Семейные узы (джен)

Примечания:

А глава я думал будет маленькой. А я не плоха так написал на 12 страниц. Ну для всех кто ждёт еще главы ( Если такие остались). Я пишу когда есть вдохновение. К сожелению оно у меня не как раньше, каждую ночь. По этому и выходят главы медленно.

Суббота. Выходной.

— Но не для меня... — пробормотал Гарри, посмотрев на часы.

На циферблате сияли шесть утра. Не раздумывая, он поднялся с кровати, оделся и направился в коридор. Всё тело ломило от тренировок — утренней и вечерней в пятницу. Гарри решил, что сегодня утром обойдётся лишь пробежкой.

После пробежки он вернулся в спальню, быстро принял душ, переоделся и направился в Большой зал. Сегодня за столом Когтеврана была очередь Гермионы — и он, как обычно, пошёл за ней. Но когда Гарри пришёл, её ещё не было, и он сел в одиночестве.

Через несколько минут появилась Гермиона.

— Привет! — весело улыбнулась она.

— Привет, — кивнул Гарри и слабо изобразил улыбку.

— Что-то случилось? — с тревогой спросила она.

— Нет, всё в порядке. Просто тело болит.

— Может, сходишь к мадам Помфри после завтрака? Она даст тебе мазь.

— Звучит как идея... — вяло отозвался Гарри. — Спасибо.

Гермиона села рядом, постукивая пальцами по столу. Её взгляд метался между тарелкой и Гарри.

— Что такое, Гермиона? — спросил он.

— Знаешь, Гарри... я считаю, что тебя должны были наказать, а не поощрять. — Она говорила сдержанно, но твёрдо. — Я рада, что ты в команде. Правда. Но это было опасно. Особенно для первокурсника. И ещё... награждать тебя за то, что ты чуть не врезался в стену — это уже перебор!

— Знаешь, Гермиона, мне достаточно твоих нотаций. Хватит вести себя как всезнайка, — резко бросил Гарри, хлопнул по столу и встал.

Он пересёк зал, встретился взглядом с Невиллом, коротко кивнул — и ушёл.

Невилл недоумённо посмотрел ему вслед, а затем подошёл к Гермионе. Она сидела, едва сдерживая слёзы, щёки пылали от обиды.

Но Гарри уже был далеко.

Гарри шёл по коридорам, злой… но сам не понимал, почему. От этого он злился ещё больше.

"Может, из-за Снейпа? Или из-за того, что я не поймал снитч на тренировке? А может… потому что боюсь не оправдать ожиданий Хайсе? И не только его… всех."

Он так углубился в мысли, что не заметил, как дошёл до больничного крыла. Постучал и медленно вошёл.

В центре палаты к нему направлялась женщина в строгой мантии, с собранными в пучок каштановыми волосами и проницательным, но добрым взглядом — мадам Помфри, школьный целитель. Она осмотрела его с ног до головы.

— Что-то случилось, мистер Поттер?

— У меня всё тело болит… можно мне какую-нибудь мазь? — спросил он, слегка поёживаясь.

Мадам Помфри скрестила руки на груди и строго посмотрела на него.

— Мажься после каждой тренировки, если переусердствуешь. Но если к концу года банка будет пустая — весь следующий сентябрь ты проведёшь у меня здесь, в палате. Ясно?

— Ясно, — пробормотал Гарри, немного ошарашенный. Но, странным образом, её строгость даже подняла ему настроение.

Он взял мазь, поблагодарил и вышел. "Тряска от мадам Помфри помогает лучше всякого заклинания…"

Оставшийся день он провёл в уединении — спрятался в одном из пустых классов и практиковал боевые заклинания. Отрабатывал щиты, удары, манёвры, а потом просто повторял всё, что знал. Четыре часа пролетели незаметно. Перед вечерней тренировкой он намазал тело — и всё равно всё болело.

"Если бы я не использовал мазь… страшно представить, что было бы," — подумал он, растирая плечо.

После тренировки, измотанный, он сидел один на скамье и вдруг понял: ему нужно поговорить с братом.

Он достал зеркало.

— Я вызываю тебя, брат.

— Да, Гарри? — отозвался Хайсе. — Ты чего такой хмурый?

— Просто… — Гарри замялся. — Я с Гермионой поссорился.

Хайсе тяжело вздохнул.

— Рассказывай.

Гарри поведал обо всём: о ссоре, о боли в теле, о квиддиче, о Снейпе… и о страхе — не оправдать ожиданий.

Хайсе молчал, а потом спокойно сказал:

— Гарри, я понимаю, почему ты разозлился. Но... ты тоже не прав.

Гарри поник. Он ожидал поддержки… но не упрёка.

— Послушай. Во-первых, ты уже сделал больше, чем кто-либо ожидал. Ты — ловец, первокурсник. Мы вместе читали, что такого не было сто лет, помнишь? — Хайсе слабо улыбнулся. — Я горжусь тобой. Всегда буду.

— Но...

— Но ты сорвался на Гермиону. Она, может, и перегнула палку с нравоучениями… но ты выплеснул на неё всю злость, которая вообще к ней не относилась.

Хайсе на секунду замолчал.

— Ты говорил, у неё не было друзей?

— Да, — кивнул Гарри.

— И она фанатка учёбы?

— Тоже да.

— Значит, она просто не умеет выражать заботу. Ей сложно. Может, она и правда бывает невыносимой всезнайкой. Но в глубине души — она старается быть другом. И вот подумай: если бы ей было всё равно, она бы промолчала. Но она волновалась. Просто не нашла лучших слов.

Гарри задумался. Он вспомнил, как Гермиона помогала с домашкой, как радовалась его успехам, как переживала на уроке полётов. Как впервые предложила дружбу, когда никто не хотел садиться рядом.

— Я думаю, ты прав, Хайсе.

— Я всегда прав, — фыркнул брат и задрал нос. — Хвали меня, хвали великого мага.

Гарри прыснул от смеха, и напряжение впервые за день отпустило.

— Спасибо, Хайсе. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, брат.

Смех ещё играл в груди, когда Гарри отправился в душ. После — заглянул в библиотеку, надеясь найти Гермиону и Невилла. Но их нигде не было. Ни в библиотеке, ни в зале, ни на ужине.

Гарри почувствовал, как в груди что-то кольнуло. А если… всё? Они больше не хотят с ним дружить? Из-за одной ссоры?

Ночью он ворочался в постели. Книги не помогли. Мысли гнали друг друга по кругу. Он не мог уснуть.

Суббота. Библиотека. После обеда.

Гермиона сидела у окна, книга лежала перед ней, но страницы оставались не перевёрнутыми. Пальцы сжимали край стола — привычка, появившаяся, когда она волновалась. В груди было ощущение тяжести, словно что-то застряло внутри.

— Привет, — прозвучал тихий голос рядом.

Невилл стоял с кружкой в руках. Он выглядел так, будто долго решался подойти.

— Это тебе. Ромашка. Мадам Помфри говорит, она хорошо успокаивает, — слабо улыбнулся он и сел напротив.

Гермиона машинально взяла кружку.

— Спасибо, — прошептала она, глядя на пар.

— Ты… всё ещё злишься?

Она помолчала.

— Я… не знаю. Наверное. И обижена. Но, если честно... больше всего мне страшно.

Невилл нахмурился.

— Страшно?

— Да. — Голос Гермионы задрожал. — А если... всё? Если он больше не хочет с нами дружить? Я ведь действительно говорю слишком много. Критикую. Может, я вообще не умею дружить?

— Гермиона...

— Я всё испортила, — прошептала она, отводя взгляд. — Он ведь… он был первым, кто... кому я действительно доверилась.

Невилл потянулся через стол и аккуратно положил руку на её ладонь.

— Ты не испортила. Ты просто тоже учишься. Как и он. Ты же не машина.

Она усмехнулась сквозь слёзы.

— Скажи ещё, что я не всё знаю.

— А вот это точно правда, — мягко сказал он, и оба слегка улыбнулись.

— Думаешь… мне стоит извиниться?

— Я думаю, ты хочешь это сделать. А это — главное. Давай завтра. На завтраке. Поговорим с ним вместе.

-

Воскресенье. Утро. Большой зал.

Гермиона встала рано. Она не причесалась так идеально, как обычно, — спала плохо, и глаза были чуть припухшими.

Вместе с Невиллом они сидели за столом, почти не притронувшись к еде. Гермиона время от времени смотрела на дверь, а потом — на часы.

— Уже почти девять. Где он? — прошептала она.

— Может, спит?

— Нет. Он бы пришёл. Он ведь… — голос дрогнул. — Он ведь хотел бы нас увидеть, да?

Невилл кивнул.

— Я уверен. Просто… дайте ему время.

Они начали спрашивать у других гриффиндорцев, и кто-то сказал:

— Поттер? Да он с вечера никуда не выходил. Говорят, даже на ужин не пришёл. Сидит в спальне весь день.

Гермиона сжала пальцы.

— Он… он всё ещё сердится?

— Может, не только. Может, ему тоже страшно, — тихо сказал Невилл.

— Пошли. Подождём у портрета. — Она встала. — Он должен знать, что мы рядом. Что мы всё ещё... друзья. Воскресенье. Утро. За портретом, ведущим в гостиную Гриффиндора.

Гермиона сидела на холодном каменном полу, прижав к груди колени. Она почти не чувствовала ни сырости, ни холода — только пустоту внутри. Рядом с ней, опершись спиной о стену, сидел Невилл. Он дрожал — то ли от сквозняка, то ли от напряжения.

Прошло больше часа с тех пор, как они узнали, что Гарри никуда не выходил. И почти два, как они сидели здесь, в надежде, что он выйдет.

— Может, он спит, — снова сказал Невилл, почти шёпотом.

— Нет. Он просто не хочет нас видеть, — прошептала Гермиона, отводя взгляд. Её голос дрожал, но в нём уже не было злости — только усталость и боль.

— Он выйдет. Я… я верю, — сказал Невилл, пытаясь звучать уверенно.

Они замолчали.

Мимо проходили студенты, кто-то бросал удивлённые взгляды, но никто не задавал вопросов. Казалось, весь мир забыл о них. Только они вдвоём — два друга, которые не знали, как исправить сломанное, но всё равно остались.

Гермиона потёрла руки, чтобы согреться, и посмотрела на портрет.

— Гарри… если ты там… мы просто хотим поговорить. Мы скучаем.

И на этом — тишина.

Только камни, холодные и молчаливые, и два сердца,

Воскресенье. Утро. За портретом, ведущим в гостиную Гриффиндора.

Гарри проснулся в ужасном настроении. Он машинально прошёл утренние процедуры: почистил зубы, принял душ, оделся. Мысли путались, как и чувства. Всё внутри гудело — от усталости, напряжения, одиночества.

Он хотел снова сбежать в тренировки. Пусть боль в теле заглушит боль внутри.

Но стоило ему выйти из гостиной, как он остановился.

У стены, на холодном полу, сидели Гермиона и Невилл. Они просто молча смотрели вдаль. Она прижимала колени к груди, он сидел, обхватив себя руками, будто защищаясь от чего-то невидимого.

— Г-гермиона? Невилл? — удивлённо выдохнул Гарри.

Они вздрогнули и вскочили. В глазах Гермионы мелькнул испуг, за ним — надежда. Она сделала шаг к нему:

— Гарри, я хотела...

— Подожди, Гермиона, я должен сказать...

— Нет, пожалуйста, позволь мне...

— Я всё же думаю...

— Скажите вместе, — твёрдо перебил их Невилл, встав между ними. — Просто скажите вместе.

Пауза.

— Гермиона...

— Гарри...

— Прости меня, — сказали они одновременно.

Они замерли, переглянувшись в замешательстве.

Гарри сделал шаг ближе.

— Прости меня, Гермиона, пожалуйста... Я не должен был срываться на тебе. Просто... я так устал. От Снейпа, от квиддича, от этих постоянных ожиданий, — его голос дрожал. — Я боюсь их не оправдать. Я не считаю тебя всезнайкой. Ты — мой друг. И ты мне очень дорога. Если ты не захочешь общаться со мной дальше — я пойму, но...

Он не успел договорить.

Гермиона шагнула вперёд и крепко обняла его. Слёзы текли по её щекам. Она дрожала, но не отпускала. Гарри замер, не зная, что делать. Потом медленно обнял её в ответ — и впервые за долгое время ощутил настоящее тепло.

К ним подошёл Невилл и обнял обоих. Это было неловко, немного неуклюже, но по-настоящему.

Никаких громких слов, никаких обещаний. Только тишина. И трое друзей, крепко держащих друг друга — чтобы больше не теряться. замирающих в ожидании

Библиотека. Воскресенье. После обеда.

Гарри, Гермиона и Невилл сидели в тишине у окна, каждый с книгой в руках. Между ними царила неловкая, но тёплая тишина — та, которая бывает после большой ссоры и такого же большого прощения.

Гарри пытался сосредоточиться на чтении, но мысли всё время ускользали. Он вспоминал утренние объятия. Объятия с Невиллом были по-своему приятны — дружеские, тёплые. С Хайсе — надёжные. Но с Гермионой… они ощущались иначе. Совсем иначе. Стоило ему снова подумать об этом, как уши вспыхнули красным. Он поспешно наклонился к книге, надеясь, что никто не заметил.

Гермиона тоже не могла сосредоточиться. Она уже трижды перечитала одну и ту же страницу. Воспоминание о том, как она обнимала Гарри… мальчика… причём первая… вызывало румянец, доходящий до кончиков ушей. «Если папа узнает…» — панически подумала она и уткнулась в книгу ещё глубже.

Рядом Невилл, кажется, был единственным, кто действительно читал. Он листал «100 растений для колдомедицины» с увлечением, время от времени что-то бормоча себе под нос.

Гермиона краем глаза посмотрела на Гарри и заметила, что у него в руках книга по Защите от тёмных искусств… но не та, что они проходят сейчас.

— Гарри, — тихо обратилась она, — а что это за книга?

Гарри поднял бровь, затем посмотрел на обложку и пожал плечами:

— А, это? Учебник за второй курс. Я купил все книги по второму, чтобы тренироваться. Ты же знаешь — у Квиррелла мало что можно выучить. А учебники за первый я уже прочитал до дыр.

Гермиона замерла. Она смотрела на него, и в голове щёлкало одно: «Значит, это не просто везение. Он действительно работает. А я… дура…»

Она опустила голову.

— Гермиона? — спросил Гарри, заметив её замешательство. — Что случилось?

— Я… Я просто дура, — прошептала она, прикрывая лицо книгой. — Я завидовала. Думала, тебе всё даётся легко. А оказывается — это труд. Настоящий труд.

Гарри положил ладонь ей на плечо:

— Всё хорошо, Гермиона. Как бы я ни старался, я вряд ли догоню самую умную ведьму нашего потока.

Он искренне улыбнулся. Гермиона снова покраснела, вспомнив утренние объятия, и тут же уткнулась в колени, желая провалиться сквозь пол.

— Я считаю, вы оба неправы, — тихо, но твёрдо сказал Невилл.

Они с удивлением уставились на него.

— Надо было просто сказать друг другу, что чувствуете. — Он пожал плечами. — Иногда всё проще, чем кажется.

Гарри и Гермиона молча переглянулись, затем усмехнулись.

— Мы дураки, — признал Гарри.

— Ага, — кивнула Гермиона.

— Слушайте, — вдруг сказал Гарри, — а что если... мы вместе будем проходить материал за второй курс? Поможем Невиллу подтянуться, а потом каждый выберет по предмету, в котором силён, и будет объяснять другим.

— Это... — начала Гермиона, — это просто превосходно! Молодец, Гарри!

— Хорошая идея, — улыбнулся Невилл.

Вечер Хэллоуина

Гарри, Гермиона и Невилл сидели за столом Пуффендуя. Сегодня была очередь Невилла звать друзей за свой факультетский стол — и он с радостью это сделал. Пиршество было в разгаре: на тарелках волшебным образом появлялись новые блюда, над столами парили летучие мыши из дыма, а на потолке мерцали вырезанные из тыкв светильники. Смех, разговоры, звон посуды — всё казалось по-настоящему праздничным.

Троица сидела рядом, будто и не было недавней ссоры. Шутки, улыбки и лёгкое чувство возвращённого тепла — всё вернулось на свои места.

Но в следующий момент дверь распахнулась.

В зал вбежал профессор Квиррел. Лицо его было искажено паникой, тюрбан сбился набок, а глаза метались по сторонам.

— Трррррроль! — закричал он. — В подземелье!.. Я… я думал, вы знаете…

Он пошатнулся и с грохотом рухнул на пол, потеряв сознание.

Зал замер на секунду. А потом — взорвался.

Дети закричали, кто-то вскочил, посуда с треском полетела на пол. Под потолком закружились испуганные совы и тыквы.

— ТИШИНА! — голос профессора Дамблдора, усиленный магией, раскатился по Большому залу. Он поднялся со своего места, глаза сверкали. — Старосты! Немедленно уведите учащихся по своим факультетским башням!

Гарри, Гермиона и Невилл встали с места, готовясь идти вместе с потоком учеников, но тут Гермиона резко остановилась.

— Подождите! — прошептала она, испуганно оглядываясь. — Дафна!

— Что с ней? — повернулся Гарри.

— Она из Слизерина. С нами на курсе, — быстро объяснила Гермиона. — Я слышала, как Паркинсон хвасталась, что Дафна «ушла припудрить носик» прямо перед пиром.

— Эээ… что? — не понял Невилл. Гарри тоже нахмурился.

Гермиона закатила глаза.

— Это значит, она пошла в туалет! А она не знает про тролля!

Парни переглянулись. На лицах — тревога. Опасность стала реальной.

— Мы должны её найти, — твёрдо сказал Гарри. — Быстро, пока тролль не добрался до неё.

Он рванул вперёд, лавируя между толпой студентов. Гермиона и Невилл — за ним.

Они выскользнули из зала, пока учителя занимались организацией. Гарри на секунду замер в коридоре: он понятия не имел, где искать туалет для девочек.

К счастью, Гермиона уверенно показала путь.

— За мной! — скомандовала она.

Сворачивая за угол, Гарри, Гермиона и Невилл замерли: огромный, вонючий тролль медленно шагал к дверям туалета. Огромная дубина волочилась за ним, оставляя след на каменном полу. Из его рта текла слюна, а кожа издавала липкий блеск.

— Мерлин... — прошептал Гарри.

Он знал, что тролли существуют. Он читал о них. Но одно дело — читать. И совсем другое — увидеть вживую. Его мысли оборвал визг изнутри — крик Дафны.

— За мной! — скомандовал Гарри и рванул внутрь.

Туалет оказался в беспорядке. В дальнем углу, у раковин, стояла Дафна — бледная как полотно, с поднятой палочкой, но руки дрожали, а губы были плотно сжаты от страха.

— Эй! Огромный тупица! — крикнул Гарри и метнул Флипендо. Заклинание лишь искрило по коже тролля. Но крик сработал. Монстр обернулся и зарычал, заметив Гарри.

В этот момент вбежали Гермиона и Невилл. Невилл остолбенел у входа, Гермиона ахнула, прикрыв рот рукой.

— Гарри, магия почти не действует на троллей! У них высокая защита! — закричала она.

— А что тогда делать?! — отпрыгивая от удара дубины, крикнул Гарри.

— Я… я не знаю… — Гермиона в панике оглядывалась. — Они глупые, медленные... и плохо держат равновесие. Голова! Их слабое место — голова! Надо ударить по ней!

— Тогда отвлекаю! Найди что-нибудь тяжелое! — Гарри начал метаться по туалету, отвлекая монстра. Дубина с грохотом обрушивалась рядом, разбивая кафель и трубы.

Гермиона увидела старый металлический шкафчик для ведер. Огромный, тяжелый, но достаточно низкий, чтобы прицелиться. Она подняла палочку.

— Вингардиум Левиоса! — закричала она. Шкаф лишь слегка дрогнул. Слишком тяжело.

Невилл всё это время стоял в стороне, почти не дыша. Он чувствовал страх. Он хотел сбежать. Он не был ни храбрым, ни умным, ни ловким… Но он не мог оставить друзей.

— Давай, Невилл! — выкрикнула Гермиона.

Он шагнул вперёд, поднял палочку.

— Вингардиум Левиоса!

Не получилось. Ещё раз. И ещё. Но он не сдавался.

Шкаф дрогнул. Поднялся на сантиметр. Потом выше. Пот выступал на лбу, руки дрожали, но они с Гермионой продолжали — вместе. Шкаф завис над троллем.

Дафна наблюдала за происходящим в ужасе. Сначала — шок. Потом — стыд. Паркинсон. Малфой. Поттер. Всё это кипело внутри.

И тогда она шагнула вперёд.

— Поттер! — окликнула она. — Кружись! Заставь его потерять равновесие!

Гарри кивнул и начал метаться по кругу. Тролль крутился за ним, путаясь в собственных ногах. Его движения стали резкими, неуверенными.

— Глаза закройте! — крикнула Дафна.

— Что?! — не успели понять друзья.

— Люмос Максимум!

Яркая вспышка озарила туалет. Тролль заревел и сел на пол, хватаясь за лицо. Его дубина отлетела в сторону.

— Сейчас! — крикнула Гермиона.

Шкаф сорвался вниз и с грохотом упал троллю на голову. Монстр покачнулся, издал хрип… и рухнул.

Тишина.

Все трое тяжело дышали. Гарри оперся на колено. Гермиона тряслась от адреналина. Невилл смотрел на свои руки, не веря, что у него получилось.

Дафна подошла, отряхивая мантию, и сухо произнесла:

— Если кто-нибудь расскажет об этом — я откажусь даже вас знать.

— Договорились, — хрипло выдохнул Гарри и... улыбнулся.

Гермиона села прямо на пол.

— Это было… безумие.

— Это было круто, — добавил Невилл.

— Хорошая идея с ящиком, Гермиона, — кивнул Гарри.

— А идея Дафны использовать слабость тролля — вообще блестящая, — добавила Гермиона, удивленно посмотрев на слизеринку.

Дафна просто кивнула, но в её глазах мелькнуло почти незаметное уважение.

Тролль лежал без сознания посреди разбитого помещения, придавленный тяжёлым металлическим ящиком. От него всё ещё исходил глухой храп, но угрозы уже не представлял.

Гарри, Гермиона, Невилл и Дафна стояли чуть поодаль. Все были в пыли, одежда порвана в нескольких местах. Руки дрожали, сердца колотились в груди. Никто не говорил — только тяжёлое дыхание и капающая с потолка вода.

Внезапно дверь распахнулась. Вбежали Снегг, Макгонагалл, Дамблдор и ещё несколько преподавателей. Первым — резким шагом, с палочкой наготове — Снегг. Макгонагалл застывает в дверях, глаза расширяются от увиденного.

— Назад! — рявкнул Снегг, вскидывая палочку.

— Уже не нужно, — тихо сказал Гарри. — Мы справились.

— Что?! — одновременно выдохнули Снегг и Макгонагалл.

— Вы все… целы? — Дамблдор подошёл ближе, оглядывая каждого.

— Да, профессор, — кивнул Гарри.

— Немедленно объясните, что здесь произошло, — голос Макгонагалл был твёрдым, но в нём звучал страх.

Гермиона сделала шаг вперёд. В её голосе дрожала усталость, но речь была ясной:

— Мы услышали, что Дафна ушла в туалет, и поняли, что она не знает про тролля. Мы не могли её бросить. Когда пришли — он уже был здесь.

— А дальше? — Снегг сверлил их взглядом.

— Я отвлекал тролля, — сказал Гарри. — Гермиона вспомнила, что у него слабая голова. Она и Невилл подняли тяжёлый ящик.

— Я только помог, — тихо вставил Невилл, — но... я не мог бросить их. Ни за что.

— Я... придумала, как ослепить тролля, — тихо добавила Дафна. — Чтобы он не смог увернуться.

Преподаватели обменялись взглядами.

— Командная работа, — проговорил Дамблдор. — Каждый проявил качества своего факультета.

Он повернулся к Гермионе:

— Мисс Грейнджер. Прекрасная логика, глубокие знания — вы действовали как истинная когтевранка. Пятнадцать баллов Когтеврану

К Невиллу:

— Мистер Лонгботтом. Не отступить, когда страшно, ради друзей — поступок настоящего пуффендуйца. Пятнадцать баллов пуффендую.

К Гарри:

— Мистер Поттер. Броситься навстречу опасности, прикрывая других — типично для Гриффиндора. Пятнадцать баллов.

И, наконец, к Дафне:

— Мисс Гринграсс. Хладнокровие, расчёт, нестандартный план — настоящий Слизерин. Пятнадцать баллов.

— Это было безрассудно, — твёрдо сказала Макгонагалл. — Но… благородно.

Снегг поджал губы, но промолчал.

— Вы спасли свою однокурсницу, действуя вместе, несмотря на всё, что вас разделяет, — продолжил Дамблдор. — Пусть это станет уроком для всего Хогвартса. Четыре факультета — одна команда.

Он посмотрел на детей с доброй, но серьёзной улыбкой:

— А теперь — в больничное крыло. Немного мира и шоколада вам не повредит.

И в ту ночь, под потолком, украшенным летающими тыквами, магический мир стал чуть-чуть теплее.