже в начале апреля. Она сидела в общей гостиной с учебником по Древним рунам и пыталась запомнить все исключения при чтении руны “Эваз”, когда в башню вернулись Гарри и Рон.

— Джинни, ты слишком бледная в последнее время, — озабоченно бросил Рон. — Ты не болеешь?

— Просто готовлюсь к экзаменам, — закрыв книгу, Джинни начала мысленно повторять слова.

— Квиддич бы помог тебе проветрить голову, — как бы между прочим заметил Гарри. — Если хочешь знать, я сказал Дину, что он в команде в качестве запасного игрока.

Джинни бросила на Гарри задумчивый взгляд и вернулась к учебнику.

“А если он общается с другой частью души Тома у себя в голове? — снова подумала она. — Что, если это никакая не влюбленность, просто Гарри и другой Том хотят втянуть меня в свою игру?”

Эта идея зародилась в ее голове почти сразу же, когда прошел шок от осознания правды. Гарри чувствовал связь с Волдемортом, он видел глазами его змеи. И Гарри мог точно так же, как и она, распознавать присутствие души Волдеморта в предметах и людях.

“Он может подбираться ко мне, чтобы выведать правду, — рассуждала Джинни, — а может, он даже рассказал о своих подозрениях Дамблдору, поэтому тот и заваливает меня бессмысленными заданиями…”

— Когда я говорил, что тебе нужно быть осторожней, я не просил тебя становиться параноиком, — раздраженно вздохнул Том. — Держись от Поттера подальше, если не можешь контролировать собственные мысли.

Предложение было дельным: прихватив учебник, Джинни виновато улыбнулась и соврала Гарри и Рону о встрече с Луной в библиотеке.

В коридоре Джинни услышала приглушенные всхлипы. Она с недоумением пошла на звук, гадая, из-за чего на этот раз могла расстроиться Гермиона, если они с Роном снова начали разговаривать. Но подойдя поближе она услышала голос Парвати:

— Это точно из-за Грейнджер. Она считает нас с тобой пустоголовыми и недостойными отношений с ее друзьями. А вдруг она и вовсе хочет прибрать Рона себе?

— Они ведь даже не разговаривали, — сквозь всхлип выдохнула Лаванда, — она вообще на него не смотрела, пока мы встречались. А он порвал со мной сразу же, как только пришел в себя после отравления!

— Значит, это все Гарри, — продолжала поиски виновных Парвати, — или вообще его сестра!

Джинни с любопытством подалась чуть вперед.

— А ей-то какое дело до нас? — проворчала Лаванда.

— Она дружит с Грейнджер. А может, и не только дружит, — Парвати многозначительно замолчала. — Про нее поговаривают, что она на парней даже не смотрит, хотя они за ней толпами ходят. Вдруг она на тебя глаз положила, вот и решила братца от тебя отвадить?

— Да ну тебя! — захихикала Лаванда, шмыгая носом.

Джинни не поняла, как она отдала Тому контроль. Быть может, она и вовсе не отдавала его, а просто действовала по наитию, без слов распознав подсказку Тома. В спину Парвати бесшумно прилетело проклятие, и шестикурсница громко завизжала, высовывая наружу покрытый волдырями язык.

Убрав палочку в карман, Джинни поспешила скрыться в тайном проходе на пути в библиотеку.

— Какие интересные подробности можно узнать про себя в коридорах этого замка, — хмыкнул Том, когда они сели за дальний стол. Джинни уже зачаровала для него “Энциклопедию волшебных реликвий времен Мерлина”, а сама уткнулась в учебник по рунам.

— От любви люди сходят с ума, — шепотом фыркнула она, — когда разум застилают чувства, болтать начнешь и не такое.

Неожиданная идея, посетившая ее голову, казалась чистой воды безумием. И судя по тому, что Том расплылся в довольной улыбке, именно им она и была.

Джинни уже не раз сокрушалась, что не может допросить Гарри с помощью Веритасерума. Но у нее был и другой способ развязать ему язык.

“Любовное зелье становится лишь сильнее, когда у него выходит срок годности, — лихорадочно думала Джинни, — даже если Гарри будет контролировать другой Том, действия зелья может хватить, чтобы заставить его сболтнуть лишнего…”

Операцию она решила не откладывать. Перед ужином Джинни заглянула в свою комнату, забрала со дна чемодана подарок братьев и наложила на розовый флакон дезиллюминационные чары. Оставалось лишь подгадать момент во время ужина и отлевитировать флакон к его кубку.

К ее счастью, действие зелья началось плавно, так что Рон и Гермиона не заметили странностей в поведении друга. Гарри пялился на Джинни лишь немногим сильнее обычного, и она еле заметно улыбнулась ему в ответ. Бросив на Гарри многозначительный взгляд, она отодвинула свою тарелку и не спеша покинула Большой зал.

Лишние уши были ей ни к чему, и Джинни вышла во двор. На улице похолодало, и она запахнула мантию посильнее, обхватывая себя за плечи. Подняв голову, она с притворной мечтательностью уставилась на звезды.

— Джинни, — хриплым шепотом произнес Гарри у нее за спиной, — поговори со мной.

Его голос и интонация до раздражающего напомнили о Томе. Он всегда понижал голос, когда хотел подразнить ее. Тряхнув головой, Джинни повернулась к Гарри.

— Тебя что-то беспокоит в последнее время, — вкрадчиво сказала она, пытаясь натолкнуть его на откровения, — что с тобой?

— Это все Малфой! — разгоряченно выпалил Гарри. — Он чуть не убил Рона и Кэти, вертится вокруг Выручай-комнаты, приставив своих подпевал ее охранять, он выполняет какой-то приказ Волдеморта…

— Вижу, откровения из него все-таки полились, — хмыкнул Том, появившийся слева от Джинни.

Она же ласково улыбнулась — скорее для того, чтобы позлить Тома — и мягко положила руку Гарри на плечо.

— Ты каждый год переживаешь какой-нибудь ужас, — глаза Гарри лихорадочно заблестели в свете луны, и Джинни придвинулась чуть ближе, — и я не представляю, насколько нужно быть сильным, чтобы справляться с этим.

— Я вовсе не…

— Нет, Гарри, я знаю, о чем говорю, — перебила его Джинни, притворно нахмурившись. — Ты пережил встречу с Волдемортом в одиннадцать, и уже в следующем году не раздумывая встретился с ним вновь, чтобы меня спасти. А я же…

Она отвернулась и вновь обхватила себя за плечи. Том ухмыльнулся, наблюдая за ее игрой.

— Я до сих пор не могу оправиться от встречи с дневником. Мне до сих пор снятся кошмары про Тайную комнату. Как будто… — Джинни замялась, подбирая слова, — как будто Том до сих пор живет внутри меня.

С губ проекции Тома сорвался смешок. Гарри же подался вперед, осторожно касаясь руки Джинни.

— Он мертв, — твердо заявил он. — Если бы он жил внутри тебя, ты бы не была той Джинни, которую я люблю. Ты бы не была такой смелой, такой веселой, такой доброй… Ты больше всего на свете дорожишь своей семьей, а Волдеморт никогда не умел любить.

Демонстративно зевнув, Том шагнул ближе, заслоняя Джинни, и заглянул Гарри в глаза.

— Ты можешь применить легилименцию? — ошарашенно уточнила Джинни.

— Весьма поверхностную, — бросил Том, — но и без нее понятно, что в его голове гораздо больше Дамблдора, чем Волдеморта. Крестраж внутри него не имеет сознания: он так отчаянно ищет, чем бы тебя утешить, что без сомнений выложил бы все карты.

У Джинни отлегло от сердца, но тут же совесть болезненно кольнула ее. Гарри и впрямь любил ее, а она лишь в очередной раз этим воспользовалась.

— Надеюсь, муки твоей совести позволят тебе применить Обливейт, — мягко намекнул Том. — Дамблдору точно не стоит знать, о чем вы тут болтали.

Гарри хотел сказать что-то еще, но Джинни уже вытащила палочку. Память ему она поправила совсем немного, смазав и спутав их диалог. Спрятав палочку, она мило улыбнулась растерянному парню.

— У меня сейчас встреча с профессором Слагхорном, — извиняющимся тоном сказала Джинни, — но это совсем ненадолго. Сходишь со мной?

К кабинету Зельеварения они пришли аккурат к моменту, когда профессор вернулся с ужина. Джинни шепотом объяснила ему, что Гарри ведет себя странно, и Слагхорн моментально распознал воздействие любовного напитка. Пока он приводил Гарри в чувство, Джинни улизнула из кабинета и помчалась в башню: ей еще предстояло разыграть спектакль перед Гермионой, чтобы отвести от себя любые подозрения.

— Ну конечно, — нахмуренно сказала Гермиона, услышав ее сбивчивое и стыдливое объяснение ситуации, — Ромильда не смогла приворожить Гарри, так что решила отвадить его от тебя! Ведь если он подумает, что все это время был влюблен в тебя из-за зелья…

Спохватившись, она прикрыла рот ладонью и с ужасом посмотрела на Джинни. Та покачала головой.

— Я не слепая, я тоже это вижу, — Джинни села на подоконник в комнате подруги и уставилась в окно, — потому и не сразу заподозрила, что с Гарри что-то не так. Мерлин, как же стыдно!

Гермиона подошла ближе и успокаивающе положила руки ей на плечи.

— Он поймет, что это не твоих рук дело, — заверила она, — а если не поймет, то я ему доходчиво объясню.

Джинни с трудом спрятала торжествующую ухмылку.

* * *

Гарри тактично не вспоминал о произошедшем — то ли помогла воспитательная беседа от Гермионы, то ли он сам пришел к тем же выводам, что и его подруга. Джинни все еще чувствовала вину перед ним, но эта вина прекрасно глушилась подготовкой к экзаменам.

За беспрерывной учебой пролетела весна, и в замок пришло лето. Перед последним СОВ Джинни решила немного отдохнуть, и у нее почти получилось расслабиться, но доставивший ей записку от директора Колин напрочь разрушил спокойствие.

Ей было нечего рассказать Дамблдору — напротив, у нее появилось гораздо больше вещей, о которых ему бы точно не следовало знать.

Круглый кабинет утопал в мягких лучах закатного солнца. Дамблдор стоял у жердочки Фоукса, с любовью поглаживая клюв феникса. Джинни шагнула вперед, и ее внимание привлек отблеск черного камня на столе директора. Она не видела этого камня прежде, но в нем было что-то безумно притягательное.

— Вижу, тебя, как и многих других амбициозных волшебников, не смогли не заинтересовать Дары Смерти, — сказал Дамблдор, проследив за ее взглядом.

— Дары Смерти? Это…

— Воскрешающий камень, — кивнул директор.

Джинни поспешно отдернула руку, которую она неосознанно потянула к камню. Меньше всего на свете она хотела увидеть Седрика и Беллатрису Лестрейндж, погибших из-за нее.

— Откуда он у вас, сэр? — спросила Джинни, опасливо косясь на реликвию.

— Нашел на пепелище, которое ты оставила на месте дома Гонтов, — Дамблдор занял свое кресло. — Этот камень был вставлен в перстень, использованный в качестве крестража. Как ни странно, он не только не пострадал, но и, кажется, не утратил своих волшебных свойств.

— Кажется? — уточнила Джинни. — Вы не использовали его?

— Нет. Пока что нет, — покачал головой диретор. — Но я планирую воспользоваться им в ближайшее время. Если ты хорошо помнишь сказку Бидля, то должна понимать, что мертвые имеют одно очень пагубное и в некоторой степени эгоистическое свойство — они всегда зовут к себе.

— Но вы же великий волшебник, сэр! — воскликнула Джинни. — Разве вы можете этому поддаться?

— Мне лестна твоя оценка, Джинни, но я все еще человек, — Дамблдор улыбнулся, — а это значит, что мне присущи все человеческие слабости.

Было в его тоне что-то печальное, несмотря на улыбку. Он взял в руки Воскрешающий камень и принялся вертеть его пальцами. Джинни нервно сглотнула.

— Вы ведь не просто так показали его мне, да? — уточнила она. — Вы думаете, что другие крестражи могут быть Дарами смерти?

— Вряд ли. Дело в том, что Волдеморту не были присущи те человеческие слабости, которые привели к созданию Даров. Его могло соблазнить лишь могущество Бузинной палочки, но он бы точно не стал тратить столь полезную реликвию на создание крестража, — директор внимательно посмотрел на Джинни. — Впрочем, я бы выслушал и твое мнение.

— Том бы точно не стал, — согласилась она, — но вот Волдеморт может быть способен и не на такое.

Дамблдор едва заметно вскинул брови.

— Ты разделяешь их?

— Да, — чуть помедлив ответила Джинни. — Это два совершенно разных человека.

— Уж не испытываешь ли ты симпатию к Тому?

— Нет, сэр, — быстро сказала Джинни, — Том из дневника еще не был Волдемортом, но это не значит, что он был лучше него. К тому же, того Тома из дневника уже давно не существует, и я сделаю все для того, чтобы уничтожить и Волдеморта.

Ей даже не пришлось врать — Том уже давно не походил на того безжалостного и хладнокровного убийцу из дневника, не знавшего никаких чувств, кроме страха смерти и тщеславия.

— Об этом я и хотел с тобой поговорить, — взгляд Дамблдора стал предельно серьезным. — Тебе больше не нужно заниматься поисками крестражей. Я поручил эту задачу Гарри.

Во рту у Джинни резко пересохло.

— Вы рассказали о крестражах Гарри?

— Я счел, что он имеет право знать, — кивнул директор, — в конце концов, его не просто так считают Избранным — исход нашей войны с Волдемортом во многом зависит от него.

Все возникшие вопросы Джинни задвинула на задворки сознания, решив разобраться с ними позже.

— Но что тогда буду делать я?

— Для тебя у меня будет не менее важное поручение, — Дамблдор посмотрел на нее внимательно, почти испытывающе, — ты должна во что бы то ни стало оставаться в Хогвартсе.

— Вы же не про мои результаты СОВ, сэр? — осторожно уточнила Джинни.

— Нет-нет, я ни в коем случае не сомневаюсь в том, что ты справишься с экзаменами, — покачал головой директор. — Ты должна будешь вернуться в Хогвартс в следующем году не смотря ни на что.

— Но…

— Ты знаешь самую страшную тайну Волдеморта, Джинни. Поверь, не существует места, где ты сможешь укрыть эту тайну надежнее.

Джинни выдержала строгий взгляд Дамблдора.

— Хорошо, сэр, — сказала она наконец. — Я вернусь в Хогвартс.

— И еще кое-что, — добавил директор, — если я не смогу держать с тобой связь, ты должна будешь во всем слушаться Аберфорта, хозяина “Кабаньей головы”. Он не знает многих деталей нашего дела, но я доверяю ему больше, чем кому-либо еще.

Теперь Джинни совершенно ничего не понимала.

— Но разве вы не останетесь директором, сэр?

— Разумеется, я останусь директором, Джинни, — Дамблдор повернул в руке камень, и ей показалось, что он смотрит куда-то за ее плечо, — но я не уверен, что продолжу им быть.

Он грустно улыбнулся, и Джинни была абсолютно уверена, что улыбка предназначалась не ей.

— Не буду тебя задерживать, — не отпуская камня, директор протянул ей туго закрученный свиток. — Пожалуйста, передай мое письмо Гарри.

Стоило Джинни покинуть кабинет, как спрятанные мысли обрушились на нее лавиной.

— Он прощался со мной, — с отчаянием подумала она, — он использовал камень, а значит…

— Увы, не могу внести ясность в твои догадки, — скрипнул зубами Том, — ты даже представить себе не можешь, в какой растерянности нахожусь я сам.

Тревога лишь усилилась, когда час спустя растерянная Гермиона отвела ее в сторону.

— Гарри отправился куда-то с Дамблдором, — доложила она, — и он велел нам следить за обстановкой в замке, пока их не будет. Я знаю, это совершенно не рационально, но я словно чувствую, что что-то произойдет…

— Ты права, — кивнула Джинни, — я тоже это чувствую.

Они расположились на диване рядом с Роном и Невиллом, которые изучали карту Мародеров. Сколько бы они ни искали, точки “Драко Малфой” на ней не было.

— Он в Выручай-комнате, — мрачно заключил Рон, — мы с Невиллом пойдем туда, а вы с Джинни…

— Мы идем с вами, — безапелляционно заявила Джинни.

— Кто-то должен проследить за Снейпом, — возразил брат, и она закатила глаза.

— Ты ведь и сам знаешь, что это бесполезно, — возразила Джинни, — Дамблдор доверяет Снейпу, он не сможет причинить вреда ученикам…

— Вот именно!

— Привет, — все четверо резко подняли головы и уставились на Луну. — Я увидела, что на моем галлеоне поменялась дата сбора, но Выручай-комната не открылась, так что я решила поискать вас здесь — Колин любезно пропустил меня в вашу башню. Что-то случилось?

— Отлично, Луна, сходишь с Гермионой присмотреть за Снейпом, — Джинни поднялась и с вызовом посмотрела на Рона. — Ну что, мы идем или нет?

Ей показалось, что они стояли на восьмом этаже целую вечность. Солнце давно село, и по стенам коридора ползли длинные тени. Подперев спиной холодную стену, Джинни сверлила взглядом скрытый проход в Выручай-комнату и нервно сжимала в руке палочку. Она даже не удивилась, когда из появившейся двери выглянул Малфой, державший перед собой высушенную руку.

— Спрячьтесь, быстро! — скомандовал Том, но это не помогло: слизеринец успел их заметить. Он рассыпал горсть порошка, и коридор погрузился в непроглядную тьму.

— Люмос! — яростно прошептала Джинни, но заклинание не смогло развеять мрак. — Инсендио!

— Это бесполезно, — тихо остановил ее Рон, — перуанский Порошок мгновенной тьмы не берут никакие заклинания.

Со стороны Выручай-комнаты послышался топот десятка ног, и Джинни вновь вскинула палочку, задев локтем кого-то из товарищей. Брат схватил ее за руку — получилось у него не с первой попытки.

— Стой! — прошипел он. — В такой темноте ты можешь попасть по своим же!

— Том? — мысленно позвала Джинни.

— Моя проекция тут уже давно, — ответил он, — и к сожалению, вижу я не больше вашего.

— Надо выбираться, — скомандовал Невилл, — держитесь за стены и двигайтесь медленно, чтобы не споткнуться.

Как только они снова стали различать очертания коридора, кто-то шагнул им навстречу.

— Джинни? Рон? Невилл? — голос Люпина принес неожиданное успокоение. — Что вы здесь делаете и кто из вас применил Порошок мгновенной тьмы?

Они сбивчиво рассказали ему о поручении Гарри и Малфое, который вышел из Выручай-комнаты с большой компанией. Развернув карту, Люпин сосредоточенно бегал глазами по коридорам, а затем коротко, но емко выругался. Джинни вытянула шею и увидела с дюжину точек, двигающихся в сторону Астрономической башни.

— Пожиратели в замке… — только и могла прошептать она.

Люпин махнул рукой стоявшим за его спиной аврорам и отдал указ:

— Идем к Астрономической башне, — он перевел взгляд на троицу школьников и нахмуренно покачал головой, — вам придется пойти с нами на случай, если из Выручай-комнаты появится подкрепление. Но я сразу предупреждаю: держитесь в стороне и не пытайтесь инициировать бой.

— Постойте, — Рон вытащил из кармана пузырек с золотистым зельем, — это Феликс Фелицис, Гарри дал его нам…

— Отлично, — кивнул Люпин, разворачиваясь и устремляясь вперед, — разделите его на троих, вам он будет полезнее, чем нам.

Сделав маленький глоток зелья, Джинни резко почувствовала себя в полной боевой готовности. Мандраж прекратился, и она была уверена, что сможет выйти против самого Волдеморта.

— Это очень опасное зелье, и ему нельзя доверять на сто процентов, — поспешил вернуть ее на землю Том, — я буду твоими глазами на затылке, но и сама не забывай об осторожности. Прошу тебя, Джинни!

Сквозь собственную эйфорию Джинни уловила его страх. Теперь она точно знала, что это был не только страх неминуемой смерти в случае ее гибели — Том действительно боялся ее потерять.

Оказавшись у башни Джинни осознала, что драка неизбежна. Она не могла применять темные проклятия на глазах у Ордена Феникса, ограничиваясь простыми и быстрыми боевыми чарами и защитой. Том, как и обещал, страховал ее, предупреждая об опасности. Тучному Пожирателю неприятной наружности почти удалось загнать ее в угол, но его приложил Ступефаем возникший будто из ниоткуда Гарри. Ход битвы резко переломился: их враги начали удирать. Вжавшись в стену, Джинни с недоумением смотрела, как Снейп утаскивает за руку бледного и дрожащего Малфоя.

В усеянном телами коридоре не осталось ни одного Пожирателя. Заметив неподвижного Билла, Джинни с замирающим сердцем кинулась к нему, но ее остановили руки Люпина.

— Он жив, Джинни, — бесцветным голосом произнес Люпин, — жив, но серьезно ранен. Мне показалось, что я видел чье-то тело под башней. Позови кого-нибудь из преподавателей и проверь, кто это и можно ли ему помочь.

Люпин не хотел, чтобы она видела Билла: он намеренно отсылал ее прочь. Джинни хотела было вырваться из его рук, но ее остановил голос Тома:

— У твоего брата пострадало лишь лицо, не самое приятное зрелище. А вот Поттера нигде нет. Если нам повезло, то мы найдем его внизу, и проблема с крестражем в нем решится сама собой.

Отстранившись от Люпина, Джинни покорно бросилась к лестнице, с горечью обернувшись на стонущего от боли брата. Когда она выбежала во двор, вокруг тела уже собралась толпа. Подойдя ближе, Джинни ахнула. Она скосила взгляд на Тома, чтобы убедиться, что глаза ее не обманывают, и пришла в еще больший ужас от замешательства на его лице.

— Дамблдор… мертв? — шепотом задала она вопрос в пустоту.

— И он знал, что умрет, еще когда говорил с тобой в своем кабинете, — медленно кивнул Том, пытаясь справиться со своими эмоциями, — а это может означать только одно: он уже расставил все фигуры на доске и точно уверен в исходе партии.

— Поверить не могу, что владелец “Кабаньей головы” — брат Дамблдора.

Джинни отложила газету и уставилась на холодный камин. Она уже третий раз за утро перечитывала некролог в “Пророке”, и с каждым новым прочтением у нее появлялись лишь новые вопросы.

Сидевший с книгой Сириус неопределенно хмыкнул.

— Ничего удивительного. Не думаю, что кто-либо из учеников интересовался, были ли у нашего директора братья, — протянул он, не отрываясь от страниц. — Их поразительное сходство всегда объясняли тем, что им обоим уже за сотню лет.

Том, разглядывающий стеллаж с книгами, даже не слушал их разговор.

Джинни стоило огромных усилий перебраться на площадь Гриммо. У нее была заготовлена история о секретном поручении Дамблдора, но ее она приберегла для Сириуса — он, в отличие от ее родителей, еще мог поверить, что директор воспринимает пятнадцатилетнюю школьницу всерьез. Мать не поддавалась уговорам, как бы она ни настаивала на необходимости смены обстановки после битвы с Пожирателями и смерти директора. На помощь неожиданно пришел отец, решивший обновить всю защиту дома перед свадьбой Билла, а заодно и устроить ремонт. Рона, которому уже позволялось колдовать, он оставил в качестве помощника, а Джинни решил временно выпроводить из дома, чтобы она не путалась под ногами.

И после двух дней ожесточенных споров о том, будет ли ей лучше в доме Блэка или у тетушки Мюриэль, победила неприязнь Артура к Мюриэль — причем вполне взаимная.

— Сегодня я планирую изучать книги в гостиной на втором этаже, — сообщила Джинни, поднимаясь с кресла.

— Как тебе будет угодно, — все так же равнодушно ответил Сириус.

Ему было вновь запрещено покидать дом: со смертью Дамблдора Хранителем стал каждый, кто знал адрес, но старые фамильные чары хорошо защищали особняк от недругов — при условии, что хозяин находится дома. Но из-за резко возросшего числа Хранителей дом не мог продолжать использоваться как штаб-квартира Ордена Феникса, и его держали лишь на случай, если кому-то из Ордена придется пуститься в бега. Сириус вновь впал в мрачное уныние из-за ограничений своей свободы, и свалившаяся ему на голову Джинни отнюдь не добавляла радости.

В непривычной и неуютной тишине дома Джинни и Том могли спокойно изучать богатую библиотеку Блэков. Какие-то из книг выбраковывались ими сразу же, какие-то пролистывались бегло, какие-то скрупулезно изучались в надежде найти хотя бы небольшую зацепку. Если в первый день Джинни пребывала в эйфории и свято верила, что они управятся за каких-то пару дней, то спустя почти неделю она начала впадать в отчаяние.

— Надо начинать искать литературу более узкой направленности, — пробормотала она, едва не заснув над “Темнейшим справочником по потустороннему миру”.

— Или снова залезть в Отдел тайн, — с нескрываемой иронией бросил Том, читавший “Хроники некромантии XVI века”, — тем более, у нас уже есть некоторый опыт.

Рано утром Джинни разбудила хлопнувшая дверь в ее комнату. С трудом разлепив глаза, она с удивлением уставилась на Гермиону. Та была практически без вещей, не считая расшитой бисером сумочки, и лицо ее выглядело так, будто она плакала всю ночь.

— Я узнала у твоих родителей, что ты на площади Гриммо, — объяснила Гермиона, шмыгнув носом, — так что решила немного побыть здесь перед тем, как отправляться в Нору.

Джинни села в кровати, потирая глаза.

— Тебя тоже напугал ремонт? — спросила она, подавляя зевок.

В ответ Гермиона лишь покачала головой.

— Я изменила своим родителям память, — коротко сказала она. Ее голос почти не дрожал.

Опустившись на край кровати Джинни, Гермиона спрятала лицо в ладонях. Ее плечи поникли, и вся ее фигура казалась маленькой и беззащитной.

Вопрос “зачем” так и не сорвался с языка Джинни. Она прекрасно понимала, что будь у Гермионы менее радикальный вариант, она бы воспользовалась им.

— Теперь у них другие имена, и они уверены, что никогда не имели детей, — тихо продолжила Гермиона. — Прямо сейчас они собирают вещи, сегодня ночью они переезжают в Австралию. Я целую неделю прожила в магловской гостинице, присматривая за ними на случай, если Пожиратели смогут найти их, и…

С ее губ все-таки слетел еле слышный всхлип.

— Так странно было — видеть их и не иметь возможности к ним подойти, — Гермиона слабо улыбнулась. — Они ведь только недавно смогли по-настоящему понять, что их дочь — волшебница. Все прошлое Рождество я только и делала, что колдовала: заставляла чашки плясать, оживляла картины, превращала сувениры из наших путешествий в животных. Знаю, ерунда, но маглов такое очень впечатляет. Я боялась, что их испугает магия, но они были в полном восторге, и очень ждали лета, чтобы увидеть еще больше волшебства.

Тяжело вздохнув, Гермиона убрала руки от лица. На ее щеках блестели влажные дорожки слез.

— А летом я заставила их забыть обо всем: о магии, об их прежней жизни и обо мне.

Джинни придвинулась ближе и обняла ее за плечи.

— Ты ведь знаешь, это ненадолго, — как можно более уверенно сказала она, — война закончится, и ты сможешь вернуть им все воспоминания. А пока они будут в полной безопасности.

— Если я переживу войну, — покачала головой Гермиона.

— Не говори глупостей! — возмутилась Джинни. — Мы не позволим тебе умереть, слышишь? До конца лета ты пробудешь у нас, а затем мы вернемся в Хогвартс…

— Я не вернусь в Хогвартс, — оборвала ее Гермиона. — Мы все не вернемся — и я, и Гарри, и Рон. У нас… поручение от Дамблдора.

Догадаться, о чем речь, было не слишком сложно. Дамблдор не просто так сказал, что отныне уничтожение крестражей — это задача Гарри. Именно ради этого они бросали школу.

— Даже не буду спрашивать: ты все равно вряд ли можешь об этом рассказать, — понимающе кивнула Джинни, и Гермиона посмотрела на нее с благодарностью. — Но я уверена, вы всегда сможете найти убежище в Хогвартсе, если зайдете слишком далеко.

— Хогвартс уже не будет прежним, — прошептала Гермиона. — В нем больше нет Дамблдора.

“А значит, Волдеморту ничего не стоит внедрить туда своих сторонников”, — мрачно закончила ее мысль Джинни. От мыслей о туманном и тревожном будущем настроение испортилось окончательно.

— А почему ты оказалась здесь? — спросила вдруг Гермиона. — Только не говори про ремонт: я знаю, как ты ненавидишь этот дом.

Джинни отстранилась от подруги и отвела глаза.

— Я тоже выполняю поручение Дамблдора, — врать Гермионе было куда сложнее, чем Сириусу, — и тоже не могу ничего рассказать. Просто… ищу очень редкую информацию, которой точно нет в библиотеке Хогвартса.

Если Гермиона и сделала какие-либо выводы, то делиться ими она не спешила.

День они обе провели за книгами: Гермиона сортировала свою библиотеку, Джинни продолжала штудировать справочник по потустороннему миру. Пользы в этом было мало: эта книга была практически полностью посвящена призракам. Задача осложнялась тем, что она больше не могла зачаровывать книги для Тома, и ему оставалось лишь с мрачным видом разглядывать убранство гостиной.

Ужин прошел в неловком молчании. Едва покончив со своей порцией, Сириус поспешил удалиться, сославшись на головную боль. Джинни и Гермиона сели в гостиной и зажгли камин: по ночам в доме было холодно даже летом.

— Снова думаешь о родителях? — спросила Джинни. Гермиона растерянно заморгала.

— Но как ты…

— У тебя очень несчастное лицо, — пожала плечами Джинни, — почти как тогда, когда Рон…

— Встречался с Лавандой? — грустно усмехнулась Гермиона. — Было очень тактично с твоей стороны делать вид, что ты не понимаешь причину.

— Ну не могла же я сказать вам, что вы ведете себя, как два придурка! — фыркнула Джинни, заставив Гермиону тихо хихикнуть.

— А что насчет тебя? — спросила она, с любопытством посмотрев на Джинни. — Я никогда не замечала, чтобы тебе кто-нибудь нравился. Если причина в чем-то запретном, то я не стану тебя осуждать…

— Мерлин, и ты туда же, — Джинни закатила глаза. — Нет, мне не нравятся девушки. Просто у меня сейчас другие приоритеты.

Разговор о парнях быстро сошел на нет. Гермиона свернулась калачиком на диване и уставилась в огонь.

— Расскажи мне что-нибудь, — тихо попросила она. — Что угодно, чтобы я могла отвлечься.

Задача была не из легких. За последние дни Джинни узнала многое о некромантии и призраках, но едва ли было разумно говорить об этом с Гермионой. Про артефакты они говорили весь прошлый год, а школа могла стать слишком болезненной темой.

— Ты когда-нибудь бывала в Египте?

Джинни пустилась в сбивчивый рассказ о гробницах и магии жрецов, чьи проклятия не утратили мощь спустя тысячи лет. Последний свой визит в Египет она помнила смутно из-за того, что боролась со сном почти всю поездку, но Билл был на редкость хорошим рассказчиком. Да и ей самой удалось испытать на себе одну из древних ловушек. Услышав про скарабея, Гермиона содрогнулась.

— И что, он был настолько огромный?

— Примерно с Живоглота размером, — кивнула Джинни. — Если бы я не вспомнила то заклинание, то он бы меня сожрал.

— Что-то мне больше не хочется в Египет, — пробормотала Гермиона.

— О, это еще не самое жуткое! — хмыкнула Джинни. — Ты знала, что все фараоны могли воскресать?

— Для этого их мумифицировали?

— Ага. Нет, подожди… — Джинни нахмурилась, вспоминая рассказ брата. — Мумифицировали их больше для отвода глаз. На самом деле, они получали новое тело, а ритуал для этого должны были проводить жрецы. Правда, почти никто из жрецов так и не воскресил фараона — они боялись, что начнется борьба за власть с наследником, и Египет утонет в крови.

— Ого! Это ведь похоже на миф об Осирисе…

Гермиона оборвала себя на полуслове, и ее взгляд замер. Джинни невольно отметила, что этим она напоминает Тома.

— Но ведь фараоны не совсем умирали, так? — уточнила она. — Они должны были как-то привязать себя к материальному миру?

Ход ее мыслей был понятен, и Джинни отругала себя за то, что не додумалась до этого раньше.

— Вроде бы да, — пожала она плечами, стараясь не выдать собственных догадок. — Для этого они как-то использовали канопы с органами. Скорее всего, там была замешана очень темная магия.

— Я видел пару книг по магии Древнего Египта, — вставил Том, появившийся в кресле напротив Джинни. — Надеюсь, ты понимаешь, что мы должны добраться до них раньше?

Ночью Джинни с трудом дождалась, пока Гермиона перестанет ворочаться в постели. Выскользнув из-под одеяла, она на цыпочках пошла за Томом, который вел ее в кабинет. Эту комнату не убирали тем злополучным летом после возвращения Волдеморта: Сириус решил использовать ее как склад для всего, что было сложно выкинуть сразу. Осторожно обходя заросшие паутиной котлы и вазы, Джинни пробиралась к узкому книжному шкафу.

— Они были где-то здесь, — кивнул Том на шкаф.

Глаза привыкли к темноте, и Джинни смогла разглядеть на полках статуэтки кошек и металлические пластины со скарабеями. Хозяин кабинета явно питал слабость к египетской магии.

Но книг, к разочарованию Джинни, обнаружилось всего две — “Проклятия жрецов” и “Темная магия египетских гробниц”. Не долго думая, Джинни изменила обложки, чтобы без лишних вопросов изучать их при Гермионе.

— “Флуар и Бланшефлор”? — изогнул бровь Том. — “Наука любви”? Ты надеешься откреститься от подозрений в содомии?

— Я надеюсь, что эта литература не заинтересует Гермиону, — фыркнула Джинни, прижимая к себе книги и разворачиваясь к выходу из кабинета.

После завтрака на следующий день она надеялась поискать и другие книги, но по сокрушенному выражению лица Гермионы поняла, что ей посчастливилось забрать все. Обе с ночи лежали на дне дорожной сумки Джинни, и она в нетерпении дожевывала тост, надеясь наконец-то приблизиться к воплощению Тома.

Дверь громко хлопнула, заставив портрет миссис Блэк истошно завопить.

— Отродья, грязнокровки, предатели крови! — визжала она. — Недостойная грязь, которую привел сюда мой распутный щенок!

Гермиона тревожно посмотрела на Джинни.

— Это Снейп? — одними губами произнесла она.

С лестницы с топотом и руганью начал спускаться Сириус, не уступая своей матери ни в выражениях, ни в громкости.

— Прошу прощения, я давно здесь не был, — Джинни наконец-то узнала голос отца, и они с Гермионой облегченно выдохнули. — Я пришел забрать девочек, вчера ночью мы закончили с ремонтом. А заодно мы сладили с упырем: Фред и Джордж наконец-то придумали, как отрастить ему рыжие волосы только в нужных местах…

Гермиона, явно положившая глаз на книги дома, раздраженно цокнула языком.

— Разумеется, — хрипло ответил Сириус.

— Постой, ты должен был задать мне кодовый вопрос!

— Артур, твое восторженное выражение лица, когда ты говоришь об упыре, не сможет изобразить ни один Пожиратель.

После недолгой словесной перепалки отец заглянул на кухню.

— Вы уже позавтракали? — преувеличенно бодро спросил он, и Джинни заметила темные круги у него под глазами. — Надеюсь, вы оставили место для пирога: у нас поспели первые яблоки, и Молли испекла просто восхитительную шарлотку!

— Что это с ним? — тихо спросила Гермиона, пока они переодевались в своей комнате.

— Пытается делать вид, что все в порядке, — пояснила Джинни, натягивая тонкий летний свитер. — Мама с ума сходит от волнения, вот папа и решил, что он обязан держаться ради нас.

Она заметила, как Гермиона прячет лицо за копной непослушных волос. Ее побег на площадь Гриммо был связан именно с этим — вид любящих родителей, всеми силами опекающих своих детей, приносил ей боль.

* * *

В Норе почти ничего не изменилось — разве что лестницы перестали скрипеть под ногами. В остальном же родной дом встретил Джинни прежней теснотой, шумом и обилием пестрых красок. После дома Блэков она особенно остро ощущала, что именно эти вещи и создают тепло и уют.

Гермиона переключила свое внимание на Рона, чему Джинни была несказанно рада. У них появились секреты, которые касались только их и Гарри, и поэтому они и не думали приглашать к себе Джинни, оставляя ее наедине с книгами. В предсвадебной суматохе даже мать забыла о ее существовании, так что все свое свободное время она штудировала магию Древнего Египта напару с Томом.

Так было и перед операцией “Семь Поттеров”. Пока весь Орден Феникса обсуждал в столовой детали вывоза Гарри из дома родственников, Джинни сидела на своей кровати и затаив дыхание читала главу о бессмертии, достигаемом фараонами.

— “...и клеймил он раба своего незримой печатью, что по крупицам забирала его душу”, — Джинни шумно сглотнула. — Том, это оно!

— Да? — оторвавшись от “Проклятий жрецов”, Том заглянул ей через плечо. — Выглядит как заклятие, которое надо наносить при жизни. По крайней мере, пока у тебя есть собственное тело.

— Да нет же! — Джинни поспешно перевернула страницу назад, словно боялась, что нужные ей строки исчезнут. — Старший жрец и фараон заключали союз, при котором часть души фараона переходила к жрецу. Тут не описан процесс, потому что он был утерян, но это очень похоже на наш случай.

Она с опасением посмотрела на Тома. Ответ был так прост, что поверить в это казалось невозможным.

— То есть, никто не знает, сработал ли этот ритуал хоть раз, — подытожил он, прочитав всю страницу. — Старшие жрецы всегда умирали до того, как воскрешение фараона завершалось.

— Очевидно же, что их убивали новые фараоны, — нетерпеливо ответила Джинни, — иначе почему пару веков спустя жрецы начали отказываться связывать свои души с умирающими правителями?

— Звучит правдоподобно, — кивнул Том, — и тебе, я смотрю, не терпится проверить это на практике. Но ты ведь понимаешь, что расплачиваться за ошибку мы будем вдвоем?

— Да посмотри же на этот абзац! — книга едва не прошла проекцию Тома насквозь. — Почти все жрецы умирали еще до того, как успевали поставить Печать Осириса на раба. Мне кажется, этот этап мы уже прошли.

— Допустим, — без особого энтузиазма кивнул Том, — но если способ связать души утерян, то что и говорить про Печать, до которой даже не доходило?

— А вот тут ты ошибаешься, — Джинни победно зашуршала страницами. — Печать сохранилась, как и способ ее ставить. Ее часто изображали в гробницах, как подсказку для жреца. Ведь она, в отличие от связующего ритуала, ставилась уже после смерти фараона. Более того, во время первого подобного воскрешения связь установилась уже после смерти — Исида сначала искала что-то вроде крестража, чтобы затем вернуть к жизни Осириса. Ничего не напоминает?

— Постой, — Том положил руку поверх ее ладони, не давая ей перелистнуть страницу.

Она мгновенно замерла, будто он и впрямь ее остановил. Джинни почти научилась чувствовать эти невесомые прикосновения.

— Печать Осириса полностью забирает душу и жизненные силы раба, которого ей клеймят, — резюмировал Том, дочитав главу. — То есть, этот человек умрет. Умрет медленно и мучительно.

Он повернулся и серьезно посмотрел Джинни в глаза.

— Ты готова убить ради меня, Джинни?

Это не было простой провокацией и попыткой подловить Джинни. Том действительно ждал от нее ответа. В ушах зашумело: до нее начинало медленно доходить, что от изучения теории по книгам ей придется перейти к практике.

— Я…

— Мог бы не спрашивать, — усмехнулся Том, отстраняясь от нее. — Ты до сих пор не простила себя за Лестрейндж.

— Нет, постой! — воскликнула Джинни. — Если… если мы повесим Печать на кого-нибудь из Пожирателей…

— Благо у нас они на каждом шагу, — едко бросил Том, — и мы точно сможем поймать одного в непринужденной обстановке, чтобы заклеймить его и стереть ему память. Да еще и так, чтобы он и его хозяин не поняли, что с ним происходит, когда Печать начнет забирать его силы.

Об этом Джинни не подумала. Волдеморт наверняка изучил все способы избежать своей кончины, включая Печать Осириса. Он мог догадаться, для чего используют его сторонника, и в лучшем случае прикончить его, чтобы сорвать ритуал, а в худшем…

— Сильные легилименты могут доставать даже стертые воспоминания, — подтвердил ее страхи Том. — Ценой рассудка человека, но Волдеморта мало волнуют такие вещи, как чужой рассудок.

Комната погрузилась в мрачную тишину, лишь из столовой доносился приглушенный спор Молли и Грюма.

Это был самый сложный выбор в жизни Джинни. Ничто не мешало ей повесить Печать на случайного магла — он бы попросту не понял, что с ним происходит, и магловские целители почти наверняка оказались бы бессильны. Но она не могла перешагнуть за эту черту.

В смерти Седрика она была не виновата — ей почти удалось себя в этом убедить. Беллатрису она убила случайно, пусть и вина за ее смерть целиком и полностью лежала на ней. В Отделе Тайн была не та ситуация, в которой позволительно было проявить благородство, и Джинни это прекрасно понимала, хоть и не могла отпустить это. Но убить невиновного человека означало предать идеалы, которые привила ей семья. Фактически это означало предать их всех, а с ними и саму себя.

— Почему в этом мире просто не существует человека помимо Волдеморта, который однозначно заслуживает смерти? — отчаянно прошептала Джинни, сползая вниз по стене.

— Потому что мы, волшебники, не отринули магловскую веру, — хмыкнул Том. Он навис над Джинни, заставив ее сползти еще ниже. — Мы трактуем Библию иначе, но мы все еще христиане. Мы верим, что настанет Страшный Суд, и тогда Господь определит за нас, кто и чего заслуживает. Мы сомневаемся, потому что отдали все наши полномочия в его руки.

Джинни редко задумывалась о Боге, пусть и не сомневалась в том, что он существует. И думать об этом сейчас, когда Том смотрел на нее в упор, было тяжело.

— Посуди сама, — продолжил он, не замечая ее участившегося сердцебиения, — заслуживает ли Поттер смерти? Если отринуть мое отношение к нему, то нет. Его грехи незначительны, и ты сходу сможешь назвать дюжину людей, совершавших куда более страшные проступки. И все же ему придется умереть, чтобы умер и Волдеморт.

Глаза Джинни широко распахнулись.

— Том, — сдавленно произнесла она, — Гарри придется умереть.

Его губы тронула усмешка.

— Уж не решила ли ты, что мы можем поймать шишугу за два хвоста?

Это было неправильно, но…

Без смерти Гарри война не могла закончиться. Он не планировал возвращаться в Хогвартс, а значит, почти никто не заметил бы, что он ослаб. У него был шрам, на который он мог списать все происходящие с ним странности.

Гарри был не просто идеальным кандидатом — он был единственным кандидатом.

— Это может быть только Гарри, — еле слышно прошептала Джинни, — у нас нет других вариантов.

Небо заволокло тучами, и шторы в комнате Джинни опасно развевались из-за открытой форточки. Вдалеке раздавались первые раскаты грома.

Времени до свадьбы Билла оставалось все меньше. В ходе операции “Семь Поттеров” погиб Аластор Грюм, из-за чего Гарри чуть не сбежал из Норы, боясь подставить под удар всех остальных. Узнав об этом от Гермионы, Джинни почувствовала досаду: если бы он и впрямь сбежал, ей не пришлось бы уговаривать себя повесить на него Печать. Но вот уже который день она сидела в ожидании удачного момента, а удачный момент все никак не наступал.

По стеклу забарабанили первые крупные капли. Джинни сжала пальцами влажное от духоты покрывало и медленно вдохнула и выдохнула.

— Оставь эту затею, — бросил Том, стоявший у окна. Он любил грозы почти так же сильно, как она закаты. — Выбери кого-нибудь из слизеринцев в Хогвартсе — твоей неприязни к ним должно хватить, чтобы заглушить совесть.

— Дело не в неприязни, — ответила Джинни. — Он должен умереть, понимаешь?

— Но ты надеешься передать это Волдеморту, от которого его защищают все твои близкие? — лениво обернулся Том.

Джинни с отчаянием посмотрела ему в глаза.

— Он до сих пор любит меня, — голос прозвучал жалко, будто она надеялась умилостивить судьбу своими словами, — я ведь вижу, как он на меня смотрит.

— Поттер любит всех, — Том хмыкнул и вновь отвернулся, — поэтому он сам пойдет на заклание, если сказать ему о том, что это единственный способ победить Волдеморта. Ты просто избавишь его от необходимости приносить эту жертву самостоятельно.

За окном сверкнула молния, и в тот же момент распахнулась дверь. Когда комната вновь погрузилась в сумрак, на месте Тома уже стояла Гермиона.

— Миссис Уизли просила позвать тебя помогать с ужином, — извиняющимся тоном сказала она.

В последние дни мама была сама не своя. Пытаясь оправиться от ощущения беззащитности, которое опустилось на всех со смертью Грюма, она погрузилась в работу по дому, привлекая к ней заодно и всех, кто попадался под руку. Джинни сдавленно кивнула и встала с кровати.

— Что-то не так? — обеспокоенно спросила Гермиона, прикрывая дверь. — Ты совсем на себя не похожа, как будто тебя что-то гнетет.

— Наверное, это все война, — вымученно улыбнулась Джинни. — Вряд ли хоть кто-то остался прежним — даже близнецов теперь можно различать.

Гермиона не засмеялась — напротив, ее взгляд стал еще тревожнее.

— Это все из-за того поручения, которое дал тебе Дамблдор? — осторожно поинтересовалась она.

— Нет, — покачала головой Джинни. — Наверное, это из-за Гарри. Я боюсь, что он не переживет эту войну.

“Потому что сама приложу к этому руку”, — мрачно добавила она про себя.

На лице Гермионы проскользнула тень понимания.

— Поэтому ты так старательно делаешь вид, что тебе на него все равно?

Джинни растерянно посмотрела на подругу, но та интерпретировала ее непонимание по-своему.

— Ты ведь постоянно смотришь на него с такой тоской, что даже мне не по себе становится, — смущенно объяснила Гермиона. — Я тоже боюсь его потерять, он для меня как брат, которого у меня никогда не было. Но для тебя, наверное, все иначе…

Опустив голову вниз, Джинни шагнула к двери.

— Пойдем, пока мама не пришла за нами лично, — глухо произнесла она, старательно избегая смотреть на Гермиону.

— Теперь она точно уверена, что ты влюблена в Поттера, — сухо заметил Том, — и наверняка не только она. Никто не удивится, если ты вдруг позовешь его к себе в комнату поговорить наедине.

За ночь Джинни едва сомкнула глаза. День рождения Гарри был идеальным поводом остаться с ним один на один, и у нее не было ни возможности оттянуть этот момент, ни шанса на ошибку. Впрочем, от этого не легче было принять тот факт, что она действительно обречет его на смерть.

Сразу после завтрака Молли принялась развлекать чету Делакур, предоставив детей самим себе. Джинни к этому моменту волновалась так, что сердце колотилось в районе горла.

“Сейчас или никогда”, — сказала она себе, после чего поспешила за удаляющимися Роном и друзьями.

— Гарри? — тихо спросила Джинни, догнав его на лестнице. — Ты не мог бы зайти ко мне на минутку?

Перехватившая ее взгляд Гермиона тут же взяла Рона за локоть и принялась с несвойственной ей громкостью болтать о защитных заклинаниях, которые она разузнала от Тонкс. Гарри же покорно последовал за Джинни в ее комнату.

Стоило Джинни закрыть дверь, как между ними повисло неловкое молчание. Гарри смотрел на нее с удивлением, но не предпринимал никаких действий, ожидая ее следующего шага.

А ведь все было бы куда проще, накинься он на нее с объятиями. Она бы могла просто сказать себе, что защищалась…

— Я знаю, что вы не вернетесь в Хогвартс, — начала Джинни, робко делая шаг вперед. — И я не стану тебя отговаривать, как бы мне этого ни хотелось.

— У тебя бы все равно не получилось, — грустно улыбнулся Гарри, делая столь же нерешительный шаг ей навстречу, — нам нужно остановить Волдеморта, и сделать это проблематично, когда ты сидишь на уроках.

— Понимаю, — Джинни шагнула чуть смелее, — поэтому попрошу только о двух вещах. Береги себя, чего бы тебе это ни стоило.

Теперь Гарри стоял совсем близко. Приподняв голову, Джинни могла различить его ресницы за стеклами очков.

— А вторая? — его голос опустился до полушепота.

— Не забывай меня.

Дрожь в ее голосе легко можно было списать на волнение, а отчаяние в глазах — на осознание неизбежной разлуки. Подавшись вперед, Джинни прикоснулась своими губами к его, и в тот же момент выхватила свою палочку.

— Ступефай!

Гарри обмяк, и Джинни с трудом перетащила его на свою кровать. Ноги практически не слушались, и паника лишь усиливалась. Заперев дверь на ключ, Джинни вернулась к Гарри и закрыла глаза, пытаясь передать Тому контроль.

— Пути назад уже не будет, — предупредил он.

— Знаю.

Наконец ее веки распахнулись. Том шагнул вперед и вытянул палочку.

Джинни со смесью ужаса и пугающего восхищения наблюдала за тем, как поверх шрама линия за линией появляется светящийся знак. Он напоминал лозы винограда, в сплетении которых угадывались очертания глаза. Когда Печать была закончена, она вспыхнула в последний раз и исчезла.

Контроль вернулся, и Джинни опустила палочку, чувствуя, как дрожат ее руки. Казалось, ничего не изменилось, но теперь она точно знала, что Гарри обречен умереть.

— А теперь поправь ему память и открой дверь, — ласково подсказал Том, переживающий невиданный душевный подъем, — ты ведь уже придумала убедительную легенду?

После небольшого вмешательства в воспоминания Гарри Джинни оживила его и принялась хлестать по щекам.

— Гарри! — страх в ее голосе был неподдельным. — Гарри, очнись!

— Что произошло? — хрипло спросил Гарри, открывая глаза и поправляя сбившиеся очки.

— Не знаю, — Джинни всхлипнула: дало знать о себе напряжение, в котором она провела последнюю неделю, — ты вдруг схватился за шрам и начал падать в обморок. Ты в порядке?

— Голова гудит, — Гарри осторожно потрогал свой шрам, слегка нахмурившись, — и шрам покалывает. Чувствую себя странно, такого раньше не было.

— Может, Волдеморт придумал, как использовать вашу связь, чтобы навредить тебе? — подкинула идею Джинни, стараясь звучать неуверенно.

Гарри лишь пожал плечами, все сильнее хмуря брови.

— Прости, надо рассказать Рону и Гермионе, — сказал он, поднимаясь с кровати.

На полпути к двери он обернулся и посмотрел на Джинни, будто ожидал, что она вернет ему тот прерванный поцелуй. Но она лишь вяло улыбнулась.

— В общем, с днем рождения, — неловко пробормотала Джинни, и Гарри еле заметно кивнул в ответ.

Когда дверь за ним закрылась, она свернулась калачиком на своей кровати, глядя в пустоту. Ее одолевали страх, что кто-нибудь заметит следы темной магии в ее комнате, и отвращение к самой себе.

— Мы все сделали правильно, — проекция Тома опустилась на колени перед кроватью, и его лицо оказалось прямо напротив нее. — Тебе не придется применять Непростительные, когда очередь дойдет до последнего крестража.

Джинни закрыла глаза, борясь с душащими слезами. Она уже жалела о том, что натворила.

* * *

Свадьба была в самом разгаре. Джинни пыталась порадоваться за Билла, глядя на то, как он светится от счастья рядом с Флер, но глаза против ее воли то и дело пытались найти Гарри.

Она наблюдала за ним второй день, но он выглядел совершенно нормально. Казалось, что Печать была плодом ее воспаленного воображения, но Том утверждал, что чувствует себя иначе. Это заявление пока скорее пугало, чем радовало.

Весь вечер Джинни давилась сливочным пивом: с момента наложения Печати кусок не лез в горло. Она почти осушила свой бокал, когда веселье прервал Патронус Кингсли с новостью о том, что Министерство пало. Все вокруг мгновенно пришло в лихорадочное и хаотичное движение, а над головами полетели первые вспышки вражеских заклинаний.

— Быстрее! — кричал отец, пытаясь провести кого-то через толпу. — Фред, найди Элфиаса! Чарли, уведи в укрытие французов! Сириус, немедленно уходи, я даже слушать ничего не желаю!

Движение в саду напоминало бушующие волны. Люди быстро сновали туда-сюда: кто-то выхватывал палочки, кто-то кричал, кто-то пытался аппарировать, но никто не оставался на месте. Никто, кроме Джинни. Она все так же стояла с пустым бокалом в руках и отрешенно наблюдала за нарастающей паникой.

— Тебе лучше уйти в дом, сестренка, — на ее плече сомкнулись пальцы Джорджа, — те, кто явится сюда, почти наверняка будут ловить убегающих.

Оцепенение спало, и Джинни со всех ног помчалась к Норе. Она помогла матери завести внутрь упирающуюся тетушку Мюриэль, оставила их на кухне и помчалась в свою комнату. Если им суждено было вступить в бой, то она не собиралась отсиживаться в стороне, но точно не в дурацком платье, которое выбрала Флер.

Застежка никак не поддавалась, и Джинни выругалась сквозь зубы.

— Я бы помог, но увы, Печать работает медленнее, чем мне бы того хотелось, — хмыкнул у нее за спиной Том.

— Отвернись, — выпалила Джинни, хватая палочку.

— Если ты думаешь убить меня, то с этим тоже придется подождать: Печать работает медленнее…

— Диффиндо!

Остатки платья упали к ее ногам, и Джинни выхватила из шкафа первую попавшуюся мантию. Одеваясь на ходу, она выбежала в коридор и полетела по лестнице, перепрыгивая ступеньки.

Но стоило ей оказаться в саду, как она почувствовала свое присутствие неуместным. Из гостей остались лишь все члены Ордена помимо Блэка и французы, которые встревоженно обсуждали что-то на своем языке, косясь на явившихся волшебников. Драться никто не собирался — по крайней мере, пока.

— Значит, его здесь не было? — насмешливо протянул высокий волшебник с проседью в каштановых волосах. Своей манерой растягивать слова он напоминал Малфоя. — Тогда почему здесь такой бардак, будто гости в спешке разбегались?

— Потому что когда вы начали палить по ним заклинаниями, они начали разбегаться! — звенящим от ярости голосом ответил Артур. — Чего ты ожидал, Селвин? Аплодисментов?

Селвин смерил его таким взглядом, что Джинни бросило в дрожь. Он обернулся к фигурам в тени и поднял палочку.

— Трэверс, бери своих и обыскивай дом, — скамандовал он, — осмотрите любой угол, который покажется вам подозрительным, всех людей выводите в сад. Ими займусь я.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Билл, оттесняя отца в сторону, чтобы тот не сказал лишнего.

— Проводить допрос, — Селвин вновь повернулся к дому и заметил стоящую на крыльце Джинни, — начнем с нее.

Вся семья медленно повернула головы в ее сторону. Джинни с ужасом замерла, глядя, как стремительно бледнеет лицо отца и как сжимается челюсть Билла.

— Она школьница, — первым нашелся Джордж, едва заметно шагая ближе к сестре, — сомневаюсь, что она знает что-либо полезное для вас.

— Тем лучше, — улыбка Селвина напоминала оскал, — она ведь учится на одном факультете с Поттером. Кстати, а где ваш младший сын? Он, кажется, однокурсник Поттера?

— Лежит у себя в комнате с обсыпным лишаем. Можете подойти и проверить, — зло усмехнулся Чарли.

Селвин выжидающе посмотрел на Джинни, и она поняла, что ей никто не поможет. Возможно, ее семья могла бы перебить всех этих людей, но как минимум один из них был Пожирателем, который в любой момент мог призвать подкрепление через метку. Ей нужно было выкручиваться самостоятельно, чтобы не спровоцировать конфликт и не навлечь беду на всех.

Джинни сама не заметила, как вновь оказалась под навесом. Небрежно взмахнув палочкой, Селвин поднял один из упавших столов и сел за него, жестом приглашая Джинни сесть напротив. Рядом тут же оказался Билл: он ободряюще улыбнулся сестре и встал позади нее.

— Я планировал поговорить с девочкой с глазу на глаз, — скрипнул Селвин не терпящим возражений тоном.

— Увы, но она несовершеннолетняя, — развел руками Билл. — Насколько мне известно, допрос в таком случае можно проводить только в присутствии старших родственников.

— Что же, это меняет дело, — Селвин выудил из кармана мантии пузырек с прозрачной жидкостью, — раз уж вы все равно рядом с ней, я буду проводить допрос с веритасерумом.

— У них развязаны руки, — тихо сказал Том, — даже если твой брат уйдет, ничто не помешает ему влить веритасерум тебе в рот.

Билл уже шагнул назад, явно давая понять, что уйдет. Джинни почувствовала, как ей стало тяжелее дышать.

— А на тебя он подействует? — в отчаянии спросила она у Тома.

— Не думаю, — она ощутила его нарастающее беспокойство. — Ты же не собираешься…

— Оставайся, Билл, — Джинни с вызовом вскинула голову, — я согласна на допрос с веритасерумом. Нам нечего скрывать.

Она почти физически почувствовала затылком недоумевающий взгляд брата. Селвин же нахмурился, явно не ожидая такого ответа. Но вскоре на его губах вновь заиграла хищная улыбка.

— Детки всегда наивно полагают, что знают, как обмануть это зелье, — снисходительно сказал он, — впрочем, если леди настаивает…

Он призвал к себе один из уцелевших бокалов, наполнил его водой и склонил над ним пузырек. С каждой каплей сердце Джинни колотилось все громче. Наконец Селвин протянул ей бокал, и она с неуместной торжественностью подняла его.

— Ваше здоровье, — она залпом осушила бокал, попутно отдавая Тому контроль. Ее глаза открыл уже он.

— Ваше имя?

На мгновение Джинни испугалась, что Том назовет свое, но ее теория оказалась верна: на него не действовал веритасерум.

— Джиневра Молли Уизли.

— Гарри Поттер был в этом доме?

— Да.

По затылку пробежали ледяные волны, а сердце рухнуло куда-то вниз. Селвин жадно подался вперед.

— Когда он последний раз был в этом доме?

— На рождественских каникулах, примерно полгода назад.

Джинни услышала за спиной облегченный вздох Билла. Селвин же раздраженно клацнул зубами.

— Интересно, — он нахмурился, пытаясь придумать более каверзный вопрос. — Он был во дворе этого дома во время свадьбы?

— Нет.

— Он поддерживает связь с кем-либо из вашей семьи?

— Нет.

— Вам известно его возможное местоположение?

— Нет.

— Вы знаете что-либо о том, какие дела связывали его с Альбусом Дамблдором?

— Нет.

— Достаточно, Селвин, — Билл положил руку на плечо Джинни. — Кажется, этот допрос становится несколько бессмысленным.

Смерив его недобрым взглядом, волшебник кивнул. Том улыбнулся и поднялся со стула.

— Следующим будете вы, — заявил Селвин, откидываясь на стуле.

— Можете не тратить на меня веритасерум, едва ли я расскажу больше, чем моя сестра, — хмыкнул Билл, занимая прежнее место Джинни.

Она же почувствовала, как к ней возвращается контроль. Теперь голова казалась пустой, а на душе царила полная безмятежность. Слегка покачиваясь, Джинни побрела в сторону огорода, где уже собрались все гости и члены семьи.

— О чем он тебя спрашивал? — шепотом поинтересовался Фред, усаживая ее на скамейку.

— Пытался узнать, где Гарри, — ответила она, даже не задумываясь.

— И что ты сказала?

— Что не знаю.

— Пожалуй, мне придется забрать контроль, пока не закончится действие зелья, — бросил Том. — Чего ради ты подписалась на эту глупость?

— Чтобы Селвин точно поверил в ложь всех остальных.

Этот ответ вновь возник так легко, что Джинни испугалась. Почувствовав ее страх, Том рассмеялся.

— Уж не боишься ли ты, что я узнаю все твои секреты? — спросил он. — Брось, я знаю их и без веритасерума.

— Не знаешь. Я уже давно закрываю от тебя почти все свои мысли.

— Нет, Джинни. Это я уже давно не лезу в них без острой необходимости.

Обыск и допросы длились почти всю ночь. Поначалу близнецы пытались развлекать всех собравшихся на огороде шутками, но быстро поняли, что мрачное и тревожное настроение невозможно разрядить — особенно когда по их родному дому беспрепятственно шастали Пожиратели смерти. Пару часов спустя Джинни задремала, завалившись на плечо Чарли.

Ее разбудили с рассветом. Чужаки ушли, и можно было возвращаться к себе в комнату.

Нора ощущалась грязной и поруганной. Все вещи лежали как попало, что-то разбилось, а что-то и вовсе исчезло. Почти все напоминало о произошедшем, и Джинни как никогда прежде осознавала, что в мире не осталось безопасного места.

Она зашла в свою комнату и увидела скомканное покрывало, и это стало последней каплей. Грубо сорвав с кровати все, кроме матраса, Джинни выхватила палочку.

— Инсендио!

Куча ткани вспыхнула и в мгновение ока рассыпалась в пепел. Убрав его с помощью Эванеско, Джинни достала со дна развороченного шкафа чистое постельное белье, застелила постель и накрылась одеялом с головой.

Она наивно надеялась, что проснется в своем обычном доме. В доме, неприступном для врагов. В доме, где никто не прикасается к вещам без позволения хозяев. В доме, где никто не посмеет допрашивать ее с веритасерумом.

Но даже засыпая она с горечью понимала, что Нора бесповоротно изменилась — как и весь остальной мир.

Первое сентября выдалось холодным. Джинни дрожала и куталась в мантию, прощаясь с семьей на вокзале. Мать с трудом сдерживала слезы, отец, как и всегда, держался нарочито бодро, Билл и Флер натянуто улыбались, Чарли требовал писать ему каждый день, а близнецы шепотом давали советы, как не попадаться на проделках, когда Молли оборачивалась на кого-то из знакомых. Настроение на платформе было упадническим: если младшие дети беззаботно болтали с друзьями, радуясь встрече, то ученики постарше казались едва ли не мрачнее, чем взрослые. Почти все из них понимали, что за время учебы дома может произойти что угодно, но остаться с родными не могли: новый приказ об обязательной учебе в Хогвартсе подставил бы их семьи под еще больший удар.

В купе Джинни почувствовала пустоту. Она впервые ехала в Хогвартс совершенно одна, без братьев и Гермионы. Ударивший по стеклам дождь не добавил ей радости.

— Джинни! — Невилл просунул голову в дверь ее купе. — Мы тебя по всему вагону ищем!

Сразу за ним вошла Луна. Она была одной из немногих, кто умудрялся не замечать происходящего: под мышкой она зажимала свежий выпуск “Придиры”, а на ее лице было неизменное отстраненно-мечтательное выражение.

— Привет, — сказала она, садясь напротив. — Очень жаль, что свадьба твоего брата так закончилась, но папа сказал, что нет никаких плохих примет для молодоженов на такой случай, так что они могут не переживать.

— Сильно плохо было? — осторожно спросил Невилл. — К нам тоже пытались заявиться, но не Пожиратели, а министерские. Бабушка даже на порог их не пустила, а потом мы до утра обновляли защиту дома.

Без лишних подробностей Джинни рассказала друзьям про обыск и допрос. Под конец ее рассказа даже Луна нахмурилась.

— Это просто возмутительно! — сказала она, хлопнув журналом по своим коленям. — К нам тоже приходили, но они не тронули ничего, кроме печатного станка. Мы с папой ремонтировали его до конца лета, августовский выпуск “Придиры” пришлось перенести на две недели.

О том, как прошел ее остаток каникул, Джинни предпочитала не вспоминать.

После того, как Делакуры вернулись во Францию, мама плакала каждый день. В оборудованной в комнате близнецов зельеварне Джинни и Флер каждый день по очереди варили для нее успокаивающую настойку: сама она больше не могла из-за трясущихся рук. Отец все чаще пропадал в Министерстве. Казалось, его намеренно заваливали сверхурочной работой, чтобы не спускать с него глаз. Близнецам приходилось дежурить по ночам на случай атаки на их магазин.

Сборы Джинни в школу отложили до самой поездки в Хогвартс. Она с безразличием мерила новые мантии и машинально обходила лавки, сверяясь со списком из своего письма. Деньги, заработанные за прошлый год, мертвым грузом лежали в шкатулке: у нее не было настроения даже на покупку сладостей.

Когда они вышли из поезда, Джинни заметила, насколько поредело число учеников. Маглорожденных было не так уж много, но их отсутствие оказалось еще одним напоминанием о том, как изменился Хогвартс с приходом к власти Волдеморта.

— Как думаете, что сейчас с Колином и его братом? — тихо спросила она у друзей.

— Их пока не задержали, — мрачно ответил Невилл, направляясь к каретам, — почти все, кто постарше, сумели вовремя податься в бега. У бабушки еще остались источники в Министерстве, она точно знает. Наш Дин тоже улизнул от них, Шимус подтвердил на платформе.

— Мы как раз писали об этом в августовском номере, — добавила Луна, погладив морду фестрала, — о способах затеряться в магловском мире. Хотя могу предположить, что маглорожденные знают об этом лучше, чем волшебники, но папа сказал, что взгляд под другим углом еще никому не повредил.

— Волдеморт непоследователен, — пробормотал Том, когда карета тронулась вверх, — куда проще было доставить всех маглокровок в Хогвартс, и затем уже выпустить указ о магловских выродках.

— Ему не было смысла тянуть, — ответила Джинни. — Информация об указе просочилась в массы, волшебники уже начали паниковать. Если бы он стал ждать сентября, он бы не смог поймать никого.

— В этом и непоследовательность, — усмехнулся Том, — он пришел к власти почти бескровно, но сразу же начал принимать радикальные меры. Если информация об указе просочилась, значит, он поручил подготовить первым после падения Министерства. Это явно не добавит ему сторонников, если учитывать, что большинство маглокровок сочетается браком с волшебниками после Хогвартса.

— И что бы стал делать на его месте ты?

— Снова пытаешься нас сравнивать? — голос Тома моментально похолодел. — Что же, я совру, если скажу, что не думал об этом. Я бы начал с обоснованного неравенства — к примеру, снял бы запрет на волшебство вне Хогвартса для всех чистокровных и полукровок. Это позволило бы ограничить допуск маглокровок к ЖАБА: очевидно, что дети, не прерывающие обучение магии на каникулах, имели бы преимущество на СОВ. Последующая их дискредитация шла бы напрямую из волшебного сообщества. Сама посуди, что бы они думали о волшебниках, которые не способны осилить и всей школьной программы?

Джинни нервно сглотнула. Иногда она забывала, что Том все еще оставался хладнокровным стратегом, не гнушающимся никаких средств в достижениях целей — таким же, как и сам Волдеморт.

— Тогда почему Волдеморт решился на столь резкие перемены? — спросила она, втайне надеясь вновь услышать доказательства их непохожести.

— У меня на этот счет две версии. Либо он все еще чувствует угрозу из-за Ордена Феникса и Поттера, поэтому для него важнее заручиться поддержкой сильных чистокровных семейств, чем укрепить свое положение в сообществе, либо же он спятил из-за количества созданных крестражей. Не удивлюсь, если обе версии верны.

Их карета наконец-то приземлилась. Невилл поднял мрачный взгляд на встречающих их профессоров, и Джинни последовала его примеру. Волшебник и волшебница с одинаково мясистыми лицами не вызывали никакой симпатии, а ухмылки, с которыми они смотрели на прибывающих учеников, не предвещали ничего хорошего. Стоило Джинни присмотреться, как ее бросило в холодный пот. Это были Пожиратели — те, что участвовали в нападении на Дамблдора в прошлом году. Мужчину она хорошо запомнила: именно он загнал ее в угол у Астрономической башни. И судя по тому, что его улыбка стала шире, когда они встретились взглядами, он тоже прекрасно ее помнил.

Дорога до Большого зала прошла в тишине. Если младшие ученики поначалу пытались галдеть, то вскоре они притихли, испуганно глядя на понурые лица старших. Даже слизеринцы не светились от счастья: вероятно, они понимали, на ком будут срывать свою злость ученики, потерявшие маглорожденных друзей и родителей.

Но стоило им войти в зал, как в их рядах поднялся тихий гул.

— Он сидит на его месте, — прошипел Невилл, неотрывно глядя на Снейпа в центре преподавательского стола, — сидит так, будто ничего не произошло!

— Тише, Невилл! — Джинни испуганно положила руку ему на плечо. — Эти двое следят за нами!

— Плевать я на них хотел, — рыкнул Невилл, но голос его стал куда тише.

МакГонагалл стояла на своем привычном месте с Распределяющей Шляпой в руках. По ее виду невозможно было понять, что она чувствовала по поводу всех перемен в школе, но Джинни хотелось верить, что она возмущена не меньше, чем ее ученики. Остальные профессора сидели за столом с отрешенным видом: лишь Слагхорн пытался улыбаться прибывающим студентам, но отсутствие прежнего лоска в его одежде казалось тревожным знаком.

После пира, во время которого Джинни не смогла проглотить ни кусочка, она с облегчением поднялась в свою спальню. По крайней мере, здесь до нее не мог добраться Амикус Кэрроу. Переодевшись в пижаму, она задвинула было полог, но с соседней кровати послышались всхлипы.

— Викки? — осторожно позвала Джинни, поднимаясь с кровати.

Однокурсница лежала на боку, свернувшись и прижав к груди подушку. Джинни опустилась на край ее кровати и ненавязчиво коснулась ее руки.

— Вим заключили под стражу, — сквозь слезы прошептала Викки. — Она писала, что все будет в порядке, но так и не приехала в Хогвартс.

— Но разве ее отец — не волшебник? — растерянно спросила Джинни, оглядывая спальню в тщетной попытке найти пропавшую Вильгельмину.

— Он немец, — Викки затрясло от рыданий, — и он уже давно не живет с ее мамой, он вернулся на родину. Если он не приехал, чтобы дать показания, то у Вим нет никакого подтверждения своего волшебного происхождения.

Потеснив однокурсницу, Джинни легла рядом и обняла ее, поглаживая по голове. Утешая кого-то можно было забыть о собственном страхе.

— Может, отец забрал ее в Германию? — предположила она. — А если вдруг нет, она могла пуститься в бега, как Колин. Я попробую узнать у Невилла, его бабушка имеет связи в Министерстве…

Викки прижалась к ней в ответ, продолжая всхлипывать.

— А Гермиона? — спросила она, шмыгнув носом. — Я знаю, вы дружили. Она смогла сбежать?

— Да, — Джинни почувствовала, как защемило сердце, — она в безопасности.

“Наверное, именно поэтому Дамблдор велел мне оставаться в Хогвартсе, — с тоской подумала она, — чтобы не дать отчаяться тем, кто не знает, что эту войну возможно закончить”.

Со временем дыхание Викки выровнялось. Они так и уснули вдвоем, снедаемые общим страхом за друзей.

* * *

Ожидания Джинни не оправдались: в Хогвартсе стало еще хуже, чем она могла себе представить.

Если во времена Амбридж учителя могли почти открыто противостоять ей, а последнее слово всегда оставалось за Дамблдором, то теперь, под руководством Снейпа, у Пожирателей были развязаны руки. В этом Джинни убедилась на первом же уроке защиты от Темных искусств — если теперь было можно назвать этот предмет так.

— Темные искусства — это сказки, которые сочиняют маглы, — декламировал Кэрроу, лениво вертя в руках свою палочку. — За долгую историю человечества эти ничтожества объявляли Темной магией любое волшебство. И когда грязнокровки заполонили наш мир, они принесли веру в Темную магию с собой, диктуя нам, какие заклинания мы должны запретить. Больше мы не будем обсуждать в стенах Хогвартса эту ересь. И я здесь для того, чтобы напомнить вам, чем вы отличаетесь от этих животных.

Он взмахнул палочкой, и с клетки на его столе спала ткань. Клетка была полна волнистых попугайчиков.

— Начнем с малого, — сказал Кэрроу, отходя от своей кафедры, — сегодняшнее задание — выполнить простейшую порчу.

Вынув одного из попугаев из клетки, Кэрроу направил на него палочку.

— Дефатиго!

Попугай жалобно вскрикнул и обмяк в ладони Пожирателя. Его перья стали тусклыми и безжизненными, а голова запрокинулась назад. Продемонстрировав результат классу, Кэрроу отбросил попугая в сторону. Его взгляд мгновенно отыскал Джинни.

— Мисс Уизли, повторите, — холодно улыбнулся он, жестом указывая на клетку.

Джинни поднялась из-за парты и с вызовом посмотрела ему в глаза.

— Нет, — ответила она, молясь, чтобы ее голос не дрогнул.

“Учеников больше, чем их, — думала она. — Если никто не станет следовать их приказам, то у них не будет на нас управы”.

— Нет? — насмешливо вскинул брови Кэрроу. — Вы отказываетесь выполнять задание, мисс Уизли, я верно понимаю?

— Верно.

— Что же, — с притворным вздохом Пожиратель шагнул вперед, заставив Джинни отпрянуть, — тогда мне придется объяснить вам, а заодно и всем остальным, две вещи. Во-первых, ко мне следует обращаться “сэр”. Во-вторых, мои задания на уроках обязательны для выполнения. Мне повторить или вы поняли?

Джинни осталась стоять на месте, молча сверля его презрительным взглядом. Предстоящая отработка ее не пугала: гораздо важнее было убедить остальных не бояться.

— Полагаю, это означает “нет”, — вновь вздохнул Кэрроу. — Раз так, то вам придется усвоить и третью вещь: я не люблю повторяться. Круцио!

По классу покатились испуганные возгласы, но Джинни их не услышала: глаза заволокло пеленой. Она чувствовала отголоски боли в своем теле, но они казались бесконечно далекими, словно ее разум был в другом месте. Ей было сложно понять, как долго это продолжалось, но в какой-то момент все прекратилось. Она лежала на полу, пытаясь понять, что с ней произошло.

— Даю вам время до конца урока подумать над своим поведением, — произнес Кэрроу в гробовой тишине класса. — Мистер Стреттон, прошу вас.

Равенкловец, сидевший неподалеку от Луны, медленно поднялся из-за парты и шагнул к кафедре. Тем временем Викки незаметно помогла Джинни встать и чуть ли не силой усадила ее на место.

— Больше не провоцируй его! — яростно прошипел Том, стоило Джинни прийти в себя.

— Что ты сделал? — растерянно спросила она. — Почему я не почувствовала боли?

— Потому что я забрал ее на себя, — зло бросил Том, — и не могу сказать, что мне очень понравилось.

Узнавший о произошедшем Невилл был вне себя от ярости.

— Мы должны поставить этих ублюдков на место! — со злостью заявил он. Джинни лишь покачала головой.

— А что мы можем? — сокрушенно спросила она. — Снова собрать ОД? Сомневаюсь, что кто-то решится на подобное теперь, когда они знают, что новые профессора могут безнаказанно применять Непростительные даже к чистокровным.

Глаза Невилла решительно сверкнули.

— Нам не нужен весь ОД, чтобы испортить им жизнь, — тихо сказал он, склонившись к Джинни. — Для начала хватит и нас троих.

Встретившись с ним взглядом, Джинни медленно кивнула. Его жажды мести хватило бы, чтобы стереть весь замок с лица Земли.

— Надеюсь, ты запомнила все советы своих братцев о том, как действовать, чтобы не попадаться, — хмыкнул Том. — Ты ведь не хочешь доставить проблемы им и всей остальной семье?

По крайней мере, он усвоил, что отговаривать Джинни бесполезно.

Нападать на самих Кэрроу или Снейпа не решился даже Невилл, поэтому после недолгого обсуждения границ дозволенного на импровизированном собрании за хижиной Хагрида их троица приступила к своим первым заданиям.

Утро в Большом зале началось с возмущений за столом преподавателей: посуда директора и двух новых профессоров оказалась прикреплена к столу заклятием вечного приклеивания. Луна невозмутимо листала “Придиру”, даже не глядя в их сторону: домовики слишком любили ее, чтобы выдать директору и под страхом наказания. На уроке Магловедения весь курс Джинни с удивлением обнаружил, что их учебники превратились в книги Локхарта. Разумеется, никто не признался Алекто, что ночью Джинни видели крадущейся из спальни мальчиков. Поужинать в спокойствии ученикам тоже не удалось, поскольку изо всех щелей в каменных стенах начали палить фейерверки. Невилла выдала лишь его торжествующая усмешка, когда раздался первый залп.

Вечером впервые за всю неделю в башне Гриффиндора было шумно.

— Мы не дадим Пожирателям почувствовать себя здесь хозяевами! — скандировал Невилл, забравшись на стол у камина. — Им не место в Хогвартсе, и мы это покажем!

Большинство поддерживало его громкими возгласами. Невилл набрал воздуха, чтобы продолжить свою речь, но когда он открыл рот, он не смог вымолвить ни звука. Кто-то испуганно вскрикнул, и голоса в гостиной начали затихать.

В портретном проеме стояли Кэрроу, а за ними маячила бледная как мел МакГонагалл.

— Полагаю, мы нашли виновника сегодняшних беспорядков, Минерва, — с ласковой улыбкой произнесла Алекто, шагая вперед. — Мистер Лонгботтом, вы можете сказать что-нибудь в свое оправдание?

Она сняла с Невилла Силенцио и выжидающе посмотрела на него. Джинни испуганно обернулась на друга, а потом перевела взгляд на декана. МакГонагалл еле заметно покачала головой, глядя Невиллу в глаза.

— Не думаю, что вам понравятся мои оправдания, — процедил он наконец. Амикус раздраженно фыркнул.

— Слезьте со стола. Немедленно! — приказал он стальным тоном. Когда Невилл вновь оказался на полу, Пожиратель обвел тяжелым взглядом всех собравшихся гриффиндорцев. — Я говорил каждому из вас на своих уроках, что я не люблю повторяться, но до вас, похоже, слишком медленно доходит. Круцио!

Невилл вздрогнул и упал на колени. Джинни с ужасом наблюдала, как дрожит его челюсть: он изо всех сил пытался не закричать. МакГонагалл рванулась вперед, чтобы остановить Амикуса, но ее с неожиданной силой удержала Алекто. Сквозь зажмуренные веки Невилла выступили слезы.

— Хватит!

На почти неосознанный крик Джинни обернулась вся гостиная. Кэрроу опустил палочку и поднял голову на нее.

— Так-так-так, мисс Уизли, — угрожающе начал он, — полагаю, сегодняшние беспорядки не обошлись и без вашего участия?

— Она здесь ни при чем, — хрипло выдавил Невилл. Он поднялся с пола, слегка пошатываясь. — Я сделал все сам.

— Благородство и отсутствие мозгов, — фыркнула сестрица Кэрроу, сбросив столь не шедшую ей маску доброжелательности, — вы оправдываете свой факультет в полной мере, Лонгботтом. Но увы, мы не Дамблдор, и мы не станем поощрять это дополнительными баллами. Вас ждет неделя отработок в качестве испытуемого на уроках профессора Кэрроу.

Джинни почувствовала, как сердце уходит в пятки. Она вспомнила жалких измученных попугаев, и россыпь тусклых перьев на полу, оставшуюся после их первого урока защиты.

— Вы не можете… — задыхаясь от возмущения выпалила МакГонагалл, но Амикус жестом приказал ей замолчать.

— Еще как можем, Минерва, — с презрением бросил он. — Мы назначены ответственными за дисциплину и уполномочены выбирать любые — подчеркиваю, любые — наказания для учеников. И я надеюсь, — продолжил он, вновь оглядев гостиную, — что все усвоят это с первого раза.

Пожиратели ушли, оставив декана наедине со своими учениками. Она бросилась к Невиллу и обхватила его за плечи.

— Пожалуйста, Лонгботтом, — срывающимся голосом произнесла она, — не злите их. Я ничем не могу вам помочь, ничем!

Усадив Невилла в кресло, МакГонагалл обернулась на перепуганных учеников.

— Я прошу вас всех соблюдать осторожность, — обратилась она к ним, слегка повысив голос, — и не искать себе неприятностей. Отныне правила Хогвартса изменились, и в этих стенах с вами может произойти что угодно. Вам не поможет ни влияние ваших семей, ни заступничество профессоров. Мне стыдно смотреть вам в глаза, но это новая реальность, в которой мы живем, и я не в силах изменить эту реальность.

Провожая декана взглядом, Джинни ощущала, как остатки чего-то правильного окончательно падают под натиском неумолимого зла.

* * *

По ночному коридору гулял пронизывающий сквозняк. Стуча зубами от холода, Джинни неотрывно наблюдала за тем, как неотличимой от крови краской на стене пишутся слова:

“Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь”.

Это была идея Тома, чтобы отвести подозрения от Джинни. Чистокровные волшебники не утруждались чтением библейских текстов, и Кэрроу оставалось лишь пытаться поймать с поличным кого-нибудь из полукровок. Невилл поступил иначе: для своих надписей он использовал цитаты из учебника по Магловедению, заменяя слово “грязнокровки” на “Пожиратели”. Вот уже месяц они орудовали по ночам, не придерживаясь никакого графика, чтобы их сложнее было застукать.

За этот месяц ситуация в Хогвартсе стала значительно хуже. Через пытки Круциатусом прошли почти все ученики старших курсов, сумевшие досадить семейке Кэрроу, а досадить им было не самой сложной задачей. На вторую неделю группа четверокурсников из Хаффлпаффа попыталась сбежать из замка через тайный проход в “Сладкое королевство”. Несостоявшихся беглецов поймали с ожогами от защитных заклинаний и в наказание заковали в цепи в подземельях на несколько дней. После этой попытки замок окружили дементоры. Тогда-то притихший на время Невилл и совершил свою первую вылазку, оставив на двери класса защиты надпись “Трепещите, враги наследников Дамблдора”. Том смеялся так долго, что даже не стал отговаривать Джинни от продолжения этой диверсии.

Надпись была закончена, и Джинни уничтожила остатки краски, а старый котел превратила в лоскут гобелена. Стараясь слиться с тенями, она свернула за угол и тут же влетела в кого-то. С ужасом отскочив назад, она уставилась на Морриса и Мокли, своих одногодок со Слизерина.

“Мерлин, — подумала Джинни, обливаясь холодным потом, — я забыла про патруль…”

Среагировала она прежде, чем Мокли открыла рот, чтобы активировать Воющие чары. Первое заклинание ударило слизеринку в грудь, а второе столь же стремительно прилетело в голову ее напарнику. Вмиг возникший рядом с осевшими на землю слизеринцами Том раздраженно цокнул языком.

— Они зачаровывают обувь, чтобы передвигаться бесшумно, — заключил он, — вы с Лонгботтомом не единственные до этого додумались.

Джинни его не слушала: она уже правила память Агнес. На счету была каждая секунда, так что она не пыталась действовать осторожно, грубо вырывая из ее воспоминаний неопределенный кусок. То же самое она проделала и с Шоном, после чего рванула в сторону башни.

Во время завтрака ложка в ее руках дрожала. Джинни невольно бросала взгляды на дверь Большого зала, но Моррис и Мокли так и не появились. Не появились они и на Трансфигурации, но МакГонагалл совершенно не удивилась их отсутствию. Лишь по хмурым лицам остальных слизеринцев Джинни поняла, что ночью что-то пошло не так.

— Выглядишь озадаченной, — заметила Луна, когда они встретились после ужина возле теплиц. — Хочешь “Шоколадные котелки”?

— Я бы предпочла Сахарное перо, — ответила Джинни.

Они договорились о паролях на случай, если их попытаются вывести на чистую воду с помощью Оборотного зелья. Получив подтверждение, Луна улыбнулась.

— Вчера ведь была твоя очередь? — еле слышно спросила она.

Джинни сдавленно кивнула, предчувствуя самое худшее.

— Не знаю, что ты сделала, но… — Луна помедлила, переминаясь с ноги на ногу. — Обоих перевели в Мунго, мадам Помфри не смогла им помочь. Они лишились рассудка, совсем как Локхарт, если не хуже.

В этот момент Джинни искренне сожалела о способностях Луны добывать информацию. Она предпочла бы этого не знать.

— Но как? — беспомощно спросила она у Тома по дороге до башни. — Как я могла наложить заклинание такой силы?

Появившийся рядом Том ухмыльнулся.

— Кажется, со всей этой подпольной войной ты стала забывать о том, что мы с тобой сделали летом, — бросил он.

Джинни замерла.

— Печать! — ошарашенно подумала она. — Она начала действовать?

— Она действует уже давно, — повел плечом Том. — Иначе как я, по-твоему, забираю на себя все Круциатусы, на которые ты нарываешься? Между прочим, с каждым разом я все сильнее чувствую их боль.

Джинни стыдливо отвела глаза в сторону. Если Том был прав — а он был прав, — ее возросшая сила становилась опасной для окружающих. Она сделала мысленную пометку никогда больше не направлять палочку на Луну или Невилла.

В гостиной весь факультет собрался вокруг радиоприемника. С тех пор, как Шимус раздобыл его, они коротали вечера за попытками поймать волну “Поттеровского дозора”. Джинни поспешила вперед, надеясь услышать хоть какие-нибудь обнадеживающие новости, но ее встретил лишь пустой шум.

— Все уже закончилось, — извиняющимся тоном объяснил Шимус. — Гарри совершил налет на Министерство!

Сердце Джинни радостно подпрыгнуло в груди.

— Успешно? — спросила она, жадно придвигаясь вперед.

— Он увел всех маглорожденных, ожидающих суда! — ликующе воскликнул Невилл. Под его глазом красовался кровавый подтек — очередное наказание за дерзость в адрес Кэрроу.

— Сама-знаешь-кто был в ярости! — добавил Шимус, превращая приемник в цветочный горшок. — Пожиратели обыскали все дома неблагонадежных волшебников, но никого не сумели найти.

— Обошлось без жертв?

Лицо Невилла тут же помрачнело.

— Был убит Сириус Блэк, — тихо сказал он. — Он не участвовал в налете, но на него вышли сразу после того, как Гарри удрал из Министерства.

Джинни никогда не любила Блэка, но новость о его смерти все равно ударила под дых. Волдеморт мог перебить Орден Феникса по одному, и однажды очередь обязательно дошла бы до ее семьи. Скомкано попрощавшись с друзьями, она убежала в свою комнату: ей нужно было побыть в одиночестве.

Она отодвинула полог и с непониманием уставилась на свою кровать. Прямо на подушке лежал скрученный в плотную трубочку пергамент. Проверив его на наличие проклятий, Джинни торопливо развернула послание.

“Джинни,

Альбус предупреждал тебя, что у меня могут возникнуть поручения. Этот день настал.

Мне нужно, чтобы ты выкрала из кабинета директора меч Годрика Гриффиндора. Перед тем, как это сделать, позаботься о месте, где ты сможешь его спрятать. Когда меч будет у тебя, я сообщу, каким образом ты сможешь передать его мне.

А.Д.

P.S. Ты смогла удивить его”.

В том, что записку написал Аберфорт Дамблдор, Джинни не сомневалась: в ней было слишком много информации, которую знали лишь она и директор. Но что касалось всего остального…

— Он хочет моей смерти? — прошипела Джинни.

— Знаешь, я этому не удивлюсь, — обеспокоенно пробормотал заглядывающий через ее плечо Том.

— Это полное безумие.

Том сидел на краю ее кровати, пока Джинни листала учебник по Чарам.

— Знаю.

В последнее время это было единственной возможной для них формой общения: Джинни отвечала проекции Тома лишь мысленно. Как и все остальные ученики, она практически не покидала башню Гриффиндора, не считая уроков и диверсий. Двор замка заполонили дементоры, которых становилось все больше из-за подпитывающей их существо атмосферы страданий. В коридорах было слишком легко наткнуться на Кэрроу, Филча или слизеринских старост, сорвавшихся с цепи после случившегося с Моррисом и Мокли. Все пустые классы были защищены заклинаниями, а в библиотеке стало слишком многолюдно. Лишь в редкие дни Джинни, Невиллу и Луне удавалось добраться до Хагрида, который с радостью принимал немногочисленных гостей — далеко не все горели желанием прорываться сквозь дементоров ради встречи с лесничим.

— Ты не должна этого делать, — продолжил Том с непривычной серьезностью.

— Как будто у меня есть выбор, — покачала головой Джинни.

Дамблдор доверял ей, потому что все члены ее семьи были его верными сторонниками. Он настаивал на ее возвращении в Хогвартс не из сентиментальных чувств, как она наивно предположила в первый день учебы, — ему нужна была пешка, которая продолжит отыгрывать задуманную им партию. И теперь, когда она получила задание сделать свой первый шаг, спасовать было невозможно. Если бы она подорвала доверие Ордена к своей семье, защищать их стало бы некому, и их бы постигла участь Блэка.

— Дамблдор хотел уничтожения Волдеморта, — упрямо повторила Джинни, — он хотел этого настолько, что ставил эту цель выше собственной жизни. И мы с тобой хотим этого не меньше. Если для этого нужно выкрасть чертов меч, то мы обязаны это сделать!

Она уже знала, что меч нужен для Гарри — догадалась еще узнав о завещании. Гоблинская сталь, закаленная ядом василиска, могла уничтожить оставшиеся крестражи: тот неизвестный, за которым охотился теперь Гарри, и змею Волдеморта.

— И ты тоже готова отдать за эту цель свою жизнь? — зло спросил Том.

— Ты преувеличиваешь, — не слишком уверенно возразила Джинни, — они не станут меня убивать.

— До этого ты была уверена, что они не станут тебя пытать, — гнев Тома был столь ярким, что ощущался как ее собственный. — Твой отец — известный маглолюбец. Он, как и все твои братья, состоит в Ордене Феникса. Твоя казнь может стать показательной для всех противников Волдеморта, чьи дети оказались в заложниках в Хогвартсе.

Этот разговор между ними повторялся из раза в раз уже неделю, но ни к чему не приводил. Джинни не могла отказаться от участия в безумном плане Дамблдора, а Том не мог допустить, чтобы она подвергла себя еще большей опасности, чем обычно.

Захлопнув учебник, Джинни направила палочку на небольшой мешок, в котором раньше хранились сухие травы для зельеварения. Она наконец-то поняла принцип чар Незримого расширения. Заклинание удалось с первого же раза, но Джинни этому не удивилась: она почти привыкла к тому, что носит в себе двойную силу, и порой ей даже удавалось ее контролировать.

— Дело осталось за малым, — мрачно хмыкнула она про себя, по локоть засунув руку в ставший бездонным мешок, — проникнуть в кабинет директора.

Ей нужен был план, причем план надежный — шанса на ошибку у нее не было. Но придумать такой план было затруднительно, когда над ухом то и дело кто-то болтал, возмущался или плакал. Викки почти не отставала от нее с тех пор, как большинство ее клубов закрылось.

— Хагрид сказал, что может отправить мое письмо из леса, — тихо сообщила она Джинни, когда они сидели над эссе по Зельеварению в общей гостиной. — Я думаю, что передам его завтра, когда пойду забирать третьекурсников с Ухода за магическими существами. Ты хочешь написать кому-нибудь? Я могла бы передать и твое.

Викки не оставляла надежд разыскать Вильгельмину, но слишком боялась писать ее отцу. В том, что их почту читают, не было сомнений, и подобное письмо Кэрроу могли расценить как сочувствие маглорожденным. Они вполне могли лишить Викки значка старосты, и тогда бы у нее не осталось ни малейшей возможности помогать младшим курсам избегать наказаний.

По всей видимости, Кэрроу ненавидели маленьких детей. Если старшие ученики получали свои наказания обоснованно, пусть и несоизмеримо содеянному, то младшие частенько оказывались в цепях за пустяки вроде опозданий на уроки или драк в коридорах. Викки вызвалась сопровождать их на уроки за пределами замка, поскольку основной причиной опозданий являлись дементоры, не дававшие свободно перемещаться по территории. Джинни лично обучила ее заклинанию Патронуса.

— Нет, но спасибо за предложение, — ответила наконец Джинни.

Помимо родных ей некому было писать. Гермиона пропадала неизвестно где вместе с Гарри и Роном, и любая попытка связаться с ней была опасной для них обеих. О ней Джинни могла узнать из “Поттеровского дозора”, пусть и лишь косвенно.

Закончив с эссе, Джинни соврала, что ей нужно в библиотеку, и выскользнула из башни. Коридоры замка как всегда пустовали, хотя до отбоя оставалось около трех часов. Джинни выглянула из окна и тут же отпрянула назад: под окном собралось полчище дементоров. Крадучись она двинулась к лестнице на восьмой этаж.

По пути к Выручай-комнате она встретила лишь Почти Безголового Ника, который заверил ее, что на восьмом этаже сейчас безлюдно. Привидения Хогвартса по собственной воле начали помогать ученикам избегать неприятностей, вызывая тем самым невиданную ярость у Филча. Ник не раз предупреждал Джинни и Невилла о приближающихся Кэрроу во время их ночных вылазок.

Оказавшись в Комнате, где все спрятано, Джинни впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности. Она знала, что здесь Кэрроу ее не достанут, даже если будут стоять прямо под дверью.

— Итак, ты надеешься, что подышав многовековой пылью твою голову посетит блестящая идея похищения меча из-под носа Пожирателя, который хладнокровно убил единственного человека, которого боялся Волдеморт? — насмешливо поинтересовался Том.

Он с любопытством склонился над клеткой, на дне которой лежали истлевшие кости какого-то существа.

— От Невилла и Луны пользы было бы гораздо больше, чем от тебя, — фыркнула Джинни в ответ, уничтожив палочкой слой пыли на старом столе.

Она села на стол и принялась болтать ногами. Посвящать друзей в детали плана Джинни решила лишь после того, как у нее появятся хоть какие-либо дельные мысли. Невилл бы гарантированно предложил что-то опасное, а Луна — что-то невыполнимое.

— И все же ты позвала меня, а не их, — заметил Том, вновь поворачиваясь к ней.

— Издеваешься? — выгнула бровь Джинни.

— Немного.

В нем что-то изменилось, но не внутренне, как это бывало раньше, а внешне. Джинни могла поклясться, что он выглядел куда реальнее, чем прежде.

— Том?

Он вскинул брови и вопросительно посмотрел на Джинни.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, ощущая некоторую странную неловкость.

— Сильнее, — ответил он, немного подумав. — Но ты ведь и сама могла это заметить.

— Тебе не кажется, что ты становишься… живее?

Джинни показалось, что его смех раздался эхом в бесконечных коридорах Комнаты.

— Если у тебя есть настроение на философскую беседу о том, как определять, жив ты или нет… — Том приблизился к ней, и ей было сложно понять, был ли звук его шагов плодом ее воображения. — Но полагаю, что ты о другом.

Он протянул руку и заправил прядь ее волос за ухо.

На миг Джинни показалось, что ее сердце вот-вот остановится. Том прикоснулся к ней. По-настоящему прикоснулся.

— Я становлюсь материальнее, — хмыкнул он, глядя ей в глаза.

Время в Комнате замедлилось. Джинни осторожно коснулась ладонью его щеки, чтобы убедиться, что она не бредит. Его кожа была теплой. Настоящей.

Рука несмело скользнула ниже. Ее пальцы невесомо пробежались по шее Тома и замерли на его плече. Том невозмутимо наблюдал за ее действиями, но с его лица стерлась прежняя насмешливость. Ладонь Джинни добралась до его груди. Подушечками пальцев она ощутила едва заметное, но частое сердцебиение. Разум заволокло туманом.

Джинни не помнила, как потянулась вперед и прижалась к нему. Ее руки блуждали по плечам, пальцы сжимали воротник его мантии, спина выгибалась, чтобы прильнуть к нему еще сильнее. Она даже не заметила, как Том обхватил ее в ответ, зарываясь пальцами в ее волосы. Подняв голову вверх, Джинни наконец нашла его губы своими.

Исчезли ее страхи, исчез искалеченный Пожирателями Хогвартс, исчезли дементоры, исчез Гарри, который наверняка становился слабее, не понимая причин своего состояния. Весь мир остановился, и жизнь сосредоточилась лишь в той крошечной части Комнаты, где все спрятано, где стояли Джинни и Том.

— Я придумала, — выдохнула Джинни на ухо Тому, продолжая перебирать рукой его волосы.

— Не сомневался в тебе, — усмехнулся он, проводя ладонью по ее спине.

Из Выручай-комнаты Джинни выходила в непривычной эйфории. Похищение меча Гриффиндора казалось легко разрешимым пустяком.

* * *

Джинни стояла за гобеленом на восьмом этаже. Ноги затекли от долгого нахождения в одном положении, а живот то и дело жалобно урчал: сказался пропущенный ужин.

— Мы могли бы просто доработать Удлинители Ушей, чтобы их можно было использовать на расстоянии, — раздраженно бросил Том, выглядывая из ниши.

— Как магловские рации? — мысленно спросила Джинни.

Недавно Шимус рассказывал о таких, когда они обсуждали средства связи для будущей операции. Они с Невиллом долго спорили о том, смогут ли они создать их, не понимая принципов устройства, пока Луна не достала из кармана свой фальшивый галлеон, оставшийся с занятий ОД.

— Ненавижу признавать это, но, — Том закатил глаза, — в маглах куда больше стремления к созиданию, чем в волшебниках.

Джинни приложила палец к губам: в коридоре послышались шаги. Том выскользнул из ниши и подошел вплотную к статуе, охранявшей директорский кабинет. Провожая его взглядом, Джинни невольно подумала о том, как сложно будет скрывать его от окружающих, когда он полностью воплотится.

Но пока что до этого было далеко. Даже для простого прикосновения к чему-либо Тому требовалось затратить много сил и удерживать высокую концентрацию. После их поцелуя в Выручай-комнате он несколько дней не появлялся даже в форме простой проекции. Джинни втайне радовалась этому: необходимость похитить меч никуда не делась, и отвлекаться от их плана на свои сложные чувства было крайне нежелательно.

Снаружи послышался скрип, и шаги затихли. Снейп вошел в кабинет.

— Пароль — “аконитовое зелье”, — сообщил Том, возвращаясь за гобелен.

Достав свой фальшивый галлеон, Джинни изменила цифры на пароль, означавший сигнал к действию. Теперь ей оставалось лишь ждать, пока Луна запустит над Астрономической башней темную метку, Невилл заманит дементоров в замок, а Шимус выпустит из клетки Красных колпаков, любезно пойманных для них Хагридом в Запретном лесу.

Вскоре статуя скрипнула вновь. Джинни замерла, чувствуя, как покрываются потом ее ладони.

— Он ушел, — доложил Том, и Джинни кинулась к кабинету директора.

По вращающейся лестнице она бежала, пытаясь выиграть каждую секунду. Том остался наблюдать за обстановкой в коридоре — благо, его силы теперь хватало, чтобы его проекция могла находиться на большом расстоянии от Джинни. Проверив дверь на возможные ловушки, она ворвалась в кабинет.

— А вот и мисс Уизли! — весело произнес Дамблдор, и Джинни едва не вывернуло на ковер от страха. Но мгновение спустя она поняла, что с ней говорит портрет бывшего директора — пусть тем же голосом и с точно таким же хитрым взглядом из-за очков-половинок.

— Профессор, я… — ноги предательски приклеились к полу.

— Должно быть, вы торопитесь, — понимающе кивнул Дамблдор с портрета, — не буду вас отвлекать.

Джинни мгновенно отыскала меч взглядом: он висел на стене и, казалось, не был защищен никакими заклинаниями. Дрожащими руками она сняла меч, положила его на стол и сделала копию. Обычно созданные ей копии исчезали через месяц, но на этот раз она вложила в заклинание всю силу — и свою, и Тома. Вернув фальшивый меч на стену, Джинни убрала оригинал в мешок с чарами.

— Снейп возвращается! — резко предупредил Том. — Переходи к запасному плану отступления!

Не успевшая убрать свой мешок далеко, Джинни выудила из него метлу. Окна не поддались открывающим чарам, так что ей оставалось лишь выбить их волной огня. Лестница пришла в движение, и в тот же момент Джинни оттолкнулась от земли и вылетела из кабинета в образовавшийся проем.

Она летела прямо над крышей, чтобы ее сложнее было заметить из окон. Стоило ей оказаться у башни Гриффиндора, как окно в ее спальню распахнулось.

— Ты сумасшедшая! — воскликнула Викки, обнимая спешившуюся Джинни. Голос однокурсницы дрожал — то ли от гнева, то ли от сдерживаемых слез.

— Зато у меня все получилось, — радостно рассмеялась Джинни, обнимая ее в ответ.

Попросить Викки дежурить у окна на время их операции было потрясающей идеей.

Убрав метлу под кровать и спрятав мешок с мечом в вошлебную шкатулку, Джинни спустилась в гостиную. Там ее уже поджидали до неприличия довольные Невилл и Шимус.

— Держи, — Шимус протянул ей тарелку с сэндвичами, — мы успели заглянуть на кухню, когда возвращались в башню.

Только увидев еду Джинни осознала, насколько она голодная. Проглотив целый сэндвич почти не жуя, она выжидающе посмотрела на друзей.

— Слышала бы ты, как визжала эта корова Кэрроу, когда увидела Красных колпаков, — усмехнулся Шимус, отпивая из бутылки сливочное пиво. — Она, наверное, подзабыла на службе у Сама-знаешь-кого, что бороться с ними учат еще на третьем курсе.

— Ее братец дементорам тоже не обрадовался, — добавил Невилл, схватив с тарелки сэндвич, — Патронусом он владеет неважно. Я уж было понадеялся, что эти твари приложат его поцелуем, но он успел удрать.

Настала очередь Джинни хвастаться своими успехами.

— Все получилось, — сказала она, прожевав очередной сэндвич, и глаза парней засияли. — Пришлось, правда, выбить окна с помощью Конфринго, чтобы сбежать, так что Снейпу придется одеваться теплее.

Невилл и Шимус расхохотались, и Джинни блаженно растянулась в кресле. Она давно не чувствовала себя так хорошо.

Портретный проем вдруг открылся, и весь факультет синхронно повернул головы к вошедшему. Джинни застыла, увидев хмурого Снейпа.

Как и Дамблдор, он практически не появлялся за пределами Большого зала. За несколько месяцев, прошедших с последнего урока защиты под его руководством, Снейп стал выглядеть еще хуже. Его сальные волосы все так же обрамляли лицо, которое заострилось и пожелтело еще сильнее, и теперь напоминало восковую маску. Лишь взгляд бывшего профессора остался прежним: он не выражал ничего, кроме холодной ненависти ко всему живому.

— Лонгботтом и Уизли, — прошипел он, — с вашей стороны было очень наивно полагать, что я не пойму, кто стоит за сегодняшними беспорядками. Привести в школу опасных тварей, рискуя убить других учеников, запустить в небо знак Темного Лорда, уничтожить школьное имущество, попытаться украсть меч Гриффиндора…

“Попытаться?” — со смесью недоумения и облегчения подумала Джинни.

— Ваша отработка в Запретном лесу начинается через пятнадцать минут, — губы Снейпа изогнулись в кривой усмешке, — а значит, на сборы у вас остается не больше двух. Ваша подельница Лавгуд будет ждать вас на крыльце.

Шимус вскочил и попытался что-то сказать, но не смог произнести ни звука. Джинни успела заметить, как Невилл прячет свою палочку. Снейп же не удостоил Шимуса и взглядом, устремившись к проходу. Но на полпути он обернулся, послав им еще одну гаденькую улыбку.

— И да, минус сто баллов с Гриффиндора, — добавил директор, прежде чем удалиться.

Джинни лишь фыркнула. В этом году ей было глубоко плевать на баллы — впрочем, как и всем остальным, включая профессоров.

— Что ты творишь? — заорал на возмущенного Шимуса Невилл. — Зачем ты пытался подставиться, когда ты и без того вторую неделю подряд работаешь подопытным чучелом у Кэрроу?

Не слушая их препирательства, Джинни помчалась в комнату. Ей нужно было надеть теплую мантию — она уже достаточно замерзла во время своего побега из кабинета Снейпа.

И Джинни почти не удивилась, увидев на своей подушке новое послание, свернутое в плотную трубочку.

“Возьми с собой меч. В лесу незаметно отделись от своей группы.

А.Д.

P.S. Не существует места, где ты сможешь укрыть эту тайну надежнее, чем в Хогвартсе”.

— Как он узнал об этом так быстро? — с долей раздражения подумала Джинни.

— Полагаю, точно так же, как и твоя подруга выведывает все тайны замка — через домовиков, — пожал плечами Том. — Это же объясняет и появление посланий.

— Но разве домовики не подчиняются директору?

— Подчиняются, — согласился Том, — поэтому на месте Дамблдора я бы внедрил в ряды домовиков Хогвартса одну паршивую овцу, которая будет слушаться лишь его и его сторонников.

— Добби, — ошарашенно подумала Джинни, — он ведь не просто так утверждает, что он свободный эльф!

— Вот поэтому все задачи посложнее он поручил тебе, а не Добби, — ухмыльнулся Том. — Домовики слишком глупы, чтобы держать язык за зубами.

Прикрепив мешок с мечом к отвороту мантии, Джинни побежала вниз по лестнице. У выхода из гостиной ее уже поджидал Невилл.

— Привет, — улыбнулась им Луна, когда они вышли из замка. Над ее головой парил серебристый заяц. — Сегодня луна в положении три четверти, возможно, мы встретим единорогов.

Стоявший с фонарем Филч оскалился, услышав ее слова.

— Кого только не встретишь в Запретном лесу посреди ночи, — с плохо скрываемой радостью проскрипел он. — На вашем месте я бы не рассчитывал, что вы вернетесь обратно со всеми конечностями!

— Опять ты за старое? — прогромыхал появившийся из-за деревьев Хагрид. — Шел бы ты в замок, пока тобой дементоры не полакомились — или ты вдруг колдовать научился, чтобы их отгонять?

Джинни не без удовольствия отметила, как перекосилось от злобы лицо завхоза. Бросив на Хагрида полный ненависти взгляд, он поспешил скрыться за дверью. Лесничий же посмотрел на оставшуюся троицу и покачал головой.

— Любите вы, ребята, влипать в неприятности, — проворчал он. — Джинни еще ладно, она сестра Фреда и Джорджа, а вы-то двое куда?

Подняв повыше свой фонарь, Хагрид развернулся и направился в сторону леса.

— Профессор Слагхорн попросил собрать для него заунывники, — сообщил Хагрид по дороге. — Вообще-то, их положено при полной луне собирать, но у нас тут развелось слишком много оборотней.

Стоило им ступить в Запретный лес, как Джинни почувствовала затылком чей-то взгляд. Не говоря ни слова, Том двинулся в сторону возможного наблюдателя.

— Здесь человек под мантией-невидимкой, — передал он. — На снегу появляются следы.

На залитой лунным светом поляне Хагрид остановился. Вынув из огромных карманов своего пальто три слегка помятые корзины, он протянул их Джинни, Луне и Невиллу.

— Собирайте пока здесь, а я обойду территорию вокруг поляны, — распорядился лесничий. — На случай, если Снейп и его прихвостни захотят отправить сюда каких-нибудь тварей, чтобы вас застращать.

Джинни присела на корточки и потянулась за первым заунывником. Молодые побеги тянулись к луне сквозь тонкий слой первого снега. Постепенно она отходила к краю поляны, все дальше от Луны и Невилла. Убедившись, что оба стоят к ней спиной, Джинни скользнула за деревья.

— Мистер Дамблдор? — тихо позвала она. Неподалеку послышался скрип снега, и Джинни неосознанно вскинула палочку.

— Можно просто Аберфорт, — столь же тихо бросил старик, откидывая капюшон мантии-невидимки. — Мне ни к чему козырять этой фамилией в нынешней обстановке.

Джинни направила на него палочку.

— Докажите, что это вы, — потребовала она, заставив Аберфорта улыбнуться.

— Первое собрание вашей подпольной шайки два года назад прошло в моем трактире, — ответил он, — вас пришло почти две дюжины — личный рекорд, который я точно не хотел бы побить.

Опустив палочку, Джинни отцепила от мантии мешок и протянула ему. Аберфорт удивленно вскинул брови, и в этом жесте она отчетливо увидела его сходство с братом.

— Чары Незримого расширения? — спросил он, взвесив мешок в руке. — Я начинаю понимать, почему он выбрал именно тебя.

Убрав полученный мешок в карман, Аберфорт нахмуренно покачал головой.

— Пожалуй, я должен извиниться перед тобой от лица Альбуса, — сказал он. — Идея втягивать детишек в эту войну мне никогда не нравилась — ни в этот раз, ни в прошлый. Ты не должна была подвергать себя такой опасности.

— Но я уже здесь, — равнодушно пожала плечами Джинни, — и меч уже у вас.

— И я надеюсь, что это будет мое первое и последнее поручение, — поджал губы Аберфорт, отводя взгляд в сторону.

— Он действует не в одиночку, — шепнул ей на ухо Том, — и речь не про домового эльфа.

Он стоял рядом и внимательно изучал лицо хозяина “Кабаньей головы”, точно пытался разгадать, кто подал ему сигнал, что нужно задействовать Джинни.

— Веди себя осторожно, Джинни, — сказал Аберфорт, накидывая капюшон. — Вы все — и ты, и твои друзья — должны вести себя осторожно. Люди, которых вы злите, не знают границ дозволенного. Сама-знаешь-кто не просто так поставил в Хогвартс двух садистов.

Снег вновь заскрипел, и Джинни встрепенулась.

— Аберфорт! — вновь позвала она.

Звуки шагов затихли, и старик обернулся, приподнимая капюшон.

— Почему ваш брат умер? — спросила Джинни.

— Потому что Убивающее проклятье сумел пережить лишь один на редкость везучий мальчишка, — хмыкнул Аберфорт.

— Вы же знаете, что он спланировал это, — не отступила Джинни, — он знал, что той ночью его убьют, и он не собирался спасаться. Почему?

С несколько секунд Аберфорт смотрел на нее молча, и Джинни решила, что он просто уйдет без ответа. Но он наконец произнес:

— Потому что зло должно показать свое истинное лицо до того, как юные умы успеют им обольститься.

Лицо Аберфорта исчезло, и шаги возобновились. Джинни вернулась на поляну, не переставая думать о его словах.

— Дамблдор знал и об этом? — спросила она скорее в пустоту, чем у Тома. — О том, что он начнет притеснять маглорожденных и превращать Хогвартс в Азкабан?

— Чего у Дамблдора было не отнять, так это умения разбираться в людях, — фыркнул Том. — Он был единственным человеком, который видел меня насквозь.

— В таком случае, он много лет держал рядом с собой Снейпа, прекрасно понимая, что тот может убить его, — нахмурилась Джинни, склонившись за очередным побегом заунывника.

— Как видишь, даже это он сумел обернуть на пользу своему плану, — ухмыльнулся Том.

Чем ближе становилось Рождество, тем сильнее росла тревога Джинни.

Она боялась, что Кэрроу не выпустят их из замка на каникулы, и она не сможет вернуться домой. Она подозревала, что в своих письмах родители и братья скрывали больше, чем их вынуждала цензура. Ей казалось, что мир за пределами Хогвартса уже давно превратился в прах.

Особенно остро эти страхи проявлялись ночью, когда все ее соседки засыпали. Ловец снов больше не помогал: стоило Джинни закрыть глаза, как она видела горящую Нору, разрушенный магазин близнецов, кричащих от пыток родителей…

Том больше не пытался ее вразумить. Он просто появлялся рядом и гладил ее по голове, пока Джинни не засыпала, согретая теплом его тела.

За три дня до каникул МакГонагалл объявила, что все студенты, желающие отправиться домой на Рождество, должны подать прошение на имя директора. Форма прошения заставила желудок Джинни сжаться: теперь в ней значилось обязательство вернуться в Хогвартс к началу следующего семестра и подробное описание наказания в случае невозвращения. И все же она подписала свой свиток почти сразу же, как получила его.

— Даже не верится, что они нас отпустили, — мечтательно протянула Луна, как только поезд тронулся с платформы.

Джинни не смогла сдержать улыбку. Она чувствовала себя совой, выпущенной из клетки.

— Я почти уверен, что это не просто так, — Невилл не разделял их радостного настроения. — Они хотят, чтобы мы рассказали родным обо всем, что происходит в Хогвартсе. Чтобы они точно поняли, что с их детьми могут сделать что угодно.

Под конец поездки им все же удалось немного расслабиться. Луна в очередной раз рассказывала, как ее отец принял больного нарловыми язвами волшебника за морщерогого кизляка, и Джинни с Невиллом покатывались от хохота.

— Вы бы видели нарост у него на лбу! — воскликнула Луна, всплеснув руками. — Его невозможно было не принять за рог!

Дверь в купе открылась, и их смех моментально оборвался. Вошедшие волшебники в черных мантиях нацелили свои палочки прямо на Луну.

— Мисс Лавгуд, вам придется пройти с нами, — заявил тот, что стоял ближе всего.

Невилл медленно встал, выхватывая свою палочку. Волшебник среагировал быстро: точным невербальным заклинанием он отправил его в отключку. Его палочка переместилась в сторону Джинни.

— Не заставляйте нас ждать, мисс Лавгуд, — продолжил волшебник, — вещи можете оставить здесь.

- Не двигайся, — тихо скомандовал Том, — ты все равно ей не поможешь.

Джинни замерла: ей отчаянно хотелось что-то сказать, но слова застряли в горле. Ей хотелось встать и вышвырнуть чужаков из купе, но она не могла даже пошевелиться. Луна поднялась со своего места, примирительно подняв руки.

— Хорошо, я иду, — ровным голосом ответила она. — Вам необязательно угрожать моим друзьям.

Обнадеживающе улыбнувшись на прощание, Луна вышла из купе. Джинни беспомощно смотрела, как закрывается дверь, а затем бросилась к Невиллу.

— Жалкие трусы, — процедил он, стоило ему прийти в себя. — Смогли забрать ее лишь на глазах у школьников. Попробовали бы они провернуть этот номер на платформе!

— Им бы никто ничего не сделал, — обреченно покачала головой Джинни. — Все слишком запуганы, чтобы оказать сопротивление.

В редких эфирах “Поттеровского дозора”, которые им удавалось поймать, почти никогда не было хороших новостей. Даже если кому-то из противников Волдеморта удавалось насолить Министерству или Пожирателям, за это вскоре расплачивались либо они сами, либо их семьи. Джинни не сомневалась, что Луну забрали именно из-за публикаций ее отца в “Придире”.

Долгожданная встреча с семьей не принесла должной радости. Джинни с облегчением отметила, что они все были живы и здоровы, но страх за Луну не давал ей даже улыбнуться. От вида растерянного мистера Лавгуда на платформе ей захотелось закричать.

— Не узнаю нашу Джинни, — пихнул ее в бок Фред во время праздничного ужина. — Ты настолько сдружилась с дементорами, окружающими Хогвартс, что тяжело переносишь расставание?

Джинни покачала головой, размазывая по тарелке пудинг. В голове крутилась лишь одна мысль:

“Я могла ее спасти. И спасла бы, если бы не струсила”.

Она вполуха слушала новости, которые рассказывали родители и братья. Билл и Флер переехали в свой новый дом. Тонкс и Люпин ждали ребенка. Чарли пытался привлечь на сторону Ордена балканских волшебников, но пока не добился особых успехов.

Жизнь продолжалась, но для Джинни она замерла в том купе, где сторонники Волдеморта увели у нее на глазах Луну.

После ужина ее отвел в сторону Билл под предлогом того, что хочет рассказать о своем новом доме. Стоило им оказаться в его старой комнате, как он сбросил наигранную улыбку.

— Я виделся с Роном и Гермионой, — тихо сказал он.

Джинни встрепенулась.

— А Гарри? Разве они не с ним?

— Это долгая история, — нервно пригладив свои волосы, Билл шагнул к подоконнику. — После свадьбы они укрывались в доме Блэка. Ты знаешь, чем закончился их налет на Министерство?

Она кивнула, не сводя с брата глаз.

— Гарри тяжело перенес смерть Сириуса. Он винил себя в этом, — Билл прислушался к шагам в коридоре. — В один из дней он просто сбежал, прихватив с собой какие-то книги и оставив Рону и Гермионе записку о том, что не собирается и дальше подвергать их опасности. Они пытались найти его, но тщетно, и в итоге отправились к нам с Флер — Рон не хотел, чтобы семья узнала, что они потеряли Гарри. Мы с Флер не стали лезть к ним в душу, просто выделили гостевую комнату…

— Они жили в одной комнате? — Джинни ощутила, как кровь приливает к ее лицу.

— Они взрослые люди, — развел руками Билл. — В общем, они пробыли у нас около месяца, а затем Рон вдруг заявил, что знает, как найти Гарри. В начале ноября они с Гермионой сорвались посреди ночи, и больше я их не видел.

“В начале ноября, — подумала Джинни, — тогда же, когда я выкрала меч Гриффиндора”.

— Гермиона беспокоилась за тебя, — продолжил брат, — и просила передать, чтобы ты была осторожна в Хогвартсе. А еще она просила заверить тебя, что с ней ничего не случится, пока она будет с Гарри и Роном. Учти, я рассказываю об их визите только тебе — и только из-за того, что Гермиона была очень настойчива.

— Они забрали Луну, — выпалила вдруг Джинни.

Ей было стыдно говорить об этом всем остальным. Они могли справедливо посудить, что Джинни сделала недостаточно, чтобы спасти ее. Она даже не достала палочку, как Невилл, — просто смотрела, как ее подругу уводят на верную смерть. Но рассказать об этом Биллу казалось правильным.

Брат выслушал ее молча, не перебивая и не хмурясь. Когда Джинни закончила говорить, он подошел ближе и опустил ладони ей на плечи.

— Ты ни в чем не виновата, слышишь? — серьезно сказал он. — Если бы ты попробовала атаковать, с тобой бы случилось то же, что и с Невиллом. Ты сильная, Джинни, но не сильнее толпы взрослых темных волшебников.

— А если они убьют ее? — почти беззвучно прошептала Джинни.

— Не убьют, если хотят заставить Лавгуда замолчать, — покачал головой Билл. — Я столько раз недоумевал, как он позволяет себе писать статьи в поддержку Гарри… Он точно не прекратит этого делать, если ему будет нечего терять, так что смерть Луны не в их интересах.

На душе стало капельку легче, но страх за Луну никуда не делся. Джинни не могла перестать думать о том, через что ей придется пройти в лапах Волдеморта, если даже в Хогвартсе его прихвостни не гнушались никаких методов запугивания. Она сидела на своей кровати и невидящим взглядом сверлила одинокую свечу на тумбочке.

— Я могу попробовать узнать, что с ней, — осторожно предложил сидевший рядом Том. Джинни резко повернула к нему голову.

— Ты залезешь в его сознание? — изумленно спросила она.

Том медленно кивнул.

— Я попытаюсь.

— А это не будет слишком опасно для тебя?

— Если это поможет тебе спать спокойнее, то это будет того стоить, — нервно хмыкнул Том. — К сожалению, чем материальнее я становлюсь, тем хуже на мне сказывается твое состояние.

Он закрыл глаза, и Джинни почувствовала его сосредоточенность. Почти не дыша, она подалась вперед, точно это могло ускорить процесс.

Наконец Том открыл глаза. Лицо его было странно отрешенным.

— Связь исчезла, — глухо сказал он, переводя взгляд на Джинни.

— Что ты имеешь в виду? — непонимающе уточнила она.

— Я его больше не чувствую, — Том едва заметно нахмурился. — Раньше я всегда ощущал его присутствие, но тщательно закрывал от него свой разум, чтобы он не мог меня обнаружить. Но теперь же…

— Твоя душа стала слишком самостоятельной, — заключила за него Джинни.

— Полагаю, в этом есть изрядная доля твоей вины, — фыркнул Том, закатывая глаза.

Джинни рассмеялась. Неизвестность касательно Луны оставалась тяжким камнем на сердце, но осознание, что Тома больше ничего не связывает с Волдемортом, вселяло робкую надежду. Она даже не понимала до конца, на что именно она надеется, но впервые за долгое время смогла ощутить уверенность в будущем.

На следующее утро к ней в комнату постучался Джордж. Вид у брата был непривычно серьезный.

— Послушай, Джинни, я рад, что те нелепые слухи о твоем пристрастии к ведьмам не подтвердились, но, — он сделал паузу, и Джинни ощутила, как ее спина покрывается потом, — если ты нашла способ провести в свою спальню парня, то тебе стоит рассказать, как именно ты это сделала. Если этой же лазейкой воспользуются Пожиратели, будет не слишком весело.

— Я разговаривала с Невиллом по сквозному зеркалу, — соврала она, чувствуя, как от волнения пересохло во рту.

Когда Джордж ушел, она с ужасом повернулась к появившемуся Тому. Тот выглядел не слишком удивленным.

— Это был всего лишь вопрос времени, — мысленно произнес он, пожимая плечами. — Взаимодействие с материальным миром уже не отнимает у меня много сил, а значит, однажды остальные начнут меня замечать.

— Но что мы будем делать, когда ты окончательно воплотишься? — в панике спросила Джинни.

— Что-нибудь придумаем, Джинни. Мы всегда что-нибудь придумываем.

* * *

Возвращение в Хогвартс прошло куда легче, чем ожидалось. Вероятно, Джинни просто понимала, чего ей следует ждать, поэтому даже приветственный Круциатус от Кэрроу за грязь на ботинках она восприняла как должное.

Исчезновение Луны заметили почти все. Хоть Кэрроу и пытались выставить это так, будто она сбежала из Хогвартса, Джинни и Невилл позаботились о том, чтобы все узнали правду. За это Джинни наказали неделей в качестве тренировочного чучела, на котором пятый курс отрабатывал Круциатус. Ни у одного из учеников не получилось заставить себя искренне пожелать ей боли — даже у слизеринцев.

— Все изменилось, — с тихим торжеством сказал Невилл, прикладывая к свежему рубцу на щеке смоченную настойкой бадьяна тряпку, — теперь и другие не боятся давать отпор.

Джинни могла с ним поспорить: всеобщий страх перед Кэрроу никуда не делся. Но все же сопротивление и впрямь ощущалось сильнее, чем прежде. После того, что случилось с Луной, добрая половина Равенкло присоединилась к их диверсиям. За одну только неделю Пожиратели имели неудовольствие испытать на себе с десяток проклятий, которым Амикус обучал их на уроках защиты. Разумеется, никто из учеников ничего не замечал и не мог дать показаний, так что Кэрроу оставалось лишь случайно наказывать всех, кто попадался под руку. Из-за этого количество желающих насолить им только росло: каждый знал, что наказание последует в любом случае — не важно, сделают они что-то или нет.

Новость с “Поттеровского дозора” о том, что Гарри устроил засаду на Волдеморта в Годриковой впадине, лишь подняла дух учеников. Пусть сам Волдеморт и не явился, некоторые из участвовавших в стычке Пожирателей были доставлены в Мунго с серьезными травмами, что не могло не обрадовать. Джинни и Том были практически уверены в намерениях Гарри атаковать змею Волдеморта, и это давало повод полагать, что он уже получил меч.

— Ты уверена, что сегодняшняя вылазка того стоит?

Джинни и Том медленно брели в сторону теплиц. Она отстала от своих однокурсников из-за допроса, который устроила Алекто: кто-то из учеников отрастил ей козлиные рога.

— Да, — Джинни перешагнула через упавшую ветку, и Том подал ей руку. — Если мы устроим обвал в подземелье, первокурсники смогут хотя бы одну ночь провести в своих постелях.

На эту авантюру ее подбила Викки. В начале февраля она все-таки лишилась своего значка старосты, и отныне сопровождать учеников на уроки ей не позволялось. За каждую попытку это сделать она получала наказание, но и это ее не останавливало. Кэрроу нашли выход из ситуации — вместо нее они стали наказывать самих младших учеников. Тогда Викки обратилась за помощью к Джинни: узнав, что Вильгельмина в Азкабане за попытку побега в Германию, она по-настоящему сорвалась с цепи.

— Тебя могут не выпустить на пасхальные каникулы, если поймают, — напомнил Том.

— Значит, я буду действовать так, чтобы меня не поймали, — хмыкнула Джинни, — тем более, Хагрид обещал отвлечь всех с помощью вечеринки.

Профессор Спраут не обратила на ее опоздание никакого внимания. Учителя уже давно перестали наказывать учеников, как бы ни давили на них своими дисциплинарными требованиями Кэрроу. Она отправила Джинни к Максин, возившейся со своей зубастой геранью без напарника.

— Ты одна? — с удивлением спросила Максин, пытаясь открыть настойку для обработки зубов. — Мне показалось, что ты шла до теплиц с каким-то парнем.

— Это был Невилл, — привычно солгала Джинни, — у него сейчас окно. Он шел к Хагриду уточнить, сколько ящиков сливочного пива понадобится сегодня вечером.

Вечеринка в поддержку Гарри Поттера была страшным секретом, поэтому о ней знал практически весь Хогвартс — за исключением учеников Слизерина и Пожирателей. Судя по хитрой улыбке Максин, она тоже собиралась посетить вечеринку.

Вечером Джинни и Викки дожидались, пока гостиная опустеет. Ученики неспешно выходили парочками, чтобы не привлекать лишнего внимания. Перед тем, как уйти, Невилл склонился к ним и прошептал:

— Я договорился с Пивзом, он начнет громить кабинет Магловедения примерно через полчаса. Почти Безголовый Ник будет страховать вас в подземелье.

На операцию Джинни бежала без лишней тревоги, в то время как Викки опасливо оглядывалась по сторонам и вздрагивала от каждого шороха. Она еще не привыкла нарушать школьные правила.

— Если хочешь, я могу провернуть все в одиночку, — предложила Джинни, но Викки замотала головой.

— Я это придумала — мне за это и отвечать, — упрямо возразила она.

Оказавшись в подземелье, Джинни с отвращением посмотрела на ржавые цепи. Уничтожить их было невозможно, они узнали об этом из “Истории Хогвартса”, но вот ненадолго привести тесные клетки в негодность им было вполне по силам. Джинни раскрыла свою сумку, и они с Викки начали раскидывать боевые фейерверки — новогодний подарок близнецов — по клеткам. Для пущего эффекта можно было активировать их не обычным огненным заклинанием, а взрывным. Встав друг к другу спинами, Джинни и Викки вскинули палочки.

— Конфринго! — в один голос воскликнули они, после чего бросились наутек.

Звуки взрывов, свиста и шипения преследовали их до самой башни Гриффиндора. Джинни чувствовала, как эти звуки вызывают у Тома легкую панику, но он всеми силами пытался ее задушить.

— Получилось! — радостно засмеялась Викки, стоило им оказаться в гостиной. — И знаешь, это было… весело. Теперь я понимаю, почему вы с Невиллом и Шимусом этим занимаетесь.

Джинни рассмеялась в ответ. Теперь оставалось лишь надеяться, что вечеринка у Хагрида пройдет без жертв.

* * *

Возвращаться домой на пасхальные каникулы было странно, но Джинни была счастлива любой возможности сбежать из Хогвартса. Они с матерью заливали шоколад в формы яиц, когда в дом вошел встревоженный Билл.

— Егеря поймали Рона, — с порога заявил он.

Кулинарный мешок с плеском упал на пол: Молли в ужасе прижала ладони ко рту. Джинни растерянно опустила венчик, переводя взгляд с матери на брата.

— Все в порядке, он спасся и сейчас уже у нас с Флер, — поспешил успокоить их Билл, — но за вами скоро придут. Собирайте вещи, я переправлю вас к тетушке Мюриэль.

Джинни бросилась в свою комнату, оставив венчик на кухонном столе. Ее полупустой чемодан так и лежал рядом с кроватью, и она принялась с остервенением закидывать в него все, что попадалось под руку.

— Кажется, в Хогвартс ты не вернешься, — заключил Том, присоединившийся к сборам: он складывал в чемодан книги. — Отчего же я чувствую такое разочарование?

— Потому что я должна быть там! — чемодан удалось закрыть лишь с третьей попытки. — Кто будет отговаривать Невилла от бездумных поступков? Кто поможет Викки в ее затеях по спасению первокурсников? Кто покажет Кэрроу…

Замолчать Джинни заставил Том, приложивший палец к ее губам.

— Не сомневаюсь, они справятся со всем и без твоего участия, — шепотом заверил он. — Сейчас самое главное — просто выжить.

Том исчез аккурат перед тем, как Билл ворвался в комнату.

— Уже собралась? — спросил он, подхватывая чемодан заклинанием. — Идем, я перенесу вас с мамой первыми.

Тетушка Мюриэль не обрадовалась свалившейся ей на голову толпе, но все же проявила невиданное прежде понимание. А узнав, что ее дом защитят с помощью Фиделиуса, она и вовсе повеселела, приказав своей домовушке приготовить поздний праздничный ужин. Билл тем временем в очередной раз устало пересказывал произошедшее в его доме, но Джинни почти не слушала. Ей достаточно было знать, что Луна в порядке — как и Рон с Гермионой.

— Гарри держится, но выглядит вымотанным, — покачал головой Билл, заставив ее вздрогнуть, — оно и неудивительно — они уже столько месяцев скитаются по всей стране! Флер обещала выходить его, но он уверяет, что с ним и так все в порядке.

— Может, ему лучше будет здесь, с нами? — поджала губы мать, явно не готовая доверить своей невестке лечение Гарри.

— Нет уж, только Поттера здесь не хватало! — проворчала тетушка Мюриэль. — Если они узнают, что он скрывается в моем доме, то нам не поможет никакой Фиделиус.

Джинни была ей благодарна. У нее не хватило бы духу взглянуть Гарри в глаза.

Жизнь со всей семьей под одной крышей поначалу казалась пределом мечтаний. Ворчание тетушки Мюриэль по любому поводу было легко игнорировать — после тесного знакомства с Кэрроу Джинни начала считать тетушку вполне приятным человеком. Мама стала гораздо меньше тревожиться, поскольку не успела забрать из дома свои часы. Фред и Джордж не давали обитателям дома заскучать, каждый день придумывая новые способы заставить тетушку изойтись проклятиями. Папа с огромным рвением принялся разбирать старый хлам, накопившийся в подвале Мюриэль.

И все же Джинни с каждым днем все сильнее чувствовала себя не на своем месте. Папа и близнецы пусть и редко, но все же отлучались по делам Ордена. Мама варила зелья — опять же для нужд Ордена и Олливандера, который перебрался в дом Мюриэль от Билла. Тетушка сетовала на все, что ее окружало. Джинни оставалось лишь читать школьные учебники, запершись в отведенной ей комнате.

— Это просто несправедливо, — бормотала она, разложив на столе учебник по Трансфигурации, — я должна быть в Хогвартсе.

Том в очередной раз покачал головой. Он сидел напротив, подперев голову ладонью, и лениво листал справочник дуэльных заклинаний.

Апрель подходил к концу, и теперь ему гораздо сложнее было оставаться в голове Джинни, нежели появляться за ее пределами. Каждый день Джинни зачаровывала мантию-невидимку, чтобы он мог свободно перемещаться по дому. И каждый день она думала о том, что ему гораздо проще было бы затеряться в Хогвартсе.

— Я смотрю, тебе слишком плохо живется без смертельной опасности, — сухо бросил Том, переворачивая страницу, — пожалуй, мне стоило дать тебе почувствовать хотя бы один из тех Круциатусов.

— Сам будто не понимаешь, в чем дело! — вспылила Джинни. — Я заперта в четырех стенах и понятия не имею, что с моими друзьями! Я даже Хагриду не могу написать — он бежал из школы после той вечеринки.

— Если бы кто-то из них погиб, ты бы об этом узнала, — пожал плечами Том.

Обхватив голову руками, Джинни вновь уткнулась в книгу. Том пытался заставить ее мыслить трезво, но это совершенно не помогало. А за окном уже розовел закат, и это натолкнуло Джинни на мысль.

— Готов к небольшой вылазке завтра?

Том поднял на нее вопросительный взгляд.

— Знаешь, у меня уже достаточно сил, чтобы запереть тебя в твоей комнате… — начал было он, но осекся и примирительно поднял руки под свирепым взглядом Джинни. — Хорошо. Я знаю, что у тебя есть план, Джинни. У тебя всегда есть план.

После ужина на следующий день Джинни поднялась в свою комнату и соорудила силуэт из подушек на кровати, как учила ее когда-то Гермиона. Затем она обновила дезиллюминационные чары на мантии, накинула ее и выскользнула в коридор.

В гостиной шли препирательства между тетушкой и близнецами: Мюриэль как всегда кричала из-за того, что они набрали слишком много заказов от покупателей, и совы оставили в ее саду гору мышиных скелетов. Пользуясь этим шумом, Джинни открыла скрипучую дверь в сад и побежала к незаметной дыре в изгороди. Затем она направилась к ближайшей деревне, но около молодой рощи свернула на неприметную тропинку. Когда деревья отрезали ее от окружающего мира, Джинни стянула мантию-невидимку.

— Теперь ты скажешь, наконец, куда мы идем? — с плохо скрываемым нетерпением в голосе спросил возникший рядом Том.

Джинни весело хмыкнула в ответ: за последние пару месяцев он не сумел прочесть ни одной ее мысли.

— Когда я была маленькой, меня иногда отправляли погостить к тетушке Мюриэль, — неторопливо начала она. — Она любила меня сильнее, чем моих братьев, потому что ей казалось, что во мне больше от Прюэттов, чем от Уизли. Увы, общество тетушки нравилось мне не больше, чем всем остальным Уизли, так что я частенько сбегала из ее дома исследовать окрестности. И я нашла здесь одно место, от которого у меня всегда захватывало дух.

С этими словами Джинни повернула, оставляя деревья позади. Вдалеке показались очертания заброшенной магловской мельницы, и до ушей еле заметно долетало журчание реки.

Добравшись до края крутого холма, Джинни с любовью посмотрела на раскинувшуюся под ногами долину. Она почти не отличалась от ее снов: изгиб реки слегка изменился, да и деревья, окружавшие воду, стали немного гуще. Но солнце, уже начавшее клониться к закату, оставляло все ту же тень от покосившихся лопастей.

— То есть, это место реально, — заключил Том, разглядывая привычный пейзаж. — Но зачем мы сюда пришли?

— Посмотреть на закат, — просто ответила Джинни.

Она села у самого края и откинулась на спину. Над головой проплывали розовеющие облака.

— Ты сбежала из защищенного дома, чтобы посмотреть на закат? — выгнул бровь Том. — Твоя семья в розыске, если ты еще не забыла. Этот закат может стать для тебя последним.

— Идет война, Том, — устало вздохнула Джинни, — каждый закат может стать для меня последним. И если это так, то я хочу насладиться им сполна, а не урвать его крошечный кусочек в окне своей тюрьмы.

С минуту Том просто молчал, медленно осознавая, что доводы разума тут бессильны. А затем он сдался и лег на траву рядом с ней. Джинни нашла его руку своей и переплела их пальцы.

— Как думаешь, что мы будем делать, когда все закончится? — спросила она.

— Не знаю, — ровным голосом ответил Том.

— Не ври, ты всегда все знаешь.

— Я человек, Джинни. Теперь так точно без пяти минут человек. И я чувствую то же самое, что и ты — бессилие перед неотвратимым будущим.

Том повернул голову и серьезно посмотрел Джинни в глаза.

— Пообещай мне, что не умрешь, — потребовал он. — Что отсидишься в безопасности и не полезешь в пекло. Это не твоя война.

— Нет, — твердо ответила Джинни, не отводя взгляда. — С тех пор, как в моей жизни появился ты, эта война стала моей.

— Так я и думал, — Том грустно усмехнулся и крепче сжал ее ладонь. — В таком случае, мне придется пройти ее вместе с тобой.

Он коснулся пальцами ее щеки, и Джинни прикрыла глаза. Она как никогда прежде ощущала, что скоро все закончится, и неизвестность безумно пугала ее. Точно так же она пугала и Тома.

Домой Джинни вернулась затемно. К ее облегчению, никто из семьи даже не заметил ее отсутствия. Она поднялась в свою комнату и достала из-под подушки фальшивый галлеон: это был единственный способ узнать, устраивали ли остатки ОД новые диверсии. Каждый раз, когда цифры на галлеоне менялись, Джинни не могла сдержать улыбки.

Галлеон внезапно нагрелся, и прямо на глазах цифры изменились на пароль, от которого желудок Джинни сделал сальто.

Гарри вернулся в Хогвартс. Революция начиналась.