Принц-половинка (джен)

Уважая читателей, канон пересказывать не буду — его и так все читали. Поэтому повествование в последней главе весьма фрагментарное, скорее о борьбе внутренней, чем внешней.

 

Первое время после возвращения в родной мир Северус никак не мог привыкнуть. У него болели глаза от слишком яркого солнца, а телу не хватало активности. Он просыпался рано, настороженно оглядывался, но вокруг было тихо и темно. Не слышалось дружелюбного ворчания или звонкого жизнерадостного голоса, зовущего его по имени. Не было необходимости вскакивать и колоть дрова, таскать воду, пить кипяток с ягодами и топать куда-то до заката, пока ноги не начнут гудеть. Не нужно было высматривать говорящие грибы, дерущиеся камни, злобные бубнящие пни или дупла-людоеды. Прогуливаясь по лесу, он по привычке автоматически высматривал место для укрытия и дрова для костра, но мир был привычным и знакомым, в нём ничего не изменилось, кроме самого Снейпа.

Северус купил новую палочку с чешуйкой морского дракона. Прежняя, с сердечной жилой, ему больше не подходила. Немудрено: с тем, сколько он возился с рыбой — дрался, лечил, разговаривал, — странно, что сам не обзавëлся жабрами.

Он носил начищенные до блеска туфли, привычные мантии, но больше не ощущал себя «в своей тарелке». Роль «зельевара», «декана», «Ужаса Подземелий» была ему мала, как слишком узкие и короткие брюки, из которых он вырос, но вынужден натягивать снова.

Даже споры с коллегами потеряли былую остроту, ему не хотелось больше доказывать окружающим свою значимость, тешить болезненную уязвимую гордыню, которую лелеял с подросткового возраста. Северус уже побыл героем, единственным в мире чародеем, не Избранным, но Последним и впечатлений хватило с головой. Кроме того, коллеги не были теми людьми, которым хотелось открыться. За долгие годы совместного преподавания они остались для Снейпа чужими, и в этом отношении как раз всё осталось неизменным.

Он, как и прежде, был один.

В Хогварсте даже посох реагировал не так, как прежде — отклик был слабым, но чары всë равно получались мощными, тяжеловесными. Наверное, магия в Школе не такая сильная, или артефакт плохо приспособился к незнакомым реалиям. Северус скучал по его непосредственной живости, но знал, что тот, как и прежде, ему верен.

Немного осталось предметов, связывающих его с другим миром, но все их он старался носить с собой. Просто на всякий случай. Амулет на шее. Уменьшенный посох во внутреннем кармане, клубок и костюм из буневой кожи — в мешочке с внутренним расширением на поясе. Неизвестно, когда из кустов снова появится весёлая зелёная дева и утянет его к очередным приключениям.

Хотя Снейп и сам знал, что эти надежды — очередной самообман. Просто обманывая себя, жить казалось легче.

* * *

На первом уроке зельеварения у четвертого курса Северус глянул в глаза Поттера, такие знакомые изумрудные озёра, и абсолютно ничего не почувствовал. Прошлое перегорело в пламени змия, истлело в кузнечном тигле принцессы Боряны, было смыто волнами Краевого моря. Гораздо больше саднила тоска по глазам другим — блестящим, лазурным, любопытным, отражающим звезды и сохраняющим их в себе. Он взмахнул палочкой:

— Рецепт на доске. Если за всё лето не удосужились открыть книгу и теперь испытываете затруднения, просмотрите главу в учебнике и приступайте. — После чего уселся за стол и принялся листать «Вестник зельеварения». Зелье действительно не было настолько сложным, чтобы поминутно совать нос в каждый котëл.

В классе нерешительно зашушукались, и Драко подал голос:

— Прошу прощения, декан, вы разве не будете нас… контролировать?

— Вы уже на четвёртом курсе, предполагается, что читать и выполнять задание по чëткому плану, висящему перед глазами, сумеете. Или желаете, чтобы я прочитал вам инструкцию вслух, как сказку на ночь, мистер Малфой? — поинтересовался профессор, но всё же выглянул из-за журнала, кидая взгляд в сторону гриффиндорцев: — И мистер Поттер, мистер Лонгботтом, напоминаю: если будете проявлять свойственную вам невнимательность, могут пострадать не только вы, но и окружающие. Если себя не жалко, пожалейте хотя бы девочек.

После чего снова укрылся за страницами и никак не реагировал на творящийся в классе бардак, только согласно кивал, когда ему на стол начали ставить подписанные пузырьки готовых зелий. Некоторые из них даже оказались сварены достойно. И обошлось без взрывов.

В целом, даже несмотря на проведение Турнира, учебный год начался для Северуса довольно спокойно. Студенты озорничают? Ну, так не лютни рогатые по коридорам бегают. Коллеги чудят? С ними проще договориться, чем с нальвами, они не хотят его утопить. Директор странный? Видали грибы и постраннее. Волдеморт просыпается? Ожидаемо, он подождëт, для этого и вернулся. Снейпу было, с чем сравнивать, и теперь он скорее действовал по принципу: «Бывает и хуже», чем «Всë пропало, а если недоглядеть, пропадëт ещё больше».

Искренне и отчаянно, как раньше, он вспыхнул один раз, когда Грюм на его глазах превратил Драко в хорька и принялся подбрасывать, как меховую игрушку.

Перехватить контроль, превратить подростка обратно, отпихнуть его, дезориентированного, на руки друзей — секундное дело, кажется, для этого даже палочка не понадобилась, так он был зол. Долг, его Сила, тяжело и гулко резонировал в голове, заставляя сердце биться быстро и жарко. От сырой магии потрескивали волосы, и Снейп понял, что палочки в этом бою ему будет мало.

— Кажется, кое-кто позабыл о профессиональной этике… Не пора ли преподать урок? — прошелестел он так ядовито, что покойный Зябр наверняка аплодировал.

Грюм зарычал, вынимая палочку. Северус, легко развернув запястье, мысленно активировал посох и обитая металлом пятка со звоном ударилась о камень, выбивая искры. Ощущая ладонью такую знакомую приятную гладкость, он испытал нахлынувшую ностальгию, но расслабляться было не время.

— Посох, Снейп? С каких пор ты пользуешься ветками?

— С тех самых, как приходится приструнять непочтительных псов. Выходи, Аластор…

Отражать заклятия посохом оказалось даже проще, чем палочкой. Заряды разбивались о насыщенное магией дерево, стекали, и посох благодарно гудел, напевая боевой гимн. А складки широкой мантии, разлетаясь, как крылья, мешали рассмотреть движения. Заклинания Снейпа вылетали из наконечника посоха широкие, как взмах секиры, тяжёлые, как кувалда, и, задев Грюма краем, он вынудил его захромать на здоровую ногу.

— Силён, паршивец, — ругнулся отставной аврор.

— Это ты одряхлел, — держа посох перед собой отозвался Снейп. Раньше Грюм казался ему достойным бойцом, но теперь, выдержав бой против трехглавого лживого чудища, которое с разных сторон обдавало его огнём, он не считал Аластора таким уж серьёзным соперником.

— Не трогай учеников, — посоветовал он, снова уменьшая посох и пряча его в карман.

— Иначе что? Отравишь?

— Хотелось бы пригрозить, что русалки Чёрного озера не отказываются от сырого мяса, а ты упитанный. Но нет, всего лишь напишу на тебя жалобу.

Гнев стих, и Северус снова напомнил себе, что он не в лесу. Хотя, стоило признать, в лесу ему было проще.

Жизнь его будто разделилась на части. Трудное детство с проблесками яркого безоблачного счастья. Служба у Волдеморта, которая чем дальше, тем больше напоминала кошмар наяву. Работа в Хогвартсе, где все его эмоции, все мысли были пронизаны болью, обидой, стыдом, ненавистью, гневом. Тогда он звучал, как струна в постоянном напряжении, весь переломанный. Потом путешествие в другой мир, где оказалось, что он ещё может жить, дышать, смеяться, побеждать и влюбляться… И снова возвращение в Хогвартс, где жизнь Снейпа стала на паузу, а весь он посвятил себя единственной цели — дождаться возвращения Тёмного Лорда и спасти Поттера. Всё остальное стало неважным, мимолëтным, не помогало двигаться к цели, а, скорее, докучало.

Его пытался деликатно расспрашивать директор, но Северус смотрел Альбусу в глаза и спокойно отвечал, что всë в порядке. С его точки зрения это не было ложью, он смирился и принял своё будущее. Желая только продать жизнь подороже.

Попытку достучаться предприняла и Макгонагалл, которая прямо поинтересовалась, с чего это Снейп стал таким равнодушным.

— Северус, с этим Турниром, четырьмя чемпионами все будто с ума посходили! Школа на ушах, и только ты ходишь безмятежным, будто тебя это не касается! Нельзя же так! Или тебе всё равно, что произойдëт на испытаниях?

— В целом, повлиять на происходящее мы не можем. Только по мере сил подсказать или подстраховать. Так зачем бегать кругами в панике? Это же бесполезно…

— Ты мог бы проявить немного больше энтузиазма! Или всë дело в том, что мой гриффиндорец стал одним из чемпионов? Знаешь ли, это мелко!

— Минерва, я прекрасно знаю свои недостатки. Буквально недавно мне их перечислил… один нехороший человек. Что я тиран для детишек, предвзятый, злой, гневливый лжец, лицемер и предатель. Вряд ли ты сможешь придумать что-то новое.

— Похоже, этот человек умëн, было бы интересно с ним пообщаться.

— Поверь мне: не было. Это буквально последний человек, с которым я бы пожелал тебе встретиться.

— Что же с ним случилось?

— Не пережил встречи с пуговицей. В любом случае, я помню о своих обязанностях и, разумеется, помогу. Просто не понимаю, почему я должен при этом бестолково носиться, на кого-то орать или, тем более, шумно выражать свои возмущения? Где написано, что я местное пугало?

Макгонагалл, не встретив привычного потока ядовитых замечаний, казалась немного сбитой с толку и нерешительно поинтересовалась:

— Северус, что с тобой на самом деле произошло? Ты кажешься… спокойнее?

Снейп хмыкнул. Пожав плечами, он не стал ничего объяснять, просто отправился дальше по коридору, и Минерва с удивлением поняла, что он напевает: «В пасти льва, на дне морей, нет моей любви верней…».

* * *

Тревожиться Северус начал, когда ему приснился Зябр. Невысокий лысоватый морознавец сидел на стуле верхом и хихикал. На следующую ночь сон повторился, но теперь это был крутящийся табурет, на котором Зябр катался, будто на карусели.

— Что ты здесь делаешь? Ты мëртв, — напомнил об очевидном Снейп, прерывая его веселье.

— Ещё как мëртв, — согласился тот. — Но для нас это не конец, всего лишь этап. Глупый мальчик, для морознавцев смерть — работа, источник силы, знаний, самой жизни. Даже если мы умираем, делаем это не до конца.

— И теперь ты таскаешься за мной, чтоб отомстить? — Снейпу не улыбалось каждую ночь смотреть на эту рожу.

— Ты чуть не стал очень плохим слугой, но ученик ты — ещё хуже, — обиделся морознавец.

— Не собираюсь я у тебя учиться! — ощетинился зельевар.

— Не хочешь, а придётся. Нужно передать опыт. Как, по-твоему, я попал в обучение к наставнику? Я его убил! — Зябр засмеялся, будто это была отменно весëлая шутка.

— Не думаю, что ты сможешь меня заставить…

— Никуда ты не денешься, глупый ученичок, я буду приходить, рассказывать, ты не сможешь не слышать, а там и запомнишь. Теперь это есть в тебе, и останется там, даже если ты никогда не воспользуешься морознанием.

Соскочив со стула, Зябр внезапно укусил себя за палец, растирая кровь по лбу Северуса. Тот даже не мог пошевелиться, лишь яростно сопел, когда тепловатая влага поползла по носу.

— Будешь обладать ви́дением, тебе, мой убийца, уйдёт мой дар.

— Отвяжись, — сквозь зубы выдавил Снейп.

— Это и будет твоим наказанием, проклятием и воплощением моей мести, — в самое ухо уже без улыбки прошелестел Зябр. — Посмотрим, насколько долго ты сможешь сдерживаться от применения моей силы. Ученик.

Снейп ругался и слал на голову морознавца десятки проклятий. Он пил зелье сна без сновидений, но его нельзя было принимать постоянно. Пытался дремать днëм, но Зябр приходил и тогда, проникал в дремотное марево и принимался шептать, а его сладкий яд действовал сильнее настоя белладонны — пьянил и лишал желания сопротивляться.

Теперь Северус слышал мëртвых, при встрече с ним уважительно раскланивались привидения, а шорох костей под землëй напоминал стук сухого гороха в старинной детской погремушке. Он мог бы их позвать, поднять. Но ему это было не нужно. Он не такой, как Зябр!

Северус учил, присматривал, охранял, варил зелья и лечил, выполнял свою работу, но затылком ощущал смертельный холод. Одному ему было всё сложнее с этим справляться и он снова начал рычать на учеников, срываться на коллег, погружаясь в уныние.

В один из вечеров он лëг спать, сунув в карман клубок бабы Пети. Северус и сам не знал, на что надеялся, но эта ниточка до сих пор связывала его с прошлым, и он рискнул. В конце концов, Болотнику раньше ничего не мешало бродить по снам. Как теперь и покойному Зябру. Тонкий мир сновидений для того полотнища был важен.

Пальцы касались мягкой шерсти, голова стала лëгкой, а в чернильной мгле перед Снейпом выросла Избушка на курьих ножках. Высокая, чуть не под небо, костистая и страшная, Избушка из мира сновидений совсем не напоминала уютный дом, в котором ему довелось жить.

И старуха из него вышла другая — жилистая, суровая. Одна половина у неё была привычной, живой, со сморщенной морщинистой кожей и седой косой. А другая — костяной, с ярко сияющим глазом, белеющими костями на месте руки и ноги, с длинным острым серпом в руке.

— Неужто решил руки опустить? — холодно поинтересовалась Яга. — Или слаб ты? Плохо обучала тебя, волшебник?

— Зябр донимает. Не хочу я его видеть.

— Учись. Как только станешь достаточно умел — сам его и прогонишь. Говорила уже: только от тебя зависит, насколько могуч ты будешь.

Она развернулась, чтобы уходить, но затормозила, шагнула к Снейпу и бережно погладила его по голове живой рукой.

— Ты сам выбрал дорогу. Теперь зубы сцепи, волю в кулак, да иди. Помни — мы в тебя верим, мальчик.

Проснувшись, он продолжал ощущать на макушке её прикосновение, но и приобрёл немного уверенности. Потусторонняя Петерина права — только от него зависит, когда он сможет набраться опыта, чтобы победить неупокоенный призрак и избавиться от Зябра в своей голове.

Просто ещё одна задача, которую ему предстоит решить в одиночку.

Каждый день он продолжал выполнять свои обязанности, а по ночам пытался выпихнуть морознавца из своего сознания. Тот смеялся, считая эти попытки смехотворными и нелепыми, усаживался на стул и продолжал рассказывать, а иногда и показывать. Но его тошнотворные истории и ритуалы лишь укрепляли решимость Снейпа от него избавиться.

В постоянных хлопотах год пролетел — не успел он и глазом моргнуть, и вот Северус стоял перед директором, расстëгивая запонку на левом запястье:

— Метка ожила! Раз он вернулся, не пора ли нам закончить то, что собирались?

— Ещё не время. Гарри не готов встретиться с ним.

— При чём тут Поттер? Разве мало взрослых волшебников, готовых дать отпор? Сейчас, пока Тёмный Лорд ещё слаб, не собрал сторонников…

Последовавший за этим рассказ о крестражах и той печальной судьбе, которая ждёт мальчика, заставил Снейпа снова впасть в ярость. Как бы то ни было, Лили оставалась его подругой и он обещал сохранить её сына в память о матери.

— Неужели ты к нему привязался?

— Привязался?! Я?!

Он вызвал патронуса, чтобы показать, в чëм его истинные мотивы, но вместо привычной лани на пол шмякнулся жирный серебристый кот. Мохнатый зверь широко зевнул, мрякнул, потом в два прыжка запрыгнул на шкаф и спланировал оттуда, расправив кожистые перепонки.

— Это что? — озадаченно поинтересовался директор.

— Котлëт, — уныло отозвался Северус, наблюдая, как котоптах парит над столом. Драматичный момент был окончательно загублен — чересчур морда у кота была наглая и довольная.

— В любом случае, Альбус, умереть Поттеру я не позволю. Это противоречит моим обетам. — Он приподнял руку, напоминая о своих долгах. — Придумайте что-нибудь ещё.

— Но, мальчик мой, он должен! Возможно, каждому из нас придется пожертвовать жизнью ради достижения цели. Ради общего блага…

— Своей жизнью я пожертвовать могу. Но и только. Я дал обещание по возможности хранить жизнь других, как наивысшую ценность, и не могу позволить себе нарушить слово. Я и так не смог помочь Диггори, а отпустить на смерть кого-то ещё… Те, кто стали мне дороги, этого не поймут…

— Послушай, Гарри единственный ключ к поиску частичек души Тома, без него остановить его будет невозможно. Том будет возвращаться снова и снова!

— Побудьте Гэндальфом. Соберите своё Братство и отправляйтесь на поиски сами, — ворчливо предложил Снейп. Ляльвис рассеиваться не собирался, он сигал по столам, пытался дëрнуть прозрачной лапой феникса за хвост и в целом вёл себя, как непрошеный гость на вечеринке.

— Не мог бы ты отозвать своего патронуса? — спросил директор, который и сам не мог сосредоточиться.

— Это кот. Коты на всех полотнищах ходят сами по себе и делают, что хотят.

— Извини, Северус? На полотнищах?

— Неважно. Альбус, пока я готов выполнять вашу просьбу, изображать смирение. Но моё терпение не безгранично. Или вы выступите против Волдеморта, или мне придется сделать это самому.

Северус понимал, что в прямом противостоянии с Тёмным Лордом неизбежно проиграет, что его измотали стычки с Зябром, а посох в этом мире вовсе не так силëн. Но от своих обещаний он отказываться не собирался.

* * *

Время тянулось неимоверно медленно. Год, потом второй. Амбридж, которая даже наполовину не так харизматична, как Болотник. Преподавание Защиты, давно переставшее быть значимой целью. Уроки. Педсоветы. Регулярные визиты Зябра. Дар морознавца давал о себе знать и возле Снейпа начали вянуть цветы.

Его сторонились и орденцы, и пожиратели, а Тёмный Лорд не посылал блудного зельевара в рейды, инстинктивно испытывая в его присутствии дискомфорт. Том Риддл так долго прятался от смерти, что стал особо восприимчив к любым её проявлениям. Хотя он бы никогда не признался себе, что боится своего слугу.

Северус не напоминал директору о своей просьбе, но Альбус помнил об ультиматуме, при встрече иногда клал ему ладонь на плечо, будто успокаивал, просил потерпеть ещё немного. И Снейп терпел.

Он выходил из Хогвартса, отправлялся в поместье Малфоев, склонял голову перед гомункулом и смотрел. С помощью своего нового дара Снейп видел, что творение Петтигрю, полученное из крови, плоти и кости, не было цельным. Он отчëтливо различал живые и мëртвые части, будто их собрали и грубо сметали из кусков. Наблюдал, как магия течëт по искусственному телу, поддерживая жизнь, будто инженер, оценивающий работу интересной машины. Более того, теперь он мог бы сделать подобное тело сам. Но это было то самое знание, которое он применять не хотел. И хвала окклюменции — Волдеморт ни в коем случае не должен об этом знать. Ведь даже в таком «пограничном» состоянии Тëмный Лорд оставался очень силëн.

После Снейп возвращался в Школу и с грустью наблюдал, как постепенно мертвеет рука директора. Он мог сварить укрепляющее зелье, прочитать обережный наговор, но не вернуть к жизни уже увядшую плоть. Лишь придать ей видимость жизни.

Была в этом некая мрачная ирония — оба его «хозяина» частично мертвы, а он сам, знаток смерти, ходит у них на посылках.

Как только подобные мысли возникали в голове, он уходил далеко в лес и колол дрова. Или принимался до изнеможения тренироваться с посохом. Гордыня, высокомерие — ниточки, которыми пользовался Зябр, чтобы им манипулировать. Северус не мог допустить подобной слабости. Оступиться так просто: сначала он решит, что чем-то сильнее и лучше других, после подумает, что знания морознавца могут быть полезными. Попробует раз, другой, втянется и превратится в сумасшедшего убийцу, упивающегося смертью. Такого, который ради власти готов украшать стены гостиной трупами. Мучает китов и людей. Который недостоин называться человеком.

Поэтому он трудился, а после отправлялся спать, продолжая свою борьбу.

— Волдеморт может стать куклой в твоих руках, — шептал ему Зябр. — А директор совсем ослаб — сделать из него умертвие легко. Он будет послушен, продолжит служить вашему общему делу, но уже под твоим руководством. Сделай их своими рабами, и в твоей стране наступит мир. Такой, каким ты его видишь… Подумай, Ученик. Позволь я тебе помогу…

Снейп молчал. Он давно перестал отвечать Зябру. Просто игнорировал. Хотя полностью избавиться от назойливого приведения пока не получалось.

— Мëртвые слуги полезны и удобны. Никто не спорит, не возмущается. Твои приказы беспрекословно выполняются. Идеальный коллектив для лучшей магической школы…

— Захлопнись!

Одна мысль об этом заставила Северуса ужаснуться.

— Тихие спокойные профессора. Исполнительные безмолвные эльфы. Дети, молча идущие шеренгой по коридорам. Все послушны твоей воле…

Даже в худших кошмарах он не хотел бы увидеть подобного, и слушать морознавца, видеть восторг и мрачное предвкушение на его лице стало так противно, что терпение Снейпа лопнуло.

— Так. — Он встал, стряхивая с себя наведëнные Зябром путы. — Достаточно.

Прищурившись, активировал ви́дение, будто изучал привидение под рентгеном.

— Я ведь пытался по-хорошему, — сообщил Снейп морознавцу, прилепляя того к стулу. — И да, я внимательно слушал. Учитель.

Зачерпнуть немного своей магии, подхватить плеть силы со старого кладбища, сухой, ломкой, пахнущей тленом, свить их вместе, образуя примитивный лук и стрелу.

— Подобное уничтожается подобным, — сказал он, запуская стрелу в Зябра. Тот выгнулся, вскрикнул и рассеялся дымом, а Снейп проснулся, поднялся и долго мыл руки под проточной водой, пытаясь стереть мерзкое склизкое ощущение, которое сохранилось на ладонях после применения чуждой силы.

Северус обещал себе не использовать эту магию. Но если нет другого способа победить, приходится идти на крайние меры. Весы добра и зла в его душе снова колебались, но он надеялся, что груз его проступков не будет чрезмерным, когда он сам уйдëт за Грань и наступит время платить.

* * *

Похоже, Дамблдор всерьёз принял предложение с Братством, так как в начале лета Альбус погиб в стычке с Беллой, а Гарри с друзьями пустились в бега. Снейп, получив назначение, вошёл в кабинет директора на правах хозяина, и тут же устроил перебранку с портретом, испытывая сильное желание сходить на кладбище, поднять зомби и заставить его разбираться с оставленным за собой бардаком.

— Я же просил не трогать мальчика!

— Гарри пошел на это добровольно. Он должен исполнить свою миссию…

— Вы запрещали мне бросить вызов Лорду, так сколько мне ещё ждать?!

— Северус, пожалуйста, — нарисованный старик выглядел очень старым, но не сдавался. — Гарри вернётся, ему очень понадобится твоя помощь. Всей школе она нужна… Прошу, не делай глупостей.

Снейп зажмурился до боли, в сердцах стукнул по столу кулаком, но после выпрямился, привычно старая с лица все эмоции:

— Сжать зубы, терпеть и идти до конца… Что ж, подождëм ещё…

С этими словами он наложил на портрет Альбуса заклятие немоты и уселся за стол разбираться со школьной документацией. Он ждал три года и его работа здесь пока не закончена.

Проходя по коридорам, он слышал камень, ощущал магию Хогвартса, его крепко удерживал долг и обязательства, но при этом Северус всë сильнее ощущал себя здесь лишним. Магия другого мира приняла его, питала, хранила, как своего Единственного волшебника, там он образовал связи, обзавëлся друзьями, близкими, любимой, и теперь, вернувшись, воспринимал себя, как выросший ребëнок, который полностью отделился от родного дома и теперь почти без эмоций смотрел на комнаты, коридоры, площадки, которые раньше были ему дороги, но стали чужими.

Это было его прошлое, но и единственное, что оставалось. Альфа и Омега, начало и конец. Как бы ни звучало это пафосно, претенциозно и банально, но в Хогвартсе он когда-то мечтал, стремился к новому, придумывал идеи, надеялся на светлое будущее. И тут же ему предстоит умереть, здесь сходятся все пути, и здесь его место, как учителя и защитника.

С таким настроением он и провëл этот год, который по сравнению с другими оказался удивительно тихим. Снейп не хотел того, но он пугал. Кэрроу на первых порах пытались наводить свои порядки, но он глянул на них очень внимательно, и пожиратели присмирели. Инстинкты живо подсказали им, что злить директора не стоит, а жаловаться на него Волдеморту было нелепо — Снейп же ничего им не сказал, не сделал. Просто Посмотрел.

Преподаватели, учащиеся — все ощущали растущее в воздухе напряжение. Даже гриффиндорцы, которые никогда не отличались чуткостью, предпочитали собираться в Выручайке, но не смели выражать свой протест открыто. Пока за стенами Хогвартса ловили людей, охотились за Гарри Поттером и его друзьями, запугивали и убивали, в Школе проходили занятия, будто все невзгоды, ужасы и лишения не могли пробраться через порог, разбивались о полы чёрной директорской мантии.

О возвращении Поттера Снейпу сообщили привидения. Они тревожились, не хотели, чтобы их ряды пополнялись новичками, но и боялись просить о чëм-то человека, который способен развеять их щелчком пальцев. Серебрящаяся полупрозрачная толпа чуть колыхалась, застыв у двери в ожидании, пока Северус, выслушав их просьбу, переодевался в костюм из буневой кожи, набрасывал на плечи мантию, брал посох и прятал палочку в футляр на запястье. Амулет Боряны приятно согревал, будто подбадривал, а клубок он переложил в карман, туда, куда его положила баба Петерина, отправляя его на встречу с Зябром.

— Я всë сделаю, — пообещал он. — Позаботьтесь о детях.

— У них целое войско, — напомнил негромко Кровавый Барон.

— У меня тоже, — сухо отозвался Снейп, прислушиваясь к шороху костей. Хогвартс не в первый раз пытаются покорить, и на холмах вокруг осталось достаточно скелетов тех, кому не повезло.

Спускаясь по лестнице, он наткнулся в Большом зале на митинг, который устроил Гарри, пытаясь своим примером поднять остальных на борьбу. Алекто и Амикус валялись тут же без чувств — озлобленные профессора не стали с ними церемониться.

Луч заклинания от нервной Минервы он отбил посохом в стену и Посмотрел на неё. Макгонагалл побледнела и сдвинулась так, чтобы прикрыть собой детей.

— Я разберусь. Уходите через подземные ходы. Никто не должен пострадать, — приказал он, даже не сомневаясь, что его послушаются.

— Он же пожиратель! Нет ему веры! — гневно воскликнул Рон, и его поддержал гул редких голосов гриффиндорцев, который тут же смолк, стоило Снейпу на них взглянуть.

— Мы будем драться, школа — наш дом, — спокойно сказал Флитвик. Полугоблин стоял, сложив руки на груди, излучая решимость.

— Хорошо. Но только взрослые. Детей здесь быть не должно.

— Почему он указывает? — Рона не было в Хогвартсе в этом году и он не понимал, почему остальные боятся и слово сказать наперекор крючконосому уроду.

У Северуса подала о себе знать метка. Волдеморт приближался и созывал сторонников. Раньше она была полезной, и теперь он воспользуется ею снова. Связь с гомункулом, которая гарантирует, что тот никуда не сможет сбежать, не скроется в очередной крысиной норе, не попытается улизнуть. С помощью этой связки Снейп сможет найти врага где угодно.

Развернувшись, он направился к выходу, пока за его спиной профессора готовили эвакуацию. Кто-то из студентов возмущался, рвался в бой, но это было неважно. Коллеги справятся.

Северус намеренно не хотел пока передавать Гарри слова Альбуса. Не желал вешать на юношу этот груз, он боялся, что тот воспримет слова Дамблдора, как руководство к действию и сам побежит навстречу Волдеморту, желая исполнить предназначение. Гарри и так многое пережил, чтобы теперь добровольно идти на смерть. И, если Снейп справится, умирать Поттеру не придётся. А если нет... что ж, для морознавцев смерть — всего лишь этап.

Он уже вышел на крыльцо, когда за спиной послышался топот. Конечно, его догоняло Золотое Трио.

— Возвращайтесь в укрытие, — резковато скомандовал он.

— Ну, уж нет! Мало ли, что ты задумал!

— Мы не можем вам доверять, сэр, — твëрдо сообщила Гермиона, успокаивая Уизли пожатием руки.

— И глаз с вас не спустим, — предупредил Поттер.

— Что ж, смотрите, — Снейп пожал плечами, выходя во двор и поднимая посох.

Хогвартс за его спиной дышал, замок был жив, он боялся боли и просил защиты у человека, который год им руководил. Магия плескалась внутри Снейпа, как в тот день, когда он сражался со змием, и часть её он влил в щиты Флитвика, который устанавливал защиту, стоя на вершине одной из башен. Так надëжнее.

Следующим взмахом он разбудил тех, кто спал под землëй:

— Поднимитесь и держите. Не вредите, просто держите.

В армии Волдеморта также были люди, которые оказались здесь из страха, по глупости, не по своей воле. Вчерашние дети, слишком молодые, чтобы мыслить критически. Лишние смерти никому не нужны.

Земля слегка подрагивала, из-под слоя дерна прорывались костлявые руки. Выползая из земли, выныривая на берег со дна Чёрного озера или вываливаясь из лесных зарослей, древние скелеты вызвали в рядах готовящихся к атаке пожирателей панику. Тухлая вонь, которая всегда сопровождала зябровы чары, поплыла над землëй и подростки за спиной Снейпа закашлялись.

— Фу! Что это? — воскликнул Гарри, закрывая рукавом нос.

— Это морознание, — отозвался Снейп. — И я всё так же настойчиво советую вам со мной не ходить.

— Это моё дело! — сердито возразил Поттер.

— А моë дело — сохранить вам жизнь. Я обещал. Вашей матери. Директору… И другим людям. Которых я не могу подвести.

— Вы не можете мне указывать! Даже если запрещаете, я пойду сам!

Мальчишка был чрезвычайно упрям и горел идеей стоять до конца.

— У всех нас свои долги, — еле слышно отозвался Северус, медленно направляясь к хижине Хагрида. Туда, куда вела его связующая с Волдемортом нить.

Тем временем скелеты, добравшись до пожирателей, пытались их ухватить. Они тянули вперëд руки, цеплялись за мантии. Засвистели заклинания. Некоторые маги закрывались щитами, другие пытались отбиваться, в суматохе попадая по своим. Всё больше костлявых защитников появлялось среди деревьев — Запретный лес за долгие годы забрал много жизней. Там были и люди, и чудовища, и кентавры, хотя и странно было, как скелет кентавра сохраняет целостность и не распадается на две части.

— Так и знал, что вы злой колдун, — бубнил за спиной Снейпа Рон.

— Один из моих наставников был злым колдуном. Я же пытаюсь оставаться хорошим. Весы колеблются, мистер Уизли.

Голос Северуса по мере того, как он использовал ви́дение и силу Зябра, становился всё более низким и эфемерным, будто он сам превращался в привидение.

Появление великанов оказалось неприятным сюрпризом, оцепление костей удалось пробить, но тех пожирателей и егерей, кто смог кинуться в атаку, встречали защитники замка. Запахло свежей кровью.

— Плохо. Я пытался этого избежать.

На них кинулся шальной оборотень и тут же отлетел, получив огненный заряд в морду. Но преимущественно на Снейпа и его спутников, скромно держащихся в стороне, внимания не обращали. Директор шёл вперёд спокойно, будто ему положено здесь находиться. А основная масса пожирательской армии стремилась туда, где высились укрытые щитом стены замка, где мирно перемигивались тёплые огоньки в окнах. Внимание отвлекали и скелеты, которые, рассыпаясь, снова собирались или ползли по частям, затрудняя нападающим движение, заставляя их спотыкаться и падать, и только вокруг Снейпа и его спутников земля оставалась спокойной. Они шли, почти незамеченными, пока за стеной скелетов постепенно разворачивалась битва.

Уже подходя к хижине, Снейп затормозил и остановился, наблюдая, когда из-за неё вывернул Волдеморт. Тёмный Лорд был один, но не казался слабым, беспомощным или уязвимым. Он не видел опасности в четырëх противниках, трое из которых — вчерашние школьники, поэтому мог позволить себе снисходительную насмешку.

— Северус. Ты привёл ко мне Гарри Поттера? Ценю твою верность.

— Я пришëл, чтобы вас остановить.

— Неужели ты так глуп, что осмелился выступить против меня?! Я всегда буду сильнее! Тебе не выстоять, несмотря на твои дрессированные черепушки. Хотя, признаю, выглядит эффектно.

— Мой Лорд, как бы ни были сильны, вам не сравниться с великими волшебниками прошлого. Никто этого не сможет. Вы просто человек. Смиритесь. Против человека у меня есть шансы...

Северус вспомнил ощущения, которые пережил в замке Бел-Леарда и с сожалением признал — сам он никогда не сможет стать настолько могущественным. Но, в то же время, Волдеморт при всей своей силе, также до этого не дотягивал. Он был очень талантливым, умным, бессовестным хулиганом. А Снейп, при всех недостатках, был и остался учителем. Который не мог позволить подопечным пострадать.

— Когда-то я утверждал, что никого спасать не обязан. Это не совсем верно. Я не подряжался спасать взрослых, они и сами отлично справляются. Но мои ученики — другое дело.

Волдеморт сухо хохотнул, обнажая палочку, но в чертах его змеиного лица промелькнула неуверенность. Северус мимолëтно удивился — неужто тот его боится? Но дальше времени на раздумья не было. Ему пришлось вступить в бой.

Тëмный Лорд был силëн и искусен. Когда-то давно он сам учил юного Снейпа и многие его уловки были знакомы обоим. Но около двух месяцев Северуса натаскивала в бою Петерина, и он три года продолжал тренировки, поддерживая тело в форме.

Снейпу пригодилось всё, чему он обучался: собственная быстрота и ловкость; хитрости Ильи и бабы Пети; защита посоха, который продолжал оберегать хозяина, иногда самостоятельно отражая отдельные хаотично летящие заряды.

Волдеморт зашипел, отскакивая назад, когда сгусток белëсого пламени лизнул подол его мантии.

— Я могу продолжать так долго, — пообещал он. — И даже если ненароком погибну — воскресну снова. Вернусь, убью тебя, Поттера и всех, кто был вам хоть капельку дорог. Ваша память обратится пылью, а люди будут плевать на ваши могилы!

Он источал яд, как бешеное животное, его ярость будто сама по себе отравляла землю и воздух, а Северус, глядя на это, понимал, что другого пути нет.

Каждую ночь морознавец настигал и донимал его своими поучениями, а Снейп, к сожалению, отличался отменной памятью. Он думал, что, разобравшись с Зябром, больше никогда не будет пользоваться этой мерзкой, вонючей, тухлой силой во вред, а лишь для сдерживания и защиты. Но перед лицом Волдеморта осознал — ещё один раз он должен использовать эти чары во зло. Поставить очередное пятно на свою душу. Окончательно нарушить обещание, данное Боряне. Сплести злые, бесчеловечные чары. Чтобы больше никто не страдал. Чтобы этот мальчик и другие дети могли прожить долгую счастливую жизнь. Пусть для этого придëтся одолжить немного силы смерти.

Он встряхнул левой рукой, ощущая, как сладковатые потоки силы от свеженьких покойников льнут к его пальцам. Посох протестовал, но покорился и затих. Знакомый уже запах тухлого мяса повис в воздухе, когда Северус взмахнул посохом, произнося своë проклятие:

— Именем и властью своей, Обретëнного Принца и Единственного под двумя Лунами Волшебника, повелеваю исполнить мою волю и проклинаю тебя, Том Марволо Риддл. Ты заснëшь, и будешь спать, покуда принцесса горных троллей с нежным сердцем не воспылает к тебе любовью и не поцелует по своей воле. Иным путëм не ждать тебе пробуждения во веки веков! Да будет так!

Он вложил в свои слова магию Зябра и свою, испытывая искреннее сожаление и надеясь, что сможет искупить грех, который совершил. Из посоха ударила молния, грянул гром, запахло озоном. Волдеморт, который раньше лишь смеялся, глядя на ухищрения своего слуги, отступил, с ужасом понимая, что дело для него принимает нешуточный оборот. С подобной магией ему встречаться ещё не приходилось.

— Ав… — поднимая палочку, заикнулся он, но договорить не успел. Воздух сгустился, зазвенел, Тëмный Лорд, как в замедленной съëмке, накренился назад и на землю упал уже неподвижным, будто коряга.

Поттер смотрел на это с ужасом и восторгом:

— Ничего себе. Это он как так?!

— Сказки читать надо было, — ворчливо отозвался Снейп.

— А что с ним теперь делать? — недоумëнно поинтересовался Уизли.

— Запихните в чулан с мëтлами. Или, по традиции, закройте в высокой башне, которую со всех сторон окружают чудища и кусты терновника.

— Но он же не проснëтся? — Гермиона приблизилась, присела, аккуратно касаясь пальцем того, что должно быть волдемортовым носом.

— Если только его поцелует принцесса троллей. Но она, скорее, откусит ему голову. Тролли такие.

Он специально, накладывая проклятие, выбрал такие странные условия. Как говорила Боряна, «в проклятиях формулировка важна». Всё для того, чтобы, даже если сторонники захотят оживить Лорда, им пришлось для этого изрядно постараться. Добродушную любящую горную троллиху найти посложнее, чем принца… Хотя и сейчас, изображая показную беспечность, Северуса немного потряхивало от гадливости. Одно дело — честный бой и смерть, а другое — вот это... Не жизнь и не смерть, насильственное нахождение в небытии. Кара хуже, чем чистилище. Хуже смерти.

— Зато у нас теперь есть время искать крестражи, раз Волдеморт спит, нам больше ничего не угрожает! — Рон не мог скрыть своей радости. — Считай, мы победили, Гарри!

— Кроме одной детали. — Снейп продолжал стоять над телом своего бывшего хозяина, будто желал удостовериться, что тот не проснëтся. — Один из крестражей — вы, мистер Поттер, именно поэтому так важно было сохранить Тёмного Лорда живым.

Теперь эта информация никому не навредит, Волдеморт обезврежен, и Поттеру больше не нужно рваться в бой так отчаянно.

— Неправда! — Рон вспыхнул, но Гарри поймал его за рукав.

— Чем докажете?

— В кабинете директора остались записи и воспоминания. Спросите у его портрета, он знает.

Со стороны огорода с тыквами послышалось яростное шипение и оттуда выскользнуло длинное сильное тело. Снейп развернулся, прикрывая учеников и привычно встречая удар посохом. Нагини, атакуя, широко разинула пасть, ударила всем своим весом, снесла человека в единственном порыве — достать, разорвать, отомстить за своего хозяина. Раньше, повинуясь приказу, она таилась, но теперь желала отплатить тем, кто посмел навредить её господину.

Посох, отвечая на удар, засиял, желая защитить своё. Пусть здесь он не был так силëн, как в прежнем мире, но преданности не растерял. Магический старинный артефакт вступил в бой против змеи-крестража, которую практически невозможно уничтожить. Острые зубы дробили древесину, во все стороны сыпались искры, электрические разряды колотили тело змеи, её выворачивало судорогами, и Снейп знал: если он сейчас отпустит артефакт, произойдёт такой взрыв, что в образовавшемся кратере можно будет устроить второе Чëрное озеро.

Он слышал вопли, а сам лишь старался держаться, мысленно умоляя подростков убираться подальше. Снейпу казалось, что его зубы треснут, если он попытается открыть рот, а пасть змеи была так близко…

«Прости, пожалуйста, — мысленно обратился он к посоху. — Я был плохим хозяином. Ты так долго жил, чтобы теперь умереть из-за моей слабости».

В ответ его накрыло мощной волной любви и гордости, будто артефакт пытался его подбодрить. Посыл был ясным: он ни о чём не жалел. Он был счастлив напоследок ощутить магию, снова чувствовать себя живым. Посох ласково льнул к волшебнику, радостный, что выполняет благое дело. Не рушит, а защищает.

По древку прошла широкая трещина, она расходилась вниз, и надёжно удержать посох уже не удавалось. Северус думал, что лишится пальцев, но вся сила, выплескиваясь наружу, была направлена исключительно на змею. Шкура Нагини лопнула, мясо, как из перегретой сардельки, пëрло наружу, будто её готовило изнутри. Воняло горелым, и в последний момент посох-таки взорвался вместе со змеёй, хотя эффект и не был таким разрушительным, как ожидал Снейп. Его просто отнесло взрывной волной и швырнуло спиной о бревенчатую стену. Он даже успел вовремя разжать пальцы и переломал всего штук восемь из них. Гораздо хуже было, что один из клыков Нагини торчал из зельеварского плеча, пробив прочнейшую буневу кожу.

— А… Хурма…

К нему подскочили, пытались тормошить, заливать рану бадьяном, совали в рот безоар, но он указал на Волдеморта:

— Заберите его… уходите… Нужно… остановить… бойню…

— Мы позовëм на помощь, — упрямо заявил Гарри, цепляя тело Волдеморта заклинанием. Тот нужен был как доказательство победы добра — неподвижный, спящий вечным сном. И чем быстрее они заявят о себе, тем скорее этот ужас закончится. — Только дождетесь нас. Сэр.

Северус умирал. Шорох шагов убегающего Поттера с друзьями стих вдали, но волшебник был ещё жив, терял по капле крохи жизни, цеплялся за нее, понимая, что это конец. Некстати вспомнилась песня Менелая «Кровь моя ручейками стекает с клыков, что острей ледяного ножа», и, несмотря на боль, захотелось улыбнуться. Даже здесь двенадцатиглавый провидец оказался прав.

— Если хочешь, приди и найди, — одними губами пробормотал Снейп.

На груди начало нарастать жжение, янтарный камешек, подаренный Боряной, сам выпрыгнул из воротника, он раскалился и сиял, ослепляя. Искры запрыгали по сухим доскам, и Северус грустно подумал, успеет ли он умереть от яда, от потери крови или сгорит, когда его приплюснуло знакомое уже ощущение переноса. Он не мог этого видеть, но камень тянул его между полотнищами, следуя извилистому узору нити, тянущейся из кармана раненого. Магический путеводный клубочек хорошо выполнял свою работу, указывая правильную дорогу.

Снейп ощутил, как его щеки касается вьющийся побег и, моргнув, понял, что лежит на грядке старухи Петерины, а над головой звенит знакомый голосок Ильи:

— Баба Петя! Беда! Выручай!

«Куда уж там, не спасут», — философски подумал он, проваливаясь в чернильную мглу.

* * *

Когда Северус пришел в себя, то тут же захотел отключиться обратно. Потому что болело все, даже мизинцы на ногах, с которыми вроде бы ничего не происходило.

Его носа коснулся осторожный палец и Ильяна тихо спросила:

— Ты как, Север, живой?

— Нет, Ильюша, — еле шевеля губами, отозвался он. — Умертвием стал. А ещё посох поломал…

Горло и плечо немилосердно болели, обожжëнные перебинтованные руки ныли, но верный посох было жалко. Полевиха сунула ему в губы носик поилки с лечебным отваром, придерживая забинтованный затылок, чтобы Снейп смог попить.

— Ничего, дело житейское, ты у нас всегда всё ломаешь…

Она шмыгнула, и, чтобы не показывать слёз, перескочила на другую тему:

— Ой, знаешь, дед Гавр до четырёх считать научился…. Раньше ему хватало трёх, чтобы сосчитать себя и нас с бабой Петей. А теперь он ещё считает четвёртого друга — Волшебника с цветами… Он тебя запомнил и скучает.

Северус дёрнул уголком рта. Не хотелось признавать, но он тоже частенько вспоминал книжника-троглодита, сравнивая его со своими учениками. Сравнения были не в пользу учеников.

Он скучал и по вредной бабке, но чаще с щемящей тоской и смирением переживал разлуку с Ильяной. И теперь, снова услышав её голос, ощущая этот знакомый запах, прикосновения маленьких горячих заботливых ладоней, наконец позволил себе расслабиться. Он вернулся, хоть и не чаял больше здесь оказаться.

— Баба Петя тебя два дня врачевала, сейчас спит, — тихонько сказала Илья, задумчиво проводя ладонью по его плечу. — Боря почуяла свой амулет, прилетела с птицами, пела, тоже тебя держала, так ты и выкарабкался. Кто тебя так жрал?

Не желая раздражать горло, Северус показал рукой волнообразное движение, и она сразу его поняла:

— Змея? Здоровенная… Хорошо, что ты выжил… Без тебя будто и солнышко не грело, а куда мне без солнышка…

Она уткнулась носом куда-то Снейпу в бочину, не решаясь рыдать, а Северус, глядя в такой знакомый потолок избушки, думал, что и сам очень рад выжить. И вернуться. Он наконец-то был дома.

* * *

— Илья, мы точно идëм, куда надо? — с трудом выдëргивая сапоги из болотной тины, ворчливо поинтересовался Северус. Третий день они кружилась по болотам в поисках входа, и эта унылая прогулка начала надоедать.

— Сейчас грязью в тебя кину, — пробубнила оскорблëнная недоверием полевиха. — Дорога есть, да Болотник водит, прячется.

— Скотина…

Северус устало опëрся о новый посох, вытирая со лба пот.

Возвращение не решило разом всех его проблем. Сначала он два месяца лечился, восстанавливаясь от яда магической змеи. Петерина его то ругала, то рыдала, врачевала безжалостно, а после гладила по голове, причитая, как над любимым внуком. Он вспоминал образ страшной старухи из сна, понимал, что всё дело в её двойственной натуре, и просто терпеливо вздыхал. Видимо, на самом деле Яга одной ногой в мире живых, другой — в потустороннем, никак иначе он своё чудесное спасение объяснить не мог. Живительная сила Боряны врачевала тело, а сила Петерины держала душу, не позволяя ей уйти. Хотя дар морознавца тянул, звал объединиться с тем, что за порогом. Для того, кто касался смерти, не логичнее ли стать её частью?

Но Северус не только выжил, но и смог встать, а через пару недель и самостоятельно выходить из Избушки. Хозяйка вынудила избу присесть, хоть и жаловалась, что дело то сложное, курьи ноги старые, еле гнутся, но признавала необходимость этого: одно дело спускаться с семиметровой высоты, а другое — всего с трëх. Особенно если в доме раненый.

Снейп предлагал оставить его на земле, уверял, что спокойно полежит в сарае, но старуха упëрлась, ругалась, каждый день жарко протапливала печку, и Северус на полатях потел, а во сне улетал куда-то под высокую крышу и дальше, распыляясь вместе с дымом и собираясь обратно. Он становился огнём и золой, сырой глиной, которая от тепла печи твердела, снова принимая форму тела. И так раз за разом семь ночей подряд. Он не спрашивал, что с ним делают, терпел и ощущал, как с каждым днём становится здоровее.

Ильяна и Петерина ухаживали за ним, пока он был слаб, но и после, когда Северус смог вставать и ходить, продолжали заботиться. Он и сам не помнил, когда ещё с ним так носились. Разве что в глубоком детстве. Баба Петя рыскала по лесу, находила целебные корешки и травки, заставляя их жевать или пить отваром, кормила едва не насильно, сетуя, что «Север худ, где и душа держится», а Илья, усаживаясь рядом, рассказывала ему все новости, что могла вспомнить за минувшие четыре года, и гладила его по рукаву, по плечу, держала аккуратно за ладонь, будто опасалась, что он снова исчезнет.

Глаза полевихи снова сияли, в них искрились звезды и он смотрел пристально, высматривая в них знакомые созвездия.

Позже, когда Северус окреп, он попросил разрешения сходить к Боряне. Разумеется, одного его никто не пустил, а старуха ещё и ворчала, что можно посидеть полгодика, подлечиться, никто его не осудит. Но Снейп тревожился. Сила морознавца будто спала, убаюканная колдовством Петерины, и он опасался, что нежеланный дар в любой момент снова даст о себе знать.

Он был рад снова пройти по лесу, который уже не был так опасен, вдохнуть привычные запахи трав, полюбоваться на пышное цветение, подставить лицо под лучи мягкого зеленоватого Солнца. Часть пути они с Ильяной прошли пешком, часть — проехали на подводах, без страха заглядывая в деревни. В Городище снова попали на рынок, где царила совсем иная, радостная атмосфера. А после добрались и до порта Любимый, недалеко от которого теперь обитала принцесса.

Терем Боряны был так же велик, как она сама, так что Снейп ощущал себя в нём карликом, но вокруг дома всё цвело, а внутри хватало в достатке воздуха и света. Приняв гостей, принцесса выслушала Северуса, а после успокоила, напоминая, что любой талант развивается, если им пользоваться. А если Снейп не желает знаться с мором, так и дар останется спящим.

Снова использовать эти чары он ни в коем случае не собирался, но всë равно задержался в гостях у принцессы на всю осень и зиму, потому что делал себе новый посох.

Палочка, которую Снейп принёс с собой, дорогу перенесла, но со здешними мощными магическими потоками не справлялась. Волшебнику снова нужен был инструмент, а у кого спросить совета, как не у лучшего в стране кузнеца?

Боряна и в этом помогла, научила, как выбрать древесину, как её обрабатывать, как ковать металлические части, выбивать на них гравировку. Всë это Северус должен был делать сам, аккуратно создавая себе новый рабочий инструмент и постепенно вливая в дерево магию.

Принцесса, стоя над ним, гулко поучала: «Ежели хочешь живой инструмент, выпестуй его, выноси, как мать дитя носит, вложи частичку себя, иначе ничего не получится». Он и вкладывал, разговаривал с палкой, вспоминая свой старый посох, получал занозы, поил артефакт кровью. Впервые получив отклик, Северус испытал громадное облегчение, а ещё наполнился гордостью и радостью. У него получилось!

Хотя Ильяна на это заявила, что без того верила, что всё получится, и «Так-то ты, Север, долго возился, с твоими талантами мог снарядиться побыстрее».

И теперь с новым посохом он штурмовал топи, подбираясь всё ближе к логову Болотника, который отчаянно не желал этой встречи, путал тропы, да куда ему тягаться с нюхом полевой девы и упрямством злющего злопамятного волшебника?

На четвёртый день они вышли к знакомой горе, откуда вниз вели ступени в недра болотного царства. Оказавшись на крыльце, Снейп попросил:

— Ильяна, подожди тут, пожалуйста.

— С чего это? Будто у меня на него зуб мал…

— Вдруг тебе станет ненароком жаль Болотника, и мне из-за этого будет неловко его бить.

— Тебе и так будет, — вздохнула Ильяна. — Изводить на корню редкий вид магической твари.

— Я его заспиртую, сохраню для науки, — смиренно пообещал он, и полевиха кивнула:

— Подожду тебя на солнышке. Нет охоты лезть в сырость. Главное, на хитрости злодея не поддавайся, да не задерживайся надолго. Иначе пойду искать, — никому не поздоровится.

Снейп усмехнулся и сбежал вниз по лестнице, подсвечивая дорогу навершием посоха.

— Дорогой, я дома, — вламываясь в тронный зал, с кровожадной улыбкой сообщил он.

— Хс-сша, — ответил Болотник. Похоже, отсутствие силы морознавца сильно ослабило чудовище, болотный правитель деградировал, напоминая теперь одну из тощих туш в бассейне.

— Не дождался, — почти с сожалением пожаловался Снейп. — Я ведь так мечтал устроить очередную интеллектуальную дуэль, обменяться парочкой оскорблений… И вместо того вижу костлявую образину, которая только прятаться и может.

— С-сам ты образс-сина, — выдал болотный правитель. — Вс-сë поломал!

— Точно, мне уже говорили, что я вечно всë ломаю. Выходи, чудище мокрое, грязное, драться будем…

— Ес-сли хочеш-шь здес-сь ос-статьс-с-ся — из-с-своль, — Болотник оскалился, обнажая острые когти. — Покоритель владыки болот с-сам с-становитс-ся владыкой…

— Серьëзно? И ты туда же?

Снейпу, в принципе, нравились болота. На них тихо, можно найти редкие травы, но постоянно жить в сырости не хотелось. Хватило двадцати лет в подземельях под озером. Кроме того, он прекрасно переживёт без ещё одного посмертного «подарочка».

— Что у вас за система? — мрачно пожаловался он. — Никого нельзя укокошить просто так, обязательно с довеском в виде работы, которую нужно делать за других. Слушай, а если я тебя отлуплю и отпущу? — Уходить, не отвесив коварному болотному гаду леща, не хотелось. Он так долго об этом мечтал. Болотник на это перестал довольно скалиться и напрягся. На загривке встал дыбом ряд костяных пластин, обтянутых кожей.

— В прошлый раз я тебя поджарил и спокойно ушёл, — напомнил Северус. — Так и здесь нужно постараться нанести умеренный ущерб, бить сильно, но аккуратно.

— Хоз-с-сподин Зсябр говорил, что из-с тебя вышел бы хороший с-слуга.

— Зябр вообще слишком много говорил. Даже после смерти не затыкался. Только был со всех сторон не прав. Поэтому проиграл. Как и ты.

Болотник злобно зашипел, вытягивая вперëд когтистые лапы. Северус крутанул в руке посох. Он собирался, за неимением другой возможности, переломать твари лапы, пару рëбер, подбить глаз и свернуть челюсть. Отплатить за наведенных на их след стражей, русалок и постоянный назойливый шпионаж. Будет коварному паразиту наука.

Парируя первый удар, Снейп принялся мысленно отсчитывать секунды. Он справится быстро. Его ждут.

 

Когда Северус выбрался из подземелья, Ильяна сидела на верхушке горы и плела венок из травы и мелких болотных цветочков. Он сел рядом с ней, рассматривая тихую воду, затянутую ряской, и сообщил:

— Избит изрядно, но жить будет. Ты права. Я подумал — чем убивать, давай лучше найдем Болотнику страшную, уродливую болотную жену, чтобы она каждодневно пилила его, ругала и превращала его размеренную ленивую жизнь в ад. От нас он пострадает полчаса, а потом выздоровеет. А так он будет страдать всю жизнь.

Даже если Болотник соврал, утверждая, что победитель займëт его место, Северус не собирался рисковать. С местными чудесами лучше не шутить.

Илья наморщила нос, фыркнула и надела венок ему на голову. Тот лëг слегка набекрень, зацепившись за ухо, придавая бывшему профессору залихватский и удалой вид.

— Знала ведь, Север, что ты поболе моего к зверушкам жалостлив.

— Это сугубо научный интерес! И совсем чуточку желание напакостить, — признался он. — Только вот в пути мне не обойтись без проводника… И я знаю одну, самую лучшую. Ильяна, согласишься болтаться со мной по миру… всегда?

Она прищурилась, изучая все скрытые смыслы этого предложения, а после улыбнулась.

— Добро, Север. Пойду с тобою до горизонта и за краешек… Из этого получится недурное путешествие…

После шмыгнула и зачастила, пытаясь скрыть смущение:

— Слыхала я от бабы Пети, что за трижды пятыми горами живëт изрядной уродливости злющая карга. Да идти туда пешком с полгода. Как, сдюжишь?

— За принцессой ходил, теперь и за каргой сходим, — вздохнув с показным смирением, пожал плечами Снейп, отчего венок ещё сильнее накренился.

Тучи разошлись и на небе показался уголок зелëного Солнца. Болото тут же преобразилось, засияло, расцвело полутонами, отражая свет, будто осколки зеркал в обрамлении растительных рамочек. На берег перед ними опустилась невесть как залетевшая в эти края бабочка, нерешительно взмахнула крылышками и вспорхнула, улетая дальше к пролеску.

Северус решил, что это хороший знак. Перед ним был огромный мир, полный тайн, людей и открытий, и он готов был исследовать его, учиться, познавать новое. Конечно, его ждёт ещё достаточно дел. Отыскать заядлому неприятелю злую жену. Накрутить хвосты коварных русалок. Построить дом. Научиться делать шустро-камни и проверить, как там спящий Волдеморт. Повзрослеть до двухсот лет и жениться самому…

Если верить Петерине, в этом мире ему предстоит очень долгая и насыщенная жизнь единственного на весь мир волшебника. И вполне себе принца.

---

Послесловие

Поболтать в послесловии — моя любимая часть, не могу отказать себе в этом удовольствии.

Изначально предполагалось, что это будет лёгкая, весёлая сказочка. Честно. В итоге опять получилось что-то неожиданное.

Ещё и писалось со скрипом. Нет, конечно, это предполагалось, «внезапное зависание» случается чаще, чем хотелось бы, и, зная себя, о возможности этого предупреждаю сразу в шапке, но всё равно неловко. Просто не писалось никак, и к концу второго месяца я уже задавала себе вопрос: «Тварь я дрожащая, или «Принца» допишу?». Ответов было два: «Ещё какая дрожащая» и «Расслабься, ещё даже полгода не прошло, работу не заморозило, так что можешь не напрягаться». Ни один из вариантов не подходил, поэтому, немного отодвинув в сторону другие идеи, взяла себя в кучку и дописала-таки, очень радуясь, что смогла.

Причëм концовку писать было примерно так же сложно, как боëвку — вроде, знаю, что там должно быть, хочется дописать побыстрее, но приходится тормозить себя, чтобы не получилась отчаянная халтура. И так гет в процессе почти потерялся, так ещё лишать читателей описания мести Болотнику… Знаю, вы не хотели это пропустить. Поэтому пришлось расширять, дописывать, приглаживать. Надеюсь, получилось приемлемо )

Благодарю всех, кто осилил со мной эту долгую дорогу приключений. Пусть оно и вышло скорее страшное, чем шутливое, но старалась сделать историю интереснее.

Надеюсь, что это не последняя фантазия, которой смогу поделиться, жду встреч, неизменно обнимаю, ваш Автор.