Водоем и кости (гет)

— Беллс, ты всё ещё в постели?! — раздался крик.

— Что? А?! — я резко села, волосы упали на лицо, закрыв обзор.

— Уже два часа! Нам пора выдвигаться! — донёсся голос Чарли из коридора.

Я откинула волосы назад и стёрла слёзы, засохшие у глаз. Только теперь до меня дошло: сегодня же Супербоул.

— Во сколько начинается матч? — спросила я, хриплым от сна голосом, плетясь в ванную.

— В три тридцать, — крикнул он снизу.

До резервации ехать всего минут двадцать — я не понимала, к чему такая спешка. Но я и не была фанатом спорта, так что не стала докапываться до его причин.

— Дай мне пять минут, — крикнула я в ответ, безжалостно дёргая щёткой по спутанным волосам. Поморщилась, заметив синеву под глазами. Засиделась допоздна с книгой, потом никак не могла уснуть, а после… снился сон, будто я тону. Ощущение удушья и горящих лёгких отпечаталось в памяти с пугающей ясностью. И теперь я не знала, что хуже — помнить это или нет.

Пока собиралась, мысли вновь вернулись к книге. Азмон оказался прав. Новых откровений в ней не было, но история тронула меня до глубины души. Это была горько-сладкая повесть о девушке, оказавшейся в положении, пугающе похожем на моё (разве что без вампиров): как она справлялась с последствиями смерти, пыталась соответствовать ожиданиям окружающих, знавших прежнюю владелицу тела, переживала утрату родных и собственной жизни, мучилась от неприятия новой оболочки. Каждая её тревога отзывалась во мне эхом. Возможно, мне просто повезло, что я уже была знакома с историей Беллы. Хотя, может, именно из-за этой «знакомости» я и вляпалась во всё это.

Когда я, наконец, спустилась вниз, Чарли уже выдёргивал из телевизора ворох проводов.

— Беллс, всё в порядке? — нахмурился он, окинув меня оценивающим взглядом.

— Да, просто поздно легла, — отмахнулась я, собирая волосы в хвост и бросая критический взгляд на ТВ. Увы, в 2005-м «плоские» экраны были далеко не такими плоскими. — Он влезет на заднее сиденье?

— Должен, — пожал плечами Чарли. Не слишком уверенно, но я не стала спорить. Вместе мы перетащили телевизор через гостиную, по коридору, вниз по ступенькам и втиснули его в машину.

— Отлично! Спасибо, Беллс! Погнали!

По дороге в Ла-Пуш Чарли неожиданно разговорился. Его обычно молчаливую натуру полностью затмила любовь к спорту. Это было даже немного мило, так что я вежливо поддакивала, мычала и вставляла «угу» в, как мне казалось, подходящих местах.

На месте телевизор мне таскать не пришлось. Впрочем, и Чарли тоже — два громилы с бицепсами больше моей головы без труда занесли экран в дом.

— Ну наконец-то, Чарли!

— Были бы раньше, если бы ты не попросил захватить ещё пива, — проворчал Чарли и повернулся ко мне:

— Ты же помнишь Гарри, Беллс?

Если Белла никого из Ла-Пуш не помнила, то я тем более.

— Привет, Гарри! — помахала я, надеясь, что моя улыбка выглядит бодрее, чем на самом деле.

— Смотри-ка, какая стала! Совсем взрослая! — расхохотался он. — Иди, Беллс, девочки, кажется, на кухне.

— Спасибо, — кивнула я, запрыгнула на крыльцо и вошла внутрь. Любопытства ради заглянула в гостиную — два оборотня как раз устанавливали телевизор. Сомневаясь, что Сэм станет находиться рядом с Лией, я решила, что это Джаред и Пол.

— Приглянулось что-то? — один из них поймал мой взгляд и подмигнул.

Я фыркнула:

— Ага, — ответила сухо и, не став задерживаться, свернула в коридор и направилась на кухню. Любопытство — это, конечно, прекрасно, но с моим сарказмом нарываться на Пола? Спасибо, не сегодня.

— …бред какой-то. Зачем ты вообще их пригласила, мам?

Внутри Лия развалилась на стуле, скрестив руки на груди, волосы — хаос до пояса. Сью стояла у кухонного острова, заливая сырный соус в мультиварку.

— Они пришли к твоему отцу, Лия. А не к тебе. И, между прочим, ты с утра ничем мне не помогла. Я могу накормить их, сколько сочту нужным, — ответила Сью.

— Ой, я не вовремя? — я неловко улыбнулась.

— О! — ахнула Сью, повернувшись с извиняющейся улыбкой. — Ты, должно быть, Изабелла! Чарли только о тебе и говорит. Проходи, располагайся.

— Спасибо, — села я рядом с Лией. — Может, помочь чем-нибудь?

— Нет-нет, не утруждай себя. Я почти закончила, — отмахнулась Сью.

Лия фыркнула:

— Ты уже три часа как закончила. А потом эти болваны явились и сожрали всё подчистую.

— Ты про те две шпалы в гостиной? — уточнила я с лёгкой усмешкой.

Лия прыснула:

— Шпалы?

Для оскорбления — слабовато, конечно.

— Они… высокие, — смущённо пояснила я.

— Я могу придумать и получше, — усмехнулась она, не отводя ледяного взгляда от оборотней, стоящих теперь у входа в кухню. Только один встретил её вызов прямо — я решила, что это и есть Пол.

— Спасибо за еду, миссис Клируотер, — произнёс Джаред, ловко игнорируя Лию.

— Вы не останетесь посмотреть матч? — удивилась Сью.

— Нет, — Пол, наконец, оторвал взгляд от Лии. — Надо встретиться с Сэмом.

— Понятно, — мягко сказала Сью. — Ну, будьте осторожны.

— Ага, — отмахнулся Джаред, и они оба исчезли за дверью.

Рядом со мной Лия сидела как натянутая струна, кулаки сжаты так сильно, что костяшки побелели.

Я деликатно сделала вид, что ничего не заметила. Вместо этого повернулась к Сью:

— А кто ещё придёт?

— Хм? О, Билли с сыном должны скоро приехать. Джейкоб, скорее всего, друзей прихватит. Лия, ты или Сет кого-то звали?

— Сомневаюсь, — буркнула Лия. — Это же просто тупой матч.

Сью лишь мягко улыбнулась и не стала спорить.

Когда в комнату влетел Сет, мне будто в грудь ударили. На одно ужасающе ясное мгновение он был как живое отражение моего младшего брата — и я едва сдержала рыдание. Пришлось ущипнуть себя, чтобы отвлечься, чтобы напомнить себе: нет, это не он. У моего брата не было таких длинных волос, такой ослепительной улыбки, такой смуглой от природы кожи — его загар был всего лишь следствием вечных прогулок под солнцем.

Удар в голень заставил меня резко вдохнуть, вернув из небытия в реальность.

— Что с тобой, Свон? — прошипела Лия, пока Сет весело тараторил что-то, заливая комнату громкими голосами.

— С тем же успехом я могу спросить и тебя, — уклончиво парировала я.

Её лицо мгновенно исказилось в мрачной гримасе.

— Хм. Да плевать.

Я слышала голоса Чарли и Гарри у входа. Похоже, к ним присоединились Билли и Джейкоб. И я невольно съёжилась, вжимаясь глубже в стул.

Чёткое, тягостное ощущение: я не отсюда. Всё внутри сжималось от тревоги, кожа зудела от неловкости, а дыхание стало тяжёлым и поверхностным.

И в какой-то момент мне даже захотелось, чтобы Эдвард снова сжал меня в своих каменных объятиях — хоть что-то, что удержит меня на поверхности, не даст окончательно утонуть.

* * *

Было три часа утра, когда я окончательно отказалась от попыток уснуть. Даже в бодрствовании кошмары не отпускали — в сознании всплывали лица моей семьи, и от чувства вины меня просто разрывало изнутри.

Я натянула тёплый свитер, надела кроссовки и вышла из комнаты. Несколько раз прошлась по коридору, пока, наконец, не направилась к заднему крыльцу. Остановилась, уставившись в ночь, и сделала шаг вперёд. Мои подошвы только коснулись влажной травы, как вдруг из темноты донеслось тихий, едва различимый шепот:

— Азмон? — окликнула я отчаянно, щурясь в тьму.

— Я здесь.

Я резко обернулась — он стоял рядом, его серьёзные фиолетовые глаза светились в темноте и были устремлены в сторону леса, который я знала, но не могла разглядеть.

— Ты вернулся, — выдохнула я, и тут же умоляюще произнесла: — Пожалуйста. Ты должен отпустить меня! Мне нельзя здесь быть! Это не моя история!

— Ты умерла, — спокойно сказал он. — Тебе больше нет места там.

Я шагнула к нему, встав прямо перед глазами.

— А Белла? Что с ней? — потребовала я, резко указав в сторону дома. — Там наверху мужчина — Чарли. У него была дочь. Её зовут Белла. Где она?

Азмон опустил взгляд, встречаясь со мной глазами.

— Беллы не существует.

Я оступилась, будто ударили.

— Что?.. Конечно, она есть! А кто, по-твоему, рос с Рене последние семнадцать лет? Это она должна быть здесь — не я!

— Беллы нет, — повторил он с той же безапелляционностью. — И ты не сможешь вернуться.

— Это несправедливо, — прошептала я, вытирая слёзы. — Я знаю… Я помню. Виновата только я, но… моя семья… Как мне жить без них?

— Так же, как они теперь будут жить без тебя. У тебя есть второй шанс — не растрачивай его напрасно.

— Нет, — прошипела я, сжимая кулаки. — Это всё неправильно. Мёртвые должны оставаться мёртвыми.

— Но ты — жива.

Как и всегда, его слова были короткими, беспощадными. Как ножи, вонзающиеся прямо в грудь. Мне стало тяжело дышать.

— Я не могу, — всхлипнула я. — Посмотри на меня. Это не моё тело. Не моё лицо. Не моя кожа. Всё во мне… ошибочно.

Моё дыхание сбилось, но я замерла, когда тяжёлая ладонь легла мне на макушку.

— Ты не ошибочна. И ты не мертва. Когда примешь это — начнёшь исцеляться. И найдёшь новый дом. Не бойся отпустить.

— Как мне не бояться? — выдавила я, прижав руку к груди, где сердце болело, как после удара. — Я даже собственного имени не помню…

— Прости, дитя. Это не в моей власти.

На этот раз в его голосе прозвучало что-то новое: усталость, тоска, тяжесть веков.

— Ты упряма, но прислушайся к моим словам.

Он убрал руку и отступил назад.

Я кинулась за ним, охваченная паникой:

— Подожди! Когда я снова увижу тебя?

Он был моей единственной связью, единственным доказательством, что я — не Изабелла Свон.

Но он исчез. И только шёпот, словно ветер, коснулся моего уха:

— Если не увидишь — это будет к лучшему.

Я вцепилась в его мрачные слова, сердце налитое свинцом.

Холодные капли дождя, ударяющиеся по лицу и волосам, вернули меня к реальности. Но возвращаться в дом не хотелось. Я присела под навесом, на ступеньки, всхлипывая без сил.

Когда в шуме дождя я вновь услышала, как кто-то зовёт меня по имени, на мгновение мне показалось, что Азмон вернулся. Я всмотрелась в темноту леса — бессмысленное движение, конечно. И всё же голос был слишком знакомым, слишком… музыкальным.

— Эдвард.

Этого признания оказалось достаточно. Через секунду он уже стоял передо мной на коленях, капли дождя блестели на его тёмных волосах, плечи пальто были насквозь промокшими. Его мертвенно-бледное лицо и светящиеся глаза были как маяк во тьме.

Холодная ладонь легла мне на щёку, и он внимательно оглядел меня.

— Ты опять была с тем мужчиной.

Это было не вопросом. Я решила, что Элис, скорее всего, увидела нас.

Я кивнула, надеясь, что это успокоит его.

— Да. Мы просто немного поговорили, — тихо ответила я.

— Но ты в порядке? — уточнил он. Я снова кивнула. На его лице отразилось облегчение, но за ним всё ещё пряталась тревога.

— Прости.

— Что? — нахмурилась я, не понимая, о чём он.

— Ты же просила держаться подальше от твоего дома, — напомнил он осторожно.

— А, это. — Я вдруг вспомнила тот разговор. Он казался уже далеким, будто из прошлой жизни. Я пожала плечами:

— Да. Я ценю личное пространство. Но можешь приходить, если вдруг заподозришь, что меня собираются убить.

Моя краткая уступка оказалась достаточной, чтобы Эдвард расслабился.

— Это… это хорошо, — с облегчением выдохнул он.

Я фыркнула:

— Ты прямо король паникёров.

— А ты этому совсем не помогаешь, — поддел он в ответ.

— Не могу с собой ничего поделать, — честно призналась я. Его улыбка погасла, как будто мои слова его отрезвили.

— Тебе бы сейчас спать, — сказал он, легко проведя прохладным большим пальцем по коже под моими красными от недосыпа глазами.

— Не могу, — прошептала я, и голос мой дрогнул. Перед глазами вспыхнули картины прошлой ночи — кошмары, тонущая я, вина, которую нестерпимо было держать в себе.

— Я могу посидеть с тобой?

Это прозвучало как вопрос, но, завидев мой кивок, Эдвард сделал шаг назад и вместо этого опустился рядом на ступеньку. Я оценила его жест — ночь и без того была холодной, и его присутствие рядом не сделало бы теплее. Хотя… я всё равно ощутила лёгкое разочарование.

Я обняла колени, уткнувшись лбом в руки, и просто сидела рядом с ним. Я не хотела оставаться одна — не с этой болью внутри. Эдвард, сам того не зная, был одним из немногих, кто хоть немного мог понять меня. Или хотя бы быть рядом без лишних слов.

Но, разумеется, это был Эдвард — молчание у него долго не держится.

— Тот мужчина… он ведь не человек, верно?

— Нет, не человек, — нехотя подтвердила я. Прежде чем он успел задать ещё вопрос, я добавила:

— Я знаю, ты думаешь, что он может причинить мне боль, но всё наоборот. Без него меня бы вообще не было.

Я не верила, что Азмон напрямую ответственен за моё положение, но… это было единственное знакомое мне лицо. И мне этого хватало. Приходилось хватать.

Я чувствовала на себе взгляд Эдварда, поэтому закрыла глаза и прижала щёку к рукам.

— Изабелла, — его голос звучал почти неуверенно. — Ты мне… очень дорога. Если я чем-то могу…

— Ты мне тоже нравишься, — прошептала я, открыв глаза и встретившись с его удивлённым взглядом. В темноте его глаза сияли, как расплавленное золото. Я не могла отвести взгляд, заворожённая вихрем эмоций, бушующих в них.

Но я — не Белла. Никогда не стану его идеальной половинкой. Эта мысль — последнее, что удерживало между нами стену. Он её разбивал снова и снова, а я… позволяла. И всё же мне нужно было последнее подтверждение, что я смогу, если понадобится, уйти.

Его лицо смягчилось, в глазах появилось нежное выражение, от которого сердце трепетно споткнулось.

— Тогда… почему ты не хочешь быть со мной? — спросил он. Не требовательно, не с упрёком — лишь искренне, по-настоящему.

— Потому что, — прошептала я, отводя взгляд, — я не могу быть с тобой честной.

— Это и правда немного несправедливо, — усмехнулся он. — Кажется, ты знаешь все мои тайны, а я даже представить не могу, что скрываешь ты.

Моё молчание всё сказало за меня. Он вздохнул.

— Почему ты не можешь быть честной?

Я снова закрыла глаза. С чего начать? Я знала точно одно — я не хочу того будущего, которое выбрала Белла. Я не хотела вечно оставаться в теле подростка, я хотела вырасти, получить профессию, семью, жить — пусть даже недолго. Больше всего я хотела вернуть свою прежнюю жизнь. Азмон дал понять, что это невозможно, но от этого мне только сильнее хотелось винить Чарли и Рене. Я могла найти новых друзей, одноклассников, коллег — но Чарли и Рене никогда не станут моими родителями. Я ненавидела их. А ещё больше — себя. За трусость. Потому что без них я бы осталась одна. Я не хотела быть одна. А где-то по пути… Эдвард тоже нашёл уголок в моём сердце. И я была слишком эгоистична, чтобы отпустить его.

В какой-то момент он начал перебира́ть мои волосы. Этот жест — мягкий, размеренный — расслаблял. Я наслаждалась моментом, пока не нарушила тишину:

— Это моя последняя защита.

Он лишь тихо хмыкнул, я продолжила.

— Если я расскажу тебе всё сейчас, у меня не останется шанса сбежать.

Он замер, наконец осознав смысл сказанного. Его пальцы так и остались в моих волосах, рука покоилась на моей спине.

— Ты хочешь сбежать?

— Да.

Он снова хмыкнул и продолжил гладить меня по волосам.

— Хорошо.

Я нахмурилась, приоткрыла глаза и удивлённо посмотрела на него.

— И всё?

— Да. Тебе нужно время — я подожду. Я умею ждать.

Я тихо засмеялась, уткнувшись в руку.

— Я знаю.

Он игриво прищурился:

— Высмей мои секреты мне же в лицо, почему бы и нет?

Я рассмеялась уже громче, выпрямившись.

— Прости. Просто ты такой всезнайка… Я удивлена. Без обид.

Он закатил глаза, и этот неожиданный жест вызвал у меня новую волну смеха. Когда я, наконец, замолчала, наши взгляды снова пересеклись, и моя улыбка стала мягче.

— Спасибо, что пришёл.

— Всегда, — пообещал он. Это было другое «всегда» — не давящее, не обречённое, а наоборот — будто невидимый груз спал с плеч. И всё же дыхание перехватило.

Я отвела взгляд и заметила: небо уже стало серее.

— Уже утро, — осознала я. — Уже пора в школу?

— Тебе вообще стоит идти на занятия? — нахмурился он.

— Спать мне всё равно не хочется, — отмахнулась я, вставая.

— У нас ещё час. Я могу за тобой заехать? Не думаю, что тебе стоит садиться за руль в таком состоянии.

— Это не первый мой бессонный марафон, — усмехнулась я. — Но ты сегодня такой милый, так что — да, можно.

На лице Эдварда появилась кривая, дерзкая улыбка, и я застыла на месте.

— Превосходно.

Прежде чем я успела среагировать, он поднёс губы к моему лбу, коснулся холодным поцелуем — и исчез, легко пересёк двор и скрылся в лесу. Это была не привычная вампирская молниеносность, но и не человеческая скорость. Будто он сам не до конца понимал, стоит ли сохранять маску.

Я прижала ладонь к груди, пытаясь успокоить учащённый ритм сердца. Его ослепительная улыбка оставила меня в состоянии сиропной глупости. Надеюсь, он этого не заметил… Хотя кого я обманываю — по его самодовольному виду он всё прекрасно понял. Уф. Надменный красавец.

Я вернулась в дом и на лестнице столкнулась с Чарли.

— Ты чего так рано встала? — удивлённо спросил он, продолжая спускаться. Я остановилась и посмотрела, как он собирается на работу в прихожей.

— Проснулась и не смогла уснуть, — соврала я и уже на ходу крикнула:

— Пойду в душ. Хорошего дня, шеф!

Он буркнул что-то в ответ, а я скрылась наверху.