Дом для Лолы. Десять дней (гет)

"Воспоминания ─ сладкие и горькие, как грейпфруты…

Наше знакомство, тот самый день, когда мы увидели друг друга впервые. Как хорошо, что можно просто закрыть глаза, чтобы снова увидеть и услышать тебя, мое единственное сокровище, ясноглазое мое счастье…"

* * *

Она шла по воде. Машину все еще не вернули из автосервиса, а дурацкое такси сломалось за несколько кварталов от дома. "Интересно, это последствия глобального потепления или Он все-таки решил устроить второй потоп? Холодно, скорее домой. За шиворот-то за что?! Беги, Лола, беги!" Темные волосы прилипали к щекам, она чувствовала, что процент промокания одежды достигает критической отметки. Зонта, естественно, не было, в голове все мысли вытеснило неотступное стремление к горячей ванне, она почти летела, плащ развевался за спиной… И тут она услышала громкий стон, мужской. Хлоп! Плащ хлестнул по ногам от внезапной остановки. Будь Лола немного трезвее, она бы побежала дальше, не оглядываясь. В большом городе доброе самаритянство зачастую оборачивалось проблемами для сердобольной души.

В переулке, опираясь руками о стену, на коленях стоял раздетый парень. Он то ли напевал, то ли просто мычал что-то, покачивая головой. "Дура, он же под кайфом! Быстро домой!" Она презрительно фыркнула, отступая, а парень повернулся в ее сторону и хрипло сказал: "Помогите мне…"

Только тогда она заметила, что красные разводы на белой рубашке совсем не дань классическому сочетанию цветов.

Как они шли, лучше было бы и не вспоминать. Он все время кашлял и вздрагивал. Лола боялась, что он потеряет сознание или вообще умрет у нее на руках. Но юноша продолжал неуверенно шагать, и, наконец, с трудом преодолев шесть ступенек, они зашли в дом. Она прислонила парня к стене, чтобы закрыть дверь и тут произошло то, чего Лола опасалась, ─ он осел на пол, закатив глаза. "Умер? Ох, нет, дышит! Господи-господи-господи, и зачем я потащила его домой? Идиотка! Так, спокойно, сначала дверь. Бог знает, кто его так отделал". Затем она села рядом на корточки и стала легонько хлопать его по щекам. Мутные глаза открылись: "Воды…" Она подскочила и побежала на кухню, на ходу прикидывая, звонить ли “911”. Да, будь Лола трезвее, она бы так и поступила, но токай сделал свое черное дело, притупив не только инстинкт самосохранения, но и здравый смысл. Хотя медицинских навыков у нее не было, службу спасения было решено не набирать.

Когда она вернулась, парень сидел у стены. Он поднял на нее глаза, разбитые губы чуть шевельнулись. Лола протянула ему бутылочку воды. Он попытался открыть ее, но руки тряслись, и Лола открутила крышечку сама. Он пил жадно, проливая на себя. Внезапно она поняла, как это странно выглядит со стороны ─ в ее квартире незнакомый юноша, избитый и практически раздетый: тонкая рубашечка и брюки в конце ноября. Он глубоко вдохнул и хотел что-то сказать, но голос отказался подчиняться.

Она поставила бутылку, сняла плащ и пошла за полотенцами, а когда вернулась, незнакомец лежал лицом вниз прямо на ее роскошном ковре. И кожа парня была лишь на пару оттенков темнее слипшихся белокурых волос. На длинный светлый ворс падали грязные капли.

"Тэк-с, ну зачем было вставать? Не сиделось тебе…" Она немного подвернула ковер по краям и потащила по холлу. Парень был ужасно тяжелый, но ковер хорошо скользил по полу и, в конце концов, она с грехом пополам затянула юношу в гостевую спальню. Он опять зашевелился, но глаз не открыл. Она вполголоса сказала, что сейчас осмотрит его на предмет серьезных повреждений, но он, кажется, ничего не слышал. "Что ж, он без сознания, тем лучше. По крайней мере, больно не будет. Посмотрим, так ли все страшно, как кажется".

Ну почему вместо того, чтобы нежиться в теплой ванне с ароматной хвойной пенкой, ей приходится мокрой и грязной сидеть на полу и раздевать какого-то избитого мужика? Что сегодня за день паскудный такой, что в свои неполные двадцать пять чувствуешь себя на все сто… лет, а не процентов или миллионов долларов?! Чертов корпоратив, чертовы коктейли, чертово неисправное такси! Тут она расстегнула его рубашку и вздрогнула. Ткань казалась розовой, но на самом деле была белой. Просто сквозь мокрую материю просвечивало избитое тело. Вся грудь была в красно-фиолетовых пятнах и кровоточащих царапинах, а на ребрах синяки сливались в один сплошной багровый кровоподтек. Кто-то долго и вдумчиво пинал мальчика ногами. Она сняла рубашку, на пару минут застряв на кружевных манжетах, и стала промывать и смазывать антисептиком порезы. Их было так много! Джинсы тоже придется снять. Она расстегнула ремень (надо же, Марк Джейкобс!), потом молнию и стала потихоньку стаскивать брюки. "Почему они такие узкие? Ах, значит, нижнего белья мы не признаем! Час от часу не легче". Она просто протирала его влажным полотенцем, чтобы хоть частично снять грязь, как будто он был какой-нибудь пыльной мебелью из гаража, ─ тут она усмехнулась своим мыслям и тяжело вздохнула. Мобилизовав все оставшиеся силы, она обмотала два глубоких пореза на ноге стерильными бинтами, еле поворачивая бесчувственное тело. Раздражение, отступившее ненадолго из-за шокирующего состояния юноши, навалилось с новой силой. "Нет, обойдемся без ванны, иначе я не доползу до постели". Механически она приняла душ, на автомате почистила зубы и практически ползком, совершенно разбитая, доплелась до кровати, плюхнулась на подушку и мгновенно провалилась в сон.

* * *

Лола проснулась оттого, что солнце светило в глаза. Пробормотала: "Какого…" и осеклась. Рядом сидел парень и внимательно ее разглядывал. Бессознательным жестом она прикрыла грудь, на что он хмыкнул, а потом сказал:

─ Привет, я тебе очень благодарен, я Доминик, друзья зовут меня Ник, ─ он немного отклонился назад и посмотрел на нее, прикрыв глаза и чуть улыбаясь.

Она потрясла головой, пытаясь припомнить, сколько же надо было выпить, чтобы польститься на эту смазливую мордашку, и вдруг все вспомнила. "Надо же, героически спасенный мальчик выглядит вполне здоровым и даже пытается произвести впечатление. В моем синем халате". Он продолжал ее разглядывать. Неверным со сна голосом она представилась:

─ Лола. ─ Он легонько поклонился. ─ Может, хватит на меня пялиться, о'кей?

Он хохотнул:

─ Мне кажется, вчера ты могла достаточно налюбоваться на меня, так что я просто восстанавливаю статус-кво.

─ А мне кажется, что если наш "умирающий лебедь" так чудесно чувствует себя сегодня и не падает каждые пятнадцать секунд в обморок, то он может выкатываться отсюда на все четыре стороны, не обременяя меня более своей персоной, ─ она уже полностью проснулась, в голосе зазвучал металл. ─ У меня были дела поважнее "любования": я приводила в чувство одного идиота, который со вчерашнего дня доставляет мне сплошное беспокойство. Увидишь, передавай привет.

Лола отвернулась, услышала мягкий смех и снова сердито повернулась к парню.

─ Извини, не обижайся. Спасибо тебе огромное, правда. Просто я здорово перепугался, когда проснулся ночью весь в бинтах непонятно где. К тому же, я сильно замерз.

─ Но я же укрыла… ─ она остановилась.

─ Хотела укрыть, ─ он снова улыбнулся.

─ Просто я тогда очень устала и…

─ Кстати, ─ перебил он, ─ как ты вообще дотащила меня сюда?

─ Сейчас сама удивляюсь. ─ Она прислушалась к внутренним ощущениям, мышцы рук отчаянно тянуло. ─ Ладно, Доминик, ты не возражаешь выйти из моей спальни? Я оденусь, а потом пойдем завтракать.

─ Нет проблем, ─ без тени смущения он встал и подошел к стене, разглядывая фотографии. ─ Это твоя подружка?

─ Именно, ─ она спешно одевалась; в груди знакомо сжался тугой комок, к глазам подступили слезы. Лола тряхнула головой, отгоняя ненужную тоску.

─ Видимо, лучшая. Вы с ней все время вместе, надо же, на всех фотках. Как ее зовут?

Лола сухо ответила:

─ Сольвейг.

─ Понятно. Необычное имя.

─ Норвежское.

─ А парень у тебя есть?

Она промолчала. Он дошел до конца стены и там оглянулся на нее, неподдельный интерес сверкнул в глазах. Лола стояла, опустив голову, всеми силами стараясь не расплакаться ─ на фотографиях были запечатлены две целующиеся девушки. Доминик ничего не сказал. Только мельком взглянул на нее и вышел из комнаты.

Сольвейг бросила ее почти месяц назад, но Лола не находила в себе сил забыть ее. Дни проходили мучительно медленно, а ночи превращались в настоящую пытку. Эта ночь была первой, когда она не вспомнила про Солли. Спасибо этому чокнутому! Она решительно встала и пошла умываться. Наскоро причесавшись, пошла на кухню.

* * *

Доминик уже сидел за столом и, подложив под голову ладонь, пил кофе с такой грацией, будто отрепетировал это заранее. В ярком солнечном свете стали отчетливо видны похожие на укусы синяки на шее и руках, он был босиком, небритый и взъерошенный, но даже женский халат не уменьшал очарование, которое от него исходило. Черты лица были почти совершенны, весь его облик, казалось, был тщательно продуман и прорисован настолько, что как-нибудь улучшить его не представлялось возможным. Тут явно поработал хороший пластический хирург.

─ Уже и кофе сделал?

Он поморщился:

─ Растворимый. Гадость.

“Ну, тут тебе не Хилтон, котик”.

─ Может, ты все-таки объяснишь, что случилось вчера?

Безмятежность исчезла с его лица и он глубоко вздохнул:

─ Я не хотел бы говорить об этом, если ты не против.

─ Против. Категорически. Мне бы не хотелось проснуться как-нибудь с перерезанным горлом или пулей в затылке, поэтому…

─ Стоп-стоп! ─ Он удивленно посмотрел на нее. ─ Ты это к чему?

─ Ну-у, я могу только догадываться, кто и почему так неэстетично вытирал об тебя ноги. Вариантов может быть масса…

─ Например?

─ Например, ты мог задолжать энную сумму какому-нибудь местному мафиози и не слишком торопиться с возвращением денег. ─ Он фыркнул. ─ Я права?

Парень рассмеялся и сразу же тихо охнул, поморщившись от боли:

─ Какая же ты наивная, бэби! Надо меньше смотреть ток-шоу. Да если бы все было так, как ты представляешь, я бы не отделался легким испугом, поверь. Слушай, давай не будем об этом. Тебе лично ничего не угрожает, искать меня никто не будет, тут не о чем беспокоиться. Не знаешь, где моя одежда?

─ Твою рубашку я выкинула, спереди от нее остались одни лохмотья, а джинсы ─ в ванной.

Да, в ванной, причем в плачевном состоянии. Мокрые и грязные, вчера она просто швырнула их в угол. Отлично!

─ А нет ли у тебя чего-нибудь почище?

─ Ты имеешь в виду мужскую одежду? Откуда?

─ Действительно, откуда? ─ вполголоса пробормотал он. ─ Так что же мне теперь делать?

─ Я найду тебе что-нибудь. ─ Доминик вопросительно приподнял бровь. ─ Не волнуйся, стиль "унисекс" хоть и совсем не "секс", но очень даже "уни". Пойдем со мной. Есть у меня одна волшебная комнатка.

Она прошла вдоль стены, нажимая на кнопки пульта, и картинно оперлась на последнюю раздвинувшуюся дверцу шкафа:

─ Прошу.

Он удивленно посмотрел на нее:

─ Ты это все носишь?

─ Да. Одновременно. ─ Она обожала шопинг и физически не могла себе отказать, увидев что-нибудь экстраординарное, да и профессия обязывала. Тем более, ей приходилось классно выглядеть в связи с ее ориентацией ─ конкуренция с “денежными мешками” была высока.

Юноша медленно шел вдоль ряда тремпелей. Все дорогое, но не в его стиле, хотя стоп-стоп… Кое-что может подойти.

─ Слушай, где и сколько ты вкалываешь, что можешь себе все это позволить? ─ Он обвел рукой комнату. ─ Директором банка? Или, может, ─ его глаза озорно сверкнули, ─ ты одалживаешь энные суммы всяким красавчикам под нереальные проценты? ─ Он обернулся к ней и протянул с неподражаемой интонацией, хлопая ресницами: ─ Я права?

─ Нет, умник. Я работаю в "Fashion Passion", так что для меня шмотки ─ это работа. Слышал о нас?

─ Как-то не приходилось, ─ Лола даже немного расстроилась. ─ И давно?

─ Скоро будет четыре года. А ты?

─ А что я? То там, то здесь, перекати-поле… ─ Она обратила внимание на то, что ничего конкретного он не сказал.

Парень выбирал так долго, что она потеряла всякое терпение:

─ Ник, ты собираешься на бал?

─ Да, крестная, ─ донеслось откуда-то изнутри.

─ Тогда возьми свои хрустальные туфельки и поторопись, пока я не превратила тебя в тыкву!

Сказано было с раздражением, так что он сначала выглянул из шкафа, а через несколько секунд выпрыгнул полностью.

─ Да уж, нашу красоту ничем не испортить!

─ Равно как и нашу! ─ парировал он.

Лола критически его оглядела. Хм, действительно красавчик. Брюки цвета хаки были ему немного коротковаты, и он приспустил их так, что кулиска оказалась ниже любой допустимой нормы. Темно-зеленая майка в розовых разводах легла по фигуре как влитая, отлично подчеркивая мускулы, и чуть прикрывала пупок. Из-за синяков он выглядел почти как солдат (да, прямо воин какой-нибудь сексуальной революции!). Он отстранился, потом медленно, покачивая бедрами, подошел к кушетке и улегся на нее, опершись на локти и раздвинув ноги. Облизнул губы:

─ Хочешь меня?

─ Ужасно, но еще больше я хочу есть, ты ведь так и не дал мне позавтракать. Так что чуть позже, о'кей?

* * *

Как с ним легко! Они завтракали в половине третьего и болтали. Она уже давно так хорошо не проводила время. Просто работала, как сумасшедшая, пытаясь отрешиться от мучительных воспоминаний.

─ Я надеюсь, что за две недели, проведенные в моем шкафу, ты подобрал себе что-нибудь потеплее, не лето ведь. Можешь считать это выходным пособием, вряд ли я смогу носить брюки, которые надевал парень без трусов.

Он немного покраснел, чему она удивилась, но причина оказалась совершенно другой:

─ Спасибо, действительно, не могу же я ходить по дому голышом. Я поживу у тебя, ладно?

Она поперхнулась соком, чуть не вылив его себе на колени.

"Нет, это совершенно невозможно! В понедельник придет Розанна, что она подумает? Хотя, не все ли равно? Я не за это ей плачу. Тем более что жить с мужчиной гораздо естественнее, чем с женщиной, не так ли? Рискованно, но… какого черта!"

─ …Где будешь спать?

Он лукаво посмотрел на нее из-под челки. Она встала:

─ Нет, вариант "с тобой" категорически исключен! Пойдем, старый развратник, поищем тебе коврик для ночлега.

─ Это почему сразу "старый"? Я еще очень молодой… развратник.

─ Интересно, и насколько же молодой?

─ Двадцать три, если хочешь знать. И это в сантиметрах!

Лола все-таки облилась.

"Что-то заставляет людей быть жестокими. С теми, кто нам дороже жизни, за чей спокойный сон можно отдать душу, мы почему-то всегда неискренни".

* * *

Доминик жил у нее; по крайней мере, спал. Пересекались они обычно на выходных. Ник постоянно поддразнивал ее на счет постели, но Лола по возможности сводила это к шутке, действуя по принципу предупреждения опасности. Не хватало еще одного безнадежно влюбленного, спасибо, очень вкусно, но больше не хочется.

Ее доверие к нему стало бы абсолютным, если б он не выпивал молоко до капли. Канистры исчезали в мгновение ока.

Лола пару раз заходила к Доминику в комнату, пока его не было дома, чтобы перестраховаться. К своему немалому облегчению, она не нашла ничего крамольного за исключением нескольких пачек презервативов в шкафчике ванной. Не то чтобы она рылась в его вещах, просто заинтересовалась его косметикой. Помимо очевидных выводов о потенции и гражданской сознательности, Лола узнала и о том, что у Доминика чувствительная кожа.

С деньгами у него, как ни странно, проблем не было, хотя Лола до сих пор не представляла, как он зарабатывает на жизнь. Но зеркала в ответ на испытующий взгляд отражали свежее лицо ─ это было приятной альтернативой привычным темным кругам под глазами и опухшим от слез и бессонницы векам. Она чаще улыбалась и полагала, что в кои-то веки обрела гармонию.

* * *

Так прошло четыре месяца, возможно, так шло бы и дальше, но наступило 19 марта ─ знаковый день рождения, который перевернул все с ног на голову.

Поначалу было очень приятно, что тебя помнят и любят столько людей, но к вечеру начало вызывать глухое раздражение, и она точно знала, по какой причине. Его не было ─ того знака внимания ─ ни звонка, ни открытки, ни цветочка от Сольвейг! Твою мать, ну ведь они не чужие друг другу, ей так хотелось в это верить!

Она сидела на кровати и проклинала судьбу. Конечно, уже прошли те дни, когда она рыдала по ночам в подушку, перемежая всхлипами любимое имя, навсегда отошел в прошлое тот странный момент помутнения сознания, когда Лола сидела на перилах моста и с упоением представляла, как ее вытащат из реки, бледную и холодную, и как наконец-то Солли станет больно, очень больно. Она пожалеет, но будет уже слишком поздно. Потом, представив, насколько уродливо будет выглядеть в роли утопленницы, Лола содрогнулась, осторожно слезла с перил (не хватало еще поскользнуться и упасть в воду) и медленно побрела домой. Желание побольнее ударить прошло, но собственная острая боль оставалась, не желая подчиняться голосу рассудка. "Я так любила тебя, а ты просто вычеркнула меня из своей жизни. Какая же ты дрянь, любимая… Надеюсь, рано или поздно мои слезные железы все-таки откажут и я не смогу больше плакать…"

Осторожный стук в дверь прервал патетику страдания на пиковой точке, через пару секунд влетел и сам Доминик. Лола удивилась, что он вообще утруждает себя стуком. Такт и Ник ─ это антонимы.

─ Ревешь? Заканчивай! Предмет твоих эротических грез уже тут, так что нечего сырость разводить… Слу-ушай, извини, ─ виновато протянул он, ─ я расколотил в зале какую-то вазочку, надеюсь, ничего страшного не произошло.

─ Белую? ─ Слезы моментально высохли, в груди все сжалось от нехорошего предчувствия.

─ Ну да.

─ Черт, Доминик! ─ Она вскочила и помчалась в зал. ─ Ну что ты за несчастье такое! Эта ваза была для субботнего аукциона! ─ В голове крутились невероятные способы решения проблемы. Нечего сказать ─ хорош подарочек! Самое главное: винить за все происшедшее можно было только себя. Ваза все время надежно стояла в сейфе галереи, но вчера в честь надвигающегося дня рождения она решила немножко побаловать себя эстетикой и принесла ее домой. Что теперь делать?!

Первое, что бросилось ей в глаза, когда она ворвалась в комнату ─ ваза, целехонькая! В ней стоял букет ─ белые лилии, нежные розы чайного цвета, а в самом центре ─ одна, кроваво-красная. Рядом лежал сверток, обернутый искусственным мехом. Доминик вошел следом и с размаха плюхнулся на пол, подпер голову руками и иронично осведомился:

─ Ты что, серьезно мне поверила? ─Он перекатился ей под ноги и улегся на спину, заложив руки за голову. ─ Бэби, ты считаешь, что я действительно могу что-то грохнуть, а?

И правда, это эльфоподобное создание ни разу ни капли не пролило из чашки, какая уж там разбитая ваза… Вот она вполне могла бы это сделать. Больше всего ее интересовал “секрет манжет”: Доминик обожал одежду с экстремально длинными рукавами, но не окунал их в питье, не смахивал ими предметы со стола и не цеплялся за дверные ручки. Как он это проделывал, не будучи инопланетянином? Возможно, он состоял в родстве с Копперфильдом.

Ее дернули за ногу и Лола поняла, что отвлеклась. Наконец она развернула подарок и улыбнулась: из пушистого свертка выглядывал белокурый ангелочек с рожками и озорным личиком. При более тщательном осмотре сзади, кроме воздушных крылышек обнаружился остроконечный хвостик.

─ Нравится?

─ Очень.

Она опустилась на колени и чмокнула его в щеку, а Доминик обеими руками обвил ее шею, не дав отстраниться. Он посмотрел ей в глаза. Для нее так и осталось загадкой, что он там увидел, потому что секундой позже он чуть приподнялся и стал ее целовать: сначала грубо, порывисто, а потом все нежнее и нежнее, пока у нее не начала кружиться голова. Он резко высвободился, первым прервав поцелуй и поднялся на ноги.

Она попыталась что-то сказать, но он с иронией опередил ее:

─ Не принимай близко к сердцу. Людей нужно периодически шокировать, иначе они теряют к тебе интерес; с тобой это обязательно, бэби. Ну, а теперь рассказывай, какая сучка заставила тебя плакать? Да что с тобой такое?

Лола стояла на коленях, покусывала припухшие губы и лихорадочно соображала. "Шокировать?! Да уж! Именно шок! Ладно, проехали. Может, выпить? В конце концов, какого черта! У меня сегодня день рожденья, так что…" Она посмотрела на изгибающиеся в улыбке губы:

─ Отличный вопрос! Ты, вот что со мной такое. Пойдем, отметим праздничек.

* * *

"Cruz" ─ достаточно тихое местечко, где можно было спокойно поговорить и выпить, как выяснилось, даже напиться. Следуя привычке, Лола заказывала мартини, она всегда предпочитала его в трудные минуты. Доминик пил какие-то кислотной расцветки коктейли с идиотскими названиями типа "свингер в монастыре". Но на конечный результат эти нюансы мало повлияли ─ надрались они капитально! Лола то истерически смеясь, то пьяно всхлипывая, рассказывала историю своей резко ставшей несчастной любви, а Ник сначала отмалчивался, но потом и она узнала много интересных вещей, которые прояснили ситуацию.

Доминик ─ гей. Ха, это объясняло три четверти имевшихся непонятностей: брючки в облипку, часы напролет перед зеркалом, протяжные интонации, вызывающая сексуальность ─ все оказалось слишком просто, странно, как она до сих пор этого не замечала. Он родился в знатной шотландской семье, жизнь открывала отличные перспективы, и все было слишком легко до одного памятного дня. Как-то ночью его брат забрался на сеновал с очаровательной юной пастушкой. Каково же было их изумление, когда они увидели там двоих юношей, настолько увлеченных друг другом, что они даже не заметили непрошеных гостей. Доминик томно вздохнул, вспоминая про Джерри. Этот мальчик был идеальным любовником. Дальше? Он пожал плечами. Конечно, "паршивую овцу" выгнали на улицу без гроша в кармане и юное недоразумение стало учиться зарабатывать на жизнь. Ему было двадцать лет и он ничего не умел…

Полудрема развеялась, оборвав размышления. Она удивилась, почему спала на самом краю кровати, и резко развернулась, заранее зная, кого увидит рядом. Его не было, но постель была измята сверх всякой нормы. О, Господи! Секс между друзьями ни к чему хорошему не приведет. Решила пойти и прояснить ситуацию на месте и внезапно обнаружила, что голая. Тьфу ты! Задрапировавшись в простыню и борясь с головной болью, Лола пошла на поиски. Ник спал в холле поперек дивана, что интересно ─ одетым. Скорее всего, ничего не было, но кое-какие сомнения все же оставались. Будить его ─ сизифов труд, скоро она в этом убедилась. Он только что-то невнятно бормотал.

Оставалось радикальное средство ─ холодная вода. Действовало всегда безотказно, Доминик не стал исключением: моментально проснулся и рывком сел, отплевываясь:

─ У мисс Ах-Какая-Я-Несчастная сорвало крышу? ─ просипел он.

─ Я хочу у тебя кое-что спросить.

─ А пару лет это подождать не может? Я хочу спать! ─ Он сполз с мокрых подушек на ковер, завернувшись в него.

─ Ник, это важно. Мы… мы с тобой… вчера… случайно не переспали?

Он сел, взъерошив волосы:

─ Случайно… нет, вроде нет.

Он вопросительно посмотрел на нее и оба они облегченно вздохнули.

─ Кофе хочешь, Принцесса Греза?

─ Угу... Что-что?!

─ Кофе, спрашиваю, хочешь?

─ Нет, как ты меня назвала?!

Лола ретировалась с предельной скоростью, на которую была способна.

* * *

За завтраком она не вытерпела:

─ Послушай, Дом, я тут подумала…

─ Ну и?..

─ То, чем ты занимаешься…

─ Ой, вот только не надо начинать, а? Ах, какой я аморальный, бла-бла-бла! Мне ведь надо было есть!

─ Но есть и другие пути…

─ Не доставай, ладно? Я ведь ничего не умею делать. Куда мне было идти? Посуду мыть в забегаловках? Лола, если мне нравится трахаться за деньги, то это не твое дело, ясно? ─ Ей ничего не оставалось кроме как кивнуть.

Ник не был "девочкой по вызову" в прямом смысле этого слова. "Я ─ содержанка", ─ так он сказал вчера. В первый же вечер его, совершенно разбитого бесцельными скитаниями, подобрал обеспеченный знакомый ─ знакомый по совместным попойкам, если честно. Некоторое время они жили вместе, но он слишком часто встречал бывших приятелей и вскоре просто не выдержал и сбежал, уехал в Штаты. Его привлекла кажущаяся свобода нравов, якобы тут царившая. Некоторое время он ездил по стране, с такой красотой ему не приходилось особо напрягаться ─ он спал с привлекательными мужчинами и иногда оставался у них на некоторое время. Секс, секс и еще триста восемьдесят семь раз секс ─ это была его стихия! Он был счастлив: свободный полет по бескрайним просторам наслаждения! Конечно, иногда легкие облачка омрачали безмятежное существование юного хастлера ─ периодически попадались то гомофобы, то извращенцы, ─ но в целом это был рай по сравнению с домом… В тот знаменательный вечер ему не повезло ─ Ник нарвался на садиста, который сначала отымел его, а потом зверски избил и бросил под дождем за два квартала от ее дома. А она подобрала, выходит…

"Осталось всего восемь дней, восемь бесконечных вечностей. Я несу этот крест за тот единственный раз, когда контролировать ситуацию было не в моих силах… Теперь нет никакой разницы. Я не могу повернуть время вспять, я не могу заставить снова дышать и жить.

Это ужасно… Холод и мрак… Здесь веет могильным холодом даже в самый жаркий день, а вечный сумрак тюрьмы не разогнать и сотней прожекторов…"

* * *

Лола блуждала по огненному Лабиринту, когда в дверь настойчиво позвонили. Лабиринт моментально вобрал в себя эти звуки, интерпретировав их как тысячи стеклянных колокольчиков. Идти становилось все труднее, впереди маячила Последняя Вуаль, после которой она станет Принцессой Амбера. "Только не отвлекаться, иначе эта паутина меня уничтожит! Сосредоточься и не бойся, смелее!" Но хрустальный звон все не кончался, и вселенная Желязны безжалостно выбросила ее в реальность ─ звонок просто надрывался.

"Где я? Который час? Уже почти шесть утра? вечера? Да что это за отвратительный звук?! Сирена, что ли?" Наконец сообразив, что звонят в дверь, а сейчас слишком рано для гостей, она выпрыгнула из кровати и помчалась открывать: что-то случилось!

На пороге стоял таксист, видимо, потому что на подъездной дорожке стояло такси… Он беззастенчиво ее разглядывал, да и было на что посмотреть. В борьбе за "обретение венценосного происхождения" Лола порядочно вымоталась ─ тонкая ткань пристала к телу, скорее показывая, чем скрывая что-либо, грудь прерывисто вздымалась от дыхания, мокрые от пота волосы прилипли к вискам ─ впрочем, похоже, что ее виски интересовали водителя в последнюю очередь.

─ Что?.. Кто Вы т-такой?.. Что Вам угодно? ─ задыхаясь от быстрого бега, спросила она.

─ Понимаете, мисс, ─ он будто вывязывал каждое слово крючком, ─ у меня тут субчик один…

─ Какой еще "супчик"? ─ И сразу же поняла: ─ Доминик!

Доминик, точнее то, что от него осталось, лежал без сознания на сиденье. Впервые за время их знакомства он ужасно выглядел: раньше в любой ситуации, будь то женские шмотки, раннее утро или жестокое похмелье, он был очень привлекателен. Лола вскрикнула и закрыла рот рукой: половина его лица распухла и почернела, а правый глаз затек так, что не было видно, есть ли он там вообще.

─ Вы его знаете, мисс?

─ Д-да. П-помогите мне перенести его в д-дом, ─ голос дрожал и срывался. "Руки разбиты, одежда в крови, волосы спутаны и в пыли… Кто же это с тобой сотворил, миленький?"

Водитель без особого труда поднял тонкое тело, занес в холл и положил все на тот же злосчастный диван. "Это уже становится традицией", ─ мрачно подумала она, вспомнив, как пыталась затащить туда Доминика в первый вечер. Таксист рассказал, как возвращался домой после ночной смены и вдруг увидел голосующего парня. Подъехав ближе, он рассмотрел его повнимательнее и уже было решил разворачиваться подобру-поздорову, как этот псих выскочил на дорогу прямо перед машиной. Пришлось подобрать. Он назвал ее адрес и вырубился ─ такое вот дело, мисс. Лола схватила телефон: "Так, доктор Райс! Ну скорее же!.." Этот идиот все еще таращился на нее.

─ Ну что?

─ Так это… мисс… за работу мне…

─ Ах, это! Простите!

Она быстро расплатилась с ним, одновременно в трубку умоляя доктора приехать как можно быстрее, и буквально вытолкала водителя за двери. Потом побежала на кухню: "Так, вода, полотенца, вата, бинты, антисептики… Что еще?" Она действовала с лихорадочной поспешностью, но толково, не теряя головы, повторяя про себя, как заклинание: "Все будет хорошо. С ним будет все в порядке". Через некоторое время в дверь позвонили.

Доктор выглядел немного помятым, но собранным. Он осторожно обследовал Доминика, бормоча себе под нос что-то неразборчивое, Лола стояла рядом. Она ничего не спрашивала, прекрасно зная, что и после окончания процедуры вразумительного ответа добиться будет сложно. А уж во время первичного осмотра ничего членораздельного она точно не услышит. Прошло немало времени, прежде чем он выпрямился:

─ Думаю… ммм… ничего серьезного. ─ Доктор снисходительно хмыкнул, глядя на то, как по Лолиным щекам стекают слезы. ─ Не волнуйтесь, милочка, он не стоит Ваших слез. Просто у молодого человека очень нежная кожа, на ней даже неосторожное прикосновение может оставить след. Но меня слегка беспокоит его рука… ммм… и некоторые вещи…

─ К-какие некоторые вещи? ─ спросила Лола.

─…так что нам придется немного проехаться, скажем, до Госпиталя Святого Георгия, ─ хотя доктор преспокойно проигнорировал ее вопрос, Лола почему-то перестала нервничать. ─ Я сейчас вызову карету скорой помощи. ─ Он искоса посмотрел на нее: ─ Собирайтесь, милочка.

Лола быстро одевалась, одновременно пытаясь справиться с чувством жгучего стыда. Нет, ну надо же! Стоять практически голой перед двоими мужчинами, и это еще только утро! Тем более, что с Ником, кажется, все в порядке… О, хотя бы так оно и было!

* * *

По дороге в клинику она размышляла о том, как дорог стал для нее Доминик за эти несколько месяцев. Он обладал неоспоримой способностью притягивать к себе людей, чем-то типа животного магнетизма, перед каким было невозможно устоять. А раз он из "нашего племени", то любой сексуальный подтекст исключался сам собой, что было очень кстати. Нет, конечно, он регулярно домогался ее ─ вот именно, регулярно. Для него это было что-то вроде гимнастики, проверки своих чар. Лола всерьез подозревала, что он бы удивился или растерялся, вздумай она ответить ему в том же духе.

Плавное покачивание убаюкивало, она опустила голову на руки и задремала. Можно ли обвинять ее за это, ведь в эту ночь ей так и не удалось полноценно отдохнуть…

Она очнулась оттого, что доктор Райс бесцеремонно тряс ее за плечи:

─ Милочка, да открывайте же скорее Ваши прелестные глазки ─ мы приехали.

В больнице она уже вела себя, как подобает, ─ очень переживала, пока Нику делали рентген, поскольку доктор Райс остался верен себе и поставил предварительный диагноз так же туманно, как астролог составлял бы гороскоп. Новости были не слишком утешительные: сотрясение мозга средней тяжести, два ребра сломаны, еще в трех и в правом предплечье ─ трещины, многочисленные порезы. Кое-где придется наложить швы, зато глаз задет не был. Доминик все еще не приходил в себя и Лоле пришлось скрепя сердце поехать домой. И снова все повторилось: она еле добралась до подушки, а когда проснулась, в лицо ярко светило солнце. Вот только Доминика рядом на этот раз не было, сначала она даже подумала, что ей все это приснилось. Увы и ах! К сожалению, все произошло на самом деле, и надо было ехать в больницу, чтобы проведать своего домовеночка. Оказалось, что спала она совсем недолго ─ стрелки часов показывали половину одиннадцатого. Наскоро одевшись, она выбежала из дому. Такси? Нет, лучше поведу сама, где ключи? Выехала из гаража, развернулась и помчалась в клинику.

На первом же перекрестке она поняла, что слишком быстро едет: "На тот свет я тороплюсь, что ли?" Эти слова живо напомнили ей Сольвейг, фразочка эта была одной из ее самых любимых. "Она бросила тебя, бросила и никогда не вернется. Ты ведь ее не любишь, просто ревнуешь, потому что она нашла тебе замену. Разве ты не устала от бесконечных косых взглядов? Без нее только лучше, спокойнее, поверь". Но сердце не верило, горечь не проходила, никакие доводы не помогали ─ слишком сильными были чувства. "Прошло почти полгода, с тех пор, как я видела тебя последний раз, почему ты не отпустишь меня?" "Разве я держу тебя?" ─ спросило видение. "Нет-нет, не оставляй меня, пожалуйста! Приедь, позвони, ну дай как-нибудь знать о себе, я прошу тебя…" Лола часами висла в чатах, никогда не меняя своего ника, с сумасшедшей надеждой, что она напишет, что она тоже безумно соскучилась. Она искала "Bее Loved" ─ но все найденные "пчелки" оказывались не той. Ее страничка обращалась к любимой совсем коротко: "Возвращайся. Я тебя люблю". Но все чаяния были безрезультатны. Сольвейг действительно была счастлива и просто забыла о ней. Надо было смириться и учиться жить самой, но это было выше ее сил. Доминик отвлекал ее от мрачных мыслей, с ним было тепло и уютно, но занять ее место в сердце Лолы он не мог, да и никто не смог бы этого. Она заехала на больничную стоянку, припарковалась и все-таки не удержалась ─ разрыдалась.

Она сидела, конвульсивно сжимая руль, и не могла заставить себя выйти из машины. Подошел служащий стоянки и очень проникновенно спросил, не нуждается ли она в помощи. За годы, проработанные здесь, он видел множество подобных сцен, часто люди были не в силах сразу осознать обрушившееся на них горе, и жестокая правда в полном объеме вставала перед ними как раз по приезде в госпиталь. Но девушка вдруг улыбнулась ему сквозь слезы:

─ Нет, благодарю Вас, все в порядке, с ним все в полном порядке.

* * *

─ Только недолго, ему нельзя волноваться, ─ доктор сердито взглянул на нее и вышел.

Она подошла и села на край кровати:

─ Привет, солнышко. Ну, как ты тут? ─ голос звучал очень ласково. Она склонилась над ним.

Хриплый шепот в ответ:

─ Лола, мне так плохо. Сколько… сколько я уже тут?

Она улыбнулась:

─ Часа три.

─ Всего-то? У меня, кажется, обе ноги сломаны.

─ Нет, что ты! Только парочка ребер, не волнуйся.

─ Дай мне зеркало.

─ Зачем тебе? Собрался куда-нибудь? ─ голос звучал бодро, но она отвела глаза.

─ Я хочу посмотреть, что у меня с лицом. Дай.

Она вздрогнула:

─ У меня нет с собой.

─ Лола!

─ Ну хорошо, ─ она открыла сумочку, ─ Дом…

─ Что?

─ Все заживет, доктор сказал, что и следа не останется…

─ Дай сюда это дурацкое зеркало! Ну!

Нехотя, со вздохом она протянула ему маленькое зеркальце. Он неуклюже раскрыл его и поднес к глазам. Это ужасное, распухшее, все посиневшее… Нет, не может быть! Зеркало полетело через палату. Он истерично дернулся и заплакал.

─ Тихо, тихо, маленький мой, ─ она бережно обняла его. ─ Все будет хорошо, вот увидишь, успокойся, тихо…

─ Я не хочу… тут все белое, я не могу здесь оставаться, ─ глотая слезы, говорил он, ─ забери меня отсюда, я хочу домой, с тобой…

─ Мне не разрешают, милый. Не сейчас. Я бы сама этого очень хотела, поверь. Мне надо идти, я и так задержалась. ─ Она наклонилась и поцеловала его в щеку: ─ Отдыхай и ни о чем не думай. Через пару недель у тебя опять будет самое сексуальное личико на планете, обещаю. Мне пора. Постарайся поспать. Вечером я опять приду.

* * *

Лола мчалась на работу. "Ну как такое возможно-то? И-ди-от-ка! Забыть про фотосессию ─ уму непостижимо! И где мой дежурный меч для харакири, хотела бы я знать?" Несколько раз она бралась за мобильник, но каждый раз бросала его обратно в сумочку. За рулем нельзя! ─ это было ее нерушимым правилом. Вскоре она подлетела к искомому зданию. Естественно, о каком свободном месте на парковке может идти речь в одинна… в двенадцать часов! Теперь не было смысла пытаться зарезаться, Кэт и так ее убьет, причем голыми руками, без изысков.

Ее шефиня, которую она часто звала Кити-Кэт, сейчас больше напоминала Вайлд-Кэт, у которой отняли добычу. В этот день Лола узнала о себе много нового, и нельзя сказать, что это было приятное знание. Самое главное, что присутствие на подобного рода мероприятиях никоим образом не входило в ее обязанности. Просто Кэтерин любила свежие решения, а Лола она считала генератором нестандартных идей. Конечно, можно было оправдаться в два счета, рассказав про Доминика, но она никак не могла придумать, как объяснить его присутствие в своем доме. Гей, живущий у лесбиянки, да уж, это было слишком оригинально даже для нее. Рабочий день длился, казалось, четыреста шестьдесят два с половиной часа и закончился тогда, когда она уже начала верить, что в наказание за прогул (ах, какие громкие слова!) останется тут навечно. Что-то вроде персонального мини-ада из хрома, стекла и пластика.

В больницу она приползла по-пластунски: естественно, Доминик уже спал. Что и следовало доказать! По пути домой единственное о чем она еще была в состоянии думать ─ на каком из многочисленных поворотов она заснет? К счастью, она не угадала ни разу.

На уикенд ей наконец-то разрешили забрать Ника домой. Выглядел он по-прежнему ахово, но опухоль начинала спадать. Гордое дефиле в пределах двадцати шагов от кресла до машины далось ему нелегко, но внутри он оставался все тем же неугомонным Ником, к которому она привыкла. Едва забравшись в машину, он начал болтать, кривясь на каждом втором слове от боли и периодически касаясь повязки на лице:

─ Как ты думаешь, Ло, долго мне придется носить эту дрянь? ─ И, не дожидаясь ответа: ─ Зараза, так больно! И заживает медленно. Зеркала ─ я их начинаю ненавидеть, наверное, это чувство взаимно. Мне кажется, они специально морщатся, когда я туда смотрюсь. Еще бы ─ мы теперь с Квазимодо как близнецы!

─ Я рада, что у тебя хорошее настроение. Ну, потерпи чуть-чуть, сейчас приедем. Кстати, как это врач тебя отпустил? Мне он говорил, что тебе лежать там, по меньшей мере, дней десять.

─ Ты же знаешь, на мне заживает, как на кошке, а еще, ─Доминик хихикнул, ─ я пытался его соблазнить.

─ Нет, ну разве так можно? Дом, у него ведь жена и двое детей!

─ Ну и что? Я же не жениться на нем хотел. Так, погладил немножко.

─ И как он реагировал? ─ Теперь уже смеялись они оба.

─ Он на меня строго так посмотрел и прогундосил: "Милочка, думаю, на выходные мы Вас выпишем".

─ Ну, хоть какой-то плюс! Представляю, какой счет он мне теперь пришлет!

─ Да ладно тебе! Он назначил мне целую кучу лекарств. Я вообще с трудом могу себе представить, как успею за день принять это все. Черт! Даже расслабиться не получится по-человечески.

─ Почему? Это я как раз могу тебе обеспечить.

Он посмотрел на нее, прищурив глаза:

─ Можешь, да? Интересно, как?

─ Ванну сделаю с травками, например.

─ Избавь меня от этих мерзких иголок! И потом, когда я говорю "расслабиться", я имею в виду совсем не ванну.

До нее наконец-то дошло. Тему сменить не получилось, до самого дома Ник доставал ее этим. "Ты все еще хочешь мне это о-бес-пе-чить, а?" Он бы продолжал это и дальше, но под угрозой чуточку подновить синячки все-таки отстал. Перед сном, когда она за ним ухаживала, ─ меняла пластыри, смазывала царапины ─ он довольно трогательно поблагодарил ее за все, что она сделала, делает и будет делать для него. И что впервые за долгое время кто-то бескорыстно заботится о нем. Засыпая, она думала, насколько приятнее слушать эту сентиментальную чушь, чем обычные подколки.

"Я все время ошибаюсь. Иногда спрашиваю себя, как изменилась бы моя жизнь, не будь этих катастрофических заблуждений. Была бы она лучше? Или правильные ответы на все вопросы превратили бы ее в аналог компьютерной программы?"

* * *

Прошла неделя. Доминик поправлялся на глазах, но это не мешало ему ныть каждый вечер по поводу впустую растрачиваемых лучших лет жизни. В зеркало он смотрелся постоянно и даже разговаривал с ним, пытаясь убедить показать в следующий раз что-нибудь получше, как королева из "Белоснежки". Лола смеялась и советовала потерпеть, а Доминик отвечал, что сам он может терпеть сколько угодно, но есть у него один беспокойный дружок… Как говорится: "Дух силен ─ плоть слаба". Он торжественно пообещал ей, что если мистер Спинет, выгуливая свою собаку, в следующий раз пройдет чуть ближе к ее двери, он затащит их внутрь и трахнет обоих. То, что сему почтенному джентльмену никогда снова не будет восемьдесят лет, его нисколько не волновало.

* * *

В пятницу, возвращаясь домой, она еле передвигала ноги. Черт дернул надеть новые сапоги! И пусть от словосочетания “Маноло Бланик” у женщин затуманивался взор, для Лолы эти слова отныне будут прямой ассоциацией с болью. Пол, казалось, был устлан битым стеклом. Ноги болели неимоверно.

Она, от нечего делать, пыталась заарканить симпатичную представительницу "Vawe" и, узнав, что сегодня будет деловой ужин, решила ускорить события. Выбрала мягкое кофейное платье, очень строгое до пояса (длинные рукава, ни намека на декольте, символический вырез на спине) и довольно смелое ниже ─ полностью открывавшее ноги. Сапожки усиливали общее впечатление, но ходить в них было не слишком удобно. План был прост, как все гениальное: за столом ее вопиющее нарушение протокола особо заметно не будет, а после ужина можно будет затащить девочку в какой-нибудь бар под предлогом обсудить всякие профессиональные штучки. А дальше ─ как карта ляжет, загадывать бессмысленно. Она даже накрасилась, хотя декоративной косметикой пользовалась очень редко, не без оснований считая, что она ускоряет старение кожи.

Вот влипла! Все пошло не так с самого начала. Вместо милашки пришел какой-то лысоватый субъект с замашками плейбоя на пенсии, и все время делал ей разной степени прозрачности намеки на постель. Ее терпение лопнуло, когда он попытался под столом погладить ее, она ретировалась. "Все мужчины одинаковые!" ─ раздраженно думала она в такси по пути домой, умудряясь забыть о собственных планах на этот вечер.

Прямо на пороге она стащила с ног эти проклятые сапоги. Мало того, что она промучилась в них весь день, так еще и напрасно. Нет в жизни счастья! Поднимаясь к себе, Лола мечтала о ванне с хвоей, но иллюзорная доступность развеялась ─ этому желанию не суждено было сбыться, сегодня все было не так! Направляясь к своей ванной она ясно услышала шум воды. Что это? И сразу поняла: трубы потекли. За что?! Ну, сегодня этого следовало ожидать. Бегом туда. Звуки доносились из душа. Она не так давно поставила непрозрачную душевую, так что оттуда, где она стояла, не было видно, насколько серьезны повреждения.

Она подошла к кабине и рывком распахнула дверцу. Руки опустились. Спиной к ней стоял Доминик, из одежды на нем был только эластичный бинт, да и тот на руке. Он медленно поворачивался под струями воды, по гибкому телу стекала пена. Лола понимала, что надо просто отойти, но ноги словно приросли к полу. В горле внезапно пересохло, она пропустила вдох. Он стоял лицом к ней и смотрел прямо в глаза. Кисти рук свело от нахлынувшего возбуждения. В следующую секунду Доминик шагнул к ней и втащил в душ. Он резко развернул ее под воду, по спине потекли теплые струи. Прижав ее к стенке, он буквально впился в ее губы поцелуем, голова сразу опустела. Сначала он просто держал ее за плечи, все сильнее вжимая в стенку, но вскоре его руки ожили ─ и началось! Это не было похоже вообще ни на что!

Во-первых, раньше в любых ситуациях, как бы хорошо ей ни было, она не теряла головы, какая-то часть рассудка холодно наблюдала за ощущениями тела. Значит, тебе никогда не было настолько хорошо!

Во-вторых, обычно она играла активную роль, а здесь, единственное, что было ей доступно, ─ закинув руки ему за спину, перебирать мокрые шелковистые волосы.

В-третьих, было, по меньшей мере, непривычно сознавать… и тут в голове как-то опустело и она никак не могла сформулировать это третье.

Доминик вдруг отстранился. Лола открыла глаза и хотела что-то сказать, но он ладонью мягко закрыл ей рот. Она осознала, что все еще полностью одета, и это казалось таким неуместным, хотя ничего особенного не произошло. Пока…

Рука сползла с губ на шею, легко прикоснулась к груди, далее по талии и на бедро. Доминик опустился на колени, все так же смотря ей в глаза. Улыбнувшись уголком рта, он зубами стал стягивать с нее чулки, временами немного прихватывая кожу, руки скользнули под платье. Расправившись со вторым чулком, он немного откинулся назад и подставил лицо под капли воды, ловя их ртом. Даже сейчас, дрожа, не помня себя, она поразилась его красоте ─ это лицо и это тело были достойны скульптора. Мысли опять оборвались, потому что настойчивые руки скользнули по внутренней стороне бедер, стянули трусики, она вздрогнула. Он приподнял ее ногу так, чтобы она легла ему на плечо, повернувшись в сторону, он повел языком дорожку от середины бедра и до нежнейшей кожи и замер, но только на мгновение. А затем у нее возникло ощущение дежавю: сумасшедшие поцелуи повторялись с той только разницей, что ее рот теперь был свободен. Дыхание участилось, сменяясь стонами, а стоны ─ криками. Шум крови в ушах заглушал плеск льющейся воды.

─ О-бо-же-мой! ─ полустон-полувсхлип.

Слух постепенно возвращался, зрение тоже. Доминик медленно поднялся, розовые губы припухли. Ее руки скользнули по его груди, поднялись до плеч и перешли на спину, она притянула его ближе к себе. Поцелуй был затяжной и оглушающе сладкий. Он рывком снял с нее платье, кажется, попутно порвав его, но сейчас на это было глубоко наплевать. С застежкой бюстгальтера он возился чуть дольше, но скоро и он упал.

─ А сейчас я тебя трахну! ─ эти циничные слова были первыми, произнесенными им за этот вечер.

"То есть, 'а сейчас'?.. а до этого тогда что было?.. стой… подожди…" Она почувствовала, что отрывается от пола. "Рука, у него же еще не зажила рука…" Инстинктивно она оплела ногами его бедра. Толчок, еще один… "Господи, как больно! Почему… ох, мамочки, как больно… и хорошо… как это вынести… нереально… невозможно… как хорошо… это слишком… слишком…" Наслаждение шло непрекращающимися волнами, захватив все тело, захлестнув разум.

─ Открой… глаза… ─ как шипение.

Она подчинилась. Дикий, безумный взгляд, расширенные зрачки. Куда девалось то немного презрительное обычное выражение или те веселые искорки? Мышцы напряжены донельзя, он держит ее практически одной рукой, почти весь ее вес перенесен на его бедра. Она пытается хоть как-то держаться, но руки скользят по мокрому пластику. Его мышцы перекатываются под кожей, он намного сильнее, чем кажется. Лола едва касается пола, стоя на цыпочках.

Все глубже и глубже… схожу с ума… я схожу с ума от тебя… от твоих глаз… от твоих губ… от твоих рук… от тебя… еще раз… сколько непрерывного наслаждения может выдержать человек… и еще… Когда и его накрыло, он сжал ее так крепко, что отнял способность дышать.

Доминик поставил ее на пол, но ноги отказывались держать. Лола сползла по стене в воду, безуспешно пытаясь охладить пылающее тело. Доминик сидел, прислонившись к стенке, тяжело дыша. Кровоподтеки резче обозначились на его теле. Полная опустошенность. Вакуум. Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем она отдышалась. Вода поднималась ─ почему? Она, не поворачиваясь, протянула руку в направлении стока ─ какая-то тряпка? Она еще здесь откуда? Так ведь это ее платье! Теперь уже бывшее. Лола засмеялась, сначала тихо, а потом расхохоталась.

Это выглядело странно, но и красиво. Девушка лежа, а парень сидя ─ такие разные внешне, внутри сейчас они были единым целым. Шум падающих капель контрапунктировал хрипловатому смеху. Доминик потянулся к ней, покрывая кожу легкими поцелуями и прикосновениями.

─ По крайней мере, в душ идти не нужно.

─ Да, ты такой практичный!

И новый взрыв веселья. Отсмеявшись, он встал, подхватив ее на руки.

─ Ник, ну зачем! У тебя рука…

─ А я хочу!

─ Тогда дай мне хоть воду закрыть.

Он донес ее до кровати, Лола проворно забралась под одеяло ─ комната оказалась гораздо прохладнее ванной. Ник лег рядом, вроде бы. Она не была уверена, потому что уснула почти мгновенно.

* * *

Проснувшись, Лола почувствовала себя полностью обновленной, как будто даже кровь потекла быстрее. Она лежала и улыбалась. Это к лучшему, что она сейчас одна. Нужно было разобраться в себе, а этот процесс не терпит свидетелей. Она уже достаточно давно считала, что секс не может открыть что-то принципиально новое. Однако, похоже, что пришло время пересмотреть свои убеждения. То, что произошло вчера, было как откровение. По крайней мере, абсолютным открытием для нее стал множественный оргазм. Интересно, много ─ это сколько?! И вообще, такого рода ощущения были в новинку. Она потянулась, чтобы встать, и не смогла сдержать крик. Ох, нет! Ее как будто разорвали изнутри. Правда, это чувство быстро отступило, сменившись неприятной тупой болью, которая, к сожалению, никуда не девалась. Вздохнув, она встала и начала одеваться, стараясь ограничить свои движения необходимым минимумом: ничего не поделаешь, за все в этой жизни надо платить! Блин, первый раз и в такой позиции, когда она сама сползала на него под тяжестью собственного тела! Ой-ой! Лола начинала понимать, что конкретно чувствуют бабочки, когда их насаживают на булавки.

На лестнице она услышала стоны и поторопилась (вернее, постаралась поспешить) на звуки. Доминик лежал, обнимая одной рукой другую. Черт, она же все время помнила об этом! Вчерашние упражнения не пошли впрок в деле выздоровления, конечно. Она взяла медикаменты и подошла к нему. Он смотрел на нее и ─ невероятно ─ улыбался! Губы кривились в знакомой усмешке… почему знакомой? Людей нужно шокировать периодически… да, вчерашняя ночь была больше похожа на электрошокер.

─ Как ты себя чувствуешь, Дом?

─ Превосходно! А ты?

─ Можно сказать, как никогда раньше! ─ она поморщилась.

─ Могу представить! Больно, да? Я понимаю. Я после первого раза думал, что ходить не смогу.

"После первого раза ─ почему? Потому… потому что, видимо, в первый раз наш мальчик был девочкой?! Боже, звучит-то как!"

─ Ладно, повернись, посмотрим, что у тебя с рукой.

Это было не так уж плохо, небольшой отек не в счет.

─ Ты поправляешься, ─ заметила она. ─ Скоро сможешь опять искать неприятностей на свою… голову.

─ Я не уверен, что мне этого захочется теперь, ─ он подчеркнул последнее слово.

* * *

Они уже пообедали, когда Лола наконец-то решилась задать вопрос, который не давал ей покоя целый день:

─ Ник!

─ Слушаю тебя, любовь моя! ─ Ее передернуло.

─ Ты когда-нибудь раньше спал с женщиной?

─ Да, вчера. У тебя провалы в памяти?

─ Я серьезно.

─ Я тоже. Ты еще молодая, а уже забываешь та-акие обалденные вещи. Надо бы проконсультироваться с врачом, а то мало ли…

─ Как же, как же, ─ наверное, с доктором Райсом. Уж он-то тебя точно не забудет, милочка. Не паясничай!

─ Ты мне все запрещаешь! Не пей молоко из холодильника, не приноси в дом наркотики, не звони в "Секс по телефону". Что мне можно? Кто ты мне вообще такая?

─ Я кто такая, ах ты, нахал! Я ─ твой ангел-хранитель и домовладелец по совместительству! Я тебя постоянно спасаю! Где благодарность?

Лола вышла из кухни, кипя от возмущения. Доминик спрыгнул с барной стойки и пошел вслед за ней.

─ Ло, не кипятись. Я же шучу.

─ Я тоже, но в каждой шутке есть доля шутки. Ник, если ты и дальше будешь продолжать развлекаться подобным способом, то раньше или позже твоя удача отвернется от тебя, понимаешь? Что тогда?

─ Я думал, у тебя зеленые глаза…

─ Ага, я тоже, ─ хмыкнула Лола, снимая вторую линзу. ─ Ник, я ─ латиноамериканка. Ты много видел зеленоглазых латинос?

Доминик ухмыльнулся. Лола подвела итог прерванной беседе:

─ Я ведь беспокоюсь в первую очередь о тебе.

─ Я буду осмотрительнее, обещаю, ─ он улыбнулся, снова уклонившись от прямого ответа.

"Все бы отдала за возможность дотронуться до тебя. Но у меня больше ничего не осталось".

* * *

На следующее утро Доминик зашел к ней в спальню. Накануне она пыталась вытащить его культурно поужинать, но он резонно возразил, что с таким фэйсом можно разве что об тэйбл: лицо практически зажило, но под глазом еще переливался отличный фонарик в нежной сине-зеленой гамме, мечтательно переходящей в хаки. Выглядело не очень эстетично. Пришлось сдаваться на милость раненого и проводить стереотипный американский вечер с заказанной пиццей перед теликом. Они мило поболтали, вполне дружески, затем отправились спать ─ каждый в свою постель. А сейчас он просто хотел с ней позавтракать. Но, хорошо это или плохо, у них уже ничего не получалось просто.

Лоле удалось заснуть только под утро. Вчера вечером она зашла в ванную и стала раздеваться, напевая. В мыслях была затертая до дыр идея о теплой ванне с пресловутой хвоей. Похоже, кто-то там наверху решил отучить ее от этого греха. Она вздохнула, вспоминая, что происходило в этой комнате вчера, затем осмотрелась вокруг и вздохнула вторично, но уже по гораздо менее приятному поводу. Такой грязи в собственной ванной ей еще видеть не приходилось. Странно, что обычная вода могла оставить такие разводы, хотя та пенистая штука, разившая кокосом, вполне могла.

Комната была оформлена очень прихотливо. Лоле нравились океанские волны, подсвеченные солнечными лучами. Пришлось долго искать специфический материал для облицовки ─ темно-зеленые неровные стеклянные плитки с россыпью золотых искр изнутри. Приглушенное освещение создавало иллюзию пребывания под водой, казалось, прикоснись к стене ─ и она растечется, подастся под руками. Так красиво, но не сейчас! Лужицы на полу (а ведь ракушечник отлично впитывает влагу), безобразные потеки по стенам ─ откуда все взялось? Лола сушила пол и размышляла, как всегда, о многих вещах. Сначала мысли лениво текли по направлению "а-не-плюнуть-ли-на-это-пусть-уберет-Розанна", но, по непонятной причине, она продолжала методично убирать. Потом думы плавно съехали на вчерашнюю измену, да-да, именно измену! Спать она легла в совершенно расстроенных чувствах и долго ворочалась с боку на бок.

* * *

Когда он вошел, то увидел прелестную картину. Лола разметалась во сне, так что его любопытному взгляду открылась обнаженная спина. Она лежала, подложив одну руку под голову, а другую вытянув вдоль тела, темные волосы красиво оттеняли изгиб шеи. Под тканью угадывались очертания стройных ног. Дыхание было легким, неслышным. Смуглое тело выглядело так гармонично со сливочными простынями, пусть и несколько измятыми, солнечные лучи прорезали комнату золотыми полосами… Ему захотелось прикоснуться к ней.

Он сел на край кровати, наклонившись над Лолой. Долю секунды раздумывал, а потом нагнулся и очень нежно поцеловал ее между лопаток. Она вздохнула и немного изменила позу. Не отрывая губ, он улыбнулся и продолжил ласковые поцелуи ─ поднимаясь к хрупкой шее и спускаясь почти до бедер, легко касаясь теплой кожи. Она тихо постанывала, чуть заметно прогибаясь под его губами, но не просыпалась. Он уже стал подумывать, получится ли заняться с ней любовью так осторожно, что она не проснется, как вдруг она повернулась к нему, улыбнулась и с любовью в голосе прошептала: "Солли". И открыла глаза.

Вместо любимой на нее смотрел кто-то другой. Его лицо было настолько искажено, что она сначала даже не поняла, кто это. Спросонья она медленно думала. Почему он такой злой?

─ Я не Солли, я ─ До-ми-ник! ─ "ох, ну и голос! мурашки по коже…" ─ Значит, ты все еще думаешь о ней!

─ Кричать не надо абсолютно. И почему бы мне о ней не думать?

─ Потому что она бросила тебя сто лет назад ─ подходит такая причина?

─ Это мое личное дело, не вмешивайся! Я люблю ее, понятно? ─ Она сама стала срываться на крик.

Он отвернулся и подошел к окну. Пробормотал: "Моим нарциссам не нужно солнце…" и стал задергивать шторы. Она молча наблюдала за его действиями. Он вернулся к постели подчеркнуто спокойно. Насмешливо протянул:

─ Любишь, да?

─ Да, люблю, ─ с достоинством сказала она.

─ А за что?

─ Тебе не понять, ─ более конкретно она выразиться не смогла.

─ Ну, естественно, куда уж мне, грубому мужику, понять тонкую женскую душу. И часто ты о ней думаешь, только правду?

─ Постоянно… Тебе что за дело?

Он и сам не мог понять, было ли это раздражение чем-то большим, чем просто уязвленное самолюбие, тем что ему предпочли кого-то другого.

─ Все время думаешь о ней ─ похоже на паранойю. И тогда в душе ─ ты тоже о ней думала, представляла ее на моем месте?

Она подняла на него глаза:

─ Нет… почти нет…

Он скрипнул зубами.

─ Тогда я действительно не понимаю, ─ голос звучал вкрадчиво, он подался к ней, ─ что такого уникального есть между ног у этой сучки, чего нет у меня?

Она молча размахнулась и довольно сильно ударила его по лицу. Это было ошибкой. Лола не учла, что даже сильная женщина слабее мужчины. Ситуация неожиданно вышла из-под контроля.

Доминик зарычал и опрокинул ее на кровать, ответно дав пощечину. Она попыталась было выскользнуть, но где там! Бешеный блеск в его глазах испугал ее даже больше, чем удар. Одной рукой он заломил руки ей за голову, другой заставил повернуться к нему и резко впился в ее губы, укусив. От неожиданности она вскрикнула, он воспользовался этим, запечатав ей рот неистовым поцелуем. Потом, крепко сжав ее запястья, он прошелся языком по нежной коже шеи и даже сквозь боль Лола не выдержала ─ застонала, чувствуя нарастающее возбуждение.

Поцелуи становились все более жестокими, продолжая удерживать ее руки, он двигался все быстрее и резче, ласки стали переходить в укусы ─ в терзаемую зону вошла грудь. Ее руки конвульсивно сжимались, тело извивалось, но неожиданно он прекратил атаки. Распустил завязки мягких брюк и навалился на нее всем телом. Он немного приподнялся и буквально содрал с себя этот единственный элемент одежды, рывком откинул простыню и за пару движений вошел в нее.

Доминик читал, что бывает, если промахнуться, он едва направлял себя рукой. Но ему повезло. Темп был совершенно бешеный, Лола выгибалась так, что рисковала вывихнуть что-нибудь. Руки скользили по телам требовательно, даже грубо. Дышать было невозможно, как будто из легких выкачали весь кислород. Время перестало существовать, исчезло само понятие времени.

─ Смотри мне в глаза… не отворачивайся… ты чувствуешь меня… везде…

─ Да… о, господи, да…

─ Тебе… никто… больше… не… нужен…

─ Да… о, боже… ааахх… не так сильно… ─ но тело воспротивилось этим словам, выгибаясь навстречу Доминику.

─ И тебе это… нравится?..

─ Нет… еще… еще… не останавливайся… я не могу…

Она не договорила. Не сказала, что не может поверить, что ей все эти дикости могут быть настолько приятны. Никогда раньше она не ощущала в постели такой свободы и раскрепощенности, определенные рамки были всегда, но не с ним. Доминик олицетворял собой вседозволенность, и то, что боль помогает чувствовать острее, уже не казалось таким нелепым, как сначала. Любовь и боль, нет, не так, правильно ─ секс и боль. Все равно их очень мало что объединяет, и происходящее зависит от любой случайности. Эфемерность… Нет ничего похожего на любовь, это страсть, похоть, неконтролируемое желание. И это безумие ─ самое сильное чувство, которое она испытывала к кому-нибудь за всю жизнь.

Она медленно приходила в себя. Тело болело, голова раскалывалась на части, но это было хорошо. С трудом Лола встала и пошла в душ. Доминик ушел, патетически продекламировав на прощанье что-то типа: "Ты будешь только моей!" Удивительное чувство собственника у парня. Спорить не хотелось, да и на тот момент вряд ли она могла связно сказать что-нибудь. Пусть думает что хочет. Она уже убедилось, что лучше всего оставаться своей собственной, сильная привязанность только мешает. Плевать ей на Сольвейг!

Она перестелила белье. Простыни, кажется, безнадежно испорчены. А, все равно! Она провалилась в сон.

* * *

Пробуждение было ужасным. Первые ощущения были такими, будто провела ночь в миксере. Все тело немилосердно ломило. И она опять проспала. Ну как такое возможно?! Семнадцать часов на сон ─ где это видано? Зеркало в этот раз решило добить ее: отражение было совершенно чужое, все в засосах и царапинах. Запястья распухли, даже шевелить пальцами было больно. "Ах ты, Отелло недобитый, дай мне только до тебя добраться!"

Охая и шепотом перебирая всех аристократических предков Доминика до седьмого колена, она доплелась до его спальни. "Сопишь, зараза, сейчас я тебе устрою счастливое пробуждение!" Она заглянула внутрь. Он даже спать умудрялся красиво, и как на это сокровище сердиться? Скульптурное тело, одна рука защищает от солнечных зайчиков глаза, другая лежит на груди, частично прикрывая следы укусов (ох, это я сделала?), ноги чуть подогнуты. Изумительная красота, можно сказать, неземная. Лола тихонько притворила дверь, выяснять отношения резко расхотелось, тем более, что она уже капитально опаздывала.

Выводя машину из гаража, она пыталась придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение своему внешнему виду, но голова была ватная, мысли текли очень медленно, и она махнула рукой на отговорки. В конце концов, она едет на работу, а не на кастинг какой! Опять ошибка, как будто мало их было сделано за последнее время.

Она тихонько, на цыпочках, прошмыгнула к себе. Вроде обошлось. Теперь главное ─ не попадаться никому на глаза, это будет нетрудно, все по уши в работе; спасибо тебе, Кэт! Никто не заглянет, можно сосредоточиться… От телефонного звонка она подпрыгнула, стукнувшись коленкой о крышку стола. Пожалуйста, пусть это будет какая-нибудь мелочь! Ах, оставь надежды всяк сюда входящий! Летучка ─ самое отвратительное слово на свете. Конечно-конечно, она сейчас придет, куда же деваться? Неожиданно ее осенило, что на искусанную шею в красноречивых отметинах можно накинуть любой тонкий шарфик из тех, что грудой были свалены на втором рабочем столе. Их она в силу своей молодости принципиально не носила, но сегодня придется сделать исключение.

Лола обреченно вздохнула. Делать нечего, придется идти. Она осторожно вошла в кабинет и села в самом конце. Хоть бы эта пытка побыстрее закончилась! Никто не обращал на нее внимания, во главе стола вдохновенно о чем-то трепался Стюарт, и у Лолы отлегло от сердца. Немного преждевременно, надо сказать. Сердце екнуло, когда она увидела до боли знакомые черно-белые фотографии. На прошлой неделе они заключили отличную сделку с "Hugo Boss" и вдвоем долго думали, как сделать нечто запоминающееся, с каждым разом изобретать становилось все труднее. Она предложила пойти по принципу "все новое ─ это хорошо забытое старое" и эта идея себя оправдала. Минимализм, как обычно, творил потрясающие вещи ─ белый фон и темные силуэты, ничего лишнего, что могло бы рассеять внимание. Причем следует заметить, что минимальным было и количество одежды на моделях. Как выразился Саймон, их все будут хотеть, в равной степени костюмы и парней. Она так гордилась проектом, а теперь это аукнулось, да еще как!

Стюарт лепетал, что основная заслуга в этом ее и ─ помогите-спасите! ─ все обернулись в ее сторону. Шарфик неумолимо сползал. От стыда Лола была готова провалиться сквозь землю; правда, то, что до вышеупомянутой пришлось бы пролететь этажей двадцать пять как минимум, немного охлаждало желание.

Она вымученно улыбнулась и встала. Что ж, ничего не попишешь, вперед, на баррикады! Она героически пыталась сконцентрировать внимание аудитории на слайдах, но потерпела на этом фронте полное фиаско. Особенно после того как, включая демо, слишком высоко подняла руку ─ рукав блузы спустился и любопытствующим взорам окружающих предстало опухшее и посиневшее запястье. Лица вытянулись, глаза округлились, рты приоткрылись. "Похоже на палату какой-то психиатрической клиники, честное слово!" Молчание затягивалось. Минуты казались часами, но все когда-нибудь кончается, так что и этой экзекуции пришел конец. Когда Кэт наконец-то отпустила всех, Лола чувствовала себя как выжатый лимон.

В конце концов, ей нечего было стыдиться. В мире моды и шоу-бизнеса мораль была боле чем мягкой. Исключением, скорее, считалась строгая гетеросексуальность, моногамия ─ всему виной было пресыщение, отсутствие настоящей любви, просто "плотские утехи", ничего более. Похоже на гимнастику, средство для снятия стресса, что угодно, только не любовь. Эта распущенность сыграла решающую роль для нее при выборе места работы ─ она устала от порицающих взглядов в родном Роудвилле и сбежала оттуда в Нью-Йорк.

* * *

Лола влетела в кабинет. Сердце колотилось как бешеное, руки дрожали. Она старалась преодолеть близкое к панике чувство. "Что случилось? Я ─ взрослая женщина, с кем и как я сплю ─ это мое личное дело, это никого не касается… мое личное дело и никого не касается… никого не каса…" В дверь постучали.

Нет, есть в этом мире один человек, которого касается абсолютно все! Встречайте, Саймон!!! Почему-то всегда при его появлении у нее возникало ощущение, будто она находится в студии какого-нибудь ток-шоу. Подсознательно ждала аплодисментов или смеха за кадром, слишком уж играющим на публику был Саймон. Всегда идеально выглядящий, словно его только что покрыли полиролем, он обожал всяческие сплетни и интриги, а также готов был затащить любую женщину в постель. Немало в этом помогала его внешность а-ля Антонио Бандерас в молодые годы. Он успел переспать со всей редакцией, прежде чем Лола пришла сюда.

Их дружба началась именно с того, что он в течение нескольких недель пытался ее соблазнить. Естественно, у него ничего не получалось, над незадачливым ухажером вскоре хохотал весь отдел. В конце концов, Лола пожалела его и все рассказала, посвятив таким образом в свою личную жизнь сослуживцев. Саймон часто забегал к ней похвастаться своими успехами, выслушивая, в свою очередь, длинные оды вечной любви. Именно он помог ей справиться с близким к сумасшествию состоянием, когда они с Сольвейг разошлись. И вот сейчас он заглянул в комнату с хорошо знакомой ироничной усмешкой.

─ Как дела?

─ Все хорошо, а почему ты спрашиваешь?

─ Да мало ли…─ неопределенно протянул он. ─ Все в порядке?

─ В полном!

Он хмыкнул.

─ Я сначала подумал, что тебя изнасиловали.

В голове промелькнула мысль, что его предположение не так уж далеко от истины.

─ Нет, что ты!

─ Лолли, ну расскажи! Что это за новая киска? Точнее, тигрица, судя по тому, как она тебя отделала.

─ Тебе-то что за дело? Отстань!

─ А я тогда расскажу всем, что это я тебя уложил. Как тебе такая перспектива?

─ Дешевая попытка шантажа! Ничего не выйдет, все видели твою отвисшую челюсть на летучке, тем более, мне наплевать, что они подумают.

─ Охотно верю, особенно после того, как ты десять минут назад буквально сгорала от стыда. Так как ее зовут?

─ Доминик, ─ неохотно ответила она, предчувствуя очередной взрыв эмоций. К ее немалому удивлению, выражение его лица, осталось прежним, выражая крайнюю степень любопытства. "Он не понял! Не понял, что это мужчина!" Ей стало немного легче, но следующая реплика повергла ее в ступор:

─ Познакомишь?

─ К чему… к чему тебе это?

─ Ха, я хочу своими глазами увидеть эту страстную цыпочку! Горячая, должно быть, штучка!

─ Все равно тебе там ничего не светит. У меня много работы, уходи.

─ Но…

─ Никаких "но"! Счастливо, бэби! ─ Она буквально вытолкала его за дверь и сразу же заперлась, с облегчением переводя дух. Нет, знакомить их она не собиралась…

День прошел на удивление спокойно ─ остальные ее коллеги, в отличие от Саймона, уважали ее право на личную жизнь. Она уже собиралась домой, когда неожиданный приступ боли согнул ее пополам. Зажимая рот рукой, она помчалась в туалет, изо всех сил борясь с подступающей тошнотой. Молнией влетела в кабинку, и ее сразу же вырвало. Секунд через пятнадцать приступ повторился. Когда желудок полностью опустел, она без сил опустилась на пол. В голове взрывались маленькие бомбочки, в желудке ─ большие. "Что со мной? Что со мной такое? Что это может быть?" Она с трудом поднялась, опираясь на дверку, и шатаясь, поплелась на стоянку.

Лола уже села за руль, собираясь в больницу, но потом решила все-таки взять такси. Надо быть самоубийцей, чтобы в таком состоянии ехать по нью-йоркским улицам. На пути в клинику голова разболелась настолько, что глаза застилала багровая дымка, но, к тому времени, как они подъехали к Госпиталю Святого Георгия у нее начала оформляться ужасная догадка…

* * *

Врач посмотрела ей прямо в глаза:

─ Ничем не могу Вас порадовать, Вы не беременны… Более того, с таким строением матки Вам трудно будет зачать.

Лола чуть не упала в обморок от облегчения. Врач ее энтузиазма явно не разделяла, но она уже вышла из кабинета. Ребенок ей был ни к чему! Она не впадала в полудебильное состояние, видя какую-нибудь особь ростом до метра, или того хуже ─ малюсенький орущий сверточек. Сюсюканье и умиление ей как-то не давались. Нет, она не боялась детей, могла подержать на руках, просто она их не любила. Источники постоянных проблем и расшатанных нервов; конечно, ее мама придерживалась противоположного мнения на этот счет, но Лола менять свою жизнь морально готова не была. Ее эйфория поуменьшилась бы, знай она, что за такой короткий период невозможно определить беременность, но Лола не была сведущей в такого рода вопросах.

"Какой же глупой надо быть, чтобы вообразить свою беременность, уму непостижимо! Токсикоз на третьи сутки ─ я положительно сошла с ума! Стресс, сильный стресс, ну да, и имя ему ─ Ник! Но мне просто повезло! Не следует больше искушать судьбу, нетушки, еще раз я такое не переживу. Если уж я теперь натуралка, придется предохраняться! И обязательно пройти тесты на венерические заболевания. Трахаться с хастлером без презерватива ─ где была твоя голова, дуреха? Хотя в первый раз он, кажется, им воспользовался… Вот он ─ мой очередной половник дегтя в кастрюльке меда, мало мне проблем…"

"Знаете ли Вы, что такое перманентное счастье? Не просто мимолетное ощущение, а некая константа, определяющая поведение и иногда до неузнаваемости меняющая человека. Немногие могут похвастаться в этом деле своим личным опытом. Конечно, рано или поздно ─ преимущественно рано ─ чувство постоянного проживания где-то между шестым и восьмым небом стирается, но как восхитителен этот непродолжительный период! Вы знаете это?"

* * *

Погожим утром по парку гуляли двое. Молодая парочка невольно обращала на себя внимание прохожих: высокие, стройные, красивые, стильно одетые. На этом внешнее сходство заканчивалось. Оценивающим женским взглядам предстал по-кошачьи грациозный сероглазый блондин, двигающийся так, что непонятно было, шел он или плыл. Длинные светлые локоны были небрежно стянуты в хвост, по-детски пухлые губы тронула улыбка, белая будто мрамор кожа практически светилась. Прикрыв глаза, он слушал свою спутницу, которая едко объясняла ему что-то. Мужчинам, которых здесь было несравненно меньше, досталось зрелище не хуже: смуглая длинноногая девушка. Большие изумительно чистого оттенка зеленые глаза, коротко подстриженные угольно-черные волосы, открывавшие шею, и изящные тонкие руки (одной из которых она сердито помахала в ответ на какую-то реплику перед самым носом у юноши) дополняли картину. Если еще учесть то, что в половину одиннадцатого утра парк становился вотчиной бодрых бабулек и счастливых мамочек с колясками, молодые люди очутились под перекрестным огнем взглядов.

Нотация затянулась и, как следствие, парень потерял терпение: схватив девушку за руки, он завел их ей за спину. Она попыталась вырваться, но блондин держал крепко. Она немного отклонилась назад, всем своим видом выражая неудовольствие, а он широко улыбнулся и неожиданно поцеловал ее. Она не сопротивлялась. Они целовались с нарастающей страстью, как будто не замечая того, что к ним приковано внимание доброй половины гуляющих. Наконец их губы разомкнулись и раскрылись глаза. Они стояли и смотрели друг на друга, не разъединяя рук. Потом юноша чуть наклонился и начал целовать девушку в шею. Престарелые леди, сидевшие на скамейке неподалеку, синхронно осуждающе покачали головами и наклонились друг к дружке, чтобы обсудить сие вопиющее нарушение общественного порядка.

Девушка застонала от удовольствия, посмотрела в упор на двух школьников (еще одна парочка, только помладше), сидевших напротив, и медленно облизала губы, явно адресуя этот намек девчонке, которая не замедлила покраснеть. Затем она что-то шепнула блондину и легонько коснулась его щеки. Он взглянул на нее и взял за руку. Они уже удалялись, когда брюнетка обернулась и послала жаркий воздушный поцелуй совершенно смутившейся школьнице. Вскоре возмутители спокойствия скрылись из виду.

Лола смеялась, плохое настроение улетучилось. Доминик иронично улыбался:

─ Я так и знал, что это подействует. Любишь публику?

Она немного смутилась, раздумывая:

─ Да, наверное. Повышает уровень адреналина.

─ Так, может, продолжим?

─ Здесь?!

─ Ты что, еще и мазохистка? ─ Доминик хмыкнул. ─ На асфальте больно! Отойдем метров на двадцать, там травка мягкая.

Эта мысль возбудила ее донельзя. Укорив в душе себя за беспросветный эксгибиционизм, она почти бегом направилась к стоянке такси.

* * *

Том за двенадцать лет работы таксистом повидал многое, и влюбленные парочки были ему не в новинку. Видно, здорово припекло, судя по тому, как они влетели в машину и как брюнетка пообещала ему двойную оплату, если он поторопится. Вообще-то вели они себя намного пристойнее, чем многие и многие до них. Целовались, конечно, ─ это было слышно, а насчет подглядывания, то Тома это не интересовало. По прибытии, они так же стремительно выскочили из машины, причем было заметно, что на их одежде не осталось ни одной застегнутой пуговицы. Что касается оплаты ─ девчонка сдержала слово.

Когда они ворвались в дом, на столике в холле разрывался телефон, но Лола не обратила на это никакого внимания. Мысли (немногие из оставшихся) были заняты другим. Какой все-таки хороший этот диванчик, такой весь из себя функциональный!.. Доминик тянул ее наверх, но Лола решила по-другому: обняв его, она неуловимым движением тела подбила его ноги так, что Мистер Воплощенная Грация смог только нелепо взмахнуть руками и рухнуть на диван. Лола скользнула следом за ним. На этот раз она взяла инициативу в свои руки, в свои губы и в… и вообще… Стараясь действовать нежно, она никак не могла погасить лукавую улыбку, появившуюся вследствие озадаченного выражения лица Доминика. Он не ожидал от нее такого напора ─ ну что ж, все когда-нибудь происходит в первый раз.

Теперь, глядя в широко раскрытые, сумасшедшие серые глаза, слушая глубокие протяжные стоны, ощущая вкус его кожи и чувствуя, как его тело выгибается под ней, она изо всех сил пыталась сохранить ясную голову.

Ее прервал лихорадочный шепот:

─ Я обожаю тебя… ммм… так сильно… о, Боже, спасибо, спасибо тебе…

Лола посмотрела на Доминика. Вопреки ее ожиданию, его глаза были закрыты, а губы безостановочно двигались, продолжая невнятно бормотать что-то. "Интересно, кого он благодарит, Бога или меня?" мелькнула отстраненная мысль. Ответа на этот животрепещущий вопрос Лола так и не узнала, потому что в этот момент длинные ресницы распахнулись. Его блуждающий взгляд постепенно приобретал осмысленность и, в конце концов, остановился на ее лице.

─ Где ты этому научилась? ─ он жестом изобразил свое падение.

─ Э-э-э… да так, нашлись добрые люди, помогли. ─ Ну не рассказывать же ему, что она несколько часов с тренером отрабатывала элементарную подсечку, прежде чем смогла ее результативно применить. Да и зачем ему это знать? Она иногда стеснялась своей неуклюжести, особенно сильно это контрастировало с воздушной грациозностью Доминика.

─ А… ммм… всему остальному?

─ Ну-у, не очень тактично с твоей стороны спрашивать про такое, ─ Лола лукаво и одновременно смущенно улыбнулась. ─ Практика, знаешь ли…

Он весело сверкнул глазами:

─ Продолжим?

─ Тебе мало? ─ Она была искренне удивлена. После этой, с позволения сказать, бешеной скачки, у нее сил совершенно не осталось.

─ Я знал, что ты это скажешь! ─ он попытался сбросить ее, но Лола была начеку, поэтому на пол они полетели вместе. ─ Кто последний в душ ─ тот будет готовить! ─ И он действительно помчался со всех ног, оставив ее хохотать. Немного инфантильности ─ почему бы и нет?

Стоя под прохладными струями воды, она рассеянно улыбалась своим мыслям. Она устало потянулась. Двигаться, как всегда после парных акробатических упражнений с Ником, совершенно не хотелось. Но есть в мире одно отвратительное слово ─ "нужно". Тем более, что есть хотелось ужасно!

Методично нарезая овощи для салата, она попыталась всерьез задуматься о том, что за отношения у них сложились, но как это волшебство можно было облечь в слова? Да и восхитительно пустая голова сильно мешала мыслительному процессу.

В кухню влетел Доминик, как всегда, полуодетый. Он мог бы свободно разгуливать по дому обнаженным, от этого его удерживали только регулярные Лолины внушения о приличиях, не слишком настойчивые, впрочем. Вот и сейчас ─ разве можно назвать одетым человека, у которого из всей одежды одни голубые брючки длиной до середины икры, неизвестно как удерживающиеся на бедрах и явно надетые на голое тело.

─ Есть хочу! Сколько можно резать?! Давай сюда, я целиком проглочу! И хватит на меня таращиться!

─ А то что?

─ А то пальцы себе отрежешь ─ вот что! Ты меня поражаешь, Ло! Не проще было засунуть все это в комбайн, и не мучиться!

Смущенное молчание. Потом неуверенная реплика:

─ Он у меня работает, как блендер. Что не положишь, все превращает в кашу.

Он хихикнул:

─ И давно?

─ После ремонта, скорости стало клинить.

Восхитительную романтику беседы прервал звонок в дверь. Доминик вскочил, но Лола только покачала головой.

─ Сиди, я сама открою. Почтальон до сих пор заикается после твоего триумфального появления, ─ они заговорщицки улыбнулись друг другу, и Лола пошла выяснять, кто решил испортить им завтрак.

Когда она увидела, кто стоит на крыльце, у нее стали подгибаться колени, но не впустить незваного гостя не было никакой возможности. С тяжелым вздохом она открыла дверь и пригласила:

─ Входи, Саймон. Мне нужно было догадаться!..

Нахальный проныра был пропитан любопытством:

─ Привет, Лолита! Я вижу, ты очень рада меня видеть! ─ Он бесцеремонно отодвинул ее в сторону. ─ Ну, и где же твоя новая пассия?

─ Тебе нечего здесь делать, Сайм. Эта вечеринка только для приглашенных, а тебя, какая жалость, нет в списке!

─ Лолли, не хами! Нам, между прочим, с тобой еще работать, так что сбавь обороты. Неужели ты настолько боишься конкурента в лице меня?

─ Давно ты интересуешься лесби-девочками, позволь спросить? За репутацию не боишься, а?

─ Не смеши меня, дорогая! Моя репутация только выиграет, когда я уложу твою кошечку на спинку!

─ Должна тебя расстроить, дорогой, с моей кошечкой тебе ничего не светит априори!

─ Это еще почему?!..

И у Саймона округлились глаза, потому что в этот примечательный момент Доминик упругой, действительно кошачьей походкой вышел в холл, где они препирались. Ради таких моментов стоит жить ─ у Саймона отнялся язык.

─ Привет, я Доминик, ─ он обезоруживающе улыбнулся и, повернувшись к Лоле, прошептал: ─ Ты скоро?

Она не выдержала и залилась смехом: Ник поднял брови, а Саймон выглядел так, как будто собирался грохнуться в обморок. Она обняла Саймона за плечи и сочувственно сказала:

─ Пойдемте, милые, позавтракаем, заодно и объясню вам кое-что…

Все трое хохотали как одержимые, после того как расставили все точки над "і", хотя Саймон поначалу честно пытался выглядеть оскорбленным. Взрывы смеха лишь изредка прерывались репликами на манер:

─ Лола, как тебе не стыдно! А еще притворялась, что девочками интересуешься!

─ Саймон, я просто хотела, чтоб ты от меня отвязался, тогда я готова была признаться, что интересуюсь исключительно красноухими черепашками!

─ То-то ты постоянно крутишься у аквариума Несси!

─ Я вообще ничего не понимаю, ─ пожаловался Доминик, ─ что тебя так сильно удивляет? Мне кажется, в меня просто невозможно не влюбиться, как думаешь, Сайм?

─ А мне почем знать?

─ То есть как? Ты не считаешь меня привлекательным? ─ он наклонился к брюнету, в голосе появилась завлекающая хрипотца.

─ Не мне об этом судить, ─ Саймон (держите меня семеро!), кажется, начинал смущаться.

Лола попыталась спрятать улыбку. Доминик сел на своего любимого конька. Бедный Саймон! Ник возьмет реванш за всех женщин.

─ Я что-то не пойму, ─ Доминик упорно гнул свою линию, ─ если ты действительно такой плейбой, как только что говорила Лола, то кому как ни тебе знать сокровенное: чего, а главное кого, хотят женщины? Вот глянь на себя ─ стандартный образец соблазнителя, мачо, ─ он поморщился, ─ действует практически безотказно, но немного заезженный штамп, ты не находишь?

─ Нет, но я…

─ Тихо, не перебивай, дай я договорю. Ты ведь прекрасно знаешь, на кого не действует твой шарм ─ на самых желанных женщин, на особенных, на тех, чьи высокие внешние данные соответствуют внутреннему содержанию, кого язык не повернется назвать "телка", кто действительно превосходит тебя по всем параметрам, ведь так? Признай это!

Доминик подался вперед и говорил мягко, вкрадчиво, в упор глядя на Саймона. Тот выглядел завороженным, казалось, он напрочь забыл о том, что за ними, едва скрывая саркастическую усмешку, наблюдала Лола. Людей надо периодически шокировать, не правда ли?

─ Да-да, я согласен…

─ Так вот: ты же хочешь перевести количество в качество? Тебе еще не надоело спать с курицами?

─ Надоело, конечно, ─ Лола подняла брови. Ей-то казалось, что вести бесконечный список побед на любовном фронте ─ его любимое занятие. Интересно, как далеко он может зайти?

─ Я могу научить тебя, как это осуществить.

Саймон вдруг словно очнулся:

─ И как же это Вы, молодой человек, успели столько узнать в таком нежном возрасте?

─ Не количество главное, а качество. Это я и пытаюсь тебе объяснить. Есть многое, что знаю и могу я, ─ он подошел к Лоле и медленно обошел ее, невесомо проведя кончиками пальцев по талии, все так же пристально глядя на Саймона, ─ и чего не знаешь и не можешь ты.

─ Предположим, гипотетически, что я согласен. И что я должен делать? ─ Доминик вплотную подошел к нему, и Саймон судорожно сглотнул.

─ Ты сам знаешь, ─ ответил Доминик и она увидела, как панически расширились карие глаза, ─ но, возможно это идет вразрез с твоей моралью. Так как: меняешь Принципы на Знание?

Саймон закусил губу. "Он готов согласиться переспать с Ником", ─ подумала Лола и поспешила вмешаться, пока он не успел сказать того, о чем впоследствии пожалеет.

─ Все, брейк, тайм-аут. Что это ты себе позволяешь, Дом?

Он захлопал ресницами:

─ Я тут причем? Это твой умудренный опытом друг делает непристойные намеки, а кто я? Невинное дитя!

─ Да уж, невинное, скажи еще, целомудренное! Сайм, ты в порядке?

Он кивнул. Лола продолжала:

─ А теперь послушай меня, так уж и быть, дам тебе бескорыстный совет. Подумай хорошенько, ты был готов переступить определенную черту с Домиником, а ведь ты даже не женщина, улавливаешь? Вижу, что улавливаешь. Так что тебе мешает наследовать? Кстати, с парнями заигрывать не обязательно, ─ она усмехнулась и услышала, как коротко хохотнул позади нее Доминик. ─ Может, пойдешь домой и все хорошенько обдумаешь? ─ теперь ее голос звучал почти сочувственно.

─ Да-да, мне пора, ─ Саймон был сбит с толку. Он растерянно смотрел на них ─ эту загадочную парочку, излучавшую сексуальность. Немного придя в себя, он заявил: ─ Вам бы следовало повесить табличку: "Осторожно! Невменяемые люди!"

─ Черная неблагодарность, ─ немедленно откликнулся Ник и насмешливо добавил: ─ Проваливай, милашка, а то кто знает, что мы еще можем с тобой сделать?

Саймон решил не выяснять это и торопливо откланялся. Проводив его до двери и попрощавшись, Лола пошла на кухню. Доминик лениво взглянул на нее:

─ Начинай нотацию.

─ Ну что это, Дом! Он мой друг, зачем ты так с ним?

─ Заканчивай притворяться, о'кей? Тебе же самой было интересно, согласится он или нет? И еще: вспомни ту девчонку в парке, скажешь, ты вела себя лучше? Тебе же это ужасно нравится!

Он был прав на сто процентов, именно поэтому она не смогла ответить ему ничего вразумительного. Ей это действительно нравилось: ощущать собственную уникальность, значимость, в какой-то мере даже власть. Дедушка Фрейд был во многом прав: воистину ─ миром движет либидо!

* * *

Она сидела, мечтательно глядя на закат солнца. Собственно, самого солнца видно не было за громадными небоскребами, но расцвеченное ало-розовыми сполохами небо само по себе было прекрасно. С небес на землю ее безжалостно вернул звонок телефона: опять завуалированное приглашение на свидание. На этот раз от женщины. Да, сейчас на рынке сексуальной занятости она котировалась высоко как никогда. Иногда Лоле приходилось проявлять недюжинную изобретательность, чтобы одновременно отказать и никого не обидеть ─ Кити-Кэт разорвала бы ее на части, вздумай она отпугнуть потенциальных заказчиков.

Лола изменилась. Некоторая отчужденность, искусно скрытая вежливостью, сменилась неосознанной чувственностью, затрагивающей настолько, что некоторые особы женского пола, до этого мнившие себя строго в гетеросексуалах, теперь терзались смутными или явными сомнениями. Потом на Лолу хлынули разнообразные предложения о пересмотре договоров на более выгодных условиях, о продлении контрактов, приглашения для частных консультаций исключительно на деловой основе, и так до бесконечности. Два дня назад ее вызывала к себе Кэт переговорить с глазу на глаз: хорошо, что шефиня оказалась непробиваемой, и разговор велся исключительно на тему "Какая-Лолочка-ценная-сотрудница-и-да-вознаградит-ее-эта-скромная-прибавка-к-жалованию". Попутно Кэт осторожно прощупывала ее на предмет возможных подлых поползновений со сторону недремлющих конкурентов. Такие действительно были, но Лола настолько вжилась в "FP", что никуда не хотела уходить. Только кто же будет рассказывать об этом начальнику? Небольшая премия? О, мерси…

Единственное, насчет чего недоумевала Лола, куда девалась ее неуклюжесть? Не раз она в сердцах называла себя "слоном в посудной лавке", не вслух, конечно, не ровен час, еще прицепилось бы! Пресловутая стремительность часто оборачивалась синяками, ссадинами, а также перевернутыми вазами, разбитыми чашками, опрокинутой мебелью и тому подобными неприятностями. А теперь она каким-то образом научилась двигаться столь же быстро, но ничего не задевая. Наверняка этому способствовало то, что она огромное количество времени проводила с Домиником, в основном, без одежды (ну разве что с самой малостью вышеупомянутой).

Едва ли можно было назвать их страстные схватки "занимались любовью". Трудно употреблять мало-мальски возвышенные слова по отношению к тому, что происходило у нее дома… хотя, далеко не только там. "Экстремальный секс" ─ это словосочетание казалось более подходящим Лоле в те редкие моменты, когда она оставалась одна и могла позволить себе внимательно посмотреть в зеркало. Красноречивые отметины на теле подкрепляли ее в этом мнении. Приятная истома разливалась по телу, удовлетворенная улыбка не сходила с губ, движения становились плавными и наполненными особой дикой грацией. А если от всего этого млели окружающие, что ж, она ничем не могла помочь, сейчас ей был нужен только Доминик.

"Насколько прочна грань между реальностью и сном? Или воображением? Многие сходили с ума, стирая эту черту. Если в сумасшествии они счастливы, имеет ли смысл оставаться в здравом уме?"

* * *

Сольвейг почти не вспоминалась ей до одной ужасной ночи. Перед этим они с Домиником занимались сексом чуть ли не до потери пульса. Может быть, это в какой-то мере повлияло на кошмарность видения. Ей приснилась Сольвейг, такая, какой она была еще до их разрыва.

Лола стояла на веранде какого-то бунгало. Судя по всему, рядом был океан, потому что легкий ветер доносил едва уловимый запах йода. Повсюду росли магнолии с глянцево-зелеными листьями и еще странные фиолетовые цветы, похожие на вереск. Ярко светило солнце, на пронзительно голубом небе кучерявились легкие облачка. Весь пейзаж был больше похож на гигантский голливудский павильон, чем на какое-нибудь реальное место. Лола нервно огляделась. Больше всего ей не нравилось то, что она не могла вспомнить, как сюда попала. Что-то тут было не так, неправильно. И тут она услышала голос:

─ Ну сколько можно ждать? Где ты?

У нее перехватило дыхание. Этот голос, такой знакомый, до боли знакомый. Не думая больше ни о чем, она молнией кинулась внутрь и чуть не сшибла Сольвейг, которая все же ухитрилась сохранить равновесие и подхватить Лолу в свои объятья. Солли! О, Господи! Она уставилась на Лолу с легким недоумением в глазах, а потом улыбнулась и певуче сказала:

─ Ты как всегда в своем репертуаре, милая. Так и убить можно!

─ Прости меня, ─ пролепетала Лола, утопая в лучистом сиянии карих глаз.

─ Нет, ─ вскинула голову Сольвейг. ─ Ни за что!

И она теснее прижала Лолу к себе, а потом поцеловала. У Лолы подогнулись колени. Самая невероятная мечта сбывается: она целует ее! Это значит, что все по-прежнему, что она все еще любит ее. Из глаз сами собой потекли слезы.

─ Что такое? ─ вдруг вскинулась Сольвейг, на секунду отстранившись.

─ Ничего, просто поняла, как сильно люблю тебя.

─ Как сильно?

─ Очень! Очень-очень-очень, ─ она лихорадочно целовала самое прекрасное в мире лицо, до боли прижимая к себе наижеланнейшее тело на свете.

─ Так докажи мне это! ─ Солли вырвалась из кольца Лолиных рук и побежала вверх по лестнице.

Лола бросилась за ней, стараясь догнать как можно скорее. В голове тревожно билась мысль, что сейчас все пропадет. Все-таки какая-то часть ее сознания понимала, что это ненастоящее, но Лола запретила себе об этом думать. В замешательстве она остановилась перед только что захлопнувшейся дверью. Что если там никого не будет, когда она зайдет? Или ─ еще хуже ─ что если Сольвейг оттолкнет ее?

"Сейчас я все и выясню", ─ твердо сказала сама себе, сжав кулаки, толкнула дверь и вошла.

На кровати лежала полностью обнаженная Сольвейг, чуть приподнявшись на локтях. В ту же секунду любой намек на здравый смысл покинул Лолу, она просто ринулась вперед и накрыла бесценное тело своим. Поцелуи и ласки, такие… нет, не подобрать слов. Как можно высказать то, самое заветное, что сейчас осуществлялось? Язык слишком беден, никак не передать то, что чувствуешь, когда сладкие губы приоткрываются под твоим натиском, тело конвульсивно изгибается, а ласковые руки прикасаются к горячей от страсти коже. И опять, и опять… Только не отпускать, иначе все исчезнет ─ руки сжимают бедра любимой и протяжный, наполненный истомой стон прокатывается по дому. "Я знаю, что это ты, что это твоя влажная атласная кожа прижимается ко мне, что твои заалевшие от прилившей крови губы накрывают мои, потом спускаются вниз по шее к груди с затвердевшими от желания сосками ─ и обратно. И еще… Бог мой!" И снова сумасшедшие поцелуи. "Ты моя! Только моя! Я никогда больше не позволю себе потерять тебя!"

Внезапно Сольвейг закричала. И столько муки было в этом крике, что Лола отстранилась и открыла глаза. Вокруг было так много красного! Не совсем логично она подумала, что Солли очень идет этот цвет, и застыла, осознав, что это кровь. Кровь была везде ─ на теле возлюбленной, на простынях, на стенах алели брызги и потеки. Она просто остолбенела, а крик все не кончался, поднимаясь до вибрирующего визга и, наконец, оборвался. Похоже, Сольвейг потеряла сознание от боли.

Но как это могло произойти? Они же были вместе. Она в оцепенении смотрела на окровавленный рот любимой, не в силах оторвать от него глаз, слезы затуманивали взор. Потом внезапно она обрела способность двигаться и рванулась к неподвижно лежавшему телу. Протянув к нему руки, она в шоке тут же отдернула их обратно ─ каким-то непостижимым образом они были испачканы в крови и ─ что хуже всего! ─ вместо пальцев у нее были тонкие не то стилеты, не то кинжалы, ─ Лола не разбиралась в оружии. Медленно она подняла глаза на то, что только что было ее самым дорогим человеком в мире. Ее губы задрожали. Тело было истерзано, с множеством кошмарных рваных ран; Сольвейг была, без сомнения, мертва. Очень аккуратно, смотря только на длинные черные волосы, расцвеченные яркими прядками, Лола тыльной стороной ладоней приподняла ее голову и поцеловала. Лоб оказался холодным, как лед, и тут наступила реакция. Теперь закричала уже Лола, громко, надрывно, все еще продолжая смотреть на свои страшные руки, видневшиеся из-под темных, слипшихся от крови прядей:

─ Сольвейг! ─ крик был подобен вою смертельно раненого животного.

* * *

Пробуждение. Она обнаружила, что лежит на ковре, и попыталась встать, но ноги подкосились, и она неловко осела на пол. Голова кружилась, но Лола постепенно приходила в себя. Сон! Господи ты Боже мой! Сон! Она глубоко вздохнула и повторила попытку подняться. Руки дрожали, колени тряслись, в голове стреляли хлопушки, и она схватилась за спинку кровати. Доминик! Так тихо, как только могла, она подошла к нему. Слышно было лишь ровное дыхание, и у нее немного отлегло от сердца. На этот раз он крепко спал.

На негнущихся ногах Лола зашла в ванную. Руки все еще подрагивали мелкой, противной дрожью, но они снова выглядели нормально. Ледяной комок, который занял ее грудную клетку, начинал понемногу таять под теплыми струями воды. Она вышла из душевой кабинки и методично растерлась полотенцем. Накинув махровый халат, предусмотрительно захваченный в комнате, она подошла к зеркалу. Подумала немного и, развязав пояс, разделась, после чего внимательно осмотрела себя. Никаких отклонений не обнаружила, да и вообще вряд ли бы Лола смогла внятно объяснить, что ищет. Снова натянув халат, она подошла ближе, все так же пристально разглядывая свое отражение. Мало-помалу она расслабилась.

Захотелось выпить. И все это надо обдумать. Обязательно. Почему было так важно копаться в этих ужасах, Лола себе не могла объяснить, да и не хотела. Просто нужно! В этом она была уверена. Мартини, как ни странно, не хотелось. Виски, о да!

Она немного отпила и подождала, пока теплая волна прокатится по телу. Вроде отпустило. Рассудок в конце концов перестал панически метаться, попутно выстукивая "три коротких, три долгих, три коротких". Она сосредоточилась на самоанализе.

Пугаться не следовало, особенно так! Да, легко сказать. Но сон ─ это сон, что бы там ни плели психоаналитики и иже с ним. Что же делать? И надо ли делать что-то вообще? Она не слишком-то полагалась на интуицию, но, вдруг с Сольвейг случилось что-то нехорошее, ─ чересчур мягко сказано, ─ а если она… умерла?

У Лолы все сжалось внутри от такой мысли. Ее могли убить. Тысячи людей ежедневно убивают, это могло произойти и с ней. Она похолодела. Но не известно, так ли это на самом деле. Все-таки это всего лишь ночной кошмар. Ее глаза расширились. Нет возможности узнать, все ли с ней в порядке. У нее не приняли в полиции заявление о розыске еще тогда, мотивируя это тем, что они не родственники, так почему они сделают это теперь? На основании плохого сна? Бред! A детектив, к которому она обратилась, так и не сумел узнать, куда отправилась Сольвейг. Выход один ─ постараться забыть об этом. И ни слова Доминику!

Допив спиртное и вымыв бокал, она поднялась в спальню. Не раскисать!

Когда она открыла дверь, Доминик сел на кровати.

─ Я разбудила тебя, извини, ─ Лола опустилась рядом с ним и включила ночник. Невероятно, даже сейчас, сонный и растрепанный, он был все же ошеломляюще красив!

─ Ты на Северный полюс собралась? ─ он потянулся.

Лола вздрогнула:

─ Нет, я просто замерзла.

─ Так иди ко мне, и я тебя согрею. ─ Он потянулся к ней и она безмятежно закрыла глаза. ─ Слушай, ты пила?! Подожди, ─ он выпрямился: ─ что случилось?

─ Я же говорю тебе, я замерзла!

─ Ну да, конечно! Летом я тоже ужасно мерзну! Все лето сплю в шерстяных носках. Видишь? ─ он пошевелил ступнями.

Лола хихикнула, но моментально посерьезнела:

─ Мне кошмар приснился, ─ она поежилась.

Доминик вопросительно приподнял бровь:

─ И что тебе такое страшное пригрезилось, что ты так занервничала? Расскажи мне, тебе легче станет.

─ Нет, ─ она отрицательно покачала головой, ─ не хочу об этом думать.

─ Тогда заканчивай строить из себя привидение и ложись спать.

─ Слушаюсь, сэр, ─ сказала Лола почти весело.

─ Вот-вот, давно бы так, ─ сонно пробормотал он, обнимая ее. ─ Там крыс не было?

─ Нет, ─ удивленно ответила Лола, ─ крыс не было.

─ Это хорошо, ─ он зевнул. ─ Тогда я с тобой, твой рыцарь в сверкающих доспехах, и тебе нечего бояться.

Лола расслаблено вздохнула и откинулась головой к нему на плечо. Он рядом и бояться действительно нечего.

* * *

Утром, казалось бы, все ночные переживания должны были растаять как дым, но почему-то она опять занервничала. Лола решила поговорить с Саймоном, психологам она не доверяла, а хороший друг, который к тому же в курсе дела, вполне мог посоветовать что-нибудь дельное. Он должен был уже приехать из Мехико. Когда она зашла к нему в кабинет, то чуть не присвистнула от восхищения: интерьер был полностью обновлен и, как говорится, "ни добавить, ни убавить" ─ оформление было потрясающим.

─ Как Мексика?

─ Обычно: жара, сомбреро, текила, кактусы. ─ Саймон приступил сразу к делу: ─ Что стряслось? У тебя был такой голос… Что, этот маньяк разочаровался в тебе и теперь ночи напролет сочиняет стихи, глядя на мою фотографию? Ты-то хоть знаешь, что он гей?

─ Знаю, ─ ответила она, с удовольствием наблюдая, как вытягивается его лицо. ─ У меня другая проблема. Да и откуда бы он взял твою фотографию?

─ Из журнала мог вырезать, ─ пожал плечами Саймон. ─ Кофе?

─ Да, черный, пожалуйста.

Это было их давним ритуалом. Лола ненавидела кофе, держала его только для гостей, Саймон прекрасно знал это и каждый раз предлагал ей чашечку. Лола неизменно соглашалась на кофе и столь же неизменно получала крепкий чай. Они даже перестали обращать внимание на это, но если с ними был кто-то еще, шутка удавалась.

На этот раз они, разумеется, были одни. Пока Саймон вовсю наслаждался ролью гостеприимного хозяина, Лола с дрожью в голосе вспоминала события прошедшей ночи. Он внимательно слушал ее, и временами хмыкал.

Закончив рассказ, Лола взяла с тарелочки эклер и выжидающе посмотрела на Саймона:

─ Вот ведь вкуснятина! Ну, что думаешь?

Он встал в позу Наполеона и изрек профессорским тоном с сильным английским акцентом:

─ У пациента налицо все симптомы маниакально-депрессивного психоза, развившегося на почве патологически счастливого состояния и, несомненно, уходящего корнями в тяжелое детство и деревянные игрушки.

─ Сайм, я серьезно!

─ Я знаю, даже слишком серьезно. Это же сон!

─ Вот именно! Но я все равно не могу успокоиться.

─ Ладно, давай разберемся, ─ он сел на край стола. ─ Еще какие-нибудь странности?

─ До этого мне вообще никогда мертвые не снились! Во всяком случае, я такого не припомню. Да и наяву я трупов не видела, ─ ее передернуло. ─ Я убила ее, понимаешь? Убила Сольвейг!

─ Да не кричи ты так, Ло! Хочешь, чтобы Джеки в обморок грохнулась? Кроме того, ты не знала, что ее убиваешь, сама ведь сказала!

─ Не знала, ─ Лола понизила голос. ─ Я только потом открыла глаза, когда она закричала. А она…

─ Все, прекрати терзать тебя. А ты в первый раз была такой?

─ Какой?

─ Ну, такой… реинкарнацией Эдварда Руки-Ножницы.

─ Да.

─ И до этого ничего такого тебе не снилось?

─ Нет. Я часто вижу цветные и длинные сны, но этот был таким реальным! Звуки, запахи, ощущения. О, Господи! Я же ее просто раскромсала!

─ Лола, пожалей себя и мою секретаршу. Может, тебе хотелось ее убить? Я имею в виду Сольвейг, а не Джеки.

─ Можно было и не уточнять. Я говорила иногда, что ненавижу ее и убила бы, но ты же знаешь, я ее безумно люблю. Это было не серьезно. Я никогда не смогла бы.

─ “Безумно любила”, ты хочешь сказать. Теперь ты любишь этого нахального блондинчика, помнишь? ─ он помахал рукой перед ее лицом.

─ Да, конечно, ─ поспешно сказала она.

─ А Сольвейг?

─ Это в прошлом, ты знаешь.

─ Я-то знаю, я отлично это знаю, но вопрос в другом: знаешь ли об этом ты?

─ Да! ─ она с вызовом подняла голову. ─ Она бросила меня, ей наплевать, а мне ─ нет! Я все еще люблю ее, а Доминик ─ это другое.

─ Вот именно, другое! Живое и настоящее, а не какие-то там воспоминания столетней давности. И не забывай об этом! Хочешь знать мое мнение?

─ Естественно, Сайм, ради этого я сюда и пришла!

─ Это был риторический вопрос. Так вот: я полагаю, что тебе нужна была встряска. Ты долго жила в напряжении, а потом все резко стало таким карамельным, вот подсознание и взорвалось. Создало тебе стрессовую ситуацию, хотя бы иллюзорную.

─ Хмм… Возможно, ты прав. Я на самом деле слишком счастливая!

─ Вот и я о том же! А сейчас иди, счастливая, и не мешай занятым людям работать. Если я не успею на съемку, Кэт мне голову открутит.

─ Спасибо, доктор, ─ сказала она уже в дверях.

─ Не за что, ─ донеслось до нее, ─ чек пришлю по почте.

* * *

"Реклама ─ двигатель торговли" ─ так в трех словах можно было резюмировать очередное полуторачасовое совещание в "FP". Кити-Кэт все говорила и говорила, а Лолины мысли тем временем витали далеко-далеко. Она будто наяву видела серые с поволокой глаза, светлые вьющиеся волосы, аристократически очерченные скулы, чувственные розовые губы, изумительное тело ─ сильные руки, стройный торс, плоский живот с вырисовывающимися мышцами и …

─ Долорес! Чем ты занимаешься?

─ Ничем, ─ поспешила ответить она, вызвав снисходительные улыбки коллег.

─ Вот именно, а следовало бы работать, ─ назидательно сказала Кэтерин.

─ Извини, ─ эротическое видение безвозвратно испарилось. Лола попыталась сконцентрироваться на монологе начальницы.

─ … и во что мы превратились? В "Плейбой"? Скоро на журнал будут ставить возрастной ценз! Обнаженка везде, на каждом развороте! Мы модой занимаемся или прикладной анатомией? ─ Тут Лола хмыкнула, хотя не совсем поняла про "прикладную анатомию", а Мишель поспешила вмешаться:

─ Но, Кэт, разве это плохо? Наши тиражи растут от номера к номеру, вот, мы составили диаграммку…

─ Я знаю, знаю, но кроме высокого рейтинга нас должно интересовать еще что-то! ─ Слышать такое от Кэт им приходилось не в первый раз, и все уже знали, что главное ─ это мнение заказчика, а остальное несущественно. ─ Чего от нас хотят? "Сделайте мне такие слайды, чтобы они просто дышали сексом", ─ пренебрежительно передразнила она. ─ Давайте на обложке напишем: "Трахайтесь! Ура!" Тогда мы уж точно побьем все рекорды продаж!

─ Кэт, но наша функция в том и состоит, чтобы расписать на весь журнал слоган "Трахайтесь красиво! Ура!" На то мы и "Модная страсть", ─ вставил Саймон. ─ Что поделать, только это сейчас и интересно читателям, ─ и он скорбно возвел глаза к потолку, словно сама мысль о подобной узости разума огорчала его сверх меры.

─ Не паясничай, ─ огрызнулась Кэт. ─ Ладно, ближе к делу. Шон, Стюарт, Камилла ─ подготовьте мне коллаж на тему "Чистота и невинность". Если целомудрие не идет к "Fashion Passion", то "Fashion Passion" придет к целомудрию. Карла и Мишель ─ на вас новые тенденции в макияже, Саймон, тебе ─ "Agente Provocateur", ─ он кивнул. ─ Возьми Лолу, введешь ее в курс дела. Остальные ─ доделывайте текущие проекты. Брэндон, чтоб к понедельнику разобрался с графиками съемок, мне надоели постоянные простои из-за этих упрямых балбесок! Все свободны.

Когда они вышли в коридор, Лола спросила у Саймона:

─ Что у нас?

─ Суперсексуальная реклама суперсексуального белья, мужского и женского.

─ Гламур для мужчин, ─ фыркнула Лола. ─ Что за бред!

─ Неважно, но именно их представитель потребовал, чтобы "дышали сексом". Идеи?

─ Есть у меня одна, ─ задумчиво сказала Лола. ─ Но, боюсь, Кэт с меня шкуру снимет перочинным ножиком за такое непотребство.

─ За какое непотребство? ─ оживился Саймон и, выслушав ее предложение, пришел в восторг: ─ Да это же великолепно! Что ж ты раньше молчала?

Лола смутилась:

─ А тебе не кажется, что это чересчур?

─ В самый раз, ─ плотоядно улыбнулся Саймон. ─ Старая как мир идея с небольшим дополнением. То, что надо!

─ Кэт нас скальпирует.

─ Если "провокаторам" понравится, то не скальпирует. Теперь дело за малым ─ воплотить эту идею в жизнь. Я по девочкам, ты по мальчикам.

─ Эй, я тоже хочу по девочкам! ─ возмутилась Лола.

─ Не спорь, я главный. Все выполнить в кратчайшие сроки и отчет в трех экземплярах ко мне на стол.

─ Да, мой генерал, ─ хмуро ответила Лола. "Мужчины, им лишь бы командовать!"

И закипела работа.

* * *

Лола просмотрела, кажется, миллионы портфолио, но ей никак не удавалось найти подходящего мэна. Все они были чересчур мужественные, если можно так выразиться, что для ее задумки решительно не годилось. Наконец она остановила свой выбор на трех с грехом пополам подходящих кандидатурах. Вызвав Джеки, она попросила ее выяснить, находятся ли данные индивидуумы в пределах досягаемости, и, взяв коробочку шоколада, пошла к Саймону.

Войдя, она остановилась. Саймон был не один. В кресле цвета топленого молока спиной к ней сидела темноволосая женщина. Сердце трепыхнулось, но Лола усилием воли заставила его успокоиться: это не Сольвейг.

Саймон заметил ее и пригласил:

─ Проходи, Лола. Знакомься: Салли.

Девушка обернулась и Лола радостно вскрикнула, не сумев сдержать себя.

─ Саймон, ты умница! Это как раз то, что нужно!

Красивое лицо Салли, казалось, излучало порок. А если прибавить к нему "сверхфигуристое" тело с большой грудью, тонкой талией и широкими бедрами… Великолепно! Худышка не подошла бы для ее задумки. А силиконовое изобилие пришлось как нельзя кстати. Она обошла девушку вокруг. Та сидела, ничуть не смущаясь от такого пристального внимания, привыкла, должно быть.

─ Что у тебя?

─ Негусто. Посмотри, я не могу выбрать между этими троими, но идеала нет.

Отпустив Салли и заверив ее, что в понедельник она им понадобится, как воздух, Саймон повернулся к Лоле:

─ Этот точно не годится ─ он брюнет.

─ Ну и что? ─ Лола тщательно отбирала претендентов на съемки для "СС" и так просто ни одного из них не отдала бы. ─ Зато лицо характерное. Оденем парик.

─ И выкрасим ему все волосы на теле? Нет, не пойдет, все равно он слишком мускулистый.

─ Возможно, ты и прав. Но что мне делать, если почти всех подходящих забрали для "Андрогинов" Готье? Супер-мега-масштабное шоу! ─ передразнила она. ─ Чтоб у него ромашки в нимбе завяли!

─ Ладно, попробуем обойтись тем, что есть. Все, хватит расплавлять мозги! Свободна, Лола. Я же вижу, тебе не терпится сбежать к этому психу, который бросается на порядочных людей.

─ Да, мой генерал, ─ пропела Лола. Ей и правда не терпелось.

* * *

Лежа рядом с Домиником, который в этот раз отключился раньше нее, Лола любовалась его совершенным профилем. И неожиданно пришла догадка: "Ведь я искала именно похожего на него человека! Но это, видимо, штучный экземпляр, ручная работа!" Она улыбнулась своим мыслям и пошла в ванную ─ принести немного холодной водички.

Минутой позже Ник уже сидел на кровати, негодующе глядя на нее:

─ Лола, я тебя когда-нибудь задушу за такой метод пробуждения, чисто случайно!

─ А что я могу сделать, если это единственный способ вернуть тебя к реальности?

─ Не единственный, ─ недовольно пробурчал Доминик.

─ Хватит возмущаться, у меня к тебе срочное дело.

─ Такое срочное, что до утра не подождет? Я спать хочу! Хочу и буду! ─ и он отвернулся, накрывшись с головой. Лола села на край кровати, поближе к нему, и поплескала водой в кувшине так, чтобы он слышал.

─ У меня еще много воды, такой прохладной и бодрящей, весь сон как рукой снимает, ─ ласково сказала она.

Угрюмое лицо вынырнуло из-под простыней:

─ Ну?

─ Хочу предложить тебе заработать.

─ Среди ночи? Вагоны пойдем разгружать, что ли?

─ Нет, хочу снять тебя для рекламы в нашем журнале.

─ Вот только для рекламы меня еще никто не снимал. Ну и когда съемка? Через полчаса в лунном свете?

─ Нет, немного позже, в понедельник.

─ Когда?!.. Я тебя все-таки задушу! И это дело вселенской срочности? До понедельника еще сутки как минимум! Что ты за человек такой?!

─ Ну так как? ─ не отставала Лола.

─ Я не в восторге, но согласен. Иначе ты принесешь садовый шланг и утопишь меня, я знаю,─ Ник упорно сохранял плохое настроение. ─ Но ты ответишь мне за это!

─ Отвечу, ой как отвечу! ─ с шальной улыбкой сказала Лола, наклоняясь к нему.

Доминик все же соизволил улыбнуться перед тем, как его губы были оккупированы всерьез и надолго.

* * *

─ Ник удивительно быстро свыкся с ролью модели, тебе не кажется, Ло? ─ спросил Саймон.

─ Ничего удивительного, ─ ответила она. ─ Он ─ шотландский аристократ.

─ А что, такие еще есть?

─ В Шотландии, видимо, есть, ─ она пожала плечами.

─ Теперь я понял, что у него за акцент! А я-то ломал голову! ─ он отошел, а Лола снова перевела взгляд на Ника.

Саймон был прав. Наблюдая за Домиником, она с трудом удерживалась от улыбки. Холодность, граничащая с надменностью, полупрезрение-полуснисходительность, грация хищника и, конечно же, капризы! "Минеральная вода? Без газа? Но она слишком холодная! Нет. Тут слишком жарко! Выключите софиты, мы все равно не снимаем! Нет. Нет. Мне не нравится. Я же сказал ─ нет! Отойдите от меня". Гримеры и ассистенты сбились с ног, выполняя все прихоти манерного красавчика. Лола пожалела ни в чем не повинных людей и решительно направилась к венценосной особе.

Доминик возлежал (другого слова не подберешь) на импровизированном троне из хаотически набросанных подушек.

─ Что такое? Звездная болезнь замучила?

─ Лола! Ты посмотри, что они сделали мне с волосами! Это омерзительно! Я похож на негатив Анжелы Дэвис!

─ Хватит кривляться, Дом! Тебе же самому понравилась эта идея.

─ Да, понравилась! Но я не знал, что меня изуродуют. И где партнерша? Я тут сижу уже час. А она?

─ Салли в соседней комнате, ее гримируют. И она так себя не ведет!

─ Наверное, она не выглядит как нестриженая овца, в отличие от меня!

─ Дом, перестань. Я прошу тебя.

─ Ладно, но когда ваш журнальчик получит "Золотую малину", не говори, что я тебя не предупреждал!

─ "Золотую малину" не присуждают печатным изданиям.

─ Считайте, что вам повезло!

Возможно, эта поучительная беседа продолжалась бы еще некоторое время, но в этот момент зашла Салли, и Лола крикнула:

─ Все, начинаем. Быстро надевайте ему крылья!

Задумка была довольно банальной, но с одним интересным нюансом: ангел и демон в женском обличье в белье от " Agente Provocateur", причем суккуб соблазняет, а ангел недвусмысленно хочет демона. Вот это "недвусмысленное хотение" и казалось Лоле слишком интимным.

Салли выглядела превосходно. Красные рожки, хвост и роскошный инкрустированный трезубец (им повезло, взяли после какой-то рекламной акции и перекрасили из черного цвета в красный), иссиня-черные волосы и, естественно, черное кружевное белье с красными отблесками. Лола осталась довольна осмотром и повернулась к Нику за подтверждением, но, к своему удивлению, увидела, что пренебрежительное выражение с его лица никуда не делось. Она вышла из себя:

─ Дом, если ты не изменишь эту гримасу на что-нибудь более ангелоподобное, я собственноручно выкину тебя отсюда!

─ О'кей, но мне она не нравится!

─ Тебя никто не спрашивает! ─ прошипела Лола. ─ Я вполне могу снять другого человека вместо тебя, если ты сейчас же не успокоишься!

─ Это кого же?

Эта маленькая сволочь была права, ей действительно некем было его заменить. На импровизированном кастинге Ник с легкостью обошел двух блондинистых конкурентов ─ черноволосое яблоко их с Саймоном раздора находилось в это время в Канаде в интересном городе Квебек.

Стоило Шону его увидеть, как он тут же пришел в щенячий восторг и возопил, что Ник ─ самое уникальное существо, которое он видел за всю жизнь. Этому утверждению можно было бы и поверить, если бы Шон не характеризовал так каждую вторую симпатичную мордашку. Судя по всему, жизненный путь Шона был прямо таки устлан уникумами. Но как бы то ни было, а им приходилось терпеть эксцентричные выходки Доминика.

Все на свете имеет обыкновение заканчиваться, так что и томительное ожидание подошло к концу. Они достаточно быстро и без накладок отсняли кадры для бигбордов и уже собирались приступить к основной фотосессии, но тут произошел неожиданный сбой.

Доминик сидел в кресле и с упреком смотрел на нее.

─ Я не понимаю, Дом, по-моему, раньше ты никогда на это не жаловался.

─ Я же говорил тебе, она мне не нравится.

─ Что делать будем?

─ Без понятия. При всем желании я не могу ее захотеть, как бы ни старался, извините за каламбур.

Подошел Шон:

─ О чем вы шепчетесь? Технические неполадки? Ну, давайте подложим что-нибудь.

─ Нет! ─ отрезал Доминик. ─ Я не позволю ничего мне подкладывать в трусы, раз уж пришлось их надеть!

─ И что ты предлагаешь? Мы и так задерживаемся, нельзя же сидеть тут до вечера.

─ Кажется, я могу спасти положение, ─ робко сказала Лола.

─ Как? ─ они одновременно повернулись к ней.

─ Легко, ─ пожала плечами Лола и села ему на колени, аккуратно обхватив за плечи, чтобы не помять крылья.

─ Меня устраивает, ─ улыбнулся Доминик, в свою очередь обнимая ее.

Салли и ее гримеры в это время пили кофе. Тех, кто не облился, увидев парочку, можно было бы пересчитать по пальцам одной руки. Лола никогда и ничего такого себе на работе не позволяла, но коллеги знали о ее гомосексуальности. Впрочем, наслаждаться неожиданным зрелищем им долго не пришлось, поскольку практически сразу Лола встала и одна из частей тела Доминика проявила с ней потрясающую солидарность. Узрев некоторую натянутость в области его чресел, Шон завопил как оглашенный:

─ Снимаем!

Не зная, куда деваться от изумленных взглядов, Лола сначала даже попробовала покраснеть, но у нее не очень это получилось. В сознании опять всплыла мантра "людей надо периодически шокировать". О да! А сейчас можно их добить:

─ Нечего на меня таращиться, я поступила так в интересах дела.

Занавес.

"Когда теряешь любимого человека, твоя жизнь почему-то не кончается. Все вокруг продолжается, а ты словно находишься вне времени. Может быть, позже ты решишь, что все стало на свои места. Ты обязательно ошибешься. Так, как прежде, не будет уже никогда".

* * *

На два часа раньше обычного, предварительно перегрузив все текущие проблемы на Джеки, она возвращалась домой. Шел отвратительный мелкий дождик, неприятная туманная морось, и это слегка портило настроение. Хоть это! А то ведь просто неприлично быть такой счастливой, не правда ли? Да, неправда.

Она на цыпочках поднялась по ступенькам и аккуратно открыла дверь. Тихонько вошла в холл, стараясь не зацепить ненароком какую-нибудь безделушку, и уже поднималась по лестнице, когда услышала голос Доминика:

─ Солнышко мое, подожди секундочку, я сейчас приду!

Ее рот сам по себе разъехался до ушей. Ну как он мог ее услышать? Пожав плечами, она направилась в спальню. Разгадку этого необъяснимого феномена было решено отложить на более поздний период. Сейчас имелась другая проблемка: раздеваться или же нет? О, эта дилемма требовала вдумчивого и тщательно взвешенного подхода. Развлекая себя подобными репликами, она разматывала неправдоподобно длинный белый шарф. Прозрачная ткань струилась в пальцах; в последнее время у нее скопилась неплохая коллекция всевозможных шейных платков, шарфиков и даже шалек ─ засосы на шее упорно возрождались каждую ночь. Она услышала торопливые шаги на лестнице и снова улыбнулась: он успел соскучиться, а ведь не прошло и десяти часов, как они расстались.

Шум захлопнувшейся двери. Два голоса? Кто тут может быть еще? Сердце заныло ─ оно уже все успело понять и сделать соответствующие выводы, но разум упорно звал Лолу выяснить, что происходит. И она послушно направилась к Доминику.

Зачем? Разве она никогда не видела голых мужчин? Одного из них она лицезрела ежедневно. А второй… У нее потемнело в глазах. Саймон вчера взял пару внеочередных выходных, и она подумала, что тот, кого так страстно обнимал Ник, и есть Саймон. Она ошиблась; похож, но не он. Лола стояла в дверях, скрестив руки на груди, и спокойно ждала, пока они оторвутся друг от друга и соизволят обратить на нее внимание.

А потом подумала, что есть и другой вариант. Она вышла из комнаты, так и не будучи замеченной. Она уже потеряла Сольвейг, ни к чему терять еще и Доминика. Совершенно ни к чему!

Лола села на кровать, закрыв руками лицо. Она удивлялась собственной реакции, но тут особо нечему было удивляться. Сердце, которому сейчас полагалось выть от горя, благоразумно разбилось и ей ничего не мешало хладнокровно оценить ту ситуацию, в которой она оказалась. Просто представить себе, что она на мастер-классе (да, на тренинге для обманутых любимыми, если есть такой, надо бы сходить).

Вопрос: как поступить? Ответ: так, чтобы он не бросил ее. Сделать вид, что она ничего не знает. Да, именно так. Ничего не было, а значит, никакой проблемы нет. Все будет по-старому. Потом она подумает, как жить дальше, а теперь главное ─ не показать той жуткой боли, которая терзает ее изнутри. В глубине сознания билась мысль: "Я знала, я знала, я знала…" Из глаз неожиданно брызнули слезы. Нет, только не плакать. Лола, соберись! Не распускайся, иначе ничего не выйдет.

Она легла, свернувшись клубочком. Нужно немного времени, чтобы успокоиться, и все. В этот раз надо быть умнее. Все получится, должно получиться, потому что второго раза она не переживет…

За окном сгущались сумерки. Лола оцепенело лежала, проклиная себя за сентиментальность, глупость, самонадеянность и все такое прочее. Дверь приоткрылась и в спальню заглянул Доминик:

─ О, ты уже пришла? Я не услышал. А давно? ─ абсолютно спокойный голос.

"Теперь мой черед сохранять хладнокровие. Свет, камера, мотор!"

─ Нет, минут десять назад, ─ голос не дрожит, уже плюс. ─ Я так устала, Дом, что сразу пошла к себе. Кэт загоняла нас совершенно.

─ Отговорки-отговорки… Прямо-таки настолько устала, что и мое присутствие тебе в тягость. Переворачивайся на живот, сейчас я сниму с тебя эти тряпки и сделаю расслабляющий массаж, а ты мне расскажешь, чем таким страшным заставила тебя заниматься эта драконша!

От прикосновения к спине Лола вздрогнула. Ведь еще и часа не прошло, как он… Нет, не думать об этом! Это приказ!

─ Ты такая напряженная, ─ мурлыкнул Доминик. ─ Ну ничего, сейчас мы это поправим, ─ он обнял ее за плечи и повернул лицом к себе.

Поцелуй был таким сладким…

Он отстранился и опустил голову, казалось, что он внимательно разглядывает свои лодыжки. Потом он спросил удивительно бесцветным голосом:

─ Почему ты сразу не сказала?

─ Что? ─ такое коротенькое слово, но голос совсем не ее.

─ Что ты видела меня. Лола, я могу все объяснить… ─ он замялся.

─ Доминик, завтра поговорим. Я же сказала тебе, я очень устала.

─ Но…

─ Спокойной ночи, Доминик, ─ она отвернулась, а когда за ним закрылась дверь, разрыдалась.

Вот и все. Все кончено. План провалился. "Как он мог? В моем же доме!" По большому счету, ей было все равно, где он изменял ей. Но она и не догадывалась, что любит его так сильно! Что боль, причиненная разрывом с Сольвейг, покажется незначительной по сравнению с этой. В груди что-то неприятно шевельнулось при этой мысли. Нет, скорее всего, она просто забыла, как плохо ей было. Подумав о том, какой долгой покажется ей бессонная ночь, она, обессилев от рыданий… заснула.

Утро было солнечным. Лола убедилась в этом в половине седьмого, когда теплые лучи пробрались сквозь стекло и скользнули по лицу. Она отлично выспалась, но какой-то горький привкус реальности… Боже мой! Вчера наступил конец самому странному периоду в ее жизни. Вяло одеваясь, она размышляла, стоит ли говорить с Ником сейчас. Наверняка он еще спит, может, просто поехать на работу пораньше? В семь часов, что ли?

Он не спал. Она убедилась в этом, как только вошла в кухню. Доминик, нахмурившись, ─ что ему совершенно не шло, машинально подметила Лола, ─ сидел на столе. Когда он увидел ее, то легко спрыгнул оттуда и сделал такое движение, как будто хотел броситься к ней, но Лола движением руки остановила его.

─ Лола…

─ Не надо патетики, Дом. Я все понимаю, мальчик-гей истосковался по сильным мужским рукам и не только… ─ "Умница! Так держать! Без упреков, без скандалов!" ─ Я даже не спрашиваю тебя, в который раз тебя обуяла эта, с позволения сказать, тоска…

Он собирался сказать, что это было впервые и никогда больше не повторится. Она видела это в его глазах, таких ангельски красивых… Каким облегчением было бы услышать это, особенно если бы это было правдой. Жаль!

─ Избавь меня от этого, Дом, заранее избавь, прошу тебя. Что толку? Ничего ведь не изменится. Рано или поздно ты снова сорвешься. Чтобы предположить такое, я достаточно тебя знаю. Слишком уж ты сексуален! А я не могу относиться к тебе по-прежнему, оказывается, не могу. Так что лучше для нас обоих забыть все это поскорее.

─ Мое мнение тебя не интересует, да? ─ Он разозлился. ─ Ты уже все за всех решила?

─ А что мне было делать? ─ она сорвалась на крик. ─ Сказать: "Все отлично, Ник, в следующий раз я постараюсь прийти попозже!" Чтоб нечаянно не натолкнуться на своего парня, который трахается с другим парнем чуть ли не у меня в гостиной? Так, что ли?

─ Я не это имею в виду!

─ А что?

Он порывисто подошел к ней, но она резко отступила назад.

─ Дом, не приближайся! Это сейчас не сработает. ─ У нее создалось впечатление, что она видит его насквозь, читает его мысли, как раскрытую книгу. ─ Я ужасно устала от этой ситуации. В конце концов, наши отношения с самого начала были случайностью.

Он выглядел озадаченным.

─ Не смотри на меня так! Если бы я не зашла тогда в ванную или у меня хватило бы ума сразу выйти, ничего бы не было.

─ Лола, иногда ты меня поражаешь, ─ он смотрел на нее, как на идиотку. ─ А как я там оказался, по-твоему? Ты ни разу не задавалась вопросом, что понадобилось мне у тебя в душе, когда у меня рядом с комнатой есть собственный, ничуть не хуже? Поверь мне, это было чем угодно, но не случайностью! Случайность длится одну ночь, а не два месяца.

Лола стояла как громом пораженная. Она действительно никогда об этом не думала. Как-то не брала во внимание.

─ Это ничего не меняет, ─ наконец сказала она. ─ Я же говорю тебе, что не собираюсь устраивать истерик с битьем посуды! И не выгоняю тебя на улицу, живи тут, если хочешь, меня это не стеснит.

─ Нет, я уйду! Только сначала кое-что скажу. Ты знаешь, что ты разговариваешь во сне? О, тебе снятся хорошие сны, о любимом человеке. О Сольвейг, ─ имя было произнесено подчеркнуто едко. ─ И я слушал эти сбивчивые признания в любви неоднократно.

─ Но я никогда не воплощала этого в жизнь, ─ так же ядовито ответила Лола. ─ Не делай меня виновной.

─ Я и не пытаюсь, просто говорю тебе, что и ты недостаточно чиста передо мной.

─ Давай прекращать эту "Санта-Барбару", ладно? Ты еще что-то хочешь мне сказать?

─ Я не хотел расстраивать тебя. Ты так много сделала для меня, даже слишком, а я плохо расплатился с тобой.

Лола возмущенно открыла было рот, но он нетерпеливым жестом остановил ее:

─ Успокойся, ты не так поняла. Я не имел в виду, что расплачивался сексом. Но ты ведешь себя так, как будто это все между нами, ─ он заглянул ей в глаза, ─ ничего не значит для тебя.

Это было утверждением, но сказано было с вопросительной интонацией.

Глядя прямо в эти чудные жемчужные глаза с самым бесстрастным видом, на какой она была способна, Лола тихо сказала:

─ Ты прав, Доминик. Тебе действительно надо уходить, и чем скорее, тем лучше.

─ Ясно, ─ он выскочил из кухни и буквально взлетел вверх по лестнице в свою комнату. Нет, теперь уже не в свою, а в ее гостевую комнату.

Она нервно рассмеялась. А разве не смешно, когда второй раз оказываешься в идентичной ситуации: обожаемый тобой человек меняет тебя, вроде бы женщину, на другого? Именно другого ─ мужчину, то есть. Что Сольвейг, что Доминик, они поступили практически одинаково ─ нашли себе парней на стороне. Она машинально налила себе виски и залпом выпила. Женщины ей не соперницы, но вот против мужчин никто не может устоять. Она почему-то пьяно захихикала. Как мог успеть подействовать алкоголь? От нее уходят к мужчинам: хорошо это или плохо? Теперь ей нужно найти либо стопроцентную лесбиянку, либо не менее стопроцентного мужчину-натурала. С кем им тогда изменять ей? А что, люди всегда так веселятся, когда их жизнь катится ко всем чертям?

Поднимаясь в свою спальню, она глотала слезы. Поверить в то, что еще сутки назад она была счастливой, было невозможно. "Ненавижу вас всех!" ─ в сердцах подумала она. "Какого черта вы портите мне жизнь? Вали отсюда, Дом, и побыстрее!"

Она уселась на свою кровать, невольно прислушиваясь к тому, как он собирается. Потом торопливые шаги вниз по лестнице, хлопнула входная дверь… Она не выдержала и ринулась к окну. Бог мой, почему он настолько прекрасен? Она затаила дыхание. Само совершенство! Она вбирала в себя весь его облик до последней черточки. Нью-Йорк очень большой город, вряд ли они еще увидятся. Доминик ни разу не обернулся, и это к лучшему: она не хотела, чтобы он ее заметил.

─ Прощай, любовь моя, ─ сказала Лола и поразилась, насколько пафосной ей показалась эта фраза. Вот и закончилось реалити-шоу "Долли и Дом". Вот только гонорара не предвидится, какая жалость!

Хмель куда-то выветрился, так странно! Что ей оставалось делать? Ехать на работу в таком разобранном состоянии не хотелось, но ее, к сожалению, никто не спрашивал. Слова "нужно" и "надо" следовало бы исключить из языка за надругательство над несчастными людьми…

* * *

Лола равнодушно смотрела на Джеки, у нее складывалось впечатление, что та издевается. Наверное, Джеки была такого же мнения, потому что вдруг рявкнула:

─ Долорес!

Лола вздрогнула:

─ Ну, честное слово, Джеки, незачем так кричать.

─ Извини, ─ с непередаваемым сарказмом отозвалась та. ─ Мне показалось, что ты просто спишь с открытыми глазами. Ты вообще понимаешь, о чем я говорю?

─ Давай отложим это все минут на десять, ─ Лола потерла виски. ─ Я что-то никак не могу сосредоточиться.

─ Я отдам наброски Саймону. С ним и продолжишь. Сейчас он занят, иди к себе, я передам ему, чтобы он заглянул к тебе, как только освободится.

─ Спасибо, ─ она кивнула. Джеки была идеальной секретаршей и удивительно понимающим человеком: каким-то непостижимым образом она всегда ухитрялась принимать верное решение.

Когда дверь распахнулась, Лола от неожиданности чуть не выронила чашку. Это стихийное бедствие, по какому-то недосмотру свыше реинкарнированное в человека… Сегодня его кипучая энергия ее только раздражала. Через пять минут горячего и прочувствованного монолога, Саймон тоже это ощутил:

─ Ты сегодня какая-то не такая. What's up, Doc?

─ Ничего не случилось. Я просто не выспалась.

─ Да, знаю я того парнишку, который тебя не выспал, ─ он посмотрел на нее. ─ Вы что, поссорились?

─ Да, в некотором роде, ─ тихо сказала Лола.

─ Сволочь! ─ резко сказал Саймон. Он сразу понял, так что объяснять ничего не понадобилось.

─ Спорить не буду. В самом деле, странно, что он продержался так долго.

─ Я не понимаю, что ему было нужно, кроме тебя? Поверь, он еще на коленях приползет, скотина такая!

─ Ах, Сайм, как бы мне хотелось, чтоб ты был прав! Чтобы в один прекрасный момент Доминик понял, что любит меня без памяти, ну и все эти розовые слюни… К сожалению, это практически неосуществимо. Рядом со мной трудно долго находиться.

─ Что ты мелешь! Лола, ты ─ самый лучший человек, который мне только встречался в жизни! Если они этого не понимают…

─ Спасибо, Сайм, но не надо всего этого. Я тебя тоже очень люблю и все такое, но я знаю, о чем говорю. Это ведь случается не в первый раз, и не во второй… Люди делятся на тех, кто бросает, и тех, кого бросают… Просто я так устала! Это заколдованный круг. Тебе кажется, что тебя кто-то любит, а это все иллюзия, отражение твоего собственного чувства, одним словом ─ зеркало. И вот однажды ты делаешь слишком большой шаг вперед и натыкаешься на стекло. Или получаешь по лбу, или зеркало разбивается, все равно. Важно то, что ты слишком поздно это осознаешь.

Саймон хитро прищурился:

─ Ты такого нагородила, в трезвом виде для меня это слишком сложно. Но я знаю, как это исправить! Пойдем со мной, напьемся, а?

─ Хорошо, ─ сказала Лола, вставая, ─ все равно я сейчас ничего не могу делать. Только поставь Кэт в известность.

* * *

Трудно только в первое время ─ это относится к любому виду неудобств. Человек ко всему приспосабливается, не правда ли?

Адаптировать себя под вновь обретенный сплин оказалось достаточно тяжело, но Лола самозабвенно отдавалась убеждению себя самой в своей нетрадиционной ориентации, и не без успеха.

"Пособием" в нелегком пути возвращения в лесбийскую среду ей служила Лайза ─ нетипичный клон Мэрилин Монро. В ее обществе Лола отвлекалась от мыслей о Доминике, как раньше в обществе Ника отгораживалась от образа Сольвейг. Она слушала всякие глупости, флиртовала и ловила на себе влюбленные взгляды, иногда это помогало. И работала. Работала так, словно открылось другое мировоззрение, идеи рождались настолько быстро, что у нее появилась привычка надиктовывать свежие мысли, чтобы не забыть что-нибудь оригинальное. То есть, жизнь налаживалась? Почти, да не совсем.

* * *

"Что ты здесь забыла?" ─ грозно вопрошал здравый смысл. "Молчать", ─ оборвала Лола глас разума, растерянно оглядываясь по сторонам. Голова уже начинала побаливать от непрерывного крика, к тому же в клубе было жутко накурено, но Лайза, затянувшая ее сюда, выглядела такой счастливой, что Лола сдалась. Пусть хоть кому-то будет хорошо. Лайза все не оставляла попыток затащить ее в постель, но Лола получала какое-то садистское удовольствие, каждый вечер холодно прощаясь с ней на ступеньках целомудренным поцелуем в щеку. Ее забавляло то желание, в последнее время перешедшее в откровенную похоть, которое светилось в огромных глазах. Лайза носила линзы совершенного небесно-голубого цвета, именно эта деталька с самого начала и привлекла Лолу.

Когда она увидела Доминика, то вначале подумала, что он ей мерещится, поскольку стараниями Лайзы Лола уже была здорово “на взводе”. Но нет же, это точно он, кто еще может так двигаться? Он танцевал с очень высоким темноволосым парнем, а Лола не могла отвести от него глаз. Пытка совершенством.

Внутри нее что-то оборвалось, когда она увидела, что он тоже ее заметил и пробирается к их диванчику. Последующий импульс очень удивил Лайзу: Лола оборвала ее на середине фразы, впившись в пухлые губы. В этот момент она одновременно проклинала себя за ребячливость и боялась, что девушка отпрянет от неожиданности. Но все обошлось, более того, ей еле удалось сдержать ответный энтузиазм блондиночки.

Справившись с ошеломленной такой разительной переменой Лайзой, Лола подняла глаза и изобразила удивление. Доминик пытался скрыть замешательство, но получалось у него не очень-то, с каким-то мстительным удовлетворением подумала она. За талию его нахально обнимал все тот же огромный брюнет. Лола почувствовала, как изнутри поднимается волна неконтролируемой ярости, и состроила максимально равнодушную мину, на которую была способна.

─ Я и не думал, что ты сюда заглядываешь, ─ он удивленно приподнял бровь.

─ Это не я, это мое астральное тело. Все из-за нее, да, котеночек? ─ она посмотрела на Лайзу, еле сдержавшись, чтоб не расхохотаться: та выглядела в точности как кукла. Ее глаза и рот синхронно открывались и закрывались, но она не издавала ни звука. "Шок", ─ подумала Лола, переводя взгляд на Доминика. Интересно, он так и будет сверлить ее взглядом или еще что-нибудь скажет?

─ Никки, кто это? ─ манерно протянул брюнет.

И Лола, и Доминик поморщились и на долю секунды стали очень похожи друг на друга. Что за имечко такое дебильное ─ "Никки"? Он проигнорировал вопрос и снова обратился к ней:

─ Классно выглядишь.

─ Ты тоже.

─ Как всегда, ─ он хмыкнул. Его губы сложились в насмешливую полуулыбку и это так живо напомнило Лоле все, что у них было, что она тряхнула головой, чтобы отогнать наваждение. "Все кончено, ты, дура!" ─ завопил рассудок. "Но я могу получить от этой ситуации немного удовольствия", ─ парировала Лола, улыбаясь.

Она сложила губы как для поцелуя и, жеманно хлопая ресницами, проговорила с утрированно "голубыми" интонациями в голосе:

─ Мальчики, мы вас больше не задерживаем. ─ Затем она повернулась и, глядя только на Лайзу, многозначительно сказала: ─ Наверняка, у вас, как и у нас, еще масса дел.

─ Увидимся, ─ буркнул Доминик и пошел прочь, все так же сопровождаемый по пятам этим верзилой. Лола ощутила примитивное бабское желание выцарапать брюнету глаза, и тут же устыдилась такой вульгарности. Она передернула плечами.

─ Никки, кто это? ─ вновь донеслось до нее.

─ Мэтт, отвяжись от меня! ─ раздраженно прозвенел голос, в котором явно слышалась ярость.

Лола улыбнулась. "Поревнуй, дорогуша, так тебе и надо!" ─ злорадно подумала она.

─ Лола, это твой друг? ─ голос Лайзы напоминал мышиный писк.

─ Не слишком близкий, ─ ответила она и потянула блондинку с дивана: ─ Пойдем, лапочка, уже поздно, пора баиньки.

* * *

Лайза шла за ней с убитым видом. "Девочка хочет продолжения, что ж, устроим сегодня Рождество!" ─ подумала Лола и окончательно развеселилась.

─ Лиз, ты любишь хвойные ванны?

─ Нет, ─ послышался вялый ответ.

─ Неправильный ответ! ─ она повернулась к блондинке с шальной улыбкой. ─ Правильный ответ ─ "да"! Понимаешь?

─ Да! ─ Кукольные глаза распахнулись, казалось, не веря своей удаче.

─ Какая понятливая девочка! ─ пробормотала Лола, возясь с дверным замком. "Интересно, почему все так не любят хвою?"

* * *

"Что мне делать? Что?"

Лола с отсутствующим видом лежала на кровати лицом к окну.

"Что теперь, а?"

Удовлетворенная Лайза спала рядом.

"Ничего. Совсем ничего. Ничегошеньки".

Она закатила глаза и перевернулась на спину, потом приподнялась на локте, чтобы посмотреть на спящую.

"Как такое возможно? Что я вообще ничего не чувствую?!"

Лола удивленно смотрела на свои отвердевшие соски, пока блондинка ее облизывала. Она не чувствовала ни капли возбуждения, механически совершая нужные действия. В кои-то веки горячей штучке пришлось имитировать оргазм.

В данный момент Лайза была в особенности похожа на куклу. Что-то такое неизменно крутилось у Лолы в голове, когда они занимались любовью. О, Боже! Она переспала с барби.

"Почему?"

Самоанализ ─ не панацея, но все же… Это не могло быть из-за Лиз. Нет, с девушкой все было в порядке. Никаких причин. Но почему? Почему? Одно имя выплыло и заслонило все вокруг. Доминик. Все из-за этого мерзавца! Она выругалась. Сколько раз ей должны испортить жизнь, чтобы раз и навсегда уяснить для себя, что любовь губительна?

"Ненавижу вас. Всех".

Тут ей неожиданно пришло в голову, что разводить мелодраму непрактично. Как бороться? Решение нашлось сразу же: время все изменит. Она забыла Сольвейг, она забудет и Доминика. Исподволь воспоминания будут тускнеть, сменяться новыми впечатлениями, так надо и так будет. И источником новых впечатлений будет эта голубоглазая кукла! Она насмешливо фыркнула.

* * *

─ Есть ли справедливость в этом мире? ─ сурово вопрошала Лола темно-синее кресло. Оно пристыжено молчало, не решаясь вступить в полемику.

Полчаса назад закончилась их с Карлой презентация для "Revlon". Полный провал! Старательно вылизанный до зеркального блеска проект показался их представителям "слишком стерильным". Можно подумать, что бывают "немного стерильные" проекты! Она скрипнула зубами от злости. Сами же просили больше чистоты и белого цвета. Ох, что-то она стала терять хватку в последнее время. Лайза немало содействовала этому: этот неизменный щенячий восторг в кукольных глазах утомлял Лолу и не способствовал умственной гимнастике никоим образом. Если даже Кити-Кэт обратила внимание на сей прискорбный факт, то это серьезно. Она встала из-за стола, чуть не сбросив на пол фотографии, и подошла к окну. Прислонившись лбом к прохладному стеклу, она попыталась сосредоточиться на текущей "революционной концепции", но безрезультатно. Все идеи были вторичны, то есть, любая реклама в 99,9% случаев вторична, но в настоящий момент ее мысли можно было оптом привлекать за плагиат. Она рассеянно тянула себя за прядки волос, какие-то белые полосы и пятна мелькали перед внутренним взором, упорно не желая складываться во что-то более конкретное. Когда она сменила девятнадцатую по счету глубокомысленную позу, в дверь робко постучали.

Лола умудрилась одновременно зевнуть и сказать "войдите". Карла прислала "немножко свежих идейчиков", по ее собственному выражению. Быстрый взгляд на оные показал, что свежими они были разве что с типографской точки зрения. Она опять зевнула. Нет, так дело не пойдет. Творческие люди на то и творческие, что не могут работать по заказу, а созидают по вдохновению ─ тут Лола безбожно польстила себе. Однако, это ничего не меняло.

Она выглянула в коридор. С ума сойти, какие все занятые! Она подошла к роскошному трехсотлитровому аквариуму, на дне которого одиноко ползал Несс. Именно Несс, а не Несси, они выяснили это случайно, когда маленький черепах заболел, съев что-то не то. Лучший черепаший ветеринар города Нью-Йорка просветил Саймона в вопросе половой принадлежности своего пациента. Лола позвала малыша и он сразу же откликнулся, не на имя, конечно, а на подношение. Она пожаловалась ему на свою нелегкую судьбу, Несс внимательно выслушал Лолины претензии и пару свежих анекдотов, но ничего дельного не посоветовал.

Прослонявшись по офису еще около трех часов и скормив Нессу полморковки и два кусочка яблока, утомленная черной работой внештатного служителя зоопарка Лола поехала домой. Хотелось проспать как минимум сутки.

* * *

В начале одиннадцатого ее разбудила Лайза.

─ Где твой священный трепет, о презренная? ─ спросонья пробормотала Лола, все еще мыслями находясь в Древнем Египте.

Лайза проигнорировала этот вопрос, как делала всегда, когда чего-то не понимала.

─ Куда мы пойдем?

─ Никуда, ─ промямлила Лола, тщетно пытаясь ухватить остатки ускользающего сна. ─ Нам разве обязательно куда-то идти?

─ Ну да.

─ А если я не хочу?

─ Ну, Лола, ну, пожалуйста, ну пойдем, а?

─ Что за идиотский разговор! ─ брезгливо сказала она. ─ А мне что отвечать? "Ну, Лайза, ну, я устала, ну, давай просто останемся, ну, дома". Так, что ли?

Блондинка обиженно надула губки:

─ Ты на меня в последнее время не обращаешь никакого внимания. Тебе все равно, есть я или нет, ─ пухлые розовые губы задрожали.

─ Истерики нам сейчас только не хватало, ─ она раздраженно передернула плечами. ─ С чего ты так решила? Если ты будишь меня после тяжелого дня, когда я честно пытаюсь дать своему организму немного отдохнуть, то чего ты хочешь? Чтобы я, невыспавшаяся и злая, вдруг превратилась в бодрое существо, готовое развлекаться всю ночь? Лайза, очнись! Мне не все равно, я попросту хочу спать, понимаешь?

─ Да, прости меня, пожалуйста.

─ А теперь дай мне подремать, хорошо? Ты развлекись сегодня сама, ладно? Я сейчас не в том состоянии, чтобы идти куда-то.

─ Хорошо, ─ вздох. ─ Спокойной ночи. Я люблю тебя.

"А я тебя нет!"

─ Я тоже люблю тебя, Лиз.

* * *

Она проснулась в отличном настроении. Нет ничего лучше, чем долгий сон! Ранний утренний воздух беспрепятственно струился в спальню. Приняв душ, она подошла к окну, с наслаждением подставляя влажные волосы прохладному ветерку. День обещал быть солнечным. Она с наслаждением потянулась и неожиданно увидела Доминика. Не было никаких колебаний ─ это точно он, и он идет по направлению к ее дому. Жадно рассматривая его, она с удивлением обнаружила, что он неважно выглядит. И вообще ─ все это было очень странно и не похоже на Ника. Совершенно не в его привычках подниматься в такую рань, если, конечно, он вообще ложился спать в эту ночь. Вряд ли, судя по его помятому виду. Небрежно одетый Доминик ─ это чушь. Чушь, идущая к ее крыльцу.

Предусмотрительно спрятавшись за занавеской, Лола наблюдала, как он поднялся по ступенькам… что все это значит? Она прикидывала, какая причина побудила его прийти сюда. Но звонка не последовало. Она снова выглянула на улицу. Он уходил, так и не позвонив. Ну уж нет!

Лола схватила джинсовый кардиган, явно слишком плотный для такой погоды, но это ее сейчас беспокоило в последнюю очередь. Она стремглав сбежала вниз по лестнице, на ходу натягивая одежду, и молнией влетела в гараж. Заводя машину, она проклинала себя за нежелание смириться с неизбежным, но напрасно. Заткнув здравый смысл специально припасенной для таких случаев подушкой безрассудства, она лихо вырулила на проезжую часть, чуть не сбив при этом соседские скульптурки, сиротливо жавшиеся к одинокому кусту жасмина. Повезло, что Доминик пошел в нужную ей сторону. Она уже все продумала, все получится.

Она нажала на педаль газа, а потом резко затормозила.

─ Дом, это ты, что ли?

Он вздрогнул, поворачиваясь в ее сторону.

─ Привет, Лола. Что ты здесь делаешь?

─ Ха, что ты сам здесь делаешь? Я-то тут живу, если ты не забыл.

─ Я помню, ─ легкая улыбка на мгновение осветила его усталое лицо. ─ Я просто шел мимо.

─ Опять, небось, кутил всю ночь, ─ Лола пыталась говорить порицательно, но в голосе сама собой проскальзывала бесшабашная веселость. ─ Послушай, Дом, если ты не очень занят, может, поговорим?

─ Когда?

─ Ну, явно не сейчас. Я еду на работу, Кэт срочно понадобились эти снимки, ─ она помахала в воздухе внушительного вида абсолютно пустой папкой. ─ "Ты ни о чем не догадаешься, солнышко!" ─ Я вернусь через час. Ключ у тебя есть. Будь как дома. ─ Скороговоркой протараторив это, она умчалась, гадая, заметил ли он, как странно она была одета. Да уж, грубая ткань неприятно раздражала нежную кожу, на Лоле даже белья не было!

Теперь придется часик покататься. Иначе есть риск провалить наспех состряпанную легенду. Она слегка расстегнула “молнию”, чтобы не так болели соски. А если бы она не подошла к окну, что тогда? Он бы постоял и ушел, и она никогда бы не узнала, что он был совсем близко. Или он приходит не в первый раз? "С ума сойти можно, если думать обо всем этом", ─ протестующе заворчал рассудок, и на этот раз Лола была с ним полностью согласна. Они достигли консенсуса в вопросе о блудном любимом ─ ей просто повезло, что она так рано проснулась. Вопрос был в том, зачем ей это понадобилось? Ведь она хотела не только поговорить с ним, но и уговорить. Убедить его снова поселиться в ее доме. Ей нужно хотя бы видеть его…

Спустя час с небольшим она тихо открыла собственную входную дверь и на цыпочках прошмыгнула в свою спальню. Еще не хватало, чтобы он понял, что она никуда не спешила. Вроде обошлось. Она проворно переоделась и сразу почувствовала прилив сил. "Пусть все получится, пожалуйста!"

Она осторожно приоткрыла дверь его комнаты. Доминик спал. Она присела на краешек кровати, не в силах отвести от него взгляд. Глубокие тени залегли под глазами, руки были сжаты в кулаки, он беспокойно ворочался. "Солнце мое, куда ты снова влип?" Что бы это ни было, Лола готова была помочь Доминику, защитить, если понадобится, от всего мира. Снова вернулось чувство ответственности, так хорошо знакомое ей по тому времени, когда они были вместе. Она знала, что ей двигал явный эгоизм: Дом слишком легкомысленный, он пренебрегает любой опасностью, а что ей останется делать, если его не станет? Она невесомо касалась светлых локонов, юношески нежных щек, напряженных рук. "Все будет хорошо, счастье мое, здесь твой ангел-хранитель, с тобой не случится ничего плохого, пока я рядом, обещаю". Она ласково улыбалась спящему, но слезы текли по ее щекам, оставляя на лице мокрые дорожки. Так легко было бы представить, что все будет по-прежнему, но она не хотела обманывать саму себя. Того волшебного времени уже не вернуть, так не надо и бередить старые раны.

Она бережно укрыла его, укоряя себя в душе за излишнюю сентиментальность и наряду с этим радуясь, что он не просыпается. В данный момент она была не в том состоянии, чтобы смочь внятно объяснить свои слезы. Выйдя в коридор, она прислонилась к стене и тяжело вздохнула. Будет нелегко держать себя в рамках дружбы, но она должна привыкнуть к мысли, что они не могут зайти дальше ни при каких обстоятельствах. Невозможно забыть, каким тягостным был разрыв, повторения не нужно допускать…

Конечно, Доминик остался у нее. Надо же ему где-то жить! Когда вечером они ужинали вместе, Лола обнаружила, что все-таки может относиться к нему ровно, по-дружески. Вот пусть так и продолжается! Они станут хорошими друзьями.

В тот же вечер она порвала с Лайзой. Девчонка, естественно, устроила грандиозную сцену, но Лоле было все равно. Лайза ее больше не интересовала.

* * *

"За что мне такое? Чем я провинилась, что мне устраивают такие изощренные экзекуции? И сколько может выдерживать человек такое издевательство?"

Лола лежала на кровати, мрачно гипнотизируя взглядом потолок. Жизнь превратилась в пытку. На работе она с горем пополам могла отвлечься, но стоило ей прийти домой… и вот опять, начинается: он зовет ее ─ зачем?!

"Никуда я не пойду. Понадобится ─ сам придешь".

Она села, подтянув колени к подбородку. Сама напросилась, сама во всем виновата. Не надо было начинать. Лола была близка к тому, чтобы банально сойти с ума или придушить Доминика (второй вариант с течением времени начинал казаться все более реальным). Она снова услышала свое имя и закрыла руками уши, стиснув пальцами готовые взорваться виски.

Она не могла. Не могла жить рядом с Домиником.

Пришлось поменять простыни на грубые льняные, нижнее белье ─ только хлопок, ее любимый шелк был не приемлем ни в каком виде. Душ она включала на минимум, потому что упругие струи воды равно как и шелковая одежда слишком напоминали прикосновения. Его прикосновения. О, нет! И так изо дня в день. Это было как болезнь.

То, что ей снилось, сделало бы честь даже немецкому порно. Она судорожно сцепила пальцы, пытаясь отогнать наваждение. В ее отношении к Доминику пропал любой намек на романтику, осталось только желание. Сколько еще она продержится, да и надо ли так себя изводить? По утрам становилось чуть легче, но сейчас она была готова на что угодно, лишь бы усмирить этот неуемный голод. Невообразимой концентрацией воли она пока не показывала своих чувств, но долго это продолжаться не могло.

Самым простым решением было бы элементарно переспать с ним. "Но мы не ищем легких путей!" ─ гордо ответствовал внутренний голос, наотрез отказываясь потакать измученному вожделением телу. Знаем, пробовали. Стоит только начать, потом уже остановиться она не сможет. Заколдованный круг.

Не мудрствуя лукаво, тело предлагало другой, не менее тривиальный вариант: переспать, но не с ним, а с кем-нибудь другим. Это помогло бы ей снять напряжение. Мозг категорически отвергал и такую возможность по каким-то своим, непонятным Лоле причинам.

Оставалось пустить все на волю провидения, как бы пафосно это ни звучало. Она спрыгнула с кровати и вышла в коридор: надо же выяснить, почему он ее зовет. Единственной промилле меда в океане дегтя было то, что она ─ аллилуйя! ─ не была мужчиной. В таком случае ее состояние было бы слишком очевидным.

* * *

Доминик сидел на полу, обхватив ногами пуф и опираясь на него локтями. Лола немедленно поймала себя на желании стать этим пуфиком. Да что это за напасть такая!

─ Привет, ─ сказал он, ─ посиди со мной, мне скучно. Поболтаем.

─ Что-то не хочется, ─ Лола сознательно старалась свести их совместное времяпрепровождение к разумному минимуму.

─ Что такое? Опять какое-нибудь сверхсрочное задание? Вы пожарники или рекламщики?

─ Иногда я задаю себе тот же вопрос, ─ без тени улыбки ответила Лола. Она почти не слышала того, что он говорил, сконцентрировав всю свою силу воли, чтобы не сделать чего-нибудь безрассудного.

─ Понятно, ─ он буквально перетек в вертикальное положение, настолько плавными выглядели его движения, затем подошел к ней и, взяв за руки, потянул на себя. ─ Ложись.

─ Что ты собираешься делать? ─ она подчинилась, опускаясь прямо на пушистый ковер. Мышцы живота свело от предвкушения…

─ Ничего такого, о чем я не могла бы рассказать своей мамочке, ─ усмехнулся он, расстегивая на ней кофточку.

Закончив с этим нехитрым делом, он перевернул ее на живот и официальным тоном продекламировал:

─ Расслабьтесь и попытайтесь получить удовольствие. Наш опытный массажист поможет Вам в этом. Благодарим Вас за то, что Вы воспользовались услугами нашей компании.

Единственное прикосновение его нежных ладоней к ее обнаженной спине заставило Лолу задрожать. Она стиснула руки в кулаки, впиваясь пальцами в ладони, чтобы не застонать. Все уговоры держать себя под контролем потеряли смысл, когда он стал массировать ее тело. Попутно он что-то говорил о том, что это все ненормально, что массаж надо делать по определенным правилам, и даже начал объяснять эти самые правила, но она не слышала его ─ шум крови в ушах заглушал его речь. Она кусала губы, чтобы примитивно не кричать, потому что его ласки довели ее до экстаза. Она конвульсивно сжимала пальцы, захватывая мягкий ворс ковра, прогибаясь под невозможно чуткими руками, а Доминик все говорил что-то, поглаживая и разминая ее спину, иногда наклоняясь, чтобы прихватить губами особо чувствительную точку. Наконец она расслабилась, и Ник оставил ее в покое. Лола так и продолжала лежать на полу, не будучи в силах пошевелиться. Удовлетворенный вздох сорвался с ее губ. Когда она перевела взгляд на своего мучителя, тот ухмыльнулся:

─ Так и знал, что это поможет. Ты была такая напряженная. Подобным занятым бизнес-леди больше всего в жизни нужен хороший массаж.

"Во время которого они испытывают хороший оргазм", ─ про себя дополнила Лола.

─ Где же твоя благодарность? ─ скрестив руки на груди, спросил Доминик. ─ Я могу взять натурой ─ молоком и пирожными.

─ Спасибо, ─ выдохнула Лола, внутренне радуясь, что остатков ее мужества хватило на то, чтобы не развернуться во время сеанса и не прикоснуться к Нику. Ей следовало бы дать орден за героизм. ─ Гонорар был заблаговременно переведен на ваш личный счет в моем холодильнике.

─ Спокойной ночи, ─ выпалил Доминик и, не мешкая, отправился проверять новые поступления на кухню.

Лола, не застегиваясь, поднялась с пола и, шатаясь как пьяная, пошла в душ. Сон ее был глубоким и начисто лишенным сновидений. Пытки прервались…

* * *

…временно. "О чем ты думаешь, Лола? Очнись!" ─ истошно вопил мозг. Тело, блаженно улыбаясь, отключило слух. Лола мечтала. Доминик неотступно присутствовал во всех ее мыслях, так называемая "разрядка" особо не помогла. Она грезила им наяву, вновь и вновь вызывая в памяти вожделенные черты.

─ Долорес, где ты витаешь, в каких облаках? ─ сердитый голос Кити-Кэт оторвал ее от сладких дум.

─ Я внимательно слушаю, ─ Лола сосредоточенно наморщила лоб. ─ Мы резюмировали показ Макса Родена. Я согласна с Мишель, он слишком техногенный.

Кэтерин страдальчески закатила глаза:

─ Отпускаю тебя до понедельника девяти ноль-ноль. И ни секундой позже, Долорес, слышишь?

─ Наша шефиня ─ ангел. Правда, Стюарт? ─ кокетливо улыбаясь, спросила Лола.

Стюарт заверил ее, что она абсолютно права.

* * *

О, как жестоко он ошибался! Лишние сутки пребывания практически наедине с этой наижеланнейшей пыткой давались ей невероятно тяжело. Пробежка затянулась на час дольше обычной, но особо не помогла. Розанна не в счет, тем более что пробыла она в ее доме каких-нибудь два с половиной часа. И, кстати сказать, она была очень удивлена тем, что Лола буквально преследовала ее по пятам, не уставая поддерживать дружеский разговор с намерением хоть как-нибудь отвлечься от исчадия ада, имя которому Доминик.

Воскресенье вообще не задалось с самого начала.

Пробуждение было тяжелым, его можно было сравнить с ощущением, которое возникает с первым глотком свежего воздуха после продолжительного плавания с аквалангом: среда меняется, но, по сути, все остается по-прежнему. "А еще спросонья в голову лезут дурацкие мысли", ─ вяло констатировала Лола, хмуро глядя на разоренную постель. Простыни скручены в веревки, одеяло превратилось в тугой темно-красный жгут, подушки лежали по обе стороны истерзанного ложа, являя собой отличное пособие по равноудаленным величинам. Одна из них кроме геометрической имела еще и разрушительную направленность: толстая подушкина тушка вольготно разлеглась на останках того, что еще вчера вечером было икебаной в вазочке из воздушного китайского фарфора. Ключевое слово ─ "было", потому что восстановлению эта масса листьев, стеблей, цветов и осколков в равных пропорциях не подлежала. Прибитая ваза как-то умудрилась при падении стукнуться об стену, вместо того, чтобы тихо-смирно приземлиться на пружинящий палас и, соответственно, остаться в живых. Но она предпочла прозябанию на туалетном столике призрачную надежду попасть в вазонный рай.

В очередной раз поражаясь безрассудности предметов интерьера, Лола натягивала на влажное после душа тело темно-синее кимоно, стоя перед открытым окном. Свежий ветер остужал кожу, но не мог охладить жар, неугасимо сжигавший ее изнутри. Достаточно было взглянуть на кровать, чтобы понять, какой именно категории фильмы шли в ее личной фабрике грез. Ей так хотелось бы возненавидеть Доминика за все те обиды, которые он ей нанес, но она не могла. И даже если бы они переспали, это ровным счетом ничего бы не изменило. Этот гордиев узел был слишком прочен для ее меча.

Оставалось лишь полагаться на собственную силу воли. Ей следовало бы вытатуировать у себя на лбу какую-нибудь фразу типа "В воздержании обретешь истинную силу". Хотя на кой ей эта сила, разве что для того, чтобы заломить Доминику руки за спину и трахнуть его? Да уж! Эта мания превратилась в телемарафон под названием "Как сойти с ума без секса". Она прикусила ладонь ─ боль привела ее в чувство. Глубоко дыша, она встала и вышла в коридор. Спина прямая, подбородок поднят ─ она ощущала себя древней амфорой, наполненной какой-то драгоценной жидкостью, названия которой Лола не могла вспомнить.

Доминик неожиданно появился из-за поворота и магический сосуд разбился. Жидкость, которая называлась "спокойствие", разлилась. Лола настолько сроднилась с образом амфоры, что посмотрела под ноги ─ отсутствие расплывающейся лужи на полу ее озадачило. Что-то дернулось внутри нее вперед и вниз, когда она посмотрела на Доминика:

─ Ты записался в секту к сайентологам?

─ Нет, а ты? ─ последовал ошарашенный ответ.

Лола, нарочито высокомерно подняв брови, прошествовала на кухню. Доминик растерянно шел следом за ней:

─ Что ты имеешь в виду?

─ Твой экстравагантный внешний вид, ─ ответила Лола тоном престарелой герцогини, обнаружившей, что ее внучка явилась на светский раут топлесс.

─ Ах, это, ─ Доминик провел руками по телу и Лола поспешно отвела глаза, чтобы не возбуждаться еще больше. ─ Но… разве они такое носят?

─ Очень вряд ли, но они были первыми, пришедшими на ум.

─ Ну и как тебе?

─ Неплохо, ─ ответила Лола, приятно удивившись равнодушию своего тона. ─ Если бы это было чуть более приталенным, вышло бы неплохое платьице.

Доминик был одет в небесно-голубую рубашку прямого покроя, без пуговиц, но с широким V-образным вырезом, нагло открывавшим неподвластную загару кожу. Длиной сия одежка была ему почти до колена, а самой интригующей особенностью было то, что под балахоном явно ничего не было. Выглядело это распутство просто убийственно. Доминик наклонился, чтобы взять что-то из холодильника, и светлая ткань так плотно облепила бедра, что Лола поспешно отвернулась, чувствуя, как перегорают в ее голове один за другим все предохранители. Спасло ее только то, что она в смятении откусила чуть ли не половину яблока, и ей пришлось решать очень сложную задачу: то ли выплюнуть кусок, то ли пытаться его прожевать.

Ник, кажется, ничего не заметил, а может, не захотел заметить. В любом случае, он вел себя гораздо рациональнее, чем она: тщательно пережевывал завтрак. Лоле есть расхотелось, поэтому она честно попыталась найти себе занятие. И нашла. По большому счету, ей бы следовало сходить куда-нибудь, развеяться, но она была не в силах выйти за порог собственного дома ─ Ник держал ее лучше, чем якорная цепь. Она вызвала целую бригаду садовников и до вечера наблюдала, как они приводят в порядок запущенный двор. А потом Доминик ─ хвала богам племени майя! ─ куда-то ушел.

Понедельник Лола восприняла как долгожданный подарок. Оказалось, что она никогда раньше не знала, что такое искушение. Когда осознаешь, что твое желание абсолютно и совершенно неправильно. И нужно с ним бороться. А так хочется поддаться. И ты мечешься в клетке, построенной твоим же рассудком, но не знаешь, как оттуда выбраться. Инквизиция с успехом могла бы применять такие пытки, но почему-то никому это тогда в голову не пришло. Что с них взять, с необразованных варваров средневековья?

"Как мне хочется посмотреть на восход солнца, ощутить на лице дуновение ветра, пройтись босиком по мокрой после дождя траве. Просто увидеть, просто почувствовать, просто прикоснуться. Так обыденно и так невозможно роскошно для меня. Бесконечное множество радостей, которых я лишилась из-за одной ошибки. Остался лишь один денечек, нужно потерпеть".

* * *

Работа целиком поглотила ее. Мозг, дорвавшись до полного контроля над телом, проявил себя таким тираном, что Лола только диву давалась, исподтишка наблюдая за своим альтер-эго. И была ему благодарна, потому что оно придумало гениальный выход из патовой ситуации: если тело привести в нерабочее состояние, то о каких ночах с каким мальчиком можно будет мечтать? То-то и оно! Занимаясь йогой и в тренажерном зале до полного изнеможения после работы, Лолиных сил вечером хватало только на то, чтобы быстренько принять душ и провалиться в глубокий сон.

* * *

Сюрприз ─ это хорошо или плохо?

Лола вернулась домой в отличном расположении духа: они с Мишель и Стюартом наконец-то расправились с рекламой для "Escape". С облегчением снимая обувь, она предвкушала расслабляющую ванну с множеством трав и масел. Хотеть, как говорится, не вредно.

Доминик спустился вниз по лестнице, дьявольски улыбаясь.

─ Звонила твоя мама.

У Лолы екнуло сердце:

─ И что она сказала?

─ Да, в общем-то, много чего. ─ Его улыбка стала почти виноватой. ─ Приглашала на День благодарения.

─ Надеюсь, ты объяснил ей, что у меня много дел и я не смогу вырваться?

─ Нет. Я как-то не подумал о таком. Это же твоя мама…

“Да, это же моя мама!” ─ про себя простонала Лола

─ И долго вы общались, можно полюбопытствовать?

─ Ага, ─ Доминик лукаво посмотрел на нее. ─ Больше часа. У тебя отличная мамочка!

─ Которой я двести раз говорила, чтобы она звонила мне на мобильный, а не домой, ─ обреченно вздохнула Лола. ─ Ладно, придется тебе праздновать без меня, я должна съездить.

─ Не придется, меня она тоже пригласила.

─ И как ты оказался в списке приглашенных? Она же тебя совершенно не знает.

─ Ну почему же? Мы с ней так мило побеседовали.

─ Подожди-ка, что ты этим хочешь сказать?

Доминик улыбнулся, как Чеширский кот:

─ Я ей очень понравился. Такой уж я очаровательный молодой человек! ─ Он молитвенно сложил ладони: ─ Она хочет поскорее увидеть мальчика, похитившего сердце ее девочки.

─ Что ты ей наговорил, Дом?! ─ она моментально вскипела.

─ А что мне оставалось делать? Я не успел толком проснуться… Как мне было объяснить, что я делаю в твоем доме рано утром?

─ Да придумал бы что-нибудь, в конце-то концов! Я поражаюсь! Не собираюсь я знакомить тебя с моей мамой!

─ Лола, ─ он посерьезнел, ─ послушай меня.

Она раздраженно посмотрела на него.

─ Я скучаю по своей семье, веришь? ─ Она отрицательно покачала головой, но он отмахнулся. ─ Сто лет у меня не было семейного праздника. Поехали вместе, пожалуйста.

─ Хорошо, ─ Лола не могла противостоять просительному выражению, так кстати появившемуся на его лице.

─ И она передавала, что рада, что ты одумалась и отказалась от своих причуд.

─ О, конечно! Офигенная причуда ─ любить женщин. Мой маленький каприз! Мамочка в своем репертуаре. Мы приедем и все ей расскажем, понятно? И не вздумай становиться на ее сторону ─ там и оставлю!

─ Не такое уж я чудовище, ─ мягко сказал Доминик. ─ Я буду паинькой.

* * *

В дороге Лола рассказывала о своем бунтарской юности. О властных родителях, чуть не отправивших ее в закрытый пансион, когда она познакомила их со своей первой девушкой. Когда умер отец, их с матерью противостояние достигло предела. Селеста попрекала ее нетрадиционной ориентацией, якобы преждевременно сведшей отца в могилу. Лола больше не могла оставаться в своей золотой клетке и уехала.

Шины тихо шуршали по асфальту, синий "корвет" вез их в Роудвиль, а Доминик был непривычно покладистым. Лола неожиданно захотела, чтобы так продолжалось как можно дольше. Застарелая обида отпустила ее, она больше не держала зла на мать.

К сожалению, все на свете имеет неприятное свойство заканчиваться. Когда они проехали мимо дорожного указателя со знакомым до боли названием, Лола сочла нелишним еще раз напомнить Доминику, как себя надо вести. Он откровенно зевал, слушая ее наставления, и вскоре не выдержал:

─ Сколько можно твердить одно и то же!

─ Столько, сколько нужно! ─ отрезала Лола. ─ Как ни крути, но она ─ моя мать, и я не хочу, чтобы ты разбил ей сердце. Достаточно того, что… ─ она замолчала.

─ Ну, говори!

─ …что ты ей наговорил.

─ Я думал, ты скажешь что-то другое.

─ Что, например? ─ она посмотрела на него, но Ник только махнул рукой: "забудь".

Лола подъехала к небольшому зеленому домику и, к изумлению Доминика, выдала мелодичную серию длинных и коротких гудков. Дверь почти сразу открылась, и к автомобилю поспешила невысокая женщина средних лет с тщательно уложенными волосами. Глядя на то, с какой быстротой она передвигается, Ник раз и навсегда уяснил себе, в кого пошла Лола со своей любовью к сверхскоростям. При поверхностном наблюдении он больше не обнаружил особого внешнего сходства между матерью и дочерью.

Лола вышла из машины, настороженно улыбаясь. Доминик последовал за ней. Ее мать радушно раскинула руки.

─ Здравствуйте, Селеста! Вы оказались даже красивее, чем я себе представлял, глядя на Лолу! ─ Доминик улыбнулся, а Лола в недоумении подняла брови: и когда это они успели так близко сойтись?

─ Здравствуйте, Доминик! ─ сказала ее мама, сияя от удовольствия. ─ Лолочка, ты не зря так долго искала свою любовь. Я рада, что наконец-то могу познакомиться с твоим избранником.

Лола фыркнула, нарушив безупречность момента.

* * *

За праздничным ужином она очень нервничала. Доминик был бомбой замедленного действия, невозможно было угадать его следующий шаг. Пока он вел себя безукоризненно, но мог в любой момент сболтнуть что-нибудь не то. Она почти не чувствовала вкуса еды и не разбирала слов, следя за их интонациями. Эти двое выглядели полностью поглощенными друг другом. У нее внезапно заболела голова.

─ Мам, ты не будешь против, если я пойду прилягу? Я очень устала, мы долго ехали…

─ Конечно, дорогая, иди. Я постелила вам в большой гостевой.

Комната покачнулась у нее перед глазами. Доминик вскочил:

─ Лола, все хорошо? Вы не будете возражать, если я провожу ее, Селеста? В последнее время она переутомляется на работе.

─ Конечно-конечно, идите. Лолочка, ты уверена, что с тобой все в порядке?

─ Да, мам, спокойной ночи. Я просто не выспалась.

─ Естественно, я все понимаю, ─ мама произнесла эту фразу таким многозначительным тоном, что Лола страдальчески закатила глаза.

Как только они оказались в спальне, Лола сердито зашептала:

─ Придумай что-нибудь немедленно. Я не буду спать с тобой в одной кровати!

─ Лола, ты ведешь себя, как ребенок, ─ снисходительно сказал Доминик. ─ Я тебя не съем.

─ Я все равно…

─ Потише говори, если не хочешь, чтоб нас услышала твоя мамочка. Ты видишь, она от меня в полном восторге…

─ Это первое впечатление, ─ пробурчала Лола.

─ Неважно. Ты хочешь ей все рассказать? Расстроить ее? Перестань злиться ─ тут достаточно места для нас обоих. Располагайся, а я пойду к Селесте.

Лола захлопнула за ним дверь. Пусть делает, что хочет, ей наплевать. Если ему нравится ломать комедию, то это останется на его совести. А она ляжет спать. Отличная идея ─ кажется, самая лучшая за весь день!

* * *

Она проснулась от холода. Одеяло куда-то делось. Растерянно шаря руками по кровати, она нашла его и потянула на себя, но безрезультатно. Рядом кто-то заворочался и она чуть не закричала от испуга. Потом вспомнила и тихонько позвала:

─ Дом!

─ Что?

─ Ты давно пришел?

─ Минут двадцать назад, только начал засыпать.

─ Который час?

─ Начало двенадцатого, детское время, ─ он зевнул. ─ Мамочка твоя отправилась к какой-то Джессике, я хотел чем-нибудь заняться, но почувствовал, что вымотался за сегодняшний день.

─ Ничего не понимаю, почему мама пошла к тете Джесси?

─ Лола, ты ─ зануда! Ее дети не могут приехать, вот она и решила составить ей компанию. Сегодня же День благодарения, никто не должен быть один, все люди ─ братья и сестры, и все такое. Еще вопросы есть? Я хочу отдохнуть.

─ Так она переночует там?

─ Ну да, а что?

─ Тогда нам не обязательно спать вместе.

─ Какая разница, где спать? Я тебе мешаю?

─ Да нет, в общем-то, только одеялом поделись.

Доминик укрыл ее, ворча что-то про малюсенькое одеяльце и отсутствие кондиционера. В любое другое время Лола с удовольствием бы объяснила ему, что ее мама ─ жуткий консерватор и принципиальный противник кондиционированного воздуха, ведь она живет не в окутанном облаком смога Нью-Йорке, а в провинциальном городишке (летом ─ постоянно открытые окна и включенные вентиляторы, зимой ─ растопленные камины и теплые одеяла). Но не сейчас. Единственной вещью, интересовавшей ее в данный момент, была горячая ладонь Доминика, словно невзначай оставшаяся лежать на ее плече.

─ Дом, ты ничего не забыл? ─ вопрос прозвучал неестественно хрипло.

─ Забыл, ─ вздохнул Доминик прямо ей в спину. Он убрал руку, и Лола только собиралась перевести дыхание, как снова замерла ─ его губы мягко сомкнулись на том месте, где только что покоились его пальцы. ─ Я забыл, ─ пробормотал он, не отнимая губ от ее плеча, ─ совсем забыл… ─ он прикоснулся языком к чрезвычайно восприимчивой точке у нее на шее, и у Лолы закружилась голова, ─ но я начинаю вспоминать…

Она отчаянно рванулась, одержимая желанием оказаться от него как можно дальше. Нельзя поддаваться этому дьяволу с личиком херувима! Все повторится: любовь ─ измена ─ боль ─ а что потом? В лучшем случае, снова равнодушие, которое Лола восприняла с благодарностью, но более реальной была другая перспектива ─ сумасшедший дом. Она слишком хорошо помнила, как хотелось биться головой об стену от собственного бессилия. Не посадишь же его на цепь в самом-то деле! Неизбежно, чуть раньше или чуть позже, она снова останется одна.

Лола села, обхватив руками колени, чтобы не дрожать. Не от холода, а от страха. Она с мольбой посмотрела на него: если бы он просто оставил ее в покое! Доминик придвинулся и положил руку на ее стопу. Она неловко попыталась вырваться, но вместо этого чуть не упала на пол. Доминик провел кончиками пальцев по ноге и положил свои руки поверх ее ладоней, потом приподнялся и заглянул ей в лицо. Неожиданно эти волнующие глаза оказались так близко, что она невольно отшатнулась.

─ Что с тобой?

"Вот действительно, что со мной? Почему я так нервничаю?" Вопрос был риторическим. Она знала причину, просто ей не хватало мужества взглянуть в лицо фактам. Но это потом. "Лучше ошибиться в любви, чем в ее отсутствии". Если она не сделает этого, то будет всю жизнь жалеть: бессмысленно игнорировать тот факт, что она до умопомрачения хочет его.

─ Я хочу тебя, Доминик, ─ выдохнула она.

─ Да? Я начинаю в этом сомневаться. ─ Он хмыкнул. ─ И?

─ И все.

Она потянулась к нему, опрокидывая на постель, путаясь в светлых шелковых прядях, задыхаясь от желания. Его губы властно накрыли ее рот, а руки крепко, до боли прижали к себе. В ту же секунду тугой клубок, находившийся у нее в районе солнечного сплетения, внезапно размотался и исчез. Как невозможно долго она ждала этого! Измученный постоянными метаниями рассудок с удовольствием ушел в кратковременный отпуск. Почему она сомневалась до сих пор, почему колебалась? Ответ был где-то рядом, но она уже ничего не сознавала, кроме этого восхитительного тела на ней, под ней, рядом с ней. Периодически она открывала глаза, чтобы снова и снова увидеть его лицо. Ей нужно было сознавать каждую секунду, что это именно Доминик, а не кто-нибудь другой. Возрожденные ощущения кричали ей об этом, но чем больше подтверждений ─ тем лучше.

В те редкие мгновения, когда она могла позволить своим мыслям переключиться на что-нибудь другое, она радовалась, что мама ушла. Звукоизоляция была неплохой, но все-таки не справлялась с криками молодых людей, поэтому их стоны распространялись по всему дому. Они так и не заснули той ночью. Даже когда сил больше не осталось, они не могли оторваться друг от друга и лежали, сплетясь в объятии.

Лола пошевелилась, стараясь выбраться из-под Доминика. Он лишь сильнее прижал ее к кровати и подозрительно спросил тоном налогового инспектора:

─ Куда это ты?

─ В ванную, ─ Лола лизнула его в шею. ─ Я, конечно, возбуждаюсь от твоего запаха и вкуса…

─ Так в чем проблема? ─ Доминик непреклонно смотрел на нее, продолжая удерживать ее своим телом.

─ Дом, пусти! ─ пытаясь нахмуриться, попросила она. ─ Мне надо смыть весь этот пот и следы твоей… хм… страсти.

─ А мне так больше нравится! ─ он и не думал отпускать ее. ─ Знаю я твои заскоки: стоит тебе отойти на два шага, и ты тут же начнешь раскладывать эту ночь по полочкам. Я не согласен!

─ Мне-то что! ─ Лола попробовала равнодушно взглянуть на свежеиспеченного тирана, на этого белокурого деспота с изумительным телом, которое умело проделывать такие чудесные вещи с ее собственным. ─ Я и здесь могу подумать, не отходя на два шага.

─ А спорим, что нет? ─ он поцеловал ее в шею, потом еще раз и еще, лаская впадинку между ключицами, постепенно спускаясь к груди, провел губами по соску и замер. Лолино сердце, на время забывшее о своей прямой обязанности, вдруг осознало свою ошибку и забилось часто-часто, компенсируя вынужденный простой.

─ Ну, и о чем ты сейчас думаешь? ─ издевательски спросил он.

─ О том… о том… как тебе удается… удается так внятно… говорить…

─ В отличие от тебя, ─ он не отрывал губ от ее кожи.

Лола сделала то, чего в данный момент ей хотелось меньше всего на свете: нечеловеческим усилием воли она заставила себя упереться руками ему в плечи и оттолкнуть. Ее левый сосок, которому в данном эпизоде ласки не досталось, вздохнул с облегчением ─ статус-кво был восстановлен. Правый хотел было взбунтоваться, но вспомнил, что у него нет рта ─ вот только что чей-то рот у него был, и вдруг не стало!

Лола, не обращая внимания на свою ставшую чересчур самостоятельной грудь, забыв о том, куда она направлялась, стояла и смотрела на Доминика. Неземная красота ее любовника, не испорченная даже бурной ночью, в очередной раз ошеломила ее. Ей никогда не привыкнуть.

Доминик лежал на постели, свесив одну руку вниз, а другую подложив под голову:

─ По крайней мере, ты избавилась от своих идиотских предрассудков, ─ лениво проговорил он. В ту же секунду она вспыхнула до корней волос и юркнула в ванную комнату.

Стоя под холодным душем, Лола улыбалась. Она подошла к зеркалу, и эта улыбка показалась ей смутно знакомой. Ну конечно же! Именно такой она была в то бесконечно далекое время, когда она беззаветно любила Доминика и верила, что это чувство взаимно. Жизнь часто преподносит неприятные сюрпризы. Что с того, что он никогда не будет любить ее так же сильно, как она? Главное известно ─ Доминик здесь и сейчас, рядом с ней.

Она вернулась в спальню уже одетая. Он так и не поменял позу, расслаблено водя кончиками пальцев по покрывалу.

─ Ты все еще стесняешься! ─ констатировал он. ─ Я не понимаю, ты комплексуешь? Могу напомнить, что я достаточно часто видел тебя раздетой! Нужны тебе эти тряпки! ─ он сел на кровати, откинув одеяло. ─ Я, в отличие от других, не страдаю ложными предрассудками.

─ Я вижу. Но, к моему огромному сожалению, поверь, придется тебе ими немного пострадать.

Он вопросительно приподнял бровь и Лола поторопилась объяснить:

─ Скоро вернется мама, а мои ложные предрассудки касательно одежды ─ наследственные. Она может тебя неправильно понять.

─ Эх, нет в жизни счастья, ─ разочарованно протянул Ник. И вдруг обнял ее и прошептал на ухо: ─ Вру я все, счастье есть, ─ и Лола растворилась в сиянии его глаз.

Мама проявила поразительную проницательность, спросив у нее, когда Ник уже сидел в машине: "Теперь у вас все в порядке? Помирились?" И еще больше Лола удивилась, когда в ответ на ее пораженный взгляд мама хихикнула: "Может, я и наивная, но далеко не дурочка, милая. Счастливо, доченька!" Мысленно Лола почесала в затылке ─ сделать это в действительности помешали пресловутые "ложные наследственные предрассудки".

* * *

Доминик немного пооткровенничал с ней по дороге в Нью-Йорк. Лола бессовестно воспользовалась его дремотным состоянием, чтобы выпытать все, что ее интересовало. Ей было наплевать на его нелюбовь к аналитическому подходу, в конце концов, это ей предстояло удерживать его, а не наоборот. Засыпающий Ник полушепотом отвечал на ее вопросы, и она узнала немало полезного, кроме всяких мелочей, усердно намотанных на несуществующий ус.

Краткая стенограмма заключалась в следующем:

─ Я скучал по тебе… правда… а когда увидел в "Feel Like" с этой кретинкой… (далее цензура ─ аналогично "очень приревновал") …знал, конечно, а ты думала? ─ он усмехнулся, не открывая глаз. ─ Мне ли не знать, если меня кто-то хочет?.. Интересно было, сколько ты выдержишь… ─ Лола возмущенно передернула плечами, она ясно помнила, как мучительно трудно было обуздать свои неуемные желания, и вдруг улыбнулась: ─ я потом даже стал сомневаться… в своей неотразимости… ты стойко держалась… даже массаж не помог…

Ей спать не хотелось: вопреки или благодаря бешеной ночной вспышке она ощущала колоссальный прилив энергии. Жажда действия захватила ее. Пусть ей придется проявить недюжинную изобретательность, но ведь она ─ креативная личность! Основной ошибкой было то, что она расслабилась. Чего делать ни в коем случае не следовало: Доминик заскучал. Теперь самое главное ─ больше этого не допускать. Всегда можно чем-то удивить человека, сколь бы долго вы не были знакомы. И обязательно оставлять некоторую недосказанность ─ никаких больше откровений, обойдется! Все это сулит постоянную стрессовую ситуацию, а чем лучше всего снимать стресс? Вот то-то же. Разбирая период своего бездействия, Лола не узнавала себя в той безвольной плаксе. Уж чем-чем, а нерешительностью она никогда не отличалась.

* * *

Лола еле смогла убедить Доминика сменить удобное сиденье на гипотетически удобную кровать. Едва удерживаясь от смеха, она пыталась втолковать ему это, получая в ответ пространные сентенции с применением ненормативной лексики в пользу противоположной версии. Лишь угрозы принести садовый шланг и "промыть мозги" в прямом смысле слова возымели действие: белокурая мечта, разражаясь трехэтажными выражениями, но не открывая глаз, рука об руку с Лолой смиренно прошествовала в дом.

* * *

В офисе ее поймал Саймон и устроил перекрестный допрос на тему "кто-причина-такого-офигительного-выражения-лица". Лола сначала молчала, как кубинский партизан, но вскоре не выдержала:

─ Сайм, ты будешь смеяться…

─ Я понял, ─ он предостерегающе поднял ладони, ─ опять этот неуравновешенный субъект. Ты уверена?

Она прекрасно поняла, насчет чего он спрашивает:

─ Нет, я ни в чем не уверена, но мне на это наплевать.

─ Мое дело ─ предупредить, ─ Саймон покачал головой и удалился.

* * *

Доминик вошел в роль примерной жены: по возвращении с работы Лолу ждал ужин (кулинарные возможности Доминика звезд с неба не хватали ─ яичница являлась их апогеем, но заказать-то еду он мог) и истосковавшееся за день великолепное тело.

Казалось, все вернулось на круги своя, но это было лишь видимостью. Теперь она чувствовала острее каждое мгновение, потому что очень хорошо знала, как плохо было ей одной. Боялась потерять его, и это придавало особый оттенок любому слову или движению. Без конца повторяла себе, как мантру: "Он не должен знать". И наслаждалась им: его покорностью, его бунтарством, его чувственностью, его гибкостью, его улыбками, его ласками, его дыханием ─ всем. Бесконечное "сейчас" завораживало своей прелестью.

* * *

На выходные они поехали за город. "Грех упускать такую погоду", ─ сказал Доминик, и Лола его поддержала. Осень была на удивление теплой. Кроме того, нужно было просто поговорить, хотя бы в дороге, потому что вести машину и одновременно заниматься любовью она не умела ─ они выяснили это путем серии опытов.

Когда небо стало затягиваться тучами, Лола настояла на возвращении, мотивируя это тем, что некоторые могут кувыркаться в свое удовольствие, а взрослые люди еще и на работу должны ходить. Доминик ответил, что напомнит ей об этом в следующий раз, когда некоторым взрослым людям приспичит покувыркаться. Она торопилась, чтобы успеть попасть домой до грозы, но дождь застал их в пути. Доминик, ладонью бесстыдно оккупировав ее ногу, поглаживал внутреннюю сторону бедра, рассказывая что-то про лошадей, но Лола его не слушала, разрываясь между приятными ощущениями и необходимостью следить за дорогой.

─ Дом, оставь меня в покое, пока мы не перевернулись.

─ Ты действительно этого хочешь? ─ пропел Доминик, прекращая ласки, но руку не убирая.

─ Ты прекрасно знаешь, что нет, но еще меньше я хочу навещать тебя в больнице или возить в инвалидной коляске. Шоссе скользкое, а ты меня отвлекаешь. До города потерпишь?

─ Возможно, ─ он отвернулся к окну. ─ Знаешь, что мне вспомнилось? То, как мы познакомились. Тогда тоже шел дождь. Ты помнишь?

─ Такое не забывается. Я еле довела тебя в тот раз. Ты был такой тяжелый!

─ Я проснулся среди ночи, спеленатый, как мумия, сначала вообще не мог вспомнить, как очутился в доме, никого не было. А потом отключился и проспал до утра, пока не замерз. А утром нашел тебя. Тогда ты по-настоящему спасла меня.

─ Не только тогда, ─ лаконично уточнила Лола.

─ Да, не только, ─ согласился Ник. ─ Ты ─ мой персональный "911".

Они засмеялись. И она отвлеклась от шоссе в самый ответственный момент, на повороте. Машину занесло, она судорожно вцепилась в руль, но выровнять ее не смогла.

─ Держись, ─ только и успела крикнуть Лола перед тем, как они вылетели с дороги.

Дождь и ветки бешено хлестали по крыше, они мчались по каким-то огромным ухабам, их дико подбрасывало. Лола нажимала на тормоз, но без толку ─ машина ехала по наклонной, а мокрая трава не давала сбросить скорость. Увидев прямо перед собой дерево, она изо всех сил вывернула руль влево, но избежать столкновения не смогла. Автомобиль со страшным грохотом врезался в ствол. Сработала подушка безопасности, и Лола чуть не задохнулась, влетев в нее. С трудом повернувшись, она посмотрела на Доминика и дыхание оборвалось. Не мог быть красивым человек с почти отрезанной лобовым стеклом головой и продавленной грудной клеткой. Он и не был. Доминик был мертв, вне всякого сомнения. Она потеряла сознание.

"Я ─ убийца. Я убила самое дорогое, что у меня было. Своими руками. В том месте, где герой освобождает связанную красавицу почти что ценой собственной жизни, я предпочла выжить за твой счет. Прости меня, Доминик".

* * *

Машина не взорвалась и не загорелась. Когда она очнулась, то первое, что увидела, было тело ее любимого. Она отвернулась и выбралась наружу. Не было никакого недоверия или протеста, Доминик умер.

Слез не было.

* * *

Какая-то часть ее умерла вместе с ним, и навсегда пропали внутренние диалоги с самой собой. Больше не было надобности спорить или спрашивать совета у своего альтер-эго, она и так знала ответы на все вопросы. Она вышла на шоссе и подняла руку, голосуя. Два автомобиля, ускорившись, проехали мимо, а третий остановился. За рулем сидела пожилая женщина.

─ Что с тобой случилось, деточка? Ты вся в крови, ─ она посмотрела на белую куртку Лолы.

─ Мы попали в аварию.

Женщина свернула на обочину и достала телефон. Ее голос доносился откуда-то издалека. Лола понимала, что ей что-то говорят, но не могла разобрать слов. Ее повезли в больницу, долго осматривали, задавали какие-то вопросы. Она автоматически отвечала. Снова какие-то процедуры, что-то вкололи и она уснула.

Она проснулась в каком-то смутно знакомом месте от странного ритмичного писка. Мысли стали четкими и отрывистыми, как команды роботу. Нужно было выйти отсюда и попасть домой. Как только она поднялась, в палату вошла сиделка с Саймоном, сразу бросившимся к ней:

─ Лола, что произошло?

─ Я попала в аварию. Мы ехали с Домиником, шел дождь, и я не справилась с управлением. Мы врезались в дерево, ─ штампованные фразы хорошо ложились на язык, принося какое-то подобие успокоения.

─ Где он? ─ его тревожный тембр голоса раздражал.

─ Он умер, ─ "Я убила тебя, любовь моя".

Больше всего Саймона испугал ее спокойный голос. Безжизненный, говорящий кошмарные вещи без оттенка эмоций. И отсутствующий взгляд.

─ Она в шоке, ─ сказала медсестра. Потом еще что-то, но Лола не уловила, что именно.

─ Я забираю ее, я уже переговорил с врачом. Он разрешил, ─ сказал Саймон. ─ Вставай, дорогая.

─ Отвези меня домой, ─ сказала Лола уже в машине.

Саймон начал возражать, что-то говорить, но она не слушала его.

─ Лола… ─ он осекся и обнял ее.

Прикосновение другого человека вызывало дискомфорт, и Лола отстранилась.

─ Пожалуйста, мне надо побыть одной до похорон.

Она не убедила его. Он все еще что-то говорил, но слова не проникали в ее сознание, их значение ускользало. Они подъехали к ее дому, Саймон открыл дверцу и обошел машину, чтобы помочь ей выйти.

─ Саймон, ─ она посмотрела ему прямо в глаза, ─ я тебя не слышу. Ничего не понимаю. Наверное, это действие успокоительного. Все, чего я хочу сейчас ─ лечь и уснуть, забыться. И ты мне тут ничем не поможешь.

Не протестуя, он помог ей подняться наверх, раздеться и лечь в постель. Укрывая ее, он тихо сказал:

─ Поспи, милая. Я приеду завтра утром. И не волнуйся о работе, я все объясню Кэтерин.

Ей не нужна была больше работа, поэтому волноваться о ней она не видела смысла. Она услышала, как захлопнулась входная дверь, ─ Лола осталась одна.

Ни единой слезинки.

* * *

Ей показалось, что она лишь на мгновение прикрыла глаза, но в комнате было темно, как в могиле. Вот именно. Это она должна была разбиться, а не ни в чем не повинный юноша. Если бы она не была столь эгоистична, Доминик все еще был бы жив. Но она убила его. Развернула машину влево, подставив вместо водителя пассажира. Испугалась за себя. Пусть сейчас она была готова умереть за него, это уже не имело значения ─ Доминик мертв.

Механически она поднялась и пошла в ванную, приняла душ, забыв вытереться, не принимая во внимание сам факт существования полотенец. Обнаженная, подошла к зеркалу и словно увидела себя впервые. Стройное тело, еще хранившее следы их любовных игр ─ несколько легких отметин на бедрах и следы от требовательных поцелуев на шее, груди, животе. Мокрые черные волосы, похожие на проволоку, и огромные глаза, лихорадочно горевшие на белом как мел лице. Бледные губы шевельнулись, но с них не слетело ни звука, слова застряли в горле. Профессиональное зрение зафиксировало, что она казалась такой красивой, какой никогда не была раньше. Вот так. Доминика смяло, как бумажную куклу, а она смотрится, как девочка с обложки. И неожиданно это взбесило. Ее сокровище лежит сейчас раздавленный, сломанный, изуродованный, а она выглядит просто потрясающе! С губ сорвалось короткое рычание, и Лола ударила по зеркалу. Со второго удара изображение изменилось, зазмеилось тонкими трещинами, и ее лицо исказилось яростной гримасой.

Удары следовали один за другим с возрастающей силой. Зеркало не выдерживало ее натиска, от него с тонким звоном стали отлетать стеклянные щепки, падая на светлый ракушечник, впиваясь ей в руки, в лицо. На порезанной щеке выступили капли крови, правая рука ощетинилась многочисленными осколками, но Лолу это не беспокоило ─ она крушила свое отражение. Наконец, когда в раме осталось всего несколько кусков зеркала, она обессилено осела на пол.

Она не могла плакать, но непролившиеся слезы жгли глаза. И Лола завыла от безысходности, от невозможности все вернуть или исправить. Ничего человеческого не было в распластавшейся на полу фигуре, в глухих звериных стонах.

Но, несмотря на разорванную душу и искалеченное тело, глаза ее остались сухими.

* * *

Какая-то далекая боль не давала ей отключиться. Она села и с недоумением воззрилась на израненную руку. И опять пришли четкие шаблонные команды. Остановить кровь. Унять боль. Она взяла большое махровое полотенце и просто намотала его на руку. Крови теперь не было видно, но боль никуда не уходила. Лола спустилась на кухню, достала из шкафчика бутылку виски, вытащила пробку левой рукой и отхлебнула из горлышка. Неразбавленный алкоголь горячим шаром прокатился по пищеводу. Она отпила еще. Глоток за глотком прожигали знакомую дорожку в ее теле. Боль не то, чтобы отступила, а стала какой-то чуждой, второстепенной. От несоизмеримой порции алкоголя натощак ее желудок судорожно сжался, ее вырвало.

Все происходящее ни в малейшей степени не трогало ее.

Она смотрела в окно. Улица понемногу наполнялась чистым розовым светом. Мгла развеивалась, уступая утреннему солнцу. Теперь ей ничего этого не нужно. Никогда. Бутылка выскользнула из неловко держащей руки и со звоном покатилась по полу.

Слезы душили ее, но она не могла заплакать, как ни старалась.

* * *

Розанна напевала веселую песенку, когда открывала дверь. Она окликнула Лолу, потом Доминика, но ответа не получила. "Значит, она ушла на работу, а он все еще спит". Розанна пожала плечами, она не могла взять в толк, как можно спать до часу дня. Сама она всегда вставала в половине шестого, готовила мужу завтрак, а потом отправлялась по клиентам. То, что она работала прислугой, ее никогда не смущало, какая разница, где работать? Она не совершала ничего противозаконного, да и платили неплохо. Она прошла на кухню, чтобы переодеться и взять метелку, наткнулась в дверях на практически пустую бутылку и с недоумением втянула носом спертый воздух.

Что вообще произошло? Она обошла стол и тихо вскрикнула, прижав руки ко рту. На полу лежала окровавленная Лола. Полностью обнаженная, если не считать огромного светлого мотка ткани на руке, покрытого бурыми пятнами. Глаза девушки были широко открыты, и бедная Розанна сначала решила, что Лола мертва.

─ Святые угодники, что же это такое? ─ Она присела возле тела, намереваясь прощупать пульс, но Лола вдруг моргнула. ─ Ох, мисс, что же с Вами такое приключилось? ─ взгляд переместился с потолка на лицо Розанны, излучая полнейшее безразличие.

Лола и видела, и слышала эту женщину, и даже вспомнила б, кто она такая, если бы постаралась, но не хотела говорить с ней. Все без толку.

─ Долорес, ─ смущенно позвала женщина и осторожно потрясла ее за плечо. Горячая капля упала к ней на руку. Слезы катились по щекам и капали на ее кожу, Лола пожалела, что сама не может заплакать, это принесло бы ей облегчение. Глупая женщина, почему она не уходит?

Розанна поднялась с колен и трясущимися руками стала набирать номер семейного врача, сверяясь с приклеенным к стене. Доктор Райс ответил почти сразу, и Розанна, сбиваясь на всхлипывания, стала ему описывать ужасное состояние Лолы.

─ Я еду, ─ только и произнес доктор. И Розанна поспешила наверх ─ надо же было одеть ее во что-то! Она заглянула в спальню Доминика, его постель была смята, створки шкафа открыты, но его самого в комнате не было. Она побежала дальше по коридору в Лолину комнату. Розанна взяла стопку одежды, никак не могла сообразить, что можно будет надеть на Лолу. Уже выходя из комнаты, она бросила короткий взгляд в сторону открытой двери ванной и, крепче прижав к себе ношу, зашла внутрь. Большое зеркало было разбито, пол возле него был усеян разной величины осколками и пятнами запекшейся крови. Она никак не могла понять, что тут приключилось.

Снизу раздался звонок, приехал доктор. Розанна поторопилась открыть, но на пороге стоял не доктор, а какой-то смутно знакомый темноволосый мужчина.

─ Здравствуйте, а где Лола?

─ Простите… ─ пролепетала Розанна, и по ее испуганному лицу Саймон понял, что произошло еще что-то плохое.

─ Надеюсь, она не…─ он не договорил, кинувшись вверх по лестнице, Розанна семенила за ним, продолжая прижимать к груди Лолины вещи. Он ворвался сначала в ее спальню, потом к Доминику, непрестанно зовя Лолу. Наконец, он подбежал к Розанне: ─ Где она?

─ На кухне, и я не знаю, что с ней такое, ─ Розанна опять расплакалась. ─ Но туда нельзя, ─ спохватилась она, но поздно. Саймон вихрем влетел в кухню, бросился к все так же лежащей на полу Лоле. Розанна спешно обогнула стол с другой стороны, и кое-как прикрыла ее одеждой.

─ Есть тут какие-нибудь шмотки? Одевайте ее, ─ скомандовал Саймон и снова склонился к Лолиному лицу. ─ Лолочка, милая, ты меня слышишь?

Хотя Лола не произнесла ни звука, Саймон прочитал по шевельнувшимся губам: "Саймон", и облегченно вздохнул.

─ Вы вызвали врача?

─ Да, ─ кивнула Розанна, застегивая на Лоле мягкие пижамные штанишки.

─ Солнышко, что случилось? ─ спросил Саймон, аккуратно разматывая грязно-салатовый кокон. ─ Расскажи мне, что у тебя с рукой

─ Я порезалась, ─ севшим голосом ответила Лола.

Розанна приподняла ее левую руку, чтобы просунуть в рукав, но Саймон, вздрогнув, отрицательно покачал головой:

─ Возьмите что-нибудь без рукавов.

Розанна проследила за направлением его взгляда, и ее глаза широко распахнулись в ужасе: последние слои полотенца намертво присохли к коже, но сквозь толстую ткань виднелось множество осколков, пропоровших ее.

─ Зеркало разбилось, ─ тихо сказала Лола и закрыла глаза.

Через минуту приехал доктор Райс.

Единственным доказательством его чувств были слегка нахмуренные брови, пока он осматривал Лолу. Потом, поручив Розанне собрать необходимые вещи, он позвонил в госпиталь и вызвал карету скорой помощи. Вместе с Саймоном они положили Лолу на стол. Доктор снял последний слой ткани и вытащил большинство обломков зеркала. Рана снова начала кровоточить.

Когда из больницы приехали, врач отозвал Саймона и сказал ему:

─ У нее большая кровопотеря, но жизни это не угрожает. Гораздо серьезнее то, что по всему телу осталось множество мелких осколков. Их придется удалять хирургическим путем. Может, Вы знаете, как это произошло?

─ Скорее всего, она разбила рукой зеркало.

─ Это ясно, более того, она не один раз била по нему ─ некоторые осколки загнаны очень глубоко. Мне непонятно другое, почему она это сделала? Я знаю, что она не склонна к истерии или злоупотреблению алкоголем и наркотиками. В чем причина?

─ У нее погиб друг. Вы, возможно, не знаете о нем.

─ Случайно не светловолосый юноша?

─ Да, именно он, ─ Саймон с удивлением посмотрел на седого врача, оторвав на мгновение взгляд от носилок, завозимых в фургон. ─ Вы встречались?

─ Он некоторое время был моим пациентом, ─ даже если у доктора Райса возникли какие-то чувства, Саймон по его бесстрастному лицу о них догадаться не мог. ─ Вы поедете с ней?

─ Да-да, конечно, я на машине, ─ и он бегом отправился к своему красному "ягуару", неуместно ярким пятном выделявшемуся на сером асфальте.

* * *

В больнице Лола пришла в себя как раз перед тем, как ей дали общий наркоз. Вокруг суетились медсестры, ей что-то говорили, но смысла она не улавливала. Единственное, что она смогла понять ─ сейчас она заснет. Правильно, именно это ей и нужно.

Память безжалостно вернулась к ней, как только она открыла глаза. Над ней склонилось лицо, такое родное, но не то, которое бы она желала увидеть.

─ Привет, ─ ласково проговорил Саймон, ─ как ты себя чувствуешь?

─ Пить, ─ прошелестел ее голос, перед глазами все плыло, и она никак не могла понять, кто перед ней.

Саймон сразу же поднес к ее рту стакан с водой и подложил руку ей под голову, помогая дотянуться, но после ее нескольких жадных глотков убрал воду. Лола нахмурилась, и неожиданная резкая боль взяла в тиски лицо. Она сделала попытку потрогать лицо руками, но правая отказалась ей повиноваться. Она аккуратно потрогала ее левой рукой, потом ощупала лицо ─ все в бинтах.

─ Битва с зеркалом окончилась вничью, ─ нарочито бодрым голосом сказал Саймон. ─ Все осколки из тебя вытащили, когда заживет, сделаешь парочку пластических операций и будешь как конфетка! Что скажешь?

Она кивнула, думая только об одном ─ хоть бы он ушел и оставил ее в покое.

─ Я позвоню твоей матери, ─ полувопросительно произнес Саймон.

─ Не нужно.

─ Но ты же не можешь…

─ Нет, ─ голос ее был тихим, но в нем слышалась непреклонная решимость.

─ Ну, хорошо, отдыхай, ─ Саймон тепло улыбнулся ей и вышел из палаты. Она в изнеможении закрыла глаза. Жизнь будет очень тяжелой для убийцы.

Глухие рыдания доносились из ее бокса, но, когда туда зашла сиделка, глаза пациентки были сухими.

* * *

Несколько раз она просыпалась и засыпала вновь. Ее мыли, расчесывали волосы, меняли повязки. Лола не сопротивлялась, но и не помогала. Вязкое, затягивающее безразличие окутало ее непроницаемым облаком. Она все слышала и понимала, но редко реагировала на что-либо. Саймон навещал ее, преувеличенно весело расписывая подробности вечеринки, которую они устроят сразу после выписки. Ему это нелегко давалось, но Лола не обращала на него почти никакого внимания. Максимумом ее реакции был кивок или короткое жесткое "нет".

Когда он зашел в ее палату в очередной раз, улыбка на его лице была ничуть не натянутой. "Случилось что-то, что его обрадовало", ─ меланхолично подумала Лола, не испытывая ни малейшего желания выяснять, что это.

Саймон подошел к ней, нагнулся и с чувством расцеловал в обе щеки. Лола лишь немного отодвинулась, ничего не сказав, но он заговорил сам:

─ Лола, мы тебя похищаем! Быстро собирайся, и бежим отсюда. Я уже все подготовили для побега, а она, ─ тут он извлек из кармана безмятежного Несса, ─ подкупила персонал.

Маленький черепах возмущенно сверкнул глазенками, явно обидевшись на очередное неоправданное причисление его к женскому полу. Лола протянула было руку, чтобы погладить малыша, но тот испуганно спрятал голову под панцирь и даже хвостик попытался втянуть. Со вздохом она отвернулась к окну.

─ Лола, вставай, ─ он обошел ее кровать и присел на корточки: ─ поедем домой…

─ Я не хочу, ─ она закрыла глаза. Он не понимает, что ей незачем туда возвращаться. В то страшное место, где каждая вещь будет напоминать ей о Доминике.

Саймон начал ее уговаривать, но бесполезно, она уже приняла решение. Через некоторое время он сдался и ушел.

* * *

Лолу как раз причесывали, когда он зашел в следующий раз. Но не один. К постели Лолы бросилась Лайза с огромным букетом цветов и начала что-то бессвязно лепетать. Лола равнодушно посмотрела на Саймона, когда он обратился к ней:

─ Тебя выписывают. Хватит разлеживаться.

Она встала с постели, отмахнувшись от сиделки, и босиком прошлась по палате, ноги не очень ее слушались, и ее покачивало. Ей было безразлично, где находиться, но с одним условием: подальше от того проклятого места, где в незапамятные времена она была так счастлива. Она наконец удостоила Лайзу репликой:

─ Я поживу у тебя.

─ Конечно-конечно, ─ пробормотала Лайза. В этот момент она была абсолютно счастлива. Этого смазливого блондинчика больше нет, а ее обожаемая Лола будет все время с ней! Чего еще можно пожелать? Лайза часто прекращала отношения, по какой-то причине перестававшие устраивать ее, но о том, что это бывает так мучительно, до встречи с Лолой и не догадывалась.

После разрыва она ходила сама не своя, все валилось из рук, и так было до тех пор, пока она не решилась позвонить ей в очередной раз. Лола внесла ее номер в “черный” список, поэтому приходилось звонить домой. Трубку взял мужчина. Сначала Лайза хотела отключиться, как обычно, но вовремя поняла, что это явно не "Никки" ─ у ответившего голос был ниже как минимум на октаву. Вот так она и узнала, что у нее снова появился шанс.

* * *

Лайза не переставала надеяться, что когда-нибудь Лола снова станет прежней. Иногда ее странное поведение пугало блондинку, а холодность часто доводила Лайзу до слез. Лола жила в полуавтоматическом режиме, как робот. Она не улыбалась, ничем не интересовалась, почти не разговаривала. Иногда Лайза, приходя домой, обнаруживала что-то разбитым, но Лола сидела настолько неподвижно, что трудно было поверить в ее причастность. И еще она пила. Лайза по собственному опыту знала, что это не в ее привычках, тем более что пила Лола слишком много. Но только в таком состоянии она реагировала на окружающую действительность, и Лайза молчала.

Как-то вечером, когда они сидели в каком-то баре, Лола внезапно повернулась и проронила всего два слова:

─ Перекрась волосы.

На следующее утро Лайза стала рыжеватой шатенкой. Она прекрасно поняла, в чем дело. Этот цвет волос ей был очень к лицу, но Лола, казалось, вообще ничего не заметила.

* * *

С каждым днем Лола все больше отдалялась от реальности, но ей как будто было наплевать на это. Она часами просиживала у окна, не меняя позы, но не замечала, что творилось вокруг. Лайза пыталась как-то растормошить ее, но ничего не получалось. Лола все глубже погружалась в себя. Иногда, когда она напивалась, ее охватывали приступы бешенства, но ярость была лишь реакцией на собственное бессилие. Только в этих редких вспышках проявлялась ее деятельная натура: все, что попадалось под руку, было разбито, разорвано, разломано. Лишь однажды Лайза присутствовала при Лолином припадке, но этого хватило, чтобы шокированная экс-блондинка отвезла ее к психотерапевту.

Лысый мужчина лет сорока с четко прорисованными бровями и хорошо поставленным голосом пригласил их садиться. Лайза неоднократно обращалась к нему раньше, ей казалось, что он сможет вывести Лолу из затянувшейся депрессии. Вкратце она обрисовала ему ситуацию.

Врач вышел из-за стола и подошел к Лоле:

─ И она не реагирует?

─ Почти никогда. Как будто меня вообще нет!

─ Мы это исправим, ─ спокойно сказал доктор Эмерсон и отвесил Лоле пощечину. Напуганная Лайза вскрикнула и бросилась к ней, но доктор жестом остановил ее:

─ Успокойтесь, я не садист. Пара синяков ─ не такая уж большая плата за лечение.

Лола взглянула на него. На ее щеке стремительно наливался красным след от его ладони. Она молчала.

─ Как Вы себя чувствуете?

Она не ответила, продолжая молча смотреть на него.

─ Вас что-нибудь беспокоит? Вам больно?

Не то, чтобы ей было больно, но какая-то смутная тревога заставила ее отодвинуться от терапевта. Он повернулся к Лайзе и попросил ее ненадолго оставить кабинет, уверяя, что ничего плохого с Лолой не случится. Он был прав. Действительно, с Лолой не случилось ничего плохого.

Как только нервничающая Лайза вышла в приемную, доктор еще раз ударил Лолу по щеке, на этот раз гораздо сильнее.

─ А теперь? Вам не больно? Возможно, Вы хотите мне что-нибудь сказать?

Нет, Лоле нечего было ему сказать. Но, когда доктор занес руку для третьей оплеухи, Лола коротко и точно ударила его ребром ладони в солнечное сплетение, а затем вышла из кабинета, не позаботившись ни о докторе, ни о растерянной Лайзе.

Резюмируя, можно сказать, что Лола поступила по-христиански: ударили по правой щеке ─ подставь левую. Про третий удар в Библии ничего не сказано.

* * *

Наркотики… Так странно: то, что никогда не притягивало ее, вдруг стало смыслом жизни. Одурманенное сознание позволяло забыть о смерти Доминика хотя бы на короткое время, и это было наивысшим благом. Она не запомнила, кто и в каком клубе предложил ей это в первый раз, но научилась интуитивно определять, у кого можно купить "кислоту". Чего-то не хватало в этих заурядных на вид лицах, и Лола четко знала, к кому надо подойти и что сказать.

Лайза терпела все. Когда действие наркотика ослабевало и Лола вспоминала о своем преступлении, ей не хватало воздуха для дыхания. Невыплаканные слезы тисками сжимали горло, вызывая похожие на астматические приступы удушья ─ Лайза специально покупала кислородные маски, немного облегчавшие это состояние. Она ухаживала за Лолой, как сиделка за тяжелобольной, но с каждым днем Лола становилась все более замкнутой и неподвижной. Ее лицо напоминало высеченный из мрамора профиль с безжизненными пропорциями. Нет нужды говорить, что никакой благодарности за свою неустанную заботу Лайза не получала, если не считать за таковую необоснованные вспышки бешенства, повторявшиеся все реже. Впрочем, тут количество переходило в качество.

Лола часто садилась за руль, будучи под кайфом. Она носилась как сумасшедшая по высокоскоростным хайвэям; но ни бешеная скорость, ни включенная на полную катушку музыка не могли приглушить постоянное ощущение пустоты, безраздельно царившее внутри нее.

"Ну, вот и все! Сегодня последний день! Мне так надоело сидеть тут взаперти! Наконец-то освобождение!"

* * *

Лола немного боялась. Доминик и его смерть впервые за долгое время отступили на второй план. Сегодня должно было осуществиться единственное желание: покинуть эту камеру ко всем чертям! В конце концов, она заслужила это, так долго пробыв за решеткой. Ее прежняя жизнь казалась ей почти сном, чем-то очень далеким и нереальным.

Она села на каменный пол, скрестив ноги. Ей надо вспомнить, "довспоминать", чтобы оставить всю свою боль в этой комнатке, очиститься от прошлого.

* * *

Она возвращалась в город из очередной поездки, намотав на счетчик около трехсот километров. Яростно сверкали огромные глаза на бледном, осунувшемся лице, руки судорожно вцепились в руль, а педаль газа была до отказа вдавлена в пол.

После аварии Саймон позаботился о ремонте ее "корвета", попутно побеспокоившись и о замене шин. Кто знает, может, они и не попали бы в аварию, если б у нее тогда стояла новая шипованная резина. Подобные мысли сводили Лолу с ума, но в трезвом виде она не могла их отбросить, как ни старалась.

На перекрестке как раз зажегся красный свет, но в тот момент Лоле было глубоко плевать на эту "светомузыку". Инстинкт самосохранения и рефлексы были притуплены гремучей смесью кокаина с "Джеком Дэниэлсом". Она не в первый раз вела себя подобным образом, и в бардачке ее машины уже лежало несколько штрафов за превышение скорости, но, естественно, это ее не останавливало.

Когда прямо перед машиной на дорогу выскочила женщина, Лола вывернула руль влево и на полной скорости врезалась в поворачивающий "бьюик". Последним, что она запомнила перед ударом, были две маленькие детские ладошки, выставленные перед перекошенным от ужаса темным личиком с копной черных курчавых волос.

* * *

Ладони с силой провели по шершавому полу, оставляя на коже десятки мелких кровоточащих царапин. Уголок рта приподнялся в саркастической усмешке: "Как же! Испытанное средство. Вот только не помогает нисколько ─ физическая боль не притупляет душевную, как ни старайся, убийца!"

* * *

Лола пролежала в больнице около двух недель с закрытой черепно-мозговой травмой. И женщина, и девочка, находившиеся в машине, погибли. Малышка умерла сразу, а ее мать ─ спустя час после аварии, все время находясь в сознании.

Как только Лола более и менее окрепла, ее арестовали. "Им следовало бы сразу убить меня", ─ думала она, опустив голову на скованные запястья. Металл наручников несколько охлаждал пылающий лоб, что было весьма кстати, врачам так и не удалось сбить высокую температуру.

Потом… она не могла вспомнить, что было потом. Смутно помнила тюремный лазарет, ей пришлось довольно долго пробыть там. После выздоровления ─ камера и ожидание суда.

Из всех посетителей ей запомнились только мама и Саймон, возможно, по той причине, что они приходили чаще остальных.

Мама все время плакала, а Лола ─ так странно! ─ безумно ей завидовала. Однажды она задала вопрос, повергший Селесту в ступор и серьезно заставивший усомниться в душевном здоровье дочери. Лола редко что-либо говорила, предпочитая просто в упор смотреть на визитера, поэтому мать, затаив дыхание, ловила каждое ее слово. И вот Лола, испытующе глядя на нее, сказала: "Мам, можно я у тебя что-то спрошу?" И, когда Селеста, глотая слезы, кивнула, с губ ее дочери сорвался странный вопрос: "Мам, а как ты плачешь? Мне так хочется, а я не могу. Может, ты напомнишь мне, как это делается?" Селеста остолбенела.

Саймон. Тот-кто-подал-идею. Лола была ему глубоко благодарна. До того ей было все равно, что станется дальше с ее никчемной жизнью, но одно его случайное замечание перевернуло все. У нее появилась Цель.

* * *

Дверь камеры отъехала в сторону. Лола с готовностью поднялась с пола. Она разочарованно вздохнула, когда обнаружила, что ее побеспокоила всего лишь Мона, принесшая завтрак. Ее последний завтрак в этом кошмарном месте! Лола с благодарностью взяла поднос и поймала грустную улыбку в ответ.

Она с аппетитом принялась за еду. Кто бы мог подумать, что ее последний день в тюрьме так изменит ее настроение! Наверное, она просто устала страдать. Горе вымотало ее морально, высосало все соки, но теперь все, хватит! Она слишком долго жила этим душераздирающим прошлым…

Она погрузилась в воспоминания и едва ли заметила, как дверь камеры открылась во второй раз и мрачного вида женщина позвала ее на выход. Лола тепло улыбнулась и ей, но женщина лишь нахмурилась и отвернулась, на что Лола абсолютно по-детски обиделась. Она понимала, что ей повезло намного больше, ведь надзирательница так и останется в тюрьме, в то время как она… Лола удивленно взглянула на вооруженного охранника, сопровождавшего их, только сейчас обратив на него внимание. Уж не считают ли они ее идиоткой, способной на побег за пару часов до освобождения? Тем более, что она прошла медкомиссию, у нее и справка есть, что она полностью вменяема. Но порядок есть порядок. Как говорил ее первый адвокат: "Закон суров, но он закон".

Ее привели в маленькую комнатку с бледно-зелеными стенами, усадили на стул. Лола бездумно обводила глазами стоящих перед ней людей, с рассеянной улыбкой отвечая на их вопросы. Потом ее ненадолго оставили в покое ─ стали что-то читать вслух настолько монотонно, что она снова сосредоточилась на воспоминаниях. Чтение было закончено, но Лола была настолько погружена в себя, что им пришлось дважды повторить свой вопрос, прежде чем она ответила: "Спасибо вам большое, ─ темные глаза лучились, ─ я так счастлива".

Инъекции были безболезненными и последние слова остались на застывших губах казненной.

─ …Лола, как ты не понимаешь? Если ты так и будешь сидеть, ничего не делая и тупо глядя сквозь меня, тебя могут приговорить к смертной казни! ─ Саймон был в ярости, пытаясь хоть как-то растормошить эту жуткую пародию на его подругу.

Она почувствовала, как внутри будто щелкнул переключатель. Безразличие уступило место жадному интересу:

─ Что ты имеешь в виду?

─ А ты как считаешь? Они же брали у тебя анализы после аварии, наркотики плюс алкоголь, да еще в дозах, способных быка свалить! Чем ты думала, Лола?

─ Не кричи, я не могу сосредоточиться…

─ Прости меня, я сам не понимаю, что несу. Но я обещаю, я все сделаю, чтобы вытащить тебя отсюда! Только не бойся и не отчаивайся, милая, все будет хорошо… Лола?

Она сидела, низко опустив голову, но вдруг резко выпрямилась, и Саймон не поверил своим глазам: пусть в шрамах, пусть исхудавшая, растрепанная и неухоженная, но это снова она! Эта азартная улыбка была ему хорошо знакома. Точно так же сверкали ее глаза, когда нужно было уговорить особо привередливого клиента сделать крупный заказ. Саймон не мог вспомнить, когда она так улыбалась в последний раз.

─ Лола…

─ Саймон, душа моя, немедленно свяжись с мистером Арчером!

Он облегченно вздохнул, до сих пор она упрямо отказывалась от встреч со своим адвокатом. Она решила бороться, слава Богу!

Вряд ли Саймон возносил бы благодарственные молитвы, если бы знал, за что именно Лола решила бороться.

Лола мерила шагами камеру, похлопывая кончиками пальцев себя по плечам. Только не ошибиться, ─ если она все сделает правильно, то есть шансы на высшую меру наказания. Нужно, чтобы все прошло как по нотам, Саймон прав: нельзя сидеть сложа руки. До этого у нее не было судимостей, характеристики будут хорошими, она слишком законопослушная. Нет, надо приложить усилия, просто так ее никто не казнит! Схема действий понемногу вырисовывалась.

Сидя в ожидании юриста, Лола внутренне распекала себя за глупость: она не слишком задумывалась над будущим, но представляла его себе как неизмеримо долгую череду лет за решеткой. Она заслужила это своими чудовищными действиями. У нее сводило скулы от злости на саму себя каждый раз, когда она вспоминала личико маленькой девочки, которая никогда уже не вырастет. Так что она не протестовала против хотя бы и пожизненного заключения. Что с того? Не все ли равно, где находиться? Но если появился шанс избавиться от этой сосущей пустоты внутри ─ им обязательно нужно воспользоваться!

Возвращаясь в камеру, Лола чувствовала себя усталой, но довольной. Адвокат не задавал лишних вопросов и обещал выполнить все поручения как можно скорее. Все складывалось удачно.

Во-первых, ее имущество. После смерти Доминика Лола переписала дом и машину на Саймона, как только вышла из больницы. Тогда почему-то ей это казалось единственно правильным решением. Ее мама была обеспеченной женщиной, а Саймону деньги были гораздо нужнее. Кроме того, он взял на себя расходы на ее лечение, и Лола чувствовала себя обязанной. Она подняла руку и слегка коснулась шрамов на лбу. Пепел к пеплу, шрамы к шрамам… Она не захотела пластических операций, хотя следы от аварий и разбитого зеркала портили ее лицо. Но разве есть смысл во внешней красоте, когда внутри ты ─ монстр?

Ей очень повезло с покупкой дома. Тогда она стояла перед выбором ─ либо полностью обставленный дом в кредит под микроскопические проценты, либо практически нежилое помещение с голыми стенами, но зато свое. Лола выбрала второе, предпочитая обставлять дом в соответствии с собственным вкусом. А машину ей подарила мама. Теперь Саймон продаст это без проблем; эти деньги плюс ее сбережения "на черный день"… Лола невесело усмехнулась ─ куда уж чернее! Должно хватить.

* * *

Сол Арчер пытался возражать против Росса Джонсона, которого Лола выбрала для защиты ее в суде, но безуспешно. Лола твердо стояла на своем. На следующий день "самый отвратительный человек Нью-Йорка" встретился с ней.

Когда Лола вошла в комнату, он нетерпеливо барабанил пальцами по столу. Лола кратко изложила свои пожелания и наблюдала, как удивленно поднимаются ухоженные брови. После небольшой паузы Джонсон откашлялся и начал:

─ Я правильно Вас понял..?

─ Естественно, ─ перебила Лола, ─ что тут непонятного? Мне нужен именно смертный приговор. Это что, невозможно?

─ В принципе, нет ничего невозможного, ─ раздраженно откликнулся Росс, ─ но зачем Вам это? Я хочу сказать…

─ Меня не интересует Ваше мнение, ─ снова не дала ему договорить Лола, ─ я спрашиваю, возьметесь ли Вы за мое дело?

─ Понимаете, ─ адвокат приосанился, ─ я могу добиться любого приговора, но такой исход дела повредит моей репутации.

─ Насколько мне известно, Вашу репутацию в глазах общественности не сделает хуже даже ритуальное поедание младенцев, а что касается Ваших клиентов ─ предлагаю компромисс: я подпишу все необходимые бумаги, чтобы обелить Вас с профессиональной точки зрения. Что скажете?

─ Меня беспокоит один вопрос… ─ адвокат прикоснулся пальцами к виску.

Лола рассмеялась:

─ Не сумасшедшая ли я? Что ж, давайте проведем экспертизу.

─ Давайте, ─ кивнул юрист, ─ тем более что ее все равно необходимо провести, если Вы хотите попасть на электрический стул, а не в сумасшедший дом.

─ Соберите информацию о погибших, ─ ее лицо болезненно исказилось, но тут же снова стало безмятежным. ─ Быть может, найдется какая-нибудь душещипательная подробность, которая настроит присяжных против меня.

─ Я знаю, что предпринять, не учите меня работать. Я читал протоколы: Вы были здорово "под кайфом", это тоже нам на руку.

─ Да уж, со всеми этими законами против наркотиков… Как бы там ни было, я рассчитываю на Вас.

─ Не волнуйтесь, я позабочусь о Вашей смерти, ─ саркастически сказал адвокат. ─ Последний вопрос: не легче бы было просто покончить с собой?

─ Не легче, ─ отрезала Лола, вставая с жесткого стула. И, уже выходя, бросила Россу через плечо: ─ Если бы я могла, то уже давно сделала бы это.

* * *

Суд дался ей нелегко. Медэкспертиза на ее вменяемость заставила ее потерять много сил: Лола очень старалась подтвердить свое душевное здоровье, но масса тестов, вопросов и анализов истощили ее. Колоссальным усилием воли она держала себя в руках, тщательно обдумывая свои ответы и контролируя поведение.

Она строго-настрого наказала Саймону любым способом не допустить ее мать на рассмотрение дела. Лола преследовала двойную цель: удалить их обоих. И задумка ее была такой ─ Саймон скажет Селесте, что по ходатайству адвоката заседание переносят на неделю, и займется вместе с ней продажей дома. Сначала Саймон был категорически против того, чтобы самому пропустить суд, но Лола умела быть очень убедительной, когда хотела.

Итак, основная проблема была решена, в их присутствии Лола вряд ли смогла выполнить свою первоочередную задачу ─ убедить присяжных, что она бессердечная сука-наркоманка, холодная самоуверенная стерва-убийца.

Росс давал ей последние наставления ─ как держаться, что говорить, предупреждал о подставных свидетелях. Лола покусала губы, чтобы к ним прилила кровь, и потерла пальцами веки, чтобы сильнее блестели глаза. Из мелочей складывался образ. Она спокойно дала надеть на себя наручники и прошла в зал с гордо поднятой головой, не обращая внимания на слабый шепот, поднявшийся при ее появлении. С презрительной гримасой оглядела зал ─ Росс говорил, что там есть и подсадные утки, которые в нужный момент накалят страсти ─ и присяжных. Она приготовилась к своей последней битве.

Во время заседания дважды силы покидали ее, но она добилась желаемого эффекта: расистские высказывания, нецензурные выражения и откровенная грубость сделали свое. Кроме того, подлили масла в огонь и мелочи, которыми Лола как хороший дизайнер усовершенствовала свой последний проект. Росс помог ей, действуя как профессиональный актер, ─ Лола считала, что особенно ему удалось отчаяние при оглашении приговора. Восемь часов шла пытка и только в камере Лола смогла расслабиться.

В суде на реплику "мы просто хотим Вам помочь" она ответила: "Если бы вы действительно хотели мне помочь, то дали бы дозу". Тогда, после пережитого стресса, она не отказалась бы от этого. Именно в тот момент она начала подвергать свое тело физическим нагрузкам, которые не прекращала до последнего дня заключения. Старательно прогоняя из головы все мысли о погибших из-за нее людях, она сосредотачивалась на подсчете бесчисленных упражнений. Чтобы не думать о Доминике, она качала пресс до изнеможения, лежа на голом полу.

Ей дали шесть месяцев отсрочки исполнения приговора с возможностью подать апелляцию, но как только Джонсон заикнулся об этом, Лола пригрозила, что убьет кого-нибудь прямо здесь, и он, откланявшись, оставил ее наедине с самой собой. Лола передала прощальное письмо матери и короткую записку для Саймона и оборвала все отношения с внешним миром, отказываясь видеть кого бы то ни было.

Ей нужно было остаться одной: убийца единолично должен отвечать за свои преступления. Но полного одиночества она так и не добилась. Доминик незримо присутствовал в каждой минуте, прожитой ею, вплоть до последнего вздоха.