Потерянная — незнакомая себе (гет)

Невиллу совсем не хотелось оставлять Еву одну в такой ситуации. Он метнул на неё обеспокоенный взгляд, и Ева едва заметно кивнула, давая понять, что ему тоже лучше выйти. Он нехотя, но послушался. Выйдя за пределы палатки, он подошёл к Гермионе и Рону, которые уже стояли неподалёку, явно подслушивая. Невилл встал рядом, его лицо выражало беспокойство, но он понимал, что сейчас Ева должна справиться сама.

Внутри палатки повисла тишина. Гарри стоял, скрестив руки на груди, его взгляд был холоден и отстранён. Внутри Евы всё сжималось, ей казалось, будто пустота начинает заполнять её изнутри, и она с трудом пыталась подавить это ощущение, которое разрывала её изнутри.

— Гарри… я тебя чем-то обидела? — тихо, почти шёпотом, спросила она, боясь услышать ответ.

— Ты ещё и спрашиваешь! — взорвался он, и его голос эхом отдался в стенах палатки. — Почему ты промолчала про драконов, хотя знала о них с самого дня их прибытия?!

— Я… Я… Откуда ты это узнал? — растерянно прошептала Ева, испуганно всматриваясь в его лицо.

— Я был там, когда вы с Чарли мило заигрывали возле дракона! — в его голосе звучала насмешливость, перемешанная с яростью. Слова вылетали, как кинжалы, которые он больше не мог держать в себе.

В памяти Гарри всплыл тот день в «Трёх мётлах», когда к нему подошли Хагрид и Грюм. Хагрид, словно по секрету, велел ему взять с собой мантию-невидимку и прийти к его хижине в полночь. Гарри тогда даже не подозревал, что его ожидает. Они отправились к месту, где держали прибывших драконов. Всё было, как в тумане: массивные кандалы, рёв чудовищ и... Ева. Она стояла рядом с Чарли, её лицо светилось улыбкой, она смеялась. Это было настолько неожиданно, что Гарри на мгновение забыл даже про драконов. Тогда он почувствовал, как внутри него что-то оборвалось.

— Ты была там… — продолжал Гарри, сдерживая дрожь в голосе. — Ты была так занята своими разговорами, что даже не заметила, как Хагрид подошёл. Конечно, я не мог за тобой пойти, потерял тебя из виду... Но ты знала! — он сжал кулаки, пытаясь унять ярость. — Я ждал, Ева. Ждал, что ты сама скажешь. В тот день, утром, я дал тебе шанс быть честной со мной, как с другом. Но ты промолчала.

Он на мгновение замолчал, собираясь с мыслями, а затем его голос стал чуть тише, но от этого не менее болезненным.

— Я ждал весь день. А ты… ты просто ушла с Невиллом, гуляла, словно ничего не случилось, — его голос дрогнул. — А все остальные дни… я так нуждался в друге, в тебе… а ты избегала меня. Ты оставила меня тогда, когда я больше всего нуждался в тебе.

Гарри не осознавал, насколько сильно он привязался к Еве. Она стала для него якорем, тем самым человеком, который всегда был рядом, всегда понимал без слов. И когда она вдруг отдалилась, даже без объяснений, внутри него образовалась пустота. Он пытался заполнить её разговорами и советами Гермионы, даже молчанием … но это не помогало. Её отсутствие ранило его куда больнее, чем он был готов признать.

— Гарри, у меня были причины… — голос Евы дрожал, но она старалась говорить ровно. — Я… я не могла тебе сказать про них.

Ей было мучительно стыдно. Слова словно застревали в горле, каждый вдох давался с трудом. Контракт сковывал её, не позволяя объясниться. Она и так винила себя за то, что не смогла помочь ему тогда, когда это было особенно важно. А сейчас оправдываться... это было ещё хуже. Её оправдания звучали бы, как предательство, как слабая попытка уйти от ответственности.

— Причины, значит? — Гарри хмыкнул, но в его усмешке не было ни капли радости. — Интересно, а почему ты тогда вчера предупредила Седрика, а? — Он сжал кулаки, и голос его стал резче. — Думаешь, я не видел? А то, что ты подбежала к нему после того, как он обжёгся сегодня в турнире? Как вы держались за руки и смотрели друг на друга, будто никого вокруг нет?

Ева остолбенела. Он видел. Он был там. Его слова пронзали её сильнее любого проклятия. Она вспомнила, как помогала Седрику в палатке, как он схватил ее за руку. Это был миг, которого она сама не предвидела, но в глазах Гарри это выглядело предательством.

— Гарри… это было… недоразумение, — слова сорвались с её губ почти беззвучно. — Ты всё не так понял…

Но Гарри будто не слышал её. Его сердце стучало, как барабан, заглушая разум. В тот момент, когда он увидел Еву рядом с Седриком, его мир будто пошатнулся. Внутри поднялась волна страха — страха потерять её. Слишком много людей было рядом с Евой: Чарли, Седрик, Невилл… И Гарри ощущал себя в этом списке последним. Как будто все остальные занимали в её жизни более важное место, чем он сам.

Он стиснул зубы, пытаясь совладать с этим чувством, но оно только нарастало.

— Ты знаешь, что для меня значишь, Ева? — голос его был уже не злым, а сломанным, полным боли. — Я думал, что хотя бы тебе я могу доверять. Но оказалось, я вообще тебя не знаю.

Ева стояла перед ним, беспомощная, как никогда. Глубокая пропасть выросла между ними, и каждый его упрёк лишь расширял её. Она не могла сказать правду — контракт снова сдавливал ей горло, каждая попытка рассказать истину отзывалась режущей болью. Она хотела крикнуть, что сама ненавидит себя за молчание, что каждое его слово бьёт точно в сердце… Но слова застревали.

— Гарри… — её голос был почти неслышен, дыхание сбивалось. — Я не хотела тебя обидеть. Я... я просто не могла иначе.

Её руки сжались в кулаки, ногти впивались в ладони до боли. Гарри стоял напротив неё, но казался таким далёким, словно отделённым от неё невидимой стеной. Его обида, её вина — всё это смешивалось в невыносимую душевную боль, но Гарри продолжил.

— Даже когда я победил, я не мог радоваться, — его лицо исказилось от внутренней борьбы. — Я смотрел в ту сторону, где ты стояла с Чарли, надеялся, что увижу тебя бегущей ко мне. Но вас там не было. Ни тебя, ни его, — Гарри тяжело дышал, как будто ему не хватало воздуха. — Я ждал, Ева. Ждал, что ты придёшь первой. Как друг, как тот, кто всегда рядом. Но когда вошли Гермиона и Рон… тебя с ними не было.

Он закрыл глаза, на секунду пытаясь взять себя в руки, но напрасно. Его сердце билось, как сумасшедшее.

— А когда ты, наконец, пришла… опять не одна! — в его голосе уже слышалось не только разочарование, но и предательская нотка боли. — Сначала Невилл, потом Джордж, потом Седрик, теперь вот Чарли. Все были рядом с тобой, все, кроме меня.

— Гарри… — голос Евы дрожал, но он не дал ей договорить.

— Ты не понимаешь, почему я так злюсь?! — он уже почти кричал, голос сорвался. — Ты вошла и сказала: «Поздравляю», как будто ничего не случилось. Как будто ты не знаешь, что для меня значит твоя поддержка. Я сидел здесь, считая каждую минуту, ожидая тебя. А ты просто пришла… спустя вечность…

Гарри осёкся. Его плечи дрогнули, когда он увидел, как бледнеет Ева. Он понял, что перегнул. Ожидал, что после этой тирады станет легче, но, видя, до чего довёл её, он почувствовал себя чудовищем. Он не хотел так на неё срываться. Но эти чувства... они копились слишком долго.

И тут полог палатки с резким движением распахнулся.

— Гарри, хватит! — раздался злой голос Невилла. Он быстро подошёл и, не дав ни секунды на реакцию, со всей силы ударил Гарри в лицо.

Гарри отшатнулся и упал, не столько от удара, сколько от неожиданности. Ева вскрикнула и бросилась к ним, схватив Невилла за плечо, пытаясь его удержать.

— Невилл, прекрати! — её голос дрожал от паники.

В палатку почти одновременно ворвались Гермиона и Рон. Сзади появился Чарли, а следом за ним ошарашенный Эмиль, который явно не понимал, как вообще оказался в этой сцене. Он стоял, широко раскрыв глаза, переводя взгляд с Гарри, лежащего на полу, на Невилла, который всё ещё сжимал кулаки.

— Ты совсем с ума сошёл?! — воскликнула Гермиона.

— Он этого заслужил! — огрызнулся Невилл, вырываясь из рук Евы. — Ты не имел права говорить с ней так, Поттер! Не имел права доводить её до такого!

— Невилл! Пожалуйста, успокойся! Не надо! — Ева вцепилась в руки друга, пытаясь его удержать.

Рон стоял в полной растерянности, не зная, кого из друзей удерживать первым. Чарли молча наблюдал, явно сдерживая желание вмешаться, а Эмиль выглядел так, будто его притащили в центр чужого спектакля без предупреждения.

Гарри вздохнул, отвернулся в сторону, стёр кровь с губы.

Рон и Гермиона подбежали к Гарри, помогая ему подняться с пола. Он не сопротивлялся. Молча встал, опустив голову. Внутри он чувствовал лишь пустоту и острую, давящую вину. Он знал — удар был заслуженным.

— Пусти, Ева! Пусти меня! — Невилл рвался из её хватки, лицо пылало от гнева. — Он ничего не понимает! Посмотри, как он всё извратил! Он не заслуживает твоих слёз! Нет, я сейчас проучу этого мерзавца как следует!

Ева чувствовала, как Невилл дрожит от ярости. Вцепившись в его запястья, она почти висела на нём, боясь, что он сорвётся.

— Пожалуйста… не надо… прошу тебя… — её голос сорвался в шёпот, губы дрожали, а слёзы стекали по щекам. — Ради меня…

Невилл взглянул в её глаза. В этом взгляде было столько боли, столько искренней мольбы, что его гнев начал остывать. Он тяжело дышал, но разжал кулаки и обнял Еву за плечи, крепко прижимая к себе.

— Ладно… я успокоюсь, — проговорил он, стараясь контролировать дыхание. — Но ты уходишь со мной. Ты больше не будешь терпеть это, слышишь? Ты не обязана это выносить.

Ева не ответила. Она лишь посмотрела на Гарри.

Гарри стоял молча. Кровь капала с его губы, взгляд был пустым. Он не смотрел в её сторону, будто не смел. Его плечи дрожали, но он не сделал ни одного движения.

Сердце Евы сжалось. Всё внутри неё кричало подойти к нему, обнять, стереть кровь с его лица… но шагов не последовало. Она медленно развернулась к Невиллу и кивнула, соглашаясь уйти.

— Знаешь, Гарри… — начал Чарли, шагнув вперёд. В голосе звучала холодная угроза.

Но Ева остановилась у выхода и резко, почти по-командному, бросила:

— Не вмешивайся, Чарли.

Чарли замер. Ева повернулась к нему, подошла ближе и тихо, едва слышно, проговорила:

— Ни слова про обморок. Пожалуйста. Я тебя прошу.

Их взгляды встретились. В глазах Евы была бездонная усталость, отчаяние и надежда на то, что хотя бы он сохранит это в тайне. Чарли сжал кулаки, его губы сжались в тонкую линию, но он молча кивнул.

Затем он бросил на Гарри взгляд, полный презрения, и, не сказав ни слова, вышел из палатки. Следом за ним поспешил Эмиль, всё ещё ошарашенный всей сценой.

Ева задержалась у выхода на секунду, словно что-то внутри неё надеялось, что Гарри её остановит. Но из-за её спины доносилось лишь молчание. Она тяжело вздохнула и шагнула с Невиллом.