To look dead in the face (гет)

Гермиона просидела молча около часа.

На поляну стали опускаться сумерки. Люциус гадал, глядя на ее опущенную голову, спит ли она, или, может, без сознания. Она лежала тихо, словно не дыша.

Наконец, девушка подняла голову. Слезы давно высохли на щеках, но её глаза по-прежнему были красными, и Люциус понял, что она не спала. Она просто думала, пытаясь собраться с силами и с мыслями.

— Пойдем, — едва слышно пробормотала она.

Люциус уже и думать забыл про то, что ему больно ходить, сейчас его больше волновало состояние Гермионы.

— Ты как? — спросил он негромко, крепко, но бережно держа ее за плечи. — Идти можешь? Или ещё отдохнешь немного?

— Я могу идти, всё хорошо.

Люциус не очень хорошо понимал, куда именно они собрались идти, возможность спасения отодвинулась куда-то на задний план и казалась теперь совершенно нереальной.

Ему можно было, конечно, трансгрессировать, оставив Гермиону одну дожидаться авроров. При нарушении такого количества законов одним больше, одним меньше — уже не имеет особого значения. Но дело всё в том, что работники Министерства тут же вычислят его местонахождение, и, чего доброго, пошлют туда дементоров, не разбираясь, кто прав, а кто виноват. Дементорам будет совершенно всё равно, что Люциус оставил Волдеморта и перешёл на сторону Министерства.

Люциус поднялся, осторожно помогая Гермионе встать. Сначала она выглядела немного измученной, но потом ее глаза загорелись решительным огоньком.

— Наверное, надо выйти на шоссе… Поймать машину… Или вызвать Дамблдора, он поможет, — сказала она твердым голосом. Люциус понял, что она окончательно взяла себя в руки и больше плакать не будет.

— Да… — начал он, но закончить не успел.

— Акцио волшебные палочки!

Волшебные палочки Гермионы и Люциуса выскользнули из их рук и улетели к произнёсшему заклинание. Люциус боялся повернуть голову в ту сторону — он знал, кто это, и этого момента он боялся больше всего. Пожалуй, он ещё никогда так не боялся за всю свою жизнь.

Этот голос он мог бы узнать всегда — слишком часто он отдавал ему приказания.

Люциус машинально отпрянул от Гермионы и обернулся.

В нескольких шагах от них стоял Темный Лорд, а за ним — восемь Пожирателей смерти.

Лицо Волдеморта не выражало никаких эмоций, разве что любопытство. Он был абсолютно спокоен. Создавалось такое впечатление, что он просто решил пригласить Люциуса на пикник, и они, наконец-то, встретились в назначенном месте, если бы не две палочки, зажатые в его руке с совершенно недвусмысленным намерением никогда их не возвращать.

— Вы даже не поздороваетесь? — будничным тоном поинтересовался Волдеморт.

— Можно, — Люциус с усилием подавил в себе желание добавить привычное «мой господин».

Волдеморт едва заметно улыбнулся. Малфою эта усмешка показалась издевательством.

— Что ж, друг мой, — Волдеморт скрестил руки на груди и, не глядя на Люциуса и Гермиону, не спеша, прошелся перед ними. — Уж от кого-кого, а от тебя я такого не ожидал. Ты был мне самым преданным слугой… Впрочем, какой смысл что-то говорить — ты и сам все прекрасно понимаешь. Ты знаешь, что провинился передо мной.

У Люциуса мелькнула бредовая мысль — надо бежать. Он загнал эту мысль подальше в подсознание. Куда он денется без Гермионы — даже если бы и была возможность исчезнуть отсюда, не получив Аваду Кедавру в спину, девушка не смогла бы сбежать вместе с ним. Судя по виду Гермионы, она вообще не смогла бы пошевелиться. Её глаза выражали безмерный страх, она словно впала в ступор. Девушка, не отрываясь, смотрела на Волдеморта, не моргая и не дыша. И куда делась та самоотверженная гриффиндорка, которая совсем недавно угрожала министерским аврорам, спасая от них любимого человека? Наверное, встреча с Волдемортом — именно то, чего она боялась всю эту долгую дорогу. Как, впрочем, и сам Люциус.

Правда, когда смерть оказалась НАСТОЛЬКО близко, он, вопреки ожиданиям, перестал бояться, словно понял, что страшиться неизбежного бесполезно, это ни к чему не приведет, только испортит последние мгновенья жизни.

Люциус перевел взгляд с Гермионы на Волдеморта. Может, удастся отвоевать ей жизнь… Хотя, вряд ли — она ведь все еще нужна Темному Лорду для пожертвования. Малфой ухмыльнулся про себя, подумав, что если бы дело между ним и Гермионой зашло дальше поцелуев, она была бы уже не нужна Волдеморту, непригодна, не невинна. Превратности судьбы…

Темный Лорд, тем временем, пытливо смотрел на девушку.

— И ради кого? — наконец продолжил он после небольшой паузы. — Ради этой девчонки-грязнокровки, девчонки-гриффиндорки, любимицы старого маразматика Дамблдора… Люциус, я был уверен, что ты нормальный чистокровный волшебник, не позволяющий себе совершать глупости и поддаваться чувствам… А вот, поди ж ты, предал меня, да еще и из-за глупого увлечения этой малолетней дрянью…

— Не называй ее так! — смело выкрикнул Люциус, хотя смелости в его душе как раз-таки было очень мало, просто ему нечего было терять. Он понимал, что скоро умрет.

Волдеморт удивленно приподнял бровь.

— «Не называй ее так»? И это говоришь мне ты, которому я дал все, о чем только можно мечтать? Ты, который верой и правдой служил мне с юности, уже дай Мерлин вспомнить, сколько лет… Да-а-а, и вот она, твоя благодарность… Я думаю, что даже твой сын лучше разбирается в людях, чем ты. Во всяком случае, он не водится с грязнокровками.

Люциус яростно сжал кулаки и еле сдержался, чтобы не двинуть Темному Лорду по отвратительной физиономии. Какая там, к троллям, магия! Такие вещи, как оскорбление любимой девушки, нормальные мужчины выясняют по-мужски, в обычной драке. И, если бы за спиной Волдеморта не стояли восемь крепких мужчин, Люциус не обратил бы внимания на волшебную палочку в руке Темного Лорда и сцепился бы с ним в обычной вульгарной драке.

Однако упоминание о сыне его немного охладило. Люциус вспомнил, что больше никогда не увидится с ним.

— И чем она тебя так заинтересовала, чем привлекла? — задумчиво продолжил Темный Лорд, словно не замечая ярость мужчины. — Вроде, ничего примечательного, обычная девчонка. Та китаяночка и то была гораздо интереснее.

Малфой быстро глянул на Гермиону, с ужасом ощущая, как щеки начинают гореть. Но, к счастью, она не смотрела на него и, казалось, даже не слышала последнего замечания Волдеморта. А, может, ей просто было неинтересно знать о девушках Люциуса.

— Может, она тебя приворотным зельем напоила? — поинтересовался Волдеморт. — Нельзя же в здравом уме в один прекрасный день бросить все то, ради чего ты жил раньше, поддавшись мимолетному порыву.

— Можно, — тихо, но твёрдо произнес Люциус, — но тебе этого не понять.

Волдеморт прожигал его взглядом.

— Ты глубоко ошибаешься, друг мой. Я тоже был наивным юнцом, гоняющимся за каждой юбкой, был глупым и наивным, полагающим, что женщины — это то, ради кого стоит жить. Но потом я изменился ради достижения благородной цели, пожертвовав всем ради неё. И я, признаться, думал, что ты тоже изменился. Я очень разочарован в тебе…

Люциус давно ждал этого разговора и прокручивал разные варианты речи Темного Лорда в голове. Сейчас тот говорил именно то, что и предполагалось. Можно было даже не слушать. Гораздо важнее было знать, что Волдеморт предпримет дальше.

— Ну, — словно прочитав его мысли, сказал Волдеморт. — Примемся за дело. Какой смысл говорить тебе то, что ты и так прекрасно знаешь…

Он помолчал, словно оценивая ситуацию.

— Грейнджер, подойди.

Гермиона не двинулась с места.

По ее лицу Люциус не смог понять — была ли она так напугана, что не могла двинуться от страха, или это было очередным проявлением храбрости.

— Подойди сюда, — повторил Волдеморт и еле заметно кивнул стоящим сзади Пожирателям смерти.

Двое из них одновременно, как роботы, шагнули к Гермионе и, схватив ее под руки, потащили в сторону, ближе к Волдеморту, поставив в некотором отдалении от них с Люциусом. Остальные слуги Тёмного Лорда образовали нечто вроде круга, в который заключили пленников и своего хозяина.

Люциус чувствовал чье-то дыхание в затылок.

Он, как никто другой, знал, что эти люди уже давно в курсе планов Волдеморта, и теперь они будут действовать по заранее выработанному сценарию.

Люциус ждал худшего.

Он ждал безразлично брошенных слов «Авада Кедавра» в его сторону и боялся, что это произойдет прямо сейчас, потому что тогда он не будет знать о судьбе Гермионы. Но что ему оставалось делать? Он был совершенно безоружен и полностью беззащитен.

Волдеморт несколько секунд смотрел на свою палочку, словно обдумывая решение, а затем выкрикнул с тем же равнодушным выражением лица:

— Круцио!

Гермиона дернулась, было, к Люциусу, чтобы заслонить его от заклятия, но Пожиратели железной хваткой держали ее под руки.

Люциус понял, что схватка с оборотнем была легкой разминкой.

А еще он понял, пытаясь освободить свое сознание от таких слов, как «боль» и «смерть», что Волдеморт не просто хочет убить их. У него есть какой-то иной план, и, для начала, он решил поиздеваться над человеком, который раньше был его правой рукой.

Люциусу показалось, что он слышит хруст собственных костей. Тело жгло и разрывало на части, в голове раненой птицей билась только одна мысль: хватит. Прекратите…

Пытка длилась несколько секунд.

После того, как всё закончилось, Люциус, обнаружил себя стоящим на коленях на земле, и он был совсем не уверен в том, что Волдеморт решил пожалеть его и поэтому так быстро прекратил мучения.