De dos caras: Mazmorra* (джен)

— Сделаем вид, что все не так ужасно, — Дуглас осторожно ступает по дымящейся земле. Где-то здесь должно быть логово вампиров, но как туда зайти, не подвергаясь опасности — неизвестно.

— Если нам не поверят, какова будет наша участь? — мистер Саммерс задает вопрос, заранее зная ответ.

— Не стоит отвлекаться на негативные мысли, мистер Саммерс, мы сможем договориться с кем бы то ни было. Я уверен, их главный не дурной, и поймет, что ссылать нас на бойню не нужно.

— Твои слова да ему в уши, Дуглас... Ох! — его хватают за ногу, но он не поддается страху, лишь старается поскорее забраться под землю и тащит за собой Дугласа.

— Отпусти! Отпусти меня теперь, тварь тупорылая! — как только ноги касаются земли, Саммерс избавляется от хватки вампира, отбрасывая его в сторону.

— Скажи своему хозяину, мы пришли с ним на пе-ре-го-во-ры, — по слогам произносит Дуглас.

Вампир опасливо принюхивается и вертит ушами, нервно хлопая при этом жуткими крыльями.

— Пе-ре-го-во-ры, — еще раз терпеливо пытается достучаться до него Дуглас.

— Эта тварь не умнее собаки. Твои старания бесполезны...

— Надеюсь, я составлю вам достойную партию, — слышится голос приближающегося волшебника.

— Мистер Дамблдор! — радуются оба, разглядев того издалека. — Как мы рады Вас видеть! Значит, не все еще потеряно.

— Потеряно? — заинтереснованно переспрашивает Дамблдор. — Я думаю, для таких как вы — то есть, предателей — слово "потеряно" было бы весьма уместно в нынешней ситуации, не так ли?

Дуглас и Саммерс переглядываются, невербально соглашаясь перейти к плану "Б".

— В такие дни, как сейчас, мистер Дамблдор, и с такими Посвященными, как ваш Поттер, мы вынуждены прибегать к не самым достойным действиям, — мистер Саммерс довольно гневно высказывается, вспоминая, какими были они сами, и какое бремя несли, не подымая головы, до глубокой старости. Это смягчает обстановку и настраивает Дамблдора более миролюбиво:

— Спорить с этим я не буду… Как видите, я вынужден заместить на сегодня Гекхала. Ему нездоровится. Но, я уверен, это ненадолго, — он молча кивает сам себе, озадаченно разглядывая мантии пришедших. — Это шелк, не так ли? И очень редкий, надо сказать, — он указывает на мантию Дугласа, и тот теряется:

— Да... наверное. Это наши боевые мантии, выданные нам еще очень давно.

— Позвольте взглянуть? Видите ли, я очень интересуюсь тканями.

Они нетерпеливо кивают, и Дамблдор расправляет мантию Дугласа.

— Очень красиво, очень, — он вновь кивает сам себе, а затем приглашает их пройти в общий зал и присоединиться к гостям, пока Гекхал не поправится. Они охотно соглашаются, несколько неловко переглядываясь между собой. Но для опасений нет оснований — их действительно заводят в зал, где постояльцы и прибывшие на собрание неспешно беседуют между собой.

Дамблдор их оставляет и спешит к себе в покои. Там он быстро призывает к себе Омут памяти и вытаскивает из головы серебристую нить. Это воспоминание крайне важно. Знаки на мантиях бывших Посвященных могут привести его к ответам. "Миром правит зло", — гласят иероглифы на мантиях, и такие же татуировки на лице Хмурого. Но как Посвященным могли дать подобные знаки? Ведь они — те, кто хранят и оберегают мир от зла...

* * *

— Хоть глаз выколи, — Драко бросает подвернувшуюся под руку книгу. Она попадает в цель, и Гарри сердится:

— Какого черта, Малфой?

— Мне надоело сидеть в темноте, Поттер. Это уже больше напоминает паранойю.

— За стенами дома паранойя, Малфой. А здесь безопасно. Черт возьми, Малфой! Прекрати кидаться в меня вещами!

— А ты не кричи, а то тебя услышат. Поттер, я наложил на дом столько заклятий, что если даже ты захочешь, никто тебя отсюда не услышит. И не увидит.

Гарри сдается и зажигает свет, на который, как мотылек, приходит Гермиона.

— Свет? Но...

— Мне надоело, — обрывает ее Малфой.

— О... — она удивленно смотрит на Гарри. Он пожимает плечами:

— Мне, на самом деле, тоже. Гермиона... мы хотели тебе кое-что предложить.

Она проходит и садится напротив в кресло. Малфой отмечает ее обиженный — теперь уже на них обоих — вид.

— Мы хотим позаботиться о твоей безопасности и вывезти тебя из страны.

— Меня одну? — ее губы плотно сжаты. — А может, Гарри, будет проще меня просто отпустить, и я не стану мешать вашим планам и сама решу, куда мне идти?

— Я не имел в виду ничего такого, с чего ты это...

— А с того, что ты ничего мне не рассказываешь уже третий день. И выводы напрашиваются сами собой.

Драко тяжело вздыхает, предчувствуя неладное.

— Мы здесь укрываемся от войны. Пока это — самое безопасное место.

— Что с Роном и Джорджем?

— Мы разминулись. Но я уверен, что...

— Мы не знаем, что с ними. Но выходить на связь опасно, — Драко решает взять инициативу на себя, удивляясь бесстрастному лицу Поттера.

— Так что произошло? Гарри, я больше не буду спрашивать, я просто уйду и разузнаю все сама, ты меня знаешь, — предупреждает Гермиона.

— Малфой... продолжай, — кивает Гарри, стараясь не встречаться с укоризненным взглядом Драко.

— На нас напали ликаны. И началась суматоха... Я и Поттер случайно столкнулись и решили, что пора выбираться отсюда, пока они выясняют отношения между собой, — по лицу Гермионы Драко быстро понимает, что она ждет рассказа о том, что происходило дальше. Ведь, если бы дело было только в этом, от нее бы не скрывали правду. И он продолжает:

— Поттер повздорил с Гекхалом и отказался быть Посвященным, и я к нему присоединился, и поэтому мы поспешно ушли. Теперь у нас нет той защиты и... мы хотим уехать из страны на время войны.

Она подымает брови вверх.

— Что ж... я, конечно, рада уйти из Подземелий... Гарри, ты поругался с ним из-за Рона, да? Из-за того, что они с ними сделали?

Драко чувствует, как ему резко становится душно, и пот выступает на лбу. Но Гарри выглядит очень уверенно и ничуть не нервничает.

— Да, Гермиона, — он кивает, — именно так все и было. — Он подходит к ней и берет ее за плечи, — ты беременна и должна беречь себя. Помнишь, ты говорила мне, что не хочешь участвовать в этой войне? Теперь я понимаю, что это было самым трезвым решением для тебя. И я не прощу себе, если с тобой что-либо случится. Поэтому я хочу, чтобы ты помогла нам с отъездом. Что скажешь?

— Конечно... я сделаю, что смогу.

— Вот и отлично. А теперь иди, я приготовил для тебя наверху теплую ванну, — он обнимает ее за плечи и выводит из комнаты. — Ты говорила, что она тебя расслабляет, я помню...

У Драко мурашки по коже от воспоминания о том дне, когда Поттер вот так же уводил Гермиону... душить. Он с ужасом кидается вслед, но Гарри просто провожает Гермиону до ванной комнаты и спускается вниз.

— Что с тобой, Малфой? Ты будто привидение увидел.

— Так... призрак прошлого...

— Соберись, и пошли обдумывать план действий.

— Да, хорошо... — Драко следует за Поттером, думая — а нужна ли Поттеру душа Темного Лорда? Сейчас он вел себя почти так же. Или же какие-то качества остаются?

— Малфой, прошу, убери с лица это дурацкое выражение. Мне нужен твой трезвый мозг. Я тут обдумал кое-что и хочу услышать твое мнение.

* * *

День проходит за днем. Гарри знает каждую трещину в этом доме. Он знает все маггловские сказки Грейс, но старается о ней не вспоминать. Все, что с ней связано, вызывает неприятные чувства. Возможно, отчасти ее положение напоминает Гарри его собственное прошлое — и от этого больно щемит сердце. А еще он помнит вкус ее губ и ощущение гладкой кожи под его ладонями... Но он ведь был прав. Она не выполнила его условий, и он ничего ей не должен. И со временем стало совершенно очевидно: его мир — это лишь два близких ему человека. А остальное — более не его забота.

В дверь неожиданно стучат. Стучали и раньше. Почтальоны с неоплаченными счетами и реклама, но на сей раз это не они. Гарри медленно подходит к дверям и смотрит в глазок. На человеке длинный балахон и большой капюшон, но он узнает, кто это, и тяжко вздыхает почти что с раздражением, однако снимает заколоченные сваи и открывает двери.

— Заходи быстро.

И, не успевает гостья зайти, как Гарри сдергивает капюшон и наклоняется к ее лицу:

— Если ты хоть как-то вновь подвергнешь опасности моих друзей, я за себя на этот раз не ручаюсь. Ты поняла меня?

Она кивает, не глядя ему в глаза, и проходит в дом. Гарри ожидает рассказа о ее нелегкой участи после того, как он ее бросил, думает, что она станет умолять его вернуться и выполнить миссию... Но она уходит наверх — предположительно, в свою спальню, что совсем не удивительно — ведь это ее дом. Поттер испытывает раздражение. Стоит этой девчонке появиться, и он ощущает себя совершенно не так, как хотелось бы. Но он сдерживается от порыва подняться за ней и потребовать объяснений. С другой стороны — почему она должна что-либо ему объяснять? Это ее дом, и это они здесь незаконно поселились.

— Чертова девчонка, — шипит Гарри себе под нос, стараясь понять, отчего она вызывает такое раздражение. Он пытается отбросить все посторонние мысли и садится обратно за стол, продолжая обдумывать план побега из Британии. Но Грейс не идет у него из головы. Хотя нет, не так — конечно же, ему на нее, по большому счету, наплевать, но она только что вернулась снаружи, а Гарри очень нужно знать, что же там происходит. Против этого аргумента он устоять не может. Теперь нашлась причина подняться наверх и потребовать новостей — что Поттер и делает. Но Грейс спит. Укрылась с головой, и будить ее было бы... "Мы на войне. Какой к черту сон?!"

— Грейс, проснись, мне нужны ответы, — он теребит ее за плечо. Она неохотно вылезает из своего кокона. В ее глазах уже привычная печаль.

— Что ты хочешь знать? Говори быстрее.

Поттер недовольно сжимает губы:

— Я хочу знать, какие новости снаружи, какая обстановка.

— Ты можешь выйти и посмотреть, — нет, в ее тоне нет издевки, но что за ересь она несет?

— Что значит — выйти и посмотреть? Идет война, если ты еще...

— Уже не идет. Уже всех убили. Хмурый теперь властвует. Что еще ты хочешь знать?

— Что значит "всех убили", черт тебя дери, ты можешь нормально мне рассказать?! — он берет ее за плечи и встряхивает.

— Ты делаешь мне больно, отпусти! — Грейс отталкивает его руки и встает с кровати. — Я не совсем понимаю, отчего у тебя такой удивленный вид, Гарри. То есть, то, что идет война, ты вполне понимаешь, а то, что всех, кого нашли — перебили, тебя вдруг поражает?

Ее слова режут, колют по больному, и Гарри вспыхивает:

— Я прекрасно понимаю, что происходит, Грейс! А вот на тебя мне больше нельзя положиться, если ты не забыла, то...

— Я не забыла. И я помню. Но там, в том мире, я... не всегда принадлежала себе, — она отворачивается и тяжко вздыхает. — Смысла заколачивать окна и двери больше нет, — ее руки касаются деревянных балок, — там, за окном лишь свернувшаяся кровь и народ Хмурого. Женщины и дети, которых он притащил сюда из подземного города. Они заходят в любые дома, в какие хотят. Воруют и добивают тех, кто, возможно, еще жив. Для них он взламывает практически любую защиту. Но пока по каким-то причинам он не трогает магглов. Возможно, они пока для него лишь обуза, которой он займется позже, когда основательно устроится в Лондоне. И да, аппарация вроде уже работает, но я не знаю, вряд ли кто-то из пострадавших смог аппарировать... Он победил, и, даже если ты придешь к нему сам, то он лишь рассмеется тебе в лицо. Ведь никто ему не помешал, и его опасения были напрасны. А теперь дай мне поспать, я возвращаюсь в маггловскую жизнь, пока Сизые не заберут нас всех.

— Я не понимаю... Как все это могло произойти, ведь мы прячемся здесь всего несколько...

— Недель. Прошло две недели, Гарри. А теперь уходи, я тебе все сказала.

— Нет, постой. Что с Дамблдором? С остальными?

— Я не знаю. Я все это время провела в укрытии в скалах, там, где прятался мой дед. Что происходит в Подземельях, я не знаю.

— Зачем ты пошла туда?

Она пожимает плечами.

— Мне было страшно, и я поняла, что все безнадежно. Это было единственное место, которое внезапно пришло мне на ум. Оно заколдовано. Там очень много воспоминаний, — она внезапно улыбается, — пожалуй, мне не хватит и жизни пересмотреть их все.

— Чьих воспоминаний?

— Моего деда, его отца и всех, кто был когда-либо посвящен. Но ваших там нет. Я боюсь, вас оттуда уже исключили. Как и меня.

— Но, погоди, как это исключили, у нас есть браслеты и ключи, и...

— И все. Без силы духа Посвященных это лишь безделушки. Можешь их выбросить, вряд ли они тебе пригодятся.

— Я не понимаю, как все могло распасться без нашего ведома, ведь...

— Очень просто. Распалось и все. Это духовная связь. Да, чаще всего Посвященные не ошибались с выбором, но, похоже, мой дед ошибся. Гарри, я хочу спать, уйди и закрой двери.

— Я...

— Все, уходи. — она ложится обратно в кровать, выдергивает из-под Гарри одеяло и заворачивается в него с головой.

"Мне жаль", — крутится у него на языке, но он не смеет произнести этих слов. Так же, как не смеет к ней прикоснуться утешающим жестом. И он уходит, ощущая себя опустошенным. Неужели все так вот и произошло? Просто распалось? Он тяжело оседает на диван и трет лоб ладонью.

На кухне раздается шум. Гарри поднимает голову и видит Гермиону. И у него перед глазами встает картина — как она будет жить в этом заколоченном доме до старости, не зная более магии и не видя белого света. Словно она живет в ненавистных Подземельях.

— Гермиона, — хрипит он, затем откашливается и подходит к ней, — Гермиона, мне нужно услышать твой совет.

— По поводу? — она кидает на него быстрый взгляд и тянется к верхним полкам с кружками. — Тебе какой чай заварить?

— Нет, давай сразу к делу, без чая и всего прочего, мне нужен ответ прямо сейчас.

В ее глазах обеспокоенность:

— Что происходит? — она ставит чашки на стол и скрещивает руки, словно в защищающем жесте. Наверняка, ничего хорошего она не ожидает услышать. Но так оно и есть, и поделать здесь ничего нельзя.

— Я... вернулась Грейс, она спит наверху, — Гермиона крайне удивлена, но молчит и слушает дальше, — и она доложила мне обстановку снаружи. Там... это все...

— Говори, как есть, Гарри, не время подбирать слова.

Он тяжко вздыхает:

— Мы проиграли войну. И Хмурый теперь творит, что хочет.

Она кивает:

— Но мы еще не выяснили, как безопасно купить билеты, мы бы могли как раз попросить Грейс нам помочь и...

— Гермиона! Я тебе говорю, что мы проиграли, а ты...

— Я услышала тебя, Гарри. Но мы... — она пожимает плечами, — мы особо и не воевали. Мы сделали, что могли, и я очень надеюсь, что Рон и остальные нашли укромное убежище. А дальше будут разбираться те, у кого остались на это силы, — она вновь разворачивается к шкафу и тянется за кружками.

— Но, Гермиона... волшебный мир... Он гибнет, неужели ты...

— Не перевешивай это на меня, Гарри! — внезапно ее тон становится резким и осуждающим. — Я не могу идти воевать против такого зла в одиночку. Я могла бы, конечно, если бы все не шло наперекосяк. Ты меня знаешь, я готова искать варианты, но сейчас я не знаю и большей части того, что знаешь ты, — она качает головой. — Возможно, ты прав, и мне не стоит вмешиваться, и я доверяю тебе, думая, что ты знаешь, что делаешь. И это убежище — наш шанс на спасение. А сейчас я не понимаю, что именно ты хочешь мне сказать?

Гарри опускает голову.

— Прости. Я буду обычный черный чай.

Она кивает и начинает заваривать чай. Но напряжение между ними чувствуется, как натянутая струна, и это больно ранит.

— Я не сказал тебе всего, потому что ты бы...

— Поттер! Какого черта я не знаю, что в доме еще кто-то, кроме нас? — Малфой врывается на кухню, словно вихрь, и сверлит глазами Гарри. — Там, наверху, лежит Грейс, ты в курсе? А еще она мне сказала, что не очень рада видеть меня полунагим.

— Почему ты был в ее спальне голышом? — удивленно спрашивает Гарри.

— Не голышом, Поттер, что за идиотизм? Я лишь переодевал рубашку, будучи уверенным, что никого там нет.

— Ладно, ладно, я не успел. И у нас был разговор, и ты нас прервал.

— Я знаю, Поттер, — Малфой смотрит на него, как на слабоумного. — Идем, надо кое-что обсудить.

Он утаскивает Гарри в дальнюю от кухни комнату.

— И что же ты собирался ей сказать, Поттер? — нервно осведомляется он, тыча Гарри в грудь. — Прости, Гермиона, Рона съели на ужин ликаны? И ты думаешь, она после этого тебя...

— Ты подслушивал? — Гарри отталкивает его руку и проходит внутрь комнаты.

— К твоему счастью, да, я находился неподалеку. Она не должна ничего узнать, именно так ты мне недавно сам...

— Я знаю, что я говорил.

— Тогда? — Малфой разводит руками, затем оглядывается назад в проем двери и закрывает двери. — Зачем сюда пришла Грейс? Она уверена, что за ней никто не следил?

— Некому следить, — угрюмо отвечает Гарри, уставившись на свои туфли.

— Что значит — некому? Мы еще не переехали в другую страну, Поттер. Что за чушь ты несешь?

— Все кончено, — Гарри горько усмехается, — Хмурый одержал победу.

— Одержал победу? — на лице Малфоя полное недоумение. — Поттер, этой девчонке нет и восемнадцати, что она может понимать в войне? Ты уверен в ее словах? Дамблдор бы точно не допустил... если он заинтересован, конечно...

Поттер некоторое время молчит, затем подходит к Малфою:

— Давай проверим сейчас.

— Это как? — удивляется Драко.

— Выйдем на улицу на разведку.

Малфою идея очень не нравится, но выглядеть трусом ему не хочется.

— Прямо сейчас?

Поттер кивает.

— Да без проблем, — пожимает плечами Малфой, и они тихо, крадучись, чтобы не услышала Гермиона, пробираются к заднему выходу. Снимают защиту и выходят на улицу.

На дворе ночь, и ничего не видно, кроме растительности и кустарников, освещаемых стоящим неподалеку фонарем.

— Как далеко ты хочешь зайти?

— Аппарация работает. Давай аппарируем в мэнор и проверим, как там обстоят дела.

— Ты с ума сошел, Поттер? Твой и мой дом — первые места, где нас будут поджидать. Или ты сегодня решил сдаться?

— Ладно, пожалуй, ты прав. Давай обойдем дом и проверим, все ли безопасно в округе.

— Это звучит получше, хотя все равно идиотская затея, Поттер.

— Идем, — они обходят дом вокруг и на крыльце чуть не сталкиваются с тремя людьми.

Малфой подпрыгивает от неожиданности и сразу атакует, как и Поттер, но незваные гости их проклятья легко отражают.

— Не нужно агрессии, Гарри.

Малфой буквально стонет, услышав этот голос. "Проклятый старик!"

— Мистер Дамблдор? — удивляется Гарри. — Что вы здесь делаете?

— Я пришел с тобой поговорить. И я не один, со мной небольшой совет, и мы хотим обсудить с тобой некоторые вопросы. Не пригласишь ли ты нас войти?

— Поттер, не вздумай! — шипит на ухо Малфой. — Это может быть кто угодно. Вдруг они умеют варить оборотное зелье?

— Докажите мне, что вы — это вы, — требует Поттер, вновь нацеливая на Дамблдора волшебную палочку.

— Это я послал сюда Грейс, Гарри. Мы не знали, где тебя найти, и я уговорил ее попробовать... Но она не обманывала тебя. Все, о чем она поведала, произойдет со дня на день, если мы не предпримем меры. Я, как и предводитель крылатых вампиров Гекхал, и Министр Магии... мы пришли сюда просить тебя о помощи. И, раз ты вышел на улицу, значит, тебе не все равно.

Поттер молчит, не опуская палочку.

— Ты ведь знаешь про Сизых, Гарри. Они приходят в последний момент. Когда уже не осталось надежды. Раз их все еще нет, значит, надежда есть. И я смею предположить, что это все же ты.

— Это не Поттер, не нужно беспочвенных надежд. Мы собираемся покинуть страну и...

— Проходите, — Поттер игнорирует ошеломленный взгляд Драко и снимает защиту с главного входа.

Малфой шагает последним, все еще сверля Гарри взглядом:

— Я ненавижу тебя, Поттер, — зло выплевывает он, заходя в дом.

Гарри пожимает плечами и молча следует за ним.

Дамблдор спрашивает разрешения, прежде чем расположиться на первом этаже в зале. Малфой закатывает глаза, Поттер же кивает, и они рассаживаются.

— Мы все заинтересованы в предотвращении безумных действий Хмурого, не так ли? — это Министр Магии, и говорит он тихо, будто опасаясь быть услышанным.

— Простите, Тод, я вынужден вас прервать, — это Дамблдор, и Малфой сдерживает раздраженный выдох. Он предпочел не садиться с ними и стоит, опираясь о дверной проем. Дамблдор просит Гекхала еще раз взглянуть, нет ли неподалеку слушателей, и все ли шторы закрыты — в окна может заглядывать фальшивая луна. Гекхал кивает и начинает проверять. Гермиона наверху, и Драко решает найти ее раньше. Он покидает "нежданный совет" и уходит наверх. Гермиона, оказывается, в спальне Грейс и обе о чем-то беседуют, но тут же замолкают, увидев Драко.

— Малфой? Что-то случилось?

— Нет, — пожимает плечами он, — пока нет. Но там внизу собрание, я хотел, чтобы ты знала.

— Собрание? — удивляется она. — Но кто знает, что мы здесь?

— Все, — со смешком произносит Малфой, но тут же сожалеет о сказанном, увидев ее испуганные глаза. — В смысле, все, кто был с нами в Подземельях. Не беспокойся, это лишь переговоры.

— Но я бы хотела в них участвовать, — она выгибает бровь.

— Я не думаю, что они придут к какому-либо согласию, — вместо Малфоя отвечает Грейс, — правильного решения не существует. Я не смогла выполнить то, что было предписано, и сейчас сложно найти другой путь.

Гермиона поджимает губы.

— Я бы все же хотела там присутствовать и все слышать, это...

— Мне нужно с тобой поговорить наедине, — перебивает ее Малфой и тянет за руку, выводя из комнаты и направляясь в другую, где пусто.

— Малфой! — вырывается она. — Ты намеренно меня уводишь от...

— Тихо, — прижимает он палец к ее губам. — Там, внизу, решается нерешаемый вопрос. На его обсуждение уйдет очень много времени, и нет гарантий, что будут приняты какие-то меры, и еще маловероятней, что они окажутся успешными. Этот дом будет скрывать нас совсем недолго. Это совсем не та защита, которая... которую я хочу... обязан тебе дать. Ты меня понимаешь? — его дыхание щекочет ей щеку, и она кивает, стараясь не предугадывать его следующих слов, которые ей уже не нравятся, но он их произносит:

— Мы могли бы избежать всего этого... На время скрыться в другом месте, в другой стране, Гермиона. Я хочу уехать отсюда с тобой.

Здесь темно, и почти не видно его глаз. Отчего-то Гермионе вспоминается запах соленой воды и тот день на острове, когда Малфой хотел бросить Гарри, и говорил ей об этом в кафе. Но сейчас несколько другая ситуация, разве не так? Гермионе всегда было сложно думать о себе. Решит ли Гарри без нее сейчас проблему? В последнее время он это и делал. Не стоит ли ей прекратить считать себя незаменимой помощницей для Гарри?

— Я... я не знаю, — честно отвечает она и старается разглядеть его глаза.

— Это ненадолго. Согласись, ситуация совсем небезопасная, и мне за тебя страшно. — он неуверенно касается ее живота. — Я сделаю это, Грейнджер, даже если ты будешь против, — его тон меняется на более резкий, и теперь она видит его настойчивый взгляд. — Не заставляй меня тебя принуждать. Я знаю, ты будешь упряма, и будешь сопротивляться. Но поверь, Поттер прекрасно справится без тебя, и он просил меня увезти тебя.

Последнее — ложь, но Малфой уверен, Поттер был бы не против в свете недавних событий.

— Раз так... хорошо, я согласна, — ее плечи поникают, но во взгляде появляется решительность. — Когда мы уезжаем?

— Прямо сейчас. Ты собери пока свои вещи, а я схожу за своими. Вниз не спускайся, встретимся здесь через десять минут.

Она снова кивает, и они расходятся по своим комнатам. Малфой лихорадочно упаковывает вещи в первый попавшийся мешок, и ему даже не хочется знать, что обсуждают внизу.