Недетская сказка (джен)

Они вошли в замок, прошли через пустой зал, темный и холодный, и вошли в комнату.

— Я очень устала, и хочу есть, пусть это будет гостиная, — сказала Волшебница.

Рыцарь просто кивнул в ответ. Гостиная тоже получилась очень странная. Например, в ней было два камина. Один, как в замке у Рыцаря, а второй — как у Волшебницы, с фотографиями на каминной полке. Правда, стояли они рядом. И Волшебница с Рыцарем сидели рядом в креслах, он — в кожаном, она — в обитом шёлком в полоску, с вышитой хризантемами подушкой. Но Волшебница всё равно смотрела в камин Рыцаря. Они пили чай из разных чашек, да и чай у них тоже был разный, хотя налили они его из одного чайника. Но об этом знаем только мы с тобой, мой дорогой.

— Ну и что же нам делать дальше? — спросила Волшебница.

— Даже не представляю. Я думал, тут надо будет завоевывать этот яд. Победить кого-то. А тут никого нет. И где искать — неизвестно.

— Кого победить?

— Например, великана, или злого волшебника. Или хотя бы убить дракона.

— Дракона, мой дорогой, — заметила саркастически Волшебница, — надо было убивать сразу, до того, как мы подошли к реке.

— Тут можно задержаться на пару дней, а потом продолжить путь. Можно будет хорошо отдохнуть, здесь есть всё, что нужно для этого.

— Мне не нравится тут, — ответила Волшебница. Но Рыцарь просто повторил, что надо отдохнуть, ведь она устала, поставил чашку на стол и вышел из гостиной. Мне тоже не нравится тут, мой дорогой. Мне вообще перестало нравиться всё, что происходит.

Сказка начиналась так весело и солнечно, а сейчас в ней зябко и страшно. Но я втисну замёрзшие руки между колен, сглотну свой страх поглубже, и продолжу её рассказывать, потому что я всё ещё надеюсь, что она закончится хорошо. Волшебница осталась сидеть в гостиной, только придвинулась поближе к камину, вертела в руках чашку и думала, что утром попробует объяснить Рыцарю, что надо быстрее искать то, за чем пришли сюда, и быстрее возвращаться домой. А Рыцарь решил пройтись по замку, привести мысли вы порядок.

Скажу прямо, Рыцарь уже начал сомневаться, нужен ли ему этот яд. В голове вертелись слова кошки, но виду он не показывал, и с Волшебницей говорить на эту тему не хотел. В конце концов, яд — не единственная цель этого приключения. И вот он шёл, думая о своём, открыл какую-то дверь и оказался в мрачной комнате, освещённой свечами, но и этого вполне хватило, чтобы разглядеть, что это спальня. Очень впрочем, странная. Стены и пол из чёрного мрамора, с высоким потолком, тоже мраморным, чёрным, с белыми прожилками, 6 окон, точнее — 6 закрытых ставень. В противоположном от двери углу — эбенового дерева кровать, витые столбики, чёрное покрывало. Словно в какую— то комнату, ещё не понятно для чего отделанную, может оружейную, может библиотеку, эту кровать случайно занесли и поставили. Хоть было ещё не поздно, всё-таки Ивэйн решил прилечь отдохнуть, не раздеваясь, и даже не снимая ножны с клинками, просто упал с размаху поперек кровати лицом вниз. Но сон накрыл его внезапно. Я не знаю, мой дорогой, что ему снилось? Я бы хотела, чтобы ему снилась Роза. Но он так устал, наверное, ему не снилось ничего.

Волшебница сидела с чашкой у камина очень долго. Потом поднялась и вышла из гостиной искать себе спальню. Её комната оказалась почти такая, как у неё дома, разве что кровать была круглая, она давно мечтала полежать на круглой кровати. Она присела на край, стала вынимать шпильки из волос… Было совершенно непонятно, в какую сторону ложиться головой. Ей снилось, как из центра её круглой кровати вырастает дерево, а на нем — чайный чашки, как цветки, и блюдца, как листья, они позвякивали над головой, и Роксана думала во сне, что если открыть окно, то ветром они побьются друг о друга. Кошка, которая с отсутствующим видом валялась под туалетным столиком, сказала голосом дракона: «Ещё год такой жизни с кустом, и он начнет подметать у себя под ногами, прежде чем шагнуть, как буддийский монах». Откуда кошка могла знать о буддийских монахах? «Ещё год такой жизни рядом с кустом, и он начнет везде ходить с лейкой вместо клинков. Тоже мне рыцарь!» — повторила кошка, сорвала с ветки чашку и стала наливать чай из кувшина для умывания. И Роксана проснулась. Было ранее утро. Она медленно одевалась. Просто она не знала, что делать дальше. Вот она войдет в гостиную, там Рыцарь. И надо что-то делать дальше. Куда-то идти, где-то искать.

В гостиной никого не было, только накрытый для завтрака стол. А может, оно и к лучшему, что Рыцарь все ещё спит? Можно налить крепкого душистого кофе, разрезать теплый круассан, положить в середину тающее сливочное масло и ложку горьковатого апельсинового джема, откусить, глотнуть…и никто не скажет, что это вредно! Она спустилась с крыльца. Было туманно. Казалось, что страна стала меньше. Границы этой странной земли терялись в дымке. Она шла, и туман раздвигался перед ней, выплывали кусты и трава, далекие очертания деревьев.

Ты замечал когда-нибудь, мой дорогой, что, выходя на улицу в туман, или в мелкий дождь, или в неясный осенний снег, попадаешь в удивительный мир, ограниченный ближайшими домами или вон теми высокими деревьями? Словно за ними и правда ничего не существует, этот серый бесшумный хаос укрыл все, что раньше было миром, и продолжает стирать, поглощать твой мир, смотри, мой дорогой, вот он накрывает верхушки близких деревьев. Но если идти вдоль по улице, границы мира расступаются, улица продолжается, словно это ты двигаешь её своими шагами, продлеваешь существование своим дыханием, определяешь её своим взглядом. Только не оглядывайся назад, мой дорогой, никогда не оглядывайся назад. Ты увидишь, что за твоей спиной мир крадется вслед за тобой, желая держаться поближе, отступает под натиском серой пелены. Это ты несёшь в себе небольшой источник силы, ограждающий город от несуществования ровно на протяженность твоего взгляда. И что же там, откуда ты ушёл? Что с этими домами, деревьями, с этими людьми, мимо который ты только что проходил? Ты ушёл и оставил их без защиты перед наступающим небытием. Их больше нет.

Она шла по незнакомой стране, рассматривая кусты и деревья, вырастающие из тумана.

— Гуляете, хозяйка? — это дракон возник перед нею так неожиданно, что она даже вздрогнула. Это было забавное зрелище — торчащая из ниоткуда шея с головой. И тогда Волшебница всё же решила, наконец, туман развеять. И дракон медленно проявился перед ней. И он был ослепительно синего цвета, а стоящий неподалеку единорог — сиреневого. «Как тут все быстро»,— снова удивилась она, — «может, стоит просто пожелать этот яд?». И она протянула руку над травой и подумала о волшебном превращении розы. Трава раздвинулась, и под ней появился чуть-чуть испачканный в песке флакон, розовый, с золотой крышкой. Дракон и единорог вытянули шеи и почти касались друг друга головами. Она подняла флакон, открыла осторожно, понюхала. Пахло розами. Но это было вовсе не то. Она сразу поняла, что это просто обман.

В это утро она пожелала и нашла штук десять разных флаконов. И все они были — обман. С наступлением вечера Роксана уже стала волноваться. И решила искать Рыцаря в этом запутанном дворце. Вообще-то, мой дорогой, найти кого-то, даже если ты не знаешь где он, не так уж и трудно, если конечно, всё вокруг остается на месте. Надо просто идти «по волчьему следу». Сначала нужно точно представить — кого или что ты хочешь найти, а потом перестать думать и начать двигаться. И ты обязательно найдёшь того, кто тебе нужен, или то, что ты потерял. И Волшебница пошла по длинным коридорам, открывая все попадающиеся на пути двери. И, конечно, нашла нужную. И ничего удивительного! Я сама столько раз так делала, мой дорогой, ходила «волчьей тропой». Сначала Волшебница тоже подумала, что Ивэйн мёртв. Он лежал поперек кровати ничком, откинув в сторону правую руку, а левую неловко подвернув под себя. В свете этих странных чёрных свечей его волосы казались пепельно-серыми. Роксана подошла и прислушалась, наклонившись. Рыцарь тихо дышал. Она потянула его за плечо, но не смогла перевернуть, ей мешали клинки. Тогда она приподняла его, просунув руки под грудь, он был такой легкий, нащупала пряжку, расстегнула и осторожно сняла перевязь с ножнами. Теперь можно было перевернуть его на спину. Он был бледен, губы сжаты, и брови тревожно нахмурены, на лбу поперечная морщинка. Он опять казался старше и печальнее. Она подвинула его на кровати, чтобы ноги лежали удобнее, потянула с противоположного края постели шёлковую подушку под голову, и накрыла его плащом. «Так долго спит. Он очень устал. Я не стану его будить», — решила Волшебница, смотрела некоторое время ему в лицо, убрала влажную прядь со щеки, погладила пальцами нахмуренный лоб, он в ответ вздохнул и повернул голову в её сторону. Потом подумала немного и положила сверху на плащ свою шаль.

У дверей она оглянулась и опять посмотрела на Рыцаря. Его лицо смутно белело в полумраке, в серебряном свечении волос на чёрном шелке. Она посмотрела и бесшумно закрыла за собой дверь.

В замке было тихо, ужасающе тихо. Она прошла анфиладами комнат и вышла на крыльцо. На её карманных часах было уже девять, и она знала, что сейчас вечер. Луна и солнце стояли в небе и слабо светились звезды.

— Айрин! — негромко позвала она, ей, почему-то казалось, что, громко крича, она разбудит Рыцаря.

— Аюшки? — дракон высунул голову из-за угла.

— Что ты делаешь? — ей хотелось поговорить с кем-то, она как-то неуютно себя чувствовала.

— Ем! — радостно сказал дракон.

— Ты желаешь себе дичь? — Волшебница спустилась с крыльца и быстро пошла к Айрину, она была рада, что дракон близко и что можно наконец-то с кем-то поболтать.

— Нет! Тут можно просто захотеть мяса и оно само появляется. Уже готовое, без шерсти или перьев, даже жареное, если хочешь, любое! А Илф, он такой смешной, он помешался на всяких экзотических фруктах! Кажется, он даже сам выдумывает названия, таких просто никогда раньше не было, и они появляются, представляешь?!

Дракон был оживлен, но Волшебница поняла, что говорить с ним можно только о еде. Поэтому она пожелала им всем приятного аппетита и вернулась в замок. Можно было придумать и пожелать ужин, или книгу, или новое платье, тут это было гораздо проще, чем дома. Но невозможно нигде, даже тут, с помощью любого волшебства, придумать себе собеседника. Есть не хотелось, читать не хотелось. Она пожелала ещё несколько раз яд. И нашла ещё несколько флаконов, опять лживых. Хотелось, чтобы Рыцарь проснулся и вошёл в гостиную. Он был малоразговорчив, он был упрям, он отвечал только на те вопросы, на какие считал нужным, но она сейчас была согласна даже не говорить, а просто молчать рядом с ним.

Мне даже кажется, мой дорогой, что говорить можно с кем угодно, с любым человеком, или даже не с человеком, но очень редко находится кто-то, с кем рядом удобно и тепло молчать. Потому что за словами так легко прячется любая ложь, а молчание бывает так красноречиво.