Software bug (гет)

Примечания:

Christian Reindl, Lucie Paradis — Cernunnos

— Ненавижу тебя! — бросил Тео, шагая вперед и распаляясь ещё сильнее.

Он дышал тяжело, прерывисто. Казалось, что именно от такого дыхания и взмокла вся его одежда, что прилипла к широкой груди. Лейхот младший был насквозь мокрый, и Пол был уверен, что чересчур горячий. И что жар, за лекарствами от которого поехала его жена, не собьется.

— Тео, — предостерег его Пол, дыша отнюдь не легче.

Он как никто другой знал, что успокоить перерождающегося оборотня — провальная затея, а усмирить Лейхотовскую кровь — ещё безнадежнее.

— Ублюдок, — прорычало ему в ответ, а затем прилетело что-то тяжелое. Рухнуло прямо на его плечи, ломаясь пополам.

Тео удивленно вскинул брови, но лишь на секунду, не понимая, чему удивился больше: собственной силе или непробиваемости отца. В любом случае, оба варианта он решил проверить резким выступом и замахом руки.

— Всё не так, как кажется, — мужчина ожидаемо поймал кулак в свою ладонь и с усилием опустил руку сына вниз, заглядывая в горящие болезненной кровью глаза.

— Ты всегда так смотрел на неё, — Тео вновь поддался вперед, выпрямившись во весь рост и теперь доходя почти до самого Лейхота-старшего.

— Ты не понимаешь, — Пол шумно сглотнул.

Успел прежде, чем одурманенный рассудок сына захотел нанести ещё один удар. Теперь же мужчина крепко сжимал скрученного парнишку, не оставляя ему и шанса на свободный рывок.

Послышался рык.

— Теодор! — Пол встряхнул сына и завернул тому руки за спину. — Тебе нужно успокоиться.

— С чего ради? — мальчишка затрясся всем телом, а затем обернулся и поморщился от невыносимой боли.

Пол видел, как тяжело ему дается тот бравый настрой, слышал, как сын пытается спрятать тихий стон от непоправимого, неизбежного. Однако Тео был его сыном, и иного ожидать от него было бы глупо.

— Почему ты это делаешь, а? — Тео вновь оскалился и прикрыл глаза. Затем он вдруг хрипло рассмеялся, от чего Пол на секунду ослабил свою хватку: непоследовательность эмоций юноши приводили его в исступление.

— Тео, ты должен меня выслушать.

Эти слова дались Полу отнюдь не легко. И если бы Тео знал, каких усилий Лейхоту старшему стоило не пойти по привычному пути, а решиться на разговор, то никогда бы не воспользовался шансом треснуть по так ненавистному лицу.

— Теодор…

Обманчиво спокойный тон после такого обращения все же возымел нужный эффект: парень на секунду опешил и даже приоткрыл рот, глядя на окровавленные губы отца. Тот даже и не обратил на это никакого внимания. Лишь смотрел на своего отпрыска так, словно убить его сейчас не составило бы никакого труда.

— Я всегда был для тебя обузой, — Тео тряхнул рукой, — но чтобы так поступать с ней…

— Я говорю тебе, всё не так, как кажется, — Пол лишь взглянул на вновь сжатый кулак сына, и тот послушно расслабил его, неохотно поежившись.

Тео непонимающе огляделся, почти тайком, по-воровски. Словно весь этот разрушенный дом и сам мужчина стали для него совершенно незнакомыми, далекими. Пугающими.

Но наваждение это продлилось совсем недолго, и теперь Тео вновь захлестнуло что-то огромное, с тягучим чувством обиды и предательства.

— Зачем ты так со мной? — он в отрицании помотал головой, губы его поджались, слегка подрагивая.

— О чем ты? — опешил Пол, замечая, как в глазах сына плещется непонимание. Такое явное, что впервые в своей жизни Лейхот задумался о том, что никогда не говорил с Тео. И что этот момент выдался лишь тогда, когда через секунду-другую у парня сорвет крышу.

— Я слышал тот разговор, — парень ухмыльнулся. Той самой Лейхотовской улыбкой, что Пол понял без сомнений: ему больно. — Ты меня и за сына то не считаешь. Но Лолита, отец… Она ведь здесь не причем…

Тео вновь прикрыл глаза и замычал, закрывая лицо ладонями и сгибаясь пополам не то от боли, не то от того, что так отчаянно рвалось теперь наружу. Пол слышал юного, неокрепшего глупого волка. Упрямого и взбалмышного. Такого же, каким был он когда-то. И каким быть теперь у него не было права.

— Тео, я и пальцем не тронул бы Лолиту, никогда, — мужчина ожидаемо встретил волну неверия, но отступать не собирался. — Но прежде, ты должен кое-что узнать.

Парень поднял на него измученное лицо. Оно требовало объяснений немедленно, со всеми подробностями. Словно ещё одна секунда в неведении и он не выдержит.

— Я действительно надеялся на то, что ты не мой сын, — Тео презрительно хохотнул, но, прежде чем вновь дал волю привычным кулакам, Пол продолжил: — Но лишь потому, чтобы тебе не пришлось переживать это.

Тут он указал руками на всего юношу. Он знал, что слушать его объяснения сейчас невозможно, да и не нужно вовсе: совсем скоро Тео обратиться, и Пол сможет показать ему все в своей голове, без утайки.

Однако что-то внутри мужчины бунтовало, требовало проговорить эти слова вслух, словно признаваясь. Словно исповедуясь.

Пол вдруг осунулся и почти отвернулся.

— Чтобы однажды ты не осознал, что чуть не убил собственного сына, — мужчина так и не смог сказать это глядя в глаза. Он помотал головой, прогоняя воспоминания в своей голове и коря себя за тот вечер, когда его когти чуть не полоснули маленькое горячее тельце. — Чтобы у тебя был выбор, Тео.

Но от крошечного внимания Тео остался лишь легкий шлейф, скрывавшийся под горой ходящих мышц: парень уже не мог стоять на одном месте и выворачивался до невообразимых переделов. Он метался по сломанной гостиной, превращая сломанную утварь в самую настоящую труху. Казалось, что если он сровняет этот дом с землей, ему станет легче.

Только вот Пол знал: легче не станет. И более того — самый болезненный этап еще впереди. И будь он проклят, если в этот момент вновь посмеет отказаться от собственного сына.

Но тот резко и раздраженно скинул руку помощи с горящего плеча. Он повернул к нему мокрое лицо и сморщился, раздувая широкие ноздри на презрительный манер.

Ровно на такой же изменилось и лицо самого Пола. Запах, который витал в его былом убежище все это время, принадлежал вовсе не Кэри и ее приторным духам. Вовсе нет. Такой аромат Пол должен был узнать сразу же. Узнать и схватить девчонку обеими руками и спрятать от того, что, вероятно, крутилось рядом с ней и даже касалось.

От последней мысли у мужчины сорвало голову окончательно. Сам он теперь походил на беснующегося в агонии оборотня, еле сдерживая период обращения, чтобы бросить в трубку телефона «Вампиры, Сэм», а после швырнув мобильник Тео.

Тео, которого он вновь оставил одного.

* * *

Лолита шла сквозь непроходимую чащу — идти по проезжей части ей помешало чувство стыда перед проезжающими машинами — и ей всё казалось, что ветки царапали чересчур сильно, проводя острыми сухими почками по лицу и шее. Листва же, то и дело пробирающаяся прямо в туфли, раздражала не меньше: Ло приходилось останавливаться, чтобы вытряхнуть ненужную труху, и только после она вновь пробиралась через неизвестные ей места.

Окончательно признав, что она потерялась, Лолита прорычала себе под нос ругательные слова в адрес «проклятого мистера Лейхота» и плюхнулась на старое, поросшее изумрудным мхом, дерево.

— Отвратительно выглядишь, — раздалось откуда-то сбоку так неожиданно, что Ло чуть не упала назад, однако вовремя вцепилась острыми ногтями во влажную поросль.

Девушка оглянулась, жалея теперь о том, что предпочла взглядам отцовских работников, возыращавшихся после смены, один глубокий и весьма оскорбительный.

Джон сидел на таком же поваленном дереве, широко расставив ноги. Лолите они не нравились особенно: в последний визит Миллз усадил ее на них насильно, отчего на задней стороне бедер остались темные пятна, до ужаса походящие на самые настоящие синяки. Да и сам англичанин казался девушке жестким насекомым с длинными острыми лапками. И как бы она не хотела этого признавать, клешни у них были цепкими и сильными.

— Куда уж мне до вас, — хмыкнула девушка и шмыгнула носом, расчесывая его указательным пальцем и оставляя крошечные зеленые ворсинки лесного мха.

Джон особенно медленно прикрыл веки, растягивая бледные губы в тонкой кривой улыбке. Лолита теперь знала, что таким образом мужчина довольствуется словесной перепалкой, и что такая дерзость с ее стороны нравится ему куда больше манерной покладистости отца. Знала она и то, что в любых обстоятельствах мистер Миллз выглядел красиво: даже посреди мрачного вечернего леса он держался весьма уверенно и будто бы непринужденно.

Настолько, что Лолита все же заглядывалась на него, даже если и не хотела этого.

— Тебе бы душ принять, — мужчина картинно помахал перед своим лицом ладонью и сморщил нос. — А лучше и вовсе забыть дорожку к этому псу. Всё равно вам не по пути.

— К какому псу? — Лолита сжалась и уперлась пятками в труху, чтобы не скатиться вниз от напористого движения своего жениха: тот подошел к ней слишком резко и быстро.

От того она всё же повернула голову вбок и посмотрела в черные, словно сама ночь, глаза. И хоть смотреть ей не хотелось, что-то в них пленяло ее, заставляло послушно приоткрыть рот в ожидании ответа или чего-то иного. Чего-то, о чем Лолита предпочитала не думать.

Но Джон не спешил с ответом. Мужчина рассматривал ее лицо, приподняв влажный подбородок двумя пальцами и проворачивая его из стороны в сторону. Затем он поднял указательный палец в воздух и сделал им странные движения, сопровождаемые тихим мелодичным свистом: таким, которым обычно подзывают собак на охоте.

— Что вы делаете? — голос ее был хриплым и будто бы промокшим: Лолите даже захотелось спрятаться от того холода, который окутывал ее каждый раз, когда Джон был так близко.

— Проверяю кое-что. Это, конечно, не наш случай, но поговаривают, что были времена, когда пес служил таким, как мы.

— мужчина разочарованно цокнул и так же вздохнул. — Но этот запах… Слишком омерзительно…

— Не понимаю… — Лолита замерла, вглядываясь в ту часть леса, в которую неряшливо указал Джон.

Миллза же такой ответ ничуть не удивил. Даже более того — он словно ждал его, пододвигаясь ближе и почти кладя свой подбородок на жаркие плечи девушки. Затем звучно втянул носом воздух; так усердно, что по тонкой шее прошло что-то зябкое и отвратительное. И если бы Лолита действительно понимала, с кем оказалась в лесной чаще, то распознала бы свой страх куда ярче.

И Ло действительно боялась. Только не того, какими жесткими и неприятными оказались пальцы ее спутника, поднимающего девушку за локти, а того, что вышло прямиком на них. Это нечто разглядывало ее злобным, пожирающим взглядом. От такого взгляда Лолита и вовсе потеряла связь с реальностью, забывая делать элементарные вдохи. От того вместо крика из приоткрытого рта вышло лишь сиплый свист.

— Забрать хочешь? — Джон, к удивлению девушки, был спокоен и весел, словно не огромное чудовище возвышалось над ним, а по большей мере всего лишь родившийся щенок.

Щенок этот, однако, оскалился совершенно волчьими зубами. С острых клыков то и дело капала пузырчатая слюна.

— Он бешеный, — вырвалась из сухих губ догадка прежде, чем их обладательница поняла абсурдность своего суждения. Разве это должно волновать ее сейчас? Разве не само наличие невозможного должно было напрягать и заставить бежать со всех ног?

Только вот ноги приросли к одному месту. Стали тяжелыми и непослушными. Дрожали так, что ей пришлось схватиться за что-то холодное и мертвое. Лолита даже не сразу поняла, что этим чем-то оказался Джон, пока тот вновь не заговорил, деловито показывая на нее бледной ладонью.

— Я ее не держу, видишь? — мужчина для достоверности отцепил дрожащую девушку от себя и подтолкнул вперед: так, словно ему не было никакого дела до того, разорвет ее чудовище на части или проглотит целиком.

Лолите же все равно не было. Она вновь примкнула к мужчине, пряча теперь лицо на твердой груди. Груди, из которой выходил рваный и довольный смех. Груди, которая не вздымалась так же часто, как ее собственная.

— А если я ее? Думал об этом? — мужчина вдруг ласково провел ладонью по спутанным белым волосам. На них же оставил поцелуй: холодный и твердый. — Переживешь ее боль?

Волк в ответ рыкнул так, что Лолита теперь с охотой и благодарностью принимала нелюбимые, но казавшиеся спасительными, объятия. И, судя по неуместному поскуливанию, чудовище такой реакции не ожидало.

Не ожидала и Лолита. Не думала, что будет оценивать действия животного в таком контексте. И более того — что Джона этот самый контекст нисколько не смутил. Мужчина будто бы и не замечал абсурдности и чудовищной нелепости. Он в ожидании смотрел в волчью пасть, словно та могла ответить совершенно по-человечески. Однако пасть лишь грозно рычала в ответ, показывая розоватый язык и хищные острые зубы.

— Лолита.

Голос до того неожиданный, что девушка вздрогнула, увидев Сэма Улея. Она знала его как члена строительной бригады и как друга мистера Лейхота, и именно поэтому его сердитая уверенность озадачила ее. Квилет не выглядел напуганным или растерянным. Он даже не смотрел на волка, словно тот не представлял большой опасности, в которой они все оказалась.

— Отпусти девушку, — глухой голос индейца, наконец, привлек внимание и Джона, который снисходительно пожал плечами, разглядывая широкоплечего мужчину.

— Думаешь, не вынесет такого зрелища? — Миллз театрально вздохнул и даже спрятал улыбку за печальной гримасой.

Твердые руки англичанина показались теперь Лолите стальными прутьями. Он не обнимал её, а натурально душил. Сдавливал кольца, как удав: плотно, медленно, безвыходно.

— Джон, — вышло куда более хрипло, чем ожидала Ло. Она испуганно смотрела в черные, такие же чудовищные, как и у животного, глаза. И лишь когда до неё дошло, что мистер Миллз ничуть не меньшее чудовище, чем то, что продолжало скалиться, с сухих губ вырвалось едва слышное и липкое: — О боже…

Именно ему она и молилась последующие минуты. Или, как ей казалось, последние минуты своей жизни. Её мотало из стороны в сторону, закидывало в грубый рев и жаркое скользкое дыхание, вырывало мертвенным холодом и сладким запахом гниющей земли. Всё это смешивалось, накатывалось, впитывалось в тонкую кожу и обнаженный теперь разум.

Лолиту тошнило. Голова раскалывалась не то от страха смерти, не то от того, что ею же девушка приложилась совсем не пару раз. Жар пробивал все её тело и не стихал ни на секунду. Лишь раз ей показалось, что он отступил: в тот момент, когда она не отрываясь смотрела, как чудовище рывками отгрызает части от её жениха. Тогда ей показалось, что она умерла настолько, чтобы не чувствовать даже собственное сердцебиение.

Она слышала голос Сэма сквозь плотный вязкий слой и ей едва удавалось распознать хоть слово. Поэтому она молча шла за ним, оглядываясь назад чаще, чем сама того бы хотела. Однако каждый раз, когда Ло всматривалась в поваленные деревья, тем острее была мысль о собственном сумасшествии, ведь ни чудовища, ни Миллза — или того, что от него осталось — там уже не было.

И, вероятно, Лолита предпочла бы и дальше так думать, если бы не один незначительный и несвоевременный нюанс, заключавшийся в том, что у дома Улеев, куда Сэм вел дрожавшую бледную фигуру, не вышагивал бы ровно такой же зверь.

Он рыскал из стороны в сторону, прижав нос к влажной земле. Волк бродил кругами, изредка тявкая и поскуливая, словно искало что-то или кого-то. Ло уверилась в этом тогда, когда заметила фигуру мистера Лейхота, вышагивающего ровным уверенным шагом. Мужчина даже не посмотрел на неё, направляясь к небольшому дому. Не посмотрел он и на того, кто явно поджидал его, потому как зверь выпрямился и сделал шаг в сторону ничего не подозревающего мужчины.

— Пол! — девушка крикнула раньше, чем в нос ударил запах душистого табака и оливкового масла — теплая мужская ладонь крепко прикрыла ей рот.

Однако в их сторону уже смотрели две пары глаз. Одни — пугающие, дикие, и вторые — беспокойные, блуждающие. Последние смотрели прямо на неё, смотрели почти молебно и так обожающе, что девушка бы ни за что не поверила, что эти глаза принадлежат мистеру Лейхоту, если бы не видела всю картину целиком.

Однако вера пошатнулась не только касательно иных чувств индейца, но и того, что индейцем он не был.

Лолита дышала тяжело, пятилась в широкую грудь и будто бы хотела вовсе слиться с нею. Она почти вскарабкалась на сильные рабочие руки, блея и мыча что-то неразборчивое. И если одно чудовище она могла бы вынести без потери связи с реальностью, то вот превращение Пола Лейхота в ещё одно она не смогла.

Однако там, внизу, на заднем дворе семейства Улеев шли настоящие животные разборки. Рык одного перерастал в хриплое дыхание второго, серые пятна слились в один сплошной клубок, из которого вырывались визги и поскуливания. Их мотало из стороны в сторону до тех пор, пока тот, что побольше — Ло всё ещё не понимала, кто из них был мистером Лейхотом — не сомкнул пасть на ершистой холке другого, прижимая зверя к земле и будто бы издавая поучительные тявкания.

— Пройдем в дом, — Сэм, державший её на руках все это время, выглядел уставшим. Со стороны и вовсе казалось, что происходящее на его заднем дворе дело обычное и совершенно нормальное.

— Но там же… — пискнула Лолита и тут же замолчала. Говорить под пристальными взглядами огромных существ было неуютно и неприятно. От таких взглядов горло заполняла горечь и удушье.

Сэм в ответ лишь дернул подбородком. И не просто так, а тем самым чудовищам. Те неохотно — Ло видела, как жмутся уши и нервно подергиваются огромные хвосты — но покорно поплелись в сторону леса. Того самого, в который Лолита никогда больше не войдет по своей воле.

* * *

Лолита смотрела в окно, развернувшись так сильно, что Полу казалось, будто бы она свернула шею, и та наотрез отказывалась вернуться в прежнее положение. Ему до безумия хотелось взглянуть в ее лицо, но он понимал — нужно время. Время, чтобы — если — переварить всё то, о чем так участливо рассказала девушке Эмили. Жена Сэма была учтива и вежлива, давала небольшие передышки, чтобы мисс Линдваль справилась с желанием сбежать тот час, как услышала название того, кем Пол являлся. И то, кем она являлась для Пола.

Все те часы, что длилась приватная беседа, мужчины находились на заднем дворе, где некогда Лейхот ставил сыну мозги на место. И где, наконец, Тео понял, что взаимосвязь между его отцом и возлюбленной куда сильнее и прочнее, чем подростковое недовольное рычание. Лейхот младший, правда, не до конца смирился с этим и, не в силах обратиться обратно, направился в ту часть леса, которая считалась дикой и заповедной. Пол негласно дал своё согласие. Он понимал, что парню тоже нужно время. И в отличие от их с Лолитой ситуации, у Тео его было с превеликим запасом.

— Я провожу.

Машина остановилась мягко, но Лолита всё равно вздрогнула и словно нехотя повернула голову. Она не смотрела на Пола, предпочитая разглядывать незатейливую фигурку волка, которую хвалила не так давно. Мужчина сдернул её и, держа двумя пальцами, осторожно положил на угловатые колени, стараясь не касаться тонкой кожи.

Девушка же кратко кивнула, пряча фигурку в небольшой кулачок, и самостоятельно вышла из автомобиля. Какое-то время она разглядывала собственные ноги — грязные, в красновато-серых ссадинах — а затем молча направилась к дому. Пол услышал, как с верхних этажей раздался хриплый кашель, за которым последовали отвратительные звуки — миссис Линдваль тошнило.

— Лолита! — стук костыля чередовался с шаркающим звуком подошвы о гравий. — Что произошло? И где, черт подери, Джон? Он пошел за тобой и…

При упоминании вампира уголки сухих бледных губ нервно дернулись, а сама девушка, не останавливаясь, вошла внутрь, оставив дверь открытой. Та протяжно скрипнула от прохладного, пропахшего гнилью ветра.

Пол долго смотрел на багровые пятна и череду морщин, которые сжались как тугая гармонь от чрезмерных умственных усилий. Нильс отчаянно пытался понять, что произошло. Но что было хуже всего, так это то, что он знал, что случилось. Мистер Линдваль чувствовал падение собственных планов и надежд ровно так же, как и Лейхот ощущал липкий примитивный страх. Квилет точно знал, что Нильс теперь боится его, потому как…

— Вам известно… — утверждение не прозвучало таковым, оставляя легкую недосказанность. И потому Линдваль приоткрыл кривоватый рот, словно ему не хватало сил произнести вопрос вслух. — … что вас теперь убьют?

Капелька пота, что едва держалась на дрожащем подбородке, глухо ударилась о больную ногу, и будто бы этим причинила Нильсу неслыханную боль — та отобразилась на сухом лице раньше, чем мужчина слабо кивнул.

— Вам также известно, что на этой территории… я должен… — Пол замолк, пытаясь найти в себе силы для простого «защищать вас».

Скрипнуло открытое окно. В нос тут же ударил сладкий запах яблок.

— Именно поэтому вы должны уехать.

— Но… — мистер Линдваль схватился за грудь.

Пол услышал, как старое сердце забилось неровно, спотыкаясь с каждым шагом, который Лейхот делал к своей машине. Но ни отчаянный призыв мужчины, ни предложения о денежном вознаграждении не заставили его остановиться. Лишь тихое «я должна подумать», из окна спальни мисс Линдваль сподвигло его на краткий кивок и не менее краткий взгляд — в черноту, разбавляемую слабым покачиванием цветочных занавесок.