Раскрывшийся бутон (джен)

Доверие порождает доверие. Доверься, чтобы тебе доверяли.Елена Гилберт, Дневники вампира (The Vampire Diaries)

Когда к ребятам присоединилась запоздавшая Лили, затихшая снежная битва началась по-новой. Северус, переглянувшись с Лили, присоединился к ней, и они вдвоём вероломно напали на смеющуюся Петуния, которая победила в прошлом раунде. Возиться в снегу было весело, поэтому только промокнув окончательно, ребята пошли к Эвансам — отогревать закоченевшие руки и пить чай с яблочным пирогом.

Они отлично провели остаток дня за просмотром комедийного детективного сериала, который особенно понравился Северусу, пытающемуся подражать сыщику с телеэкрана. Незаметно для них наступил вечер, с работы вернулся мистер Эванс, и миссис Эванс буквально заставила Северуса поужинать с ними. Затем Роза попыталась уговорить мальчика остаться с ночёвкой, места было достаточно — в доме имелась редко используемая гостевая комната. Но тот как обычно наотрез отказался, так что женщине пришлось в очередной раз отступить. Вместо этого она попросила Петунию проводить Северуса.

И лишь вернувшись домой Петуния поняла, что совсем забыла спросить у Северуса, смог ли он разузнать про «другую» магию, которая не требует волшебной палочки и отличается от привычной Европейской школы. Ей не терпелось услышать, знают ли что-то об этом волшебники, а, если знают, то какие именно знания о ведуньях скрыты в волшебных книгах. Если быть честной, то Петуния немного завидовала ребятам, так как не могла увидеть знаменитую библиотеку Хогвартса своими глазами. Иногда она думала, что, возможно, прабабушка преувеличивала опасность, и можно спокойно раскрыть свой главный секрет магам? И тогда, может быть, она бы смогла поехать в Хогвартс…

Нет, она уверена, прабабушка не стала бы просить её держать свои силы в секрете без острой необходимости.

Петуния досадливо поджала губы и решила спросить и Северуса, как только выдастся возможность остаться с ним наедине.

Ворочаясь в постели, Петуния никак не могла перестать обдумывать недавние разговоры с ребятами. Они оставили после себя неприятное ощущение. Лили была её младшей сестрой, Северуса же Петуния также считала своим младшим братом, пусть их и не связывало кровное родство. Поэтому она чувствовала себя обязанной оберегать их, защищать по мере своих сил. И стоило услышать об их проблемах, как она тут же рвалась всё решить. Несмотря на эти порывы, Петуния понимала, что дети растут, что они должны набить собственные шишки, что без этого никак, но понимание не помогало избавиться от чувства… предательства? То, что она не могла поделиться с Лили и Северусом тем, что она является ведуньей, только подливало масла в огонь её вины.

Так что заснула Петуния с твёрдой решимостью поговорить с прабабушкой Гридой и открыла глаза уже во внутреннем мире.

Она привычно осмотрелась, выглядывая изменения: с каждым её появлением территория прабабушки Гриды отвоёвывала всё больше места у окружающей белизны. Петуния приметила новые деревья, окаймляющие опушку справа от сада, хмыкнула и ступила на каменистую дорожку.

Прабабушка Грида в этот раз нашлась в глубине сада. Она отставила свою трость и склонилась над каким-то кустом. Петуния присмотрелась, но так и не смогла опознать, что за цветы украшали куст. Она медленно приблизилась к Гриде со спины, не хотя прерывать, и почти подпрыгнула от её голоса.

— Это Баптизия. Крайне неприхотливый цветок.

— Ха, как ты это делаешь? Бабушка, ты всегда знаешь, о чём я хочу спросить! — шутливо пожаловалась Петуния, опускаясь рядом.

— Ты просто громко думаешь, — по доброму усмехнулась прабабушка. Она вырвала последний сорняк, стянула перчатки, затем поправила шляпку и с трудом поднялась на ноги. Петуния тут же поддержала её под локоть, помогая, подала тросточку и отобрала тяжёлую корзину.

— Я просила тебя не напрягаться.

— Поверь, тут со мной ничего не случится. Да и я уже давно мертва, — рассмеялась Грида, с благодарным кивком принимая помощь, — а вот сорняки надобно убрать.

Петуния молча помогла Гриде убрать перчатки и инструменты с земли, затем сбегала в домик за кружками, заварила травяной чай и, лишь привычно устроившись напротив прабабушки за столом в саду, решилась начать разговор.

— Бабушка, я… Ты уверена, что я не могу рассказать ребятам о том, что я — ведунья? Они никому не расскажут, не сомневайся, они… — к концу зачастила Петуния, вертя в ладонях кружку.

Грида вздохнула и со стуком поставила чашку на столик. Петуния замолчала, продолжая пристально смотреть на собственное отражение в кружке. Временами она робела перед Гридой. Доходило даже до того, что она с трудом заставляла себя смотреть той в лицо, почему-то иррационально ожидая увидеть холодный взгляд в ответ, отдающий неким пренебрежением. Петуния не понимала, из-за чего поступает так, но глубоко внутри что-то сжималось, не давая поднять взгляд. Хотя прабабушка всегда относилась к Петунии с непередаваемой теплотой, которая чувствовалась даже во время обучения. Тогда Грида могла быть строгой и жёсткой, но это было полностью оправдано — при обучении ведуньим премудростям, ритуалам и рунам даже малейшая оплошность могла стоить многого в будущем. В их случае всё усугублялось тем, что многие ритуалы и обряды Петунии приходилось просто заучивать, ведь прабабушка не могла присутствовать в реальном мире. Это значит, что Грида была также не в состоянии проконтролировать прохождение внучкой первых ритуалов, что крайне её волновало.

— Мы уже говорили на эту тему, Петуния. Это не безопасно — позволять волшебникам знать о тебе.

— Но!.. — вскинулась Петуния.

Прабабушка покачала головой, подняла руку, как бы говоря «дай мне закончить» и продолжила:

— Я понимаю, как ты относишься к Лили и Северусу, но это — волшебный мир. Им совершенно не обязательно что-то самим говорить, чтобы маги узнали. Вспомни, что Северус рассказывал о зельях, влияющих на разум. Уверена, что существуют и подобные заклинания. В том, что найдутся волшебники, не брезгующие использовать и то, и другое против детей, я нисколько не сомневаюсь.

Петуния несколько раз открывала и тут же закрывала рот, однако не нашла, чем возразить на этот аргумент. Но всё же она не пожелала сдаться. Поэтому на некоторое время между собеседниками повисла тишина, пока девушка усиленно думала над ответом.

Она и правда припоминала, что Северус вскользь упоминал о существовании зелий, которые могут заморочить разум, подделать чувства, заставить говорить правду и даже подчинить человека чужой воле! Тогда она не обратила на это пристального внимания, но сейчас, подумав, ужаснулась. Петуния считала, что маги опасны в первую очередь из-за наличия волшебства и владения волшебной палочкой, однако, возможно, ей стоит пересмотреть свои взгляды. Как-то раньше, когда они с Северусом зачитывались учебниками, в том числе и по Зельеварению, подобные мысли не посещали. Петуния осознала, что большая часть зелий и заклинаний, изучаемых на первых курсах Хогвартса, выглядят… шуточными. Может быть, это даже сделано специально?

Петуния покачала головой, отбрасывая посторонние мысли, и упрямо посмотрела на прабабушку.

— Я могу взять с них клятву.

— Любую клятву можно обойти, нужно просто постараться — это во-первых. А во-вторых, клятвы подобны ограничениям или оковам, называй как хочешь. Они ложатся на энергетическое тело и в некоторых случаях могут ограничивать развитие или даже вредить. Поэтому запомни — никогда не разбрасывайся словами. Ведь для наделённых силой людей даже обычные слова, сказанные с достаточным весом, чувствами, могут обернуться невольной клятвой.

Петуния промолчала, кивая головой. Прабабушка была права. Петуния это понимала, однако желание рассказать друзьям о своей тайне буквально жгло её изнутри. Не понимала она другого — почему Грида настолько опасается волшебников? Она каждый раз говорит, что нельзя позволить им узнать о её силе, но ни разу не объяснила, чем вызвана такая секретность, несмотря на то, что Петуния спрашивала. Ответ всегда был один: «Позже ты сама поймёшь». После этого прабабушка обычно меняла тему, начиная очередной урок. И сейчас она поступила также.

— Ладно, хватит прохлаждаться, — решительно заявила старушка, поднимаясь из-за стола, — всё-равно чай ты не пьешь. Пойдём, сегодня научу тебя варить защитный настой. Им можно пропитывать амулеты и талисманы для усиления наложенной защиты. Итак, нам понадобится…

На протяжении следующих нескольких дней Петуния пыталась поговорить с Северусом, но Лили, будто чувствуя, постоянно была рядом. Остаться наедине получилось только в субботу. Утром Эвансы всей семьёй направились в церковь, а после службы, когда Роза остановилась поболтать с подругами из клуба садоводов, Петуния незаметно ускользнула и направилась в парк.

Северус уже ждал её на их лавочке. Он сидел немного сгорбившись, натянув шапку до бровей и спрятав покрасневший нос в ворот куртки. Заметив Петунию, он вскинулся, просиял улыбкой и помахал руками.

— Туни, привет! С рождеством!

— Спасибо, — поблагодарила Петуния, приближаясь. — Ты же не празднуешь и не забываешь напоминать мне об этом каждый год.

Мальчик шмыгнул носом и поспешил засунуть руки в карманы, но Петуния уже разглядела отсутствие перчаток. Северус постоянно забывал надевать шарф с перчатками, и Петуния отдавала ему свой шарф. Иногда ей даже казалось, что тот делает это нарочно, чтобы почувствовать её заботу. Но быстро отмахивалась от подобных мыслей, не замечая, что сама стала выбирать более тёплые и длинные шарфы. Вот и сейчас девочка аккуратно намотала свой шарф на Северуса, поправила на нём шапку и села рядом.

— Ага, спасибо, — Северус закутался в шарф, напоминая нахохлившегося воробья, и Петуния тихо хихикнула. — Но ты-то отмечаешь Рождество. Даже ходишь в церковь, — мальчик выделил последнее слово и забавно сморщил нос.

— Северус, ну не начинай. Я не могу просто перестать ходить в церковь, это вызовет пересуды. Да и я уже объясняла, что это больше формальность.

Северус что-то неразборчиво пробурчал, засунул нос глубже в пушистый шарф и кивнул.

— Я хотела поговорить с тобой о другом, — Петуния на секунду замялась, закусывая губу. — Помнишь, я просила поискать информацию о «другой» магии?

Северус снова кивнул и уставился на мыски своих ботинок.

— Не знаю, зачем тебе это, Туни, но я посмотрел в библиотеке и расспросил однокурсников. Единственное, что подошло под твоё описание — это невербальная и беспалочковая магия. Однако… — тут мальчик взглянул на Петунию как-то черезчур жалостливо, — она доступна только очень могущественным волшебникам и после длительных тренировок.

— Жаль.

— Я кое-что почитал и думаю, что ты… Туни, ты — сквиб, — Северус повернулся к ней корпусом, взял за руки и зачастил, проглатывая окончания слов. — Но обещаю, это не имеет никакого значения! Совершенно неважно! Я всегда буду твоим другом.

Если в первое мгновение Петуния удивилась, не представляя, что нашло на мальчика, то вскоре поняла, что он пытается её успокоить. Видимо, Северус думал, что она расстроиться из-за того, что является каким-то непонятным сквибом.

— А кто такие сквибы?

— Они обычно рождаются в семьях волшебников, но при этом не имеют магических способностей. Однако они могут видеть магию и на них не действуют маггллоотталкивающие чары. Помнишь, ты говорила, что видела Дырявый Котёл с самого начала? Вот я и решил проверить…

— Но, Северус, мне кажется ты ошибаешься, — перебила мальчика Петуния, — да, я видела паб до того, как Лили провела меня туда, но мои родители — совершенно точно не обладают магией.

— Знаю, это-то и странно! — взволнованно произнёс Северус. — Было бы неплохо сходить в Гринготтс. Я слышал, что гоблины проводят проверку крови. Может быть у вас с Лили есть предки-волшебники! Правда, не знаю, сколько это стоит.

— Ну и что изменится от наличия волшебника в моей родословной?

Петуния спокойно посмотрела на Северуса, который запальчиво открыл рот, но так и смог ответить, промолчав. Тогда она перевела взгляд на небо. Оно радовало сегодня невероятным голубым цветом и чистотой, лишь редкие облака медленно перемещались, гонимые ветром.

Петунию совершенно не волновало: есть ли в чьей либо крови волшебство ил нет. Конечно, магическое сообщество, для которого магия является важнейшей частью жизни, могло не согласиться с ней, но девушка совершенно не желала делить людей по наличию или отсутствию магии. Или более того — считать кого-то выше или ниже. Однако Петуния также понимала, что, как бы не старалась, она не может заставить всех волшебников думать иначе. Ей просто хотелось, чтобы хотя бы Северус с Лили смотрели на это проще.

— Ну правда, что от этого изменится? — выдохнула Петуния, провожая взглядом одно из облаков причудливой формы. — Разве ты станешь относиться ко мне как-то иначе, Северус? Ты сам только что пообещал быть моим другом навсегда.

Северус выдохнул, привалился к плечу Петунии и тихо произнёс:

— Ты права, Туни. Ничего не изменится, я увлёкся.

Несколько минут они просидели молча, думая каждый о своём. Петуния пыталась вообразить, как бы изменилась её с сестрой жизнь, если бы родители были волшебниками, но не смогла представить кардинальных различий. Так что она покачала головой, взгляд зацепился за часы и она ахнула — пора было бежать домой. Она ускользнула, никому ничего не сказав, так как думала, что не задержится надолго. А теперь её, возможно, уже искали.

— Ты точно не хочешь прийти к нам на Рождественский ужин? — уточнила она на всякий случай у Северуса, поднимаясь на ноги. Тот отрицательно покачал головой и принялся разматывать шарф, на что Петуния махнула рукой, мол «оставь».

— Ты же знаешь, отец сегодня как обычно будет в пабе, так что мы с мамой должны успеть провести положенные ритуалы до его возвращения.

Северус нахмурился, отвёл взгляд. Сколько Петуния помнила, он всегда замыкался в себе, стоило затронуть обстановку в его семье. Если Лили часто даже не замечала изменений в поведении друга и могла невольно задеть, упорствуя в своём желании получить ответы, то Петуния более чутко отслеживала подобное. Она старалась не давить, и со временем такая тактика дала плоды: Северус стал больше откровенничать с ней, иногда даже сам заводил разговор про свою семью, но почти всегда быстро его сворачивал.

Петуния обняла Северуса на прощание и поспешила домой. Стоило разуться, как Роза тут же нашла для дочери работу: нужно было помочь на кухне. На каждое Рождество миссис Эванс готовила классический рождественский ужин: жареную индейку с брюссельской капустой, жареным картофелем, клюквенным соусом и сосисками, обернутыми в бекон. На десерт был фруктовый пудинг.

После плотного ужина семья перебралась в гостинную, где Лили предложила сыграть в новую настольную игру, которую ей подарили. Игра оказалась классической «Змеи и лестницы». За азартом они не заметили, как сыграли несколько раз подряд. Затем Роза, поддавшись строящей глазки Лили, разрешила дочерям посмотреть телевизор подольше, а сама с мужем поднялась наверх. Стоило шагам родителей утихнуть, Лили повернулась к сестре и, загадочно блестя глазами, произнесла:

— А давай посмотрим ужастик?

— Ты же потом спать не сможешь, — усмехнулась Петуния. Лили тут же напыжилась, помотала головой.

— Я не боюсь!

Петуния, всё ещё посмеиваясь, согласилась и стала переключать телеканалы. Раз на восьмой им повезло наткнуться на фильм ужасов. В нём показывали тихий американский городок, который подвергся нападению птиц. В итоге, как и думала Петуния, досматривать фильм ей пришлось одной, а ночью Лили пробралась к ней в комнату и, трогательно заглядывая в глаза, попросила разрешения остаться. Петуния вздохнула, закатывая глаза, но без вопросов откинула одеяло, позволяя сестре юркнуть в кровать.