Временная петля, затянутая на шее (джен)

И друзей больше не чувствуешь

С Леди Джейн сговорились на поздний вечер. Если, конечно, на минуту вообразить, что все и впрямь было так. На деле же она, в лучших своих традициях, продиктовала конкретные и жесткие условия, и даже Финт не стал ей перечить. Каких усилий ему стоило заставить ее выполнить обещание, никому не было известно; да сам Лорик, руководивший процессом, терялся в догадках! Одна Эрин предположила, что он в своем репертуаре нагрубил Джейн, вылив всю неприглядную правду, которой порой гордился.

Наверное, именно поэтому его-то и нельзя было поймать весь день.

Министр чувствовал себя паршиво. Раны, что он получил во время перестрелки, не имели никакого отношения к этому, а крутилось все вокруг черных мыслей, посещавших его голову с того дня, как он выпроводил Финта из Резиденции.

— Да ты же самый умный! — вспылила поутру Эрин. — Рори-то за какие подвиги заслужил твою неблагодарность?

Она пробыла в апартаментах несколько часов, ожидая, что Финта все-таки каким-то образом занесет туда, но ближе к полудню сорвалась и укатила на мотоцикле в неизвестном направлении. Если не считать разрушенного мира, который они с такой тщательностью заключали, когда знакомились, в Бретоник-сити наконец все встало на свои места. Точнее сказать, на места, установленные заново Джейн и протоколистами.

И как бы кто ни надеялся, а ни Джейн, ни тем более протоколисты не ушли. В город вернулись все до единого дирижабли Барры Даггета, под которыми светились теперь голографии черно-красно-белого флага «Протокола А». Вдруг Джейн сама невзначай продала их город, но уже окончательно и бесповоротно? Но Лорик выразился ясно: протоколисты оставляют свое представительство в Бретоник-сити на неопределенный срок, и хоть отказываются от территориальных притязаний, но будут следить за действиями Даггета, из которого чиновник — исключительно дрянной.

— Да ты не дергайся, — расхохоталась голограмма, раскачивая носком кожаной туфли вправо-влево. — Что там получилось или не получилось у Джейн — не нашего ума дела, это ее забота. Ну кто же знал, что из бизнесменов, подобных Барре, политиков не выходит?

— Это ясно так же хорошо, как то, что ты мужчина, — Санада последнее время только злился.

— Я к тому и клонил, — осторожно произнес Лорик. — Ну что мы сделаем, а? Я уж не о наших несчастных маргиналах толкую, а о нас с тобой — один инфоброкер лучше другого. Проекция-мертвечина и мстительный японец. Ха! Перестань думать об этом, а делай, что делал.

— Если на то пошло, меня беспокоит Рори и ничто другое.

Лорик на это развел руками, а затем исчез, за исключением вездесущих ботинок, которые теперь меряли шагами весь этаж апартаментов, кроме коридора. Санада предусмотрительно посчитал, что Лорика стоит забрать из тупика, и хотя ему особенно ничего не грозило, тот согласился. Проекция, пожалуй, была не менее умна, чем оригинал, и к тому же обладала незаурядными аналитическими способностями, как всякая современная система. Оказавшись в столь комфортабельных условиях, Лорик не посчитал за наглость вести себя как полноправный хозяин, разве что не мог физически повлиять на обстановку. Когда же разговор заходил о Финте, он отказывался что-либо комментировать, будучи свидетелем той неприятной сцены.

И Санада, прекрасно понимая, почему так происходит, испытывал вину. Никто раньше его так не принижал — это чистая правда. Потому что он принизил себя сам, но какое дело до этого Финту? Рори безмерно обидчив, это знал каждый. А Санада попросту ослеп, забыл о живых, когда погибла Юки. Она бы не простила ему такое, ведь была тем связующим звеном, которое удерживало Финта и не давало развалиться их противоречивой, многоликой команде. Такой же многоликой, как и весь город.

Министр стыдился признаться самому себе, что не меньше Эрин ждет, как Финт появится уж если не в Резиденции, то где-то поблизости, чтобы можно было его увидеть, окликнуть или поймать за руку. Но вместе с тем подозревал, что тот не сунет носа на их территорию. Лорик даже заслал жучков в Красный Квартал, но те, пробравшись в заваленную барахлом предыдущего хозяина квартиру, не обнаружили там следов пребывания Финта. С тех пор прошло всего три дня, а он куда-то исчез. Возможно, спрятался на втором уровне, а туда у Санады не возникало желания спускаться, каков бы не был его стыд.

Минуло еще несколько часов, и в Резиденцию не спешила возвращаться уже Эрин. Разыскивать ее Лорик отказался, не объяснив причины, что Санаду разозлило еще сильнее. В апартаментах и на этажах выше, кроме него, Мако и Лорика, не обитало ни единой живой души. Люди все еще заходили в заведения на первом этаже: уцелевшие пиротехники и инженеры потеряли доступ в бар, зато осаждали курильню, а в дни, когда Театр давал шоу, маргиналы и Надзор толпой валили в холл и заполоняли атриум, пока ждали очереди на лифты или пытались пробраться на лестницы. Наемников подобрали все те же катера, которые и привезли их впервые в Бретоник-сити, и хоть кто-то еще оставался в городе, чтобы охранять так называемое представительство, носа не высовывал.

Тени благополучно вернулись в Резиденцию, и среди них Санада узнавал также бывших Оборотней. Теперь между ними не было совершенно никакой разницы: кто-то убрался в Квартал Мафии и нашел там себе других боссов, а кто-то пришел в закрытой одежде Теней. Бретоник-сити окончательно потерял изначальный облик, и Санада перестал понимать, кто есть кто, кто за кого, кто против, и что вообще произошло с этим вавилонским обществом. Все, что ему объяснили, заключалось в одной фразе: инфоброкеры теперь не шикуют. По мнению Теней, он должен был скакать от счастья, что они оставили ему один этаж и позволили забрать аппаратуру, которую он так удобно расположил на двух других. Отойдя от потери, что по сей день переживали артисты Театра, вывесившие траурные голографические колокола, Санада принялся вручную переносить все рабочие и не очень механизмы, наткнувшись в процессе даже на недееспособных и не подлежащих ремонту грузовых ботов.

— Почему ты не попросишь помощи?

Он уныло перевел взгляд с ботов, которые реально могли бы помочь, будь они живы, на Мако, остановившуюся на пороге.

— Хочу забить голову чем-нибудь посторонним, — просто ответил он.

А мысли посещали его не самые радостные. Юки никогда не вернется, чтобы внести немного сумятицы в его жизнь, которую он так старался сделать однотонной и строгой. Финт едва ли скоро обретет способность юморить и тем более не скоро почувствует необходимость вернуться. Эрин… с ней все так же непонятно, как с тем, к чему привела их город Леди Джейн. Почему-то только теперь, когда Санада растерял нити связи со своей командой, ему стало невыносимо паршиво на душе, и с этим надо было что-то сделать. Например, заняться вдвойне тяжелой работой: коробки с блоками питания и целыми машинами, вроде ботов или дронов, были увесистыми, да и осознавать, что его выгоняют те же люди, которых он выпроводил совсем недавно сам, ­— идея не из приятных.

Потеснив в проходе Мако, Министр поднялся по лестнице, ведшей прямо из гостиной наверх, и стащил по ступенькам последний контейнер. Он стоял незапечатанный: внутри тоскливо пылились детали инвалидной коляски, казалось, еще вчера возившей избитого бунтовщиками и обстоятельствами Финта. Не зная зачем, Санада устроил контейнер у ног и сел на предпоследнюю ступеньку, чтобы перебрать клеммы кабелей и вспомнить, как собственными руками собирал коляску для Финта, еще тогда лежавшего на кушетке и содрогавшегося под посылаемые в кибер-сетку мозгом коды.

— Ходить не больно? — участливо спросил Министр Мако, усевшуюся то ли от бессилия, то ли от безделья на подогнутые ноги. Но она, конечно, выглядела отдохнувшей и почти что здоровой, тем более если способна сидеть в такой неудобной, по его мнению, позе.

— Твой доктор меня бы пришиб, не выздоровей я после его интенсивной терапии, — совершенно серьезно сказала Мако. — Рори умеет драться.

— Ну, его пытались убить сотню раз, так что я не удивлен, — Санада потупил взгляд. — Все же не понимаю, что вы не поделили. Мне казалось, вы команда.

— А Рори, по-моему, так не казалось. Но это неважно, по правде говоря. В том, что мы так плохо расстались, я виновата. Переплюнула его в упрямстве еще как.

Санада скривился, но согласно кивнул. Сколько бы он не спрашивал ее, в чем же эта вина состоит, Мако не давала ответа. Стыдилась, возможно, как он стыдится сейчас. Каждый из них был по-своему виноват перед Рори Финтом, а он, привыкнув к постоянным придиркам, должно быть, с детства, умел им отомстить. Наверняка выпад Санады оказался последней каплей в этом омуте неприязни и вечного недовольства, и Финт заставит его запомнить эту ошибку. Надо найти его во что бы то ни стало.

— Что ты будешь со всем этим делать? — Мако оглядела завалы, кучки, башенки коробок, контейнеров и массивной аппаратуры с комплектующими. Видок и впрямь был не ахти.

— Ну, считай, появился повод вычистить скудные владения, — печально усмехнулся Санада.

— И что же теперь? Убийцы опять вернулись, как бы ты их не выгонял.

— А! — махнул рукой он. — Инфоброкеры — не мешки с деньгами и безмерным уважением. Поживем — увидим, в конце концов. Тут бы разобраться, куда нас Джейн приведет и не бросит ли вообще по дороге, потому что договориться с протоколистами ей не удалось. Разумеется, если с самого начала не строила план, как бы их здесь оставить.

— Про Бретоник-сити-второй они ничего не знают и уже потеряли надежду до него добраться, — на контейнере с резервуаром для переноски особых медицинских смесей вдруг материализовался Лорик. — Но я бы на их месте не расстраивался, коль скоро они задержатся еще.

— Кто-нибудь проболтается обязательно, — согласился Министр. — Ты бы на разведку отправил жучков.

— Джейн подслушать? Вот это хорошая идея, надо было с нее и начинать, а не Рори пихать мне тут.

Лорик вновь исчез — на сей раз вместе с ботинками. При упоминании Финта у Санады от невыносимости желудок свело, но он упорно боролся с чувствами, которые подводили его раз за разом. Он еще не постарел, чтобы кто-то говорил: Министр уже не тот. Но он не тот, как ни крути, и становиться для этого великовозрастным дураком ему вовсе нет необходимости.

— Ну а ты? — решился он задать мучивший его вопрос. — Коруку сказал, что ноги его в Бретоник-сити не будет. Тебе бы держаться за отцом, не зря он ведь так отзывается.

— Там, где он крутится, едва ли лучше, — возразила Мако. — Не знаю, куда я подамся потом, но пока останусь. В Резиденции, если ты не против.

Разве мог Санада возражать? Вернее, хотел ли? Он не понял, что же произошло с ним в ту минуту, какая электрическая муха-наблюдатель его укусила, какую чашу яда решительности он испил — словом, адекватных объяснений он не нашел, но все вышло как-то само собой. Он осторожно прижался губами к щеке Мако, а руки мягко сомкнулись на ее спине. Поначалу она попыталась его оттолкнуть, но потом и у нее в голове что-то щелкнуло, и она позволила ему продержать ее в объятиях довольно долго, пока чей-то настырный голос не прорезал тишину.

— О-у-у-у, сейчас заплачу, как это трогательно!

Санада мигом понял, кто это к ним пожаловал, но не отстранился от Мако, да и она тоже не спешила убирать руки с его груди. Она же первая и озвучила удивление их обоих:

— Рори?

Финт, одетый в безупречно чистый, отглаженный терракотовый костюм, белоснежную рубашку и начищенные до тошнотворно идеального блеска туфли, верно, глумился над ними: уж слишком знакомо смотрелась эта улыбка одним уголком рта. Вопреки ожиданиям, Санада не ощутил того неистового пламени, который горел с утра у него за ребрами. Финт не показывал обиды, а если она все еще была жива в его душе, то прятал он ее мастерски.

— Ой, вот только не надо меня лапать! — поморщился он, когда Мако все же оторвалась от Министра и сделала неуверенный шаг в его сторону. — Виноваты, виноваты! Но я переживу, не то вы меня в тоску вгоните.

— Я думал, ты меня в порошок разотрешь, — Министр не стал извиняться, помня, что Финт не выносил всех этих слов.

— Я подумывал об этом, — хихикнул тот, как было свойственно лишь одному ему. — Но изменил решение минуту назад. Совет вам да любовь, что называется! Ха-ха. Эрин не видали?

— Она уехала после двенадцати. За тобой.

— Вот это не здорово, знаете ли! Я провожаю одну очень значимую особу на поезд сегодня полдвенадцатого, поэтому разыскивать пропаданцев мне некогда.

— А Эрин-то какое дело до Марли? — фыркнул Санада.

— Ты опять вознамерился обижать меня — бедного и несчастного? — Финт театрально насупился. — Видел костюмчик? Гонорар мне выплатили что надо, стоило обозвать Леди сукой…

— Что?!

— …она и растаяла, — не слушал его Финт. Потом он как будто вспомнил о Мако, которая все не встревала в разговор: — Ходишь?

— Хожу, — с настороженностью отозвалась она.

— Ну и ходи, — он улыбнулся во все свои желтые зубы. — Если вдруг перехватите Эрин раньше меня, шлите ее на вокзал. Вдруг успеет?

После чего он развернулся — в руках сверкнула обновленная трость, а на ней, ухватившись за костяшки его пальцев, болтался чертик — и зашагал к выходу. Довольный собой, обновленный и явно очистившийся от былых обид. Порой Санада завидовал его способности так легко отбрасывать все, что его мучает.

— Как вихрь, — покачала головой Мако.

— Что ж, — выдохнул Санада, — меня хоть вина так не гложет.

Он не зарекался, зная непредсказуемость Финта, но на сердце стало значительно спокойнее. Он задержался взглядом на выходе, потом долго, не мигая, посмотрел в глаза расслабленной Мако.

— Подготовимся к новому Бретоник-сити, — заключил Санада.

Запоздало развязывая петлю

Высокий, правильный лоб герра Риделя покрылся мелкой испариной, как будто он таскал тюки с торговой площади к причалу, а не создавал мост.

— Почему же вы не пойдете? — спросил его Финт, лежа в пористом лоне капсулы. И хоть теперь он был одет подобающим образом, сыт и почти удовлетворен тем, что сломил стойкость Леди Джейн, лежалось ему неспокойно, и ерзал он, как ребенок под одеялом, напуганный монстрами, живущими у него в воображении, но никак не в комнате.

— Думаю, будет правильнее, если именно вы отправитесь в конструкт, — ответил тот дрожащим голосом. — С Марли мы еще побеседуем, когда вы заберете ее.

— Вам виднее, — нервно усмехнулся Финт.

В «отсеке 335», естественно, ламп не горело, и в отсветах голографического монитора эмулятора Гоббс, высившийся пикой горы над сваленным у стен барахлом, смотрелся — ну точь-в-точь монстр из разыгравшейся фантазии! Но добродушный, интеллигентный здоровяк мистер Гоббс сейчас беззаветно улыбался Финту в ответ на кривую усмешку того, и ничто не выбивало его из колеи, как он выбрался из отеля и перестал ощущать гнет смертельной опасности. К герру Риделю, которого он, как оказалось, прекрасно знал по многочисленным и не всегда лживым слухам, Гоббс уж тем более привык, да, наверное, доверял ему даже. По крайней мере, в защиту Финта он больше кулаками не махал, ибо Ридель не провоцировал на это нисколько.

— Но все-таки, Хельмут, — позвал Финт, прежде чем тот поднял палец над клавишей запуска. Ридель как-то успокоился, заслышав собственное имя, и не разозлился на то, что Финт позволил себе подобную фамильярность. — Что же вас так трясет? Словно у вас лихорадка.

— Это вы мне скажите, мистер Финт, — Ридель улыбнулся одними глазами и опустил палец.

Рори подумал, что на его месте разорвался бы от беспокойства, ведь работа предстояла нелегкая. Может, по программной части он и не нервничал. Да, должно быть, точно не нервничал. Его трогали Марлины дела душевные, Финт был уверен, потому что его самого поглотили те же мысли, но развивать теории он долго не смог — эмулятор отправил его в конструкт.

Улицы, удивительно похожие на Бретоник-сити, оставляли впечатление недостроенных. Нога Финта стояла прямо на неопределенной дыре в брусчатке, под которой стыло белое нечто, пронизанное полосами кодов кибер-сетки, но никуда не проваливалась. Словно прорехи залатали чем-то прозрачным, но таким же твердым, как камень. Он видел массу вариантов, куда мог бы пойти: начиная от лесенки к фонтану, заканчивая аркой, обрамляющей проход в темный переулок. Но инстинкты или что-то еще, о чем он не догадывался, решали все вместо него, потянув на ступени. Там, рядом с фонтаном, кристально-чистые струи которого играли отблесками предзакатного солнца, неподвижно подрагивала явно голографическая фигура, а поскольку живой человек, кроме него, был здесь один, значит, Образ приведет куда нужно.

Образ Рори Финта отличался изумительно бестолковым выражением лица. Оригинальный Финт подивился тому, как его стошнило от собственного вида, и подумал, что в реальной жизни будет тщательно следить за тем, чтобы не уподобляться вот этому недоразумению. Встав напротив кибер-проекции, он критично оглядел свой привычный смокинг, предназначенный для номеров, пока тот глупо ухмылялся.

— Ну привет, папаня, — выдал он, да еще интонацией, которую сам Финт всячески избегал воспроизводить.

— Эм, — выдавил Рори. — Можно как-то отключить эту отвратительную подделку?

Он не помнил, влияло ли его сознание на конструкт, но кто-то из них двоих, нынешних операторов, заставил Образ свернуться, как окошко в системе. Финт облегченно выдохнул. В груди странно горело, ибо ему еще не представлялась возможность морщить нос от собственной персоны, а уж когда на его голос вышла Марли — вся та же, какую он запомнил в последнюю их встречу, — так в нутре вообще случились пожар, взрыв, ядерная война. Не то все разом, не то по очереди.

— Это какой-то сбой? — спросила она, огибая фонтан. — Или ты мне и впрямь не мерещишься?

— Ну, я думаю, ты вполне способна меня почувствовать, — Финт раскинул руки как в свободном падении.

Внезапный порыв Марли, вылившийся в крепкое объятие, заставил ноги Финта беспомощно подогнуться. Но он стойко вытерпел поток эмоций, слившихся воедино с ее чувствами, которыми она в прямом смысле захлебывалась. Было совсем непривычно переживать такое: их встреча не шла ни в какое сравнение с тем, что он испытывал, когда Эрин от души врезала ему по морде и тут же обняла.

Давний друг…

Их дружба старше, чем пресловутый Бретоник-сити.

— Ты теплый, — прошептала Марли ему в ухо. Он уловил ее голос здоровым ухом, а в этом разве что пронесся поток ее горячего дыхания.

— Да уж не труп пока, — рассмеялся Финт столь искренне и беззлобно, как никогда раньше.

Марли разжала руки и отошла на шаг, чтобы посмотреть на него внимательнее. От вида ее любимого аквамаринового плащика до колен у Финта навернулись на глаза слезы. Она, наверное, начнет заплатами его покрывать, а не снимет, что бы ни случилось.

— Только не реви, пожалуйста, — укоризненно сказала она, взяв его за руку. — Я думала, разучился уже, а ты!

— Да я… — Финт неловко вытер глаза манжетой нового терракотового пиджака. — Растрогался, да, прости.

Он хотел бы сказать ей, как много пережил за те месяцы, что она провела в конструкте. Как погибла Юки, которой ей не довелось, к великому сожалению, знать. Как дважды Резиденция чуть не была стерта с лица земли, как Джейн намутила им воду, как Бретоник-сити практически разложился. Но тут же вспомнил Образ, который Марли создала, обитая здесь, и понял, что не хочет портить эту ненадежную идиллию, созданную для нее Риделем. Она ведь ни на минуту не забывала о нем, своем лучшем друге. Не предавала его, кто бы что ни говорил. Пыталась укрыться от горестей их хрупкого мира на платформе, как, в сущности, и он.

— Не представляешь, каких усилий мне стоило пробиться в конструкт! — выпалил он наконец. — Эта Леди Джейн — самая большая заноза, которую я вогнал себе в задницу.

— Она не пускала тебя? — догадалась Марли, и ее мягкая ладонь сильнее сжимала его огрубевший кулак.

— Она не отпускала тебя, начнем с этого. Схватила за грудки Риделя — а то бы он уж несколько месяцев назад выпроводил тебя с острова.

— Так вот он куда пропал…

— А ты думала, мы тебе бросили? — подмигнул ей Финт, чтобы она не вздумала хмуриться.

— Нет, не думала, Рори. Вы оба держите обещания, как я никогда не держала.

— Ну, это такой еще вопрос. В общем, мне надо забирать тебя.

— Но постой! — Финт двинулся было обратно по лестнице, но Марли вцепилась в его запястье мертвой хваткой и не позволила идти. — Куда же ты меня заберешь, когда Бретоник-сити…

— Жив и здоров? Ой, не смеши, что может затянуть черную дыру вроде этой? Она сама кого хочешь затянет, мало не покажется.

— Так «Протокол» ушел? — в глазах ее засветилась надежда, и ему страшно не хотелось ее обманывать.

— Не то чтобы… — он запнулся. — Они не нашли пока второй уровень, но у Джейн что-то не заладилось, и их представительство все еще торчит в городе. Ну вот я к тому это, что самое время тебя на поезд посадить — всякое же случиться может, н-да?

Он вновь сделал шаг, и Марли повторно дернула его.

— Да стой же ты на месте, неугомонный! Как же мы отправимся на поезд, когда они в городе?

— Ты им даром не сдалась, солнышко, — успокоил ее Финт со свойственной ему иронией. — Точнее, конкретно твоя персона. Конечно, если вдруг Джейн что-нибудь не выкинет, и протоколисты эти вшивые не захватят нас окончательно, нам придется худо. Похватают нас всех. И…

— Раз ты так уверен, Хельмут точно руку приложил к твоему появлению, — она лукаво улыбнулась.

— А кто же, по-твоему, болвана вроде меня мог запихнуть в конструкт? — Финт хитро прищурился. — Я сам не умею проникать, к тому же в такие дебри. Пошли уже!

— Куда это ты собрался? — она отпустила наконец его руку, но ему пришлось в который раз притормозить.

— На выход! — Но тут-то он сообразил, что понятия не имел, где же таковой находится. — О, ну да. Собственно, я тут вместо стандартного взлома. Ну, сказать тебе, что пора выходить.

— О, я уже догадалась, мистер умник!

Легким взмахом руки она вызвала панель: Финт подобным же образом управлял голографиями на сцене.

— Мне тебя за руку взять или что? — он почувствовал себя исключительным идиотом. Ему ведь неоднократно доводилось дрейфовать в кибер-сетке, и последний раз — в искусственной коме, когда доктор ампутировал ноги, — но он никак не мог запомнить, как же завершать сеанс самому.

— Не обязательно, но если хочешь.

Он нервно схватился за локоть Марли, словно боялся ее упустить, и она насмешливо на него скосилась.

— Не изменился совсем.

Финт охотно пустился бы в дискуссию, но Марли уже запустила процесс завершения сеанса. Высокие струи фонтана зависли как в невесомости и тут же с плеском упали. Брусчатка, бордюры, цветы, скамьи — все рассыпалось. Финту казалось, что он тоже рассыпается: подняв перед собой ладонь, он с удивлением обнаружил, что кожа с его пальцев рассеивается в мельчайшую пыль.

Они возвращаются… но домой ли?

Жажда реальности

— Холодно.

Марли водила пальцем по металлической поверхности капсулы, из которой ее вызволили вчерашней ночью. Доктор, в чьей персоне она совершенно точно не нуждалась, не отставал несколько часов кряду: все лепил к ней то одни электроды, то другие, проверял что-то по составленному им же плану и постоянно дергался, как в ячейку заглядывал кто-то из Теней или просто любопытствующих. А таких находилось немало: представить только, они три с лишним месяца таскались из сектора в сектор, выполняя муторную работу, а порой и совсем уничижительные задания, с которыми и бот бы справился, проходили вот здесь, по этому самому коридору, мимо этой самой двери с голографическим указателем «секция 335», и теперь имели честь взглянуть на человека, застрявшего в кибер-сетке на месяцы. Месяцы!

Марли сама пыталась вдуматься в этот факт, и как-то в голове не укладывалось, как это она продрейфовала в конструкте столько времени и не ощущала значимого дискомфорта. То есть, ее, разумеется, и кружило, и крутило поначалу. Наверное, то же ощущают новорожденные дети в момент появления на свет. Но спустя несколько часов ее начисто отпустило. Должно быть, зря она все-таки злилась на доктора с его суетой — это наверняка он не последнюю роль сыграл в ее скором исцелении. Он просидел в ячейке еще по меньшей мере четыре часа, затем вынес вердикт:

— Жить будешь.

И с этим убрался из комнаты вон. А так как кроме него в захламленном помещении у Марли компании-то и не было, ей тут же стало тоскливо. Обитатели Бретоник-сити-второго ее в беде не бросили: стоило доктору выйти, как они стали заглядывать поочередно. Кто-то как ураган вносился и в следующую секунду убегал, кто-то задерживался и по-свойски спрашивал у нее, как дела, кто-то хотел узнать, как ей было там, в конструкте. Куда подевался Финт и все остальные мало-мальски знакомые лица, она никак не брала в толк, и от этого становилось еще грустнее.

Пока дверь не впустила человека, который ее сразу же и заблокировал.

Ридель устало прислонился спиной к стене, постояв так с минуту, и буднично поприветствовал ее. Когда он сел за стол, с которого светил монитор, Марли смогла рассматривать его сколь угодно долго и детально. Она не боялась признаться самой себе, что скучала по его присутствию не меньше, чем по взрывному Рори Финту. Когда они стерли границы простого этикета и строго деловых отношений, она не помнила, хотя произошло это не столь давно. Ридель будто стал для нее «своим» человеком, знакомым, с которым можно говорить на какие угодно темы и не устать.

Она была искренне рада увидеть его вновь, ибо еще вчера начинала думать, что он все же оставил ее в конструкте как в тюрьме. И ошиблась, к величайшему своему облегчению.

— Холодно.

— И непривычно, да? — подхватил он, не выражая никаких эмоций.

Конечно, ощущения забытые. Конструкт хоть и являлся детальнейшей копией реальности, но все же было что-то кардинально иное в каждом касании. Металл в этой жизни отличался от металла закодированного. Она прекрасно запомнила, каков он на ощупь, потому что воспроизводила одну и ту же литую скамью каждый цикл. Она многому научилась, строя в конструкте, многое познала и скучала при этом по настоящему миру со всеми его несовершенствами, изъянами, откровенными ошибками и несправедливостью. Пока Ридель находился в «Петле» вместе с ней, Марли не давила мысль о искусственной безупречности кибер-сетки, потому что именно благодаря этой безукоризненности она дотрагивалась до него, и рука его источала человеческое тепло. Стоило ему исчезнуть, как страхи вернулись, и Образ Финта не способен был их затмить. Конструкт понемногу превращался в натуральную тюрьму — наверное, Джейн об этом догадывалась и хотела оставить все как есть в качестве наказания Марли.

Или наказания Риделя, который выглядел пришибленным, несмотря на статность фигуры и уверенность в лице, не пересекающуюся со слепой самоуверенностью. Он же обещал, что ее не достанут. Но ее достали. Тогда он пообещал, что все равно поможет ей уйти — и, похоже, сидел сейчас напротив как раз для этого. Чтобы сдержать обещание.

— Твой друг сказал, что тебе предстоит путешествие? — Ридель не мигая глядел поверх ее плеча, куда-то в забитую тлеющим барахлом темноту.

— Сказал, — отозвалась она, почувствовав себя внезапно не в своей тарелке.

— К сожалению, я не сумел до конца переубедить Джейн, поэтому мне придется остаться в Бретоник-сити на какое-то время. Проводить тебя я не могу.

— Она боится, что ты сбежишь?

— А-а… я бы так и сделал, — улыбнулся он, и его ясный взгляд сфокусировался на ее лице. — Мне, по правде говоря, хотелось бы лично увезти тебя в Будапешт, как мы и договаривались. По факту ты едешь одна, а там уж тебя встретит кое-кто из моих старых товарищей — на случай, если кому взбредет в голову искать тебя по какой-либо причине. Прости, что все получается вот так — вкривь и вкось.

— Все лучше, чем никак, — хмыкнула Марли. — А ты еще тот обманщик, оказывается! Мы поболтали с доктором, и он сказал, что это из-за Даггета протоколисты здесь.

— И снова извинюсь, — он сморщил подбородок и походил на ребенка, переполненного чувством вины. — Я пытался тебя спрятать, Марли, но не удалось. Не так, по крайней мере, как я рассчитывал. Знай ты, кто в самом деле виноват, ты бы послушалась меня?

— Я понимаю, Хельмут, я все понимаю. Мое упрямство ты быстро раскусил, — она позволила себе снять напряжение привычной иронией, и Ридель, судя по всему, посчитал это вполне уместным. Он расслабленно развалился на стуле, и в этой раскрепощенной позе Марли виделось больше человечности, которую он отторгал, когда играл роль умелого и не редко наглого шпиона.

— Будапешт — абсолютно нейтральная зона, — сказал он, не переходя на деловой тон. — Они не выдают никого никому, и уж тем более не терпят у себя всех, кому вздумается нарушать договоренности. То есть, скажем, если Джейн решит обвинить тебя в государственном преступлении, никто не позволит ей забрать тебя, пока ты сама не покинешь город. Но она пока ничего такого не задумала, и по-моему, она скорее из меня выжмет все соки, нежели из тебя.

— Ну а чтобы я не нарвалась на убийц, кем бы они ни были посланы, ты нашел мне тюремщиков, — продолжила Марли игриво.

— Не смейся, пожалуйста, — его было не прошибить. — Конечно, они не будут невидимыми, как разведчики, но они надежны. Я предполагаю, что кто-то да приметил тебя во время переворота, как думаешь?

— В таком мелком городе, как Бретоник, мы все как на ладони, — серьезно согласилась она. — Я не возражаю, правда. Просто стараюсь не нагнетать, и так невесело в городе.

— Дай угадаю: мистер Финт научил тебя?

— Издеваться надо всем, в том числе и над самой жизнью? Ну, это было частью программы.

— Жаль, я так не умею, — он потер виски костяшками пальцев. — Полезно иронизировать, когда все угрюмы. Так хоть не замечаешь, куда катится мир.

— Уже никуда, он своего предела достиг.

— Нет предела, Марли. Как в космосе нет границ.

Она бы возразила: ведь человеку даже в столь обширной локации свойственно проводить линии, отделяющие одно от другого. Обозначать галактики, туманности, системы планет. Но, может, он был прав: люди увлеклись делением неба, позабыв напрочь о земле, по которой все еще ходили. Значит, предела в разложении их мира впрямь не существует.

— Не молчи, Марли, — попросил Ридель, вырывая ее из раздумий. — Тебя что-то волнует, я же вижу.

— Мне самой неизвестно, что у меня на уме, — призналась Марли, ни минуты не кривя душой.

У нее в сердце словно засел червь, грызущий стенки там, где он способен их прокусить. Когда действо это его утомляло, он принимался ползать взад и вперед, копошиться и вовсе неистовствовать, лишь бы она не успокаивалась. А ей жизненно важно было достигнуть компромисса с собственными душой и мыслями, чтобы безболезненно оторваться от Бретоник-сити, который она, убежденная в этом, чуть не продала.

Но что ей, в сущности, этот город? Она не спешила обманываться, ее приковали к себе люди, а не улицы. И этим людям никак не получится сорваться вместе с ней. Ни Финту, ни Гоббсу, которого она мельком увидела в проеме, когда какой-то китаец пришел на нее взглянуть, ни Риделю. И если первые двое еще не примерили наручников обстоятельств, то Риделя приковали с первого же дня.

— Мистер Финт согласился взять на себя ответственность и сопроводить тебя на вокзал, — Ридель так и не дождался, когда она заговорит, и поднялся. — Твой поезд через восемь часов. Боюсь, задерживаться тебе категорически запрещено. Не будем злоупотреблять любезностью Джейн, согласна?

— Черт бы ее побрал с ее любезностью, — прыснула Марли. Только сейчас она раздражалась при упоминании правил, навязанных им Леди Джейн. Червь загрыз больнее.

— Людей ее типа жизнь нечасто наказывает, — с досадой заметил он. — Что ж, не будем развивать тему. Тебе есть, что собрать перед отъездом?

— На квартире кое-что осталось, — задумчиво пробормотала Марли. По правде говоря, она не была уверена, что ей понадобится что-то из прежнего жилища, к тому же после посещения Занелли, которому она сама разрешила покопаться в вещах и забрать самое нужное.

— Подъем займет время, поэтому мы так рано готовимся. Связной с поверхности укажет, куда идти и когда. Наемники уже не рыщут, но от греха подальше им лучше на глаза не попадаться.

— Но меня же Рори поведет? Или ты?

Она искренне надеялась, что пройдет последний вариант, но Ридель отрицательно помотал головой.

— Едва ты переступишь порог, мистер Финт возьмет все под контроль. Меня не выпустят даже за пределы этой ячейки.

— Какая же эта Джейн расчетливая, — с непривычной для себя злостью заговорила она. — Когда же ты освободишься?

— Не знаю, Марли. Не все ли равно?

— Мне — нет.

Ридель улыбнулся — ничего, кроме вежливости и понимания, и это Марли почему-то разочаровало. Он отодвинул стул и тщательно покопался под столом, наощупь отыскивая что-то, что оказалось пистолетом, когда он вызволил его из плена ненужной трухи. На фоне заброшенности необжитой ячейки блеск дула и рукояти навевали что-то потустороннее. Он подержал пистолет в руке, будто взвешивая и оценивая его, а потом протянул Марли, заставив ее отступить на шаг от неожиданности.

— Почему-то мне думается, что тебе это пригодится, — пояснил он.

Марли пришлось принять это своеобразное подношение: в руку пистолет лег идеально, да и весил куда легче, чем она себе представила. Как же он мог хранить оружие здесь? Что же, местная охрана не заботится о том, чтобы пленники не устраивали незапланированных сцен, или ему кто-то подсобил? Но Марли не спрашивала, ей не было до этого дела.

— Невозможно поверить, что мы не встретимся больше, — она подняла на него взгляд: глаза его сумрачно потемнели, пусть и были ярко-голубыми, почти выцветшими.

— Встретимся, если ты этого пожелаешь.

Пока кто-то копошился в коридоре под аккомпанемент быстрой японской речи, которую Марли бегло разбирала, Ридель подошел ближе. Он был выше нее на полголовы, что доставляло ей некоторый дискомфорт, ведь она привыкла к низкому Финту. Он весь пропах мазутом, вонявшим на полсектора, пропитался им насквозь. И она, наверное, тоже. На белой рубашке мрачно выделялись пятна, и Марли не видела того человека, что позвал ее бежать, забыть прежнюю жизнь, сжечь мосты. Сотворить, по большому счету, все то, на что ей не хватало смелости в одиночку. Вместо него возник какой-то принципиально другой мужчина, о присутствии которого она до этого не представляла.

Ридель большим пальцем коснулся ее подбородка, точно в том месте, где слабой отметиной выделялся шрам. Марли получила его, еще когда они с Финтом не слышали ни о каком Бретоник-сити. По телу пробежала непрошенная дрожь, и она опустила пистолет рядом с монитором. Ридель повернул ее лицо к себе и запечатлел осторожный поцелуй на щеке, затем еще один и еще, пока не осмелился коснуться полуоткрытых губ. Она уперлась ладонями в его грудь и со всей ясностью осознала, как сильно трясутся его руки, обхватившие ее плечи. Марли и не подозревала, что он способен так волноваться, и в ответ легонько закусила его губу, как бы призывая довериться ей. Второй поцелуй явился еще более смелым, и она, верно, вмиг опьянела от этих непривычных ощущений. Он заключил ее в крепкие объятия, как если бы всю жизнь стремился обладать ей, и отчаяннее впился в ее губы, но быстро остыл, заслышав громкие голоса снаружи. Будь его воля, Ридель бы не остановился, но ему все же пришлось оторваться от Марли, и ее постигло настолько горькое разочарование, что она не побоялась бы накричать на того, кто ударил в тот момент по двери.

Заплывшее от неимоверной усталости лицо Финта отбило у нее это желание. Как же она могла ударить его?

— Пора, я думаю, — возвестил он, очевидно, ничего не заметив.

Марли подобрала презентованный ей пистолет и в последний раз взглянула на Риделя. Что же на нее нашло? Ей никак не удавалось разобраться в самой себе. Вот он, стоит прямо напротив нее, тот самый Хельмут Ридель, что закуривал в конструкте и злился на Образ Финта. Быть может, это всего лишь наваждение захватило ее сознание, как побочный эффект долгого пребывания в кибер-сетке? Но его горящие ледяным пламенем глаза говорили об обратном.

— Удачно добраться, — обыденным тоном пожелал им всем Ридель.

Марли захотелось еще раз взглянуть на него, но Финт вежливо выпихнул ее из ячейки. Напоследок она услышала слова Рори:

— Киньте весточку, что ли. Мы умеем людей красть.

— Постараюсь, чтобы мы обошлись без крайностей, но спасибо.

Простояв в коридоре какие-то мгновения, Марли продрогла до костей, и Финт без всяких сожалений стянул с себя пиджак и накинул поверх ее плаща.

— Ну, поехали, — произнес он. — Прощаться пора.

Давно пора сделать что-то очень глупое

Финт подивился тому, с какой скоростью до Эрин дошла весть, что он приходил в Резиденцию. Встретились они поздновато — небо немного рассеялось, дождь прекратил и звезды блекло рассыпались по прогалинам между обрывками облаков. Вокзал располагался на отшибе: голографические и неоновые огни улиц не дотягивались своими многочисленными руками до него, и платформа с невыразительным маленьким зданием надменно бледнела, подсвеченная фонарями под модерн двадцатого века.

Эрин долго висла на его шее, и он подумал, что вовремя ее пробрало на раскаяние. Финт успокаивал ее, ибо она не сдержала слез, и сам пытался быть невозмутимым, ведь рана, оставленная в сердце после смерти Юки, не затянется, быть может, до самого конца жизни.

— Жаль, они все мертвы, — придя в себя, Эрин промокнула тыльной стороной ладони глаза. — Я бы воскресила их, чтобы передушить собственноручно.

— Не одна ты об этом задумалась.

Пока Гоббс ездил с Марли до ее квартиры и обратно, Эрин успела высказать Финту все, что лежало камнем на душе. Удивительно, но о Майоре она и словом не обмолвилась, а он не решился спрашивать. И так было тошно, как речь заходила о Юки.

Провожать подъехавшую Марли Эрин с ним не пошла, отметив однако, «какая у него красивая подружка все-таки». На поезд садилась жалкая горстка маргиналов, которых он и в лицо-то не знал, и Финт позволил себе попрощаться с ней, как подобает.

— Не отпустил бы тебя ни за что, если бы не срань, которая в городе творится!

Марли снисходительно улыбалась, а он не выдержал и кинулся на нее со зверскими объятиями, которых, как он считал, не хватало, чтобы выразить всю его злость по поводу ее отъезда. Они ведь только-только увиделись! Гоббс, стоявший позади, похлопал Финта по плечу, чтобы он не раскисал, а у того на глаза навернулись непрошенные слезы.

— По-моему, Джейн такого не заказывала, — усмехнулась Марли, вытирая его щеки.

— Пошла она! — в сердцах воскликнул Финт.

Не взирая на тот акт милосердия, с которым он явился сегодня в Резиденцию, мысленно он посылал еще дальше Министра, Мако и всех, кто там оставался, вне зависимости, заслуживали они презрения или нет. Вдруг, когда кольцо событий разжалось, и Бретоник-сити задышал, Финту осточертело все.

— Не пропадай, — бросила на прощание Марли, скрываясь в вагоне.

Она молодец, стойко вытерпела эти минуты. Но он-то знал, как ее ранит это расставание. Как глупо вообще все это получилось: пока они выясняли, кто же виновен, да перерезали друг другу глотки, время было бездарно упущено.

— Если бы тебе предложили бежать из Бретоник-сити, ты бы это сделала? — обратился Финт к Эрин, когда та подошла к ним.

— Нет! — ее категоричность не оставляла сомнений насчет искренности. — Тут жить хуже некуда, но…

— Да, вот что «но»? Что тебя держит?

— Привычки, наверное.

Его привычки тоже сковывали раньше, но только теперь он понимал, что они ничего не стоили, потому что и город этот был грошовый. А Финт так не хотел, чтобы ему причиняли боль после всего этого.

— Эй, мистер Гоббс? А ты что думаешь?

Гоббс хранил мудрое молчание, но его покрасневшие глаза искрили каким-то восторгом, который Финту тоже захотелось испытать. Но он остался хладнокровен — и боль, и обида, и радость — все прошло. Ветер шелестел в его здоровом ухе, словно желал рассказать что-то, но не знал человеческого языка. Проводник поспешно вскочил в хвостовой вагон, а за ним на шарнирных ручках подтянулся вспомогательный бот. Двинулся поезд неспешно, не шумя, не подавая сигналов, как будто незаметно сбегая из города, и тогда-то у Финта как нутро разорвало.

Едва хвост поезда отъехал на почтительное расстояние, а на платформе показались надзоровцы, по всей видимости, засланные сюда Леди Джейн, Финт со всех ног рванул вдогонку, краем глаза отмечая, что Гоббс, пусть и запоздало, но тоже побежал за ним. Финт неловко ухватился за поручень и запрыгнул на платформу перед тамбуром, после подав руку Гоббсу. Если бы в их «ультрасовременное» захолустье не пригнали старый поезд с привычными вагонами, он бы и не проделал такой трюк. Но Финт-то давно заприметил, как единственный их железнодорожный вокзал портил общий вид города.

— Ты сдурел, Финт! — крикнула им вслед Эрин, так и оставшаяся на платформе. Надзор подтянулся ближе к ней, но никто не решился пуститься за ними.

— Не скучай! — Финт махнул ей рукой.

Красно-синие огни Бретоник-сити стремительно уменьшались в микроскопические точки, а звезды и вовсе пропали. Ветер трепал его перепутанные кудри и полы пиджака, и Финт крепко хватался за поручень, наивно опасаясь, что его сдует к чертям.

— Эй, Гоббс, как считаешь, нам дадут в зубы проводники за такое шоу?

— Если не перестанешь орать, точно вылезут и скинут нас на рельсы!

Конечно, в салон он и не собирался забираться. Плотно зашторенный тамбур смотрелся надежно. Что стоит им просидеть там ночь, пока поезд мчится на Будапешт?

Когда Финт подумал, что скажет Марли, увидев его обветренную физиономию, едва сойдет с поезда, его пробрало на нервный смех. Наверное, все-таки не увидит. Полиция доберется до них первой.

— Вот так мы и попали в Бретоник-сити, — сказал он, внезапно прекратив хохотать. — С Марли. Правда, нас чуть действительно не скинули.

— Значит, когда прибудем, спасать наши шкуры я доверю тебе, — заявил Гоббс, ухмыляясь.

— Я думал, ты не побежишь.

— Я тоже думал.

Они залезли в тамбур, когда поезд въехал в Анкону.

Бретоник-сити стыдливо спрятался и больше не высовывался.