Лето без интернета, или Программист в «Совёнке» (джен)

Дом-«Совёнок»… А почему бы и нет?

— В своём мире я был никем, и если исчезну, то там ничего не поменяется. Я хочу остаться!

— Будь по-твоему, — будто бы с облегчением ответила Юля и пропала. И я со спокойной душой по-детски крепко и сладко уснул.

* * *

Разлепил же я глаза опять в жарком автобусе. Глянул в окошко — ворота «Совёнка»! Телефон тяготит карман и невредим! А я помнил всю прошлую смену!

Я выскочил из автобуса и в восторге исполнил какой-то дикий танец, скача бабуином и воздевая руки. Отпуск продолжается!.. но пора и честь знать. Я дождался Слави.

— Привет! Ты ведь новенький?

Очевидно, она меня не узнала. Я опять выслушал, что мне надо к вожатой Ольге Дмитриевне и что Славя меня сопроводить не может, потому что у неё дела: нужно присмотреть за малышами на пляже.

И наконец-то я вошёл в лагерь.

Дальше всё повторилось с точностью до секунды. Из клубов вышла Лена, а я кинул ей «Привет!» и вошёл туда.

Только Шурик и Электроник при знакомстве, как ни странно, припомнили, «что вроде где-то меня уже видели». Побеседовав с ними, я понял, что они «пробудились». Может, это потому, что я общался с ними больше, чем со всеми остальными?

— Серёжа, а у вас в столе случайно нет никаких тетрадей? — решился я.

— Конечно, есть, как им не быть! — воскликнул Электроник и вытащил её из ящика. — Смотри, вот в ней программа.

— А знаете, кто её написал?

— Увы, понятия не имеем. А какой талант пропадает! — вздохнул Шурик.

— Ребят, вы меня вспомнили совсем смутно, но так-то я вас тоже знаю. В прошлой смене именно в этой тетрадке и именно я написал программу управления роботом.

— Но мы в прошлую смену не строили робота… — робко возразил Шурик. — Тогда откуда ты знаешь, что хотели в эту?

— Я об этом и толкую! Вы же будущие исследователи! Неужто здесь не видели никаких странностей? Мы встречались здесь в иного рода прошлом, потому что мы…

— …во временной петле?! — упавшим голосом выдал Электроник. Надо было видеть их ошеломлённые лица! Лишь бы за сумасшедшего не приняли… хотя постойте, они напряглись и, кажется, вспоминают!

— Серёжа, ты завтра хочешь устроить карточный турнир, не так ли? И к библиотекарше Жене ты неровно дышишь, да? Шур, а ты не подумывал наведаться в старый лагерь за деталями в ближайшие дни?

Я взял из рук Электроника тетрадь, пролистнул на последние страницы и ткнул им на послание. Парни понимающе покивали, но как-то осунулись.

— Программа уже готова, поэтому я вам в клубах не нужен. Хотя паять вы меня научили, так что, если будет рук не хватать — зовите, помогу. Но не кисните! Вокруг вас лето, свежий воздух и другие ребята и девушки! Я всегда рад буду провести с вами досуг и даже влезть в какое-нибудь приключение! Бывайте!

Я выпорхнул из клубов, оставив друзей всё это переваривать, и ринулся покорять лагерь. Будет очень здорово исследовать его не в одиночку!

На четвёртый день в бомбоубежище мы пошли втроём. Я уже не боялся, как в первый раз, рюкзак мы несли по очереди, под землю не провалились. А ведь они ещё не знали о ходе через Генду!

В конце смены меня опять нашли Пионеры. Выглядели они примечательно, но понуро.

— Твои советы не сработали! — рычал Пионер с повязанным галстуком-напульсником, меряя шагами костровую поляну. Материя елозила и колыхалась на его руке в такт гневу. — Мы выбрались без девушек, а тот вообще вскрылся вслед за Ленкой! — Он кивнул на своего понурого товарища с перебинтованными руками, и «Ленин» сгорбился ещё сильней. — Хуже то, что год-два спустя мы снова оказались в лагере!

— Спокойно! Давайте проведём работу над ошибками! Вы же не впустую смену провели?

— Нет, повторяли всё по новой!

— Тогда поскорее возвращайтесь к себе и учитывайте вот что!

Я нажелал им всем удачи и дал кое-какие наставления. «Славянину» в косоворотке напомнил, что Славя не безгрешна и, например, любит по ночам купаться голышом в озере, где её можно поймать. Если в этот раз после похода отогревал её в медпункте, то, значит — должен не трусить, сбежав, оберегать Славю, ухаживать за ней и ни в чём не оправдываться.

Израненному «Ленину» напомнил, что девушку надо любить без памяти, забыв даже про самого себя, иначе всё будет плохо. Хотя и человечность тоже не помешает! «Япончику» в цветастой гавайке пожелал скорости ног и силы рук в борьбе с Ульянками-зомби и с Леной-маньячкой.

Хитрющему «Ульянину» наказал не вспоминать о сексе, включить больше детства в поведении, не бояться насекомых да прикрывать свою девочку почаще: он в ответе за тех, кого приручил! А «Алисиному» пожелал терпения и осмотрительности, ведь если захотеть и приложить усилия, — а он точно сможет! — то что угодно получится.

Заодно подсказал всем, что для получения дополнительного балла привязанности с Леной и Ульяной в карточном турнире нужно проиграть, а с Алисой, Славей и Мику — наоборот, выиграть.

И, конечно, проводить с выбранной девушкой как можно больше времени. Садиться с ней в столовой за один столик, пойти с ней в старый лагерь искать Шурика, пригласить её на дискотеке, и так далее. Впрочем, с Алисой наоборот, нужно сбежать с дискотеки на сцену.

— Не всё поплывёт вам в руки с первого раза, друзья! Дома вы наверняка не склеите девушку за неделю, мой же случай — забавная аномалия с таким же итогом, — признался я.

— Да уж, будешь одинаково ласков со всеми — персонально ласков не будет никто… — заметил рассудительный «Славянин», предугадывая мои последующие слова.

Больше никого из них я не видел. Надеюсь, что все они выбрались с концами. Сам же не вижу нужды в том, чтобы описывать остальные недели подробней — отличия копились всё дольше, и вскоре жизни не хватит на то, чтобы в деталях описать все из них. Хотя вдруг попытаюсь…

Во вторую смену мы с кибернетиками часто выбирались на спортплощадку и пляж, а я и с девушками успевал общаться. Так и продолжал накручивать циклы в лагере. Постепенно мне удалось «разбудить» весь отряд и многих других здесь.

С малознакомыми ребятами и младшими пионерами выходило далеко не так просто, как со своими. Не каждый мог смириться с тем, что по чьей-то воле заперт во временной петле. Массовые побеги и «праздники непослушания» были, да с каждым разом всё хлеще — успей спастись самому! Одной только разъяснительной работы становилось недостаточно, потому пришлось достать тяжёлую артиллерию.

Да, отдельно стоит сказать о том, как «пробуждались» взрослые. Понимая, что без персонала всякой организации в лагере конец, мы решили пойти ва-банк и выгадать отсрочку. Когда «прозрели» Ольга с Виолой, я попросил их отвести меня на планёрку.

— Дорогие коллеги! — напряжённо звучала Ольга Дмитриевна. — Безо всяких предисловий скажу — труд наш бесплатен, смена бесконечна, договор бессрочен. Я и сама не верила в такую фантастику, но обстоятельства заставляют раскрыть карты. Исследования пионера Михаила и его друзей показали, что мы… во временной петле!

Повариха заохала и запричитала, директор Лагеря растерянно заозирался, пожилой физрук схватился за сердце. К этому мы готовились, и потому, отпоив всех валерьянкой, всю ночь решали совместно, что придётся делать. Предотвратить анархию оказалось несложно. С одобрения руководства мы с ребятами и вожатыми стали разбавлять скуку новыми, никогда не проводившимися мероприятиями.

Устраивали такие игры на весь лагерь, как «Зарница» — с кучей военных игр. Бывал «День Нептуна» — праздник на воде с соревнованиями по гребле и плаванию, а также маканию вожатых в речку. Каждую смену играли турниры — от шахматных до многоборья.

С Ульяной я учился гонять в футбол, со Славей в волейбол, а с Леной в бадминтон, хотя, разумеется, одним видом спорта никто не ограничивался. Физруку пришлось срочно натаскивать себе помощников, чтобы пристроить всех желающих.

А ещё я придумал завести наш Лагерный календарь. За точку отсчёта мы решили взять начало первого цикла после того памятного совещания. Первый день новой смены мы стали считать за десятое июля 1988 года, воскресенье. А дальше каждую новую смену сдвигали на две недели.

Так как в Лагере никто не взрослел, то год был всегда один и тот же — 1988. После тридцать первого декабря, субботы у нас наступал Новый 1988 год — первое января, пятница.

Мы с Леной нарисовали красочный календарь на весь год и повесили на стенде около здания администрации. Погода стояла всегда одна и та же — летняя, но теперь мы могли отмечать все праздники и дни рождения пионеров и вожатых в течение всего года.

А жизнь в Лагере между тем продолжалась уже независимо от меня.

Лена по-прежнему заведовала кружком рисования и устраивала выставки своих работ. Семён рисовал вместе с ней. Мику, Алиса, Ульяна и Алька репетировали в музыкальном клубе и организовывали концерты. Иногда к ним присоединялся я или Семён. Женя не только стала заведовать библиотекой, но и создала литературный клуб.

Мы с Леной, Даней и Семёном организовывали стенгазеты и выставки. Ольга Дмитриевна наконец-то осознала, что площадь не покрывается мусором за один день, и не нужно каждый день её подметать, поэтому Славя стала более свободной.

Освободившись от рутины, наша активистка организовала театральный кружок и стала ставить спектакли. Мику любезно передала ей в пользование подсобку своего клуба, где хранилось много разных костюмов, а сама часто помогала идеями и музыкальным сопровождением. Библиотека исправно поставляла книги, и мы воплощали сюжеты на сцене.

Нет нужды уточнять, что с каждой из девчонок я проводил досуг: вместе с Женей устраивал публичные чтения, с Леной рисовал, со Славей играл в спектаклях. Не пустовал и музклуб: помимо драмкружка сюда ходили и за музыкой, потому я у Мику постигал этот невероятный мир и по мере сил и времени осваивал новые инструменты. Уделял я время и Алисе, стремясь виртуозно овладеть гитарой и познавая тонкости лагерного хулиганства. Но, разумеется, в роли блюстителей порядка! А вы о чём подумали?

Самое интересное, что физическое состояние пионеров с началом каждого цикла откатывалось обратно, но не целиком. Если ты всю смену занимался спортом, то на следующий цикл становился чуть сильнее. А если, наоборот, торчал в клубах, то немного сдавал. Да и память сохранялась.

Виола, открыв это, специально организовала курсы первой помощи, а Шурик с Электроником помогали лекциями по безопасности. У парней я, как и многие, учились работе с техникой, а у нашей медсестры — основам врачебного дела. Постепенно и смена моя выросла до полноценных двух недель, и то, мне кажется, — совсем не предел.

Словом, когда мы в следующий раз повидались с Юлей, меня было не узнать: бодрый и весёлый, спортивный и загорелый — мечта любой девчонки. Я даже уговорил нашу хранительницу показаться остальным. Уши и хвост, конечно, народ удивили и кое-кого напугали, но в целом Юльку приняли тепло. Теперь ей точно не надо воровать в столовой сахар и копить припасы на несуществующую зиму, да и не в обносках теперь разгуливает.

Я как-то не находил времени спросить, как поживают остальные Пионеры и конкретно их бывший главарь… но однажды Юля увела меня в лес: мол, кое-кого хочет показать, но обо всём остальном — молчок.

На костровой полянке сидел сурового вида молодой человек — Пионером называть его язык не поворачивался — с красной повязкой на рукаве чёрной рубашки и в брюках вместо шорт. Его мудрый и проницательный взор совсем не вязался с холодным и расчётливым взглядом того Пионера.

— Михаил Петров, — представился я.

— Вожатый, Проводник, Мастер… как меня только ни зовут! — усмехнулся гость. — Но наедине могу быть и Семёном.

— Какая птица… Ну, очень приятно. Чем обязан? — с опаской спросил я. Вроде ничего такого, незачем нервничать…

— Да так… разговор есть. Юля, спасибо. Оставишь нас?

— Зовите, если понадоблюсь, — мурлыкнула она.

— Михаил, должен признать, что ты большой молодец! — внезапно похвалил меня Семён. — Меня трудно впечатлить, но ты ведёшь себя достойно, уважаю. У тебя здесь тишь да гладь, мирно и прогрессивно. Всем бы так!

— Захвалите… — смутился я.

— Ты прав, я за другим. Понимаешь… времена-то меняются! — доверительно протянул он. — Штормит «Совёнок», всё меньше и меньше нормальных лагерей, как твой. Границы стираются, просачивается всякий сброд… Залётных Пионеров видал?

— Навещали пару раз, потому здесь и остался. Юля помогла их образумить. Не знаете, как они?

— Главарь остепенился, остальные домой разъехались. Но это всё ерунда по сравнению с тем, что происходит в последнее время! Я слышал, как ты объяснял Пионерам, что ты из третьего мира, в котором «Бесконечное лето» это всего лишь компьютерная игра. И знаешь, я подозревал, что в каком-то из миров так и будет, поэтому ты меня почти совсем не удивил.

Помолчав немного, Вожатый продолжил:

— Но сейчас всё ещё хуже! Попадает много персонажей вообще не из наших миров, то есть не людей! Какие-то Логии, Дракондоры, Кисигачи и тому подобные. Кого тут ещё не было, Рептилоида с планеты Нибиру? Так здравствуйте, Гипножаб Израилевич! Кстати, ты не поверишь, но у него вполне серьёзные отношения с Виолой!

— Да ты что? Не может быть!

— Ага, и я уж молчу о Сталкерах из Чернобыля, эти вообще в «Совёнок» как мухи на мёд лезут. А самое главное — мало кто думает о сохранении Лагеря, большинство наоборот, пытаются его разрушить или вообще уничтожить. Думают, что всех спасут, ага, как же!

— Ужас какой, вы меры предпринимаете хоть какие-нибудь?

— А какие тут меры предпримешь? Лагерь принимает всех, в этом его сущность, к сожалению. Только отлавливать таких и возвращать в свой мир, но не всегда получается. Мы иногда даже спасти Лагерь не успеваем.

— Да, это совсем печально.

— Ну ладно, хватит о грустном. Ты сам-то как?

— Обжился, всем всё нравится!

— Тогда дослушай. У нас с Юлей есть к тебе предложение. Ты «пробудил» всех своих ребят, а это большое событие в наших местах! В таких случаях вполне возможно расширить лагерь.

Я открыл было рот, но Семён продолжил:

— Не спрашивай пока ни о чём, лады? За мироустройством к Юле, не ко мне. Короче, не исключаю, что разбушевавшимся детям достанется родительский день, а райцентр для вашего лагеря станет реален. Так и в Союз недолго будет вырваться… здорово, не находишь?

— Это просто прекрасно! Но вы же не даром такие путёвки в жизнь раздаёте?

— Ты прав, — признал Семён. — Нам понадобится твоя помощь. Напомни, ты технарь, да? Есть работёнка — с зарплатой, с отпусками. Друзей тоже как-нибудь пристроим. В обмен приложим все усилия к тому, чтобы твой новый дом выходил в СССР.

— Соблазнительно… А что придётся делать? А можно подумать?

— Безусловно!

Дальше Вожатый вещал не то про райцентр, не то про центр рая, про какие-то последовательности и уязвимости… Но я не слушал толком, а предавался мечтаниям.

У меня ведь впереди прекрасное будущее! Я могу развиваться в любых направлениях. Лагерь вряд ли мне наскучит — мы все вместе точно придумаем что-нибудь новое. Стану ли я Пионером-маньяком? Я делал и делаю всё, чтобы этого никогда не произошло. Сойду ли я с ума от однообразных циклов? Уж точно нет!

В конце концов, я могу выбраться отсюда хоть во внешний мир, в СССР! А значит, что все мои желания сбываются, и «Совёнок» — никакая не тюрьма, а место мечты, где даже на распутье ни одного плохого выбора! Выходит, что и сила воли у меня ого-го какая, раз всё так прекрасно!

Поэтому всем привет! Встретимся в будущем!