Valentine Encounter — Встреча в День святого Валентина (гет)

— О черт, — пробурчал Рон.

Он только что наполнял шампанским бокал своей спутницы и на секунду замер. Взгляд его был прикован к чему-то за спинами двух молодых девушек, сидевших с ним за одним столом: Ханны Аббот, весьма привлекательной однокурсницы с Пуффендуя, которая и была, собственно, его девушкой, и Гермионы, чей удивленный взгляд был сейчас прикован к лицу Рона.

— Что такое, Рон? — спросила она.

Гарри, сидевший напротив девушек, рядом с Роном, поднял глаза от меню и проследил за взглядом Рона. Гермиона, внимательно изучавшая теперь выражение лица Гарри, заметила, как тот буквально застыл на месте... Тот, кто плохо знал Гарри, вероятно, и не заметил бы этого, но только не Гермиона. Она уже хотела было обернуться, чтобы понять, что же так поразило "её мальчиков".

— Стой! — тихо велел ей Гарри. Гермиона вопросительно посмотрела на него. — Только что вошёл Малфой, — объяснил он, — и вроде пока он нас не заметил. Так что лучше не оборачиваться и не пялиться на него.

Последнее замечание адресовалось скорее Рону.

— Мы уже давно не школьники и должны вести себя, как подобает взрослым, воспитанным людям. Будем надеяться, он тоже это понимает. Ладно?

Рон наконец оторвался от Малфоя и с крайне рассерженным видом пробурчал:

— Из всех людей на планете я меньше всего хотел бы сейчас видеть его.

— Он... — Гермиона запнулась, почувствовав, как цепенеет все её тело. — Эм, — она нервно сглотнула, — с ним кто-нибудь есть?

Гарри бросил на неё подозрительный взгляд и нехотя ответил:

— Да... Вроде, Паркинсон... хотя, постой, она же теперь тоже, кажется, Малфой.

— Какое счастье, — проворчал Рон, — давайте, ещё, нам нужно больше гнусных, омерзительных Малфоев! Вон, гляньте-ка, как "Маэстро Д" ластится ко всем подряд — просто тошнит!

Гарри, Рон, Гермиона и Ханна прекрасно проводили время — по крайней мере, несколько минут назад, до этой неожиданной встречи — за одним из лучших столиков в новом шикарном ресторане магического Лондона «Аберфорт». Сегодня был канун Нового года, и забронировать столик было практически невозможно. Здесь собрались лишь сливки волшебного общества. А потому не было ничего удивительного в том, что Драко Малфой выбрал именно этот ресторан, — который недавно был описан Ритой Скитер как «роскошное местечко, где можно отведать неплохие блюда», — чтобы привести сюда свою новоиспеченную жену.

Гермиона сидела неподвижно, словно статуя, замерев, как олень, ослепленный светом фар. С одной стороны, она испытывала безумное облегчение от того, что не видит Драко, а с другой, боролась со жгучим желанием развернуться и посмотреть и на него, и на его жену. И это желание лишь усилилось, когда Рон, закатив глаза, громко фыркнул:

— Прекрасно! Он нас заметил и теперь пялится в нашу сторону.

А затем, снова глянув куда-то за спину Гермионы, он и вовсе скривился — на лице промелькнуло выражение детского разочарования и обиды. И теперь Гермиону интересовало лишь одно: насколько близко от неё сидит Драко Малфой.

Итак, ужин в компании друзей, который задумывался как безудержное веселье в канун Нового года, обернулся для неё сущей пыткой. «Почему именно сейчас? — с тоской подумала Гермиона. — Почему именно здесь?»

Бесспорно, это была жуткая несправедливость. Однако Гарри и Рон, видимо, уходить не собирались — так же, как и Малфой. А судя по взглядам Рона, которые он то и дело кидал через плечо Гермионы, Драко сидел совсем рядом. Гермиона мечтала о том, чтобы сейчас же, сию же минуту убежать прочь из этого заведения — успев, конечно же, по пути глянуть на миссис Малфой. Однако она не могла себе этого позволить: нельзя было дать Гарри и Рону понять, что присутствие Малфоя влияет на неё настолько, что она готова тут же бросить всё и даже сорвать этот долгожданный ужин — они забронировали стол ещё месяц назад. Друзья имели бы все основания поинтересоваться, что же было в их с Драко школьных отношениях такого, что теперь он имеет на неё такое странное воздействие. Тем более, что сейчас она его даже не видела.

Поэтому Гермионе ничего не оставалось, кроме как смириться и продолжить терпеть эту пытку дальше.

Мало-помалу Гермиона смогла взять себя в руки и хоть немного расслабиться. Ханне даже удалось в итоге вовлечь её обратно в разговор: надо отдать ей должное, эта девушка была намного более интересным и разносторонним собеседником, чем казалась на первый взгляд. Гермиона надеялась, что их с Роном отношения продлятся дольше пары месяцев... Ханна ему отлично подходила, и, возможно, Рон и сам это когда-нибудь поймёт.

К тому времени, как подали десерт, Гермиона была уже так увлечена болтовнёй с Ханной, — они наперебой обменивались историями, делились впечатлениями о своих новых должностях, обсуждали разные сплетни о бывших сокурсниках, о том, кто куда устроился и, естественно, кто с кем встречался, — что практически забыла о том, что Драко Малфой всё ещё сидел где-то неподалёку, буквально за её спиной.

Практически.

Она также чуть не упустила момент, когда Рон наклонился к Гарри, который сегодня казался непривычно нервным и непрерывно гонял вилкой еду по тарелке, едва притронувшись к ней. «Неужели его так взволновало присутствие Драко?» — промелькнуло в голове Гермионы. Рон негромко пробормотал Гарри на ухо:

— Дружище, ты уверен, что хочешь сделать это сейчас? Даже несмотря на то, что он здесь?

Гермионе все же удалось расслышать невнятное бурчание Рона. Она тут же перевела взгляд на Гарри, чувствуя, что намечалось нечто серьёзное — нечто посерьёзнее простого дружеского ужина в канун Нового года. Так что же? Сердце её забилось чаще, ибо в голову ей пришла одна мысль... Но нет... Он, конечно же, не собирался...

Собирался.

Их взгляды встретились, но Гарри тут же отвёл глаза и сердито глянул на Рона.

— Спасибо, Рон, — пробурчал он. — Может, ты вообще сам это сделаешь, раз уж у тебя язык за зубами не держится?

Рон поднял взгляд на Гермиону, испугался, заметив, с каким вниманием она следила за их разговором, и тут же поник.

— Прости, друг, — щёки Рона залились стыдливым румянцем.

Гарри снова глянул на Гермиону, запустил пальцы в непослушные волосы — жест, так болезненно напоминающий Драко в моменты усталости или смятения, — и робко улыбнулся.

— Я хотел дождаться боя часов, — сказал он, — но на кой чёрт!

«О, Мерлин, — с ужасом подумала Гермиона, — он и правда хочет... Он собирается... Черт, прямо на глазах у Драко... Что, что мне делать, Мерлин, помоги!»

И это случилось. Гарри поднялся со своего места, подошел к Гермионе вплотную и опустился на одно колено. В этот момент все разговоры в ресторане стихли. Повисла тишина, неколебимая ни единым вздохом, и Гермиона физически почувствовала на себе взгляд десятков пар глаз — не каждый день удаётся сходить в ресторан, а уж тем более в такой шикарный, как этот, да к тому же ещё и увидеть, как мальчик-который-выжил делает предложение.

Гермиона едва дышала. Руки сами по себе взметнулись в воздух: одной прикрыла рот, другую прижала к сердцу. В ушах зазвенело. Гарри делал ей предложение, а всё, о чём Гермиона могла думать, так это о том, что сейчас испытывает Драко, сидя где-то за её спиной.

«Так нельзя, — упорно повторяла про себя Гермиона, — это несправедливо по отношению к Гарри. Это никоим образом не касается Драко-блять-Малфоя и его драной жены. Это касается только тебя и Гарри, это ваш момент. Гарри — отличный парень. Он очень тебе подходит. Так соберись! Сконцентрируйся на Гарри. На Гарри!»

Гарри в этот момент с горящим взором обращался к Гермионе:

— ... уже очень долго, мы дружим уже семь лет, и я так сильно люблю тебя, что порой меня и самого это пугает. Ты лучшая девушка, которую я когда-либо встречал: смелая, красивая, добрая. Я нашёл в тебе родную душу, я словно вновь обрёл семью и дом. Я не знаю, что уготовлено нам будущим, — Гермиона нервно сглотнула. Гарри явно имел в виду пророчество, о котором он рассказал им с Роном ближе к концу седьмого курса. — Но я точно знаю, что моё будущее без тебя немыслимо. Гермиона, ты выйдешь за меня?

Пару секунд Гермиона просто молча глядела на него, совершенно сбитая с толку. В его зеленых глазах читалась такая беззащитность, что... Черт возьми, да, она любила его, если бы потребовалось, она, не задумываясь, пожертвовала бы собой ради него. Так почему же, если она готова отдать жизнь за него, она не может отдать свою жизнь ему? Гарри никогда не ранит её и не предаст, она будет всегда защищена, всегда любима — а если подумать, что еще нужно?

Гермиона даже не почувствовала, как по щекам покатились слезы, пока Гарри, не поднимаясь с колен, заботливо не вытер их.

Она же в свою очередь осторожно обхватила его лицо ладонями, открыла было рот, чтобы ответить, но с губ её сорвался лишь громкий всхлип. Гермиона тут же подавила его, почти задыхаясь от подкативших к горлу рыданий. Кое-как совладав с собой, она наконец смогла улыбнуться сквозь слёзы и выдавить:

— О, Гарри... Мерлин, конечно, да, я согласна!

Ресторан взорвался аплодисментами, а Рон вскочил со своего места и велел подать всем шампанского за его счёт — мог себе позволить, ведь, будучи профессиональным игроком в квиддич, он неплохо зарабатывал.

* * *

Гермиона вышла из дамской комнаты, более-менее взяв себя в руки. По крайней мере достаточно успокоившись, чтобы сдержанно попросить Гарри отвести её домой. Она сбежала в уборную спустя несколько минут, как дала ответ. Ей просто необходимо было остаться одной хоть на минуту, собраться с мыслями, взять себя в руки. На деле же она лишь пала еще ниже, рассыпалась на тысячу осколков, заперлась в кабинке и горько проревела целых десять минут. Наконец слёзы иссякли, и глаза её стали абсолютно сухи, хоть и слегка покраснели. Но ничего, ведь все девушки плачут, когда им делают предложение, да? Это же такой эмоциональный момент.

Конечно. Так и есть.

Это был крайне эмоциональный момент, а она не любила, когда эмоции брали верх над разумом. Ей просто нужно вернуться домой, в спокойную, тихую квартиру и собраться с мыслями. Гарри поймёт — он знал её слишком хорошо.

Гермиона бросила взгляд на кольцо, красовавшееся на её пальце. Оно было украшено бриллиантом, по размерам лишь немного уступающим бриллианту Панси. Предательский голос где-то на задворках сознания тихо шепнул: «А так ли хорошо он тебя знает, если выбрал кольцо диаметрально противоположное твоему вкусу?» Гермиона тут же отогнала эти мысли прочь. Обручальное кольцо с бриллиантом — это нечто вроде традиции. Гарри просто любил следовать традициям, вот и все, что в этом, черт подери, предосудительного? Это кольцо не делало Гермиону его собственностью, это был лишь символ любви и уважения... И оно стоило в десять раз дороже того кольца с опалом, которое ей подарил Драко, вне зависимости от того, с какой тщательностью Малфой искал тот камень.

Гермиона решительно расправила плечи. Пора было возвращаться к своему жениху и идти домой. Гермиона лишь надеялась, что Драко с женой уже ушли: она очень не хотела бы увидеться с ним по дороге. Она не хотела бы увидеть его реакцию.

* * *

Драко не ушёл.

Это вскоре стало понятно. Ресторанный зал и уборную соединял небольшой коридор, скрытый от взглядов посетителей. Стоило Гермионе сделать пару шагов, как кто-то подкрался к ней со спины, возникнув словно из ниоткуда, и крепко схватил её. Одной рукой он зажал ей рот, другой же крепко обхватил за талию, и не успела Гермиона и пискнуть, как её потащили в дальний конец коридора, а оттуда в небольшой закуток для персонала — ещё более узкий коридор, ведущий на кухню.

Драко резко прижал её спиной к стене и крепко схватил за оголённые плечи, удерживая на месте, — для сегодняшнего ужина Гермиона выбрала темно-синее платье со смелым декольте и открытыми плечами, и на секунду она испугалась, что от такой жёсткой хватки у неё останутся синяки.

Гермиона подняла на Драко взгляд, полный негодования, однако кричать не стала. Всё равно бесполезно: в зале гости начали обратный отсчёт до наступления Нового года, а потому её крик никто бы не услышал. Драко выбрал самый удачный момент для разговора наедине — пусть даже и такого нежеланного.

— Малфой, — Гермиона буравила его тяжёлым взглядом, — отпусти меня. Сейчас же.

Драко лишь покачал головой. Он продолжал крепко сжимать её плечи, но в глазах его не было злости или гнева. Лишь глубокая грусть и... Что это? Неужели он чувствует себя преданным? Неужто он настолько лицемерен?

— Нет, — голос его был абсолютно безжизненным. — Ты его не любишь. Ты не можешь выйти за него. Не можешь.

На секунду Гермиона даже дара речи лишилась от негодования, буквально не поверив своим ушам.

— Ты... Ты... Да как ты смеешь?! — наконец выпалила она. — После того... того, что ты... После того, как ты поступил со мной... Ты смеешь ещё указывать мне, как жить?! Я не собираюсь всё это выслушивать! Отпусти меня сейчас же!

Драко лишь на мгновение опустил голову и снова посмотрел на Гермиону. На лице его читалась странная решимость.

— Нет, до тех пор пока ты не снимешь это блядское кольцо. Ты совершаешь ужасную ошибку, Грейнджер. Я не позволю тебе это сделать.

Негодование Гермионы сменилось настоящим бешенством. Щеки её залились ярким румянцем.

— Я никогда его не сниму, — отрезала она. — Как ты вообще можешь стоять здесь и требовать от меня что-либо, когда... так лицемерно... Да ты понятия не имеешь, что я чувствую к Гарри. Я люблю его, Малфой, уже много лет. С тех пор, как мне было одиннадцать.

— Нет, не любишь, — неумолимо отрезал Драко, и, что самое ужасное, в глубине души Гермиона прекрасно знала, что он прав.

И это было чертовски больно.

Твою мать, как будто он причинил ей ещё недостаточно боли!

— Гарри — прекрасный человек, — холодно ответила Гермиона. — И он обеспечит мне достойную жизнь.

— Я мог бы обеспечить тебе достойную жизнь.

— Ты предложил мне жизнь шлюхи! Гарри и в голову бы не пришло предложить мне такое, он слишком высоко меня ценит. Малфой, просто убирайся. Я сделала свой выбор. Тебе никогда не стать и вполовину таким же достойным человеком, как Гарри!

После этих слов Драко мгновенно разжал руки, словно её кожа внезапно обожгла его. Он отступил на шаг, и Гермиона явственно увидела боль, промелькнувшую в его глазах. В следующее же мгновение она пожалела о том, что сказала: её последние слова явно задели его за живое.

Защитная реакция не заставила себя долго ждать. Взгляд Драко стал холодным и отстранённым, а губы сжались в жёсткую линию.

Гермиона, немного смягчившись при виде боли на его лице, тут же снова ожесточилась. С садистским удовольствием она продолжила говорить, подбирая слова побольнее, задевающие за живое; ей безумно хотелось пробить эту стену отрешённости, которую Драко так быстро и умело выстроил между ними.

— Теперь Гарри — вся моя жизнь, — пылко продолжала Гермиона. — Я не хочу тебя больше видеть и вряд ли когда-нибудь захочу. Мне ничего от тебя не нужно, Драко Малфой, ни твоих денег, ни твоего дома, ни твоей любви...

— Ну что же, прекрасно, Грейнджер, — прервал её Драко, по старинке начав растягивать слова. Его глаза больше напоминали холодную сталь. — Поскольку свою любовь я тебе и не предлагал. Ты нужна мне была лишь для одного, и я даже готов мужественно признаться: я всё ещё хочу от тебя лишь одного. Но пусть будет по-твоему, ибо вся эта история "ой-я-маленькая-испуганная-девственница" начала действовать мне на нервы.

Драко развязно, не скрывая похоти, оглядел её с ног до головы.

— Кстати, — непринуждённо бросил он, наклонившись вперед и опершись ладонями о стену позади Гермионы, заставив её таким образом замереть на месте точно так же, как тысячу лет назад он сделал в одном из классов Хогвартса, ещё до того, как подарил ей дом, до того, как всё полетело к чертям. — А ты уже отдалась шрамоголовому? Ты утверждаешь, что я пытался сделать из тебя шлюху, так, может, ты уже сама ей стала?

Гермиона почувствовала, как тошнота подкатила к горлу, а глаза защипало от слёз.

— Какой же ты мудак, — прошептала она.

Гермиона вскинула было руку, чтобы влепить ему затрещину, — видит Мерлин, он сам напросился! — но Драко схватил её за запястье и резко прижал её руку к стене, не давая пошевелиться.

— Ну так? — надавил он.

— Нет, — выпалила Гермиона.

Она готова была поклясться, что в глазах Драко промелькнула быстрая, едва заметная искорка облегчения.

«Он всё ещё считает меня своей собственностью, — гневно подумала она. — И лишь поэтому не желает ни с кем меня делить».

Дерзко глядя ему в глаза, Гермиона бросила:

— Не считая всяких... развлечений с языками.

Драко со свистом вздохнул, словно она только что дала ему под дых. Серые глаза гневно сверкнули: они больше не казались холодными и безучастными. Теперь они казались опасными. Драко выглядел достаточно взбешённым, чтобы даже... убить. Гермиона постаралась вырваться, но тщетно: её рука железной хваткой Малфоя была буквально припечатана к стене. Когда же она попыталась оттолкнуть его другой рукой, Драко прижал к стене и её. Шум в зале достиг апогея, гости охрипшими голосами встречали наступление Нового года.

Две предательские слезинки скатились по щекам Гермионы, и она отвернулась от Драко, закусив нижнюю губу, пытаясь сдержать всхлипы, рвавшиеся наружу. Она была до смерти напугана, но гриффиндорская гордость не позволила бы ей показать ему это. О, Мерлин, она слишком сильно его задела, подвела к черте. Это уже не тот Драко Малфой, которого она знает и которому доверяет... по крайней мере, доверяла когда-то. Гермиона даже представить не могла, на что способен этот полуобезумевший парень, прижавший её к стене, чуть ли не поймавший в плен.

Драко наклонился к Гермионе так близко, что, когда он заговорил, его губы касались её уха. Гермиона вздрогнула, и из груди её вырвался единственный всхлип, а затем она крепко зажмурилась.

— Хвала Мерлину, что я не стал мараться об тебя, — прошептал он. — Ты маленькая, паскудная, грязнокровная шл...

— Отпусти её. Сейчас же!

Гермиона открыла глаза: Ханна Аббот стояла в паре метров от них, с мрачной суровостью наставив палочку на Драко Малфоя. Судя по выражению её лица, настроена она была крайне решительно. Скромная пуффендуйка выглядела такой грозной... Гермиона никогда бы не подумала, что маленькая светленькая Ханна может быть такой.

— Клянусь Мерлином, Малфой, отпусти её, иначе сильно пожалеешь.

Драко без единого слова отпустил Гермиону, лишь в последний раз взглянув в её глаза, и в этот момент вся его оборона рухнула: Гермиона отчётливо видела боль, горевшую в серых глазах. Ноющую боль и смятение — те же чувства томились и в её душе. И это было хуже всего. Гермиона поверила, что увидела в нём настоящего монстра, но она ошиблась. Это было вовсе не так. Его слова и поступки этим вечером действительно были омерзительными... так же, как и её собственные. Драко прошёл мимо Ханны, грубо задев её плечом, и скрылся за углом.

Он просто ушёл.

Внезапно Гермиона почувствовала, что ей не хватает воздуха. Пытаясь вдохнуть, она лишь задыхалась ещё больше. Безотчётно она обхватила голову руками, — неконтролируемый жест отчаяния — и несколько секунд спустя дыхание её, наконец, нормализовалось.

Гермиону захлестнуло волной сильнейшей боли, мучительного отчаяния — она и представить не могла, что человеку может быть настолько плохо. Она погружалась всё глубже и была уверена, что непременно утонет в этом море боли.

К счастью, Ханна была рядом. Гермиона слышала её мягкий, бодрый голос и чувствовала, как её нежные руки аккуратно, но настойчиво тянули её обратно в зал. Когда они дошли до конца коридора, Ханна остановилась у самого выхода в зал, мягко обхватила Гермиону за плечи и слегка встряхнула, велев ей собраться и напоминая ей, где она находится.

— Я пойду к Гарри и Рону, — мягко сказала Ханна, понимая, что последнее, что сейчас нужно Гермионе, — чтобы её против воли тащили по залу, полному веселящихся людей.

Гермиона, безуспешно пытаясь побороть слёзы и отдышаться, лишь молча кивнула. Ханна ушла, и она осталась одна.

Ноги просто отказали держать её, и Гермиона медленно сползла по стене на пол — юбка из темно-синей органзы неровным кругом распласталась по полу. Гермиона подтянула колени к груди и, опустив на них голову, горько зарыдала, обильно поливая слезами дорогое платье: пятна от солёных капель едва ли удастся вывести. Гермиона обхватила колени руками и вцепилась в юбку так крепко, что ногти впились в ладони сквозь тонкую ткань.

В таком состоянии её и нашёл Гарри спустя несколько минут. Бросившись на колени рядом с ней, он, ни слова не говоря, крепко обнял Гермиону. Она на мгновение замерла в его руках, а затем просто сдалась и, уткнувшись в плечо Гарри, зарыдала ещё отчаяннее, выплескивая на него всю свою боль, горечь и смятение. В ответ он лишь прижал её ещё крепче к себе и начал убаюкивающе покачивать её вперёд-назад.

Рон и Ханна стояли чуть поодаль, не давая любопытным посетителям ресторана глазеть на разворачивающуюся у них под носом драму. Гермиона, чей слух, казалось, то пропадал, то появлялся вновь, слышала лишь обрывки торопливого рассказа Ханны. Тихим взволнованным голосом она обращалась к Рону:

— ... долго не было... пошла в дамскую комнату проверить... Малфой... да, прижимал её к стене... всегда знала, что от него ничего хорошего... слышала, что он говорил ей... маленькая, паскудная, грязнокровка... да, Рон, я уверена, что именно так он её и назвал!.. со мной? Нет, со мной всё в порядке... не волнуйся... из-за чего? А сам-то как думаешь?.. всегда ненавидел и Гарри, и её... невыносимо было видеть, что они счастливы, вот и всё...

Голос Рона, отчётливо донёсшийся до Гермионы, был как никогда суров:

— Я этого ублюдка на куски порву.

Гарри встал, поднимая за собой Гермиону. Он подхватил её на руки прежде, чем она успела снова упасть.

— Рон, портал до дома. И как можно скорее, пожалуйста, — сказал он.

Рон тут же при помощи "Акцио" притянул к себе пустой кубок с соседнего столика и пробормотал заклинание, позволявшее создать портал, который доставил бы Гарри и Гермиону прямиком в гостиную их квартиры. Отдав его Гарри, он пробормотал:

— Просто позаботься о ней. Я рассчитаюсь.

— Спасибо, друг, — с этими словами Гарри протянул кубок Гермионе.

Молодые жених и невеста растворились в воздухе.

* * *

БАМ!

Как приятно, с мрачным удовлетворением думал Драко, иметь возможность расхреначивать о стену хрустальные вазы и другие предметы искусства, на которые рядовые сотрудники Министерства копили бы лет по пять.

А уж такой малорослой, осиротелой, шрамоголовой полукровке, как Гарри-блядь-Поттеру, этому "аврору в запасе" понадобилось бы втрое больше времени, чтобы накопить такую сумму. А временем этим он вовсе не располагал, ведь, как было известно Драко, деньки его были сочтены. Финальная битва была не за горами, мир ожидали большие перемены, и любой придурок должен был это уже заметить. И что только праздновали все эти недоноски в ресторане, они что, слепые? Или тупые? Или забыли снять свои блядские розовые очки? Или всего понемногу? Черт, как же он пожалел, что пошёл в этот грёбаный ресторан! Ноги его там не было бы, если бы Панси не начала без умолку кудахтать об этом месте с самого его открытия. Как же он теперь жалел о том, что поддался её уговорам! Теперь каждый раз — каждый, сука, раз, — когда Драко закрывал глаза, перед ним снова и снова, с болезненной отчётливостью, от которой голова раскалывалась на куски, вспыхивала одна и та же картина: Поттер, надевающий кольцо на палец Герм... Грейнджер, и её слова — Мерлин, её слова — «конечно да, я согласна!»

Драко схватил старинное, хрустальное пресс-папье с ближайшего стола.

БАМ!

Так, возвращаясь к битве... Да, она приближается, и, когда она наконец настанет, у Поттера не будет ни малейшего шанса — с каждым днём Темный Лорд становится всё сильнее, отряды его сторонников растут всё больше и больше. Лорд прихлопнет Поттера, как жалкую букашку, Драко был в этом абсолютно уверен, — как же иначе? Самый могущественный темный маг против восемнадцатилетнего аврора-начинашки — как Поттер вообще ещё на что-то надеялся? А когда его не станет, кто позаботится о Гермионе?

Кто, черт подери, защитит её?

А в том, что ей потребуется защита в послевоенном мире, подконтрольном Темному Лорду, сомневаться не приходилось.

Если, конечно, она вообще выживет в этой битве...

Нет! Даже не думать об этом!

Хотя погодите... А почему нет? Она ведь совершенно ясно дала понять, что больше ничего к нему не испытывает. Так какого же хрена он так беспокоится об этой чертовой грязн... чертовой...

Драко схватил китайские настольные часы.

БАМ!

Драко, как загнанный зверь, метался по маленькому, по меркам Малфоев, кабинету в одном из лондонских таунхаусов — свадебный подарок от родителей. Также у молодожёнов было своё крыло в Малфой-мэноре, с отдельным входом и со своей прислугой. И теперь, вернувшись из пятидневного медового месяца, проведённого на юге Франции, парочка поочерёдно жила то в поместье, то в собственном доме. Сегодня они остановились в Лондоне просто потому, что отсюда удобнее всего было добираться до этого треклятого ресторана.

Чтоб он ещё хоть раз побывал в этом заведении! Ни за что. Если Панси там понравилось, пусть в следующий раз топает туда со своей матерью. Или даже с его матерью. Блядь, да пусть хоть с ними обеими и еще с двадцатью близкими друзьями в придачу — он с радостью оплатит все счета, но ноги его не будет в том ресторане.

В перерывах между расшвыриванием дорогущего антиквариата Драко ходил из угла в угол, потирая виски. Из угла в угол. Вперёд-назад. От двери — к столу, от стола — к двери.

Грейнджер. Поттер. Грейнджер. Поттер. Гермиона. Поттер.

Гермиона Поттер.

Гермиона-мать-твою-Поттер.

ЧЕРТ БЫ ВАС ВСЕХ ПОБРАЛ!

Драко схватил было со стола их с Панси свадебную фотографию в рамке из серебра высшей пробы, как за его спиной раздалось деликатное покашливание.

Драко замер на месте. Кто, мать вашу, был в его комнате? Точно не Панси и не прислуга — они бы не осмелились войти, а если бы даже и набрались наглости, то просто не смогли бы. Драко наложил на дверь очень мощные запирающие чары, которые, он был уверен, Панси ни за что не смогла бы разрушить — её магические способности и рядом не стояли с его. Вдобавок полчаса назад она уже тихонько постучалась к нему, заслышав шум, и осторожно поинтересовалась, что случилось. Драко наплёл ей какой-то несусветной успокаивающей чуши и велел идти спать.

И он был уверен, что Панси послушалась его. Она во всём ему подчинялась. Точь-в-точь как его мать слушалась Люциуса. Так вели себя все воспитанные чистокровные жёнушки. Они контролировали прислугу, занимались планировкой поместий, ходили по магазинам, состояли в благотворительных организациях, воспитывали чистокровных отпрысков — и помимо всего этого они безропотно ухаживали за своими мужьями. Панси была безупречна в этом плане. Целыми днями она бегала по лучшим дизайнерам в магическом Лондоне, неустанно выбирая краски, обои, хрустальные люстры, мебель — в общем, все, что могло сделать таунхаус по-настоящему её. Драко полностью доверил Панси обустройство дома. По ночам, лежа на сатиновых простынях их огромной кровати, прижимаемая сверху обнаженным телом Драко, Панси думала, почему же он никогда не открывает глаза, когда они занимаются сексом. Почему даже в такие интимные моменты он остается холодным и отстраненным?

Но она никогда ни о чем его не спрашивала. Драко не мог припомнить ни разу с того дня, как они обручились, чтобы Панси о чём-то расспрашивала его. Последний раз Панси попыталась что-то выведать у него ещё в Хогвартсе, в тот момент, когда она случайно наткнулась в коридоре на них с Гермионой. И Драко вынужден был признать, что даже тогда Панси не особо докапывалась.

Даже сегодня Панси без лишних расспросов ушла спать после того, как он сказал ей, что все хорошо, хотя знала — должна была знать, — что это ложь.

Таким образом, это точно была не Панси — у неё не хватило бы ни умения, ни желания обойти запирающие чары. Но тогда...

Тогда кто, во имя Мерлина, был сейчас с ним в одной комнате?

Драко потянулся за палочкой и с поразительной быстротой и ловкостью развернулся, мгновенно встав в оборонительную позицию, используемую обычно на дуэлях, — навряд ли незванный гость был настроен миролюбиво.

Однако Драко увидел никого иного, как...

— Северус? — удивленно выдохнул Драко, опустив палочку.

Он перестал называть его "профессором" после выпускного — теперь они оба были взрослыми мужчинами и могли обращаться друг к другу по имени. Тем более после того, как его бывший преподаватель зельеварения выступил в качестве свидетеля со стороны жениха у него на свадьбе.

Снейп неотрывно смотрел на Драко из камина — голова Северуса была окружена зелёным пламенем, характерным для летучего пороха. На лице его читалась лишь легкая насмешка.

— Драко, — приветственно кивнул Снейп и, быстро окинув взглядом усеянную осколками комнату, добавил: — Проблемы?

— Нет, — выдавил Драко, — нет, я... Вы удивили меня, вот и все. Я думал... Я думал, сегодня каминную сеть перекроют, — скомкано закончил он.

— Едва ли это объясняет погром, открывающийся моему взору, — спокойно заметил Снейп.

— Да просто... — Драко быстро понял, что всё ещё сжимает в одной руке палочку, а в другой — фотографию, и осторожно, несколько смущённо положил их на край стола. — Просто ветрено, — бросил он.

Левая бровь профессора взметнулась высоко вверх:

— Серьёзно? Ветрено? — уголки его губ едва заметно дрогнули.

Драко тяжело вздохнул и запустил пальцы в волосы:

— Чем я могу вам помочь, Северус? Не хотите зайти?

— Благодарю, пожалуй, я воздержусь. Думаю, будет безопаснее оставаться там, где ветер не так жесток... и дует за окном.

«Через минуту он будет откровенно смеяться надо мной», — с раздражением подумал Драко, а вслух сказал:

— Так вы здесь, потому что..?

Сказать по правде, Драко никогда бы не подумал, что будет так резок с человеком, который был его учителем, наставником и кем-то вроде любимого дядюшки. Но сейчас действительно был не лучший момент для светских бесед через камин. Драко был в отвратительном настроении и предпочёл бы побыть в одиночестве.

Веселая искорка в глазах Снейпа погасла так же быстро, как и появилась.

— Я здесь, — ответил он, — потому что хотел бы попросить тебя зайти ко мне на минутку. Есть одно важное дело, которое я хотел бы обсудить с тобой.

Драко был озадачен. Снейп явно не мог быть уверен в том, что Драко не спит — он связался с ним прямо среди ночи, — значит, просто надеялся на то, что застанет его в кабинете. «А если бы меня не оказалось в кабинете, он что, отправился бы в спальню?» — Драко и сам несколько ужаснулся такой мысли. В конце концов, пусть он и не любил Панси, однако еще ни разу со дня свадьбы не упустил возможности овладеть её податливым телом. И эта ночь не была бы исключением. Он даже, вероятно, опробовал бы парочку новых фантазий, в которые он погружался каждый раз, трахая Панси и закрывая глаза.

Гермиона в этом синем платье. В этом чертовски сексуальном открытом синем платье. Мерлин, если бы он этой ночью пошёл наверх в спальню вслед за Панси, и туда нагрянул бы Снейп... Щёки Драко залились краской.

Что, черт подери, могло быть настолько важного, что не могло подождать до утра?

Что ж, раз уж это было так срочно, то, пожалуй, стоит взглянуть.

Драко мельком оглянул кабинет, быстро пробормотал "экскуро", шагнул в большой резной камин — огонь всё ещё сохранял зеленоватый отсвет, что означало, что Снейп держал проход открытым для Драко, — и исчез.