Бумажные корабли (гет)

На Земле это называют помешательством или любовью. Это такое громадное чувство, которое не ограничивается одной Вселенной. Оно пробуждает внутри невероятную тягу, трепет, тревогу за того, кого любишь. Иногда это выглядит глупо. Знаешь, когда я увидел лицо Небулы, понял, что совсем выгляжу как дурак. Но ведь я тебе когда-то и таким нравился…

Пока мы торчали там, в параллельном мире, я думал, что могу тебя встретить.

Так забавно всё начинать сначала. Странно смотреть тебе в спину и знать, что ты меня не помнишь. Ощущать абсурдность внутренних протестов, видя, как удаляешься, а я не могу последовать за тобой. Просто потому, что... чужой?

Знаю, тебе надо подумать, но и понимаю, нынешняя ты — это совсем другой… человек. Последняя представительница расы Зен-Хоберис. Знакомая незнакомка, сокровище, которое, возможно, пришло в мою жизнь по чистой случайности.

Я тут подумал написать для тебя песню. Вложить всё, связывающее нас совсем недавно в такой короткий, но только наш промежуток времени. Хочу, чтобы ты её услышала, какой бы мир не спрятал тебя от меня.

Сегодня, когда все спали, я задумался. На Земле в такое верят, знаешь, в судьбу. Сначала я потерял маму. Мне остался от неё старенький плеер с записями — последний «привет» с родной планеты. Потом я потерял Йонду, который со всем своим, частенько, несносным характером умудрился сохранить во мне человеческие качества и вместе с тем научить всему, что умею. Он мог столько раз убить меня, тысячу раз клялся в этом, а я отвечал обещанием, что больше никогда не появлюсь на его корабле. Но в конечном итоге, Йонду знал, что всегда будет первым, кого я позову на помощь, а я знал, что он придёт.

Йонду пришёл, когда мы парили с тобой в пространстве. Я просто не хотел тебя терять, и знал: ты бы сделала точно так же.

Иногда, слушая плеер, я думал о том, какие мы разные. Боялся твоей силы, стремления окунаться в самую гущу битвы. Я видел рядом с тобой такого же воина, как ты, но не себя, и всё размышлял: моё ли ты сокровище? У кого я украл тебя? И украл ли вовсе — свободную, нереальную, невозможную, смертоносную звезду, чьи тайны спрятаны под броней твоего сердца.

Я потерял тебя. Но потерял, должно быть за тем, чтобы у меня был шанс показать себя по-новому.

Бог с ними, с потерями, с вечными испытаниями. Я готов петь тебе, пока дышу.

Однажды ты вспомнишь меня, и будь, что будет. Одно я знаю наверняка: наша песня никогда не умолкнет.