Приключения находят их сами (гет)

Вика замерла, её взгляд был прикован к крыше. Сердце билось где-то в горле, заглушая все звуки ночи. Силуэт, сползающий по покатому скату, становился всё чётче в свете убывающей луны. Её мозг отказывался верить. Дима. Он был здесь, на её крыше.

Он продолжал медленно скользить, словно большой, неуклюжий мешок, который вот-вот сорвется вниз. И когда он приблизился к краю, когда лунный свет пал прямо на него, Вика увидела детали, которые повергли её в новый шок.

Его одежда. Она была полностью пропитана кровью. Тёмные, засохшие пятна покрывали его куртку, брюки, казалось, даже волосы. Это была не свежая, а уже бурая, запекшаяся кровь, словно он провёл дни в кровавой бойне. Зрелище было ужасающим.

Но… его лицо. Оно было бледным, грязным, с опухшими веками, словно он только что очнулся от глубокого, тяжёлого сна. Никаких повязок, никаких следов той страшной раны на плече. Он выглядел измождённым, потрёпанным, но… здоровым. По крайней мере, не умирающим. Вика могла разглядеть лишь многочисленные синяки на его скулах и руках, порезы и ссадины, но ни одной раны, которая могла бы объяснить столько крови.

Это была загадка. Почему столько крови на его одежде, если он, казалось, здоров? Чья это кровь? И как он вообще оказался здесь, на её крыше, спустя столько дней?

Дима, наконец, достиг самого края. Его тело резко дёрнулось, когда он потерял опору. Он сорвался, но не вниз, а на широкий карниз, выступающий под скатом крыши. С глухим стуком он приземлился на него, тяжело дыша. Он поднял голову, его взгляд, наконец, сфокусировался на ней.

— Вика? — Его голос был хриплым, едва слышным, но в нём не было и тени прежней надломленности. Он выглядел уставшим, двигался с некоторой неуклюжестью, и было видно, как он с трудом справляется с измождением.

Вика застыла, не в силах произнести ни слова, её глаза были широко распахнуты от шока. Она смотрела на его окровавленную одежду, на его живое, хоть и измождённое, лицо, и не могла связать одно с другим. Миллион вопросов роился в её голове, но ни один не мог быть задан.

Вдруг раздался оглушительный, резкий, раздирающий звук, будто что-то металлическое лопнуло с чудовищной силой. За ним последовал свист, стремительно приближающийся к земле. Секунда. Не больше.

Дима, ещё не до конца очнувшийся, мгновенно отреагировал. Его движения были молниеносными, нечеловечески быстрыми, несмотря на усталость. Он рванул с карниза, не заботясь о высоте или приземлении. Это был не прыжок, а скорее падение, управляемое падение, прямо к Вике. Он приземлился на неё, мощно прикрывая своим телом, впечатав её в землю.

В тот же миг, раздался ещё более громкий, оглушительный БА-БАХ! Земля под ними содрогнулась. Ударная волна сбила с ног, в воздухе повис едкий запах пороха и гари. Это была граната. Она разорвалась прямо рядом с ними, в паре метров от того места, где они сейчас лежали.

Вика почувствовала жгучую боль, но осознала, что основную силу взрыва принял на себя Дима. Подняв голову, она увидела его. Его футболка, и так уже запачканная кровью, теперь была разорвана в клочья, обнажая плоть. По его спине, плечам и бокам струилась свежая, яркая кровь, смешиваясь с уже засохшими пятнами. Это были осколочные раны, многочисленные и, казалось бы, глубокие. Он принял на себя всю мощь взрыва, защитив её.

— Дима! — выдохнула Вика, пытаясь подняться.

Он не отвечал, лишь тяжело дышал, его лицо исказилось от боли. Он прижимал её к земле, его тело напряглось, но в глазах читалась нестерпимая мука.

Она быстро оттащила его за дом, в тень, подальше от улицы. Руки её дрожали, но она действовала на автомате. Вырвала кусок подола своей футболки, попыталась приложить к самым кровоточащим ранам. Она ожидала увидеть глубокие, пульсирующие дыры, но то, что она обнаружила, повергло её в оцепенение.

Кровь текла сильно, но раны, казалось,… затягивались. Прямо у неё на глазах. Они были глубокими и зияющими секунду назад, но по мере того, как она прижимала ткань, края стягивались. Когда она убрала руку, чтобы оценить ситуацию, на его теле остались лишь красные, свежие шрамы, как от давно заживших, но серьёзных порезов. Кровь перестала идти. Это было необъяснимое, мгновенное заживление, которое, как выяснится позже, было уникальным случаем, вызванным специфическим воздействием взрывной волны и состава гранаты, и никогда больше не повторится.

Дима лежал, его дыхание выровнялось. Он посмотрел на неё, потом на свои раны, которые теперь были просто шрамами. В его глазах мелькнул абсолютный шок и непонимание. Он попытался пошевелиться, и на его лице снова отразилась боль, хоть и не такая острая, как могла бы быть от открытых ран. Это была боль от сотрясения, от ушибов, от внутренних повреждений, которые шрамы не скрывали.

— Кто это был? — прошептала Вика, чувствуя, как мир вокруг неё перевернулся. Её дом, её спокойная жизнь, Дима — всё теперь было пропитано кровью, взрывами и необъяснимыми явлениями. А его раны… это было невозможно.

— Я… я не знаю, — выдохнул Дима, его голос был глухим от боли и потрясения. — Я не знаю, как это… как я… Он с трудом поднял руку и провёл по свежим шрамам, его глаза расширились от неверия. — Но… они вернулись.