Я не умею прощать (гет)

Утро после бала было крайне тяжелым, хотя началось оно только в третьем часу дня. Вернувшаяся вначале седьмого утра к себе в комнаты Амелия решила, что она вполне может немного подремать в кресле, а вот Амелия, проснувшаяся в нем в три пополудни, считала это решение крайне опрометчивым. Первое, что она сделала, это отправилась в ванну. Лежа в пене, она пыталась вспомнить, чем же все закончилось.

Вереница ее четких воспоминаний заканчивалась на третьей стопке огневиски. Амелия помнила, как после нескольких бокалов мартини и бутылки шампанского они с профессором Флитвиком лихо отплясывали под рок-группу среди студентов, как Филиуса носили на руках разгоряченные ребята, как потом они пошли кататься на горку и чуть не потревожили Хагрида с мадам Максим. Потом замерзнув, вернулись в замок и взяли себе первую стопку «для сугреву». А дальше в памяти девушки зияла черная дыра. Так ничего не вспомнив, Амелия искренне надеялась, что ничего не натворила и к ужину решила спуститься в Большой Зал.

Большая ошибка.

Широко улыбающиеся студенты, даже не поздоровавшаяся Минерва и Фред, похлопавший ее по плечу с приветствием: «Привет, Амелия!», свидетельствовали о том, что память ее сильно подкачала, и стопок было больше трех.

Зайдя в Большой Зал, она направилась прямиком к профессору Флитвику, который сидел белый, как полотно, и поминутно прикрывал рот салфеткой. Да, стопок было явно намного больше трех.

— Доброго вечера, профессор, — поздоровалась молодая женщина, садясь рядом. — Как самочувствие?

— Ой, Амелия, стар я для таких гулянок. И та бутылка огневиски...

«Бутылка?!»

— Я вас понимаю…

— Ох, спасибо хоть вы отнесли меня вместе с Фредом до моих комнат.

«Фред», — мысленно отметила для себя молодая волшебница.

— А концерт был ничего, и песенки красивые, особенно про того дурака, который все время кому-то молился. И про Доминика веселенькая была…

Видимо сознание Амелии, опасаясь за реакцию хозяйки, решило стереть все, что казалось чересчур авангардным.

«Так, — думала про себя мисс Брайн, — бутылка огенвиски, Фред, организация концерта по заявкам слушателей. Интересно, что еще я учудила?»

Немного посидев за столом и поняв, что ничего кроме воды в неимоверных количествах ее измученный организм принимать сегодня не желает, молодая женщина отправилась подышать свежим воздухом. Выйдя из главных дверей Хогвартса, Амелия нос к носу столкнулась с Северусом. И тут память начала к ней стремительно возвращаться.

— Я давно так не веселилась, — призналась Амелия Фреду, когда они волокли профессора Флитвика до его спальни.

— Да, здорово было! Я не знал, что вы пишите.

— Это не я, это один из моих бывший сокурсников. У меня просто память хорошая. И не надо меня называть на «вы», я чувствую себя старой. Говори просто Амелия.

— Ладно, — улыбнулся он.

— А где, кстати, твой брат? Вы же с ним не разлей вода!

— У Джорджа новая любовь! Карина Ноулз, она с шестого курса с факультета Хаффлпафф. Слышали о ней?

— Да, что-то припоминаю.

— А как она поеееееет!.. — на пьяный распев проговорило тело профессора Флитвика.

— Вот, кажется, мы и пришли, — Амелия остановилась около простой деревянной двери. — Очень сожалению, профессор, — обратилась она к Флитвику, — но дальше вы, пожалуйста, сами.

— Спасибо, вам, ребятушки, — проговорил он, всхлипывая, — и тебе, Амелия, спасибо.

Фред с мисс Брайн молча переглянулись.

— Доброй ночи, профессор.

Когда Флитвик покорил дверь и скрылся в дверном проеме, Фред повернулся к мисс Брайн.

— Я бы с удовольствием проводил вас, — начал он, — но боюсь, что если кто-нибудь это увидит, по школе поползут слухи.

— Нет, нет, не надо, — запротестовала она. — Я сама доползу. Будь добр, не распространяйся особенно про профессора Флитвика, ведь это я его напоила, мне неудобно.

— Без проблем.

— Спасибо. Доброй ночи, Фред.

И она поползла. Правда отправилась она почему-то обратно в Большой Зал.

Амелия с трудом открыла двери. Нарядная рождественская ель стояла темной громадой в ночном полумраке посреди огромного пустого зала. В окна лился серебряный лунный свет. Нетвердыми шагами она подошла к молчаливому оркестру и размашисто взмахнула палочкой. В ночной тиши зазвучала прекрасными переливами скрипка, в ожидании восхода солнца, что согреет ее своими лучами.

Амелия кружила по залу, взмахивая палочкой подобно дирижеру и так увлеклась, что не заметила, как в дверях появилась темная фигура.

Он стоял, с усмешкой наблюдая за танцующей волшебницей. Она кружилась, забыв обо всем, периодически леветируя над полом. На очередном пируэте она оступилась и упала прямо на холодные плиты каменного пола, больно ударившись затылком. Музыка стихла.

— Ай.

Она зажмурилась от боли, а когда открыла глаза, кто-то протянул ей руку. Эта сильная холодная рука одним рывком подняла ее на ноги. Мир покачнулся и чтобы не упасть, она обняла его.

Он сжал ее чуть крепче, чем того требовалось, чтобы просто удержать девушку. Боясь нарушить установившуюся гармонию, она старалась почти не дышать. Но, ощущение, родившееся в ней, до этого еле уловимое, почти неслышное, вдруг взметнулось — само по себе, неожиданно, но очень четко.

Она поцеловала его в шею, просто потому что выше не дотягивалась. Он тяжело вздохнул, и ей показалось, вздрогнул. Он попытался отстраниться, она не отпустила. Он наклонился, и она ощутила его горячее дыхание сквозь волосы, потом на ухе. Все в мужчине, который сейчас обнимал ее, было напряжено, он, казалось, старался сдержаться, казалось, боролся с собой. Он прижал ее к себе так крепко, что она почти не могла шелохнуться, но ей показалось, что он изо всех сил терпел, чтобы не сжать ещё крепче. Он наклонился, и она коснулась его губ. Он ответил. Теперь в их поцелуе не было ничего робкого или нежного. Только огонь и желание, и головокружительная, ошеломляющая страсть. Ее жар и страсть захлестнули его, породив в душе настоящий пожар. Его руки скользнули по ее бедрам, приподнимая ткань платья.

Амелия на миг отстранилась и посмотрела в глубокие темные глаза. В них промелькнула тень страха. Она взяла его руку в свою.

— Не здесь.

Чуть слышный хлопок. Дом номер пять по Дубовой аллее.  

«Никогда, — пообещала себе Амелия, — никогда больше не буду пить!»

Северус стоял и молча смотрел на нее.

«Скажи, ну скажи уже хоть что-нибудь!» — мысленно просила его молодая женщина.

— Добрый вечер, — поздоровался он.

— Добрый.

— Как самочувствие?

— Похмелье.

— Я могу помочь?

— Я справлюсь сама.

Тут Амелия заметила за спиной профессора свое спасение.

— Извини, мне надо бежать.

Она обогнула Снейпа и быстрым шагом направилась к идущему к своему дому Хагриду.

Через полчаса Амелия, уже позабыв о своем обещании, вовсю распивала бутылку огненного рома в хижине лесничего, заливая в себя один стакан за другим.

— Ничего себе, — заметил тот, — ты помедленней, мне хоть чего-нибудь оставь!

Амелия подняла на него затуманенный взор. Она хотела что-то сказать, но язык не слушался, поэтому она снова сосредоточенно уставилась на свой стакан.

— Случилось чего? — осторожно поинтересовался Хагрид.

Молодая женщина кивнула. Потом подумала и отрицательно помотала головой.

— Вот попала…Изини, — пролепетала она.

— За что? — не понял тот.

— Ну… Максим мадам, горка, мы…в общем, понимаешь?

Хагрид удивленно посмотрел на Амелию. Потом, сообразив, что она имеет ввиду, улыбнулся:

— Не страшно. Мы про драконов говорили.

— Аааа… — молодая женщина посмотрела на дно пустого стакана и снова потянулась к рому.

— Так, а ну хватит пить без закуски! — лесничий решительно отобрал у девушки бутылку. — Вот, лучше это попробуй.

Амелия, не задумываясь, выпила какую-то странную зеленоватую жидкость, которую протянул ей Хагрид. Очнулась молодая женщина уже у мадам Помфри.

— Что со мной было? — спросила молодая женщина, приподнимаясь на кровати. Голова раскалывалась, ноги и руки были налиты свинцом, к горлу поминутно поступала тошнота.

— Хагрид напоил вас своим отрезвляющим зельем, — ответила мадам Помфри, подходя к кровати. — Только он не учел, что зелье варилось с расчетом на его весовую категорию. А вас он просто-напросто отравил. Как себя чувствуете?

— Вполне себе ничего, — проговорила Амелия, чувствуя, что ее стало еще сильнее мутить.

— Я вижу. До вечера побудьте здесь, а потом можете возвращаться к себе.