3.11. Тюлень и Сова [3]

Школа Цанцюн, находящаяся на Двенадцати Горных Пиках, была самой крупной школой в Стране. Ведь она буквально находилась на двенадцати горных вершинах, каждая из которых представляла собой отдельное подразделение с множеством мастеров, адептов и учеников во главе со своим Повелителем. Например, пик Цинцзин (пик четырех искусств⁽¹⁾) раньше управлялся шигу Шэнь, а родной для Исюаня пик Байчжань (пик боевых искусств) славился своим Повелителем Лю Цинге, его наставником. На пике Кусин, куда они и направлялись, обитали изготовители талисманов и аскеты. И мало кто понимал, почему на столь тихий пик нельзя было зайти без официального разрешения Главы школы, Повелителя всех Двенадцати Пиков.

Но Исюаню ждать разрешения на вход некогда, так что ворвался на Кусин типично по-байчжански — с ноги. Чем удивил даже своего наставника. В главном здании, тёмном и пустынном, некоторое время раздавались только их шаги — не самая привычная обстановка. Исюань хоть и бывал тут несколько раз, все равно испытывал напряжение. Высокие стены главного здания Кусина давили своей массивностью. Здесь все говорило о том, что это какое-то тайное, возможно священное место. Совершенно не похоже на родной Исюаню Байчжань с его открытыми всем ветрам узорчатыми павильонами и широкими тренировочными площадками с пестрыми знаменами многочисленных адептов прошлого и настоящего из великих семей и кланов со всей Страны.

Наконец-то появились иные звуки. Ползучий шелест одежд и лёгкое цоканье мягких домашних тапочек. Им на встречу вышел юноша двадцати трех лет отроду. Расслабленный, в тёмных многослойных одеждах, уверенный, беззастенчиво горделиво прикрывающийся изящным веером свое узкое лицо в грациозном текучем движении. Его голос напоминал тихую колыбельную:

— Ян-шиди, ждал тебя на прошлой неделе. Но вы, байчжаньцы, всегда либо спешите, либо опаздываете, — он улыбнулся наставнику и соблюдая всю официальность поприветствовал: — Добро пожаловать на пик Кусин. Я — главный ученик, Шэн Ланлэй, приветствую Лю-шишу⁽²⁾. Вы пришли на этот Пик по какому-то делу?

Исюань тут же четко ответил:

— Кажется, я нашел способ избавиться от Цю Гуев на Цанцюн.

Шэн Ланлэй нахмурился. Пристально оглядел Исюаня с ног до головы:

— Ян-шиди, ты сможешь проводить своего наставника в комнату Совета? Я прикажу подать вам чай, и схожу за своим наставником. Чувствую, дело не требует отлагательств, — Исюань кивнул.

Он повел своего наставника по темным коридорам Кусин. Они уселись за большой круглый стол, когда услышал голос:

— Ты бывал здесь? — наставник, хмурый и немного обеспокоенный, пристально смотрел на него.

— Да. Пару раз. Здесь иногда проводятся собрания Нечистей. Тут сложные защитные заклинания, никто не услышит, да и адепты Кусин болтать не любят.

Наставник после такого объяснения стал еще более нервозным. Исюань только хотел продолжить рассказ, как дверь в комнату распахнулась и Шэн Ланлэй услужливо пропустил внутрь беловолосого мужчину с сияющими янтарными глазами. Повелитель этого пика, Гао Цингао, был не молод и не стар, с его манерами и внешностью все считали его выходцем из древнего рода заклинателей. Но он столько пробыл на Кусин, что родовым именем уже прирос к своему Пику. Его губы цвета мягкого персика всегда отвлекали Исюаня от хода разговора. Словно Гао Цингао был демоном-обольстителем, а не мастером великих заклинаний:

— Где же Дин Мянь? Удивительно придти раньше чая.

Наставник удивился:

— На общие собрания ты никогда не опаздывал, шисюн Гао⁽³⁾.

— Ведь чай уже подан, — признаться, его улыбка порой Исюаня до дрожи пугала. — В любом случае, вернёмся к делу, принц Лю⁽⁴⁾. Вы нашли решение проблемы с Цю Гуями, я все верно понял?

Исюань тут же отчеканил:

— Измените формацию защитных массивов вокруг Цанцюн с юго-юго-востока.

Пик Кусин не просто пристанище аскетов — целая сеть скрытых лабораторий, в которых невероятные заклинания и массивы защищали все Двенадцать Пиков. Как выяснилось после войны, работа крайне ответственная, так что теперь спихивать безмолвную тишину на леность аскетов не получалось даже если очень хотелось.

Наставник отметил:

— Мы заметили, Цю Гуи любят появляться в местности, вытянутой острым треугольником к юго-юго-востоку.

Гао Цингао пристально смотрел на них, будто с подозрением. И тут же Шэн Ланлэй взмахнул веером:

— Помниться, Ецзы-шисюн тоже вскользь упоминал подобный фэн-шуй как нежелательный. Он всегда шипел на наши великие Пики из-за этого. Ян-шиди, можешь объяснить? — не даром что главный ученик и правая рука своего наставника-Повелителя, дотошный.

Исюань уверенно кивнул:

— Когда я проходил дополнительное обучение у шигу Шэнь, она упоминала вытянутые на юго-юго-восток природные формации как «ловушку для разума». А у эти Цю Гуи сжигают у своих носителей нервы шести чувств, они могут быть связаны.

Пристальный янтарный взгляд Гао Цингао казалось немного светился:

— Мне известно, принцесса Шэнь давала своим ученикам невообразимо обширные для пика искусств знания. Неужели ее адепты так преуспели еще и в столь изящном фэн-шуе?

Исюань засмущался:

— Шигу Шэнь учила только основам и некоторым формациям, необходимым для решения практических задач,— он встал на защиту своей второй наставницы: — Ее советы крайне полезны в боевых условиях. Я ни раз замечал, как легко упокоить Байцзэ⁽⁵⁾ на холмах с северным оконечником!

Тут уже Гао Цингао слегка поднял тон голоса:

— Тогда как объяснишь враждебность юго-юго-востока? Юг — расцвет энергии ян, восток — зарождение жизни! Где тут «ловушка для разума»?

Исюань сжал кулаки и процитировал:

— «Чей расцвет и за счет кого цветет?» — взгляды окружающих заметно вздрогнули. — Шигу Шэнь говорила, любая природная энергия — обоюдоострый камень, который может быть использован как для пользы, так и во вред. Мы, люди, можем преобразовать окружающее пространство для своего удобства, пока природа дозволяет. В противном случае достаточно одного бедствия, чтобы разрушить все то, что мы стоили столетиями. Юго-юго-восток — избыток энергии ян. Она затмевает душу и разум, проявляя грубые инстинкты и истинные намерения, на которых востоку легко вырастить суетливое, лихое и даже жестокое порождение. Весь Цанцюн направлен на юго-юго-восток, и наши младшие шиди и шимей⁽⁶⁾ страдают от Цю Гуй куда чаще, чем во многих других школах. Необходимо изменить формацию, пока не случилось еще больше жертв. Нужно избавиться от майжэньчжи⁽⁷⁾.

Наступило молчание, Исюань слышал лишь свое сердце. Шэн Ланлэй и Гао Цингао долго переглядывались, пока последний не заговорил:

— Когда-то мне по случайности удалось пересечься на дороге с путником с Запада. Его удивляло необъятное для его восприятия число мастеров и адептов. В его стране заклинатели были большой редкостью. Вместо техник совершенствования те люди развили внутреннее чутье, что позволяло им, словно зверям, чувствовать дыхание ветра и плеск воды. Но они отмечали, что природа не только красива, но и крайне враждебна к нам, людям. Мой учитель называл подобные мысли «течением противоречий». Оно открывало невероятные возможности для заклинателей, но было настолько тяжело в освоении, что за всю оставшуюся жизнь мой учитель написал всего один лист. Он сказал, что этому невозможно обучиться. Лишь родившись в той, западной стране, можно осознать все двуличие мира, — он грустно усмехнулся. — Мы столько времени прожили с принцессой Шэнь под одной крышей, но так и не узнали, откуда она родом.

Наставник сидел, словно громом пораженный:

— Она с Запада…

Гао Цингао улыбнулся ему:

— Ты превзошел мои ожидания, принц Лю. Воспитал прекрасный образец пика Байчжань. Говорить четко, ясно, рьяно защищать то, что дорого. То великолепное, что уже давно забыто, вновь предстало перед моими глазами, — Исюань видел, как покраснели уши его наставника от столь неожиданной похвалы. — Слова принца Ян навели меня на «течение противоречий», и это может оказаться неоспоримой правдой. Если принцесса Шэнь научила своих учеников подобным техникам, не воспользоваться ими во имя общего блага истинное кощунство. Но изменение формации всех Пиков вопрос не мой, а всего Совета Цанцюн. Я могу поднять этот вопрос на близжайщем собрании. Вот только имея лишь слова на руках, добиться чего-то будет проблематично.

Исюань понял, Повелителю Кусин нужно представить всем записи о формации шигу Шэнь в качестве доказательства необходимых изменений:

— Были записи. Я их четко помню. Я по ним учился. Написанные рукой шигу Шэнь.

Шэн Ланлэй улыбнулся за веером:

— Наставник, могу попробовать забрать их. В любом случае, планировал в ближайшее время встретиться с Ецзы-шисюном на Цинцзин.

Гао Цингао улыбнулся:

— Рассчитываю на тебя, — и Исюань искренне старался не завидовать внешности Повелителя пика Кусин. — Проводи гостей.

Шэн Ланлэй повел Исюаня и его наставника к выходу:

— Простите, что не подали чай. Я отругаю тех, кто его не доставил.

Наставник тут же отрубил стенания:

— Нет нужды. Мы здесь были по делу.

— Надеюсь, вы не сильно устали? Кажется новостей было излишне много…

Но только Исюань пребывал в своих мыслях. Он никак не мог выкинуть из голову Гао Цингао. Они встречались не в первый раз, и раньше у Исюаня ни разу не возникали мысли, что тот может быть на кого-то похож, но на кого?..

— Наставник, вы помните, как выглядел Тюлень? — сияющие глаза Гао Цингао, выразительные Тюленя— что-то вертелось прямо на языке, никак не желая покидать голову Исюаня.

Но вместо наставника удивился Шэн Ланлэй:

— Тюлень? Ян-шиди, ты случайно говоришь не про бродячего заклинателя Тюленя?

Наставник кивнул:

— Мы встретили его и Сову, когда выяснили про Цю Гуя.

Шэн Ланлэй громко свернул веер:

— Вам очень повезло! — и заметив удивление в чужих глазах пояснил: — Сова — самый неуловимый бродячий заклинатель последние полусотню лет. Он — глава одного из самых крупных объединений шпионов, Хайшань⁽⁸⁾. Тюлень же его главный ученик. Появился не так давно, но прославился своей жестокостью. Именно он обагрил кровью пристанище убийц на реке Жуаньшуй⁽⁹⁾, за что получил прозвище Бай-ху⁽¹⁰⁾, — Исюань вздрогнул. Тогда, три года назад, случилась настоящая резня. — Видимо, вы не вступали с ними в спор, раз еще живы.

Наставник сжал кулаки:

— Они — подчиненные Ло Бинхэ!

Шэн Ланлэй облегченно вздохнул:

— Тогда за шигу Шэнь не стоит беспокоиться. У нее все хорошо?

Исюань улыбнулся:

— Да. И кажется взяла себе нового ученика.

— Кого же, позволь узнать, Ян-шиди?

— Того мальчишку, что выжил после одержимости Цю Гуем.

Глаза Шэн Ланлэй расширились, словно монеты:

— Мальчик… выжил?..

Исюань замер. Ведь, это правда было что-то невероятное…

1) Четыре искусства — игра в го, игра на цине (семейство традиционных китайских музыкальных инструментов цинь), калиграфия, живопись. Проще говоря пик творцов искусств, искусствоведов и стратегов.

Вернуться к тексту

2) Шишу — 师叔: младший(-ая) брат(сестра) учителя.

Вернуться к тексту

3) Шисюн — 师兄: старший соученик/одногруппник.

Вернуться к тексту

4) На самом деле (если «переводить на китайский») Гао Цингао называет ЛюЦинге «Лю-гунцзы». Гунцзы — 公子: сын влиятельного лица (уважаемого человека); молодой господин (дворянин); сын владетельной особы (местного князя, от главной жены); принц; царевич; княжич; наследник государя.

Вернуться к тексту

5) Байцзэ — 白泽: рогатый лев с головой дракона, одарённый речью и знаниями. По мифологии скорее добрый, чем злой.

Вернуться к тексту

6) Шимей — 师妹: младшая соученица/одногруппница.

Вернуться к тексту

7) Майжэньчжи — 霾认知:

Май — 霾: мгла, дымка, пыльный вихрь, смерч;

Жэньчжи — 认知: восприятие; осознание.

Вернуться к тексту

8) Хайшань — 海山: отмель (одно из китайских созвездий южного полушария).

Вернуться к тексту

9) Жуаньшуй — 软水: мягкая вода.