Ананасовый джем (гет)

Вечер был тёплым, будто лето решило задержаться ещё на один день. Окна замка отражали закат — золотой, медовый, будто сама реальность решила на мгновение быть нежной и светлой.

Она сидела на его старом шерстяном плаще, раскинутом на траве у пруда. Рядом шумели высокие камыши, по воде бежали круги от летающих насекомых. Он стоял рядом, всматриваясь в отражение башен в воде. Молчал.

— Знаешь, — тихо сказала она, — я думала, что смогу всё изменить. Снять проклятие. Придумать, как остаться рядом. Превратить нашу сказку в вечность. Потому что если ты любишь — разве не надо бороться?

Он не ответил сразу. Только сел рядом, медленно. Как будто каждое движение причиняло боль. Не телу — душе.

— Я должен остаться здесь, — сказал он наконец. — Это мой долг. Я держу этот край, этот мир. Я охраняю его. Это — не героизм. Это — расплата. Моя жизнь здесь. Моя боль — тоже. Если я уйду… всё разрушится.

Он посмотрел на неё. Глаза, всё такие же синие, но будто глубже, тише.

— Ты — моя самая большая ошибка. И моё единственное счастье. Я не должен был любить тебя, но… я не мог иначе. И ты… ты слишком светлая. Ты дала мне дом. Хотя знала, что я не останусь.

Она больше не плакала. Глаза её были сухими, только губы чуть дрожали.

— Я всегда хотела, чтобы меня выбрали. Просто… выбрали. Не ради пользы, не потому что нужно, а потому что хотят. А ты… ты был единственный, кто смотрел на меня так, будто я настоящая. Как есть.

Он сжал её руку. Она была почти холодной — как ветер в этот вечер.

— Прости, — прошептал он. — Я никогда не обещал тебе, что останусь.

— Я знаю. Ты ничего мне не обещал. Но я всё равно выбрала верить. Потому что даже короткая жизнь с тобой — была честнее, чем долгие годы лжи.

Он склонился к ней, уткнулся лбом в её висок, и они замерли — две фигуры на фоне заката, в самом сердце проклятой земли.

— У тебя такой теплый голос, — сказала она вдруг. — Даже когда мне больно. Ты — единственный, кто мог просто сказать «я с тобой, я помогу», и этого хватало. Даже если мы были на расстоянии.

Он тихо рассмеялся. Почти беззвучно.

— Я бы дал тебе всё, если бы не был тем, кто я есть.

— А я бы осталась с тобой, даже если бы ты был тьмой. Мне было с тобой не страшно, — прошептала она. — Даже когда внутри был ужас. Даже когда всё вокруг рушилось.А ещё… помнишь, ты учил меня стрелять? Я ужасно боялась. Но ты стоял за моей спиной, и мне стало тепло. Я подумала тогда: вот как это — когда рядом кто-то, кому не всё равно.

Он закрыл глаза.

— Мне больше ничего не нужно. Просто… помни меня. Запомни нас как что-то хорошее, а не как болезненную ошибку. Это было и это было правильно, трепетно и важно.