Феникс (гет)

Ночью я проснулась от того, что кровать подо мной прогнулась под чьим-то весом.

Сердце в пятках.

Я инстинктивно рванулась, пытаясь закричать, но ладонь резко закрыла мне рот. В темноте мелькнуло движение — я перехватила руку, перевернулась и оказалась сверху, готовясь дать отпор...

И тут в свете луны увидела его.

Цзинь.

Его черные глаза блестели в полумраке, губы сжаты в тонкую полоску.

— Охрана у тебя никудышная, — прошептал он. — Боюсь, тени надо наказать.

Я рассмеялась тихо, не выпуская его запястья:

— Ты что, теней за идиотов держишь? Они тебя, скорее всего, тихо ко мне проводили и сделали вид, что не видят в упор.

Он хмыкнул.

— Додумался же к невесте перед свадьбой прокрасться...

Я улыбнулась и потянулась к нему.

И на этот раз никто не помешал.

Поцелуй был огненный, долгий, как месяц разлуки. Мы вынырнули из него, задыхаясь, и Цзинь вдруг резко перевернул меня, накрыл одеялом и... нахмурился.

— Е Сиу, а ты почему в таком спишь?

— В каком таком? — не поняла я.

Он дёрнул за тонкую лямку моей ночной комбинации.

Я фыркнула:

— Не ревнуй! Я сама её сшила — тайком, потому что жара. А халат надеваю только перед приходом служанки.

Его брови поползли ещё выше.

— Ты же ко мне ворона приставил, разве не докладывал? — невинно спросила я.

Цзинь замер.

— Так ты знаешь про птиц?

— Цзинь-эр, я, конечно, не такая умная, как ты, но и не дура. Да и... мне спокойнее было. Я знала, что ты за мной приглядываешь.

Пауза.

— А почему на письма не отвечал?

Я стукнула его кулачком по плечу.

— Прости. Не знал, что писать.

— Хоть весточку! «Люблю», «скучаю», «скоро буду»! — надула я губы.

Он заинтересованно уставился на меня.

— Вот что, оказывается, надо писать...

— А если это неправда?

— Тогда о погоде пиши! Так я всё равно пойму, что ты скучаешь.

Он еле улыбнулся.

— Мои письма получал?

— Получал.

Широкой улыбки я, видимо, ещё не скоро дождусь.

Я потянулась к нему:

— Поцелуй меня... и возвращайся в свою кровать. У тебя завтра великий день.

Он криво усмехнулся, покачал головой и притянул меня к себе.

— Я буду спать с тобой. Вернусь обратно перед рассветом.

И, целуя в лоб, добавил:

— Спи. Завтра нам многое предстоит.

Я счастливо вздохнула, устроилась в его объятиях и заснула.

Утром меня разбудила служанка, причитая, что я просплю свою же свадьбу.

— Госпожа, вас ещё готовить надо, а времени совсем нет!

Цзиня рядом, конечно, не было — будто мне всё приснилось.

День выдался бесконечно долгим. Коронация, церемония, бесконечные поклоны, поздравления, традиции... К вечеру, когда меня наконец проводили в императорские покои, я чувствовала себя новогодней ёлкой, которую никак не могут выкинуть после праздников.

— Пожалуйста, снимите с меня эту корону... — простонала я, едва дверь закрылась за служанками.

Зелёное, красное, золотое — я любила украшения, но сегодня их было слишком много.

И тут вошёл он.

Цзинь стремительно пересек комнату, сел рядом и аккуратно снял с меня вуаль.

И тут же отшатнулся, увидев моё жалкое выражение лица.

— Ты что... передумала быть моей женой?

Я резко схватила его за руку, осознав свою ошибку. Чёрт, я же забыла, с кем имею дело!

— Цзинь, я просто устала! — быстро затараторила я. — А традиции велят ждать тебя и не снимать всё это самой... Помоги, пожалуйста, снять корону. Такое ощущение, что она весит, как упитанная курица!

Он настороженно высвободил руку, но выполнил просьбу. Когда корона наконец оставила мою голову в покое, я с облегчением помассировала шею и потянулась к нему:

— Давай и твою снимем. Тебе, наверное, тоже тяжело.

Он покорно наклонился, позволив мне распутать сложную причёску. В отличие от меня, он не выглядел уставшим — ну да, конечно, он выносливее.

Когда я закончила с волосами, мои пальцы сами потянулись к его одежде.

— Сиу, что ты делаешь?! — он резко вскинул на меня взгляд.

— Раздеваю тебя. — ответила я, слишком уставшая, чтобы фильтровать слова. — Мы же не можем спать в одежде. Давай погасим свет и ляжем.

И тут до меня дошло.

С его точки зрения, я почти девственница.

Да, у нас был секс один раз под афродизиаком, и ещё один — во сне дракона...

Но в реальности — ни разу.

И по всем правилам, я должна была краснеть и запинаться, а не раздевать его, как служанка.

Я замерла, дойдя до нижнего халата, и вдруг покраснела по-настоящему.

Он всё это время следил за моим лицом, а теперь приподнял бровь.

— Что же ты, Сиу? — его голос звучал тихо, но требовательно. — Продолжай.

Я замотала головой, пылая, как закат.

Он поймал мой подбородок пальцами и поцеловал.

Божечки-кошечки...

Я растаяла в его руках, вцепившись в его одежду, как в последнюю соломинку.

А он... начал раздевать меня.

Сначала я напряглась, но потом отпустила его рукава, позволив снять с себя всё.

До последней нитки.

Потом он подхватил меня на руки и отнёс на кровать.

А сам сбросил остатки одежды.

Я не смогла отвести глаз.

Где тот худой юноша?

За этот год он нарастил стальные мышцы — кубики, рельефные руки, вены...

И... ниже я смотреть не стала.

Когда я подняла глаза, его взгляд пылал.

Он был серьёзен. Почти хмур.

Я обеспокоенно спросила:

— Что-то не так?

Он не ответил. Вместо этого взмахом руки погасил свет и лег сверху, вовлекая меня в глубокий поцелуй. Я обвила его шею руками, сгорая от любопытства.

Понятия не имею, что он представляет в постели… Но сейчас я это выясню.

Если раньше я думала, что знаю, что такое плотское удовольствие, то теперь мне нужно перед собой извиниться.

Оказывается, когда с тобой в постели любимый — это совсем другое.

Он не был изощрен в ласках, но был нежен — так нежен, будто это действительно наш первый раз. И я плавилась под ним, почти ничего не делая, только отвечая на его прикосновения.

Всё было будто в тумане, в густой сладкой неге. Под конец я даже удосужилась поймать оргазм, а он, почувствовав это, ускорился и излился в меня.

Потом он скатился в сторону, но я поймала его ладонь — не готова была отпускать.

Мы просто лежали, и я переваривала случившееся.

Что это было?

Почему так… хорошо?

Потому что люблю? Потому что доверяю? Или просто потому, что расслабилась?

И тут мысль ударила, как молния:

МЫТЬСЯ!

Да, мы в условной сказке, но гигиену никто не отменял! Гинекологов с таблетками тут нет!

Я завозилась и потянула мужа за собой.

— Где-то здесь должна быть купальня…

Он с интересом встал и наконец спросил:

— Сиу, что ты?

— Нам нужна купальня! Причём двоим!

— Зачем?

— Ну, понимаешь… — я покраснела, но говорила твёрдо. — Я же не дура и спросила не только про любовные утехи, но и про правила. Мне сказали, что до и после нужно мыться. До — не обязательно, если чистые. А вот после — обязательно, иначе будут неприятные последствия.

Я торжественно кивнула:

— В общем, меня напугали, и я слушаюсь наставницу!

Цзинь тихо рассмеялся, подхватил меня на руки и понёс в соседнее помещение, оказавшееся небольшой, но потрясающей купальней.

Оказалось, что мыться вместе — очень плохая идея.

Смущающая. Очень.

Цзинь мыл меня с интересом исследователя, изучая каждую линию тела, пока я, краснея, цеплялась за его плечи и медленно таяла под его пальцами.

Эх, кажется, сейчас пойдём на второй заход…

Особенно когда его руки, сосредоточенно скользившие по груди, внезапно опустились ниже — по животу, а затем…

Ой-ё.

Я всхлипнула и вцепилась в него крепче.

— Цзинь… — простонала я. — Нам не следует…

Он приподнял бровь, заглядывая мне в глаза:

— Почему?

— Мне сказали, что если сегодня усердствовать… завтра мне будет неудобно. А может, и больно. — Я говорила тихо, почти шёпотом, избегая его взгляда. — Обещали, что так будет только в первый раз…

Он притянул меня к себе, поцеловал в макушку и вздохнул:

— Хорошо. Сегодня будем благоразумны.

Я выдохнула с облегчением, но тут же заглянула ему в глаза — не расстроился ли?

Не злой. Не грустный. Просто… серьёзный.

Я потянулась к нему, лёгким поцелуем запечатлев на его губах обещание:

— Завтра наверстаем все месяцы разлуки. А сейчас… пойдём спать? Пожалуйста?

Он вздохнул и вдруг строго сказал:

— Отвернись.

Я хлопнула ресницами, надула губы:

— Тогда и ты отвернись! Мы сполоснёмся и пойдём. Так будет справедливо.

Он хмыкнул, но отошёл к другому краю купели.

Я быстро отвернулась и старалась мыться как можно быстрее, но…

Всё равно постоянно оглядывалась.

А вдруг подглядывает?

Да, понимала, что это глупо. Но мыться под его взглядом было невыносимо смутительно.

— Я всё! — объявила я и медленно развернулась.

И конечно же…

Он уже стоял на краю, глядя на меня.

— Чтоб тебя… — я обиженно нахмурилась. — Маленький бог-дьявол…

Но тут же протянула руки:

— Ты сюда принёс — ты и забирай!

Едва заметная улыбка тронула его губы.

Одним движением он вытащил меня из воды, завернул в полотенце и понес в спальню.

Ложиться голыми и обниматься было всё ещё смутительно, но заснула я быстро — в его крепких объятиях, с мыслью, что завтра будет ещё лучше.

Я проснулась и снова увидела его нос перед собой.

Ну вот, теперь-то точно можно! И брат не помешает!

Хищно прищурившись, я чмокнула его в нос.

Он открыл глаза и едва улыбнулся.

— Теперь брат нам не помешает, — прошептала я.

Он не ответил. Просто потянулся ко мне и начал целовать.

Я сама притянула его ближе, вцепилась в спину и углубила поцелуй, приглашая к более активным действиям.

Он охотно подчинился.

В свете дня всё было гораздо интенсивнее.

Он оторвался от моих губ и начал осыпать поцелуями моё тело, медленно спускаясь вниз.

Мне казалось, что я таю, как масло на огне.

В порыве страсти я сбросила одеяло — и о боги…

Он целовал мои бёдра.

А потом… между ними.

Интересно, где он такому научился? Кто посмел его учить?!

Ладно, потом узнаю.

Он перестал «мучать» меня и начал медленно подниматься обратно по моему телу.

Я не выдержала — потянула его к себе, вновь захватывая его губы, одновременно раскрываясь под ним полностью.

И он не разочаровал.

Вошел одним слитным движением, отчего я всхлипнула ему в губы и вцепилась в него крепче — чтобы он не подумал, что сделал что-то не так.

Я чуть двинулась ему навстречу — и он правильно расценил этот жест.

Кажется, у меня идеальный любовник в мужьях.

Наше соитие было нежным и страстным одновременно.