Двое из ларца (джен)

— Ну что ж, приступим, — проговорил Джин, опускаясь в среднее из наколдованных Снежаной кресел. Девушка изумлённо моргнула: обаятельный насмешливый парень, к которому она успела привыкнуть, исчез. Перед ними вольготно расположился высокомерный аристократ, достойный наследник «древнейшего и чистокровнейшего» рода, с высоты пятидесяти поколений которого все прочие смотрелись вроде бродячего котёнка: то ли корку бросить, то ли ботинком пнуть. Снежана покосилась на Мориса: парень, поражённый не меньше, уставился на товарища едва ли не с раскрытым ртом.

— Итак, — даже голос изменился: стал холодным и отстранённым, — вы сейчас ответите на наши вопросы. Вопрос первый: где мы находимся?

— Я ничего не буду говорить! — мужчина пытался выглядеть уверенно, но не слишком успешно.

— Будете, — лениво процедил Блэк.

— Вам без меня не выбраться! — в голосе пленника явственно проступила паника, но он ещё держался. — Вы не сможете меня заставить!

— Да-а-а? — Блэк шевельнул палочкой, и мантию на груди пленника прорезала изображённая готическим шрифтом буква В. Судя по проступившим минуту спустя пятнам — не только мантию.

— Вы не посмеете! — завизжал он, безуспешно пытаясь дёрнуться на табурете. Заклинание, однако, было наложено качественно.

— Да-а-а? — тем же тоном повторил Блэк. — Вы, кажется, забыли, милейший, историю моей семьи. Например тот факт, что мой отец был осуждён за убийство двенадцати человек.

— А можно я его стукну? — азартно включился в игру Морис. — Ну так, легонько, для вразумления?

— Зачем же так по-магловски? — возразила Снежана, ощутившая прилив вдохновения. — Да и пытки... стоит ли мараться? Я имею в виду просто пытки. Вы, сударь, знакомы с индийской культурой?

— Не-е-ет, — судя по тону, жажды заполнить этот пробел в образовании её собеседник не испытывал.

— Зря. А я вот имела возможность приобщиться. Мой покойный отец был большим поклонником Тысячерукой Кали, богини разрушения и созидания. Там есть такие увлекательные обряды... — чуть покачивая бёдрами, она подошла к пленнику, чувственно провела кончиком пальца по его ключице, плечу, замерла в ложбинке у затылка, — вот сюда в самом конце втыкают тонкий такой кинжал, надо сделать это очень точно, чтобы ни одной капли крови не пролилось... Морис, взгляни, там у него нет чего-нибудь подходящего? В ладонь длиной и не толще половины моего мизинца?

— Обточим, если что! — присевший было Морис с готовностью вскочил.

— Слышал я про эти обряды, — заметил Джин, — только мне казалось, что это ещё не самый конец.

— Ну, про остальное ему уже не интересно... — Снежана кончиком палочки принялась рисовать невидимый узор на щеке пленника.

Это вполне невинное само по себе действие стало, похоже, последней каплей. Пленник в ужасе зажмурился и принялся торопливо отвечать не только на заданные, но и на ещё не заданные вопросы.

Находились они, как выяснилось, по-прежнему в Трансильвании, в крохотной долинке в стороне от обжитых мест. Дом, надёжно укрытый дюжиной заклинаний, действительно не имел входа — хозяин, как верно предположил Джин, пользовался многоразовым портключом.

В Облачном Лабиринте они должны были оказаться — и оказались — на примерно равных расстояниях от центра. Там их до сих пор ждали сумки с запасом еды на сутки и запиской, поясняющей задание. О поставленных на пути препятствиях пленник ничего не знал, кроме того, что в некоторых из них были скрыты подсказки к маршруту. Обратно ребят должны были перенести те же кольца, срабатывающие в трёх случаях: если кто-то из участников коснётся Радужного Камня, если обладатель кольца потеряет сознание (страховка от несчастных случаев), либо, если ни то, ни другое не произойдёт, — сутки спустя после начала второго испытания, то есть в полдень следующего дня. После возвращения участникам давалось время на отдых, а вечером того же дня опытный специалист должен был взять их воспоминания о блужданиях в Лабиринте. Воспоминания передавались Судейской коллегии для просмотра и сортировки. Наиболее яркие для пущей зрелищности предполагалось на следующий день показать зрителям, после чего планировались награждение победителя и заключительный бал.

Внимательно выслушав откровения пленника и задав пару уточняющих вопросов, Блэк поднялся и кивнул товарищам на выход.

Оказавшись в соседней комнате, Морис немедленно захлопнул дверь, наложил заглушающее заклинание и буквально согнулся от давно сдерживаемого хохота. Джин присоединился секундой позже.

— Нет, ну ты даёшь, — сквозь смех проговорил он. — Тысячерукая Кали, надо же! И пальчиком эдак...

— Про Кали и её поклонников тугов-душителей, я в книжке читала, — с достоинством возразила Снежана. — Ни слова не придумала, честно! А вот вы, мистер Блэк, поразили меня до глубины души! Слушай, ты что, его правда порезал?

— Правда-правда! — махнул рукой Джин. — На толщину ногтя, развлекуха у нас такая была одно время — татуировки делать. Потом сводили, конечно. Соревновались, у кого одним росчерком затейливее выйдет, эта ещё из простых.

— Мне страшно находиться в вашей компании! — успокоившийся было Морис взглянул на Снежану и снова согнулся пополам. — Ребята, зачем вам все эти Турниры, Школы и вообще магия? Вас любой театр — с руками! Миллионерами будете!

— Всё, кончили веселиться, — Джин вытер выступившие слёзы и посерьёзнел. — И шутки шутками, но если моему отцу кто-нибудь процитирует, что я тут плёл — убью на месте! Он до сих пор из-за тех событий переживает.

— Так он же и правда не был виноват, я же читала?! — изумилась Снежана.

— Ты моего отца не знаешь. Последнее событие, за которое он не несёт ответственности — падение Вавилонской башни, Колизей уже на его совести. Ладно, проехали. Что с воспоминаниями делать будем?

— А может, нам разрешат самим их скинуть?

— А ты умеешь?

— Не-е-ет...

— Вот и я тоже. Морис?

— Читал, да и то невнимательно. Проклятье, всякой ерунде обучают, а вот нужные вещи... А как они воспоминания выбирать будут? По времени?

— Да кабы... — Джин задумался. — Скорее всего, будут считывать весь верхний слой, а там как раз всё и выползет — по принципу «белой обезьяны».

— Какой ещё обезьяны?

— Белой. Или жёлтой — без разницы. Да хоть розового слона. Попробуй пять минут не думать о белой обезьяне, если тебе это запретили.

Девушка прикрыла глаза и честно попробовала. Морис тоже. Сдались они одновременно — минуты через полторы.

— И что же делать? Может, договоримся с тем, кто будет воспоминания снимать, как его, Жермон, да? Объясним, что и как... — Снежана, похоже, сама не сильно верила в своё предложение.

— Не тот случай, — возразил Морис. — Я этого типа чуть-чуть знаю, зануда страшный, от инструкции на букву не отступит, хоть пожар, хоть потоп. Сдаст нас в минуту. Проклятье, надо было оклюменцию изучать!

— А вот интересно, — задумчиво проговорил Джин, — нас там встречать будут или как? Потому что если будут, то от общества уже не сбежим, а вот если нет, тогда у меня есть одна мысль. Вернее, есть один человек, который как раз всеми этими технологиями владеет и блоки нам выставить сможет без проблем. Если захочет, конечно. И если он ещё там.

— Кто? — обрадовался Морис.

— А блоки не заметят? — одновременно засомневалась Снежана.

— Один наш препод. Блоки заметить могут, но мало ли что мы скрываем, может, несчастную любовь к родной тётушке? Если логика событий нарушена не будет — не обратят внимания. Надеюсь.

— А ложные воспоминания подрисовать он не сможет?

— Сможет, наверное, только вот они-то при просмотре очень заметны, куда лучше, чем даже при обычной леглименции, это я точно знаю.

— Жаль. А он помочь согласится?

— Мерлин его знает... да я вам про него рассказывал. Василиск, он же профессор Снейп. Но уж занудливым или излишне законопослушным его точно не назовёшь. А чем огласка грозит — он лучше нас поймёт.

— А твой отец?

— Он сам вроде бы может закрываться, только это не классическая оклюменция. А других закрывать не умеет. Но рассказать ему надо, пусть с Нидой свяжется, и вместе решат, что с этим типом дальше делать.

— А его здесь оставим?

— Ну разумеется, где же ещё? Так, ещё вопросы будут? Тогда вернулись в образы и вперёд!

Возвращаясь вслед за парнями в «камеру», Снежана ныла:

— Ну ребята, ну мало ли что не врёт, может, что и соврал, ну когда ещё такой случай…

— Я сказал — нет! — отрезал Джин, останавливаясь на пороге. — Только если даст повод. Уж передавать его властям, так живым.

— А при малом обряде он живым и останется. И даже почти целым.

— Господа, я же был с вами откровенен! — похоже, у пленника было достаточно живое воображение.

— Вот и я о том же, — Джин снова опустился в кресло. — Так продолжим?

Попасть обратно в Облачный Лабиринт оказалось просто: надо было всего лишь снять, а потом опять надеть кольца. Поразмыслив, ребята признали это логичным: если бы кольца были нацелены на другое место, то это могло обнаружиться при любой случайной проверке, а вот многоразовость никого бы не насторожила — ну переусердствовал заклинавший, перестраховался… Вернуться в дом тоже не представлялось сложным — портключ в виде медальона висел у хозяина на шее и, по его словам, активизировался прикосновением палочки. На всякий случай Джин напомнил:

— Вы ведь сами заинтересованы в том, чтобы мы смогли вернуться, не так ли? Иначе вас ждёт медленная смерть от жажды — говорят, мерзкая штука. Снежана, будь любезна, забери у него медальон.

Ужас, отразившийся на лице пленника при прикосновении нежной ручки, едва не заставил Джина выйти из роли. Морис тут же вызвался проверить действие портключа — из дома он переносил метров на сто, за пределы действия антиаппарационного барьера, а обратно — из любой точки. Трудно было сказать, кто ждал возвращения француза с большим нетерпением: хозяин или «гости». Вернулся он, однако, благополучно.

За время его отсутствия ребята успели выяснить, что из Облачного Лабиринта кольца перебросят их в общую гостиную дома, где они провели последнюю неделю, а ждать их там будет только целитель — на всякий случай. Официально покинуть «место заключения» они должны будут только к началу церемонии награждения.

— Ну что ж, — подвёл итог Джин, — всё, что нам нужно в данный момент, мы узнали. Сейчас мы вас, сударь, покинем на некоторое время. Впрочем, вернёмся, скорее всего, уже не мы. Если вы соврали, и с нами что-то случится — что ж, об этом варианте я уже упоминал. И ещё: мы заинтересованы в том, чтобы вашу авантюру не ассоциировали с Турниром. И будьте уверены, постараемся это обеспечить. Если же вы решите быть излишне стойким, что, разумеется, повлечёт применение форсированных методов допроса типа Веритасерума и риск, что в итоге вы выболтаете больше, чем надо, — придётся принять меры. Возможно, это будет такое убожество, как «убит при попытке к бегству», но думаю, что «удачный» побег в данном случае предпочтительнее, не так ли, леди?

Вместо ответа Снежана облизнулась с видом кошки, наблюдающей из-под крыльца, внесет ли хозяин-рыбак в дом ведро с трофеями. На лице пленника вновь отразился неподдельный ужас. Похоже, пожизненное тюремное заключение нравилось ему куда больше участия в экзотических восточных обрядах.

— Но его нельзя оставлять прямо так, — заметил Морис. — Во-первых, заклинание за такое время рассеется — с запасом там или нет, но сутки даны, так что быстрее, чем часов за пять по любому не справимся. А во-вторых, если не рассеется — помрёт ведь!

— Да, пожалуй, — задумчиво проговорил Джин. — Предложения?

— Морис, принеси с кухни настоящую табуреточку, — попросила Снежана. — Мистер Блэк, будьте любезны, развяжите его.

Пока парни выполняли просьбы, девушка сидела с сосредоточенным видом, то ли что-то вспоминая, то ли что-то высчитывая. Морис пересадил по-прежнему обездвиженного пленника на принесённый табурет и вернулся в кресло, с интересом ожидая продолжения. Снежана кивнула — не столько ему, сколько своим мыслям — и принялась старательно вычерчивать палочкой сложную кривую в воздухе, медленно и напевно выговаривая заклинания на каком-то недоступном транслейтеру языке. С минуту ничего не происходило, потом табуретка слегка шевельнулась, словно вдруг ожив. Да и не «словно» — из ножек вниз, сквозь пол, потянулись, утолщаясь на глазах, корни, от сидения вверх выметнулись зелёные побеги, оплели тело пленника, постепенно наливаясь сочным коричневым цветом и одеваясь дымкой молодой листвы. Парни, замерев, любовались действом — всё вместе это напоминало некий сложный и удивительно красивый танец. Наконец девушка замолчала, и всё замерло, только кончики ветвей чуть трепетали, словно от ветра.

Прежде, чем пленник успел опомниться, Джин взял себя в руки и выразил восхищение только несколькими хлопками. Зато Морис не посчитал нужным скрывать восторг:

— Где ты такому научилась? Я даже и не слышал!

— Это чисто женская магия, мужчинам она неподвластна, — пояснила Снежана, — нам на спецкурсе показывали.

— А язык?

— Архаичный вариант славянского. Смотрите, я снимаю заклинание обездвиживания.

Обретя власть над мышцами, мужчина чисто рефлекторно попытался рвануться, но казавшиеся тонкими и гибкими ветви словно обрели крепость стали — он мог лишь чуть-чуть шевелиться внутри своей «клетки».

— И на сколько их хватит? — поинтересовался Джин.

— На сколько угодно. Корни уже нашли почву, и теперь это настоящее растение, будет его держать, пока я не прикажу отпустить.

— А как оно с другими заклинаниями взаимодействует?

— Нормально, на посторонние не реагирует. А что?

— Да хочу здесь стационарный вариант Очищающего поставить, а то потом картина может получиться неэстетичной, — пояснил Блэк и поднялся. Впрочем, тут же опустился обратно. — Да, ещё один момент. Кто у вас непосредственный начальник?

— Джозини Край.

— Ну так вы сейчас ей письмо напишете — так, мол и так, вынужден срочно покинуть Турнир, жизненная необходимость, весьма сожалею... ну, вы поняли. А то если вас начнут искать, то живым, предупреждаю, не найдут.

— Причём безо всяких усилий с нашей стороны, — добавила Снежана, движением палочки освобождая руку пленника. — Если к вам кто-то подойдёт ближе ста метров без заколдованного мною амулета — Живуля вас убьёт: просто прорастёт насквозь.

Морис тем временем разыскал в соседней комнате перо и чистый кусок пергамента и любезно поднёс пленнику на наколдованной дощечке. Готовое письмо он внимательно прочитал, остался доволен и аккуратно спрятал в карман мантии. Повинуясь палочке Снежаны, ветки вновь оплели руку мужчины.

— Желаю приятно провести время, сударь! — ангельским тоном проговорила она на прощание.

Судя по всему, на это пленник не слишком рассчитывал.

Выйдя и заблокировав дверь — лишняя предосторожность редко бывает лишней! — Джин подвёл итог:

— Что ж, проходим Лабиринт, а потом — по обстановке. Теперь о времени. Морис, у тебя относительно меня час форы должен быть...

— Ошалел? — прервал его француз. — Если бы не вы, от меня бы уже одна шкурка осталась!

— Снежана?

— А я вообще не знаю, какая у нас разница. Давай уж одновременно.

— Ну я, как самый заинтересованный, тем более возражать не буду, — хмыкнул Джин, стаскивая с пальца кольцо. — Значит, на счёт «три», и удачи всем нам! Раз, два...

Ощущение рывка на этот раз было почти приятным.