Демоны (гет)

Я нервно тереблю уголок страницы книги. Не поднимая взгляда, начинаю говорить деланно равнодушным тоном:

— В прошлом учебном году многие с нашего курса остались на Рождество в замке. Нам казалось, что в Хогвартсе безопаснее. Ребята достали откуда-то выпивку, много выпивки, и мы благополучно напились. На следующее утро я проснулась в кровати Финнигана. Не помнила вообще ничего, но и так всё было понятно. Он мне нравился, так что я не то чтобы сильно была удивлена. После этого мы начали встречаться, и всё даже было неплохо…

Снейп хмыкает. Кидаю на него быстрый взгляд и чувствую, как краснею. Снейп застал нас тогда с Симусом в не самый подходящий момент — практически вытащил нас за уши из ниши с рыцарскими латами.

— Вы всё-таки помните.

Снейп кивает.

— Да, поэтому и думал, что письмо тебя обрадует. Но, я так понимаю, что-то пошло не так?

— Драко. Мы с ним собачились постоянно — да вы и так в курсе. Ну и где-то через месяц после Рождества он мне сказал, что… В общем, сказал, что вся школа знает: Симус поспорил на меня. На то, что затащит в постель главную звезду Хогвартса, — морщусь досадливо. — Симус даже отрицать не стал. Просто развёл руками, сказал что-то вроде: «Ну тебе же понравилось» — и всё.

Замолкаю. От воспоминаний хочется помыться. Да, это далеко не худшее, что со мной случалось, но вспоминать лишний раз не хочется.

Я ни с кем толком об этом и не говорила. Гермиона пыталась, но я тогда закрылась в себе. Сказала, что это ерунда и у нас есть проблемы посерьёзнее, чем идиот Симус. Но на самом деле это сильно меня тогда подкосило. Я даже смотреть на него не могла — слишком больно было. А он как будто вообще ничего не заметил. Была я рядом или нет — ему было всё равно. А теперь вот пишет письма с подписью “Твой Симус”. Говорит, что ни в чём меня не винит, хочет поддержать и помочь. И предлагает забыть все разногласия.

— И что? Ни за что не поверю, что ты так просто это оставила, — Снейп смотрит на меня внимательно, ожидая продолжения.

— Помните, как Малфой врезал Симусу по лицу в Большом зале?

— Да, — кивает. — Он тогда сказал, что Финниган его спровоцировал. Но как именно — рассказывать не стал.

— Ещё бы, — улыбаюсь ехидно. — Финниган подошёл к слизеринскому столу и стал громко признаваться Малфою в любви. Что-то говорил про то, что больше не может так жить и скрывать это ото всех. А после того, как Малфой пригрозил ему заклятием, упал на колени и попросил отдать ему на память хоть один волос с его прекрасной головы. Ну и тут бедный Драко не выдержал.

Снейп начинает в голос хохотать. Смотрю на него и тоже нервно посмеиваюсь.

— Слагхорн тогда жаловался, что у него пузырёк любовного зелья пропал, — всё ещё улыбаясь, произносит Снейп.

— Я подумала, что это достойная плата за моё присутствие на его дурацких вечеринках. Да и думаю, он от этого не сильно обеднел, — улыбаюсь невинно.

— А ты не так безнадёжна, как я думал, Поттер.

— Вы мне льстите, профессор, — с улыбкой парирую. И продолжаю уже немного грустно: — Это была идея Гермионы. Они тогда с Роном разозлились чуть ли не сильнее меня. Рон всё морду Симусу порывался набить, а Гермиона нашла решение поэлегантнее.

Мы замолкаем на минуту. И тут он вдруг говорит, задумчиво рассматривая свой виски:

— Мисс Грейнджер была умной ведьмой. Магический мир многое потерял.

Потрясённо смотрю на него.

— Почему вы ей об этом никогда не говорили? Только обижали постоянно, — тихо спрашиваю.

— А как ты себе это представляешь? Допустим, я бы похвалил маглорожденную ведьму на своём занятии. Как думаешь, как быстро Тёмный Лорд узнал бы об этом и сказал бы, что нам с ним не по пути?

М-да, в таком ключе я на его поведение не смотрела. Тогда всё становится немного яснее. Он осушает свой бокал и наполняет заново. Смотрю на это — и всё же решаюсь попросить:

— А мне можно? — киваю на виски.

Он удивлённо поднимает бровь.

— Я думал, ты сделала выводы, какие последствия может иметь алкоголь.

— Ну, вы же на меня ни с кем не спорили? — говорю и тут же сама пугаюсь своей наглости. Он пару секунд смотрит на меня и, видимо, приходит к выводу, что лучше дать мне то, что я хочу, чем как-то это комментировать.

Протягивает мне бокал. Осторожно пробую. Рот и горло обжигает горькая сладость, а внутри как будто расползается тепло. Потом, сильно позже, я долго буду искать именно этот виски, но так и не смогу почувствовать те же вкусовые ноты.

— Профессор, а почему вы остались служить Волан-де-Морту, если больше не поддерживали его идеи? — откровение за откровение, профессор, вы мне должны.

Он горько ухмыляется.

— От него нельзя просто уйти, Поттер. Нельзя передумать. Только если ты не собираешься скрываться и прятаться всю оставшуюся жизнь. И то… те, кто пытался, закончили плохо.

— Но вы не просто не ушли — вы стали работать на Дамблдора… К чему такое геройство? Волан-де-Морт мог вычислить вас в любой момент. Ради чего?

Он смотрит на меня долгим внимательным взглядом. Потом всё же говорит:

— Ради чего? Тебе не надо представлять, чтобы понять, каково это — когда убивают самых дорогих для тебя людей. Можешь ли ты себе представить, что, пережив подобное, я просто продолжил бы безропотно ему служить?

Хмурюсь в непонимании.

— А кто?.. — а потом вспоминаю. — Моя мама?

Снейп мрачнеет на глазах. Отводит взгляд и утыкается в огонь, крепко сжимая бокал. Я уже не жду, что он ответит, но спустя несколько минут он всё-таки говорит глухим голосом:

— Я встретил её лет в девять. Совершенно случайно — мы жили недалеко друг от друга. В тот момент я был абсолютно уверен, что встретил ангела. В ней было что-то, что очаровывало всех, кто с ней сталкивался, особенно это чувствовалось на контрасте с её сестрой. Мы подружились, я рассказал ей о магии, о Хогвартсе. Лили слушала меня, затаив дыхание — никто и никогда не слушал и не смотрел на меня так, как она. И это, конечно, привязывало меня к ней ещё сильнее. В Хогвартсе сказка предсказуемо начала рушиться. Мы оказались сначала на разных факультетах, а впоследствии — на разных концах морали. Детское очарование прошло, я уже отчётливо видел, что передо мной не ангел, а очень даже живой человек со своими взглядами на мир. И наши взгляды сильно расходились. Мы перестали общаться на пятом курсе — я тогда сильно её обидел. Но она всё равно оставалась для меня чем-то вроде луча света среди той темноты, которая меня окружала. Со временем темнота сгущалась всё плотнее, свет было почти не видно. Но я знал, что он есть. Где-то там, далеко. Я всегда могу дотянуться до него, если захочу — так я думал, — Снейп прерывается, делая глоток. Я боюсь пошевелиться, лишь бы не сбить эту исповедь.

— А потом свет исчез. Окончательно и бесповоротно. Это ударило по мне сильнее, чем я мог предположить. Я хотел её защитить, пришёл к Дамблдору сдаваться. Но это не помогло… После этого он предложил работать на него. Я не стал отказываться.

Поднимаю свою отвалившуюся челюсть. Не понимаю, что конкретно чувствую, но понимаю, что мне очень больно. За него. Почему мне никто не говорил, что они были близки? Что они были настолько близки?

— Вы её любили… — рот действует быстрее мозга, и я ошарашенно произношу это вслух.

Снейп проводит ладонью по лицу и, не смотря на меня, говорит:

— Всё сложнее, чем ты думаешь. Но говорить об этом сейчас я не хочу. Уже поздно, Поттер. Иди к себе.

Похоже, всё-таки спугнула. Но я и так услышала больше, чем рассчитывала. Поднимаюсь, ставлю пустой бокал на стол.

— Спокойной ночи, профессор.

Он не отвечает, уткнувшись взглядом в огонь и, по всей видимости, утонув в своих мыслях.

Поднимаюсь к себе, раздираемая странными чувствами. Профессор Снейп — страшный ужас подземелий, человек, которого я так долго ненавидела, и человек, который вытащил меня из ада, — любил мою маму. Более того, он сейчас здесь, потому что любил мою маму. С каждой ступенькой на сердце как будто становится тяжелее.

* * *

Со следующего дня всё меняется. Начинается с того, что утром Снейп не появляется на тренировке. Отправляю Винки проверить, всё ли с ним в порядке — самой мне к нему как-то боязно заходить. Она возвращается со словами: «Хозяин просил передать, что сегодня мисс Поттер будет заниматься одна». Отпускаю Винки в замешательстве. Я уже пару раз занималась одна, но Снейп всегда предупреждал об этом сам. И говорил, что главное — не переусердствовать, чтобы ему потом не пришлось меня откачивать. А сейчас вот так… Может, заболел? Надо будет всё-таки к нему зайти.

После тренировки я нахожу его в лаборатории, интересуюсь, всё ли у него в порядке. В ответ получаю холодное:

— Поттер, вы без меня и позаниматься сами не можете? Я научил вас всему, что мог. Дальше — дело за вами.

И он отворачивается, ясно давая понять, что разговор окончен.

И всё. Он как будто снова превращается в того самого Снейпа, каким был на протяжении шести лет школы. Надевает свою маску, из-под которой не проглядывают признаки человечности, как будто так всегда и было. Никаких больше посиделок у камина по вечерам, никаких шахмат и виски. В лаборатории он просто выдаёт ингредиенты и, к моему изумлению, оставляет меня одну. Настолько хочет избежать моего присутствия, что аж готов поставить под удар своё святилище? Он буквально старается делать вид, что меня не существует. Равнодушно выслушивает мой отчёт об учёбе и уходит. Первые несколько вечеров я сижу одна в гостиной, а потом мне становится там некомфортно, и я почти не вылезаю из своей комнаты. Максимум — читаю или рисую на улице под дубом. Но становится всё холоднее, и долго засиживаться там у меня не получается.

Я не понимаю, что произошло. Возможно, я полезла туда, куда не стоило, зашла слишком далеко. Но он же сам всё рассказал — винить меня в этом глупо. В любом случае, я жутко скучаю по нему. Пусть лучше он саркастически комментирует мои неудачные потуги в зельеварении или даже говорит, что я такая же бестолковая, как мой отец. Это было бы лучше, чем тотальное игнорирование моей персоны. Чувствую, что постепенно сползаю обратно в то состояние, из которого он вытащил меня после плена. Если он хочет, чтобы я добралась до Волан-де-Морта в «рабочем» состоянии, то он выбрал плохую тактику.