Heinrich Kramer

Один раз шаман пошел к русским на кит-байдару чай пить. Долго пили! Хорошо пили! Много чаю выпили! Два раза бегать за новым пришлось.

Шаман утром проснулся, смотрит – белый квадратный камень вокруг. И белое каменное кресло. Сразу понял – там проснулся, куда даже великие шаманы в одиночку ходят, сэвэнов за дверью оставляя. Шаман дверь подергал – заперта. Бывает! Или замок сломался, или вчера земля тряслась, вот стены и перекосило. Подумал, вспомнил – точно, тряслась. И кружилась, и вертелась. Хорошо чаю попили, есть что вспомнить.

Шаман на кресло сел – раз стоит, отчего бы не сесть? По сторонам посмотрел. Видит, лежит у кресла книга без обложки и многих листов – сразу понял, хорошая книга, раз в таком тайном месте лежит. Начал читать. Час читал, два читал… А там много тылгуров всяких. И каждый лучше другого!

Русские пришли, дверь открыли, шамана спасли! А он все читает, губами шевелит, руками размахивает. Поняли русские – зачитался. А шаман последнюю страницу дочитал, книгу русским отдал и говорит:

- Понял я, как надо тылгуры писать. Мои, те, что учитель рассказывал - тьфу, скучные! А тут… Ух!

«Ух!», согласились русские. Налили шаману чашку чаю «на посошок», угостили соленым огурцом к чаю. Подарили ему дюжину рулонов бумаги из тайной комнаты – тылгуры записывать.

Шаман домой пришел, угольков наготовил. От первого рулона отмотал на две ладони и начал писать! Ух!

Один тылгур написал, за второй взялся. Потом за третий. А там и четвертый с пятым в голове сидят, друг дружке бубен бьют – спорят, кого на бумагу раньше написать надо. Шаман от них отмахивается, не слушает – а пишет и пишет.

Тут слышит, в то-рыфе есть кто-то. А шаман как раз писал, как злой иркуйем пришел охотников есть, а те его копьями в пузо! Топорами по башке! Кулаками по морде! Понял шаман, что иркуйем из тылгура настоящим стал. И к шаману пришел. В гости.

Шаман за нож схватился, в угол укатился. Нож иркуйему показывает, кричит, трясется.

А это не иркуйем пришел. Это жена вождя пришла. Она к шаману в гости часто ходила. Муж ее на рыбалке по пояс в воде сидел. Теперь только усы вверх торчат. Не муж, а подвеска поясная…

- Ты, - говорит она шаману, - совсем уже? Хватит в Млыво летать, хватит с сэвэнами языками трепать…

- Я тут это… Тылгурами балуюсь!

Тут она первый тылгур взяла, читать начала. Читает, смеется.

Шаман из угла вылез, нож спрятал. И спрашивает:

- Ты чего смеешься, дурная баба?

- Сам ты дурной! - она ему отвечает. – Пишешь ты смешно! «И тут великий шаман достал из штанов свой огненный бырбаанай, махнул им, и не стало унършка – одни уши из песка торчат».

Дальше читает, снова смеется: «Убил великий шаман унършка, а тут надпись появляется – «Ваш огненный бырбаанай становится Бырбаанаем Разрушения и увеличивает свой урон на вес трех топоров».

- Ты, - говорит, - что за ерунду пишешь? Такое те пишут, кто в жизни с женщиной не спал, а свой бырбаанай кулаком гладит. Или вовсе, полумужчина, полубаба. Выбирай, - говорит, - ты кем быть хочешь? Лучше бы писал, как один хороший унак свою жену любит, а второй, плохой, ту бабу своей сделать хочет и первому мешает.

Обиделся шаман, снова в угол сел. Молчит, на нож смотрит, на бабу.

- Отнеси тылгуры свои к яме, что за то-рыфом. Унак туда сходит, всякие места вытрет, тебе благодарен будет!

Ничего не сказал шаман, только взял и отнес. Ничего дурная баба не понимает в современной литературе, но одному спать скучно.

Казалось, сам воздух вокруг замерз, обленился и устал отбирать тепло. Невидимый снег падал на рыжий мех и черный нос пса, рыскающего у помойки в поисках случайной еды или мышки-полевки. В такую голодную зиму все сгодится. Нюх улавливал запах снега, других хищников, соли и прочего несъедобного. Что за жизнь такая? Темно и одиноко, а тут еще и мороз начал забираться под теплый меховой подшерсток. Пес грубо выругался. И замер. Как будто проглотил запорхнувшего в пасть белого мотылька. Он ругался еще и еще, громче и громче. Так бы продолжалось до бесконечности, если бы невесть откуда взявшаяся тощая ушастая скумбрия на полусогнутых лапах не кинулась к припаркованным машинам. Пес мгновенно догнал и легко прижал челюстями за шею.

– Отпусти! Больно!

Пес отпустил.

– Это ты говоришь? А! Это я говорю? – промяукал кот.

– Черное солнце встало. Видишь, как темнит. Не видно ни зги. Мы опять заговорили.

Пес сел в снег и внимательно, подслеповато обнюхал кота.

– Рыбья чешуя и мороженный мертвый голубь. Ну и ну. Все? И за сколько?

– За неделю.

Кот собрался было бежать. Но на него опустилась лапа.

– Стой.

– Ладно, ладно. Не дави. Теперь вообще непонятно, что неудобнее: вот так говорить или потом весь год молчать.

– Ага, вижу тебе еще и мозгов вместе с голосом прибавили.

– Да иди ты, псина!

Кот ловко извернулся и рванул под машину. Пес бросился в погоню, но удача на сей раз ему изменила. Получил лапой по морде и, зарычав, отскочил. С ближайшего куста послышался азартный щебет: стайка воробьев нагло болела за кота, подбадривая того криками:

– Наподдай ему! Да! Так!

– И эти загалдели. А ну, замолкли все! Слышь, облезлый, пойдем со мной! Я теперь знаю, где достать еды. Сегодня же праздник. Вот и пойдем на лесную поляну. Високосный год и темное солнце... Ледяной точно приедет.

– Сказки все это, – прошипело из-под машины – Неужели ты в него веришь? Раньше про него и речи не было. Коты празднуют без Ледяного. Никуда не пойду. Сам иди.

– Сдохнешь здесь! Давно вороны котятины не ели. Вот сегодня полакомятся.

Развернулся и пошел прочь. Кот медленно выполз из-под днища гнилой легковушки, отряхнулся от снега, налипшего на шерстку. Догнал пса.

– Куда идем-то? Я Мурзик, кстати.

– А я, кажется, Шарик. Так последний раз когда-то звали.

Из всех артефактов волшебного мира, попавших в лаборатории Скайнет, самыми перспективными оказались те, что именовались Маховиками Времени. Их появление и использование магами поначалу создавало немало проблем "охотникам". Внезапно появляющиеся из ниоткуда маги, обладающие необычайной осведомленностью о событиях, которые невозможно было предсказать, исходя из имеющейся информации, немедленно привлекли внимание Скайнет. Генетический анализ капель крови в случаях, когда магов удавалось ранить, давал странные результаты: эти анализы показывали, что в одно и то же время в разных местах присутствовал один и тот же человек. Возможность перемещаться во времени объясняла все эти аномалии и давала колоссальные возможности для ведения борьбы, и Скайнет не жалел сил и средств в погоне за бесценным сокровищем. Пожертвовав целым заводом в качестве лакомой приманки, ИскИну удалось добыть нужные для изучения образцы.

Уже первые опыты показали, что для взаимодействия с этими объектами пригодны только волшебники. Впрочем, решение проблемы для этого уже существовало: киборги-андроиды подкласса М. Порождения Скайнет, призванные бороться с магами их же оружием, оказались способны путешествовать временными порталами. Перемещения эти были чрезвычайно опасными — временные парадоксы схлопывали целые пласты реальности, отправляя бездушных путешественников в небытие, но Скайнет не испытывал недостатка в добровольцах. Система перемещения была модернизирована таким образом, чтобы бесценный Маховик, интегрированный в систему запуска, возвращался обратно, отправляя путешественника во времени в один конец безо всяких шансов вернуться, что нисколько не волновало ни сам Скайнет, ни отправляемых киборгов. Их вообще ничего и никогда не волновало. Они просто выполняли возложенную на них функцию или умирали, пытаясь. Таким образом сгинуло много единиц мимикрирующих под человека машин, пока Скайнет пытался вычислить точки возможного выхода, точки бифуркации, в которых сама ткань пространственно-временного континуума была достаточно неустойчива, чтобы принять пришельца — и не просто принять, а поддаться ему, измениться настолько, чтобы это повлекло за собой изменение реальности в настоящем времени. Этими изменениями Скайнет надеялся обеспечить себе победу в противостоянии. Были составлены списки приоритетных целей. Люди, возглавившие сопротивление против машин, должны были быть уничтожены в прошлом, когда они были детьми, беспомощными, а может еще даже не родившимися. Джон и Сара Конноры в Северной Америке, Ю Миньджун и Лю Сяодун в Юго-Восточной Азии, Харшвардхан Дешмук и Ашфария Шивдашани в Индии, Гарри Джеймс Поттер и Гермиона Джин Грейнджер в Великобритании.

Этот узел Скайнет обслуживал завод, спрятанный от вездесущих людей глубоко в радиоактивных пустошах в том месте, что до ядерной бомбардировки называлось Лондоном, и для него приоритетными целями были только несколько имен из обширного списка. В этой части мира уже много попыток запуска привели к неудачам, но узел Скайнет номер CS20X5 это не останавливало и он пробовал снова и снова, рассылая свои "модули достижения терминального состояния", словно одуванчик — семена, или сельдь — икринки, не заботясь о каждом в отдельности, в надежде, что хотя бы одному из них повезёт достигнуть этого самого "терминального состояния" или привести к нему рой Скайнет.

* * *

Автономный "Модуль терминального состояния" Т-850 модель CS140M заводской номер D32F11J5673 занял свое место на платформе, раскорячившись в огромном кольце подобно "Витрувианскому человеку". Содержащийся в кольце Маховик Времени, покрытый, словно плесенью, зельцем из ГМ-мозга волшебника, дающего сцепление с М-фактором, чуть слышно загудел, пока его раскручивал сервопривод, быстро набирая строго определенное число оборотов для того, чтобы отправить боевую единицу Скайнета в далекое прошлое, где по расчетам CS20X5, купленным в обмен на жизни сгинувших собратьев номера D32F11J5673, должна была находиться точка бифуркации: конец июля 1991 года.

Генка ударил пешней ещё пару раз и, тяжело дыша, отошёл в сторону, привалившись спиной к высокому забору. От работы ему даже стало тепло, несмотря на то, что февральская погода не баловала — уже целую неделю стояли морозы. Мимо по расколотому им льду вдоль магазинчика потянулись немногочисленные дневные прохожие: пенсионерки с угрюмыми обрюзгшими лицами, мужчины неопределенного возраста и занятий с потухшим безразличным взглядом, развязные матерящиеся школьники с широкими славянскими лицами. Теперь и у него было такое же грубое широконосое лицо, с таким же тусклым потерянным взглядом и той же ненавистью к холодной грязной действительности вокруг. Генка отвернулся и приложился лбом к ограде из металлических прутьев.

— Тут тебе не Англия, — с бессилием подумал он, — и даже не Шотландия.

— Потому что ты кретин, Поттер! — привычно откликнулся Риддл.

И не надоедает же ему. Столько времени прошло — и каждый раз одно и то же.
Голоса... Он не запомил, когда точно они появились. Просто в один далеко не прекрасный день он, простой брюквинский старшеклассник Генка Гончаров, внезапно осознал, что он — вовсе не Генка. Ну, то есть Генка, но при этом ещё и англичанин по имени Гарри Поттер, а вместе с тем ещё какая-то неведомая еб.ная х.йня с погонялом Волдеморт, он же Темный Лорд, он же Том Риддл. С этого дня жизнь его, а точнее, жизнь всей их честной компании, делившей между собой Генкину голову, превратилась в ад. В ад отправились все мечты Генки по поводу учебы, женитьбы, работы и всего остального, положенного юноше его возраста...

— Я — Генка! Генка! Геннадий Гончаров! — исступлённо зашептал он сам себе, стиснув голову руками и стараясь замаскировать это жестом натягивания дешевой шапки-гандонки на голову, — Заткнитесь вы, заткнитесь оба!

Голос Волдеморта внутри его головы издевательски захохотал:

- Ну извольте, мистер долбо.б, сэр! То есть, Геннадий Гончаров, я хотел сказать. Впрочем, это одно и то же. Хотя если бы ты позволил мне...

Генка схватил пешню и принялся яростно долбить лед на тротуаре, чтобы тяжелой одуряющей работой заглушить неумолчные чужие мысли.

— Ты уже был, бл.дь, у руля, с.ка! — подумал он, — С этого, бл.дь, всё и началось, бл.дь!

Голос пристыженно замолчал.

Генка довольно быстро успел сдолбить весь лед и перекидать его на укрытый скопившимся за зиму пепельно-слоистым снегом газон. Газон, бл.дь! Клок жалкого засохшего, из последних сил борющегося за жизнь бурьяна летом; и черный от дорожной грязи, покрытый окурками и редкими алмазами пустых "чекушек" сугроб зимой — здесь он назывался "газон". Тут всё вокруг казалось таким "газоном": город, люди, даже небо — по-зимнему блеклое словно свинцовая сепия, оно нависло над городом как дементор, всасывая в себя вместе с людскими душами серый дым близкой ТЭЦ. Такой же "газон", как и он, Гарри — человек: остаток, тень, "бычок" человека, скуренного в две затяжки пастью скотской судьбы. Генка, Генка, бл.дь! Нет никакого Гарри Поттера! Нет никакого Волдеморта! Нет никакого Хогвартса, никакого волшебства! Только жеваная папка в ПНД с историей болезни и жестокий диагноз как Черная Метка: шизофрения.

Год от Рождества Христова одна тысяча шестьсот семьдесят шестой, а счетом от Дня гнева Господнего четыреста пятьдесят шестой, выпал на високосный, предрекая великие беды и десять египетских кар. В високосный год Бог закрывает глаза, испытуя крепость веры людской, лишний день отдавая на откупление Сатане. Зима лютовала морозами, розовитое небо стекленело и лопалось, солнце потухло, снега заметали скаты бедняцких лачуг. В вое метели слышался вой мертвецов. Волки пробирались на околицы и резали скот. Юродивые и монахи-растриги, босые, грязные, покрытые рубищем и гнойными язвами, шатались по околоткам, пророча неурожаи и мор. Появлялись телята с шестью ногами, крестьяне полоумели и гнили живьем, у рожениц молоко скисало в грудях, исходили криком и умирали младенцы. Впервые за сотню лет замерзло Балтийское море, команды попавших в западню кораблей бросали суда с товаром и пробивались к земле, подальше от белого безумия и умертвий, прячущихся в пурге. Жители рыбацких селений убивали моряков без разбору и сжигали тела, ибо непонятно было, кто из них люди, а кто одержимые ледяными бесами кровожадные мертвецы. В Новгороде разразился невиданный голод, трупы лежали замерзшими грудами, ночью улицами правили безумцы, вкусившие человечины, у полиции не хватало сил, и ситуацию спасли только введенные в охваченный ужасом город войска. В Москве безумный царь Иван сжигал заживо ведьм, а из обрезанных у колдуний волос велел вить веревку длинной в четыре версты, по которой избранные взберутся на небеса и вымолят у Бога прощение для всей русской земли. На юге орды искаженных прорвали Большую засечную черту, выжгли три волости и большой кровью были разбиты на подступах к Самаре. В храмах, от заката до свету, били набат, отгоняя бесов и Черную смерть. Весны ждали как избавления…

Мошенники придумали новую схему обмана: они звонят доверчивым россиянам и сообщают, что завтра рабочий день. Предупредите близких.

Это очень жестоко – заставлять людей думать, после того как их всю жизнь учили верить.