↓
 ↑
Регистрация
Имя/email

Пароль

 
Войти при помощи
Временно не работает,
как войти читайте здесь!
Размер шрифта
14px
Ширина текста
100%
Выравнивание
     
Цвет текста
Цвет фона

Показывать иллюстрации
  • Большие
  • Маленькие
  • Без иллюстраций

Темное Делание (джен)



Автор:
Фандом:
Рейтинг:
R
Жанр:
Мистика, Ужасы, Приключения
Размер:
Макси | 553 719 знаков
Статус:
Закончен
Предупреждения:
Насилие
 
Проверено на грамотность
Турнир Трех Волшебников – не просто соревнование, а темномагический ритуал инициации. Если перед первым испытанием рядом с Гарри не будет Гермионы, он останется один перед ликом древней магии. Отверженный, сломанный и ожесточенный, он начинает выстраивать собственный путь, все дальше отклоняясь от задуманного Дамблдором плана. Но какой это план?
QRCode
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава

Sturm und Drang

Январь ознаменовался снежными бурями, диким ветром и, что зимой бывает редко, дождем. Мачты дурмстранговского корабля в один день вдруг засияли бледно-голубыми языками света. Они плясали на реях и вантах, как призрачные свечи. Ели в Запретном Лесу гнулись к долу, скидывая с ветвей тяжелые комья мокрого снега. Мокрый от бурана Хагрид, голося и зовя Клыка, опять укрылся в своей хижине и оттуда не выходил. Хорошо хоть удалось с ним поговорить, и уладить его расстройство от статьи сучной Скитер. Время шло, но Гарри не терял воодушевленности духа. Парадоксально, но когда ты занят каждый день разными задачами, появляется масса энергии.

Сегодня Гермиона непривычно строго заявила, что больше времени терять не может, и ей самой нужно готовиться к урокам, чтобы опять не получить «В». Гарри ее понял и всеми руками проголосовал «за». Она день за днем то и делала, что помогала ему, не оставляя себя времени ни на домашки, ни на банальный отдых. Ей бы не помешало расслабиться и посидеть с какой-нибудь Парвати с масочками на лице.

— Отдохни лучше, — с улыбкой сказал он, и Гермиона жемчужно улыбнулась в ответ.

Поэтому этот день Гарри посвятил зельям — разбирал свойства ингредиентов, повторял теории взаимодействий разных групп зелий и фазы варки. Из «Класса» вышел ближе к полуночи, сообразив, что детское время давно миновало, накинул на себя Мантию и привычно достал Карту Мародеров. Точки с именами Филча и миссис Норрис колыхались у себя в кабинете. Вроде бы все уже спят, кроме Пивза, который носился в Зале Славы на этом же этаже. Гарри двинулся в другую сторону, как вдруг заметил на Карте какое-то новое движение.

В нижней комнате слева — в кабинете Северуса Снейпа мечется точка, подписанная «Бартемиус Крауч».

— Здрасьте…

Он поднес Карту к самым глазам. Крауч как будто болен, даже на работу не ходит, и на Святочном балу не был. Что же он делает в час ночи в Хогвартсе, когда спокойно мог бы прийти к Снейпу и так? Точка сновала по всей комнате, останавливаясь то в одном углу, то в другом. Такой правильный, законопослушный, вдруг среди ночи забрался в чужой кабинет? А все-таки что-то было не так с его гитлеровскими усиками. И вообще — неужели в замок может попасть любой, кому заблагорассудится, и даже не потревожит сигнальные чары, которых на Хогвартсе навешано, как игрушек на елке?

Гарри в нерешительности помедлил, но любопытство пересилило. Удивленно покачивая головой, он сложил Карту, аккуратно обошел ступеньку-ловушку на лестнице, агрессивно дернувшейся в ответ, и направился к Снейпу.

Ночь была в самом разгаре, и коридоры подземелий были темны и тихи. Гарри, укрывшись мантией, крался вдоль стены, каждый шаг отдавался в груди стуком. Дверь кабинета Снейпа была приоткрыта, и Гарри заглянул внутрь.

Его взгляд прошелся по темно-изумрудным каменным аркам, увенчанным готическим шрифтом латинских фраз, скользнул по тьме, клубящейся в углах, и наткнулся на мощную фигуру в потертом плаще. Пальцы с отросшими когтями быстро перебирали стеклянные пузырьки на полке. Спина вторженца была напряженной, как будто он кого-то ожидал.

Что-то было не так.

Что-то было ужасно не так.

— Гуляем по ночам, Поттер?

Гарри чуть не подскочил. Дебил! Грюм ведь может видеть через мантию-невидимку. С виноватым лицом он стащил ткань с головы.

— Простите, профессор. Я…

Грюм подошел ближе, ухватил Гарри за локоть и, нервно оглянувшись, потащил его в соседний подземный ход.

— Ну?

А, чего терять. В конце концов Грюм тут тоже был несанкционированно.

— Искал жабросли, сэр, — и Гарри, как честный человек, посмотрел Грюму в глаза.

Щербатый рот Грюма расплылся в улыбке.

— Разгадал вторую загадку, значит? Так держать! — Он хохотнул, и хлопнул Гарри по плечу. Его изуродованный нос поехал куда-то влево, и Гарри немного испуганно проводил его взглядом. — А вот воровать у Снейпа себе дороже, так и запомни. Он тебе этого хрен простит.

— А вы?..

Грюм посуровел.

— Много будешь знать — скоро состаришься.

— Вы ведь его подозреваете? — Играть так играть. — Последнее время тут происходит много непонятного. В «Пророке» об этом писали… Черная Метка на Кубке мира, Пожиратели смерти, да и вообще…

Волшебный глаз Грюма заворочался в глазнице, показав белое яблоко.

— А ты, гляжу, парень не промах. — Грюм засопел. — Скажу тебе одно, сынок. Если я кого ненавижу, так Пожирателя смерти, который разгуливает на свободе.

Гарри с интересом стрельнул взглядом в сторону кабинета Снейпа, но промолчал. Неужели Снейп правда Пожиратель? По нему, кстати, и заметно.

— Надеюсь, тебе не надо говорить держать рот на замке? — Гарри помотал головой. — Тогда увидимся утром.

И, ухмыльнувшись так, что глаз заходил ходуном, Грозный Глаз, клацая металлической ногой, ушел. Сердце Гарри готово было выскочить из груди.


* * *


Разумеется, он обо всем рассказал Гермионе. Она ожидаемо пришла в ужас.

— Но тогда получается, что он нас учил все это время?

— Я в этом уверен. Он вел себя так с начала учебного года, этому нельзя научиться за пару дней. Когда мы пили Оборотное с Крэббом и Гойлом, сам не знаю, как Малфой нас сразу не раскусил. И то заметил что-то не то.

— Подожди… нет, это не может быть мистер Крауч. Они же были в одном зале на Приветственном пиру.

— Значит, это другой мистер Крауч. Какой-то другой Бартемиус, родственник. Или он использовал маховик? Но ведь нельзя встречаться с самим собой!

Гермиона кусала губы и вышагивала вокруг стола.

— Нет, маховик вряд ли. Здесь должны быть подшивки. Может, это его отец или сын. Или братьев назвали одинаково, чем черт не шутит. Скорее всего, дальний родственник. Подожди.

Она отошла за стеллажи, огороженные ржавой цепью, и провела там минут двадцать, очевидно собирая нужные газеты. Гарри, постукивая ногой, листал новоприобретенное «Руководство для змееуста», заказанное через Парвати специально из Индии и переведенное каким-то хорошим человеком на английский в начале XX-го века. Очевидно, после роспуска Британской Ост-Индской компании, когда управление Индией перешло непосредственно к британской короне, англичане получили доступ к тайным индийским знаниям. А в Индии змееустов было хоть пруд пруди. Интересно, сестры Патил тоже умеют говорить со змеями? Если да, он их не винил за молчание на втором курсе — загнобили бы, как его.

С Парвати он поговорил неожиданно и вполне результативно — в гостиной она подсела к нему, предложила гулаб джамун из родительской посылки и спросила, как движется работа с рунами на яйце. Наверное, так на нее подействовал его неожиданный подарок на Йоль. Вдруг разговорились, и она сказала, что да, наверняка половина рун взята из другого языка. В таком случае называть это «рунами« можно было только по привычке, потому что в основном руны — это именно древнегерманская письменность. Но откуда взяты эти символы, Парвати не знала. Слово за слово, и она, вертя в смуглых пальчиках золотой кулон, поделилась, что у них в Индии были распространены «руны» на змеином, и что Гарри это должно быть интересно, с его-то даром. Гарри, конечно же, стало интересно, и Парвати пообещала помочь чем сможет. Вот, помогла. Раджеш Патил прислал ей старую книгу, которую она передала Гарри за несколько золотых.

Руководство неожиданно помогло Гарри иначе взглянуть на свой дар: не как на «черную метку», которую ему вручил Волдеморт, а как на инструмент силы и трансформации. В конце концов, что было плохого в том, чтобы уметь говорить со змеями? Признак темного мага? Да ради Бога. Или Мерлина — как кому удобнее.

Книжка долго, но интересно разглагольствовала о происхождении дара змееуста. Дар считался древней формой ментальной магии, восходящей к временам до разделения языков — змеи не могли слышать звуки так, как слышат их люди, так что обычный разговор между змеей и человеком просто не мог быть возможен. Слизерин был единственным змееустом в Британии — дары встречались в закрытых родах, ведущих свои линии от Салазара, но маги это умение ожидаемо не афишировали. А почему змееусты считались темными магами объяснялось просто — змея символизировала тайное знание, инициацию и смерть. Поэтому змееустов считали хранителем границы между жизнью и тьмой, а там и до «хранителя тьмы» сократили.

Умения змееустов открывали новые двери, и Гарри от этого был в полном восторге. Командование змеями любого типа, волшебными и обычными, умение услышать и расшифровать змеиные руны, которыми промышляли маги Индии, создавать и использовать змеиные заклинания (которые в основном были темные, чего греха таить), а еще использовать язык как ключ к древним дверям и артефактам, реагирующим только на парселтанг. Впрочем, были и минусы — чрезмерное использование парселтанга могло ослабить связь с человеческой речью и мышлением, вызывая своеобразную «змеиную тень» в сознании. Так что при злоупотреблении проявлялись некие новые черты: усиливалось недоверие к людям, скрытность, стремление к контролю.

Главная сложность в работе со змеями заключалась в том, что заклинания на парселтанге были не столько словесными формулами, сколько воплощенными образами. Сам язык змей не был хоть сколько рациональным или, Мерлин упаси, академическим, он был ближе к первобытной магии, где звук, ритм и образ сливаются в одно. И большинство ученых, приближающихся в свое время к этой загадке природы, советовали использовать стихотворную речь, позволяющую вложить в слова не только сухой приказ, но и образность — картинки, атмосферу и ощущения. Плюс, в поэтической речи дыхание и магия текли равномернее. Так что эти заклинания, по сути, уходили корнями в ритуальную магию шаманов и жрецов. Там-то слово никогда не было просто словом.

Когда Гарри сосредоточенно начал выписывать змеиные стишки, вернулась Гермиона с подшивками старых газет. Без лишних слов распределили их поровну, и Гарри шепнул поисковое заклинание.

— Бартемиус Крауч созвал Визенгамот в связи с… Бартемиус Крауч выбран новым главой Департамента… Лестница в небо: карьерное продвижение Крауча…

— О, слушай.

Лишь заняв кресло главы Отдела магического правопорядка, Бартемиус Крауч-старший принялся за дело с жесткостью, которая потрясла даже самых закаленных сотрудников Министерства. Под его руководством были стремительно приняты новые законодательные меры, значительно упрощающие процедуры следствия и привлечения к ответственности.

Начинается беспрецедентная кампания против Пожирателей смерти, уважаемые слушатели. Методы нового главы просты: на террор он принял решение террором, на жестокость — еще большей жестокостью, как было объявлено на последнем заседании Совета. Так, мракоборцы получили расширенные полномочия и фактически начнут действовать как карательный корпус. Пойдет ли это на пользу нашему обществу?

Особое возмущение и тревогу среди добропорядочных граждан вызвало решение разрешить применение Непростительных заклятий в ходе допросов и операций.

Его сторонники говорят: «Он сделал то, что должен был сделать — защитил нас любой ценой». Противники называют его методы варварскими и опасными, а самого Крауча — «человеком, слишком похожим на тех, с кем он боролся».

Каким будет след его наследия — временем героя или предвестником диктатуры — решит история. Но одно ясно уже сейчас: эра Бартемиуса Крауча навсегда изменит облик магического правосудия Британии.

Гермиона удивилась.

— Ого, ничего себе. Я думала, он обычный чиновник, а он, оказывается, стоял во главе борьбы с Сам-Знаешь-Кем.

— Пора бы уже начать называть его по имени, — усмехнулся Гарри.

— Знаешь, на первом курсе я то и дело называла его по имени, но все так реагировали… — скривилась Гермиона. — Уже привыкла. Ты заметил еще кое-что интересное?

— Заметил. Он — Бартемиус старший. Квайро «Бартемиус Крауч-младший», — мрачно произнес он и взмахнул палочкой над подшивками.

Страницы, на которых было указанное словосочетание, засветилось слабым голубым цветом, подчеркивая нужное предложение.

— Бартемиус Крауч-младший, гениальный ученик, награжденный… Ничего себе, он сдал двенадцать СОВ!

Гермиона завистливо ахнула.

— Он взял все факультативы! Ему тоже выдавали маховик?

— Да наверняка, иначе не знаю, как это возможно. Осужден… Стоп, что?

— Осужден? За что?

Побелевший Гарри поднял палец и сначала дочитал статью.

— Такого даже я не ожидал. Слушай. Хотя нет, лучше сама прочитай.

«Сын правосудия оказался на скамье подсудимых: Бартемиус Крауч-младший приговорен за пытки»

Специальный репортаж «Ежедневного Пророка»

ЛОНДОН, ВИЗЕНГАМОТ — Общество потрясено новым витком послевоенной трагедии: на скамье подсудимых оказался Бартемиус Крауч-младший, сын уважаемого главы Отдела магического правопорядка. Молодой волшебник, с высшими оценками выпущенный из Хогвартса, был обвинен в одном из самых жестоких преступлений, совершенных не только после падения Того-Кого-Нельзя-Называть, но и во время войны.

Согласно материалам следствия, Крауч-младший в составе небольшой группы фанатиков Сами-Знаете-Кого, в которую также входили Беллатриса, Рабастан и Рудольфус Лестрейнджи, похитил и подверг жестоким пыткам мракоборцев Фрэнка и Алису Лонгботтом. Жертвам было нанесено не только физическое, но и необратимое психическое повреждение. К сожалению всей редакции, супруги Лонгботтом утратили рассудок и в настоящее время находятся в больнице Святого Мунго. У Лонгботтомов остался годовалый сын.

Суд, проходивший в ускоренном порядке, признал Крауча-младшего виновным. Вопреки домыслам о возможной протекции, его отец, Бартемиус Крауч-старший, лично председательствовавший на заседании, публично отказался от сына и настоял на максимальном наказании. «Никто, даже моя плоть и кровь, не выше закона», — заявил он в своей финальной речи.

Крауч-младший был приговорён к пожизненному заключению в Азкабане. Многие считают, что этот поступок укрепил репутацию Крауча-старшего как беспристрастного борца с Темными Искусствами — но не обошлось без слухов о холодности и безжалостности столь показательного отказа от родства. Бартемиус Крауч-старший был понижен в должности и вряд ли будет участвовать в предстоящих министерских выборах после подобного скандала.

История напомнила всем: война окончена, но ее отголоски еще долго будут разрушать судьбы.

Подробности на странице 3.

Гермиона сжала в руках газеты, и они смялись под ее пальцами.

— Так это что? — Она склонилась над столом, заговорила шепотом. — Нас учил Пожиратель?

— Предлагаю с этого момента шифроваться, — оглянувшись, сказал Гарри. — Пусть он будет Сыночком.

Гермиона, на лице которой еще отражался страх, фыркнула.

— Сыночек так Сыночек.

— А еще он мне помогал пройти Турнир. Интересовался, как у меня с первым заданием, прислал ко мне Добби. Я вчера заговорил с Невиллом — блин, я вообще не знал, что случилось с его родителями, — так он сказал, что Грюм дал ему книгу по земноводным растениям. То есть он специально дал Невиллу книгу, а потом, когда я к нему не обратился, подослал Добби подслушивать в учительскую.

— Значит, он не хочет, чтобы ты погиб на Турнире, — задумчиво сказала Гермиона. — Несчастный случай было бы легко подстроить. Да и убить тебя, когда ты ходишь где-то один, было бы тоже легко — убил бы и сбежал. Ой, Гарри!

Гарри устало разгладил газеты.

— Я уже привык, что кто-то хочет меня убить. Но он хочет, чтобы я прошел Турнир. Он сбежал из Азкабана, и никто не узнал… Иначе дело Сириуса не набрало бы такого резонанса. Зачем? Хочет провести меня прямо к Волдеморту? А я ведь говорил Бродяге, что он хочет убить меня сам!

— Интересно, что он ходит весь год под Оборотным, и даже Дамблдор не заметил, что с его другом что-то не то. Либо он гениальный актер…

— Либо Дамблдор знает, — хмуро закончил Гарри. — Не понять, что под личиной твоего друга скрывается кто-то другой — даже я бы так не смог. Не думаю, что они в сговоре, это было бы слишком, но он может догадываться. Он же тоже хочет, чтобы я прошел Турнир. И это бы объяснило, почему МакГонагалл обсуждала жабросли при Добби — она тоже в деле.

— Походит на теорию заговора. Ладно. Но зачем ждать? Сыночек мог бы тебя выкрасть и перенаправить к В-волдеморту сразу же. Позвал бы тебя на разговор на опушку, оглушил, превратил в статуэтку — и вуаля! Но он помогает тебе!

Гарри задумчиво потер протез.

— Умострильное подсказывает мне, что я нужен им живым — хотя бы на первое время. И им нужно, чтобы я прошел через Делание. Это поможет им в чем-то меня использовать.

— Надо узнать, в каких ритуалах используется сильный враг… В… Сам-Знаешь-Кто наверняка считает тебя самым злейшим врагом, это тоже не надо забывать.

— Думаешь, в библиотеке такое найдется? Во «Флориш и Блоттс» тоже вряд ли будут раздавать такую информацию с легкой руки.

Гермиона надулась. Еще бы — такие полезные знания, и скрытые за завесой цензуры!

— У нас несколько задач, и они даже важнее, чем Турнир, — решился Гарри. — Первое — узнать, как Волдеморт обрел тело. Может, это поможет понять, зачем я ему. Второе — найти ритуалы, в которых используется живой враг. Может написать Сириусу? Он наверняка может проникнуть в Лютный и поискать там книги. Или отпроситься у МакГонагалл, типа мне нужны книги, которых в библиотеке нет. Хотя нет, так она донесет Дамблдору… Можно просто сказать, что это мне надо для испытания.

— Гарри, в Лютном и так опасно.

— Да ладно, я туда на каникулах ходил, — махнул рукой Гарри. — Там никто никого не трогает.

Гермиона ахнула, но Гарри только упрямо замотал головой, предупреждая последующую лекцию. Сердитая Гермиона собрала подшивки и встала, чтобы унести их обратно на стеллаж.

— Надеюсь, Гарри, Дамблдор был неправ. С такими вещами заигрывать так просто нельзя.

— Мне надо быть сильным, чтобы больше не быть жертвой! — прошипел Гарри, наклоняясь через стол.

Гермиона, гордо взмахнув косой, удалилась.

Сириус просил Гарри сообщать ему обо всем необычном, что делается в Хогвартсе, и Гарри тем же вечером написал, что Бартемиус Крауч побывал в кабинете Снейпа — без подробностей. Он еще подумает, надо ли упоминать, что это был Грюм — скорее всего нет. Сириус бы доложил Дамблдору, а для последнего знания Гарри могли быть помехой в планах. Нарваться на Обливиэйт не чесалось.


* * *


На вечер запланировали первый «пробег» по Черному озеру — потренироваться плавать с пудрой и эссенцией жаброслей. Разделся до плавок, дрожа от дикого холода, быстро обсыпал себя пудрой. Отвернувшись от Гермионы, сыпанул жменю в трусы. Сразу стало горячо. Глотнул жаброслей, скривившись от отвратительного вкуса.

— Мерлин, чуть не стошнило, — простонал он, отдавая флакончик Гермионе. — Ну и… Подожди…

С неотвратимой четкостью Гарри почувствовал, словно ему на лицо наложили невидимую подушку. Он задергал руками, судорожно вздохнул, и у него закружилась голова. Слева и справа на шее словно полоснули бритвой…

— Ныряй! — крикнула Гермиона.

Он оттолкнулся от берега, нелепо бросился в озеро и, молясь, чтобы всё подействовало, глотнул воды. И будто глотнул жизнь. Голова перестала кружиться, второй глоток воды плавно прошел сквозь новообразованные жабры, и мозг насытился кислородом. Гарри отплыл глубже, погрузился в воду на пару метров. Поглядел на руки. В зеленой озерной воде они казались призрачными, а между пальцами выросли перепонки. Голые ступни вытянулись и тоже сделались перепончатыми. И видел он теперь ясно и далеко, и можно было не моргать. Гарри снял ненужные очки и, держа их в руке, заработал ногами. Его несло вперед. Мутный пейзаж озера — с подводными камнями, серебристыми рыбками и проплывающими мимо смазанными темными силуэтами — развернулся перед глазами, как в кинотеатре.

Поплавав еще немного, чтобы сошло действие эссенции, Гарри выбрался наружу. Взволнованная Гермиона ждала его с полотенцем в руках.

— Спасибо, — он энергично вытер волосы. — Пудра отличная, до сих пор тепло.

— Давай я тебя высушу, — Гермиона взмахнула палочкой, и мокрые плавки, липнущие к телу, мгновенно стали сухими.

— Эй! Хорошо, что ты меня не сожгла!

Гермиона смутилась.

— Одевайся давай. Уже стемнело, пора в замок.

— Отпразднуем победу?

— Тебе лишь бы праздновать, — сказала Гермиона, но Гарри заметил, что она улыбалась.

Уже уходя с территории озера, Гарри заметил блики костра на опушке Запретного леса, и пихнул Гермиону локтем.

— Смотри, кто-то пикник зимой устроил. Пошли глянем.

Но, когда они подошли ближе, увидели разложенные на бревнах красные шубы дурмстранговцев. Вокруг костра слабо мерцал согревающий купол, и небольшая компания, развалившись на бревнах, над чем-то смеялась. Снега в диаметре купола не было — согревающие чары растопили мерзлую землю. Парень, сидевший ближе к подошедшим Гарри и Гермионе, обернулся к ним.

— Извините, — смутилась Гермиона. — Мы думали, это кто-то из Хогвартса. Пошли, Гарри.

Она потянула его за рукав мантии, но дурмстранговец замахал руками.

— Нет-нет, подсаживайтесь. Хоть познакомимся с кем-то из вас. Я Димитар Костов.

Димитар Костов был коротко стриженным парнем с длинным носатым лицом. Он сразу же встал, отряхнул руки и потянулся за рукопожатием. Гарри пожал его сухую ладонь. Гермионе парень отвесил легкий поклон, от чего она смутилась еще больше.

— Да ладно, не хотели бы вас смущать… — забормотал Гарри, но Димитар уже подвинулся, освобождая для них место.

— Это Гжегож Шумэк. — Светлый парень улыбнулся и помахал рукой. — Это Василка Григорова. А это Олэна Каминьска.

Василка Григорова помахала рукой, когда назвали ее имя — смуглая высокая девушка в маггловских джинсах и ветровке. Олэна Каминська сидела рядом — угрюмая девочка с длинными каштановыми косами. Гарри вспомнил, что видел ее стоящей рядом с Поляковым. Поляков еще указал на Гарри, типа «это же знаменитый Гарри Поттер». Она не выглядела хрупкой — черная рубашка обтягивала стройную фигурку и точеные мышцы. Скорее всего, они не всегда носили свою парадную форму, в которой появились в день приезда. Тогда они все были как на подбор — все в гимнастерках и чем-то, напоминающим гусарский ментик, на плечи накинуты кроваво-красные шубы. Мальчики были подстрижены под ежик, так что весь набор учеников напоминал военный кадетский полк. Девочек среди них было удивительно мало — то ли Каркаров был махровым женоненавистником, то ли в Дурмстранге не было полового равновесия.

— Мы слышали о тебе, — радостно сказала Василка. — Гарри Поттер. У меня тоже есть шрам, — она засмеялась и показала широкий шрам на лбу, находящий на бровь. — Правда, меня собака укусила.

Гарри не знал, что сказать, но улыбнулся в ответ. Он еще не понял, как относиться к тому, что его шрам стал предметом шутки.

— Приятно познакомиться, — кивнул он. — Я действительно Гарри Поттер, а это моя подруга, Гермиона Грейнджер.

— Мы знаем! Крам все уши мальчикам прожужжал о тебе.

«Мальчики» недовольно заворчали, а Гермиона нахмурила брови.

— Крам? Виктор Крам? Он обо мне говорил?

— И еще заговорит, — цыкнул Димитар. — Он так плохо говорит по-английски, что к тебе так и не подошел, да еще и твой кавалер… Вы вроде с Крамом вместе в библиотеке сидели, но он скоро понял, что у него нет шансов.

Все опять заржали, а Гарри закатил глаза. Гермиона тут же вступилась за его честь.

— Мы просто друзья.

— Да мы и не против. Садитесь давайте, чего стоять. Будете сосиски? Хотя вы, наверное, на ужине наелись.

— О, нет, — запротестовал Гарри. — Благодаря Гермионе я сижу на диете. Но сосиску буду.

Они уселись на бревно и с благодарностью взяли по шампуру с нанизанными на них сосисками. Костер потрескивал, мирно разбрасывая искры, и из-за наложенного купола было еще теплее. Гермиона скинула пальто.

— Хорошо, что хоть кто-то следит за собой, — проворчал Димитар, откручивая крышку на бутылке с чем-то янтарным. — Хогвартс, конечно, умеет удивить.

— В смысле?

Димитар смущенно почесал затылок, очевидно, поняв, что был немного груб.

— Вы слишком… нежные, — подобрал подходящее слово Гжегож, но скрасил обидную правду улыбкой. — У вас такая… пышная еда. Пышная, да? За вашим столом один парень ел курицу двумя руками!

— Мясо, птицу и девицу берут руками, — скривив губы в улыбке, сказала Олэна, и парни зафыркали от смеха.

— Ага, в Средневековье. И все у вас пользуются волшебными палочками! У нас есть и палочки, и посохи, но вы не задумываетесь о том, что будет с вами, если у вас отберут палочку, или вы ее потеряете. Вы так к ней привыкли, что без нее не сможете постоять за себя. А у нас постоянные тренировки невербальной магии. Только у магглорожденных есть шанс, потому что до какого-то возраста — не знаю, когда у вас принимают в школу, у нас в семь лет — потому что до какого-то возраста жили без палочек. Вы же не обижаетесь? Мы привыкли так общаться между собой.

— Да, мы заметили, что вас муштруют, — улыбнулся Гарри. — Всё в порядке.

Гермиона с удовольствием вгрызалась в сосиску и вытирала жир заботливо поданой салфеткой.

— Спасибо. Может, расскажете о Дурмстранге? Мы почти ничего о нем не знаем, кроме того, что там изучают темные искусства.

— Изучают, — кивнула Василка. — Но самые жесткие вещи не практикуют — после Гриндевальда люди стали более… заботливыми? Стали более заботиться о таких вещах. Что вам рассказать? Дурмстранг был основан в двенадцатом веке. Девиз — «Sturm und Drang». «Буря и натиск» с немецкого. Но это не значит, что мы живем в Германии! — Дурмстраговцы расхохотались, как будто услышали старую смешную шутку. Даже Олэна улыбнулась, показывая внезапно очаровательные ямочки на щеках. — Нам вообще запрещено говорить, где находится замок, но он заключен в пространственный карман, так что при всем желании сложно будет его найти. Учатся у нас люди из многих стран. Вот я и Димитар из Болгарии, Крам тоже. Гжегож из Польши, из самого Кракова. А Олэна — из Магической Руси. У них есть своя школа, Колдовстворец, но она почему-то пошла к нам. До сих пор не говорит, почему. — Олэна раздраженно ткнула Василку в бок. — Что еще? У нас тоже есть озеро и горы, и холоднее, конечно, чем у вас. Иногда нас выгоняют в горы, в поход. Это, конечно, тяжело. Зато весело. Постоянно вместе проводим ритуалы. Вы поверьте, таких друзей, как в Дурмстранге, нигде не найдешь.

— Какие ритуалы? — нахмурился Гарри. — Разве они не запрещены?

— Колеса Года. У нас ничего не запрещено, у нас же не Британия.

Все заржали. Кроме Гарри и Гермионы, конечно.

— У нас это практически темная магия, — пожаловалась Гермиона. — Если бы нас поймали на таком, я боюсь, что бы случилось.

— Что ж такого темного в Колесе Года? — удивилась Олэна.

Гермиона промолчала.

— Приходите вдвоем к нам на Имболк, — предложила Василка. Аккуратная Гермиона ей понравилась. Она закрутила гермионин локон вокруг пальца и улыбнулась. — Интересно будет глянуть на тебя в естественной для магичек среде обитания.

Гермиона немного поотбивалась, но потом согласилась. Судя по ее красным щекам, ей всё это немного польстило.

Гарри был счастлив, несмотря на всю эту муть с Турниром. Он лежал на мантии, уставившись в звездное небо, пахнущее сосисками и костром, и в ушах его звенел чистый смех новых знакомых.

— А почему у вас так мало девочек? — интересовалась Гермиона, потянувшись за огурцом, лежащим на тарелке с овощами.

— А, интересная тема, — кивнула Василка. — Не все выдерживают тренировок. О, нет, они не умирают! — замахала она руками, заметив искаженные в шоке лица Гарри и Гермионы. — Просто отчисляются или переводятся в другие школы. Все-таки физические тренировки для девочек сложны. Но бывают исключения. — И она напрягла бицепс, ухмыляясь. — Но всё не так уж плохо, процентов примерно… тридцать у нас — девчата. Просто сюда Каркаков взял самых сильных старшекурсников.

— От скромности не умрешь, — заметил Гжегож и подбросил в костер еще веток.

— Настоящий маг не боится правды.

Они просидели еще два часа, и Гарри было невероятно интересно слушать дурмстранговские истории. Гермиона, казалось, скоро порвется от любопытства. Гарри в какой-то момент задумался, когда она вытащит блокнот и начнет записывать.

В отличии от Британии, где ведьм жгли на кострах, на Руси волхование не считали чем-то преступным. Отношение к магам зависело от того, приносила волшба пользу или вред — женщин, крадущих молоко у соседей, могли и за волосы оттаскать. Однако уже после прихода христианства появились церковные суды, которые рассматривали дела о волховании, колдунах и зелейниках. Колдовство, в свою очередь, отличалось от привычных махов палочкой — кроме этого, в народе славян — от болгар до русичей, активно проводились ритуалы. Например, в отпечаток ступни на земле могли насыпать специальный порошок, чтоб заговоренный начинал болеть, чахнуть и тосковать. С Рунами, о которых Гарри и Гжегож могли говорить часами, было тоже интересно — древнегерманские руны у славян использовались редко, у них была своя письменность, заимствованная у хазар. Вспомнив кое-что, Гарри аж вскрикнул.

— А вы не знаете, что за руны были на том золотом яйце, которое мы доставали у драконов?

— Да, это хазарские руны, — кивнул Гжегож. — В основном. Наша школа предоставила эти яйца. Вы — драконов, мы — яйца. И не пробуй расшифровать, даже мы до конца не знаем, что там.

— Говорят, это те самые яйца, созданные Кощеем, — мечтательно добавила Олэна. — Увидеть бы его хоть глазком.

— Это кто? — спросил Гарри, подкидывая в костер картошку.

— Ты не знаешь Кощея?! А ты?

Гермиона помотала головой.

— Вы что! В наших землях о нём шепчут с малых лет. Его боятся даже призраки.

— Он был могущественным черным магом, — хмуро сказал Гжегож. — И до сих пор есть. Был больше, чем человеком, победил смерть.

Гарри напрягся.

— У нас тоже есть один… победивший.

— Мы слышали, — кивнул Гжегож. — Волдеморт. Тоже могущественный маг. А Кощей спрятал свою смерть в игле, что в яйце, что в утке, что в зайце, что в сундуке, что под дубом, что на острове Буяне, — проговорил он, загибая пальцы. У Гарри закружилась голова. — Многослойная защита. Алхимия, жертвы, древняя магия. Её уже никто не помнит почти.

— Говорят, тело его со временем стало костяным, а потому что душа ушла слишком далеко, — проговорила погрустневшая Олэна. — Его называли Бессмертным, но это было проклятие, не дар.

Она выдержала паузу и добавила:

— Волдеморт просто копировал Кощея, но Кощей был первым. Настоящим. Его имя нельзя вычеркнуть из памяти. Много зла нам принес, но какую великую магию творил…

Ее глаза слегка затуманились, и Гарри внезапно вспомнил Олливандера, который тоже назвал волдемортовские дела ужасными, но великими. Да, наверное, все-таки великими в плане магической мощи. Он откинулся на бревно и поклялся, что уж эту информацию он не забудет. Обернулся к Гермионе — та смотрела на него широко открытыми глазами. Умница, тоже поняла, а ведь даже не пила Умострильного.

Гермиона, естественно, тут же спросила, есть ли у них книги о Кощее.

Олэна бросила быстрый взгляд на мальчиков.

— Есть сказки и легенды…

— Только сказки? — разочарованно протянула Гермиона.

Василка улыбнулась и сдала всех с потрохами.

— Еще есть сборник староверских преданий, копия с комментариями по некроалхимии. Безумно редкая штука, хранилась у меня в семье в железном ящике.

Все нервно переглянулись.

— У вас, конечно, такое запрещено, — беспечно сказала она, закидывая в рот кусок огурца. — Не боишься?

— Это важнее, чем кажется. — Гермиона сжала пальцы на мантии. — Волдеморт…

— Ладно, не говори, — посерьезнела Василка, — раз уж так важно. Ночью проберусь и вынесу.

— Если об этом узнает Каркаров, то лучше нам всем будет паковать сундуки и пёхать в Сибирь, — нахмурившись, произнес Гжегож.

— Не ссы.

— Я не ссу, — соврал Гжегож.

— Ну вот и не ссы. В конце концов, это моя книга, а не великие тайны Дурмстранга, — Василка вытаращила глаза.

Посидели немного, перемывая кости Каркарову, а затем парни передали Гарри ту самую таинственную бутылку, трансфигурировали камни в стеклянные бокалы, и Гарри, гукнув, опрокинул в себя янтарную жидкость.

— Гермиона, не пробуй… — прохрипел.

Гермиона пригубила жидкость, скривилась и тут же отдала бокал.

— И вправду не для меня. Я уж лучше так.

Обсудили разницу в предметах (в Дурмстранге руны и арифмантика были обязательными, как и общая физическая подготовка), заклинаниях и магии. Оказалось, что Олэна почти не использует латинские заклинания, и недавно взяла курс по созданию новых заклятий на основании фольклора. Родовой Дар, который надо было развивать.

— Покажи им что-то, — обернулся к ней Димитар.

— Да ну… — как-то странно скрючилась Олэна и завертела в руках косичку.

— Да покажи! — настаивала Василка. — Ту, с костром.

Олэна закатила глаза.

— Ладно. — Она припомнила. — Iskro, zrodysia z nichnoyi tyshy, zharom zhyvym u doloniach dyshy, polumia, stanʹ! Rozhorysʹ, zahory!

Длинные косы в развороте закрутились вокруг тела, обвившись живыми змеями. Одновременно с выкинутой рукой, костер взметнулся, заревев, к ночному небу. Все с воплем отшатнулась, Гермиона опрокинула сосиски на колени.

— Ой… Я же говорила, не надо!

— Она у нас еще не контролирует силу, — тяжело дыша, признала Василка. — Но жжет, конечно. Стихи на ходу придумывает.

— Это был русский?

— Украинский. Она с-под Киева приехала, из села. У нее бабка только по-украински говорила.

— Еще всю мою биографию расскажи, — проворчала Олэна, отряхивая руки. — Я и по-русски говорю, только колдуется по-украински как-то привычнее. Наловчилась в детстве. Давайте я лучше вам другую магию покажу, безопаснее.

Олэна порылась в рюкзаке (чары невидимого расширения, видимо, действовали по всему миру) достала крутобокую гитару и неожиданно весело подмигнула.

— Споем?

— Давай Наутилус, познакомим их с шедеврами.

Олэна задумалась, поперебирала аккорды. Ее черные косы падали на гитару и отсвечивали в свете костра теплой рыжиной. А потом полилась песня — такая красивая, что Гарри опять ощутил то странное лиминальное состояние, когда тебя несет на волнах, укачивая, окутывая теплом, унося в небеса.

— S prychala rybachyl apostol Andrei,

a Spasytel’ khodyl po vode.

I Andrei dostaval iz vody peskarei,

a Spasytel’ — pogibshykh lyudey.

I Andrei zakrichal — ya pokynu prychal,

yesly ty mne otkroesh’ sekret.

I Spasytel’ otvetil:

Spokoyno, Andrei, nikakogo sekreta zdes’ net.

Она ударила по струнам и запела высоким ангельским голосом:

— Vidish’ tam, na gore, vozvyshaetsya krest.

Pod nim desyatok soldat. Povesi-ka na nyo-hom.

A kogda nadaest, vozvrashchaysya nazad,

gulyat’ po vode, gulyat’ po vode, gulyat’ po vode so mno-hoy!

— О чем это? — шепнул Гарри Гжегожу.

— Вообще библейский сюжет. Апостол Андрей спросил Христа, как тот ходит по воде, но Христос сказал, что на горе есть крест, на котором нужно повисеть, и тогда научишься гулять по воде. Это новая песня у Наутилусов. — Он отхлебнул из своего бокала и добавил: — Хотя вообще это больше притча, чем пересказ Библии.

Гермиона положила голову на гаррино плечо, и Гарри почувствовал пряно-древесный аромат ее геля для душа. Было тепло.

— Vidish’ tam, na gore, vozvyshaetsya krest.

Pod nim desyatok soldat. Povesi-ka na nyo-hom.

A kogda nadaest, vozvrashchaysya nazad,

gulyat’ po vode, gulyat’ po vode, gulyat’ po vode so mno-hoy!(1)


1) Наутилус Помпилиус — Прогулки по воде 1993 https://youtu.be/vQFiR0JhWFE?list=OLAK5uy_mjvWBKOdjUMoCZU3BTYcW6RD-neNnGK3k

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 16.10.2025
Отключить рекламу

Предыдущая главаСледующая глава
2 комментария
Тащ автор, спасибо вам огромное за шикарный фик. Как вы поняли, я в восторге полном. Как говоритсся, отвал всего :3
Пишите ещё, пожалуйста, у вас отлично получается
Lana_27 Онлайн
Всё таки Дамби - гаденыш. Жаль, что его не прибили.
Чтобы написать комментарий, войдите

Если вы не зарегистрированы, зарегистрируйтесь

Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх