В твоих самых диких фантазиях (гет)

Погружаясь в сон, Жон невольно задумался о том, кому конкретно тот принадлежал: Рену или Любопытному Коту? Оба пребывали без сознания и находились в одном теле. Мозгом, само собой, владел Рен, но телом управлял именно Любопытный Кот, задвинув настоящего хозяина куда-то в самые глубины.

Кошмар мог присниться любому из них.

Оказавшись на месте, какого-либо четкого ответа на свой вопрос Жон так и не получил. Лес вокруг выглядел вполне обыденно, но это не значило абсолютно ничего. Возможно, где-то в Долго и Счастливо, среди владений Джунглей, Сада и Пляжа, существовало и владение Леса. Причем все они совсем не показались бы неуместными и на Ремнанте, в отличие от Конфетного владения или, например, Оригами.

"Какая-то странная избирательность..."

Жон тряхнул головой, изгоняя из нее лишние мысли, и постарался сосредоточиться на текущей задаче. Поскольку сейчас он находился именно во сне, а не в каком-нибудь очередном измерении, найти хозяина этого самого сна, ориентируясь на степень детализации иллюзий вокруг, особого труда не составляло.

Жон двигался на запад до тех пор, пока лес не начал выглядеть немного размыто, после чего повернул обратно на восток. Сразу же стали проявляться мелкие детали: ветерок, цветочки, пение птиц. Когда всё это вновь принялось тускнеть и выцветать, он отошел немного назад и направился на север, после чего, обнаружив границы эффекта и там, отправился на юг.

Используя подобную тактику, Жон довольно быстро обнаружил спрятанную среди деревьев хижину.

— В такой вполне могли бы остановиться Рен с Норой, — пробормотал он.

Хижина, как и лес вокруг, выглядела совершенно обыденно. С другой стороны, жилище Кузнеца в Долго и Счастливо тоже вовсе не показалось ему каким-то геометрическим кошмаром.

— А вдруг сон принадлежит Рену, но застрял в нем Любопытный Кот?..

Вероятно, в таком случае последний сразу бы понял, где именно очутился. Но кошмары на то и были кошмарами, что не позволяли тем, кто в них угодил, вырваться наружу, не приложив совсем никаких усилий. Подсознание использовало любые доступные трюки, чтобы обмануть своего хозяина.

"Боги специально так сделали в качестве некоего защитного механизма или воспользовались уже существующей системой?"

Честно говоря, Жон не особо-то и хотел узнавать ответ на свой вопрос. Постаравшись избавиться от лишних мыслей, он постучал в дверь.

— Открыто. Входи, смертный.

Жон невольно заколебался, хмуро посмотрев на дверь.

Любопытный Кот никогда не называл его "смертным", как, впрочем, и Кузнец с Травником. Мог ли сон Рена оказать на Кота некое влияние? Или наоборот? Обычно подсознание хозяев снов Жона либо не замечало, либо каким-нибудь образом встраивало в собственное повествование.

— Ты не найдешь ответов на свои вопросы, если будешь стоять там и сверлить взглядом дверь, — произнес голос. — Входи, и мы поговорим.

Нервно сглотнув, Жон взялся за ручку и открыл дверь.

Внутри хижины обнаружилось множество различных скульптур, что стояли на полках и даже на полу. Весьма реалистичных скульптур, изготовленных мастером высочайшего уровня. К примеру, сидевшая неподалеку сова как будто бы следила за ним. В ее глазах словно бы отражался солнечный свет, а мышцы были готовы в любой момент расправить крылья. То, что это была ненастоящая птица, выдавали лишь однородность и одноцветность ее материала.

В центре комнаты на деревянном кресле-качалке сидела... сущность. На ее коленях устроился кот — не Любопытный, а самый что ни на есть обычный и к тому же довольно урчащий.

Попытавшись сосредоточиться на сущности, Жон ощутил, как его разум начал буксовать. Это оказалось чем-то сродни попытке взглянуть на сверхновую. Сущность обладала формой мужчины, но ее лицо... То, что у нее было вместо лица... Жон словно бы наблюдал зарождение галактики. По сравнению с этим чем-то маленьким и незначительным ощущался даже не он сам, а весь Ремнант — одна планета из многих миллиардов.

Тем не менее, бесконечности там не было. Бесконечности вообще не существовало. Однажды Вселенная перестанет расширяться, звезды потухнут, а планеты умрут, причем не погибнув во взрыве, а просто угаснув — как огарок свечи.

Потом наступит тишина. Тишина и мрак — вечное ничто.

На таком фоне все достижения их цивилизации выглядели не имеющим никакого значения и смысла кратким мигом между-...

Жон внезапно понял, что перед ним сидел Озпин — тот самый старый директор, которому он еще не успел вернуть молодость. Рухнув на колени, Жон ухватился за горло. Ему уже давно не требовалось дышать во снах, но сейчас задыхалось его настоящее тело.

— Прошу прощения, — произнесла сущность с обликом Озпина. — Иногда я забываю, какой эффект на смертных оказывает моя истинная форма. Хотя это, конечно, была не она, а лишь ее тусклый отблеск. Ваш вид способен воспринимать реальность в четырех измерениях, и взгляд сразу на одиннадцать приводит к разрушительным для вас последствиям.

— Кто?.. — прохрипел Жон. — Или что?..

Озпин улыбнулся.

— Смертный. Мистер Арк. Ох уж эти имена. Какое любопытное изобретение, — покачал он головой. — Но я опять отвлекся. Ты знаешь, с кем сейчас разговариваешь, или как минимум догадываешься. Это не так уж и сложно.

— Бог Созидания...

— Да, я известен тебе под таким именем.

— Невозможно! — воскликнул немного пришедший в себя Жон.

— И почему же? — спросила сущность.

— Мы находимся во сне Любопытного Кота, — пояснил Жон. — Вас здесь быть не должно.

— И всё же я тут в каком-то смысле присутствую, — покачала головой сущность. — Но это действительно не совсем то, каким я был, а скорее воспоминание обо мне моего питомца.

Бог Созидания погладил лежащего на его коленях кота, от чего тот заурчал еще громче.

— Я нахожусь где-то в другом месте и занимаюсь совершенно иными делами, но такие вещи нельзя объяснить простыми словами. Как нельзя и воссоздать мое присутствие во сне. Это было бы равносильно рождению нового божества, что для вас, само собой, невозможно.

Жон и вправду мало что понял из подобных объяснений.

— Знаю, что тебе непонятно, — прочитав его мысли, произнес Бог Созидания. — Но упрощать тут особо и некуда. Мой питомец не может сотворить божество, которое еще и станет подчиняться его прихотям. Обычно это означает, что я всего лишь никому не приснюсь, но он знает меня куда лучше, чем кто-либо еще. Его сила — моя сила. Она способна созидать. Потому я и решил не дожидаться появления на свет искусственного божества с кратким сроком жизни, а перекинуть сюда своего рода мостик. Я здесь и в то же время не здесь. Настоящий, но исчезну по окончанию сна. Перестану существовать, но не умру, потому что по-прежнему буду жив.

Его объяснения всё еще абсолютно ничего не объясняли.

Бог Созидания с обликом Озпина вздохнул и устало посмотрел на потолок.

— Считай, что я звоню тебе по свитку, — наконец сказал он. — Установил с тобой видеосвязь. Так проще понять?

— Да, — кивнул Жон. — Гораздо проще.

— Замечательно. Иногда забываю, насколько ограничены у вашего вида способности к пониманию. Честно говоря, я — мы — вообще практически забыли о вас, несмотря на идеальную память. Когда ты помнишь абсолютно всё, возможность отвлечься на что-нибудь начинает цениться крайне высоко.

— Ничуть в этом не сомневаюсь... — осторожно произнес Жон. — Но я пришел сюда не для разговора с вами... эм... сэр.

В подобной ситуации вежливость показалась ему очень и очень уместной.

— Я пришел сюда, потому что Любопытный Кот устраивает нашему миру серьезные проблемы.

— Ах да, Ремнант вместе с Долго и Счастливо. Помню я ваши миры, — кивнул Бог Созидания. — Озма уже выполнил свой долг? Что-то он кошмарно затягивает процесс.

— Не выполнил, — ответил Жон. — Недавно мы отразили очередную атаку Салем в этой бесконечной войне.

— Бесконечной? — переспросил Бог Созидания. — Не бывает ничего бесконечного, хотя вам с вашим ограниченным восприятием и может показаться иначе. Такое количество бран открывается взору, стоит немного присмотреться.

— Бран?..

— Лучше не задавай вопросы, ответы на которые вывернут тебе мозги наизнанку, — улыбнулся Бог Созидания. — Я бы мог объяснить, но это очень много информации. Слишком много. Кроме того, чтобы сбежать с вашей браны, потребуется выжить во время перехода через черную дыру.

Он покачал головой, после чего продолжил:

— Итак, ты пришел сюда, чтобы убить мое первое творение. Как, наверное, сам понимаешь, мне не слишком хочется позволять тебе осуществить твою задумку.

Жон моментально напрягся.

Победить Бога Созидания он мог лишь в случае, если тот был серьезно ослаблен из-за нахождения внутри сна.

— Я не ослаблен. Время и пространство — это всего четыре измерения. У меня их на семь больше.

— Любопытный Кот нарушает баланс в обоих мирах, — со вздохом принялся объяснять Жон. — Он хочет захватить тело на Ремнанте, чтобы нести смерть и разрушения. Мой долг — защитить обитателей нашего мира. Если вы не желаете, чтобы я его убивал, то, быть может, сделаете так, чтобы он больше не пересекал границу миров?

С точки зрения Жона, это оказалось бы наиболее простым решением. Запертый в Долго и Счастливо Любопытный Кот не доставлял бы проблем Ремнанту, и его точно не пришлось бы убивать.

— Изменение принципа, по которому взаимодействуют ваши миры, потребует внесения корректировок в обе реальности, — произнес Бог Созидания. — И это действительно просто для меня. Вам же такие изменения вряд ли понравятся. Хотя я временами вообще не понимаю, к чему стремится ваш вид.

— Эм... Можно привести какой-нибудь конкретный пример для глупого человека?

— Ты вовсе не глуп, — улыбнулся Бог Созидания. — Всего лишь ограничен. Что же касается примера, то у вас может появиться еще одно солнце, а также кардинально поменяются времена года и состав атмосферы.

Жон нервно сглотнул.

— Разве это нас не убьет? — уточнил он.

— Жизнь всегда сумеет приспособиться к новым условиям. Вы обязательно адаптируетесь... где-нибудь через несколько сотен миллионов лет.

— А давайте обойдемся без... настолько радикальных мер, — попросил Жон.

— Я с самого начала сказал, что изменения вам вряд ли понравятся, — пожал плечами Бог Созидания. — Могу что угодно поменять щелчком пальцев, но это вовсе не значит, что мне нужно именно так и делать, не продумывая все последствия.

"Что-то и на Ремнанте, и в Долго и Счастливо подобные последствия из-под каждого куста торчат".

— Ты не слишком высокого мнения о нас, так? — без какой-либо обиды в голосе спросил Бог Созидания. — И зачем мне обижаться на критику настолько ограниченного существа? Это, к слову, не было оскорблением. Ты просто не способен охватить взглядом все наши действия целиком. Да, тогда мы и вправду были молодыми и неопытными, но эти понятия сравнимы с молодостью ваших планет. Речь тут идет о сотнях миллионов лет. Ты возмущаешься названиями владений и прочей ерундой, почему-то забывая отдавать нам должное за то, что работает как надо.

Это оказалось очень хорошим аргументом. Жон сосредоточился на критике Богов, не обращая особого внимания на многочисленные тоже созданные ими вещи и явления, которые ему нравились.

— Ладно, признаю свою неправоту, — склонил он голову. — Но можно тогда снять с Кота проклятье? Он именно для этого собирался вас призвать.

— Проклятье?.. — удивленно переспросил Бог Созидания. — Какое еще проклятье?..

— Проклятье любопытства.

— Это не проклятье, а предназначение.

— Кот считает его проклятьем, — заметил Жон. — Бесконечный неутолимый голод, что сводит его с ума.

— Ты опять используешь слово "бесконечный", не понимая его сути, — покачал головой Бог Созидания. — Нет ничего бесконечного, и в особенности это касается знаний. Мой питомец утолил бы свой голод, прояви он немного терпения. Весь процесс занял бы максимум несколько миллиардов лет.

— Несколько миллиардов лет — это слишком долго для того, кто испытывает грызущий его изнутри голод! — воскликнул Жон.

Бог Созидания с искренним удивлением уставился на него.

— Правда?..

— Да!

— Хм-м-м...

Он задумчиво откинулся на спинку кресла-качалки, раздражая Жона своей неуместной расслабленностью.

— Весьма любопытно, — пробормотал Бог Созидания. — То, что ты и Кот считаете проклятьем, было моим даром любимому творению. Он стал первым, кого я создал, и мне не хотелось, чтобы его жизнь становилась пустой. Я дал ему предназначение — мотивацию действовать и двигаться дальше. Ты существуешь мгновение и вряд ли способен осознать всю пустоту, возникающую, когда нечего делать.

— Скука мне знакома, — проворчал Жон.

— Нет, — покачал головой Бог Созидания. — Ты говоришь о кратком миге отсутствия интереса к чему-либо. Но твои легкие продолжают втягивать воздух, а сердце бьется, разнося кровь по всему телу. Я же имею в виду пустоту, когда ничего этого не существует. Когда нет даже скуки. Твоя жизнь слишком коротка, чтобы понять всю жестокость подобного явления. Именно такой судьбы я не желал своему любимому творению.

"Кот получил дар, а не проклятье?"

Разумеется, Жон понял далеко не всё, но суть уловил. Бог Созидания был вынужден уйти, оставив своему питомцу игрушки для развлечения.

— Крайне упрощенная трактовка событий, но для наших целей сгодится. Всё равно время общения ограничено потребностями тела твоего друга.

— Ага, — кивнул Жон. — В общем, вы не считаете ваш дар Коту проклятьем. Но он видит эту ситуацию совершенно иначе и собирается призвать вас, чтобы попросить освободить от любопытства. Для того, чтобы добиться своей цели, Кот готов уничтожить наш мир. Я не могу позволить ему так поступить, а поскольку вы не намерены как-либо ограничивать Кота, мне не остается иного выбора, кроме как попытаться его убить.

Был, конечно, еще вариант, что Бог Созидания сейчас просто возьмет и убьет Жона, а потому оставалось надеяться лишь на то, что конкретно эта мысль каким-то чудом окажется незамеченной.

— Смертных иногда так тяжело понять, — вздохнул Бог Созидания. — Ты прикладываешь все силы к тому, чтобы они были счастливы, и получаешь в ответ лишь недовольство. Вы постоянно желаете всего и побольше, а когда обретаете желаемое, вам становится незачем жить. Мы ведь уже пробовали такой подход! Создали мир-утопию без смерти, нужды и страданий. И знаешь, что из этого вышло? Они пресытились удовольствиями и принялись изучать различные способы умереть. Вы, насколько мне известно, называете подобное явление "культом смерти". Целые религии и цивилизации строите вокруг того, как бы правильнее расстаться с жизнью.

Жона и самого многие идеи вводили в ступор, но он понимал, что смерть для людей была чем-то привычным и неизбежным. В одних культурах эта тема становилась табу, в других же обрастала ритуалами, призванными примирить живых с неотвратимостью данного процесса.

А еще Жон слышал, что многие знаменитости сводили счеты с жизнью. Люди задавались вопросом, зачем так поступали те, у кого имелось абсолютно всё, но, пожалуй, именно в этом и заключалась проблема.

— Когда та, кто известна тебе под именем Салем, хитростью заставила моего брата вернуть к жизни любимого человека, мы даровали ей шанс на собственном опыте удостовериться, что смерти бояться не нужно. Но она предала нас. Ваш вид невозможно удовлетворить.

— Что?.. — переспросил Жон. — Вы дали ей шанс? Прошу прощения, но это лишь еще одно проклятье. Вы сделали Салем бессмертной! Навсегда!

— Временно бессмертной, ибо нет ничего бесконечного, — вздохнул Бог Созидания. — Кроме того, проклятье несет в себе негативный оттенок. Мы не наказывали Салем, а всего лишь продемонстрировали ей, что такое вечная жизнь, которой она так жаждала для себя и своего мужа. Показали, что ее представления об этом крайне далеки от реальности. Через сотню лет она должна была понять, что смерти вовсе не стоит страшиться, а затем воссоединиться с его душой, но никак не подбивать остальное человечество на восстание против нас.

— Временное бессмертие?..

— Конечно. Если бы Салем усвоила урок и извинилась, то мы позволили бы ей отправиться к мужу.

— А зачем тогда вы вернули Озму, прокляли его и послали убивать Салем? — поинтересовался Жон.

— Прокляли? Разве проклятьем было бы не продолжение существования в посмертии без своей второй половинки? Иначе почему его душа так стенала? Мы дали ему возможность встретиться с ней и показать, что смерть — это еще не конец. Что можно быть счастливыми и после. Что он будет ждать ее там, — фыркнул Бог Созидания. — А Озма моментально забыл все наши уроки и решил жить с Салем вечно, лишь гораздо позже осознав, что смерть далеко не просто так свойственна вашему виду. Не мы виноваты в их нынешнем жалком состоянии. Если бы они приняли свою смертную природу, то их души давным-давно танцевали бы вместе в ночных небесах.

Жон нервно сглотнул.

— После смерти есть жизнь? — уточнил он.

— Не задавай вопросы, ответы на которые всё равно не поймешь. Нет жизни после смерти. Я же говорил, что вы существуете в четырех измерениях. Жизнь — это не измерение, но ваши физические и метафизические тела... Впрочем, неважно. Если я начну объяснять, то нам придется провести здесь чересчур много времени, а твой разум распадется под грузом новой информации. Однажды ты сам всё увидишь и испытаешь.

Разум Жона и без того не до конца оправился от первого знакомства с Богом Созидания, да и всё это действительно не имело особого значения. Потому он поспешил перейти к тому, для чего сюда пришел:

— Кот... Можно ли с ним что-нибудь сделать?

— Можно, конечно. Стереть его с ткани вашей реальности, например. Но поступать так мне не хочется. Я его создал и, само собой, способен уничтожить, но ни малейшего удовольствия мне это не доставит. Или могу внести в него изменения — во всё, кроме памяти. В итоге ничего не помешает ему и дальше продолжать двигаться к однажды поставленной цели.

"Тогда остается только убийство..."

Бог Созидания, по-прежнему пребывая в облике Озпина, хмуро посмотрел на Жона. Тот выставил перед собой ладони, совсем не горя желанием умирать, но в то же время понимая, что варианта отступить у него не имелось.

Слишком много дорогих ему людей оставалось на Ремнанте.

— Вы, смертные, крайне нетерпеливы, — пожаловался Бог Созидания. — Я дал моему питомцу жизнь, разум и предназначение, но взамен и от него, и от тебя получаю лишь недовольство.

— Наркотическая зависимость — весьма сомнительный дар, — проворчал Жон.

— Почему? — спросил Бог Созидания. — Ее очень легко удовлетворить.

— Потому что она контролирует действия Кота, не оставляя ему свободы воли.

— Ерунда. Свобода воли никуда не исчезает. Она есть у всех вас. Вы сами выбираете, следовать ли своему предназначению или нет. Не следовать ему больно? Но ведь никто и не обещал вам безболезненности выбора. Вы сами решаете, что делать с вашими жизнями. Разве не в этом заключается истинная свобода? Не в том, что вы по своей воле проявляете храбрость или трусость, жестокость или милосердие, добро или зло? Выбор всегда был в ваших руках, но раз за разом вы вините нас в малейшем возникшем на избранном вами пути неудобстве.

— Тогда позвольте мне убить Кота, если не хотите что-либо исправлять, — вздохнул Жон. — Раз уж такова свобода моей воли. Или давайте хотя бы спросим у него, чего он вообще желает.

Бог Созидания нахмурился.

— Спросить у него?..

— Да, — кивнул Жон. — Почему бы и нет? Ваша божественная природа вовсе не гарантирует отсутствие ошибок. Так почему бы не поинтересоваться у Любопытного Кота его мнением обо всей этой ситуации?

— Хм-м... Действительно, почему бы и нет?

Бог Созидания щелкнул пальцами, и кот на его коленях замер, перестав урчать. Физически он никак не изменился и не вырос до тех размеров, которые Жон запомнил по встречам в Долго и Счастливо, но в открывшихся глазах возникло знакомое синие сияние.

На мгновение взгляд Любопытного Кота остановился на фигуре Жона, и в нем промелькнул страх, но его вниманием тут же завладела сущность в облике Озпина.

— Бог... — прошептал Кот.

— Да, мое создание. Это я. Тебе понравилось сидеть у меня на коленях? Прошли эоны с тех пор, когда ты делал это в последний раз.

Некоторое время Любопытный Кот в шоке переваривал новую информацию.

— Я... — пробормотал он. — Я помню... Но почему я это помню? Ничего подобного ведь не было...

— Подсознательные воспоминания, — пояснил Бог Созидания. — Ты появился в таком виде и сидел у меня на коленях, пока я создавал другие формы жизни. Многое происходило прямо у тебя на глазах, и твоя компания мне нравилась. Когда я уходил, то даровал тебе более подходящий облик и предназначение, чтобы ты не скучал. Похоже, внесенные мной изменения несколько... размыли твои предыдущие воспоминания.

"Внесенные изменения размыли воспоминания? Наверное, поэтому он и не хочет изолировать Ремнант от Долго и Счастливо щелчком пальцев, предварительно не просчитав все возможные последствия".

— Но подсознание их всё же сохранило и призвало обратно в этом сне, — тем временем продолжил Бог Созидания. — Потому ты именно сейчас и вспомнил о том, что было раньше. До того они не имели никакого значения. А теперь проснись, маленький котенок, и объясни мне причину, по которой желаешь отказаться от моего дара.

— Дара?! — сердито прищурившись, переспросил Любопытный Кот. — Так ты его называешь?! Это проклятье!

— Хм-м... Смертный мне то же самое говорил. Но почему? Я дал тебе предназначение. Направление, в котором нужно двигаться. Создал физическую и метафизическую систему поощрения, чтобы ты был доволен. Предложил существование, полное радости от изучения новых вещей. Что конкретно в этом плохого?

— То, что изучение идет без какой-либо цели! Оно бессмысленно! — выгнув спину, прошипел Кот. — Я ничего такого не просил! Я ничего такого не хотел! Это просто тяжкий груз, который висит у меня на шее и мешает что-либо делать!

— Ты предпочел бы существование без мотивации? Существование без предназначения? — со вздохом уточнил Бог Созидания. — Тебе действительно нужно именно это, мой маленький котенок? Почему тебя так сложно удовлетворить?

— Что мне нужно?.. — переспросил Любопытный Кот. — Раньше я хотел свободы, но теперь, когда воспоминания вернулись ко мне, нужно только это!

— Это?.. — нахмурился Бог Созидания.

— Это, — подтвердил Кот. — То, что я получаю здесь и сейчас. Помню, как лежал у тебя на коленях и наблюдал за процессом созидания. Тогда я был счастлив. Иногда ты поглаживал меня, а я ощущал тепло и любовь. Или бродил между твоих творений и терся о них. Теперь же у меня нет тепла. Почему всё не могло остаться так, как было раньше?

Бог Созидания выглядел ошарашенным. Если учесть, что он сейчас находился в облике Озпина, Жону выпал редкий шанс полюбоваться ранее никогда не виденным выражением лица своего старого директора.

— Тебя устраивало... такое?.. — переспросил Бог Созидание. — Но ведь это ничто. Ты весь день просто сидел у меня на коленях. Твое существование было незначительным и очень сильно ограниченным.

— Мое существование было блаженством, — возразил ему Кот.

— Пустым оно было! Я хотел для тебя, моего первого создания, чего-то большего. Ты всегда оставался моей гордостью — самым лучшим из творений. Я дал тебе то, что давал всем после: разум, силу и любопытство...

— А я о них не просил. Мне нужно только твое внимание.

— Сколько там было этого внимания? Редкие поглаживания в перерывах между работой. Я всегда сосредотачивался на том, что делал, и тебе оставались лишь жалкие крохи.

— Крох мне вполне хватало, — заявил Кот.

Бог Созидания не нашелся с ответом.

Жон откашлялся.

— В нашем мире это называется брошенными животными, — сказал он. — Например, пес остается на одном месте, медленно умирая от голода, но продолжая верить в то, что его хозяин когда-нибудь вернется за ним.

— Нет, — покачал головой Бог Созидания. — Я его не бросал. Я дал ему жизнь. Я дал ему предназначение!

— А он чего-нибудь из этого желал? — поинтересовался Жон. — Или ему хотелось только находиться рядом с вами?

Бог Созидания опустил взгляд.

— Любопытство причиняет боль, — прошептал Кот. — Очень сильную боль. Мне оно не нравится. Я его не хочу. Мне нужно только тепло, любовь и комфорт.

— Это очень простое существование, а я, Бог Созидания, стремлюсь к комплексности и глубине.

— Но разве нельзя гордиться простым существованием? — спросил Жон. — Всё с чего-то начинается, и даже Бог Созидания когда-то делал свои первые творения. Кот получился идеальным в своей простоте. Нельзя затолкать в него сложные мысли и чувства, рассчитывая, что всё как-нибудь само заработает.

По крайней мере, он думал именно так, основываясь на опыте общения с Любопытным Котом и Бармаглотом. Оба они ощущались чужаками в Долго и Счастливо. Если для остальных его обитателей любые шероховатости сглаживало Великое древо, то эта пара там так толком и не прижилась.

— Ты действительно плохо думаешь обо мне из-за моей простоты?.. — поинтересовался Кот. — Я для тебя — разочарование?

— Нет, — голосом Озпина хрипло ответил ему Бог Созидания. — Конечно же, нет. Я горжусь тобой. Тобой, но не собой. Сложность моих последующих творений породила чувство, что тебя я обделил. Мне захотелось это исправить, маленький котенок. Не причинить боль, а дать свободу и шанс обрести что-то за пределами моих колен. Шанс добиться большего, чем наблюдение за созданием сложных и комплексных существ.

— Меня и так всё устраивало, — мурлыкнул Кот, свернувшись в клубок у него на коленях.

Жон не мог сказать, какие чувства сейчас испытывал Бог Созидания и испытывал ли вообще. Были ли к нему применимы человеческие эмоции, особенно если учесть существенную разницу в количестве наблюдаемых измерений?

И всё же удержать себя и остаться в стороне он не сумел.

— Думаю, ему не хочется быть Любопытным Котом, — произнес Жон. — Достаточно и кота обычного, но рядом с любящим его хозяином.

Бог Созидания вздрогнул.

— Это многое изменит, — прошептал он. — Ты потеряешь способность говорить. Способность думать. Способность запоминать мельчайшие детали. Ты лишишься свободы воли и предназначения, вместо них лежа у меня на коленях и наблюдая за моей работой. Тебе действительно этого хочется? Стоит ли счастье таких жертв?

— Да, — твердо ответил ему Кот.

Бог Созидания опустил плечи.

— Я никогда не пойму собственные творения, — вздохнул он. — Вы слишком нелогичны. Но ладно, твое желание я удовлетворю. Это было не уроком, как в случае с Салем, а даром, который ты захотел мне вернуть. Я думал, что он сделает тебя счастливым, мой маленький котенок, но ошибся и лишь причинил тебе боль.

Бог Созидания осторожно погладил Кота.

— Будь простым. Не испытывай больше любопытство. Не страдай...

Синий свет в глазах Кота померк, а сам он с довольным видом поудобнее устроился на коленях и принялся мурлыкать.

— Меня это не радует, — произнес Бог Созидания.

— Но именно таково было желание Кота, — возразил ему Жон.

— А чего желаешь ты, человек? Хочешь счастья в обмен на потерю сложности бытия? Высшая мыслительная деятельность порождает страдания. Блаженство, похоже, доступно только простым существам. Это не отдельные явления, а два конца одной шкалы. Согласишься ли на точно такое же предложение?

— Нет.

— Тогда почему согласился он?

— Потому что мы с ним разные, — пожал плечами Жон. — Я родился человеком. Я всю жизнь прожил человеком. Страх, боль, печаль и чувство вины — всё это неотъемлемая часть меня. Я к ним привык. А вот Кот... Для него такие вещи чужеродны. Это как купить дешевую машину, заменить ей двигатель на гораздо более мощный и надеяться, что в итоге из нее получится отличный спортивный автомобиль. Не получится. Вещи так не работают.

— Слабая аналогия, — хмыкнул Бог Созидания. — Машина — это сумма ее частей. Ты можешь заменить достаточное их количество, чтобы получился отличный спортивный автомобиль.

Жон вновь пожал плечами.

— Чего вы хотите от глупого человека? — спросил он. — Не умею я подбирать аналогии, удовлетворяющие взыскательный вкус сущности, что находится за гранью моего понимания. Приходится прибегать к упрощениям. Возможно, вам стоит научиться ценить ваши творения со всеми их недостатками.

— Со всеми их недостатками... — устало повторил за ним Бог Созидания. — Только существо со столь кратким сроком жизни и могло так сказать. В каком-то смысле я тебе завидую. Если бы ты прожил подольше, то куда менее терпимо относился бы к неидеальности. Когда у тебя есть одно дело, одно увлечение и миллионы лет на то, чтобы отточить навыки, мысль довольствоваться малым и работать спустя рукава выглядит едва ли не кощунством.

Наверное, так оно и было. Если исполнить все мечты, то не останется ничего: ни амбиций, ни мотивации, ни чувства удовлетворения от достигнутого. Бесконечная жизнь предполагала такое же бесконечное стремление к совершенству, где любой шаг назад ощущался бы крайне болезненно.

— Неидеальность предыдущих работ — всего лишь показатель того, насколько далеко вперед вы продвинулись, — сказал Жон. — И не стоит ожидать, что ваши создания сразу же всё сделают правильно, ведь ошибки являются важной частью процесса обучения.

— Возможно. Но время нашей встречи подходит к концу, поскольку этот сон принадлежит моему питомцу, — погладив Кота, заметил Бог Созидания. — А он теперь стал не настолько сложным существом, чтобы поддерживать подобные вещи. Прощай, Жон из Арков. Даже если нам когда-нибудь захочется вернуться в ваш мир, это произойдет уже после твоей эпохи, так что больше мы не встретимся.

Хижина вспыхнула звездным и лунным светом. Жон мысленно выругался, почувствовав себя в этом космическом пространстве крохотной букашкой, придавленной взглядом двух пар глаз.

А затем он проснулся.