Грегори Гойл и кровавый ритуал (джен)

Дождь не прекращался, словно само небо решило смыть с улиц магловского Лондона все следы человеческой грязи. Я стоял в тени узкого переулка, чувствуя, как холодные капли стекают по моему плащу, пропитывая ткань. В руке — незарегистрированная палочка, гладкая, чуть тяжелее, чем та, что выдали в Хогвартсе. Она лежала в ладони, как старый друг, напоминая о прошлой жизни, где оружие было продолжением меня самого. Оборотное зелье, выпитое утром, все еще действовало — лицо старика, морщинистое и неприметное, делало меня невидимкой в толпе. Портключ, спрятанный в кармане, чуть заметно пульсировал магией, готовый унести меня и добычу обратно в подвал особняка Гойлов.

Осталось еще пять маглов. Пять жизней для ритуала. Отец не уточнил, как именно их кровь или боль станут топливом для магии, но я не спрашивал. Вопросы в этом доме были роскошью, которой прежний Грегори не пользовался. Голос в моей голове почти что пробивался сквозь амулет, нашептывая свои команды, словно зная, что я уже на пути к цели. Однако этот шепот на грани сознания пугал еще больше. Граница между моими мыслями и его приказами становилась тоньше, надо было действовать быстрее, кто знает к чему это может привести.

Я шагнул из переулка на оживленную улицу, где маглы сновали под зонтами, не замечая моего присутствия. Маглоотталкивающее заклинание, наложенное отцом, работало безупречно — взгляды скользили мимо, как будто я был тенью. Первая часть вчерашней охоты прошла гладко: пятеро уже в подвале, связанные Петрификусом, с затуманенными Конфудусом разумами. Но этого мало. Ритуал требовал еще пятерых, и я не собирался возвращаться с пустыми руками.

Город дышал своей привычной суетой. Машины гудели, прохожие спешили, укрываясь от дождя, а я искал тех, кто не привлечет внимания, если исчезнет. Тех, кого никто не хватится. В прошлой жизни я выбирал цели по инстинкту, и сейчас он вел меня так же уверенно. Узкая улочка вывела к небольшому пабу, где тусклый свет фонарей отражался в лужах. Вывеска гласила «Красный Лев», но выглядела так, будто лев этот давно сдох от старости.

Войдя внутрь, стряхнул воду с плаща. Внутри пахло мокрой шерстью, пивом и чем-то кислым. За стойкой бармен, лысеющий мужик с красным лицом, протирал стаканы, не глядя на посетителей. Несколько маглов сидели за столами, уткнувшись в свои кружки. Мой взгляд остановился на одном — мужчина лет сорока, в поношенной куртке, с сальными волосами и пустыми глазами. Он сидел в углу, один, сжимая стакан виски так, будто это был его единственный друг. Идеальная цель. Одинокие всегда проще.

Я сел за соседний стол, делая вид, что изучаю меню. Палочка лежала в кармане, готовая к действию. Я шепнул «Конфудус», направляя палочку под столом. Его взгляд помутнел, пальцы разжались, и стакан чуть не упал. Я быстро подошел, изображая заботливого старика.

— Эй, приятель, ты в порядке? — спросил я, подхватывая его под локоть.

Он кивнул, не понимая, что происходит. Его разум был как чистый лист, готовый принять любую команду.

— Пойдем, я знаю, где тебе помогут, — сказал я, выводя его на улицу.

Никто не обратил внимания. Бармен даже не поднял головы. На улице я шепнул «Петрификус Тоталус», и тело мужчины обмякло. Я подтащил его к ближайшему переулку, где меня уже ждал кэб, ведь я решил воспользоваться той же схемой, что и в предыдущий раз. Была идея просто наделать много портключей для каждой жертвы, благо, что Гойл-старший умел их делать, другим бы это влетело в копеечку. Однако я решил отказаться от этой идеи, ведь использование портключей, как оказалось, тщательно фиксировалось Министерством Магии, хоть и это было затруднительно для них, если использовать эти артефакты находясь в особняке Гойлов, который был тщательно защищен различными заклинаниями и ритуалами.

Уложив новенького рядом, я проверил, что он зафиксирован Петрификусом достаточно крепко, чисто по привычке, заклинание ведь не веревка. Первый готов.

Дальше я скомандовал кэбмену направляться к вокзалу. Вокзалы — это всегда рассадник тех, кто потерялся в жизни. Бездомные, беженцы, одиночки. Дождь усилился, и платформы были почти пусты, кроме нескольких фигур, укрывшихся под навесами. Мой взгляд зацепился за женщину, стоявшую у края платформы. Ей было около тридцати, одежда промокла насквозь, а в руках — потрепанная сумка. Она смотрела на проходящий поезд с таким видом, будто решала, прыгнуть или нет.

Я подошел ближе, держа палочку в рукаве.

— Холодно сегодня, да? — начал я, изображая дружелюбный тон.

Она вздрогнула, но кивнула, не глядя на меня.

— Конфудус, — шепнул я, и её глаза стали пустыми, как у куклы.

— Пойдем, я знаю, где тепло и сухо, — сказал я, мягко беря её за руку.

Она пошла за мной, не сопротивляясь. Так мы и вышли со станции, в серой мгле дождя направлясь к кэбу. Вторая жертва оказалась внутри, рядом с первой. Я не смотрел на её лицо — не хотел запоминать. В прошлой жизни я научился не обращать внимания на тех, кто становился частью работы. Но где-то в глубине души, там, где еще оставался мальчишка Витя, что-то кольнуло. Не жалость, нет. Скорее усталость. Сколько еще раз придется делать это, чтобы выжить?

Третья цель нашлась у Темзы. Молодой парень, лет двадцати, в рваной толстовке, сидел на скамейке и смотрел на воду. Рядом валялась пустая бутылка дешёвого бренди. Его взгляд был мутным, но не от алкоголя — от безнадёжности. Такие, как он, всегда были лёгкой добычей. Я повторил тот же трюк: Конфудус, кэб, Петрификус. Он даже не пытался сопротивляться, словно уже смирился с тем, что жизнь его бросила.

Четвёртую жертву я нашел в парке, где дождь загнал всех под укрытия. Пожилая женщина, одиноко сидевшая под деревом с зонтиком, который почти не спасал от ливня. Она что-то бормотала себе под нос, держа в руках старый молитвенник. Я не стал тратить время на разговоры — Конфудус сработал мгновенно, и она послушно пошла за мной. Портключ унёс её в подвал, где она заняла своё место среди остальных.

Последняя цель оказалась сложнее. Я бродил по окраинам, где дома становились всё более обшарпанными, а улицы — пустыми. Время поджимало, амулет на шее начал немного нагреваться, предупреждая, что его сила на исходе. Голос в голове зашептал снова, мягко, но настойчиво: «Торопись, Грегори. Ты не хочешь узнать, что будет, если я прорвусь». Я стиснул зубы, концентрируясь на цели, заглушив его.

В одном из переулков я заметил мужчину, который копался в мусорном баке. Его одежда была грязной, лицо покрыто щетиной, а движения — резкими, как у загнанного зверя. Он был идеальной целью, но что-то в его глазах заставило меня замешкаться. Голод, страх, но и искра упрямства. Он напомнил мне меня самого — того Виктора, который выживал в подворотнях, пока не стал тем, кем стал. Я тряхнул головой, прогоняя мысли. Нельзя позволять себе слабость. Да и не опускался я до такого, как этот отброс, как бы тяжело мне не приходилось.

— Конфудус, — шепнул я, и мужчина замер, уставившись в пустоту.

Я подвёл его к стоящему недалеко от заброшенного склада кэбу, где никто не мог нас увидеть. Петрификус, портключ — и дело сделано. Пятеро новых тел лежали в подвале, рядом с первыми пятью. Десять жертв для ритуала. Я смотрел на них, чувствуя, как внутри что-то сжимается. Не совесть — я давно её похоронил. Но что-то другое. Может, страх, что этот мир, эта магия, этот голос сделают меня чем-то ещё более тёмным, чем я уже был. Да уж, это явно эффект от постоянного давления Голоса. Сомнение или промедление в моем деле ведет к поражению. Обычно такое со мной не часто случалось, ведь иначе не удалось бы протянуть в прежнем мире так долго.

Вернувшись в особняк, я чувствовал, как дождь всё ещё стекает по моему лицу, хотя я давно был под крышей. Гостиная встретила меня тишиной, лишь треск камина нарушал её. Алиса сидела на диване, укутанная в тот же плед, что и утром. Её глаза, как всегда, заметили меня сразу.

— Грег, ты выглядишь, как привидение, — сказала она, отложив книгу. На этот раз это была не «Дневник ведьмы», а что-то про магических существ. — Опять гулял под дождём?

Я снял плащ, бросив его на спинку кресла, и сел рядом. Её присутствие, как всегда, действовало успокаивающе, хотя я-Виктор, одиночка в прежней жизни, не хотел этого признавать.

— Да, просто дела, — ответил я, стараясь звучать беззаботно.

Она прищурилась, её взгляд стал серьёзнее.

— Ты всегда так говоришь, когда что-то скрываешь, — тихо сказала она, подтягивая колени к груди. — Я же вижу, Грег. Ты… не такой, как раньше.

Я посмотрел на неё, чувствуя, как её слова цепляют что-то внутри. Девочка была слишком умна для своего возраста, слишком наблюдательна. Иногда я забывал, что она — не просто ребёнок, а часть этого мира, где даже дети рано учатся видеть необычное.

— Всё в порядке, — соврал я, но мой голос прозвучал тише, чем хотелось. — Просто… много дел.

Она не ответила сразу, просто смотрела на меня, как будто пыталась разгадать. Потом протянула мне кружку с горячим чаем, который, похоже, только что принесла Пинки.

— Пей. Ты замёрз, — сказала она, и её тон был таким же тёплым, как всегда.

Я взял кружку, чувствуя тепло через холодные пальцы. На мгновение я задумался, рассказать ли ей хоть что-то. Но нет. Её мир должен оставаться светлым, насколько это возможно в этом проклятом особняке.

— Что читаешь? — спросил я, кивая на книгу, чтобы сменить тему.

Её лицо озарилось улыбкой, и она подняла книгу, показывая обложку с изображением феникса.

— Про фениксов! Они такие… удивительные. Знаешь, они умирают, но потом возрождаются из пепла. Как будто никогда не сдаются.

Я усмехнулся, глядя на её восторженное лицо.

— Похоже на тебя, — сказал я, и это было правдой. Алиса, несмотря на мрак этого дома, всегда находила свет.

Она засмеялась, ткнув меня локтем.

— Не подлизывайся! Лучше расскажи, как там в Хогвартсе. Ты ведь точно уже подрался с кем-нибудь?

Я покачал головой, чувствуя, как напряжение отпускает.

— Пока только немного поигрался с Лонгботтомом, — сказал я, вспоминая, как припугнул беднягу. — Но, думаю, скоро найду с кем повеселиться.

Алиса хихикнула, но потом её взгляд стал серьёзнее.

— Только будь осторожен, Грег. Я знаю, ты сильный, но… . В Хогвартсе ты постоянно под наблюдением, все помнят, кто наш отец. Если что…

Я кивнул, глядя в огонь. Она была права. Даже забыть о Хогвартсе. Этот мир был не просто странным — он был ловушкой, где каждый шаг мог стать последним. Голос в моей голове, ритуал, жертвы — всё это было лишь началом. Я чувствовал, как магия этого мира затягивает меня всё глубже, и часть меня — та, что всё ещё была мальчишкой Грегори, — хотела сопротивляться. Но другая часть, та, что принадлежала Виктору, знала, что пути назад нет.

— Я справлюсь, — сказал я, глядя на Алису. — Обещаю.

Она улыбнулась, но в её глазах все езебыла тень беспокойства. Забавная девочка. Такая маленькая, а такая серьезная. Была бы у меня такая сестра в прежней жизни, может бы я и не стал тем, кем стал. Но было бы ли это хорошо?

* * *

Прежде чем начинать ритуал пришлось докупить некоторые дешевые ингридиенты, которые закончились в далеко не бездонных закромах поместья. И для этого я отправился на Аллею Диагон уже под своим обликом. Ливня уже не было, но мрачные тучи еще не пропали, отпугивая с улиц зевак и домохозяек. Поэтому я почти сразу заметил идущего куда-то в отдалении Гарри Поттера, а он, почувствовав мой взгляд, тоже посмотрел на меня.

Парнишка уже довольно сильно отличался от того, каким его изображали в фильмах в другом мире, да и от того, каким он прибыл в замок. Поттер прибавил сантиметров 10 в росте за полгода, осанка выпрямилась. А вот что касается его уверенной полуулыбки, стильной прически и дорогой одежки, то он уже был таким по приезде в замок. Интересно, конечно. Но сейчас мне было не до этого, кивнув мальчишке, удостоившись поднятой в удивлении брови, я уже было собрался продолжить свой путь, однако вдруг мой защитный амулет раскалился как сковородка, я же не обратил на это почти никакого внимания, ведь мои виски будто сжало ледяными тисками и я опять отчетливо услышал его. Голос.

— УБЕЙ! Последний раз тебя предупреждаю, убей Поттера, иначе тебе конец! Как и твоей ничтожной душонке!

Голос утих, похоже пока что он не был способен до конца преодолеть действие амулета. Иначе, если бы он орал так все время, я бы уже сошел с ума. Другой бы подумал, что Поттера было бы убрать проще, чем заниматься этой хренью, по типу ритуалов, за что меня бы точно бы посадили в психушку в предыдущем мире. Однако все было не так, я смутно помнил, что мальчишка должен быть под присмотром Дамблдора, хоть и выглядело, как будто он один, я явно ощутил направленный на нас со стороны внимательний взгляд. Да и кто знает, чего захочет этот сумашедший Голос, даже если и выполнить его требование? Защита от него мне требовалась, так или иначе. Вот если предстоящий ритуал не сможет мне помочь, тогда да — придется заняться Поттером, а так…

А тем временем на узких улочках Аллеи Диагон начиналась привычная суета. Магазинчики с потускневшими вывесками, витрины, сияющие зельями и редкими артефактами, и лёгкий аромат трав, смешанный с таинственным сладковатым оттенком, наполняли воздух. Укутавшись получше в тёмную мантия, я зашагал дальше по булыжной мостовой, про привычке сжимая в кармане палочку, готовую к любому повороту судьбы. Ожог на груди отдавал неприятными ощущениями, но я уже давно научился терпеть боль. Сейчас мой путь лежал в аптеку «Слизистый Котел» — место, где можно было найти ингредиенты для зелий, на любой вкус и цвет.

Дверь аптеки встретила меня холодным дуновением. Над входом висела потрёпанная вывеска с изображением дымящегося котла, из которого поднимались зелёные пары. Звон колокольчика, когда я вошёл, эхом отозвался в полутёмном помещении. Внутри царил мягкий полумрак, тусклые свечи на стенах едва разгоняли тьму. Полки, заставленные банками с сушёными жабами, пучками трав и склянками с мерцающими жидкостями, уходили к потолку. Воздух был пропитан резким запахом — смесь серы, мяты и чего-то древнего, почти забытого.

За прилавком стоял аптекарь, худощавый, с длинными, похожими на паучьи лапы пальцами. Его глаза, спрятанные за круглыми очками, внимательно изучили меня.

— Чем могу помочь, молодой человек? — голос аптекаря был низким, с хрипотцой, будто он дышал парами зелий годами.

— Мне нужен обработанный рог двурога, порошок из рога единорога и три капли эссенции лунного цветка, — сказал я, стараясь успокоиться после внезапной атаки Голоса.

Аптекарь кивнул, его губы тронула едва заметная улыбка. Старик медленно скользнул к полкам, собирая заказ. Каждое движение сопровождалось шорохом — звяканье стекла, шелест порошков, пересыпаемых в пакетики. Тем временем я окинул взглядом помещение. На одной полке лежала старая книга с рунической обложкой, покрытой пылью, рядом — коробка с сушёными глазными яблоками, которые, казалось, следили за мной. Атмосфера была пропитана магией, словно стены хранили тайны веков.

Спустя несколько минут аптекарь вернулся, выложив на прилавок три свёртка и ампулу с переливающейся жидкостью.

— Рог двурога — свежий, с прошлого месяца, порошок единорога — высшего качества, а эссенция лунного цветка собрана в полнолуние, — пояснил он. — Будь осторожен с последней — она капризна. Рог двурога же взорваться не должен, обработан лично мной.

Я протянул горсть серебра, и монеты звякнули о дерево. Аптекарь ловко их подхватил.

Выйдя из аптеки, сразу ощутил тяжесть свёртков в сумке, придающую уверенности. Аллея Диагон уже утонула в сумерках, но волшебная аура ничуть не пропала, обещая новые испытания. Эти ингредиенты были последним этапом к ритуалу, и сердце мое уже забилось от предвкушения.