↓
 ↑
Регистрация
Имя/email

Пароль

 
Войти при помощи
Размер шрифта
14px
Ширина текста
100%
Выравнивание
     
Цвет текста
Цвет фона

Показывать иллюстрации
  • Большие
  • Маленькие
  • Без иллюстраций

Вопреки року (гет)



А что, если с самого начала после высадки нолдор в Эндорэ события пошли не так, как было зафиксировано в летописях? Что, если Лехтэ, жена Куруфина, проводив своих близких в Исход, решила все же их потом догнать? Как бы выглядел тогда Сильмариллион?
QRCode
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава

Глава 106

Тьелкормо спрыгнул с коня и, отряхнув плащ, огляделся.

На восточном крае небосвода занималась прозрачная, нежно-розовая заря. Однако накануне вечером и большую часть ночи шел дождь, и Фэанарион, как раз вернувшийся из дозора, успел порядком подмокнуть.

— Как у нас, все спокойно? — спросил он подошедшего командира стражи.

— Да, лорд, — ответил тот.

— Хорошо.

Верный протянул руку, без слов предлагая увести жеребца на конюшню, однако задумавшийся Турко не заметил его жеста. На душе его было неспокойно. Еще вчера он думал, что отдохнет в крепости до полудня, а после отправится к Тинтинэ. Ее стоило пригласить на помолвку Тьелпэ. Однако сейчас, как бы сильно ни манили его огонь в камине и подогретое вино со специями, развернуться и бежать к жилищу любимой хотелось куда сильнее.

— Что? — встрепенулся он, заметив наконец подошедшего конюха. — Да, конечно, забирайте. И приведите мне мою кобылу.

— Вы разве снова куда-то уезжаете? — удивился командир стражи.

Турко решительно кивнул:

— Да. Передайте брату, что я вернулся и отправился к Тинтинэ.

— Обязательно, лорд.

Уставший жеребец принялся жевать сено, а занявшая его место Ветла нетерпеливо гарцевала, сообщая, что порядком застоялась и не прочь размяться.

Ворота вновь распахнулись, и Тьелкормо свистнул Хуану:

— Вперед, дружище!

Оба стремительно покинули крепость, быстро растворившись в прохладных утренних сумерках.

Фэанарион слушал свою фэа, и тихий, встревоженный голос ему совершенно не нравился.

«Однако не похоже, чтобы случилось что-то страшное», — думал он. Когда смертельно ранили атто, когда попал в засаду Майтимо, ощущение беды было гораздо острее и ярче. Теперь же…

Тьелкормо нетерпеливо тряхнул головой и, наклонившись к уху Ветлы, попросил:

— Если можно, давай поедем быстрее!

Кобыла послушно прибавила, практически летя по хорошо знакомой тропе. Хуан бежал рядом.

Пели проснувшиеся птицы. Не так громко, как по весне и в начале лета, однако не менее радостно. Шуршал подлесок, сообщая, где только что проскочил заяц или взлетел тетерев. Охотник привычно подмечал эти звуки, однако пока не мог позволить себе отвлекаться. Солнце поднималось все выше и выше, и наконец, когда Тьелкормо въехал на хорошо знакомый двор, оно окончательно поднялось над верхушками деревьев, позолотив окрестные поля. Залаял дворовый пес, однако, узнав гостя, смолк. Вышла Ранвен, на ходу вытирая руки. Было похоже, что она только что пекла лембас.

— Ясного утра, — приветствовал ее Турко. — Тинтинэ дома?

— Айя, — ответила она. — Нет, лорд, ушла на охоту.

Фэанарион тихонько выругался себе под нос.

— А куда? — спросил он вслух.

— Вроде на запад.

— Благодарю.

Он сорвался с места, на ходу крикнув Хуану:

— Ищи ее!

Тем временем Тинтинэ, убежавшая, словно молодая лань, на много лиг вперед, тоже шла по следу, но не газели или фазана, а необычного, довольно крупного волка. Она хмурилась, то и дело пригибалась, вглядываясь в оставшиеся на влажной хвойной подстилке отпечатки лап, и с каждой минутой все больше убеждалась, что таких зверей ей не приходилось раньше встречать в лесах Химлада.

— А это значит, — сказала она себе, — что стоит проверить, кто тут у нас объявился.

Неведомая тварь старательно избегала ручьев и источников, даже тех, что текли на глубине, и это еще больше укрепляло Тинтинэ в подозрениях.

«Может, стоит сообщить Турко? — подумала дева. — Но он теперь в дозоре, вряд ли стоит его тревожить по пустякам. Нет, сначала проверю сама».

Решив таким образом, дева на всякий случай повесила ближе колчан с теми особыми стрелами, что были сделаны специально для охоты на пауков Нан Дунготреб. Их несколько лет назад ей подарил Тьелкормо, сказав, что это «на всякий случай».

«Может, теперь они пригодятся?» — подумала дева.

Она вновь остановилась и пригляделась внимательней. Там, где отпечатались лапы твари, трава казалась более пожухлой и словно не торопилась выпрямляться, придавленная неведомым грузом.

Тинтинэ нахмурилась и прибавила шаг. Теперь она уже почти бежала, легко перескакивая через ручьи и неглубокие овражки. Погоня уводила ее все дальше на север. Было похоже, что тварь двигалась со стороны Дориата.

«А вот куда? К себе домой, в Ангамандо? Вероятно».

Сердце колотилось, но не от страха, а от нетерпения. На мгновение пожалев, что с ней нет собаки, она положила руку на нож, висевший на поясе. Металл холодил ладонь и словно говорил, что все будет хорошо. Скоро дева заметила, что перестали петь птицы.

«Значит, цель почти достигнута», — поняла она и, сняв с плеча колчан, вынула стрелу.

Теперь она шла гораздо медленнее, внимательно вглядываясь в тени впереди. Дрогнула ветка ели, Тинтинэ перескочила через очередной родничок и, осторожно выглянув, увидела стелющуюся над землей волчью фигуру. Тварь явно пряталась, а потому бежала медленнее, чем могла бы.

Размеры волка поразили деву, но усилием воли она прогнала непрошеные сомнения. Теперь она стремилась туда, где можно было легко перехватить тварь — к ближайшей излучине, подходившей близко к роднику. Добежав до цели, Тинтинэ натянула тетиву и приготовилась. Сердце отсчитывало удары, и каждый отдавался колоколом в ушах девы. Теперь она ясно видела красные глаза огромного волколака. Ибо это, без всякого сомнения, был он. Сделав мысленно поправку на ветер, дева дождалась, пока тварь приблизится на нужное расстояние, и пустила стрелу в полет.

Волколак взвыл, и тут же еще три стрелы подряд пронзили горло и грудь твари. Теперь Тинтинэ была обнаружена. Она выхватила нож, собираясь, если понадобится вступить в рукопашную, но в этот самый момент из подлеска выскочила огромная тень. За ней другая, очевидно всадник. И только мгновением позже нолдиэ узнала Тьелкормо и Хуана. Сердце ее радостно подпрыгнуло, и уверенность, что теперь уж точно все закончится хорошо, приятной волной разлилась по телу. Однако Тинтинэ старалась не отвлекаться и по-прежнему внимательно наблюдала за схваткой, готовая, если понадобится, прийти на помощь. Хуан рвал горло твари, Тьелкормо, соскочив с коня, достал меч и кинулся на волколака. Долгое мгновение дева не могла ничего различить, а когда клубок распался на три отдельные фигуры, то увидела, что огромный волк лежит, пронзенный мечом, с порванным горлом и стрелами в теле, а над ним стоят Хуан и Тьелкормо.

Фэанарион отбросил волосы со лба и обернулся. На лице его отчетливо боролись видимая досада с радостью.

— Тинтинэ, как ты!.. — начал было он, но тут же оборвал сам себя. Начинать указывать той, кого сам он до сих пор даже невестой не назвал, было более чем странно.

«В конце концов, она вольна делать все, что ей захочется», — подумал он. Хотя мысль эта почему-то не утешала.

— Ну как, хорошая из меня получилась ученица? — тем временем спросила Тинтинэ и выразительно указала на свой лук.

Лорд Химлада даже скривился в ответ:

— Более чем.

Он обреченно махнул рукой, и тут же признался:

— Прости, я просто очень сильно за тебя испугался.

Тинтинэ покачала головой и побежала ему навстречу, но Турко все равно успел первым. Он обнял ее и прижал к груди, словно боялся потерять.

— Как ты могла мне ничего не сказать? — спросил он глухо.

— Прости, я просто не хотела тебя отвлекать по пустякам.

— «Пустякам», — он поморщился и оглянулся на тварь. — Что тут вообще произошло?

Тинтинэ принялась объяснять, и с каждой минутой Тьелкормо все больше убеждался, что противник его мелиссэ попался серьезный.

«Вот только ли убили ли мы его, большой вопрос», — думал он.

Фэанарион разрывался между желанием осмотреться получше и попытаться понять, откуда и куда двигался волколак, и желанием поскорее отвезти любимую домой.

— Дай мне слово, что больше не предпримешь подобного путешествия, не известив меня или хотя бы одного из верных, — попросил он, глядя деве в глаза.

От мысли, что именно могло сегодня произойти, его бросало в холодный пот. Тинтинэ улыбнулась и прижалась щекой к груди Турко:

— Это я пообещать могу.

Он вздохнул с облегчением и погладил любимую по голове.

«Конечно, мне было бы гораздо спокойнее, если бы она послушно ждала меня дома и занималась безопасными делами вроде вышивки или чего-нибудь подобного, — подумал Турко. — Но только такую, способную броситься в погоню за опасно тварью и потом вступить с ней в поединок, я и мог полюбить. А, значит, и говорить больше не о чем».

— Поедем домой, — в конце концов сказал он и, получив согласие, посадил любимую на свою лошадь, сам же устроился позади.

Ветла возмущенно всхрапнула, давая понять, что такую тяжесть она носить не привыкла и по возвращении в конюшню нолдо ей будет должен двойную порцию сладкой морковки, однако покладисто направилась в сторону крепости.

— А ты как меня нашел? — поинтересовалась Тинтинэ, когда они отъехали от места схватки на достаточное расстояние.

Турко даже по лбу себя хлопнул с досады:

— Совсем забыл! Я хотел пригласить тебя на помолвку Тьелпэ.

— Он женится? — обрадовалась дева.

Фэанарион улыбнулся:

— Пока только заключает помолвку. Свадьба состоится весной. И я жду тебя на оба торжества, имей в виду.

— А в качестве кого я туда приду? — не удержалась она от вопроса. — Приглашены все верные?

Несколько долгих мгновений Турко молчал. Уже не в первый раз он был близок к тому, чтобы пожалеть о своем поспешном решении ждать до столетия девы. Но слово дано, пусть даже самому себе, и его надо держать. Наконец, он нахмурился и отчеканил решительно:

— В качестве той, кого я хочу видеть рядом с собой на празднике.

Тинтинэ изучающе посмотрела ему в глаза и благоразумно не стала развивать тему. Вслух же она сказала:

— Я приду с большой радостью. Вот только мне совершенно нечего надеть. То праздничное платье, что у меня было, теперь мне мало, а нового я сшить не успела.

Охотник украдкой вздохнул с облегчением и улыбнулся. Раз ближайшие дни будут заняты хлопотами по части наряда, то можно не переживать, что она опять уйдет одна куда-нибудь на охоту.

После, оставив Тинтинэ в компании матери, Тьелкормо снова вернулся на то место, где произошел бой, но туши волколака уже не застал.

«Притворился мертвым и потом сбежал? Или произошло еще что-то? — подумал Турко. — Впрочем, все равно так или иначе надо рассказать о произошедшем Курво и Тьелпэ».

Почти два дня он пытался после снова найти след твари, но не смог. Еще долго он размышлял, кого же именно они повстречали в тот день.

«И если это один из майяр, то кто? И как сказался на нем бой?»

Он от души надеялся, что им удалось хотя бы ослабить силы, ранив фану твари, но понимал, что ответа они не узнают до самого дня нового боя с порождениями Тьмы.


* * *


— Как же мне надоело твое нытье! — воскликнула Индис, кладя фэа малышки на стол и выходя из покоев.

— Владыка! — воззвала вторая жена Финвэ. — Умоляю, позволь мне возродиться!

Ответом ей послужило молчание, и лишь холодный неприятный ветерок всколыхнул серый коридор Чертогов. Душа Индис вздрогнула и поспешила к мужу, надеясь застать того если и не одного, то хотя бы с внуком, а не Мириэль.

Оставленная ваниэ малышка продолжала громко плакать, но, к счастью для себя, первой ее услышала Лантириэль, бездомной тенью скитавшаяся среди душ погибших нолдор.

— Кто ты, кроха? — она подошла и взяла фэа на руки. — Не плачь, родная, — тихо произнесла дева, покачивая эльфенка.

«Такая маленькая, а уже здесь, — подумала синдэ. — И без родителей… Как же они не уберегли тебя?»

Однако плач крохи привлек не только Лантириэль. Гончая, выпущенная на волю Намо, взяла след и устремилась к ничего не подозревавшей синдэ и маленькой дочери Айканаро.

— Опять ты, тварь! — заметил призрачную псицу Макалаурэ. Кто должен был стать ее жертвой на этот раз, он не знал, но поспешил за ней.

Ворвавшаяся в покои гончая заставила синдэ вздрогнуть, но не отпустить эльфенка.

— Пошла вон! — строго сказала она, однако все же отступила на шаг.

— Отдай! — пролаяла Гончая.

— Нет.

— Отдай! Ты пожалеешь!

— Не смей угрожать ей! — фэа Макалаурэ влетела следом.

— Опять ты?!

Кано кивнул.

— Так будет всегда, пока ты не оставишь души нолдор в покое!

— Она не из нолдор, — пролаяла Гончая.

— Все равно. Уйди.

Клубок золотых нитей, выкованных голосом менестреля, приближался к слуге Намо. Псица хотела отправить в небытие всех, как поступила когда-то с пламенным сыном Финвэ, но побоялась задеть малышку, столь ценную для Владыки.

Бессильно клацнув зубами, она отступила, но Макалаурэ не позволил ей уйти.

— Посидишь здесь, — сказал он, глядя на пленницу в золотой клетке.

— Благодарю тебя, — воскликнула Лантириэль. — Скажи, кто ты?

— Канафинвэ Макалаурэ.

— Так вот почему ты показался мне похожим на… — она оборвала себя на полуслове.

— А ты?

— Лантириэль из Дориата.

— И Таргелиона, верно?

— Так ты все знаешь? — ахнула она.

— Морьо говорил мне о своей невесте. Пойдем к нам, не стоит бродить по Чертогам одной, — произнес он.

Синдэ кивнула:

— Ты не знаешь, чья это кроха?

— Могу лишь догадываться, — ответил Кано и рассказал о том, как они с отцом впервые встретили малышку.

— Так ты считаешь, что она из аданов?

— Нет. Кроха выбрала наш путь, навсегда отказавшись от людского в себе.

— Так можно?

— Как видишь. Ее отец — сын Арафинвэ.

— Короля оставшихся?

— Да.

— Зачем она Намо?

— Это мне неизвестно. Но он не получит ее!

— Ты позволишь заботиться о ней? — спросила Лантириэль. — Я не брошу ее, как та…

— Только если ты останешься с нами, — ответил Макалаурэ, стараясь не показать, что он в данный момент думает об Индис.

— Хорошо, — отозвалась Лантириэль. — Я буду рада, если примете меня.

— Ты — часть семьи.

— Но…

— Никаких «но». Ты ведь согласилась бы стать женой Морьо?

Синдэ печально кивнула.


* * *


Море мерно плескало волнами на берег, лаская ступни фаны отдыхавшего на берегу валы. Владыка вод прикрыл глаза, желая отстраниться от спетого им и его братьями мира. Однако его покой был нарушен хорошо знакомым, а потому раздражающим голосом.

— Мой брат Ульмо, какие новости из смертных земель ты можешь сообщить мне?

— Разве гобелены твоей супруги не запечатлевают каждое событие мира? — вопросом ответил вала.

— Ты прекрасно знаешь, что должно пройти время, — упорствовал Намо. — Мне же нужно знать все, что происходит сейчас по ту сторону моря.

— Мой бывший брат копит силы и создает диковинных зверей. Однако цель его все та же — разрушение.

— Неплохо, можно даже сказать хорошо, — проговорил владыка Мандоса.

— Ты это о чем? — всполошился Ульмо.

— О твоих источниках, — он хохотнул, — информации.

— Даже затхлые воды его владений подчиняются мне, а не ему, так что…

— Разумеется, мой дорогой Ульмо, разумеется. А как там твой нолдо? Достроил сокрытый град?

— О да! Турукано воспользовался моим советом, и ты только посмотри, какое дивное королевство он воздвиг!

Образы Гондолина, переданные владыке вод волнами Сириона, крайне понравились Намо.

— Он великолепен, мой дорогой Ульмо! Ты только погляди — окружен горами, с единственным входом.

— Да, враг не сможет отыскать его или же взять силой — он открыт только с воздуха, — подтвердил Ульмо.

— Прекрасно! Я очень рад и благодарю тебя, брат, — прошелестел Намо и удалился так же незаметно, как и возник.

Ульмо лениво перевернулся на живот, продолжая прерванный отдых, и не знал, что владыка Мандоса не спешил возвращаться в Чертоги — в небольшой сокрытой от посторонних глаз бухте его уже ждала Уинен, готовая передать все, что пожелает владыка, его мятежному брату.


* * *


Небо с самого утра было почти по-летнему теплое. Всходивший Анар золотил уже немного пожухлые травы, верхушки елей и сосен. Теплый ветер играл в саду крепости Химлада по-осеннему яркой листвой. Убранные разноцветными лентами и маленькими серебристыми колокольчиками ярко-желтые яблони, вишни и полыхавшие багрянцем клены красовались друг перед другом и как будто шептались.

«О чем, интересно?» — подумал Тьелпэ и бросил быстрый, задумчивый взгляд на окна мастерской.

Гостившие в Химладе гномы попросили разрешения воспользоваться инструментами эльфов и пока до сих пор не показывались. Младший лорд не хотел беспокоить бородатых, однако любопытство от этого меньше не становилось.

Куруфинвион вдохнул полной грудью свежий, пахнущий травой и спелыми яблоками воздух и подумал, что пора идти одеваться к предстоявшему торжеству. Кивком поприветствовав показавшегося в дверях донжона дядю Тьелкормо, он взбежал по винтовой лестнице в свои покои и, быстро приведя в себя в порядок, надел приготовленную еще с вечера аммэ нарядную рубашку и расшитую золотой ниткой котту.

— Даже не спорь, йондо, — решительно заявила ему накануне вечером Лехтэ. — Я понимаю, что ты нэр и воин, но второй возможности женить собственного ребенка мне не представится. Поэтому и на помолвке, и на свадьбе ты, Тьелпэ, будешь блистать.

— Но, аммэ, — попробовал привести свои аргументы сын, — я надевал свой зеленый праздничный наряд всего один раз одиннадцать лет назад.

— Вот именно, и тебя видели в нем все верные! — Лехтэ для убедительности нахмурилась и посмотрела возможно более грозно. — О себе не думаешь, подумай о Ненуэль!

Тьелпэ рассмеялся и в шутливом жесте понял руки:

— Все, я сдаюсь. Ты права.

Он поцеловал мать в щеку и, взяв сшитый ею к торжеству наряд из алого бархата и золотой парчи, внимательно осмотрел.

— Он будет идеально сочетаться с бордово-золотым нарядом твоей невесты, — пояснила с удовольствием мать, — и оба вы будете чудесно смотреться среди золотых и алых листьев сада.

«Нисси придают столь важное значение пустякам, — тепло улыбнулся сын и с любовью поглядел на аммэ. — Ведь главное, что века ожидания прошли и мы с Ненуэль наконец скоро будем вместе. А все остальное такие мелочи».

Вслух же он ответил:

— Благодарю, он действительно великолепен.

Теперь же Тьелпэринквар проворно оделся и, подойдя к каминной полке, взял свой золотой венец. В дверь постучали, и мгновение спустя вошел Курво.

— Готов? — коротко спросил он и оглядел сына внимательным, цепким взглядом.

— Да, атто, — кивнул тот.

— Хорошо, — немного поколебавшись, признал отец. — Я правда рад, что ты нашел свою любовь, и она ответила тебе согласием.

Отец и сын замолчали и несколько долгих мгновений смотрели друг другу в глаза, безмолвно разговаривая. Тьелпэринквар на минуту попытался представить, какой была бы его помолвка, если бы все они теперь находились в Амане. Наверняка, был бы большой праздник, на который собрались бы обе семьи. Пришел бы король.

Тьелпэ нахмурился и тряхнул головой. Отчего-то представшая перед внутренним взором картина показалась ему донельзя фальшивой и нелепой. Ненастоящей. А настоящая была тут, с ним рядом — и скромный праздник в кругу семьи в присутствии лишь верных и посланников наугрим, и Ненуэль, что ждала теперь совсем рядом от него, через пару комнат. И смертные земли с наступившей осенью. Фэа Куруфинвиона обдало волной тепла и нежности, и он улыбнулся.

— Вот теперь ты действительно готов, — объявил Искусник, словно в самом деле мог читать мысли. — Все правильно. Пора.

Он первым вышел и взял подошедшую жену под руку. Оба направились в сад, где им предстояло встретить жениха и невесту, а Тьелпэринквар, в последний раз глубоко вздохнув, решительно вышел из покоев и постучался в дверь возлюбленной.

— Входи! — раздался звонкий голос, и сердце нолдо подпрыгнуло, сжавшись от мгновенно подступившей нежности.

Он толкнул дверь и, переступив порог, увидел дочь Глорфинделя. Она стояла у окна, в том самом бордово-золотом платье, с бриллиантами в волосах, озаренная яркими лучами Анара, и казалось, светилась изнутри. Тьелпэ попробовал подобрать слова, которые могли бы выразить его чувства, но не смог. Тогда он просто распахнул осанвэ, открыв мелиссэ свою душу.

— Мельдо! — воскликнула она и бросилась ему на шею.

Тьелпэ крепко сжал ее, словно боялся потерять, а потом прошептал на ухо:

— Пора.

— Тогда идем, — ответила дева.

Рука об руку они спустились вниз, и мелодия, легкая и чарующе-нежная, поплыла над садом. Те из верных, кто был искусен в музыке, теперь с удовольствием играли, и звуки арф и флейт плыли в воздухе, обнимая золотистые яблони, березы и клены.

Тьелпэ вел любимую по дорожке туда, где их ждали его родители, и вновь на короткое мгновение пожалел, что отец и мать Ненуэль не могли разделить с ними радость.

«Если только, — подумал он вдруг, — послать Глорфинделю осанвэ. Получится ли? У меня вряд ли, а вот у нее…»

Он бросил быстрый взгляд на невесту, и та, поняв его без слов, удивленно и явно заинтересованно подняла брови. Дева кивнула, сообщая, что поняла идею, и она вновь обернулась к родителям Тьелпэринквара.

По обе стороны от дорожки стояли верные, в первых рядах важно топтались гномы, и на их серьезных лицах читалась гордость от того, что их позвали на помолвку эльфийского лорда. Чуть дальше, недалеко от Искусника, стоял Тьелкормо с Тинтинэ и Аредэль с мужем. И все.

«Что ж, остальные обещали приехать уже на свадьбу», — подумал Тьелпэ, от души надеясь, что задуманное удастся осуществить и никакие козни Врага не помешают.

Лехтэ широко улыбалась, глядя на сына и его невесту, и даже Курво казался не таким мрачным, как обычно. Тьелпэринквар с Ненуэль остановились, и музыка смолкла. Искусник, помолчав немного, заговорил:

— Что ж, сегодня помолвка немного необычная, потому что родичей невесты с нами нет. Но я вполне убедился, что Глорфиндель дал свое согласие, поэтому, в свою очередь, охотно даю свое.

Он говорил, и голос его далеко разносился по саду. Гости слушали, затаив дыхание. Даже легкий ветер стих, словно тоже хотел поприсутствовать.

Когда Куруфин замолчал, Тьелпэринквар достал из кармана два тонких серебряных кольца. Одно, поменьше, надел на палец Ненуэль, второе отдал ей.

— Хорошо подумала? — спросил он полушутя, полусерьезно. — Готова связать со мной ближайшей весною свою судьбу?

— Да, — не колеблясь, ответила дева. — Хорошо подумала и не испытываю ни малейших сомнений.

Она уверенно надела кольцо на палец Тьелпэринквару, и тот, склонившись, обнял любимую и поцеловал.

Со всех сторон полетели поздравления, но первыми, с позволения лордов, подошли поздравить наугрим. Дув важно погладил бороду и протянул резную серебряную шкатулку:

— Лорд Тьелпринквар, мы очень гордимся, что нам, первым из всего подгорного народа, выпала честь быть приглашенными на вашу помолвку. Примите от нас этот скромный дар.

— Благодарю, почтенный Дув, — ответил Тьелпэ, чуть склонив в знак уважения голову.

Тем временем Ненуэль подняла крышку и, увидев ожерелье и венец гномской работы, воскликнула:

— Как красиво!

Наугрим надулись от гордости, а вскоре их место заняли другие гости, желавшие поздравить. Вновь зазвучала музыка, и Тьелпэринквар, поклонившись отцу и матери, обернулся к невесте и протянул руку, приглашая на танец. Ненуэль с удовольствием вложила пальцы в его ладонь.

Глава опубликована: 02.08.2024
Обращение автора к читателям
Ирина Сэриэль: Автор очень старался, когда писал эту историю, и будет бесконечно благодарен за фидбек.
Отключить рекламу

Предыдущая главаСледующая глава
5 комментариев
Приветствую, дорогой автор!
И вот я снова с вами, готова погрузиться в новую историю "что, если...". В стихах, обращенных друг к другу, как летящей через пространство и миры осанве, Куруфинве и Тэльмиэль пытаются выразить свои чувства - отчаяние, усталость и скорбь.
Мне интересно, как сложится их история на новый лад?
И да начнется новое путешествие! Увидимся в следующих главах)))
5ximera5

Мы с соавтором обязательно будем ждать встреч с вами в новых главах! И от души надеемся, что вам понравится история!
Приветствую, дорогой автор!
Тяжело пришлось ушедшим Эльдар: все они постоянно в опасности, это выматывает и тела и души. Им нужна помощь, но откуда ее взять, исторгнувшимся из дома, последовавших за Клятвой... Остаётся только держаться, стиснув зубы и кулаки. Куруфинве тоже держится из последних сил. Одна только мысль о том, что он в любой момент может потерять тех, кто ему дорог, ввергает его в ужас! Хорошо, что Тьелпэ отделался только раненой рукой и шишками, да ссадинами. Все могло закончиться гораздо хуже.
Тем временем его мать тоже не знает покоя. До появления на небесах нового светила, мир эльфов был покрыт мраком, совсем так же, как и душа самой Тэльмиэль. Но вот, случилось чудо и, возможно, откроется новое дыхание и придёт время для новых решений!
Фэа Куруфинве и Тэльмиэль тянутся друг к другу. Так хочется увидеть их воссоединение!!!
Спасибо большое за главу и до встречи в новых!
5ximera5

Новые светила зажгли свет не только в небесах! Эльдар сделают все, чтобы преодолеть трудности, какими бы они не были! И не только Курво с Лехтэ ) Апереди речь пойдет о многих и многих ) надеемся, вам понравится история!
Спасибо вам огромное за внимание к истории!
До встречи в новых главах!
Приветствую, дорогие автор и соавтор!
Как же пронзительно описаны метания и сомнения Тэльмиэль! Как разлука с сыном и мужем буквально убивает ее: пьет силы, крадет радость, вселяет неуверенность. Она хочет все исправить - хоть пешком через льды, хоть бы и полетела к родным... Если бы могла. И даже во сне боль не оставляет ее и она видит все злоключения семьи. Наверное, именно это жгучее желание все исправить и исцелиться, помогло Тэльмиэль проникнуть сквозь пространство и намекнуть Куруфинве о том, как помочь их сыну. Бедный Тьелпэ так мучается, коварный яд течет в его крови... Только забота отца и матери стоят между ним и смертью.
В который раз я поражаюсь тому, как филигранно описываете вы процесс исцеления у эльфов: это и травы, и заветные песни и слова, даже магия жестов здесь имеет значение!
И нельзя не отметить, как динамично и четко прописаны батальные сцены. Схватка с тёмными силами, где эльфы теряют родных и близких. Каждое слово на месте, картинка рисуется в голове, как кадры кинофильма!
Огромное спасибо за ваш труд!
Чтобы написать комментарий, войдите

Если вы не зарегистрированы, зарегистрируйтесь

Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх