Экстремальная медицина (джен)

* * *

Насчёт «следилок» Ромен мог бы и не беспокоится — наблюдать за ним с борта корабля Вивьен всё равно не смогла бы. Правда, это выяснилось только в самом конце января, когда штатный врач экспедиционного судна «Scientifique dauphin[1]» за три дня до отплытия попал в больницу с банальной, но оттого не менее болезненной почечной коликой. Очень быстро выяснилось, что положение серьёзное, и ждёт беднягу не палуба корабля, а операционный стол. И, соответственно, остро встал вопрос замены. А попробуйте за три дня найти квалифицированного врача, готового вотпрямщаз отправиться в четырёхмесячную экспедицию, да ещё за довольно-таки смешные деньги!

Вивьен тоже была не в восторге от идеи оставить своих пациентов на милость городских врачей, но отказать Жанне и её мужу не могла.

С Аленом Жанна познакомилась, ещё будучи студенткой и обвенчалась через год, когда он закончил магистратуру и с подачи своего научного руководителя поступил в Отдел Мелкой морской фауны Института Атлантики. Через год туда же поступила лаборанткой и сама Жанна, тогда ещё учившаяся в магистратуре. А ещё через полтора года заведующий лабораторией ушёл на покой, порекомендовав на своё место «молодого, но перспективного учёного месье Робера».

Рекомендацию уважили. Ален получил повышение, что его совершенно не обрадовало. Прежний завлаб был маститым учёным и, несмотря на то, что последние годы занимался в основном административной работой — а, возможно, именно поэтому, — пользовался авторитетом у руководства института. «Молодой, но перспективный» Ален — не пользовался. И ему пришлось потратить массу труда и времени, не говоря уже о нервах, дабы убедить оное руководство, что «все эти» фораминиферы и прочая мелочь являются кормовой базой для промысловых видов фауны, которые, собственно, интересовали спонсоров Института. Добиться разрешения на экспедицию удалось только обещанием заняться попутно сифонофорами, сулящими по крайней мере какой-никакой интерес широкой публики. И было совершенно ясно, что, сорвись сейчас поездка, второго шанса ему не дадут.

Не менее ясно было и то, что без врача корабль в рейс не выпустят.

Пьер, не меньше жены переживавший за «почти зятя», тем не менее не отказал себе в удовольствии поворчать — бросают, мол, на произвол судьбы. Ален поймал его на слове и предложил пойти с ними в должности младшего лаборанта, он же «прислуга за всё». Пьер хмыкнул, но согласился. Расставаться с женой ему действительно не хотелось, а никаких специальных навыков данная должность не требовала.

Собираться пришлось в дикой спешке, но проститься с сыном — спасибо порталу! — они всё же успели…

* * *

Из дневника Ромена Шасёра

Разрешение выходить за ворота в будни нам добыла Николь, способом простым и изящным: предложила преподавательнице зельеварения и по совместительству куратору их коллежа, мадам Пакрет, помочь со сбором ингредиентов для учебных зелий. Нам бы такое и в голову не пришло, обычно на эту работу назначали в качестве наказания и под присмотром. К тому же, в наш энтузиазм в сборе травок-камешков Маргаритка[2] вряд ли поверила бы, зельеварением из нас троих никто всерьёз не увлекался. А вот в то, что мы готовы подстраховывать подругу — вполне. Так что ребята получили прекрасную возможность без помех осваивать новые возможности, да ещё и с пользой. Некоторые растения искать по запаху оказалось куда как удобнее, чем глазами.

К февральскому полнолунию ребята заявили, что совершенно освоились в своих анимаформах и готовы составить мне компанию. Вообще-то, мне эта идея по-прежнему казалась сомнительной, и я попытался их отговорить — в погребе всё же тесно, а кабан не мышка, да и пёс не сильно мельче. Но у этих обормотов всё оказалось давно продумано.

— Какой ещё погреб? — возмутился Стефан. — Мы тут подальше к югу замечательную долинку нашли, совсем крохотная, кругом скалы, на дюжину километров вокруг ни души, ни тела, одно удовольствие. Надо будет только твой амулет перенастроить, мы уже знаем, как.

— А чтобы ты не дёргался, мы мётлы с собой возьмём, если что не так пойдёт — перекинемся да взлетим, всего и делов, — подхватил Жан.

Я, само собой, обалдел. Как и когда? То есть как — понятно, с воздуха, но когда?!

Ребята с готовностью принялись хвастаться.

Как выяснилось, провернули они это ещё летом. Предусмотрительные! Стефан договорился с Анри Рабье, одним из немногих представителей «своего круга», с которым поддерживал почти дружеские отношения. Правду он тому, конечно, не сказал, прозрачно намекнув на совместную с Жаном интрижку с некими сёстрами-двойняшками. В свои пятнадцать красавчик Нуар выглядел уже достаточно взросло, чтобы заинтересовать не только сверстниц, которые вокруг него разве что хороводы не водили. Так что Рабье ему поверил и организовал приглашение в имение своей двоюродной бабки по материнской линии. Почтенная дама гостями то ли не интересовалась, то ли вспомнила молодость (по слухам, бурную) и отнеслась с пониманием — во всяком случае, им была предоставлена полная свобода. У Нуаров не было оснований отказать сыну в визите к мадам де Гюи, а своим родителям Жан почти честно объяснил, что это приглашение — единственный способ пообщаться на каникулах со Стефаном.

Я обозвал их интриганами, но они это посчитали комплиментом и потребовали «заняться уже порталом, а то его же ещё проверить надо будет». Сил сопротивляться у меня уже не было, да и желания, честно сказать, тоже.

В тот момент — не было.

Первый эксперимент прошёл так гладко, что даже странно. Единственным недостатком оказалась необходимость раздеваться на холоде. Сложностью — тот факт, что астрономическое полнолуние пришлось на семь вечера. Хорошо ещё, что превращений до этого момента не бывает, Луна в тот день всходила вообще в половине шестого! У нас был выбор: рискнуть перемещаться в последний момент или пропустить ужин. Мы без споров выбрали второе, тем более что костерок на скалах и прихваченная с собой снедь позволила вполне весело провести время до заката.

Наутро я чувствовал себя куда лучше, чем обычно после превращений и готов был плясать от восторга. Мы хохотали, обнимались и жалели об отсутствии шампанского — такое определённо следовало отметить. Стефан предложил сгонять за ним в ближайший городок, но на это не было ни времени, ни симплитских денег, а в Долине школьникам спиртное бы не продали. Пришлось обойтись пирожными.

* * *

Жан сидел на кровати и ругался. На судьбу, Стефана и немного на себя — за тупость и непредусмотрительность. Надо было не надеяться на один амулет и не перенастраивать, а сделать три и новых. Ну и что, что даже одноразовые порталы требуют разрешения, а нелегальные могут отследить! Уж нашли бы, как это обойти, наверняка же есть способ!

Ромен выслушал очередную малопристойную тираду и в десятый раз повторил:

— Больше ждать нельзя. Я отправлюсь один. А ты пойдёшь и его поищешь.

— Где? — буркнул Жан.

Закат неумолимо приближался, а Стефан как сквозь землю провалился. Жан уже сбегал в библиотеку — вдруг Нуар зачитался, водилось за ним такое, расспросил всех, кого встретил и даже к Николь забежал. Та особо не встревожилась, но обещала поискать пропавшего приятеля. Она же не знала, что в такой момент Стефан просто не мог отвлечься на что-то неважное! А Жан даже не мог показать, насколько волнуется, не рассказывать же ей всё и прямо сейчас.

— Всё, довольно! — Ромен решительно взялся за медальон.

Жан мрачно посмотрел на часы, а потом — за окно. Друг был прав, тянуть дальше становилось просто опасным. Но отпускать Ромена одного тоже чертовски не хотелось.

И тут его осенило:

— Давай сделаем так: мы отправимся вдвоём, я заберу медальон и вернусь. И если Траншан так и не появится — пойду его искать. А если появится — мы с ним к тебе.

Прозвище Траншан прилипло к Стефану мгновенно и намертво, ибо прекрасно подходило к нему в обеих ипостасях[3]. В принципе, оно подошло бы и Жану, кабаньи клыки в смысле остроты не уступали собачьим. Но к нему на тот момент уже столь же прочно прилипло Ажиль[4] — с лёгкой руки Стефана, после второго или третьего превращения Жана недоумённо заявившего:

— Я думал, свиньи неповоротливые, а ты вон какой проворный.

— За свинью ответишь! — возмутился Жан, а Ромен только рассмеялся:

— Ты, аристократ ты наш, свинью только на блюде и видел, с яблочком в зубах. Они и домашние вполне себе проворные! А дикие и подавно.

Жан ещё немного пообижался за «свинью», но с прозвищем быстро свыкся, тем более что это словечко использовалось и в смысле «быстрый на язык», чего у Жана точно было не отнять. Ромена же друзья уже пару лет звали Ленё[5], имея в виду как его «мохнатую» ипостась, так и то, что он на их собственном фоне определённо выглядел «белым и пушистым».

Идея остаться без обратного портала Ромену не особо понравилась, но спорить было некогда, а в качестве компромисса она была в общем-то неплоха.

— Ладно, — буркнул он. — Надеюсь, утром ты меня в любом случае забрать не забудешь.

Жан в ответ фыркнул и потянулся к медальону.

Вернувшись, он некоторое время раздумывал, что теперь делать. Идти искать Стефана? Ясно ведь, что с ним что-то случилось, вот только что? И, главное, где? Один он до утра может по школе бегать, не говоря уже о шансе просто разминуться. А привлечь кого-то, не объясняя, почему отсутствие приятеля — при их-то репутации! — его так беспокоит было совершенно невозможно.

В конце концов Жан оставил на столе записку «Пошёл тебя искать, вернусь через полчаса» и решительно вышел из комнаты. Но на первом же пролёте лестницы столкнулся со Стефаном, почему-то одетым в пальто.

— Ты где шлял… — начал он, не зная, чего испытывает больше — злости или облегчения. Но Нуар быстро приложил палец к губам:

— Тише ты! Пошли в комнату, там расскажу. А ты, кстати, сам-то чего тут?

Жан молча мотнул головой в сторону комнаты — мол, не на лестнице же!

Закрыв за собой дверь, он в двух словах объяснил своё присутствие и в свою очередь потребовал объяснений. Стефан скинул пальто, под которым оказались одни брюки, и полез в шкаф.

— Мне записку в библиотеке подсунули, — сообщил он, натягивая майку. — В тетрадь вложили, пока я за книгами отходил. Такую, знаешь, традиционную — кило кокетства и щепоточка обещаний. Без подписи. Приходи, мол, сам увидишь. В тот тупичок на третьем этаже, где вечно свидания назначают, знаешь?

— И ты пошёл? — фыркнул Жан. — Нашёл время!

— Ну любопытно же! Я думал, поболтаю пять минут, а там видно будет. Расслабился, как дурак. Смотрю, там никого, ну, думаю, купили меня, сейчас смеяться будут. Тут меня из-за угла каким-то оглушающим и шарахнули. Ещё и головой приложился, шишка, наверное, с кулак там теперь и болит, сволочь.

— Покажи! — Жан вытащил палочку и принялся врачевать действительно обнаружившуюся на затылке друга шишку. Ему было не впервой. — Да не дёргайся, сейчас пройдёт! Расскажи лучше, что дальше? И кто это такой смелый?

— Не знаю, он со спины бил. А пока я в отключке был, затащил в класс и запер. И палочку забрал. Думал, я там до утра просижу, да ещё и от Кошана выговор заработаю. И мантию зачем-то стащил. Ну хватит, прошло уже!

— Ну и? — поторопил его Жан.

— Ну и вылез я в окно. Занавеску содрал, рубахой и майкой надставил, как раз до окна первого этажа хватило, а там уже просто, там декор. Пятку только отбил, ну да и чёрт с ней, пройдёт. — он застегнул рубашку и снова набросил пальто. — Дай палочку, а? Надо там всё убрать и окно закрыть, а то если найдут мою «верёвку» — гоблин знает что подумают. Да ещё и запасная мантия как назло в стирке!

— Сиди, я сам схожу, — махнул рукой Жан. Всё же чужой палочкой работать всегда сложнее, да и ушибленную пятку стоило учесть.

Спорить Стефан не стал.

Справился Жан довольно быстро, благо в такое время шанс кого-то встретить был минимальным, да и за метлой идти не пришлось. Правда, распутать верхний узел не вышло, пришлось пожертвовать майкой, просто убрав её очищающим заклинанием. Ну да невелика потеря. Он даже занавеску на место пристроил, правда кое-как, но кто будет проверять?

Десять минут спустя они были уже на месте — в крошечной даже не пещерке, а выемке в скале, где они оставляли одежду Ромена. И тут же поняли, что что-то пошло очень не так. Совсем неподалёку слышалось яростное рычание вперемешку с паническими воплями. Кажется, на два голоса.

Парни мысленно возблагодарили собственную предусмотрительность и взятые «на всякий случай» мётлы. А через полминуты — тот факт, что догадались воспользоваться ими, хотя на четырёх лапах было не сильно медленнее.

Оборотень в общем-то, очень похож на обычного волка, только крупнее. К счастью для двоих типов, неведомо как забредших в крохотную долинку, он совсем не похож на то обезьяноподобное существо, которое любят показывать в киноужастиках. Иначе уже давно сумел бы забраться на дерево, ветку которого оседлал один из незадачливых путешественников. Положение второго было ещё хуже: он цеплялся за узкий карниз на высоте от силы двух человеческих ростов, отчаянно пытаясь закинуть туда ноги, но те раз за разом срывались.

Секунду спустя сорвались и руки — сперва одна, потом вторая.

Потом, когда нашлось время подумать и обсудить, парни решили, что этот тип определённо родился в рубашке. Хотя бы потому, что оборотень почему-то избрал первой целью другого, достать которого с дерева было куда сложнее. До ног бедняги, цеплявшегося за скалу, он вполне мог бы допрыгнуть.

Жан и Стефан сработали так слаженно, словно долго тренировались. Стефан, перекинувшись едва ли не в полёте, кинулся наперерез оборотню. Жан, буквально на мгновение коснувшись ногами земли, подхватил полуоглушённого падением человека и взлетел с ним вместе на тот самый карниз. Там переложил его поудобнее, «привязал» заклинанием и оттащил подальше в скалы. Разбираться, насколько тот пострадал, было некогда, Жан оставил его на более-менее ровном пятачке и кинулся обратно, переживая не столько за незнакомца на дереве, сколько за Стефана. Пёс и волк были примерно равны по размерам, но если у оборотня от присутствия людей всерьёз снесло крышу…

Впрочем, всё оказалось не так страшно. Звери пока не столько дрались, сколько «ругались», но драка могла начаться в любой момент. Стефан пытался оттеснить оборотня от дерева, тот явно не понимал, почему приятель встал между ним и добычей, и злился всё сильнее. «Добычу» надо было срочно утаскивать. Жан прикинул, не оглушить ли мужика, чтобы не дёргался, но побоялся, что тот свалится на землю и решил попробовать сперва словами:

— Эй, придурок, перелезай сюда! — рявкнул он, уцепившись за верхнюю ветку, чтобы удержать метлу на месте.

Человек, видимо, был уже в том состоянии, когда удивление просто отключается. Правда, он не столько «перелез» на метлу, сколько повис на Жане, но до посадки удержался, а это было главным.

Чуть ли не силой заставив второго спасённого разжать руки, Жан от души приложил обоих Нонвигилавериcсом[6] и тщательно осмотрел. Крови, к счастью, не обнаружил, даже тот, что сорвался с карниза, отделался синяками и сломанным ребром. Жан хотел было наложить заживляющее заклинание, благо за годы рискованных шалостей стал в них чуть ли не специалистом, но вовремя вспомнил рассказы Ромена о том, что лечить симплитов гораздо труднее, чем магов. А значит, нужно было сперва проверить, всё ли в порядке у парней.

Разыскать их удалось не сразу — методом кнута и пряника Стефан увёл оборотня в самую дальнюю часть долины и теперь всячески пытался его там развлекать. Наскоро разглядев, что оба целы и, судя по всему, невредимы, Жан поторопился убраться подальше. Прихватив метлу Стефана, каким-то чудом уцелевшую, он облетел долину и обнаружил лагерь незадачливых путешественников: палатка, где всё было приготовлено ко сну, остатки ужина и дотлевающий костёр, над которым висел почти выкипевший чайник с вином. Видимо, к ужину у них планировался глинтвейн.

Именно этот чайник навёл Жана на мысль. Порывшись в мешке с продуктами, он обнаружил ещё одну бутылку вина и бутылку дешёвого коньяка. Кажется, это было как раз то, что надо.

Решив оставить реализацию плана до утра, Жан вернулся к спящим и принялся за врачевание, щедро перемежая заклинания ругательствами. Лечение симплита действительно оказалось делом непростым. И крайне утомительным.

[1] Учёный дельфин (фр.)

[2] Фамилия преподавательницы созвучна с фр. Pâquerette, маргаритка. В качестве прозвища используется другое слово, Marguerite, обозначающее как маргаритку, так и ромашку.

[3] Траншан (tranchant) — лезвие, нож (имеются в виду острые, как ножи, собачьи клыки). Также у этого слова есть значения «смелый, решительный» и «контрастирующий» (в данном случае — с остальной семьёй)

[4] Agile — «проворный»

[5] Laineux — «пушистый»

[6] Nonvigilaveriss (от лат. non vigilaveris se) — усыпляющее заклинание, при котором человек не может проснуться сам. Для пробуждения применяют одно из отменяющих (например Collocarint) или пробуждающих (Nonsomnume, Expergiscimin) заклинаний,

ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ! В БЛИЖАЙШИЕ ДНИ У МЕНЯ НЕ БУДЕТ ДОСТУПА К ИНТЕРНЕТУ. ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ ЗА ЗАДЕРЖКУ С ВЫКЛАДКОЙ.