Хи но Казе (гет)

Коноха. 14 декабря, 28 лет после рождения Наруто.

Phil Collins — Two Worlds (One Family)+++

Канкуро знает, что внешне он очень похож на отца. Гаара унаследовал цвет волос Расы, но вот чертами и он, и Темари пошли в мать и дядю Яшамару. Свезло так одному только Канкуро, что его нисколько не радует. Чем старше он становится, тем больше общего находит у себя с покойным Йондайме: глубокая складка на переносице между раздраженно сведенных бровей, злой прищур и едва заметная сетка морщин в уголках глаз, поджатые тонкие губы с опущенными в недовольстве вниз уголками.

Выражение лица отца Канкуро помнит очень хорошо, оно врезалось ему в память так, что не вытравить. Слишком часто он видел его в детстве: что во время редких семейных ужинов, что во время куда более частых изнурительных тренировок. Если когда-то Раса и был если не добрым, то хотя бы любящим человеком, то Канкуро этого не запомнил.

Со смертью любимой супруги в бывшем Казекаге самом что-то умерло, и случилось это так рано, что даже у Темари мало что отложилось в памяти о счастливой жизни их семьи.

Зато у Канкуро об отце осталось вечное напоминание, глядящее на него насмешливыми глазами из зеркала. Отцовская маска лица. Ненавистная настолько, что тошно становится ровно до тех пор, пока Акеми не отмечает, что похожи с отцом они только в гневе.

Она знает почившего Казекаге только по фотографиям и воспоминаниям его детей, как родных, так и приемных, но говорит так уверенно, что не поверить ей Канкуро просто не может. Та проклятая, пахнущая тухлятиной маньячка Яо-химе ведь правду сказала: удивительно, что его захотела такая, как Акеми, что она с ним уже который год и родила ему недавно третьего ребенка.

Его жена, едва услышав от него подобное, запрещает ему думать о глупостях.

— К тому же, я твое лицо люблю, — Акеми легонько массирует подушечками пальцев его лоб, спускается к скулам, оттуда к щекам, переходит к носу, очерчивает линию челюсти и возвращается к губам, на которых оставляет невесомый поцелуй. — И дети наши больше в тебя пошли, поэтому я его еще больше люблю, Куро. Ты — это ты, и совсем неважно, каким был твой отец.

Канкуро не сказать, что согласен с этим от и до, но успокаивается. Ему все еще наплевать на мнение посторонних людей, он ничуть не изменился с тех пор, как был ершистым и злым мальчишкой, просто теперь он взрослый мужик, который умеет этого самого мальчишку контролировать. Наверное, только поэтому он не огрызается на Яхико, в сотый раз спрашивающего, не сбежит ли от него невеста.

Свадьба младшего брата Акеми должна быть уже на следующей неделе, именно поэтому они и кукуют тут в Конохе. Ханаби тоже собирается явиться, но ближе к дате, потому что у нее в Суне полно дел, все же, у супруги Казекаге обязанностей много, особенно у такой, как она. Будь здесь его невестка, то Канкуро было бы куда легче справиться с распереживавшимся Яхико.

— У нее еще есть время передумать, — причитает Икимоно, ероша рыжие волосы. — И что тогда?

— Сделай так, чтобы она не передумала, — устало говорит ему Конохомару, видимо, слушающий эти причитания уже не в первый раз. Удон рядом с ним кивает. У обоих жен пока нет, но девушками они уже обзавелись: один сошелся с воспитанницей Мэй-сан, которую прошлая Мизукаге удочерила еще до того, как встретилась с Ямато, а второго в оборот взяла Моеги. Они тоже женятся, но первый на очереди Яхико.

— А если не получится?

— Добивайся ее, — подсказывает ему Сай, который сидит тут с ними. Вообще, они с Канкуро собирались выпить вдвоем, но к ним присоединились эти трое, едва заметив их в баре. «Камуи», все же, слишком популярное место, надо было куда-то еще пойти. — Долго и упорно, чтобы она поняла, что ты серьезно настроен.

— А лучше не страдай хуйней. Если она столько времени ждала, пока ты яйца отрастишь, то вряд ли сбежит, едва только получив их в свое пользование, мелкий, — хмыкает Канкуро, тут же получая возмущенный взгляд от Яхико.

— Не понимаю, чего моя сестра тебя столько ждала!

— Это не она меня ждала, а я ее. Будь моя воля, мы бы поженились сразу после войны, — поправляет его с ухмылкой Канкуро. — У вас есть очаровательная семейная черта телиться по сто лет. И это не я сказал, а ваша бабушка. Кстати, она просила меня проследить, чтобы ты не упился, мелкий.

— Пошел нахуй, — выплевывает Яхико, обижаясь то ли за себя, то ли за Акеми, то ли за них обоих разом. — Я хочу проветриться. Пошли со мной.

Конохомару и Удон поднимаются вместе с Яхико и уходят, но явно ненадолго. Сай провожает их взглядом и качает головой. Уголки его губ едва заметно приподняты — смех сдержать пытается. О собственных переживаниях до их с Накику свадьбы он явно забыл.

— Твои дети бешеные. Прямо под стать моим, — говорит Канкуро, заставляя Сай вскинуть голову. — Они дома все с ног на голову перевернули. Айриме зачинщица, растормошила Мичиру, не оставила Айро выбора и они еще Каруру с Кентой и Минору таскали с собой. Баки-сенсей был в ужасе и в восторге, но больше в восторге.

— Он не устал от детворы? — немного успокоившись от того, что Канкуро с гордостью рассказывает о проделках их детей, а не с каким-то осуждением, спрашивает Сай.

— Да нет. Ему нравится эта кутерьма. Ему чем больше детей, тем лучше, но тут пускай уж Ханаби отдувается, хотя по три ребенка, по-моему, и так хватает. Только Ичи отстает. — Но он вроде и не собирается еще детей заводить, особенно, таким образом, каким у него появился сын.

— Я бы не отказался от третьего, — вздыхает Сай, на что Канкуро закатывает глаза.

— Пигалица и так от тебя никуда не денется. Мало того, что любит тебя, так у вас двойня. Ну и Акеми ее не простит. Она тебя тоже любит.

— Больше, чем Гаару с Ли?

— Не знаю про Гаару, а с Ли даже не думай соперничать, он у нее на первом месте по милоте.

На самом деле Ли действительно уникальный. Гаара, например, относится к нему с такой же теплотой, с которой он относится и к Наруто. А ведь все могло бы сложиться иначе.

Канкуро несколько мгновений молчит, а потом спрашивает:

— Ты никогда не представлял, что все могло быть по-другому? — Сай наклоняет голову набок, приподнимая бровь. Канкуро неопределенно пожимает плечами. — У тебя бы не было Кику, а скажем… не знаю, ты был бы с Ино или Сакурой, например. А Кику…

— С Неджи или Гаарой? Или даже Сасори? — хмыкает Сай. — А Акеми тогда с кем? С Кибой, что ли?

— Да хоть с ним. Просто все было бы иначе.

— Думал, — неохотно признается Сай. — Иногда, когда Одуванчик на миссии, я не могу уснуть и представляю, что она не вернется. Или вернется не ко мне. Или что мы все еще в иллюзии, и моя жизнь — просто фантазия. Но я научился с этим справляться.

— Да?

— Да. Потому что я ее всегда чувствую, — он показывает свою руку и татуировку, в которой вьется чакра Накику. — И она всегда ко мне возвращается.

— Удивительно, что ты у нее на лбу ничего не написал, — вдруг начинает фыркать от смеха Канкуро. — «Собственность Сая, вернуть по адресу», ну, ты понял.

— Это тебе надо. На лбу. А то Ящерка-сан переживает, что ты где-то потеряешься и дорогу назад не найдешь.

К тому моменту, как возвращаются Конохомару, Удон и Яхико, Канкуро и Сай беззлобно переругиваются и смеются. Накику никогда не потеряется, потому что ее всегда будет тянуть домой, где ее ждут. И Акеми тоже не потеряет Канкуро, потому что крепко-накрепко его к себе привязала, и где бы он ни был, всегда найдет дорогу обратно к ней.

Суна. 27-30 декабря, 28 лет после рождения Наруто.

Хелависа — Неукротимое племя+++

— Мама умерла. — Кику отсутствующе вертит на пальце обручальное кольцо и смотрит в окно своей квартиры. Ей кажется, надо уже кого-нибудь сюда поселить, но не может себя заставить отдать ключ кому-то чужому. В конце концов, это её дорогой подарок от Гаары, а отдавать то, что она получила, Кику никогда не любила.

Интересно, если бы Сай заинтересовался кем-то, пока она страдала в отношениях с Неджи, как бы она поступила? Накику почему-то никогда не задумывалась о том, что он мог от неё куда-то деться. Это глупо и по-детски, особенно размышлять о подобном в тридцать лет, но сейчас в её голове куча глупостей, потому что думать о Ташике она не хочет.

— Мне жаль, — Акеми тянется к ней и проводит ладонью по щеке. — Когда?

— Ночью. Просто не проснулась, — вздыхает Накику и прикрывает глаза, наслаждаясь ласковым прикосновением. — Наверное, это хорошо, хотя ирьёнины так и не смогли установить конкретную причину. У неё просто остановилось сердце. Похороны через три дня. Сай, конечно, не обрадуется, что я задержалась, но с ним хотя бы Куро. Зато я буду на день рождения Мичиру.

Их с Ичи мать была молодой — едва за пятьдесят. Но Накику даже рада, что та наконец-то встретится в Джодо с теми, кого так сильно любила и потеряла.

Ведь в этом мире её разума всё равно уже не было, уже не было очень давно.

— Дай мне племяшку, — Кику меняет тему, когда малыш начинает хныкать на руках у матери. Из ванной тут же высовывается всклокоченная голова Айро; одна из прядей его окрашена в жёлтый цвет. — Мне кажется, это была плохая идея, оставлять вам доступ в ванную. Где вы достали краску?

— Это Айри, — сын тут же сдаёт сестру, — но мне нравится.

— Вроде ты не подросток ещё, а ведёшь себя… — Кику вздыхает, Акеми смеётся, Такеру успокаивается и тоже улыбается, демонстрируя крошечный кусочек резца, который только-только прорезал розовую десну. — Хотя, о чём я? Твоя сестра в десять раз хуже. Почему у вас так тихо?

— Мам, — обиженно сопит Айро, — почему ты постоянно жалуешься на нас?

— Не обращай внимания. — Она, действительно, перегибает палку. — Мне тоже нравится, надеюсь, твоя сестра не выйдет вся радужная?

Голова Айро исчезает в проёме и вновь появляется спустя пару секунд.

— Ну… — тянет он, и Акеми гогочет в голос, ничуть не стесняясь.

— Пора моих забирать у Баки-сенсея, — хлопает она ладонями по коленям и поднимается с диванчика.

— Можно мне попробовать нити с Кару-чан? — Айри действительно вылетает разноцветным вихрем, у неё не только волосы, но и лицо размалёвано, в лучших традициях Куро.

— Она не твоя кукла, — строго говорит Накику, морщась от вида этого «великолепия». В ванную ей страшно заглядывать: там, наверное, уборки до конца дня. — И она тебя испугается, когда увидит этот боевой раскрас.

— Кару-чан? — хмыкает мелкая. — Она ничего не боится, как и я! — Выпячивает худенькую грудь колесом и смотрит так горделиво, что вдруг напоминает Кику Неджи и Ханаби разом.

— Она точно не моя, — бормочет Кику так тихо, чтобы услышала только Ако.

— Может, Сай таким был, пока не попал к Данзо, — Акеми хрюкает, пытаясь сдержать очередной смешок. — Мне кажется, Карура тоже на нас не похожа.

— Да она твоя копия, — закатывает глаза Кику. — Через пару лет будет требовать трупы.

— Твоя всё ещё требует тесак и куклу Сасори, — замечает имото. — Хотя, знаешь, я не против вам его подарить. Только Сай точно не будет в восторге.

— Да кто его будет спрашивать, — ухмыляется Накику, качая Такеру и наблюдая за тем, как её дети спешно собирают вещи. Затем её взгляд скользит к «птицекрокодилу», на которого, к удивлению, ещё не посягнул никто из детей. — Не факт и что Куро решит поделиться. Даже жаль, что кукла не была шафером на вашей свадьбе.

Акеми громко фыркает, Такеру опять растягивает губки, показывая свой первый зуб.

Ужинают все в любимом ресторанчике Гаары, и Кику, как может, пытается веселиться со всеми.

— Ты о маме думаешь? — Акеми ловит её за локоть на балконе, куда Кику вышла подышать посвежевшим к ночи воздухом. Следом за её названной сестрой выходит Ичи, обнимая обеих девушек руками за плечи и притягивая к себе.

— Нет. Да. — Кику не знает, конкретно о маме или о семье в целом.

Она не знает, хочется ли ей плакать, она знает только, что ей хорошо в объятиях близких людей, но прямо сейчас ей хотелось бы быть в объятиях мужа. Она опять вертит на пальце кольцо, чувствуя под ним чакру Сая. Даже странно, как она теперь воспринимает её частью себя: ей приходится сосредоточиться, чтобы их разделить. Ей хочется попробовать новые вещи с хенка: например, получится ли у неё сделать так, чтобы они могли и эмоции друг друга чувствовать?

В конце концов, им всем есть ещё куда развиваться. У них с Ако, пусть и видятся они намного реже, получаются новые кладки, даже удивительно, насколько разнообразные! Сай тоже, несмотря на то, что почти не берёт миссии, не останавливается на достигнутом, а с Карин они всё больше работают над фуиндзюцу.

Даже Наруто, занимая пост Хокаге, не забывает о тренировках. Хотя иногда забывает про семью, но не со зла, ведь и Хинату и детей он очень любит. Просто Наруто… дурачок, да. Всем свойственно делать ошибки и глупости, со стороны-то лучше видно, чем в собственном глазу бревно разглядеть. Главное, что они хранят в себе своих собственных детей, даже Сай, кажется, отыскал себя-ребёнка, упиваясь теми комплиментами и вниманием, которые ему дарят близкие люди.

Они, правда, в чём-то похожи с Айриме. И ладят прекрасно, стоит заметить. Хотя Айри сама иногда не против пошутить, что её папа не её папа. Злым юмором дочь явно пошла в Куро. Как и любовью к марионеткам. Ну, или в Сасори, потому что пытается свои нити чакры и к живым существам присоединить. Удивительно, как она вообще в пять лет научилась их делать, ведь в Конохе нет никого, кто мог бы ей показать подобный трюк.

— Нам надо бы съездить всем на Косен, — внезапно говорит Ичи.

— Я не так давно там была, — Кику бросает брату взгляд исподлобья. — А ты с чего вдруг сподвигнулся?

— Получил приглашение от даймё, Гаара сегодня с ним созванивался, — Ичи взлохмачивает свои длинные светлые волосы. — Ты же знаешь, что он бездетный… в общем, хочет оставить наследство Минору.

— Чего? — у Кику приоткрывается рот. — С чего вдруг такие щедроты? И даймё Ветра согласился?

— Согласился на то, чтобы нам вернули Росоку, — кивает Ичи. — Хотя, там уже всё равно ничего нет. В любом случае, кто-то должен будет заменить Фугу-сан.

— А если он скончается раньше, чем Минору вырастет? — любопытствует Акеми.

— Я не собираюсь этим заниматься, — тут же открещивается старший Ритсуми. — Без понятия, кто-то из самураев временно займёт должность, наверное. Не знаю, для того и пригласили, чтобы обсудить. И…

— Что? — с подозрением тянет Кику, когда Ичи замолкает.

— Фугу-сан предлагает похоронить маму в семейном склепе.

Кику молчит. Похороны должны были пройти в Суне. Если везти маму на остров… Придётся обратиться к ирьёнинам, чтобы сохранить тело. Или сжечь его и увезти уже прах. Ташика бы наверняка хотела быть погребённой рядом с родными на своей родине. Только вот где находятся тела её матери, мужа, дочери и деверя — так никто и не знает.

— Они все там, — тихо говорит Акеми. — Это хорошая идея.

— Да, хорошая, — соглашается Накику. Она задержится не на три дня… Но, скорее всего, Сай сам будет в Суне, когда узнает о произошедшем. Да и Куро тоже. Им действительно не помешает пара дней на тропическом острове. Пусть и не по самому счастливому поводу.

Её муж и названный брат действительно прибывают спустя три дня, к дню рождения Мичиру. Сай выглядит ужасно задумчивым, уплывая в свои мысли чаще обычного.

— Что-то случилось? — интересуется Накику, отрываясь от гляделок с Такеру, которого Акеми оставила ей, отправившись на рынок с Канкуро и Ханаби.

— Что бы ты делала, если бы я женился на Ино или Сакуре? — спрашивает Сай, и Кику чуть не роняет ребёнка из рук.

— Ээээ… не знаю, — она смотрит на мужа круглыми глазами, пытаясь понять что за процессы происходят в черноволосой голове, следуя его своеобразной логике. — Ты хотел…

— Нет, — отрубает Сай, устраиваясь на стуле в той позе, в которой любит сидеть Канкуро: широко расставив ноги и устраивая подбородок на скрещенных руках; локти покоятся на спинке. — В Муген Тсукуёми ты была с Неджи?

— С Тамкеном, — Кику смеётся, настолько лицо Сая вытягивается в искреннем шоке и отвращении. — Это не потому, что он мне нравился. Просто Тамкен хороший парень и кажется очень семейным. В моих мечтах была моя семья. А в твоих, наверняка, премия за самый большой член Конохи, — поддевает она, припоминая свои мысли на войне.

— Нет, я хотел научиться быть счастливым, — Сай тянет руки к Такеру, и Кику передаёт ему племянника. — И чтобы все видели, что я счастлив.

— Ну, у тебя вроде бы получилось, — Кику взъерошивает мужу волосы и любуется тем, как золотистый ободок кольца контрастирует с его чёрными мягкими локонами. — Я же говорила, что кошмар в недавнем гендзюцу был очень похож на технику Обито.

— Что, ты там тоже была с Тамкеном? — ворчит Сай.

— Я была там с семьёй, — говорит Накику. Присаживается на диван и позволяет слезам потечь по щекам. — Только я знала, что их больше нет. А теперь и мамы тоже.

— Но у тебя… — Сай замолкает, вставая со стула и присаживаясь рядом. Его руки заняты Такеру, но он кладёт голову ей на плечо, и Накику приобнимает его за талию.

— У меня есть самая лучшая семья, я знаю.

Когда Акеми возвращается спустя пару часов, то умиленно складывает ладони лодочкой, прямо как Хината, замечая их втроём, устроившихся на диване с посапывающим Такеру посередине. Сай тоже спит, так и не убрав голову с её плеча, только Накику отстранённо смотрит в никуда, поглаживая мужа по коленке.

— Я встретила Ямато-семпая во дворце, — шепчет Акеми, устраиваясь у Накику под боком, с другой стороны. Диван, оказывается, довольно вместительный. — Он тоже не против на Косен заглянуть. Только расстроен, что без Мэй-сама, она освободится не раньше, чем через пару недель.

— И красивый гроб может сделать, — кивает Накику. — А то и корабль для всех нас.

Она закрывает глаза, кладёт в свою очередь голову на плечо Акеми, и сама не замечает, как проваливается во тьму. Её сестра покорно сидит рядом целый час, а Накику успевают присниться яркие и вполне счастливые сны. Ей даже кажется, что Саю, крепко сжимающему её ладонь, определённо снится то же самое.