Верховный Канцлер (гет)

Это какой-то кошмарный сон.

Падме шла по коридору, словно в густой пелене, отказываясь верить в происходящее. Арестовали всех тех, кто подписал Петицию Двух Тысяч — даже тех, кто отозвал свои подписи. Канцлер Палпатин публично назвал их предателями Республики!

Почему она все еще на свободе? Неужели Мотма права, и из Падме хотят сделать беззубую марионетку?

— Я ничего не понимаю… — ситуация явно выходила из-под контроля.

— Падме! — она вскинулась, услышав знакомый голос. Встревоженный, даже необычно встрепанный Бейл Органа догнал ее у выхода.

— Падме, что-то пошло не так. Меня и мой корабль обыскали, задержали моих сопровождающих, — он говорил тихо, но быстро, нервно жестикулируя. — Возможно, среди нас — враг…

Она побелела.

— Почему… Почему тебя не арестовали? И меня?

Он нервно усмехнулся.

— Ты теперь слишком важная птица. А я… О, я не принес тебе поздравления. Прости, позже направлю официальное торжественное сообщение от системы.

Падме покачала головой.

— Сейчас не до этого. Сенатор Органа, нам придется переходить к решительным мерам.

Он втянул воздух сквозь зубы, поднял голову.

— Я надеялся, до этого не дойдет. Но… Я сейчас же вернусь на Альдераан. Есть те, кто нами еще не был задействован, и я уверен в их поддержке.

— Сенатор… Не беспокойтесь о наших сторонниках — я о них позабочусь. Но нам нужна силовая поддержка — к несчастью, на джедаев рассчитывать не приходится.

Органа склонил голову.

— Хорошо… Падме, — он протянул к ней руку, придвинулся ближе, прошептал едва слышно: — Я думал о тебе.

Падме подняла голову. Он смотрел на нее с такой теплотой, нежностью…

(генетическая принадлежность альдер-эспирион)

Она отшатнулась,

(слишком)

резко отдернув ладонь.

— Отправляйтесь как можно скорее, сенатор, — от холода в собственном голосе ей самой стало противно. —  У нас мало времени.

Падме отвернулась, шагнула назад — его рука задержалась в воздухе, неловко, будто обиженно. Пауза оказалась чуть дольше, самую малость. Она не взглянула на него, не хотела видеть в его глазах обиду и непонимание: слишком свежа была память о ледяной пустоте внутри.

— Хорошо, госпожа вице-канцлер, — произнес он мягко, ласково. — Я… я все понял.

Он развернулся и пошел прочь, к своему кораблю. «Я все понял».

Хотелось закричать. Хотелось броситься за ним, догнать, зарыться лицом в плащ на груди и разрыдаться — горько и безнадежно, зная, что он не станет задавать ненужных вопросов, только обнимет, бережно и уютно. Догнать, попросить прощения, признаться в том, что устала, что напугана, что допустила ошибку…

Но стояла, не шелохнувшись, и только смотрела, как он уходит.

* * *

Падме смотрела в глаза своему отражению — по обыкновению стоя у окна. Косметика была бессильна скрыть припухшие воспаленные веки, и взгляд той, отраженной Падме был больным, потухшим. Когда она в последний раз спала?.. В другой жизни, кажется.

Протокольный дроид, нелепо перебирая ногами, подошел и надтреснуто сообщил:

— Госпожа вице-канцлер. К вам Оби-Ван Кеноби.

— Пригласите.

Не обернулась, когда услышала мягкие шаги.

— Падме, я прилетел, как только смог, — он как будто извиняется. — Я не успел…

— А что бы ты сделал? — ее голос бесстрастен. — Напал бы на альдераанский корабль? Выкрал сенатора Органу из-под конвоя?

Кеноби сел в кресло, откинул голову. Тяжело выдохнул.

— Не знаю. Возможно. Что-нибудь придумал бы. Сейчас уже неважно.

— Неважно… — эхом отозвалась Падме.

— Бейла арестовали на Альдераане? — спросил Оби-Ван, глядя в потолок.

— Да, — голос  будто чужой. — Деара Антиллес доложила канцлеру о том, что он собирается организовать на Делайе секретную военную базу, распространяя среди руководящего состава идеи, порочащие Верховного канцлера. Доложила в обход меня…- Падме стиснула кулаки.

— Звучит скверно.

— Канцлер распорядился поднять финансовую документацию, которая проходила через Бейла. Выяснилось… — она перевела дух, — выяснилось, что в нескольких секторах уже существуют такие базы, на которых с условиях секретности готовятся силы, направленные на свержение власти канцлера Палпатина.

— А-х-х… — Кеноби потер лицо. — Падме…

Она не обратила внимания, продолжила так же ровно и отстраненно.

— После этого канцлер распорядился вскрыть его личную и деловую переписку. Там…

— Так, стой! — прервал ее джедай. Резко встал, повернулся к ней: — Падме, ты понимаешь, что ты говоришь?

— …там оказались записи его разговоров с Советом сепаратистов. — Она медленно развернулась к Оби-Вану. — Да. Я понимаю.

Оби-Ван постоял так молча, глядя ей в глаза. Нервно огладил бороду.

— Ты говорила с ним? — спросил он тише. Она мотнула головой.

— Нет… Меня не допустили к нему. Личный приказ канцлера, — губы задрожали, но она справилась с собой. — Королева Бреха уже вылетела — ей, как жене и королеве, будет предоставлена такая возможность.

Оби-Ван кивнул.

— Падме, я доверяю тебе, ты знаешь, что делаешь. Ты всегда знала, — он вскинул голову. — Но это все звучит… Как очень серьезное преступление.

Она кивнула.

— И я не знаю, чем мы сможем ему помочь, — закончил он мягче. — Все это очень, очень скверно. Его ждет тюрьма, а если твое участие в этом будет доказано…

— Я не боюсь, Оби-Ван, — проговорила она тихо, наконец в ее голосе появились эмоции, — Мне больно, что все это — зря. Эта жертва окажется напрасной. Мы всё потеряли…

Кеноби отвернулся.

— Похоже на то.

Слова упали в пустоту, оборвав разговор. Стало словно темнее и неуютнее. Падме вновь отвернулась к окну. Оби-Ван чувствовал, что должен был сказать что-то другое — но не знал, что. Поэтому просто вышел, не попрощавшись.