Хи но Казе (гет)

Страна Горячих Источников. Ноябрь, 27 лет после рождения Наруто.

Owl City — Fireflies+++

Поразительно, но семейное, мать его, счастье Тсунаде находит уже в пятьдесят с лишним, когда во время их очередной ссоры у Райкаге просто не выдерживает терпение. Он разламывает шкаф, рядом с которым они стоят, а в следующее мгновение Тсунаде находит себя сидящей на столе. Это, как минимум, ново, потому что ни у кого не находится смелости так себя с ней вести. И это, стоит признать, весьма горячо, потому что высокий и широкоплечий Эй нависает над ней так сверкая глазами, что она невольно ждет момента, когда они начнут метать молнии.

Удивительно, но Тсунаде даже в голову не приходит треснуть мужчину, чтобы он сквозь ближайшие стен пять пролетел. А она ведь может, сил у нее на это хватит! Вместо этого она раздвигает ноги, позволяя ему между ними устроиться, и обхватывает руками за шею, отвечая на поцелуй. Никакого чувства вины она не чувствует, наслаждается моментом и неожиданно для себя понимает, что наконец-то живет. Дана она не могла отпустить слишком долго, только после их разговора во время боя с Мадарой сумела оставить эту привязанность в прошлом.

Она и так слишком долго горевала, так почему бы хотя бы на старости лет не побыть счастливой? Тсунаде потом поправляет помаду и даже не смотрит на Эя, вздрагивая, когда он вдруг предлагает ей не выпить, а сходить на свидание. Смотрит она на него круглыми глазами, но соглашается. Потому что почему бы и нет? В конце концов, разве из этого вообще что-то может выйти?

Как ни странно, выходит семейная жизнь и купленный домик в живописном месте у горячих источников, куда они перебираются, как только складывают с себя полномочия. Вначале это делает Тсунаде, а потом уже Эй, что удивляет как ее, так и всех окружающих. Он, видимо, тоже уже устал и просто хочет отдохнуть. Она его понимает, зато не понимает Шизуне. Ее ученица тоже вдруг устраивает свою жизнь — Киллер Би вначале вызывает у племянницы Дана недоумение, а потом покоряет так, что она, даже не раздумывая, соглашается выйти за него замуж.

Удивительно. Тсунаде до сих пор пребывает от этого в некоем ступоре, хотя у ее старшей ученицы уже, вон, двое детей: Эй-младший и маленькая Сакура.

— Если ты еще раз подкинешь его в воздух, то его стошнит, — говорит Тсунаде, садясь в кресло-качалку, которое они вынесли на веранду. Сакура играет на расстеленном пледе с кубиками, вырезанными для нее Даруи. — Он только недавно поел же.

— Да ладно! Он крепкий мальчик, весь в нашу породу, — зычно смеется Эй и сажает совершенно довольного всем племянника на свои широкие плечи. — Чего с ним сделается?

Тсунаде только глаза закатывает и какое-то время молчит, просто наблюдая за тем, как Эй играет с детьми. Он их очень любит, и если бы она точно не знала, что ему достаточно ее и их, то задалась бы вопросом, уж не нужны ли ему собственные. От нее их точно можно не ждать. Время, когда она могла представить себя беременной и со своим же младенцем на руках прошло, наверное, лет двадцать как. Что поделать, она линию Сенджу продолжить не сумела.

Будь жив Дан, то все было бы иначе. Окажись она менее упрямой, а Джирайя, наоборот, упрямее, то все тоже могло бы быть иначе. О чем-то Тсунаде все еще сожалеет, но уже не настолько, чтобы бесконечно долго горевать и топить все чувства в алкоголе.

— Я хочу попросить Сакуру оставить как-нибудь Сараду у нас, — говорит Тсунаде чуть погодя. Маленькая Сакура забирется к Эю на колени и дергает за бороду, вызывая у него смех. — Давно ее не видела, да и ей с Какаши можно отдохнуть.

— Правильно, пускай с бабушкой и дедушкой время проведет. А нам только веселее, да, бандиты? — Тсунаде хочется одернуть его, потому что никакая она не бабушка, но она прикусывает язык. Бабушка, именно бабушка, и пускай внешность у нее молодой девушки, от правды-то никуда не сбежать. Стоит только ей ослабить контроль над собой, как станут видны все морщины и пигментные пятна, которые она скрывает.

Эй ее уже видел в таком состоянии, и его это не отпугнуло. Но Тсунаде предпочитает, все же, видеть себя в зеркале молодой и красивой. Она ужасно тщеславна, как и говорил ей порой Орочимару. Ее товарищ по команде вот тоже выглядит почти так же, как и двадцать лет назад, если не моложе, так что он тоже тот еще самовлюбленный болван. Джирайя всегда был самым смелым из них, он не боялся никаких изменений, принимая их и учась с ними жить.

— Я, наверное, сама за ней отправлюсь. Заодно загляну к змеенышу и посмотрю, чем он занят, — решает вдруг Тсунаде. Эй вскидывает голову, но не спорит с ней, только пожимает плечами.

— Вместе не хочешь? Сделали бы большой круг, заодно бы и в Кумо заглянули. Даруи давно звал нас.

— Да уж, крюк так крюк будет. Особенно весело с детьми на руках.

— И что? К нам кто-то в здравом уме, по-твоему, полезет? А не в здравом… — Эй ухмыляется и громко хрустит костяшками пальцев. Его племянник пытается за ним повторить, но ничего у него не выходит. — Пускай попробуют.

Тсунаде смотрит на Эя, губы ее растягиваются в улыбку, а взгляд становится по-девичьи игривым и лукавым.

— Обожаю, когда ты такой, — тянет она, перекидывая один из своих светлых хвостов через плечо. — Так и хочется посмотреть, как ты кого-то отделываешь.

— Вечером посмотришь, как я делаю кое-что другое, — Эй беззвучно, одними губами, рассказывает Тсунаде, чем они займутся, когда дети улягутся спать.

Она стала Годайме Хокаге и ушла на пенсию после войны. Он был Йондайме Райкаге и тоже сложил с себя полномочия. Они живут вместе буквально на курорте, наслаждаясь тишиной и покоем, который разбавляют поездками, так или иначе связанными с их горячо любимыми деревнями. Все-таки, там у них остались те, кто им все еще невероятно дорог и близок.

Тсунаде поднимается на ноги и садится на плед, целует детей по очереди, а потом ловит Эя за его бородку и притягивает к себе, чтобы звонко чмокнуть в губы. Она счастлива и надеется, что он тоже с ней счастлив.

Судя по довольной улыбке, которая появляется на его лице, у него тоже все хорошо.

Страна Горячих Источников. Ноябрь, 27 лет после рождения Наруто.

K.Maro — Femme Like U+++

Шизуне свою жизнь посвятила семье, Би это знает. И пусть даже и потеряла родную совсем молоденькой, Тсунаде-сама была её семьёй после трагических событий многолетней давности. Шизуне следовала за своей учительницей, ухаживала за ней и за её нелепым питомцем, Тонтон, с которой Би было не так уж и просто подружиться.

Не просто ему было и обратить на себя внимание красивой молодой женщины, собранной и хладнокровной, как и все ирьёнины. Влюбился Киллер Би в неё, может, и не с первого взгляда: потому что вообще смутно помнил всё, что происходило до войны, не касающееся музыки, его родной деревни и друзей. Вроде бы они пересекались. А, может, и нет.

Только когда его старший брат внезапно решает съехаться с бывшей Годайме Хокаге, Би словно выныривает из сновидений и открывает глаза на более, чем реальный мир: вернувшийся к нему Гьюки внутри ехидно комментирует, что и ему пора бы на женщин посмотреть под более романтическим углом.

Эпизодический секс — это неплохо, но кто, как не хвостатый приятель внутри, давно изучивший своего джинчуурики, знает, что нужно его носителю и другу? И речь не про всемирную славу, хотя, Би уверен, шедевры его скоро станут популярны на весь Альянс.

Чего только стоит упоминание летающих ослов от Тсунаде-сама, после которого в его голове сразу складываются рифмованные строки.

Пригласить Шизуне на первое свидание оказалось для Би целым испытанием. Он приобрёл у Яманака букет азалий, почти сравнявшись цветом с красно-розовыми бутонами, успел потерять половину, пока дошёл до больницы, и долго мялся, прежде чем продекларировать перед всем штатом шокированных ирьёнинов свой последний хит.

«… дни и ночи я думаю, тренируюсь и вижу, как твои нежные губы мне шепчут «слышишь», я не против попробовать, даже без катона, зажечь твоё сердце, которое готово…»

На этом он запнулся, облизал сухие губы и снял солнцезащитные очки, решив именно в этот момент их протереть.

— Готово?.. — Шизуне прижала к себе Тонтон, сверлящую Би совсем не радушным взглядом; Момо-сан за её спиной ласково протянула руки, чтобы поддержать коллегу за талию, при этом пытаясь не слишком уж очевидно улыбаться.

— Готово! — кивнул Киллер Би. — Готово же?

— Готово, — хихикнула Момо-сан. — Могу даже выписку от Тсунаде-сама с печатью предоставить.

— Хорошо, да, — Би облизал губы ещё раз и, напялив очки обратно, галантно протянул руку парализованной Шизуне. — Надеюсь, раздумывать долго не будешь, а сразу полюбишь, хотя бы со мной согласишься покушать, можешь даже не слушать, а просто…

— В десять на выходе, — деревянным голосом обрубила Шизуне, пряча лицо на плече Момо-сан, — у меня дежурство. Пожалуйста, больше не надо…

Тогда она всё равно сохранила букет. И ровно в десять встретила его на крыльце госпиталя.

Коноху Би знал уже неплохо, они с Наруто сильно подружились ещё до войны, так что заглядывать к своему юному приятелю Би считал нормой вещей. Кроме того, его старший брат доверял Би все дипломатические миссии, искренне веря, что никто лучше с этим не справится кроме него и Самуи. Только если самому Би стала интересна ученица Годайме Хокаге, его коллега обращала внимание на наследника клана Акимичи, у которого и проводила большую часть времени.

Это было пару лет после войны, а теперь у них с Шизуне двое детей, названных в честь дорогих их сердцам людей. Эй-младший и Сакура-младшая. Шизуне сначала хотела назвать дочь Тсунаде, но бывшая Хокаге решила, что девочке лучше носить имя второй из самых её достойных учениц, и спорить с этим никто не стал.

К тому же, непонятно откуда вылезшие у малышки белые с голубоватым оттенком волосы напоминали всем о Дане столько же, сколько непонятно от кого доставшиеся Сакуре-старшей розовые. А её глаза зелёные, то ли тоже в двоюродного деда, то ли в Харуно-сан, то ли в самого Би, непонятно.

— Ты такой, — Шизуне придвигается к нему в узкой постели гостевой комнаты Тсунаде и Эя. И тихо смеётся. — Знаешь, у нас с Сакурой столько общего.

— Общего много, общая дорога, — в своём стиле соглашается Би, засыпая. Когда его тёплая жена под боком, даже Гьюки засыпает внутри, мурча что-то ванильное, похожее на попсу.

Шизуне долго молчит, и когда он уже практически проваливается в сон, всё-таки разлепляет губы.

— Общие страданья, и непониманья. Общие страхи, хрупкие птахи. Видели, что вы прячете, у неё — под маской, у меня — под очками, глупые родинки, глупые…

Он затыкает её поцелуем не потому, что ему не нравятся попытки Шизуне приобщиться к культуре рэпа. А потому что он слишком уж растроган тем, как она пытается ему сделать приятное. К слову, он сам давно не делал ей приятно. И ему стыдно за это.

— Самая крепкая мышца моего тела раньше так не умела… — Би сам замолкает, занимаясь куда более интересным занятием.

Его язык скользит по её груди, по впадинке пупка, по животу и ниже. Его язык не только его инструмент, но и просто самый сильный орган, который всегда готов без устали проболтать пару часов, либо те же пару часов полизать тело любимой женщины.

Ему определённо нравятся те звуки, которые издаёт Шизуне. Надо бы записать их на диктофон, хотя Би совсем не уверен, что его жена согласится на то, чтобы он использовал их в новом треке.

Утром его старший брат слишком уж широко ухмыляется, хлопая Би по плечу.

— Как ночь провели в гостевой? — интересуется Эй. — Дети не разбудили?

— Должны были? — хлопает ресницами Би, потягиваясь и принимая из рук брата кружку с дымящимся кофе. — Вы лучшие родители, лучшие руководители, потомкам пишете путеводители…

— Всё, стоп, — Эй щёлкает его по лбу. — Кажется, Эю-младшему и Саку-чан лучше больше времени проводить у нас.

— Уж лучше, чем у Орыча-подзаборыча, — хмыкает Би, получая очередной подзатыльник. — Эй, ты помнишь, сколько мне?

— Да мы все до пятидесяти дети, — снисходительно бросает Райкаге. — А кто-то и дольше.

Он смотрит влюблённым взглядом на заходящую на кухню Тсунаде-сама. Би может понять, на что польстился его брат. И может понять, что даже не сумев показать правильные ориентиры своим ученицам, саннин всё равно воспитала их исключительно сильными и невероятными женщинами. Передала им свою волю Огня.

Он может только петь ей дифирамбы, ей и…

— Я тут подумала, — хмыкает Тсунаде. — Глазастое алоэ у нас уже есть, может попросить у Кику-чан установить пугало с шаринганом? Или одну из ящериц Акеми-чан?

Би хохочет, Гьюки хохочет. И Эй тоже. На общий хохот в кухню вылезает сонная Шизуне, торопящаяся сесть на колени мужа. Тонтон появляется следом, гордо устраиваясь прямо на столе и что-то хрюкая про завтрак.

Шизуне всё ещё пытается не просто перевести, но срифмовать просьбу свинки, но махает рукой и просто кладет голову на плечо мужа.

— Прежде, чем вернёмся домой, к Наруто заглянем, родной, — зевает его жена. — Давно не была я в Конохе, без родины плохо… — Она замолкает под очередной громкий гогот Тсунаде. — Что?

— Ничего, — саннин притягивает к себе свою старшую ученицу, обнимая. — Я только надеюсь, что это не заразно.