У Шэнь Юаня новый план (джен)

* Генерал Лю, отец Лю Цингэ *

Генерал Лю ждал пренебрежения и насмешек. Сам император от него отвернулся, кинул как кость собакам на расправу Лорду Цинцзин. Не повышение это было, а сущее издевательство.

Обратный путь пролетел так незаметно, словно его и не было. Вот только сейчас в глаза бросались ученики Цинцзин, которых было слишком много, и они его откуда-то знали. Не все из них были вежливы, но остальные кивали генералу Лю так, словно тот был одним из них. Да и учениками их можно было назвать с натяжкой — головорезы с большой дороги, бродячие даосы и демонические заклинатели, попустительством Шэнь Цинцю надевшие одежды Цинцзин, а по разумению генерала Лю — сплошь бандиты и преступники.

— Генерал Лю, — прервал его трапезу один из таких плечистых ученичков, — Вам следует поторопиться, если Вы хотите застать мастера лично, и прошу Вас передать это ему в руки.

Молодой мужчина с мечом на перевязи и кинжалами на груди положил перед ним массивный ларец, а когда заметил недовольный взгляд, ехидно добавил:

— Если Вас это не затруднит.

Генерал Лю привычно подавил гнев, за последние пару месяцев его навык самоконтроля достиг небывалых высот:

— Молодой человек спутал меня с гонцом? — нож в руке всё же согнулся.

— Цинцзин помогает своим! — словно секретную фразу произнёс ученик, — Мне показалось…

— Оставь, Мин Юн, — резковато произнёс мужчина, сидевший поодаль, — сами доставим, не беспокой генерала Лю подобной мелочью.

Генерал Лю был в походной одежде и без своих регалий, но ученики бамбукового пика его откуда-то знали. Мужчина задумался. «Цинцзин помогает своим!» — именно это сказали странные лекари, которые поставили его на ноги. А значит, он для Цинцзин свой, кто-то успел оповестить об изменении его статуса. То, что его как щенка в коробке подарили Лорду Цинцзин, всё ещё злило, но головы генерал Лю не терял. Дорога между его поместьем и Цюндин занимала около недели, достаточное время для гонца, вот только зачем оповещать об их отношениях рядовых учеников? Его так контролируют? Проверяют, не пойдёт ли прославленный генерал Лю вразнос? Или это проверка на лояльность бессмертным, и он её почти провалил…

Надо постараться исправить, пока не поздно. Генерал умел отступать напоказ, а потом снова идти в неожиданную атаку:

— Не надо торопиться с выводами, господа. Конечно же, я не отказываюсь, — генерал Лю замолчал, подбирая слова, — мне бы не хотелось расстроить Лорда Цинцзин неуместным подношением.

— Ты считаешь, мы осмелились передать учителю что-то недостойное? — тот, кого назвали Мин Юн, взялся за рукоять меча.

Группа неприметно одетых мужчин выскочила, готовясь присоединиться к расправе, генерал Лю выхватил меч и злобно оскалился. Он так и думал! Сколько бы ни рядили в одежды учеников бандитов с тракта, их разбойничья суть не поменяется.

— Сядьте, — рявкнул старший, вот он-то меч доставать не стал, — Клятва, Мин Юн, не забывай!

Мужчина, который мгновение назад выглядел так, словно вскроет генералу Лю горло и сожрёт сердце, мгновенно успокоился, подхватил всё ещё лежащий на столе ларец и ушёл подальше вглубь трактира, потребовав у хозяина кувшин пива.

— Полагаю, на этом это недоразумение исчерпано, — старший обозначил кивок. Генерал Лю молчал, он не опускал меч, не зная, чего ждать. — Или Вы желаете продолжить? — в голосе старшего прозвучала угроза.

Уж что-что, а драка с будущими союзниками в планы генерала Лю не входила, и эта гуева лояльность… он никак не мог избавиться от мысли, что это просто-напросто проверка. Его выводят из себя, провоцируя, убеждаясь, насколько далеко он готов зайти. Император кинул его в гнездо змей!

— С главой Цинцзин нас связывают особые отношения, — Генерал Лю тщательно подбирал слова, балансируя на границе полуправды и откровенной лжи. Вряд ли Шэнь Цинцю рассказывает все нюансы политических интриг своим ученикам, — не думал, что придётся скрестить мечи с его учениками.

— Я уже сказал, что это недоразумение, Вам мало моих слов? — если старший из присутствующих цинцзиновцев и был знаком с основами дипломатии, то так тщательно это скрывал, что генералу Лю хотелось вздохнуть.

— Мне всего лишь надо удостовериться, что в ларце не будет ничего, способного причинить вред. Гонцам, приносящим дурное, отрубают голову, — с намёком произнёс генерал Лю, надеясь, что хоть старший поумнее остальных и не найдёт в его словах угрозы.

— Шицзунь ждёт этот ларец…

— Да покажи ты ему свиток, — подал голос Мин Юн, после пива головорез явно успокоился и стал более благодушен, — вот ведь заноза в заднице! — негромко пробормотал он.

Генерал Лю сделал вид, что не услышал. Необычный свиток, за которым сидел старший, привлёк его внимание с самого начала, тем более, что цинцзиновец писал в нём, а тот не заканчивался.

— Вот смотрите!

В свитке было начертано только одно слово: «Жду», — но идеальная каллиграфия главы Цинцзин была генералу Лю хорошо знакома, недаром она украшала дворец императора ещё со времён ученичества Шэнь Цинцю. Сейчас прославленный пиковый лорд не развлекался изготовлением изречений на продажу.

Больше спрашивать было неосмотрительно, и генерал Лю склонил голову:

— С удовольствием выполню вашу просьбу, — пусть помнят, какую услугу он им оказывает, а в конце со значением добавил: — «Цинцзин помогает своим!»

Принесение клятв прошло незаметно, как и подъём на Цинцзин по лестнице тысячи ступеней. В этот раз он не почувствовал никакого давления ци, может, всё дело в ларце… Открыть его он не рискнул.

Шэнь Цинцю был один, он выглядел отрешённым и занятым своими мыслями. Рассеянно кивнув его клятве, оживился лишь когда заполучил ларец.

— Господин, — осмелился сказать генерал Лю, — по дороге сюда я видел, что ученики Цинцзин обмениваются сообщениями в особом свитке…

— Артефакты не подчиняются бездуховным, — прервал его Шэнь Цинцю, даже не дожидаясь самого вопроса.

Как грубо. Пусть генерал Лю потерял расположение императора, но так пренебрегать вежливостью при разговоре с ним — верх невоспитанности. Недаром ходили слухи, что Шэнь Цинцю жалкого сословия. Генерал Лю скрипнул зубами, проглатывая обиду. Он всю дорогу думал, что получить подобное средство связи будет редкой удачей. Генерал Лю как никто другой понимал, что людей у императора немного, отряд будет некем пополнить. Демоны быстры и сильны, только заклинатели могли их не просто сдержать, но и отбросить, так что возможность попросить помощи была важнее его досады.

— Вашей милостью, ученик Цинцзин может сопровождать отряд в Приграничье и сообщать, если войска императора натолкнутся на засаду, — Генерал Лю подобострастно поклонился, он говорил вкрадчиво и медленно, позволяя этой мысли дойти до бессмертного и созреть. Пусть тот считает, что сам придумал, генералу Лю не жаль хорошей идеи. Он часто использовал этот метод в разговоре с императорскими сановниками, и тот никогда не подводил его.

Позже генерал Лю клял себя за длинный язык.

Пока он ехал, то рассматривал только один аспект — мгновенную помощь при нападении демонов, но был и другой, про который он полностью забыл — шпион. Он сам, собственными руками приблизил к себе соглядатая Цинцзин, который всё будет сообщать своему учителю: любое неосторожное слово, взгляд, инакомыслие будет передано таинственному свитку, и Шэнь Цинцю узнает об этом в то же мгновение. Генерал Лю готов был волосы рвать с досады на свою глупость. Сам ведь попросил! Теперь не переиграть!

* * *

Генерал Лю не знал, что все ученики Цинцзин отдали бы ему Приграничье целиком, ещё и приплатили бы, чтобы никогда больше про него не вспоминать. И не демоны были их проблемой, и даже не заражённая демонической ци земля, а люди. Местные жители, от крестьян до родовитых семей, вдохновлённые быстротой принятия решений в Цинцзин, со всеми своими проблемами шли к ним. Ворованные штаны, корова, которая обпилась холодной воды в жаркий день и заболела, неверные жёны, загулявшие мужья, нерадивые слуги. Все эти проблемы должен был решать Цинцзин.

Мин Фань только приподнимал бровь, всё ещё не веря собственным ушам, когда слышал подобные свары. Он мог согласиться, если какие-то жалкие ложки были заражены демонической ци и их просили помочь очистить, в этом была хоть какая-то логика, но всё остальное…

Бестолковые заклинатели малых школ не понимали, что такое порядок и дисциплина, и использовали доверенные им сигнальные печати баловства ради. После третьего бессмысленного вызова главный ученик Цинцзин был готов применять розги, хотя всегда считал физические наказания недопустимыми. Про бездуховных и говорить не приходилось, печати могли утащить мальчишки и развлекаться, зажигая ими костёр.

Мин Фань, узнав, что всё взаимодействие с бездуховными возьмёт на себя генерал Лю, зажёг благовония всем вознёсшимся главам пиков разом — они вняли его молитвам. Он строго наказал остальным ученикам помогать генералу Лю во всём, что возможно, не дай боги, тот раньше времени осознает, какое бремя возложили на его плечи, и сбежит.