Грани добра и зла (джен)

Дни, оставшиеся до среды, Гарри прожил в каком-то странном тумане. Мир вокруг него менялся слишком быстро и слишком сильно — а может быть, изменился он сам. Например, Снейп теперь не казался ему таким уж предвзятым педагогом. Да, он был строг и требователен, но как раз в этом ничем не отличался от МакГонагалл. Зато к своим подопечным декан Слизерина относился гораздо сердечнее, чем профессор трансфигурации к гриффиндорцам.

Да и по отношению к Гарри они вели себя странно. МакГонагалл, кажется, было просто безразлично, что с Поттером. Снейп же, ненавидя, защищал и поддерживал. Это очень походило на заботу, пусть и извращенную. Тот же Сириус, о котором Гарри не мог теперь вспоминать без боли, никогда не заботился о нем так.

Приоритеты менялись тоже. Много лет Гарри думал, что о нем заботится Дамблдор. Вот только вопрос, с чего он это взял. Да ничего подобного!.. Разве можно назвать заботой решение отдать младенца ненавидящим его родственникам и закрывать глаза на то, как с ним обращаются? А ведь Дамблдор все прекрасно знал. Откуда бы иначе взялась надпись на конверте: "Гарри Поттеру, чулан под лестницей"? Знал и ничего не делал, а возможно, даже радостно потирал руки.

Если же посмотреть на Волдеморта… Да, темный маг пришел в дом Поттеров, чтобы убить младенца. Но он услышал, что у врагов родится могущественный волшебник, способный его уничтожить. Как Волдеморту было не испугаться?.. Вот он и запаниковал и в самом деле ведь чуть не погиб.

А когда Темный Лорд узнал вторую часть пророчества, то решил стать союзником Гарри и предложил на роль опекуна человека, которому Гарри не безразличен. Стоит ли на это обижаться?.. С чего вдруг? Лучше подумать, а не принять ли такое предложение…

"С чего я решил, что именно так и будет? — оборвал Гарри свои рассуждения. — Я ведь даже не знаю всего пророчества. Да и про сотрудничество явно выдумал". Впрочем, все это могло оказаться правдой. Надо было только дождаться среды, чтобы услышать пророчество. И тогда можно спросить Люциуса в лоб или вовсе послать письмо Волдеморту. Гарри засмеялся над своей очередной довольно безумной идеей. Или… не безумной?

* * *

Наконец, среда наступила. Прямо во время завтрака в Большом зале появился Люциус Малфой и под удивленные, восхищенные и настороженные взгляды прошел к гриффиндорскому столу. Гарри тут же вскочил со стула, приветствуя.

— Мистер Поттер, — официально обратился Люциус к нему. — Я жду вас после завтрака в холле.

Он слегка поклонился и пошел к преподавательскому столу, явно для разговора с директором. Гарри еще пару минут стоял, пораженно смотря ему в спину.

"Он поздоровался в первую очередь со мной, — удивился он. — Невероятно!" Было приятно и тепло на душе.

— Поттер, — раздалось громкое злое шипение Рона Уизли, который сидел через несколько мест напротив Гарри. — Как тебе такой опекун? Еще не предложил звать его папочкой? А может, ты в Слизерин переберешься?

Гарри смерил своего бывшего — да, именно бывшего, — друга презрительным взглядом и надменно сообщил:

— Я бы рад называть мистера Малфоя отцом, но не имею права. Может, он когда-нибудь разрешит мне звать себя по имени, как допускается между опекуном и воспитанником. Ну а Слизерин — это хорошая идея. Я подумаю. — Он сделал паузу и добавил, специально скопировав чуть ленивую манеру Драко тянуть слова: — По крайней мере, там нет таких идиотов, как ты, Уизли.

Он отвернулся от обалдевшего и красного как рак Рона и сел на свое место.

Больше никаких инцидентов во время завтрака не случилось. С Гарри никто не посмел вступить в беседу — или не захотел. Но ему почему-то было все равно.

Дождавшись воспитанника, Люциус положил руку ему на плечо и повел в кабинет Снейпа, камином которого собирался воспользоваться.

* * *

Пол и стены огромного холла Министерства магии были отделаны мрамором, а в дальнем углу находился фонтан со скульптурами, изображавшими представителей магического народа: волшебника и волшебницу, кентавра, гоблина и домового эльфа.

— Это Фонтан Содружества волшебных рас, — прокомментировал Малфой, проходя мимо сооружения. — Нам, Гарри, на второй этаж.

Он подвел мальчика к лифту, который выглядел точно так же, как магловский. Поездка была короткой, и вскоре Малфой и Поттер уже шли по широкому и пустому коридору со множеством дверей.

— Добро пожаловать, господа, — поприветствовала их глава опекунского совета, довольно молодая дама с замысловатой прической.

— Мисс Керроу. — Люциус поклонился. — Надеюсь, мы не опоздали. Вы как всегда обворожительны.

Вернув приветствие неотразимой улыбкой, дама вынула из сейфа свитки и предложила подписать их — сначала Люциусу, затем Гарри.

— Теперь вы как одна семья, — сказала она, снова разулыбавшись. — Поздравляю!.. Надеюсь, вы, мистер Поттер, будете поддерживать имидж старинного рода Малфоев.

— Постараюсь, — с достоинством ответил Гарри, делая поклон.

Хотя ему по-прежнему не слишком нравились всякие политесы, но дискомфорта он уже не испытывал. Люциус тоже заметил, что мальчик стал держаться уверенней, следуя нормам этикета.

"Все-таки его воспитание дается гораздо легче, чем я ожидал", — удовлетворенно подумал он.

— Теперь в Отдел Тайн, — сказал Люциус вслух, когда они вышли из кабинета.

В коридоре по-прежнему никого не было, и Гарри спрятался под мантию-невидимку. Чтобы Малфой чувствовал его присутствие, Поттер, подумав, взялся за трость чуть ниже ладони наставника.

Теперь их путь лежал вниз — в подземные этажи министерства.

* * *

Новый коридор оказался намного темней и уже предыдущего. Тут тоже не было людей, только у одной из дверей стоял охранник. Именно к ней и направился Люциус.

— Лорд Малфой в отдел завещаний и предсказаний, — представился он охраннику.

— Да, я вас жду, — сказал тот, открывая.

Гарри быстро прошмыгнул в проем вслед за Люциусом. Он немного волновался, что охранник войдет с ними и из затеи ничего не выйдет, но дверь плавно прикрылась, оставляя их по-прежнему вдвоем.

— Пойдемте, — тихо произнес Люциус и чуть потянул на себя трость.

Гарри молча повторил его движение, посчитав опасным разговаривать в хранилище.

— Да, лучше молчать, — подтвердил наставник, словно прочитав его мысли, и пошел вдоль стеллажей, на которых стояли хрустальные колбы, запаянные сверху сургучом и расширяющиеся книзу.

— Как же я узнаю пророчество? — поинтересовался Гарри шепотом.

— Его не надо вскрывать, — также тихо ответил Люциус. — Просто поднесите ко лбу.

Он подвел Гарри к стеллажу, на второй снизу полке которого стояла колба с надписью:

"Сивилла Трелони. Пророчество: Темный Лорд — Раскрывший глаза, 1 июня 1980 года".

Люциус взял колбу в руки. Гарри потянулся и забрал ее, затем поднес ко лбу. В его голове возник образ профессора Трелони, чуть более молодой, чем сейчас. Она закатила глаза и замогильным голосом, как в конце третьего курса, изрекла:

"Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда... рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца... и Темный Лорд отметит его как равного себе... Но лишь через страдания пришедший достигнет могущества.

Тот, кто сумеет провести мир по грани добра и зла, родится на исходе седьмого месяца..."

Гарри зажмурился, пытаясь взять себя в руки.

Малфой говорил правду.

Дамблдор…

Лгал.

Что ж… трудно было ожидать другого исхода.

Он сумел сдержать вздох и — на пределе слышимости, но твердо — обратился к Люциусу:

— Я сам поставлю пророчество.

Малфой молча кивнул. Увидев, что колба вернулась на полку, он повел воспитанника к выходу, а потом, уже в лифте, сам стянул с него мантию-невидимку.

— Мы в Хогвартс? — спросил Гарри, хотя разговаривать не хотелось.

— Нет, — ответил Малфой. — В ресторан. Мы подписали бумаги на опеку, Гарри. Я полагаю, что это своего рода праздник.

— Я тоже, — согласился Гарри.

— Великолепно. И еще… Я должен поставить вас в известность, что к нашему празднику присоединится один… общий знакомый.

— Ваш Лорд? — спросил Гарри, и его голос не дрогнул.

— Да.

— Великолепно, — сказал Гарри, понимая, что ничуть не боится предстоящей встречи. Теперь он был уверен в Малфое.

Да и оказаться пленником Волдеморта ему уже не светило.

* * *

Поттер еще никогда не бывал в таких шикарных и дорогих ресторанах, а впрочем, и в дешевых он не бывал тоже. Счастье, что на нем парадная мантия, из которой не успел вырасти. Последний раз Гарри надевал ее на Рождественский бал в прошлом году…

Метрдотель провел их вглубь зала к столику, спрятанному в глубокой нише. На столике уже стояли вино и фрукты.

— Я посчитал, что еще не время обедать, — сказал Люциус, усаживаясь за стол. — Но если ты голоден...

— Спасибо, я сыт, — отказался Гарри.

— Хорошо, — вздохнул Малфой, разлил вино, подал мальчику бокал и приподнял свой: — Вы позволите, мистер Поттер, обращаться к вам только по имени?

— А вы? — улыбнулся в ответ Гарри. — Или этикет не позволяет?

— С этого дня вполне позволяет, — уверил Малфой. — За взаимное доверие!

Они чокнулись и слегка пригубили вино.

— Гарри. Я, может быть, не вправе просить тебя о подобных вещах…

— Я с радостью выполню любую вашу просьбу!

— А вот перебивать все-таки не стоит, — усмехнулся наставник. — Я хотел поговорить с тобой о Драко. Знаю, что вы пытались сблизиться — а теперь и по закону почти что братья... Нет смысла настаивать, но я был бы счастлив видеть вас не только братьями, но и друзьями.

— Я постараюсь, — искренне пообещал Поттер.

— Спасибо, Гарри, — также искренне сказал Малфой. — Впрочем, мы еще успеем поговорить о наших семейных делах. Вернемся к насущному, если ты не против. Ты прослушал пророчество. Что теперь скажешь?

— Меня обманул человек, которому я верил, — вздохнул Гарри.

Ему по-прежнему было неприятно от осознания этого факта и тем более от его констатации.

— Не стоит печалиться о недостойных тебя. Ты просто повзрослел. Жить с закрытыми глазами приятно, но опасно и не умно, — мягко сказал Люциус.

— Раскрывший глаза, — невесело усмехнулся Гарри, примеряя на себя название из пророчества Трелони. — Это и в самом деле я. И что дальше?

— Темный Лорд предлагает тебе сотрудничество. Он хочет сделать тебя равным себе. Ты можешь принять его предложение — а можешь отказаться. Выбор за тобой.

Карты были раскрыты, и Люциус откинулся на спинку стула, ожидая ответа, в котором был почти уверен. Но вместо ответа услышал вопрос.

— Если я не приму его предложение, каково будет ваше отношение ко мне?

Гарри Поттер, сказавший самое главное, слишком волновался, чтобы заметить случившееся чудо, но это ничего не меняло. Чудо сидело перед ним, с трудом удерживая бесстрастное выражение лица.

Лорд Люциус Малфой, соратник Темного Лорда, светский лев, лицемер и хладнокровный слизеринец, был растроган до глубины души.

— Я не знаю, как сделать, чтобы ты мне окончательно поверил, — сказал он, наконец. — Я думал, мы преодолели этот рубеж. Попытаюсь вновь... Я искренне желаю тебе добра, именно поэтому принял в свою семью. Если бы ты был маленьким, я бы тебя усыновил, но ты взрослый, и отношения "опекун — воспитанник" нам подходят больше. Я успел привязаться к тебе, Гарри, и намерен защищать тебя, как защищаю Драко. Повторюсь: ты вполне можешь послать и Дамблдора, и Волдеморта. Я поддержу тебя, как и некоторый круг лиц. Северус, в частности.

— Интересно, почему Снейп меня ненавидит, но защищает? — не сдержал любопытства Гарри.

— Во-первых, я просил бы называть его либо по имени в приватной обстановке, либо "профессор Снейп", — чуть назидательно проговорил Малфой и продолжил мягче: — Во-вторых, я не слишком хорошо знаю его мотивы. Кажется, Северус поклялся Лили защищать тебя. И, разумеется, долг перед твоим отцом — ты же знаешь эту историю?

— К сожалению, да, — смутился Гарри. — Мне стыдно, что мой крестный такое учудил. Я бы попросил прощения у профессора за тот инцидент, но это не моя вина.

— Он знает, но... — Люциус развел руками. — Впрочем, и ситуацию с профессором Снейпом мы сможем обсудить позже.

— Мы говорили о выборе стороны, — кивнул Гарри.

— Анализируя пророчество, могу сказать, что бросать Темному Лорду вызов опасно. Кто знает, как повернется поединок: погибнет лишь он один или вы умрете оба? Да и после... не приведет ли это к сбою равновесия? Как скажется убийство на тебе?.. Не станешь ли ты еще более темным, чем он? — Малфой вздохнул и снова развел руками. — Поверь, Гарри, у меня и мысли нет повлиять на твой выбор. Но факт есть факт: коалиция сделает могущественнее вас обоих. Даже Дамблдор со своим Орденом Феникса будут для вас игрушечными солдатиками. Что же до возможного решения стать третьей стороной... Боюсь, на тебя ополчатся две другие. Вряд ли ты устоишь против Волдеморта и Дамблдора одновременно. Они уничтожат тебя — не один, так другой. Что будет после?.. Много шансов, что хаос.

— Ваши доводы разумны, — нехотя признал Гарри. — Но мне бы хотелось услышать и будущего соратника.

— Он уже идет, — с улыбкой откликнулся Малфой. — Повернись к залу.

* * *

Поттер опешил, разглядывая приближавшегося к ним мужчину. Высокий, худощавый, в черной мантии, брюнет и красавец, — он был ничуть не похож на возродившегося в июне урода. Только глаза… Да, глаза — темные и такие знакомые — иногда отливали красным.

— Он снова стал Томом Риддлом, только старше, — тихо сказал Гарри.

— Не называй его этим именем. Он его не любит, — предостерег Люциус. — Лучше уж Волдеморт.

— Я буду звать его Лордом или никак, — согласился Гарри.

В этот момент Волдеморт подошел к их столику.

— Добрый день, господа, — вежливо поздоровался он.

Малфой и Поттер встали и тоже поприветствовали гостя.

— Рад встретиться с тобой, Гарри, — персонально поздоровался Волдеморт с мальчиком. — Должен извиниться перед тобой за сцену на кладбище.

— Я тоже буду рад побеседовать, — сухо ответил Поттер, хотя слово "рад" было преувеличением. Радости он не испытывал, но желание поговорить имелось.

— Твое присутствие здесь говорит о том, что ты прослушал пророчество, — спокойно сказал Волдеморт. — Что ты думаешь о его содержании?

— Прихожу к выводу, что нам лучше не враждовать, — нехотя выдавил Гарри.

— Я тоже так думаю, — улыбнулся собеседник.

Улыбка, как ни странно, не делала его лицо добрей; оно оставалось холодным.

— Но мне нужны гарантии, что вы не планируете устроить террор и не собираетесь убивать меня, — с достоинством продолжил Поттер.

— Террор — это война, война — это смерть, а я хочу жить, — изрек Темный Лорд. — Могу обещать, что жертвы будут минимальны. По крайней мере, мы приложим усилия к этому. Ты не можешь не видеть, что я занимаюсь политикой. Террор и революция мне больше не нужны.

Гарри кивнул — это действительно было правдой.

— Я уже пытался убить тебя и очень пожалел об этом, — продолжал Волдеморт. — Теперь я предлагаю тебе союз. Союз равных, Гарри. Мне тоже дорог этот мир — и я никогда не хотел погрузить его в хаос. Но грань слишком тонка, и "тот, кто сумеет провести мир по грани" — не я. Это ты, Гарри.

Несколько минут над столиком висело молчание.

— Каков твой вердикт? — разбил его Волдеморт, обращаясь к Поттеру.

— Я согласен, — выдохнул Гарри. — Я выбираю вашу сторону. — Он невесело и натянуто улыбнулся и добавил: — Как ни странно, но я тоже хочу жить. А Дамблдор предлагает мне только смерть.

— В таком случае, — вмешался в беседу Люциус, — надо разработать план, как пока уберечь Гарри от вмешательства Дамблдора. Старик ничего не должен заподозрить.

— Это само собой разумеется, — согласился Волдеморт. — Директор вполне может применить к мальчику "Обливиэйт" и заполнить его голову нужной для себя чепухой.

— Не понимаю, к чему он стремится? Вы собирались убить меня из-за неправильной трактовки пророчества. А ему я чем помешал? — поинтересовался Гарри.

— Тем же, чем я. Ты обещаешь стать сильным волшебником, даже слишком. Дамблдор не хочет отдавать свой венок. Тем более — собственным ученикам. Стравливая нас, он хочет убрать обоих, — усмехнулся Темный Лорд. — Итак, в первую очередь надо обучить тебя окклюменции. Ты не должен быть раскрытой книгой. Я разговаривал на эту тему с Северусом, так как он самый лучший специалист в этой области. Он может дать фору даже Дамблдору и мне. Северус сказал, что у тебя, Гарри, большой порог сопротивляемости и ты предрасположен к этой науке.

— Неужели профессор Снейп согласился меня учить? — удивился Поттер.

— Да. В последнее время он пересмотрел свои взгляды по отношению к тебе. Северус перестал видеть в тебе Джеймса, которого ты напоминаешь внешне и которого он ненавидел. Но тебе придется стерпеть многое. Северус — строгий и придирчивый учитель. Он может быть колким и даже грубым, но тебе не стоит срываться…

Гарри слушал и не верил своим ушам. Мир точно перевернулся. Он сидит за одним столом с Волдемортом и слушает его советы, как вести себя со Снейпом... Фантастика какая-то! Но это была реальность. И кстати, в отличие от Дамблдора, Волдеморт не делал все за спиной Гарри, а потом просто приказывал. Он интересовался его мнением. По крайней мере, в первый раз. Но это было весьма показательно и говорило о том, что так и будет. Гарри очень на это рассчитывал.

— Я постараюсь, — пообещал он.

— Осталось только пожать руки, скрепляя ваш договор, — сказал Малфой, принимая на себя обязанности свидетеля.

После рукопожатия договорившиеся маги подняли бокалы, а допив вино, покинули ресторан.

* * *

Малфой аппарировал на окраину Хогсмида, желая дать Гарри возможность пройтись и обдумать сегодняшние события. Но, распрощавшись с наставником, Поттер не вспоминал пророчество и не оценивал знаменательную встречу.

Все было решено, и он думал о будущем.

В его жизни начинался совершенно новый этап. В прошлом остались мнимая дружба и забота, жизнь с плотными шорами на глазах и стопроцентная смерть. Впереди же его ждал крепкий тыл, надежные соратники, говорящие правду и уважающие его мнение, и большая вероятность выжить.

Будет трудно, но придется постараться. И Гарри верил, что справится, и верил, что теперь ему нет нужды убивать — по крайней мере, лично. И сам он должен выжить и должен найти равновесие между добром и злом. Тонкую, зыбкую, еле заметную грань, которую нельзя переступить. На которой он будет стоять вечно — и постарается удержать своих соратников.

Удержать.

Удержаться.

На грани добра и зла.