Ложь (гет)

Очевидный ответ Шикамару эхом отдавался в ее сознании, смешиваясь с нарастающей паникой. Мысль о том, что Шизуне станет свидетельницей той самой, сугубо мужской реакции Какаши, заставляла ее кровь холодеть. И, несмотря на теплый летний день, Сакура почувствовала сильный озноб.

Внезапно мимо нее пронеслось большое зеленое пятно. Наблюдая растерянным взглядом, как оно скрывается в дали улицы, на Харуно вновь стало давить мерзкое гнетущее чувство вины. Гай-сенсей ушел — значит, пришло время идти к бывшему учителю и просить прощение за то, что она подставила его с бритьем. Как она уже перестанет его подводить..?

— Спасибо, — механически поблагодарила ирьенин Шикамару и, тяжело вздохнув, пошла обратно в больницу.

* * *

Она так и не придумала, что скажет, даже когда дошла до палаты. Наверное, просто пробормочет извинение. Все как всегда. Девушка сделала еще один глубокий, но не приносящий облегчения вдох, собираясь с духом, и внезапно во что-то уперлась.

— Здравствуй, Сакура.

Спокойный голос заставил её вздрогнуть и поднять голову. Перед ней стоял капитан Ямато, держащий в руках аккуратное деревянное кашпо с молодым саженцем. Его тёмные глаза смотрели на нее с легкой, одобрительной улыбкой, но в их глубине читалась привычная для него доля внимательной настороженности.

— Заходи, — он сделал шаг в сторону, вежливо пропуская ее в палату перед собой.

Она не хотела свидетелей, но отступать было поздно. Уйти сейчас значило бы вызвать ненужные вопросы, которых она так отчаянно пыталась избежать. Выбора не оставалось. Ирьенин переступила порог и неуверенно шагнула вперед.

Бывший учитель сидел на кровати, прислонившись к подушкам. На его плечах лежал тот самый вишневый плед, который она принесла утром. И Сакура вдруг как наяву увидела, что было бы, если бы сейчас в палату вошла не она с капитаном Ямато, а Шизуне.

Умелые руки женщины без тени сомнения стянули бы этот плед. Плед, который Сакура принесла, чтобы дать хотя бы немного тепла тому, кто еще ребенком прошел через настоящий ад. А руки Шизуне просто скинули бы его на стул, как грязную больничную простыню. А потом эти же чужие руки сняли бы с Какаши пижаму и начали проводить губкой по его животу, а затем, скорее всего, увидели бы и его... Глупо. Иррационально до идиотизма. Он пациент, плед — всего лишь ткань, а мытье — это стандартная процедура. Но в висках застучало, и Сакура напряженно сглотнула.

Она встретилась с теплым взглядом Какаши. И от этого мысль о том, что Шизуне будет его мыть, стала давить еще сильнее. Горло сжалось так, что стало больно дышать. Куноичи почувствовала, как ее ладони, спрятанные в складках туники, стали влажными, а сердце забилось частой, тревожной дробью, практически заглушая тихий голос капитана Ямато.

— Здравствуйте, Какаши-семпай. Я слышал, что произошло, — Тензо невесомой походкой подошел к постели и поставил кашпо с молодым саженцем на тумбочку между контейнерами с едой, которые утром принесла Сакура. — Меня зовут Ямато, мы с вами много работали вместе. И мы друзья.

Ирьенин уловила, как еле слышно дрогнул всегда спокойный голос капитана, и от удивления перевела на него глаза. При падающем из окна свете она заметила глубокие тени на его лице, а затем — грубые заломы и грязные пятна на его форме. Капитан Ямато примчался сюда сразу после возвращения из миссии, едва сдав отчет. Он даже не зашел домой, чтобы переодеться.

— Это дерево, — Тензо кивнул в сторону кашпо, — оно растет в самых суровых условиях. Это пример того, что жизнь всегда возьмет свое.

В этот момент с кровати раздался короткий приглушенный звук, будто кто-то резко втянул воздух, застигнутый внезапным ощущением. И Сакура мгновенно вернула глаза на бывшего учителя.

Какаши сидел, уставившись на зеленый саженец. Его пальцы, только что расслабленно лежавшие на пледе, вдруг натянуто выпрямились, будто коснулись невидимой стены; а в его глазе мелькнула тень чего-то неуловимого.

— Спасибо, — тихо прохрипел он. — Оно знакомое.

— Это тот самый вид, что растет у Мемориального камня, — мягко, но четко произнес Тензо.

— Мемориального камня?

От простого вопроса Какаши внутри Сакуры все оборвалось. Бывший учитель действительно много времени проводил у Мемориального камня. И сейчас, узнав его прошлое, помертвевшая девушка стала понимать почему...

Ощущая, как дышать становится все более тяжело, ирьенин судорожно перевела глаза обратно на капитана Ямато. Знает ли тот о прошлом Какаши? Они знакомы со времен службы в АНБУ. И, скорее всего, капитан Ямато все знает и сейчас расскажет. Нет, не расскажет, а выложит перед Какаши, всю ту черную бездну, которую тот когда-то пережил. Про отца, чье тело нашел маленький Хатаке. Затем будет про смерть одного товарища и про случайное убийство другого. И под конец — про Четвертого... И этот ничего не помнящий человек, который утром так искренне благодарил ее за старый плед, будет возвращен в ад, который сделал его героем Корня АНБУ...

Окаменевшая Сакура увидела, как капитан Ямато делает ровный вдох, собираясь с мыслями для следующей фразы, и план действий возник сам собой.

Девушка сделала резкий, неловкий шаг, как будто споткнулась о собственные ноги, и намеренно задела рукой листья, сразу же их хватая и утягивая вниз. Спустя миг горшок со звоном упал на кафельный пол и тут же разбился.

— Ой, простите! Я уберу, — неестественно громко воскликнула Сакура, тут же присаживаясь на корточки.

На мгновение в палате воцарилась тишина, нарушаемая лишь позвякиванием мелких осколков, катящихся по полу, и почти беззвучным сопением девушки. Ей надо было срочно поменять тему разговора, и вроде как это удалось. По крайней мере, капитан Ямато замолчал. Дрожащие от волнения пальцы начали нервно собирать осколки, и вдруг один из них соскользнул.

— Ай! — Тонкое керамическое лезвие разрезало ее ладонь, и куноичи невольно вскрикнула.

Несмотря на амнезию, реакция лежащего в постели Какаши была молниеносной. Скинув плед, мужчина резко подался вперед и уже через секунду был около нее.

Сердце Сакуры замерло, а затем забилось с такой силой, что в ушах зазвенело. Все произошло так быстро и неожиданно. Одно мгновение Какаши был в постели, а в следующее — он оказался рядом. Настолько близко, что она чувствовала исходящее от него тепло и слышала его такое же учащенное дыхание. Рядом с ней оказалось его побледневшее лицо, а его теплые пальцы с силой зажали ее окровавленную руку.

Сакура знала эту хватку. Это была та самая, до жути знакомая хватка Какаши-сенсея — какой он хватал ее во время битв, чтобы вытащить из очередной беды. И сейчас она наконец-то смогла ее понять, хотя сам Какаши этого не помнил. Это была хватка, которая означала только одно: «Я не отдам. Не сейчас. Не еще одного».

— Какаши-семпай, я думаю, все будет в порядке, — мягко кашлянул Тензо, на мгновение задержав взгляд на застывшей девушке. — Сакура один из сильнейших ирьенинов Конохи. Она за секунды может вылечить этот порез.

Слова капитана Ямато словно обожгли ее. Ирьенин. Господи, она же ирьенин! Она действительно могла залечить эту царапину за секунду, даже не прикоснувшись к ней, простым сосредоточением чакры. Какая же она дура... Девушка молча кивнула, чувствуя, как по ее спине бегут мурашки. Сегодня она забыла не только о Саске, но и о себе — о том, кем она является. И все из-за Какаши, чьи теплые пальцы так и не отпускали ее руку.