Дом для Лолы. Десять дней (гет)

"Ну, вот и все! Сегодня последний день! Мне так надоело сидеть тут взаперти! Наконец-то освобождение!"

* * *

Лола немного боялась. Доминик и его смерть впервые за долгое время отступили на второй план. Сегодня должно было осуществиться единственное желание: покинуть эту камеру ко всем чертям! В конце концов, она заслужила это, так долго пробыв за решеткой. Ее прежняя жизнь казалась ей почти сном, чем-то очень далеким и нереальным.

Она села на каменный пол, скрестив ноги. Ей надо вспомнить, "довспоминать", чтобы оставить всю свою боль в этой комнатке, очиститься от прошлого.

* * *

Она возвращалась в город из очередной поездки, намотав на счетчик около трехсот километров. Яростно сверкали огромные глаза на бледном, осунувшемся лице, руки судорожно вцепились в руль, а педаль газа была до отказа вдавлена в пол.

После аварии Саймон позаботился о ремонте ее "корвета", попутно побеспокоившись и о замене шин. Кто знает, может, они и не попали бы в аварию, если б у нее тогда стояла новая шипованная резина. Подобные мысли сводили Лолу с ума, но в трезвом виде она не могла их отбросить, как ни старалась.

На перекрестке как раз зажегся красный свет, но в тот момент Лоле было глубоко плевать на эту "светомузыку". Инстинкт самосохранения и рефлексы были притуплены гремучей смесью кокаина с "Джеком Дэниэлсом". Она не в первый раз вела себя подобным образом, и в бардачке ее машины уже лежало несколько штрафов за превышение скорости, но, естественно, это ее не останавливало.

Когда прямо перед машиной на дорогу выскочила женщина, Лола вывернула руль влево и на полной скорости врезалась в поворачивающий "бьюик". Последним, что она запомнила перед ударом, были две маленькие детские ладошки, выставленные перед перекошенным от ужаса темным личиком с копной черных курчавых волос.

* * *

Ладони с силой провели по шершавому полу, оставляя на коже десятки мелких кровоточащих царапин. Уголок рта приподнялся в саркастической усмешке: "Как же! Испытанное средство. Вот только не помогает нисколько ─ физическая боль не притупляет душевную, как ни старайся, убийца!"

* * *

Лола пролежала в больнице около двух недель с закрытой черепно-мозговой травмой. И женщина, и девочка, находившиеся в машине, погибли. Малышка умерла сразу, а ее мать ─ спустя час после аварии, все время находясь в сознании.

Как только Лола более и менее окрепла, ее арестовали. "Им следовало бы сразу убить меня", ─ думала она, опустив голову на скованные запястья. Металл наручников несколько охлаждал пылающий лоб, что было весьма кстати, врачам так и не удалось сбить высокую температуру.

Потом… она не могла вспомнить, что было потом. Смутно помнила тюремный лазарет, ей пришлось довольно долго пробыть там. После выздоровления ─ камера и ожидание суда.

Из всех посетителей ей запомнились только мама и Саймон, возможно, по той причине, что они приходили чаще остальных.

Мама все время плакала, а Лола ─ так странно! ─ безумно ей завидовала. Однажды она задала вопрос, повергший Селесту в ступор и серьезно заставивший усомниться в душевном здоровье дочери. Лола редко что-либо говорила, предпочитая просто в упор смотреть на визитера, поэтому мать, затаив дыхание, ловила каждое ее слово. И вот Лола, испытующе глядя на нее, сказала: "Мам, можно я у тебя что-то спрошу?" И, когда Селеста, глотая слезы, кивнула, с губ ее дочери сорвался странный вопрос: "Мам, а как ты плачешь? Мне так хочется, а я не могу. Может, ты напомнишь мне, как это делается?" Селеста остолбенела.

Саймон. Тот-кто-подал-идею. Лола была ему глубоко благодарна. До того ей было все равно, что станется дальше с ее никчемной жизнью, но одно его случайное замечание перевернуло все. У нее появилась Цель.

* * *

Дверь камеры отъехала в сторону. Лола с готовностью поднялась с пола. Она разочарованно вздохнула, когда обнаружила, что ее побеспокоила всего лишь Мона, принесшая завтрак. Ее последний завтрак в этом кошмарном месте! Лола с благодарностью взяла поднос и поймала грустную улыбку в ответ.

Она с аппетитом принялась за еду. Кто бы мог подумать, что ее последний день в тюрьме так изменит ее настроение! Наверное, она просто устала страдать. Горе вымотало ее морально, высосало все соки, но теперь все, хватит! Она слишком долго жила этим душераздирающим прошлым…

Она погрузилась в воспоминания и едва ли заметила, как дверь камеры открылась во второй раз и мрачного вида женщина позвала ее на выход. Лола тепло улыбнулась и ей, но женщина лишь нахмурилась и отвернулась, на что Лола абсолютно по-детски обиделась. Она понимала, что ей повезло намного больше, ведь надзирательница так и останется в тюрьме, в то время как она… Лола удивленно взглянула на вооруженного охранника, сопровождавшего их, только сейчас обратив на него внимание. Уж не считают ли они ее идиоткой, способной на побег за пару часов до освобождения? Тем более, что она прошла медкомиссию, у нее и справка есть, что она полностью вменяема. Но порядок есть порядок. Как говорил ее первый адвокат: "Закон суров, но он закон".

Ее привели в маленькую комнатку с бледно-зелеными стенами, усадили на стул. Лола бездумно обводила глазами стоящих перед ней людей, с рассеянной улыбкой отвечая на их вопросы. Потом ее ненадолго оставили в покое ─ стали что-то читать вслух настолько монотонно, что она снова сосредоточилась на воспоминаниях. Чтение было закончено, но Лола была настолько погружена в себя, что им пришлось дважды повторить свой вопрос, прежде чем она ответила: "Спасибо вам большое, ─ темные глаза лучились, ─ я так счастлива".

Инъекции были безболезненными и последние слова остались на застывших губах казненной.