Сказка Будет Впереди (гет)

Я посмотрел в глаза местной Эммы и внезапно понял, что именно сморозил. Правду. Нахрена?

В груди внезапно кольнуло. Как-то будто знакомо, но я не сразу понял, что именно происходит. Лишь потёр область солнечного сплетения с наверняка заметной болью на лице — взгляды окружающих были удивленными и даже обеспокоенными, потому как я резко замолчал, схватившись за сердце, а это любого бы напрягло.

Я попытался было что-то сказать на вопросительный взгляд Реджины Миллс, когда встретился с ней взглядом и понял, что вижу самое настоящее беспокойство, хоть она может и не отдавать отчёт в том, что волнуется. Просто так здоровые мужчины в самом расцвете сил за сердце не хватаются. И дурацким приколом это тоже не выглядело, так что даже Белоснежка, которая ранее прожигала меня взглядом, подалась, было, вперед, когда я чуть было не рухнул, запутавшись в ставших какими-то ватными ногах. Меня поддержала бывшая Злая Королева, так как находилась ко мне ближе всех, а Эмма, на которую я перевёл взгляд, странно внимательно впитывала в себя моё состояние. Я улыбнулся ей болезненно, при этом стискивая зубы, чтобы не застонать от боли.

— Что с тобой? — прошептала Реджина, а я попытался ответить, но решил, что лучше не стоит им этого знать, ведь я всё равно буду возвращаться в другую реальность, и их мои проблемы не коснутся. — Не молчи, ответь что-нибудь!

Я избавился от её неловкого объятия и, кивнув на дверной проём, проговорил сквозь зубы.

— Мне нужно подышать свежим воздухом, не обращайте внимание.

Я сделал пару шагов к выходу, но меня снова повело, и на этот раз рядом уже не было Реджины, которая бы обняла за плечи и придержала. Я рухнул на колени, хрипя и стискивая рубашку на груди так, что расстегнулись сразу несколько верхних пуговиц. Я не мог оставить глаза открытыми, мир вращался вокруг меня до такой степени, что ощущения были подобны смеси первого полёта на чужом драконе и тренировкам астронавтов по развитию вестибулярного аппарата. Потому когда я открыл глаза, я не ожидал увидеть Эмму. Она смотрела на меня со вполне различимым испугом, скрючившись рядом на корточках, а её ладонь застыла в паре десятков сантиметров от моей груди. Реджина маячила чуть позади неё, но тоже не вполне спокойно смотрела, из моей позиции как-то не очень было понятно её эмоции, если быть честным.

— Что? — пробормотал я, а Эмма перевела свой взгляд с моего лица на то место, которое я пытался будто сжать, продавить или что-то в этом роде. Я посмотрел туда вслед за ней, увидел расползающуюся прожилками тёмно-синюю метку и выругался, не обращая внимания, что рядом вроде как не слишком взрослый пацан находится вместе с его опекающей мамочкой. — Ебаный пиздец! Так не должно быть!

Я лихорадочно размышлял над тем, как же мне выйти из этой ситуации. Ведь тут либо я рассказываю правду о том, что происходит, либо я играю роль, которую мне не приходится выбирать, до конца, параллельно разругиваясь с всей местной добренькой кодлой. Признаться, второй вариант меня крайне прельщает, но я ещё не настолько потерял края, нет... Лучше сказать полуправду, как это всегда бывает лучше.

— Что происходит? — твёрдым голосом произнесла Реджина и требовательно подала мне руку, всё же подобравшись поближе. — Тебе помочь встать?

— Сердце каменеет, — оповестил я, следом за этим заявлением зашипев от боли и снова схватившись за центр груди. — Я пока так посижу, отдохну. Прости пожалуйста, Эмма, — я тряхнул головой и посмотрел на Эмму, которая явственно удивилась моему жесту. — Я впервые за много лет нахожусь в месте, где магия работает схоже с той реальностью, откуда я родом. Так что странно было бы полагать, что проклятье, которое лежит на моей крови, не активируется в конце концов.

— За что ты просишь прощения? — решила уточнить местная Эмма, откинув со лба непослушную прядь волос и решив встать с корточек мгновением позднее. — За то, что ты сказал то, что подумал? Или за то, что перепугал тут всех своим приступом? Что произошло?

— Я один из потомков Каменной Княжны, — я как-то особенно хрипло рассмеялся и всё же воспользовался помощью Реджины, чтобы поднять себя на ноги. — Проклятье Каменного Сердца передаётся из поколения в поколение в ослабленной форме. Я всегда больше считал это благословением, чем реальным проклятием. Чтобы от него избавиться не нужно никаких инкрустаций драгоценными слезами, или чего-то такого. Я не особо волновался об этом проклятье, потому как я знал, кто моя Истинная Любовь с четырнадцати лет, мы тогда познакомились впервые, ну и договорились, что обязательно будем вместе. Так оно, конечно, так, да вот...

— Как я понимаю, всё было не так просто, — Реджина стояла довольно-таки близко, потому ей даже не пришлось сильно вникать в мою историю, чтобы понять по малейшим выражениям на лице, что это и правда не закончилось хорошо. — Вам кто-то помешал.

— Мой отец в своё время искал доступ к живой воде, и мать моей, — я сглотнул внезапно образовавшийся комок в горле и продолжил, — моей на тот момент ещё будущей жены владела доступом к землям, где находится источник. В обмен на волшебную воду отец должен был отдать своего первенца им на воспитание. Её мать — могущественная волшебница, её отец — Кащей, тот, которого потом убили я и мой дядя. Мать знала, кто подойдет её дочерям магически, и одним из этих кандидатов был первенец моего отца, то есть, я. Все дочери этой волшебницы были моими родственными душами, только я на тот момент этого не знал. Я воспринимал это не как приключение, а как заключение, так что в один прекрасный день моя сверстница и к тому времени уже очень хорошая подруга решили сбежать. В четырнадцать лет концепция любви крайне странная, так что всё же она была именно подругой, а не любимой. В общем, по приказу отца мне в итоге стёрли память о том, что я влюбился, и я помнил только о том, что сбежал домой, ну а её, в свою очередь, силой пленил её отец и заставил жить с Ягой на болотах, прокляв так, что днём она превращалась в лягушку, а с приходом ночи становилась обратно собой...

— Как в Шрэке? — чуть ли не пропищал от странного восторга, не слишком мне понятного, Генри.

Я на то лишь усмехнулся и продолжил.

— Да, что-то вроде того, красотка ночью, днем лягушка, и её шкура не игрушка, — напевно произнес я, цитируя Ягу, которая в итоге и просвещала меня на тему проклятья, поразившего любимую мне девушку. — В конце концов пришло время, когда дети царя должны были искать себе невест, лет семнадцать мне только исполнилось. У нас есть волшебные стрелы. Они летят в ту сторону, где находится желание твоего сердца, и затем ложатся в руки избранника, вместо того, чтобы бить насквозь. Стрелы моих братьев угодили — у кого в купеческую дочку, у кого в дочку одного из вассалов отца. Моя же полетела в болота. И это тогда, когда я не помнил ничего, ни обещаний, которые мы друг другу давали, ни той дружбы, что между нами образовалась.

— В чём суть? — нахмурилась Эмма и почесала лоб в задумчивости. — Ты сейчас всю историю будешь пересказывать? Это всё конечно же интересно, но...

— Суть, дорогая моя, в том, что я на долгие годы тогда просрал свою Истинную Любовь, потому что считал, что она просто одна из десятков соулмейтов и не имел ни малейшего опыта общения с ней. Она выполняла все задания моего придурочного отца, а когда ему добрые люди сказали, чья она дочь, он снова решил за меня. Он приказал мне сжечь шкуру, которую она сбрасывала по ночам. Я думал тогда, что это и есть способ излечить от проклятия. Она поцеловала меня напоследок, прежде чем исчезнуть, и я все вспомнил, потому что она меня все ещё любила. Но сожжение шкуры лишь призвало её отца, того, кто наложил заклятье. Проникновение Кощея в царский дворец благодаря моим действиям сделало возможным меня изгнать в окраинные королевства, в башню моей прабабки, Каменной Княжны. Ну а годом позже я узнал, что девушка, которую я любил, захватила власть в королевстве, из которого была родом. В общем далее идёт долгая история о том, как я её завоёвывал, когда она уже стала Княжной, конечно завоевал, хотя она была резко против поначалу из-за моих косяков, ну а после этой истории идёт история о том, как её похитил Кощей и как я её спасал. И это, заметь, мы все ещё не женаты были. Потом я опять её забыл из-за своего отца, с которым встретился на одном из созывов государей для противостояния немертвым и враждебным нечистым, ну и в итоге, отправившись снова искать свою любовь из-за активации проклятия, я познакомился с Серым, это мой лучший друг и родственная душа по совместительству. Мы тогда нашли жар-птицу, говорящую кобылу Росу и мою будущую жену, которую опять похитил её отец и тоже проклял беспамятством для контроля её сил. Мы, конечно, с ней дрались почти сутки, но всё закончилось поцелуем и как я излечился, так и она всё вспомнила. Вообще можно рассказать всё позже, подробнее и только по заявкам, я такие истории только возле костра и под алкоголь могу рассказывать, — криво пошутил я, после того, как напомнил сам себе обо всех перипетиях, в которые мне довелось влезть, и о тех косяках, которые не стоило бы совершать. — Важно только то, что она и правда была моей Истинной Любовью. И сейчас она мертва. Так что с тем проклятьем, которое на мне висит, придется здесь бороться без поцелуев истинной любви или слез горести, а это значит — вынув в крайнем случае каменное сердце из груди. Если я не отправлюсь назад, то вероятнее всего загнусь. Ведь здесь нет никого, кто мог бы просто взять, поцеловать и оно бы прошло.

— Но как ты, в таком случае, избавил от проклятия Реджину? — удивилась Эмма и посмотрела между мной и бывшей Злой Королевой. — Ты же сказал, что вы соулмейты...

— Соулмейтов много, истинная — одна, если не считать детей, и то там есть варианты. Ребенок ведь может быть нежеланным или, наоборот, не любить в ответ, — я закатил глаза. — Ты чем слушаешь? Я же уже говорил, что это разные вещи. Ну и ничего не получилось, не концентрируй я специально светлые мысли и светлую магию для её излечения. Мы же только увиделись. И да, соулмейт может стать истинной любовью, но для этого надо очень сблизиться. У меня всё было в этом плане просто, так как познакомились я и Василиса в подростковом возрасте, и наши отношения поощряла её мать. Мне кажется, любая мать из тех земель, откуда я родом, мечтает о том, чтобы у её ребёнка была не просто родственная душа, а именно истинная любовь. Так счастливее семья, — я пожал плечами. — В общем, я все это рассказывал к тому, что проклятье Каменного Сердца будет развиваться довольно-таки долго, и единственное, чего стоит опасаться в ближайшие лет десять — так это неприятной правды и периодических болей в груди. Всё остальное — одни плюсы.

— Какие же? — решил внести свою лепту крайне существенным вопросом местный Кощей. — Не соизволите ли просветить?

— Не соизволю, — я сказал это с издевательским тоном и прямо глядя ему в глаза. — Это можно узнать только на практике. Попробуй.

Я снова засветил свою каменную плеть на левой руке и образовал в ладони что-то вроде луча вместо привычного хлыста. Луч этот я в джедайском стиле, потому что был он очень даже джедайского цвета, направил в пол, при этом бодаясь взглядом с Кощеем.

— Только не говори мне, что ты тоже любишь Звёздные Войны.

Эмма сделала фейспалм и едва могла подавить ухмылку, но следующая затронутая тема быстро сделала это за неё.

— Так ты всё же имел в виду, что говорил? Это же правда... — проговорила Белоснежка и сжала ладонь своего принца в ожидании ответа.

— Это правда, вывернутая так, чтобы обидеть всех и вынудить меня на конфликт с окружением. Проклятье развивается в результате конфликта. Это его способ увеличить вероятность своего уничтожения. Одерните меня, пожалуйста, если я опять начну. И вот ещё появился вопрос.

— Какой? — спросила Белоснежка, прижимаясь к локтю Дэвида и смотря на меня своими оленьими глазенками. — Что-то серьезное?

— Да нет, что ты, вопрос скорее к Реджине, и их наверное уже два, — я повернул голову к Королеве, что всё ещё стояла рядом со мной, ближе, чем все остальные. — Моя дорогая королева, они всегда такие слащаво мерзкие?

Эмма прыснула в кулак, а Генри поддержал её весёлым смехом, причину которого я вначале не понял, но мне любезно объяснили.

— Ты... хахах... Ты сейчас так на маму похож был... Аххахах... Интонации... Точь в точь...

— Родственные души, что поделать, — я невинно пожал плечами и снова взглянул на Реджину, которая с любовью в глазах смотрела на своего приемного сына, но тут же будто очнулась и гораздо более холодно перевела на меня взгляд в ответ. — И второй вопрос. Могу ли я напроситься к тебе на сидр?

— Сидр? — рассеянно повторила она за мной, а я, хоть и сохранял улыбку, как приклеенную, но глаза мои ни черта не улыбались, говорю с уверенностью. И она это уловила, то, что мне надо будет с ней поговорить наедине. — Хорошо, буду рада тебя угостить, раз он тебе так нравится.

— Он крепкий, — я пожал плечами и проследил краем глаза за эмоциями, явно одолевавшими местную Эмму, когда она поняла, что я делаю сейчас за заходы по отношению к Реджине. Ей это явно не нравилось, но она боролась. — И он всё-таки яблочный. Мне нравятся яблоки.

— Даже от Злой Королевы? — поддразнила меня Реджина, понимая, что я знаю про отравленные яблоки и получится неплохой сарказм.

— Только, — я выделил это слово и повторил, — только от Злой Королевы.

Мы встретились взглядами и буквально копировали усмешки друг друга.

Я был в предвкушении.