Хи но Казе (гет)

Суна. 7-15 августа, 28 лет после рождения Наруто.

Phil Collins — You'll be in my heart+++

Когда Акеми беременеет в третий раз, то Канкуро, услышав примерную дату рождения, начинает гоготать: родит его жена в день рождения пигалицы, вот как пить дать! Он все смеется, что она только так и умеет, ведь вначале Карура стала подарком для Гаары, родившись девятнадцатого января, на полтора месяца раньше срока, а потом уже сам Канкуро получил пятнадцатого мая вместо праздничного торта сверток с только-только родившимся Изао. В этот раз все будет точно так же, у него даже сомнений нет. Акеми только губы дует, повторяя, что будет иначе.

Ну да, конечно! Накику вот не верит словам своей названной сестры, поэтому приезжает за неделю до своего дня рождения. Сай выглядит не сильно довольным, зато двойняшки — вне себя от счастья. Они, мало того, что успели соскучиться по этой части своей семьи, так и просто очень рады сменить обстановку. Баки-сенсей охотно берет заботу о детворе на себя, снимая часть нагрузки с занятых родителей.

Акеми на последнем месяце беременности Карурой и Изао заниматься тяжело, поэтому ей любая помощь как нельзя кстати. Канкуро-то от себя все зависящее делает, но работу никто не отменял, так что ему куда спокойнее становится с приездом Накику. Ичи тоже очень рад, даже от миссии отказывается, чтобы провести время с семьей. Он теперь не так много пропадает вне Суны, все-таки у него есть сын, которым ему надо заниматься, но они шиноби, и это их путь.

А что еще им остается, когда это чуть ли не единственное, что они умеют?

— Ладно, то, что бабушка собралась сюда, я уже поняла, даже смирилась с этим. Расскажи мне лучше про маленького Сая. Неужели Анко-сан реально опять залетела случайно? — Канкуро слышит смех своей жены в гостинной.

Она лежит, устроив ноги на коленях Накику, и вертит в руках одну из игрушек дочери. В этот раз у Акеми нет никакого токсикоза, зато опухают суставы и тянет спина. Кай утверждает, что все в порядке, но украдкой, все же, советует остановиться на третьем ребенке. Акеми совершенно здорова, с их старшими детьми все хорошо, но лучше не искушать судьбу. Канкуро с этим полностью согласен, потому что сам был готов ограничиться и одной только Карурой.

— Случайно силой юности, ага. Да что про него говорить? Родители в восторге, Сай, который мой, тоже. Гордится, что в честь него назвали. У Неджи с Тентен, кстати, близняшки точно в рассчитанный день родились, как Сакура говорила. По-моему, это какая-то магия их клана, все точно по расписанию, — Накику усмехается и поднимает глаза на Канкуро, тут же растягивая губы в ехидной улыбке. Она еще хотела рассказать и про чету Хатаке-Харуно, ждущую пополнения в сентябре, но отвлекается. — Счастливый папаша явился?

— Трижды счастливый, как и Гаара, — Канкуро падает в кресло, откидываясь назад и широко расставляя ноги.

— В смысле трижды? Ханаби беременна? Почему мне никто не сказал? — удивленно спрашивает Акеми, округляя глаза.

— Нет. Помнишь мальчишку, которого он пару месяцев назад взял под свое крыло?

— Шинки, что ли? — Акеми смотрит на Накику и объясняет. — У него кеккей-генкай как у Сандайме Казекаге. Сирота, так что никто не знает, как ему так повезло, если повезло. Контроля никакого не было, даже интуитивного. Чуть что — катастрофа.

— Сейчас все лучше. Он смышленый, — отмечает Канкуро, вспоминая сколько времени и сил потратил на него Гаара. Отдельно он был обеспокоен безопасностью мальчика и окружающих, а отдельно увидел в перепуганном ребенке самого себя. — В общем, сегодня Ханаби забрала его к нам. Старейшины попытались сказать, что абы кого в клан брать нельзя…

— Они сказали это Ханаби? — Накику начинает фыркать от смеха. — У нас еще остались старейшины?

— Чудом, но чувствую, их ряды поредеют, потому что Ханаби на них так вызверилась, что стала страшнее Гаары в его самые худшие дни, — Канкуро, не испытывающий никакого сочувствия к старикам, начинает смеяться и сам. У него они тоже много крови высосали. — Она сказала, что если у них есть какие-то вопросы к ней и к ее ребенку, то она с радостью на них ответит.

— Представляю лицо Гаары! — Акеми качает головой, прижимая пальцы к губам. — Ему нравится, когда Ханаби-чан лютует.

— Не представляешь, — возражает Канкуро, хитро щуря глаза. — Она это сделала без его ведома. Он же познакомил их, она, видимо, посидела, подумала и сегодня просто забрала Шинки из приюта, заявив, что теперь они с Гаарой его родители, и у него есть целых два младших брата и сонм кузенов и кузин. Мальчик охренел не хуже новоявленного папаши.

Канкуро как раз оказался рядом, когда Ханаби устроила небольшую экскурсию своему новому сыну по дворцу Казекаге. Шинки смотрел на все полными недоверия и удивления глазами, не поняв даже, что в конце пути они пришли в апартаменты Казекаге и комнату, обустроенную специально для него. А уж как обомлел Гаара, когда его поставили перед фактом! Ничуть не расстроился, наоборот даже, обрадовался, и тут же посмотрел на Ханаби такими влюбленными глазами, что Канкуро все стало ясно: он хотел предложить своей жене забрать Шинки, но не знал, как этот разговор завести.

Если кому и повезло, то это Гааре. Жену лучше Ханаби для него представить нереально. А Канкуро доволен своей собственной, которая, как и ожидалось, вдруг хватается за живот рано утром пятнадцатого августа, смотрит круглыми глазами и заявляет, что, кажется, рожает. Да кто бы сомневался!

Накику от нее не отходит, крепко держит за руку и через несколько часов выглядывает в коридор, чтобы сообщить всем собравшимся радостную новость: Акеми родила крепкого здорового мальчика, и что она, что ребенок чувствуют себя прекрасно. Канкуро выдыхает, заходит в палату к жене уже без какого-либо страха — после стольких младенцев привык! — и берет на руки сына, с интересом рассматривая его.

Все их дети между собой похожи, цветом волос и глаз идут в его породу, чертами в основном тоже, хотя сходство с Акеми прослеживается. Этот, правда, немного отличается от старших сестры и брата, но Канкуро не может понять чем. Губы у него, что ли, другие? Или разрез глаз?

— Этот на Ако-имото похож, — тоже отмечает Накику, заглядывая ему через плечо. — Во всяком случае, больше остальных.

— Ну должно же и мне было наконец-то повезти, — устало улыбается Акеми и протягивает руки к своему сыну. — Дайте мне сюда Такеру и давайте, запускайте остальных. Я себя нормально чувствую, спать пока не хочу, будем знакомиться.

Карура на младшего брата смотрит с любопытством и смеется, когда ей дают коснуться его мягкой щеки. Годовалый Изао вот в младенце ничуть не заинтересован, ему к матери на руки хочется. Акеми вынуждена передать младшего сына обратно отцу, чтобы приласкать старшего до того, как он раскапризничается. Канкуро прижимает к себе Такеру и с гордой улыбкой показывает его Саю, Айриме и Айро, которые заходят в палату чуть погодя.

— Маленький такой, — тянет Айриме и пытается подхватить Каруру на руки. Эти две друг друга очень любят.

— Вы были меньше. И Карура тоже, — Накику щипает дочь за мочку уха и ерошит ей волосы. — Этот нормальный.

— А можно нам его подержать будет? — спрашивает Айро, поднимая тёмно-серые глаза на мать. Та кивает и следующие несколько минут дети по очереди берут на руки Такеру, которого вообще не беспокоит, что его передают туда-сюда. Изао вот такое не любит, он куда менее спокойный.

К тому моменту, как заходит Гаара с семьей, Айриме и Айро успевают наиграться с новорожденным. Сай уводит их, заодно забирая с собой и Каруру с Изао, которые сегодня переночуют в их апартаментах. Ичи тоже заглядывает в палату, неся Минору на плечах. Мальчик при виде Акеми начинает улыбаться и охотно устраивается у нее на руках. Ему на Такеру посмотреть тоже интересно, но пока хочется больше ласковых объятий и поцелуев получить.

Гаара берет новорожденного племянника, и, пока все крутятся около него и Акеми, Канкуро подходит к замершему у двери Шинки. Тот смотрит на толпу с каким-то ужасом в глазах и явно не знает, что ему делать.

— Чего замер, малой? Не интересно посмотреть на кузена? — Канкуро опускает ладонь ему на голову, треплет за волосы, чем вызывает у Шинки еще большее изумление.

— Мне нельзя, — тихо говорит он, облизывая тонкие губы и хмурясь. — Я могу что-то сделать не так.

Да уж, этот мальчик — копия Гаары. Родные сыновья на него никогда не будут так сильно похожи, как этот ребенок, потому что растут в любви. А Шинки, который рано потерял родителей и в глазах окружающих был чудовищем, один в один отражает детство Казекаге. Канкуро вдруг становится иррационально стыдно, что вокруг не было ни одного взрослого кроме Яшамару, способного помочь его младшему брату. Да и он сам ведь ничего не сделал, хотя его и оправдывает возраст.

— Знаешь, что мне много лет назад сказала моя жена про Гаару? Что он хороший, потому что ни разу никого из своей семьи не обидел. — Акеми с самого начала была свято уверена, что Гаара хороший. Она очень быстро перестала его опасаться и начала донимать, нисколько не опасаясь того, что может за это получить. — Ты теперь часть нашей семьи, поэтому должен поверить в то, во что все здесь уже верят.

Шинки несколько мгновений молчит, кусает губы, а потом нерешительно спрашивает:

— Мне правда можно?

— Что вы там замерли? — окликает их Ханаби, оборачиваясь. — Хватит шептаться, идите сюда.

— Шинки, сядь ко мне, — Акеми хлопает рядом с собой по больничной койке, и стоящий рядом Ичи помогает мальчику усесться на нее. — Какой-то ты у нас робкий. Будешь так себя вести, из тебя все эти бандиты будут веревки вить, — Акеми целует мальчика в щеку и придерживает его руки, когда Гаара передает ему Такеру. Шинки смотрит на него во все глаза, едва дышит, не замечая направленных на него взглядов.

— Это просто детство Гаары. Один в один, с ума сойти, как они похожи, — отмечает Накику, приобнимая Канкуро за пояс. Тот закидывает ей руку на плечо и кивает. Гаара был хорошим ребенком, которого собственный отец ненавидел и пытался превратить в чудовище. Гаара был добрый ребенком, которого никто не мог принять. Гаара был ласковым ребенком, не получавшим той любви, которую заслуживал. Каждый раз, когда Канкуро думает о том времени, его сердце болезненно сжимается. Он благодарен Наруто за то, что тот сумел остановить Гаару, благодарен за то, что у него есть младший брат.

— Его детство, ага. Только в этот раз хорошее, пигалица.

У всех их детей будет хорошее детство, всех их детей любят и будут любить, и никто никогда не назовет их чудовищами.

Коноха. 16 октября, 28 лет после рождения Наруто.

Muse — Undisclosed desires+++

Кику в очередной раз отсутствует на какой-то миссии, а Сай в очередной раз с самого утра потерянно слоняется по мастерской. У него сегодня нет никаких задач, дети в Суне на неделю под суровым присмотром Темари и Баки-сенсея, там же чета Ширануи с мелкими и Райдо. И кто бы мог подумать, что в этот раз Намиаши сопровождает друзей в страну Ветра не для того, чтобы потрахаться, а потому что хочет больше провести времени с крестницей, Иноко. Голубоглазая и светловолосая девочка, почти точная копия мамы, очаровала главного ловеласа Конохи с самого рождения. Теперь он с ней носится, как с собственным ребёнком, даже Генме на руки отдавая с неохотой.

Впрочем, Саю тоже девочка очень нравится: она куда спокойнее его собственной дочери, но и хитрости той не занимать, хотя Иноко всего два годика.

Когда раздаётся стук в дверь зала, Сай иррационально радуется и кидается к ней, словно Накику могла бы вернуться и постучаться.

Она бы просто зашла через дверь пристройки, и он прекрасно это знает. Зачем ей стучаться в собственный дом?

— Здравствуй. — Что в Неджи со временем не изменилось, так это прямая осанка и жутко горделивый вид. Сай недоумённо моргает, потому что в отсутствие жены не ожидал увидеть этого персонажа на пороге. Только спустя пару секунд он замечает, что в руках Хьюги два свёртка. — Я могу пройти?

— Да, конечно, — Сай отодвигается, краем глаза следя за тем, какая деревянная у Неджи походка, совсем не похожая на его обычно плавные движения. — Чай?

— Кофе, — внезапно просит мужчина, устраиваясь на диване. — Я не выспался.

— Тентен-сан на миссии? — понятливо спрашивает Сай, удаляясь на кухню, из которой всё равно всё прекрасно слышно.

— Уже пятый день, — вздыхает Неджи. — Как ты терпишь вообще отсутствие Кику?

— Ну, она же терпела твоё, — не упускает случая поехидничать Сай. — У нас у всех свои способы.

Неджи бурчит под нос что-то нелестное, и кривится, когда Сай заходит обратно в «гостиную» с фальшивой улыбкой, которую довольно редко использует в последнее время.

— Ты за советом? — ярко лыбится Сай, демонстрируя ровные ряды зубов, прямо как Ли. — Нана и Нори кажутся спокойными девочками, в отличие от нашей.

— Ваша и правда дикая, — содрогаясь, подтверждает Неджи. Теперь улыбка Сая ещё менее искренняя. Он знает, что Айри… не совсем нормальный ребёнок, но слышать подобное от кого-то другого не имеет желания: помимо него только Кику может критиковать собственную дочь, в конце концов, она её родила. Ну, и Карин, потому что Сай знает, что Узумаки-Хозуки этот каштаново-красный ураган обожает и считает, что её ребёнок, если однажды она сподвигнется его заиметь, должен быть копией этой непоседы. А Ящерке-сан просто в голову не придёт что-то плохое сказать о племяшке. — Да, за советом.

Это… неожиданно. Но не неприятно. У Сая и Неджи никогда не было точек соприкосновения; честно говоря, несмотря на то, что Сай знал, что Хьюга счастлив со своей женой, от некоторой ревности избавиться так и не смог. Почему Накику когда-то предпочла вот эту ледышку? То, что он сам был не намного лучше, Сай уже давно благополучно забыл. Разве его не называют на пару с Ширануи одной из лучших нянек Конохи? Разве те же родители Сакуры не устают ему напоминать, что рады тому, что он появился в команде их дорогой дочери?

С Сакурой у Сая и правда очень близкие отношения, за Сарадой-чан присматривать — одно удовольствие, а с тех пор, как Мымрочка вышла за Рокудайме, то стала куда реже его бить. Даже если до сих пор ворчала по поводу его неуместных комментариев о том, как они с Какаши могут разнообразить интимную жизнь.

Что поделать, дразнить её Саю всегда нравилось. Как и Ино, которая тут же начинала детально рассказывать что они с Генмой успели попробовать и где, давая вдохновение и для Сая, который пытался приятно удивить собственную жену. Он не хотел ей надоесть столько лет спустя. Она-то у него была единственной и неповторимой, а вот сама могла сравнить и захотеть чего-то нового.

Или старого.

Сай моргает, фокусируясь на светлых глазах Неджи, который уже пять минут что-то монотонным голосом излагает.

— Ты слушаешь?

— Да, конечно, — он что-то слышал про колики и первый зуб у Нори. — А почему ты к Мымрочке не пошёл с этим вопросом?

— Потому что она занята с собственным малышом, — отрезает Хьюга. Сай по глазам видит, что ему просто гордость не позволяет. Странный, а вот к нему припереться позволила.

— У меня есть мазь, которую она мне давала, осталась от Сая-младшего, — теперь черёд Сая приосаниваться и принимать горделивый вид. Ведь младшего Гай-сенсей и Анко назвали в его честь, потому что имя было созвучно с теми, которые давали в семье Майто, и они посчитали, что оно принесёт ребёнку счастье. В конце концов, сам Сай был теперь очень счастливым человеком. Естественно, с шестимесячным малышом он тоже проводил так много времени, как мог. Хотя Анко всё бурчала, что её бывший коллега избалует их младшего сына. — И рецепт мамы Ино против коликов.

Ну и пусть. Пусть новое поколение будет радостным, а не таким, каким был он сам под началом Данзо.

С Неджи они расстаются в этот день, пожимая друг другу руки и почти даже друзьями, а Кику возвращается за полночь, и почему-то вместо того, чтобы идти в спальню, после душа поднимается на чердак.

Сай, так и не уснув, прекрасно чувствует её чакру через татуировку, ждёт минут десять, но в итоге вылезает из постели и поднимается следом.

Она в старом халате Чиву-шишо, длинные мокрые волнистые локоны липнут к махровой ткани. В последний раз он её видел такой потерянной после того, как её поцеловал Гаара на дне рождении Рока Ли, и вид задумчиво созерцающей через узкое окошко луну Кику ему совершенно не нравится.

Все страхи, которые живут в его голове, пусть и отодвинутые на задворки сознания, тут же возвращаются во тьме ночи.

— Ты больше меня не любишь? — он не хочет звучать так жалко. И вообще не собирался ей задавать этот вопрос, потому что боится услышать положительный ответ. Накику никогда не давала поводов усомниться в том, что её что-то не устраивает… но, видимо, страх быть отвергнутым навсегда будет выжжен на его костях.

— Что за глупости? — она бросает ему взгляд через плечо, но не двигается. Когда он не делает шага вперёд, Кику вздыхает и поворачивается всем корпусом, сама делает пару широких, стремительных шагов навстречу, и обнимает его за пояс, притягивая к себе и пряча лицо у него на шее.

Её дыхание тёплое и чуть неспокойное.

— Ты всегда будешь самым близким мне человеком. Если не считать Ако-имото, Ичи и Куро.

— Мне не нравится, как это звучит, — Сай сжимает пальцы на её талии, одновременно боясь сделать ей больно и мечтая оставить следы, которые никогда не исчезнут. — И у тебя есть дети. Я не…

«Я не дам тебе развод» — хочется крикнуть ему, но он не может. Не может, потому что если она попросит, он разве сможет отказать? Если она больше не захочет быть с ним, не станет же он удерживать её против воли, как запертую в клетке птицу?

— Ты что, плачешь? — с подозрением осведомляется Накику, отодвигаясь и кладя ладони на его мокрые щёки. Видимо, плачет, а он и не заметил. — С ума сошёл? Что там в твоей дурной башке опять творится?

— А в твоей? — всхлипывая, спрашивает Сай. — Я же вижу, что не всё в порядке. Ко мне сегодня Неджи приходил с близняшками.

— Это он тебя так расстроил? — закатывает глаза его жена, ничуть не шокированная сменой темы. — Что он ляпнул?

— Ничего, — Сай притягивает её к себе, но не отрывает взгляда от её потрясающих жёлто-зелёных глаз. — Ты же не любишь его больше?

— Я его люблю, — хмыкает Кику. — И Тентен, и Генму, и Ино, и даже Сакуру, представляешь? Про семью и говорить не буду. Что ты себе уже напридумывал?

— Почему ты осталась тогда с ним?

Этот вопрос висел между ними годами. Почему-то Сай никогда не решался его задать. Он не знает, повлияет ли на что-то её ответ сейчас, но хочет его услышать. Ему важно понять, что тогда Накику нашла такого в Хьюге, чего не нашла в нём. Почему пыталась дать им с Неджи шанс, несмотря на то, как всё у них было… тухло?

Кику заправляет непослушную прядь за ухо и опускает глаза в пол. Затем вновь смотрит на него, большим пальцем оглаживая скулу.

— Я думала, тебя не интересовали отношения. Ну, знаешь… секс по дружбе это одно, а жить с кем-то и вся эта чепуха…

Он, и правда, дурак. И она не меньшая дура. Чепуха — это их брак и дети? Нет, конечно, она сама так не считает, иначе бы не ввязалась в подобное, а убежала бы сразу и далеко.

Их демоны очень похожи.

— Я попала в гендзюцу на миссии, — вздыхает Накику, утыкаясь в этот раз носом ему в плечо и шумно вдыхая запах его кожи. — Давно со мной такого не было. Оно вызывало кошмары. Только вот я поняла, что мои кошмары сегодня похожи на то, что я видела в Муген Тсукуёми. Это нормально вообще?

— Конечно, — без секунды промедления говорит Сай. — Сколько времени прошло. Мы изменились. Наша жизнь изменилась. Если бы я увидел сейчас себя без нас и без Айри с Айро, я бы… я не знаю, Одуванчик, я бы умер.

— Не преувеличивай, — она легонько щипает его в бок, и Сай не остаётся в долгу. Потом осторожно целует её в подбородок, ожидая следующего шага: обычно она дарит ему поцелуй в нос и губы, а потом…

В этот раз она немного медлит.

— Ты…. — Кику прикрывает глаза на мгновение и делает глубокий вдох, словно готовится прыгнуть с обрыва в холодную воду, — … никогда не думал, что я слепила тебя под себя?

— Что? — Сай глупо пялится на неё.

— Ты пришёл ко мне такой потерянный. Ещё до того, как начал взаимодействовать с остальными. Ты никогда не пробовал что-то другое. Ты не думал, что, — слова даются ей с трудом, но Кику умеет быть открытой и бесцеремонной, когда хочет. — Не думал, что, возможно, тебе требуется открыть для себя новые горизонты?

— Ты на что намекаешь? — опасно-низким голосом спрашивает Сай. Если его жена сейчас заявит о желании иметь свободные отношения, он, наверное, и правда задумается о том, чтобы её на пару дней запереть в комнате.

— Только о том, что я не хочу тебя удерживать против воли, — хлопает ресницами Накику.

— То есть, ты не против, если я пойду и с кем-то потрахаюсь? — нейтральным тоном осведомляется Сай, сжимая её талию до такой степени, что она тихонько ойкает. — Как ты пришла и со мной переспала, когда не получила внимания от Неджи?

— Прости, — бормочет Кику. — Я не это имела в виду.

— Я знаю, что ты имела в виду, — вздыхает Сай. Он злится, это правда, но знает. Он её знает, наизусть, а страх — всего лишь нормальное состояние, которое напоминает о том, что ничего не вечно. В конце концов, он и за детей постоянно волнуется, хоть и уверен, что они в надёжных руках. — Ты забываешь главное, — шепчет Сай ей в рот, оставляя лишь призрак дыхания на её раскрытых губах, прежде, чем спускается своими ниже. — Я тоже был твоим первым, и ты вернулась ко мне, потому что я тебя нашёл. Я, а не кто-то ещё.

— Меня нашла Ако-имото, — хихикает Кику, когда он зарывается пальцами в её мокрые волосы и оттягивает их, открывая себе доступ к тонкой шее. — А ещё… ах!

— У неё нет такого прекрасного члена, чтобы найти тебя глубже, — хмыкает Сай, пытаясь разобраться с поясом халата. — И вообще, это другое.

— Да, другое, — хрипло стонет Кику, позволяя ему переместить их с помощью техники на второй этаж, но не в спальню, а в небольшую и пока что не полностью укомплектованную кладовку. — Что ты… ты же не собираешься мне метёлку вставить в зад, нет?

— Нет, я собираюсь вставить тебе своё, родное, — закатывает глаза Сай. — Я просто хотел, чтобы ты мне сделала приятное, пока никто не видит.

— В доме никого нет, — скептически напоминает Накику, послушно опускаясь на колени и зажигая инка, на всякий случай. Она тихо смеётся, спуская с него пижамные штаны и прислоняясь щекой к бедру, опасно близко от его твёрдо стоящего члена. В её частых отсутствиях, определённо, есть своеобразная польза: когда они занимаются любовью после её возвращения, оргазм настолько интенсивный, что ему кажется, будто это снова и снова их первый раз.

— Я люблю тебя, — говорит Накику, когда он кончает ей в рот, ударяясь макушкой о какую-то проклятую полку, и едва видя её лицо с распухшими губами и тёмными провалами глаз в тусклом свете лампочки. — Не сомневайся даже. И не хочу тебя ни с кем делить.

— Я тоже, — потому что ну как можно её не любить? Такую потерянную, которую постоянно нужно искать. Которую может найти только он. С которой у них целых двое детей, настолько ярких и уникальных, что он не может не восхищаться ими каждый день, даже когда их тоже нет рядом. — А теперь предлагаю пройти в нашу спальню. У меня есть идея, как и тебе открыть для себя новые горизонты.