Кровные узы (гет)

Долгожданная трель колокола разорвала тишину пустого коридора и мгновенно заставила его ожить: пространство наполнилось шумом, голосами и смехом десятков студентов, спешащих по своим делам. Непрерывная толпа двигалась по своей намеченной траектории, однако то и дело стопорилась из-за какого-нибудь неловкого первокурсника, заболтавшегося с друзьями или опрокинувшего свой портфель, рассыпав вокруг учебные принадлежности.

Почти перейдя в автономный режим, студенты не сразу заметили заминку, но пронзительный писк девчонок и чьи-то смачные ругательства вперемежку с истерическим смехом разрезали пространство, перебивая даже установившийся в коридоре гул. Внимание всех обратилось к тому, что творилось в самом эпицентре толпы: Джеймс Поттер стоял, с головы до ног облитый густой зелёной краской, что тягуче стекала по его лицу, когда-то белоснежной рубашке и дорогущему портфелю из драконьей кожи, которым тот инстинктивно прикрылся, когда это безобразие вылили на него. Стоящие рядом равенкловки судорожно стирали капли, попавшие на их сумочки, но только размазали их сильнее, из-за чего истерически взвизгивали и нервно оглядывались по сторонам. Смех продолжал эхом разноситься по коридору, пока Джеймс неподвижно застыл среди толпы со смирением на лице; лишь сжатая челюсть выдавала то, что в глубине души он был готов порвать этих шутников в клочья.

— Улыбочку, Поттер! — раздалось прямо перед ним, и Джеймса ослепила вспышка колдоаппарата, а затем снимавший (юноша не успел разглядеть его лица, но отчётливо увидел слизеринский значок, прикреплённый к серому пиджаку) исчез в толпе так же быстро, как появился.

Устало подумав, что теперь эта колдография разлетится по Хогвартсу со скоростью сниджета, он стёр со лба краску, что так и норовила стечь на глаза, и окинул уставившихся на него студентов усталым взглядом.

— Чего столпились тут, других дел нет?! — прикрикнул на них Фред, который шёл за своим кузеном и которому повезло быть не задетым краской.

Столпившиеся полукругом школьники сконфуженно переглянулись и поспешно двинулись дальше по коридору, то и дело оглядываясь и перешёптываясь. Те, кто не стали свидетелями произошедшего, удивлённо вскрикивали, стоило им увидеть облитого Джеймса, от которого по полу разливалась краска, и со смешками тыкали в него пальцами и принимались расспрашивать о случившемся тех, кто был в курсе. Ему же оставалось обречённо смахивать с лица потёки изумрудной жижи.

— Вот же ублюдки, — выругался Фред, оглядываясь по сторонам. — Ну всё, слизеринцы напросились на хорошую трёпку.

— Поттер, что вы здесь устроили?!

Джеймс тяжело прикрыл глаза, готовя себя к новой порции унижения. Слизнорт стремительно нёсся к нему, лавируя между студентов, с выражением крайнего возмущения на лице. Уж он-то терпеть не мог Джеймса, и использовал каждую его промашку как повод к придиркам, лишению очков и дисциплинарным наказаниям. К последнему году обучения это воспринималось как должное.

— Профессор, он тут ни при чём! Это всё слизеринцы! — вступился за кузена Фред.

— Молчать, Уизли, — отчеканил Слизнорт. — Поттер же не пятилетний и вроде бы не слабоумный, может оправдаться и сам, — и посмотрел на Джеймса так, что тому захотелось удавиться. Доказывать свою непричастность не хотелось абсолютно, более того: зельевар бы не выслушал ни один его довод, поэтому это было бесполезное занятие. — Ну-с?

Молчание затягивалось, и лицо Слизнорта становилось всё более разъярённым, когда Поттер так ничего и не ответил.

— Минус десять очков Гриффиндору! И скажите спасибо, что не больше, Поттер!

Слизнорт промчался мимо него и, поскользнувшись на растёкшейся луже, едва не пропахал носом каменный пол, но сумел удержать равновесие. Напоследок взмахнув подолом своей чёрной мантии, он скрылся за поворотом, оставляя за собой зелёные следы протектора.

— Вот же слизняк, — сквозь зубы выговорил Фред, смотря на то место, где мгновением ранее скрылся зельевар.

— Плевать, — отмахнулся Джеймс. — Думаю, теперь слизеринцы будут счастливы, они ведь этого и добиваются: хотят испортить мою репутацию и заодно лишить как можно большего количества очков.

Кузен неодобрительно покачал головой, но сказал лишь:

— Тебе надо стереть эту дичь с лица, пока она не присохла окончательно, — но всё-таки не удержался:

— А потом я помогу тебе преподать им урок.

— К чёрту, — кинул Поттер и быстро преодолел почти опустевший коридор, направившись в ближайший туалет.

Два сидящих на подоконнике хаффлпаффца нервно оглянулись и спрятали за спину руки — в открытую форточку, клубясь и извиваясь, сдувался сигаретный дым.

— Что вылупились? — резко бросил им Джеймс, делая вид, что не заметил этого, и прошёл к раковинам.

Шестикурсники незаметно избавились от окурков и быстро покинули туалет, оставив его, наконец, одного. Юноша тяжело вздохнул, разглядывая своё отражение в зеркале и что-то невнятно прошипел себе под нос. В это же мгновение дверь с грохотом распахнулась, и, не успев даже разозлиться, Джеймс обречённо вздохнул.

— Это мужской туалет, — равнодушно отметил он.

— К чёрту!

Лили опасно сверкнула глазами и подлетела к раковинам. Джеймс ещё минуту выдержал её взгляд — разозлённый и жалостливый — и дёрнул головой в сторону зеркала.

— Почему ты позволяешь им так издеваться над собой?! — не выдержала девушка, и её звонкий голос громким эхом разнёсся по пустому туалету.

— Потому что по-другому будет только хуже, — сквозь зубы прорычал Джеймс, принимаясь оттирать лицо от краски. Лили хотела бы и возразить, но не успела, а Джеймс продолжил:

— Они нарочно хотят вывести меня из себя и подтолкнуть к ответным действиям. А потом выставить всё так, что это я накосячил. Так оно и есть, вообще-то.

Он опустил руки и сгорбился над раковиной, направив взгляд в слив, куда утекала окрашенная в зелёный вода. И стоял так до тех пор, пока Лили не подошла к нему, намочила руки и принялась оттирать его волосы от краски. Джеймс хотел было остановить её, но сил не хватило. Он бесцельно пялился в раковину, время от времени переводя взгляд на проржавевший кран или нижнюю часть зеркала, где мог увидеть отражение покрытой зеленью рубашки. Лишь когда Лили прекратила свои попытки, он кинул на неё ещё один болезненный взгляд и даже сумел выдержать её ответный дольше минуты.

— Что бы они ни задумали — не позволяй им лишить тебя самоуважения и веры в свои силы, — она фыркнула и закатила глаза. — Слишком много чести будет.

Джеймс не выдержал и прыснул, наблюдая за тем, как расширяется улыбка сестры.

— Разумеется.

* * *

Лили сорвала со стены очередное колдо, на котором во всех красках было запечатлено, как зелёная краска выливается на Джеймса из парящего в воздухе ведёрка, и смяла его в ладони. Это было уже третье, и что-то подсказывало девушке, что, прогуливаясь по коридорам Хогвартса, она найдёт ещё с десяток подобных, с разных ракурсов заснявших всё новые моменты этого происшествия, которое теперь не только красовалось через каждые сто метров, но и обсуждалось всеми подряд.

Через несколько шагов обнаружилась ещё колдография, где Джеймс с непроницаемым лицом стоит уже облитый, и Лили сорвала и её.

— Уроды, — прошипела она сквозь зубы и смяла карточку.

— Вообще оборзели!

Девушка устремила взгляд вперёд по коридору и увидела, как к ней приближается Хьюго.

— Я слышал, что произошло, — в его руке была одна из многочисленных колдо, которая в замедленной съёмке запечатлела тот самый момент, как краска встречается с головой Джима. — Как Джеймс?

— Прекрасно! — саркастично заявила Лили и скорчила рожицу, кинув взгляд на колдографию в руках кузена. — И сколько их развешано по всему замку?

— Я видел несколько, но их облепили равенкловцы, и я не стал их снимать, — Хью виновато поджал губы.

Лили негодующе всплеснула руками и двинулась дальше по коридору, оставляя парня позади.

— Эй, Лил, не хочешь смотаться в Хогсмид? — донеслось ей в спину, и, обернувшись, она увидела, что кузен сложил руки рупором.

— Мы же ходили недавно.

— Да, но... — Хьюго начал что-то мямлить, и Лили подошла чуть ближе, чтобы расслышать. — Сходить не вдвоём, так скажем.

— И с кем же? — её брови нахмурились.

— С Дакотой и... Эваном? — кузен выдал дурацкую улыбку, но девушка не смягчилась ни на йоту.

— Нет!

Она резко развернулась и помчалась дальше, но Хьюго догнал её в два счёта.

— Да почему? Он же классный! Весёлый! И в квиддич играет хорошо! Он был крут на матче с Равенкло, помнишь?

— Они проиграли, — напомнила ему Лили и бровью не повела.

— Только потому, что Луи облажался и не поймал снитч!

Лили кинула на него гневный взгляд и возмущённо прогремела:

— Не трогай Лу-Лу!

И таки умчалась, оставив Хьюго позади.

Пыхтя и возмущаясь себе под нос, Лили брела по запутанным хогвартским коридорам и то и дело снимала с каменных стен многочисленные колдографии.

И что нашло на Хьюго? Это было совсем не в его стиле — вмешиваться в личную жизнь и уж тем более навязывать кого бы то ни было, играя роль свахи. Но что бы там ни происходило в его легкомысленной голове, Лили это только раздражало. Она ненавидела, когда её принуждали к тому, чего она не хотела, решали за неё и навязывались. Наверное, поэтому она так тяжело шла на контакт с людьми: они всегда чего-то ждали от неё, а Лили не привыкла поступать шаблонно. Её не понимали, а она и не стремилась быть понятой. Два и два сложилось.

Дурацкий смех послышался раньше, чем Лили успела сообразить, что не готова сталкиваться с очередными недоумками, но не успела затормозить и таки вывалилась из-за угла. Резко остановилась, вздёрнув брови: на подоконнике, покатываясь со смеху, сидела компания слизеринцев во главе со Скорпиусом Малфоем, который торжественно поднимал вверх несколько колдографий и ехидно хихикал. Внутри что-то с щелчком переключилось, и ненависть завесой упала на глаза.

— Ты последний мудила, Малфой, понял, кто ты?!

Слизеринцы удивлённо уставились на разозлённую Поттер, которая фурией мчалась в их сторону.

— А, Поттер, — самодовольно протянул Скорпиус, складывая перед собой руки. — Уже видела восхитительные фотографии, которые теперь украшают всю школу?

Лили остановилась перед ним и швырнула снимки прямо ему в лицо.

— О да, видела! И это самое низкое, что ты когда-либо вытворял!

— Я глубоко оскорблён, — деланно нахмурился Малфой. — Лично я полагал, что та статья была намного более гнусным замыслом. Но если ты считаешь это самым низким, ты просто плохо меня знаешь.

Лили рыкнула и резко развернулась, чтобы удалиться.

— И слава Мерлину! Если бы я узнала тебя ближе — удавилась бы уже к вечеру!

Девушка уже была готова снова скрыться за углом, но Малфой так ничего и не ответил, и она не выдержала: мимолётно обернулась, кинув на него последний взгляд. Он хмуро глядел на неё с подоконника, усыпанный пёстрыми колдографиями. Его компания не решалась что-то сказать, и Лили запоздало поняла, почему: Малфой прервал их жестом руки, и те не решались перечить ему. Ещё несколько мгновений они сверлили друг друга неприязненными взглядами, и девушка не выдержала: отвернулась и устремилась прочь. В спину ей донеслось громкое:

— Истеричка!

Лили зло фыркнула и, не оборачиваясь, проронила:

— Недоумок!

Ропот голосов слизеринцев ещё долго преследовал её по пути в гриффиндорскую гостиную, а лицо Малфоя то и дело всплывало перед глазами, заставляя внутренности болезненно сжаться. И Лили могла объяснить это только своей жгучей ненавистью к нему.

* * *

— Собрание анонимных злодеев объявляется открытым! — торжественно объявил Скорпиус и плюхнулся на обитый зелёным бархатом диван.

— На повестке дня вчерашний невинный розыгрыш над Поттером, — добавил чрезвычайно довольный Розье.

— И его кровавое завершение!

По комнате пронёсся рокот голосов и смеха. Несколько слизеринцев обернулись на группу своих однокурсников, что издали громкий возглас в размеренной тишине гостиной. Сдвинув два дивана и несколько кресел вокруг квадратного стеклянного столика, эти энтузиасты в который раз с небывалым для них усердием разрабатывали план по уничтожению Гриффиндора, в частности Джеймса Поттера.

— Вы слышали, что Слизнорт снял с него десять очков, а потом и вовсе заставил отмывать краску с пола без всякой магии?

— Естественно! Мы специально несколько раз прошли мимо него!

— Издевательски хихикая!

Полутёмную гостиную, освещаемую лишь несколькими тусклыми лампами, вновь наполнил смех, и дюжина слизеринцев согнулась пополам в приступе веселья, подбрасывая всё новые и новые забавные факты недавнего провала Поттера.

— Это всё, конечно, прекрасно. Но! — прервал галдёж Малфой, и все тут же негодующе воззрились на него. — Поттер ничего не предпринимает! Я собирался вывести его из себя, довести до белого каления, планировал, что у него сорвёт крышу, и он возьмётся за ответные действия! Но он как ни в чём не бывало продолжает разгуливать по школе, будто ничего не происходит! Так не пойдёт! — раздельно отчеканил он и для пущего эффекта ударил кулаком по стеклянной столешнице.

— Нужно придумать что-то настолько гадкое, чтобы он не выдержал, — кивнула Нерисса. — Сжечь гриффиндорскую гостиную и станцевать на её пепелище?

— Это было бы эффектно, — протянул Малфой, но тут же категорично закачал головой. — Но вряд ли тогда и мы выйдем сухими из воды: преподы точно начнут разбирательство и докопаются до правды. Слишком рискованно.

— Что если выведать их стратегию на будущий матч с нами? Вот Поттер взбесится, когда мы обыграем их с его же трюками! — предложил Арес Флит.

Скорпиус мученически вздохнул и опустил голову на руки, воззряясь на покрытый узорчатым ковром пол.

— Да пробовали мы уже, они слишком умело шифруются! — утробно простонал он. — Тем более наш матч будет только через месяц, а я хочу сделать это прямо сейчас!

— Нужно придумать что-то такое, чтобы не только разозлить Джеймса Поттера, но и вывести его из равновесия, а вместе с ним и остальных гриффиндорцев, в частности квиддичную команду. Тогда можно убить сразу двух зайцев: ты выполнишь свою миссию по отмщению, и заодно мы выведем из строя игроков, во время матча они будут не собраны, и мы выиграем, — вновь заговорила Лестрейндж.

Собравшиеся погрузились в размышления, но невооружённым глазом было видно, что такая идея пришлась всем по душе.

— Мысль хорошая, но самой идеи, как это сделать, как не было, так и нет! — безапелляционно заключил Малфой.

С разных сторон посыпались новые предложения, но всё было не то.

Скорпиус и сам не знал, чего конкретно хотел добиться, но врождённые упрямство и неуступчивость твердили, что Джеймс Поттер должен поплатиться за свои слова и поступки. И даже просьбы лучшего друга не имели никакого эффекта: Малфой продолжал настойчиво портить жизнь своему злейшему врагу, с каждым разом заходя всё дальше. Что уж говорить о словах, сказанных Лили Поттер — для Скорпиуса они были равны назойливому писку веретенницы, которую он мог прихлопнуть хлопком ладони. Однако менее обидными они это сего факта не становились.

Он раздосадованно фыркнул, вспомнив её взгляд — презирающий, сжигающий заживо — и позволил воспоминаниям затопить сознание. Череда глупых ссор и упрёков прошла мимолётно, словно и не было четырёх лет открытого противостояния. А остался лишь тот взгляд, стремительно удаляющийся хрупкий силуэт и рыжие волосы, следующие потоку ветра. Казалось, ничего не изменилось — они всё так же оскорбляли друг друга и выводили из себя — и в то же время словно поменялось всë.

Для Скорпиуса это было простой игрой, в которой они одерживали победу по очереди: кто придумает более изощрённое оскорбление, хитроумную подлянку — тот и победил. Его подгоняли азарт и упрямство, Лили же всегда двигали несдержанность и импульсивность. Это было забавно, и он не находил в этом ничего, кроме развлечения. Но чем дальше он заходил, чем более жестокими становились его поступки — тем сильнее он ощущал, как непреодолимая пропасть разрастается между ними. Было бы глупо назвать это привязанностью, но Скорпиус Малфой на самом деле чувствовал это по отношению к Лили Поттер. И не хотел потерять её. Казалось, если вдруг их дороги разойдутся — закончится целая глава его жизни. Странная, временами дико раздражающая, но весёлая, незабываемая пора, когда он мог позволить себе оставаться глупым подростком.

И от того её взгляда Скорпиус почувствовал этот самый холодок — предзнаменование того, что его лето кончается.

Компания слизеринцев продолжала высказывать свои идеи, но Малфой окончательно пришёл в себя только тогда, когда мимо них летящей походкой пробежала Серена; в руках она держала кипу книжек, но даже тяжёлый груз не делал её менее элегантной. Скорпиус смотрел вслед сестре до тех пор, пока она резко не остановилась и уже более медленно обернулась к нему. Юноша неосознанно напрягся, уловив её подозрительный взгляд, и закатил глаза, когда девушка неспешно вернулась обратно.

— Чем занимаетесь? — ее беглый взгляд окинул компанию, скользнул по усыпанному листами пергамента столику и остановился на Скорпиусе.

— Делаем домашку по Заклинаниям, — как ни в чём не бывало соврал тот, поднимаясь навстречу сестре.

— Все вместе? — Серена скептически изогнула брови, вновь бросая взгляд на компанию: сюда входили представители всех курсов, начиная с пятого.

— Решили устроить консилиум, — заверил Скорпиус и с толикой снисходительности в голосе добавил:

— Диа ни черта не понимает в Заклинаниях, и мы общими усилиями решили помочь ей.

— Эй! — округлив глаза, возмутилась Нотт, но тут же, сжав губы, пригнулась под взглядом своей сестры.

— На пару слов.

Серена вцепилась в предплечье брата своими изящными пальцами, которые тот, в свою очередь, в данную секунду охарактеризовал как когти грифона, и оттащила Скорпиуса подальше от сдвинутых в полукруг диванов. И всё это с такой лёгкостью, что юноша начал подозревать: а не притворяется ли его сестрёнка ханжой из страха выдать свою настоящую сущность злобной демоницы?

— Что вы задумали? — раздельно проговорила она, настойчиво заглядывая в глаза брата, словно надеялась увидеть ответ в них.

— Я ведь уже сказал: консилиум...

— Это будешь рассказывать своим подружкам! — на полуслове прервала его Серена. — Вы обсуждаете твои глупые замыслы, как бы отомстить Джеймсу?

Скорпиус был уже порядком раздражён упрямством сестры, однако говорил как можно спокойнее, стараясь не выдать себя:

— Мир вокруг твоего Поттера не вертится, знаешь ли. И я уже давно оставил это: всё равно лучшее его наказание — быть Джеймсом Поттером.

Серена покачала головой и — по глазам видно было — не поверила ни одному его слову.

— Именно поэтому в коридорах со вчерашнего дня развешаны его колдографии?

Чё-ë-ëрт.

— Это был не я! — почти искренне возмутился Скорпиус и был прав: выливали краску, делали колдо и развешивали их по замку Джофри, Штефан и Джеральд; Малфой лишь разработал эту идею. — Думаешь, мало кого в школе бесит этот напыщенный чопорный сноб?!

— Ты это о себе? — спокойно уточнила Серена, и Скорпиус не нашёл, что ей ответить, одновременно удивлённый и разозлённый её словами. — Прекрати это, Скорпиус, пожалуйста.

— Чёрта с два!

Он вернулся к диванам ещё более удручённый, а намётки, которые появились на листах бумаги, пока его не было, не добавляли ни капли энтузиазма. Он работал с дилетантами!

Мозговой штурм продолжался ещё полчаса, за которые Скорпиус был готов придушить половину собравшейся компании, которая не отличалась ни оригинальностью, ни особым умом. За глупым идеями и хихиканьем Деметрии и младшей Нотт следовали не менее идиотские предложения Флинта и Розье, а уж когда рот открыла Бефана...

— Лично я считаю...

— Лично ты можешь пойти... — не сдержался Малфой, и тут же подпрыгнул на месте, когда увидел, как из своей комнаты выходит Маркус. — Забини!

Тот замедлил шаг и покосился на их компанию со смесью равнодушия и заинтересованности.

— Нам нужна твоя помощь!

Скорпиус в один прыжок преодолел стол, споткнулся об задравшийся краешек ковра и кубарем долетел до Забини, едва удержав равновесие. Маркус снисходительно смотрел на его потуги, ещё раз окинул взглядом каждого из слизеринцев, сидящих за столом, и, прикинув что-то в голове, лениво пожал плечами:

— Не заинтересован.

— Как это?! — уже глядя на его удаляющуюся спину, опешил Малфой. — Забини, блин! Это вопрос жизни и смерти!

Он догнал его у входа в гостиную, и тот медленно обернулся, вложив в закатывание глаз максимум своего недовольства.

— И чья же жизнь стоит на кону?

— Моя, чёрт возьми! — воскликнул Скорпиус и тут же понизил голос, сокращая расстояние между ними. — Я уже всю голову сломал, как мне достать Поттера, а от этих любителей толку ноль...

— И что ты от меня хочешь? — осведомился Маркус.

Малфой воспринял это как готовность помочь и тотчас опустился до подхалимства:

— Мне нужны твои способности интригана, выдающегося стратега и просто мастера проворачивать хитроумные игры с превосходством победителя!

— Думаешь, убедишь меня лестью? — усмехнулся Забини, и Скорпиус уже было подумал, что он согласится, но тот отрицательно качнул головой. — Это может вставить палки в колёса моего проекта, так что нет, я воздержусь.

— А что за проект? — удивился Малфой, вновь следуя за собеседником, который уже был готов покинуть гостиную. — Забини! Ну подкинь хотя бы идейку!

— Ну припугни их чем-нибудь. Не мне тебе рассказывать, как доводить людей до ручки, — Маркус терпеливо обернулся, стоя в проходе.

— Ты намекаешь на мои исключительные способности?

— Я намекаю на то, чтобы ты уже отстал от меня, — и проход за ним закрылся, оставляя Скорпиуса размышлять над его словами.

Да уж, припугнуть гриффиндорцев было задачей не из лёгких. «Слабоумие и отвага» — их бессмертное кредо. Взять хотя бы Лили Поттер. И, хотя Малфой в большей степени рассчитывал отыграть на слабоумии, отваги им было не занимать, ведь Гриффиндор — факультет бесстрашных авантюристов, будь они не ладны! Но ведь должны они хотя бы чего-то бояться?

Ведь у всех есть свой страх, да?

* * *

— У меня есть гениальный замысел!

Толпа перестала шумно переговариваться, и некоторые даже отставили стаканы с янтарной жидкостью, плескающейся на дне, на массивный дубовый стол, что стоял посреди тускло освещённой комнаты. Слизеринцы расположились на несоизмеримо больших диванах, покрытых пёстрыми лоскутными покрывалами, которые в точности походили на россыпь цветастых ковров, разбросанных по полу. Деметрия и Дотемрия периодически переглядывались и брезгливо морщились, но Скорпиуса ни капли не смущала атмосфера старого домика лесничего: это было его любимое место во всём Хогвартсе, ведь заброшенность гарантировала конфиденциальность и уединение, чего в стенах замка было добиться чрезвычайно сложно.

Он заприметил запустелую хижину ещё на четвёртом курсе, когда Слизнорт начал тщательнее прежнего контролировать своих студентов и изымать алкоголь целыми партиями. Тогда Малфой спрятал тут все свои запасы и был одним из немногих, кто мог пронести на вечеринку горячительные напитки, а это очень ценилось. Однако, само тайное хранилище оставалось инкогнито: об этом месте знал только Альбус, а сам Скорпиус использовал его исключительно в качестве склада. Всё изменилось на пятом курсе, когда ему срочно понадобилось место, куда можно было водить подружек. Щепетильным слизеринкам не нравился безвкусно обставленный домик, но от горячих объятий и поцелуев на затхлых покрывалах не отказалась ни одна, как бы ни воротили нос в начале. Позже здесь и вовсе устраивались закрытые вечеринки, куда приглашались лишь избранные: те не могли проболтаться о секретном месте из-за подписанного соглашения, поэтому хижина так и оставалась неприкосновенной, ибо остальной части школы и в голову не приходило, что можно было использовать это пространство с таким толком.

В этот пасмурный день Скорпиус впервые пригласил сюда не только привычных для этого места посетителей, но и Джофри Розье с его компанией прихвостней, и это крайне угнетало. Он хмуро оглядывал бесчинствующую толпу однокурсников, что шумно переговаривалась и поднимала вверх стаканы виски, и пёкся за каждый клочок цветастого покрывала, на которые то и дело капали брызги, за каждый скол на поверхности стола от резко поставленного хайбола, за исчезающую особенную атмосферу того, что когда-то это было лишь его место.

— Маркус подал мне одну идею. Я развил её, продумал детали, просчитал все риски, — Малфой загнул третий палец, стараясь быть серьёзным и сосредоточенным, но едва ли он был занят этим планом и полчаса. Быстро придумав, как можно провернуть это дело, юноша лишь наметил несколько самых важных деталей, без которых оно провалилось бы, не начавшись. И, надеясь удачно сымпровизировать, поспешил собрать свой клуб здесь: ему хватило и прошлого собрания, когда каждый третий лез не в своё дело — одна Серена чего стоила. — Суть заключается в страхе!

Он старался заставить свой голос звучать заговорщически и даже зловеще, чтобы сразу захватить пытливые умы слизеринцев и отправить их в полёт, но собравшиеся лишь неуверенно переглянулись и испытующе уставились на Малфоя.

— Страх! — повторил он в надежде на то, что хоть кто-то догадается. — Б-у-у!

— И чем мы их напугаем? — скептически уточнила Деметрия.

— Ну же, напряги извилины, Деми, — Малфой закатил глаза и нетерпеливо всплеснул руками. — Я знаю, тебе это особенно трудно, но хотя бы попытайся!

Девушка оскорблённо хмыкнула и показательно отвернулась от него, гордо вздёрнув носик. Остальные даже глупых вопросов не задавали — сидели с одинаково озадаченными лицами — и Малфой в очередной раз мысленно взвыл от негодования. А когда уже был готов взорваться окончательно, подала голос Лестрейндж:

— Ты хочешь использовать боггартов?

Скорпиус оторвал руки от лица и обернулся к Нериссе с распростёртыми объятиями.

— Да! Ну хоть один здравомыслящий человек в этом помещении!

Штефан что-то пробубнил себе под нос и покрутил пальцем у виска. Скорпиус схватил со стола тряпку и, не глядя, кинул её в ту сторону; по недовольному шипению стало понятно, что она достигла цели.

— И как ты это представляешь?! — взвилась Забини. — Закинем в гриффиндорскую гостиную целый выводок боггартов, и кого напугают — того напугают?

Малфой посмотрел на неё, как на идиотку, но сказать ничего не успел — Нерисса взяла слово:

— Было бы целесообразнее устроить свидание со страхом квиддичной команде.

— Спасибо! — Скорпиус воздел руки к потолку. — Хоть один человек здесь понимает, что мы делаем! Не будь это ты, расцеловал бы тебя. Только без обид, Лестрейндж.

Нерисса опасно сверкнула глазами, но от комментариев воздержалась.

— В общем, план таков: нам нужно дезинформировать их команду, скажем, Поттер решит провести внеплановое собрание, и...

— Стоп! — вновь влезла Деметрия. — С чего ты решил, что он решит провести это собрание, и как мы вообще узнаем, когда именно?

— Без глупых вопросов, пожалуйста! — с ложным спокойствием попросил Малфой. — Для особо одарённых объясняю: с помощью «Оборотного зелья» я под личиной Поттера оповещу всю гриффиндорскую команду о том, что им нужно срочно собраться, но укажу разные места, чтобы каждый встретился с боггартом один на один.

— А если?...

— Молчать! Так вот: для этого нужно семь боггартов и склянка с зельем, — всё это мы можем одолжить в подземельях Слизнорта. Но надо делать всё в последний момент, чтобы он не смог обнаружить пропажу. И чтобы гриффиндорцы не встретились с Поттером раньше времени и не пересеклись между собой — так всё пойдёт гиппогрифу под хвост.

Он окинул собравшихся продолжительным взглядом, но те не выказали ни капли воодушевления, видимо, просчитывая те моменты, когда всё может пойти не так из-за одного не достающего звена.

— План интересный. Но не пойдёшь же ты к Поттеру с его же внешностью, чтобы объявить о внезапной планёрке? — уточнила Нерисса, и Скорпиус так и замер посреди комнаты, глупо раскрыв рот.

Он совсем не подумал об этом.

В это время среди слизеринцев началось бурное обсуждение.

— Ну, можно принять облик его чокнутой сестрицы и попросить встретиться где-нибудь.

— Или Лонгботтом. Пусть пригласит его на свидание...

— Нет! Я знаю! — внезапно перебила всех Бефана. — У него же отработки в одном из хранилищ Слизнорта! Кажется, начиная с семи вечера. Просто оставим сюрприз там — и дело сделано.

— Никогда бы не подумал, что скажу такое, но: Бефана, ты просто умница! — в восторге воскликнул Малфой, и лицо смуглой Нотт покрылось румянцем. — В принципе, мы всё спланировали, теперь остаётся взять всё необходимое, и тогда можно приниматься за дело, — он поднял стакан вверх и произнёс:

— За падение Гриффиндора!

Ему вторила дюжина голосов, и все синхронно опустошили свои бокалы.

Обсуждение планов постепенно переросло в вечеринку по случаю чьего-то Дня рождения, и Малфой довольно быстро отключился от происходящего, найдя себе уголок потише. Но остаться наедине ему не позволили: буквально через несколько минут рядом с ним приземлилась Нерисса и, отняв сигарету от полуприкрытых губ, протянула её парню. Тот вяло покачал головой, и девушка лишь безразлично пожала плечами и снова затянулась.

— Ты ведь нихрена не продумал, верно? — как бы невзначай спросила она через несколько минут молчания, вперив в Скорпиуса внимательный взгляд.

— Я просто делегировал, — буркнул он. — Не всё же у меня на шее сидеть.

Нерисса приглушённо засмеялась и покачала головой. Скорпиус словно в замедленной съёмке смотрел за тем, как колышутся её волосы в сумраке помещения и как азартно сверкают хитрые глаза.

— Ты знаешь что-нибудь о законе Мёрфи? — вдруг спросила Лестрейндж, и он отрицательно покачал головой, удивляясь такой смене темы. Нерисса лукаво дёрнула уголком губ и процитировала:

— Если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдёт не так. Можешь считать это законом подлости.

— И на что ты намекаешь? — мрачно осведомился Малфой.

— На то, что твой план — отстой.

Скорпиус закатил глаза.

— Да, план так себе, но другого у нас нет!

— А ещё к тому, что этого можно и не делать. Тогда есть вероятность, что никаких проблем не будет. Не стопроцентная, конечно, но лучше, чем альтернатива.

— А это к чему? — уже порядком заскучав, спросил парень.

— К тому, что так ты хотя бы сохранишь друга.

Волна звуков затопила сознание Скорпиуса, и он вдруг снова оказался посреди развлекающихся слизеринцев, что шумно скандировали: «Пей, пей!» — по слогам. Он непонимающе уставился на Нериссу и почувствовал, как тяжелеет от выпитых напитков голова.

— Он и так у меня был, есть и будет, — наконец произнёс парень.

— Но не после того, что ты сделаешь с его близкими.

Червячок сомнения на одно короткое мгновение поселился в его разуме. И за это недолгое время он успел прокрутить в голове все варианты ссоры с Альбусом, но ни один не казался ему правдоподобным: серьёзно друзья не ругались никогда, и Скорпиус не мог поверить, что что-то может разрушить их дружбу. Но тут же в голове всплыл образ Лили Поттер, и уж она точно бы не простила ему такой поступок. Перед глазами встал её разочарованный взгляд и стремительно удаляющаяся спина, прямо как тогда в коридоре.

А впрочем, какое ему дело до Лили Поттер?

— Ты что, решила побыть моей совестью? — хмыкнул Малфой, стараясь не показывать своей меланхолии.

— Раз уж у тебя её нет, — пожала плечами Лестрейндж и хрипловато засмеялась, пихнув его в бок.

— А тебе самой не страшно? — решил поддеть её парень. — Том будет явно не в восторге от того, что ты во всём этом участвовала.

Нерисса дёрнула уголком губ, на секунду приспуская свою маску, и равнодушно — но Скорпиус отчётливо услышал, как дрогнул её голос, — ответила:

— Тому плевать на гриффиндорцев.

— Но не плевать на тебя и твои действия, — подначивал Малфой.

— Ему плевать на всех, кроме себя и своих желаний, — севшим голосом проговорила Нерисса и тут же широко улыбнулась, цепляясь взглядом за Скорпиуса. — Все мы такие. Ты ведь тоже?

Скорпиусу Малфою было плевать на всех, кроме себя. Он мог делать что угодно кому угодно и не испытывать чувства стыда или вины.

Но тогда почему сейчас он чувствовал себя последним подонком?..

* * *

— Ну, Забини, ну чего тебе стоит помочь?!

Скорпиус не отставал от Маркуса ни на шаг, преследуя того по пятам вот уже вторую перемену.

— Я уже сказал: мне не интересны твои прозаичные попытки вывести кого-то из себя, — хладнокровно ответил ему Забини, устремляясь дальше по заполненному коридору.

— Это не «попытки вывести кого-то», а изощрённая месть человеку, который этого заслужил! — не сдавался Малфой.

— Над изощрённостью тебе стоит поработать.

— Забини, да что с тобой не так?!

Маркус с чувством закатил глаза, сожалея, что Малфой ввиду своего скудоумия не сумеет оценить всего изящества этого жеста, и обернулся к нему. Они остановились у одного из окон, что выходили на опушку Запретного леса, а вокруг, суетясь и вопя, сновали толпы студентов. Скорпиус негодующе глядел на него, скрестив руки на груди.

— Что ты подразумеваешь под этой формулировкой?

— Да, блядь, то, что раньше ты стоял первый в очереди за тем, чтобы устроить заговор против кого-нибудь! А что сейчас с тобой происходит — вот это и интересно!

Маркус устало вздохнул и с расстановкой заговорил:

— Идиотские межфакультетские распри меня никогда не трогали, поэтому в очередной я участия принимать не собираюсь. Кроме того, как я уже говорил, это может помешать мне в моих стремлениях. А ставить твои планы превыше своих я не собираюсь. Надеюсь, я доходчиво объяснил?

— Нихрена не доходчиво! — воскликнул в ответ Малфой и всплеснул руками в подтверждение своего негодования.

Забини медленно прикрыл глаза, борясь с раздражением, а когда вновь посмотрел на собеседника, его спокойствию могли позавидовать и буддийские монахи, познавшие дзэн.

— Объясню по-другому: я занят другим, более масштабным проектом, который в данный момент стоит у меня на первом месте. И у меня нет времени отвлекаться на что-то ещё, потому что, как показала практика, дело это не из простых. Более того: объекту этого проекта может не понравиться то, что я участвовал в твоей диверсии. Теперь понятно?

Скорпиус смотрел на него в ответ озадаченно и даже обескураженно, но, кажется, впервые выслушал Маркуса внимательно и даже не стал перебивать и вставлять свои пять кнатов. Некоторое время он молчал, вглядываясь в серьёзное лицо Маркуса, а затем всё же спросил:

— И что за проект?

— Не твоё дело, — развернувшись, бросил Забини и двинулся дальше по коридору.

— Это как-то связано с Лестрейндж?

Маркус окинул его странным взглядом и на секунду задумался, устремив взгляд куда-то в сторону.

— Отчасти. Но это уже дело чести.

Малфой озадаченно нахмурился и проследил за его взглядом, но не нашёл ничего интересного, только группу гриффиндорских шестикурсников, заходящих в кабинет Трансфигурации. Какое-то время они в молчании шли вдоль череды кабинетов, и когда Малфою пришла пора сворачивать в класс, он как бы невзначай спросил:

— Так ты поможешь?

— Нет, — бросил Забини, оставив Скорпиуса с ухмылкой смотреть ему вслед, ведь тот прекрасно знал, что таки заставит Маркуса плясать под свою дудку.

Через несколько часов Малфой довольный собой стоял у хранилища Слизнорта, слушая, как Забини заливается соловьём перед зельеваром:

— В преддверии экзаменов я бы хотел увеличить нагрузку: взять несколько персональных проектов, которые бы позволили мне углубить свои знания, получить новые и заодно обзавестись рекомендациями для руководителей научных институтов.

— Это похвально, мистер Забини. Какие именно зелья вы бы хотели изучить?

— Я думал над «Феликс Фелицис» и...

— Пора, — дал отмашку Скорпиус, и они с Джофри и Джеральдом проникли в любезно открытую Штефаном дверь, пока Маркус продолжал отвлекать декана скучной болтовнёй о зельях. — Я ищу «Оборотное», а вы боггартов. Маркус говорил, Слизнорт прячет их в каком-то шкафу, но их здесь десятки, так что не тяните!

Слизеринцы разделились, и пока прихвостни Розье потрошили многочисленные резные шкафы, Малфой прошёл к ряду открытых полок, где стояли сотни различных зелий, и принялся вразброс разглядывать их в поисках того самого. Он никогда не любил Зельеварение, как не любил и Слизнорта, поэтому найти нужное в череде одинаковых склянок было для него весьма сложно. С удручением подумав, что Маркус бы нашёл «Оборотное» в два счёта — исключительно по виду, что уж говорить о запахе — он уже в четвёртый раз принялся разглядывать все полочки, в этот раз по порядку, и едва не воскликнул от облегчения, когда нашёл его. Схватив помутневший флакон с наполовину стёртой надписью, он обернулся к подельникам и с удивлением обнаружил, что Джофри и Штефан вытащили уже шесть небольших ящиков.

— А там точно боггарты? — скептично изогнул бровь Малфой, подходя ближе.

— А то, — хмыкнул Кённинг и кивнул на побледневшего Джеральда, который забился в дальний угол и бился в конвульсиях. — Вон тот идиот уже заглянул проверить.

Скорпиус с удовлетворением кивнул, и, когда последний ящик был выгружен и поставлен поверх остальных, слизеринцы накрыли их мантией-невидимкой короткого действия, и Розье направил палочку в то место, где они скрылись.

— Вингардиум Левиоса!

Скорпиус быстро открыл дверь, и Джофри, продолжая удерживать ящики заклинанием, переместил их из хранилища.

— Так вот, для его изготовления вам потребуется... — продолжал вещать Слизнорт из соседнего кабинета, и Малфой про себя поблагодарил Маркуса за то, что тот ещё не сбежал и продолжал терпеливо отвлекать декана.

— Нотт сказала, что Поттер отрабатывает наказание в третьем хранилище. Надо оставить первый ящик там.

Штефан вновь открыл дверь заклинанием, и Розье и уже пришедший в себя Джеральд втащили в помещение один из ящиков. Прежде чем уйти, Скорпиус наложил на него хитроумное заклинание, которое само откроет сундук с сюрпризом, когда в помещении кто-то появится, и компания скрылась из подземелий.

— Фух, а это оказалось не так сложно, как я думал, — Скорпиус устало припал к подоконнику, когда последний сундук занял своё место в одном из неучебных классов, которые обычно использовались для самостоятельной работы или собраний каких-то клубов.

— Главное, чтобы всё пошло по плану.

Малфой недовольно покосился на Розье, который продолжал причитать по поводу того, что может пойти не так и нарушить всю задумку, и лишь устало вздохнул, не отыскав в себе зловредности для того, чтобы как следует осадить его.

Он вернулся к плану и мысленно поставил галочки над уже выполненными пунктами. Оставалось лишь раздобыть волос Джеймса Поттера, принять зелье и оповестить квиддичную команду о внеплановом собрании, а затем ждать.

— Малфой, Розье, вот вы где!

Скорпиус услышал звонкий стук острых каблуков и встрепенулся. К ним, вся натянутая словно струна, спешила Деметрия. Она нервно тряхнула волосами и недовольно протянула Малфою какую-то склянку. Тот поднял её на уровень глаз и увидел её содержимое: тёмный короткий волос.

— Где ты его достала?! — восхищённо спросил он, но всё же скептически уточнил:

— А это точно Поттера?

— Ну конечно, — Деметрия недовольно поджала губы. — Альбус встретился с ним в коридоре, и они минут десять о чём-то трепались. Ну я и воспользовалась возможностью. А они даже не заметили, так были увлечены друг другом!

— Супер! — Скорпиус благополучно пропустил её душераздирающую историю мимо ушей, и ещё раз вгляделся в тонкий волосок. — Надеюсь, я не превращусь в кого-то похуже Поттера.

— Куда уж хуже, — хмыкнула Забини и умчалась так же стремительно, как появилась.

— Ну что, начнём представление? — ухмыльнулся Малфой, подмигнув своим соучастникам, и те заговорщически переглянулись с мерзкими улыбками на лицах.

Убедившись в том, что Джеймс Поттер решил пропустить ужин и вместо этого скрылся в библиотеке (и Малфой надеялся, что тот пробудет там вплоть до своего наказания), Скорпиус залпом опустошил склянку с золотистым «Оборотным зельем», предварительно добавив в него волос, и на удивление не сморщился от его вкуса: он читал, что зелье напоминает на вкус не то мочу тролля, не то концентрат полыни, но на деле оно оказалось не противнее, чем его нелюбимый тыквенный сок.

— Ну, как я выгляжу? — перетерпев несколько минут неприятных ощущений от превращения, спросил он у стоящих рядом Розье и Фоули.

— Как Поттер, — выплюнул Джофри.

— Отвратительно, — вторил его словам Джеральд.

— Отлично! — Малфой поднял вверх два больших пальца. — Я пошёл на поиски команды, а вы проследите, чтобы Поттер не вышел из библиотеки раньше, или, в случае чего, чтобы не пересекался с командой. А потом вы будете нужны мне для того, чтобы во всех красках заснять, как гриффиндорцы визжат от страха перед боггартами!

Раздав последние наставления, он вернулся к дверям Большого зала, где вот-вот должен был закончиться ужин, и стал поджидать. Заглянув внутрь, он обнаружил за столом кузенов Поттера, Маклаггена, но не его младшую сестричку и Лонгботтом. Чертыхнувшись, Малфой принялся прикидывать, где можно было их отыскать, и чуть не пропустил то, как из зала вышел Фред Уизли в компании своих однокурсниц.

— Эй, Уизли! — не подумав, выпалил Скорпиус и с хлопком стукнул себя ладонью по губам. Ему несказанно повезло: тот был слишком занят флиртом с девчонками и даже не услышал его возглас. Нагнав его, он всё же нашёл нужное имя в списке многочисленных Уизли:

— Фред! На пару слов!

Юноша удивлённо обернулся и, перекинувшись со спутницами парой слов, последовал за мнимым кузеном в сторону.

— Через десять минут собираемся в триста пятнадцатом кабинете. Внеплановое собрание.

— Что?! — возмутился Фред, всплеснув руками. — Вчера же было! И у меня дела! Бекка наконец-то решила дать мне...

— Да, опять, — настойчиво проговорил Малфой и сквозь зубы добавил:

— Потерпишь!

— Но...

— Что здесь происходит?

— Твою мать... — сквозь зубы проговорил Скорпиус, когда к ним присоединилась Роксана.

— Джеймс опять устраивает внеплановое собрание! — вновь взбунтовался Фред.

— О, класс! — воодушевлённо воскликнула его сестра. — Когда и где?

Малфой мрачно смотрел на них, не зная, как быть: по задумке каждый должен был встретиться с боггартами один на один.

— Можешь опоздать минут на двадцать, раз уж так невтерпёж, — буркнул он Фреду, и тот расплылся в дурацкой ухмылке:

— Двадцати будет маловато.

— Да хоть через час приходи, проведу для тебя собрание лично! — и развернулся, чтобы уйти.

Следующим из Большого зала показался Эридан Маклагген под ручку с Розой Уизли, и с ним всё прошло более гладко: он неуверенно косился на свою подругу, видимо, не зная, как она отреагирует на его отсутствие, но та лишь с широкой благосклонной улыбкой отпустила его, и он согласился. Малфой ещё некоторое время смотрел им вслед, гадая, что Маклагген нашёл в ботаничке Уизли, но появление Хьюго отвлекло его от этой картины.

— Маклагген такой придурок, — недовольно прошамкал он с набитым ртом, пристроившись рядом со Скорпиусом, и тоже уставился им вслед.

— Через пятнадцать минут собрание в триста двадцатом.

Хьюго негодующе уставился на него, и один из пирожков, которые он держал в руках, упал на пол.

— Сраный гиппогрифф! — выругался он. — Вчера же было! — уже Скорпиусу.

— И сегодня будет, — расплылся в довольной улыбке тот. — Советую не опаздывать!

— А это я не обещаю! — донеслось ему вслед, и Скорпиус мученически закатил глаза.

Малфою уже казалось, что всё пойдёт нюхлю под хвост: Уизли были слишком непредсказуемые и могли поступить совсем не так, как того хотел он. Что уж говорить о Лили, которую он даже не нашёл. А она ведь могла быть в башне, и доступ к ней в таком случае был бы закрыт. Он уже хотел прибиться к каким-нибудь гриффиндорцам и проникнуть с ними в гостиную, как на горизонте замельтешила её нескладная фигурка. Скорпиус не смог сдержать снисходительной усмешки, которую у него вызывали только неуклюжие котята и малявка Поттер, и в несколько шагов догнал её.

— Пот... — по привычке начал он, но тут же поправился:

— Лили!

Это звучало так непривычно, что он ещё несколько мгновений мысленно повторял её имя про себя, словно пробуя его на вкус. Оно звучало перезвончатым колокольчиком, журчанием весеннего лесного ручейка, звонким пением соловья, и Малфой неосознанно представил себе умиротворяющую картину, в которой Лили заливисто смеялась, прикасаясь к шелковистой шёрстке дикого кролика и пересчитывая летающих вокруг ярких бабочек. И вдруг осознал, что к Поттер это не имеет никакого отношения: она скорее будет громогласно хохотать, распугивая всех птиц в округе, и носиться от тропинки к тропинке, а то и перепрыгивать через этот самый ручеёк. Новая картинка вывела его из мечтательного состояния, и он увидел перед собой привычную Поттер: немного недовольную, с горящим взглядом и кривой усмешкой на губах. Скорпиус было подумал, что зелье прекратило своё действие, и он предстал перед ней в своём обычном обличье, но, когда Лили заговорила, понял, что зря переживал:

— Ты так и будешь стоять передо мной и смотреть, как отец, когда мне было пять лет? — она вздёрнула вверх тонкие брови, и Малфой пришёл в себя окончательно.

— Что? Нет! — он нервно засмеялся и прошёлся бегающим взглядом по длинному пустому коридору. — Я тебя искал.

— Ты же собирался в библиотеку перед тем, как пойти к Слизнорту?

Мысленно Малфой чертыхнулся. И он рассчитывал, что с Поттер всё пройдёт мирно и гладко?

— Да, но уже освободился, — напряжённо проговорил он. Для большей правдоподобности он решил использовать уже имеющуюся у него информацию:

— Я решил провести ещё одно собрание. Вчера мы, конечно, всё обсудили, но сегодня на занятиях мне пришла в голову ещё одна идея, и я бы хотел обсудить её. Так что через двадцать минут в четыреста пятом кабинете. Только не опаздывай.

Было непривычно разговаривать с Поттер в таком тоне: осторожно и мягко, не стараясь поддеть или разозлить. На несколько мгновений он даже представил, что было бы, не поссорься они в самый первый день на вокзале. Возможно, они бы стали друзьями? Хотя бы приятелями. Ну или простыми знакомыми, которые мимолётно здоровались бы в коридорах школы. Нет, представить это было слишком сложно. Казалось, не будь того случая, не стань они врагами — и не было бы между ними той тонкой связи, которая красными нитями тянулась вот уже четыре года. Исчезло бы то особенное, что связывало их, несмотря на все колкости и гадости, которые они говорили и делали. Просто представить свои будни без раздражающей мелкой Поттер было невозможно.

— Ну... хорошо, — помедлив, ответила-таки Лили и окинула Скорпиуса каким-то странным взглядом. Тот неосознанно напрягся, опасаясь, что чары начинают спадать. А когда она нахмурилась, и вовсе похолодел, чувствуя, как по спине стекают капельки пота.

— Что это на тебе?

— Что? — на автомате выпалил он на вопрос Поттер.

— Не помню, чтобы у тебя были кеды.

Вот же чёрт!

— Не думал, что ты так досконально знаешь мой гардероб! — чересчур резко выдал Малфой и даже успел пожалеть об этом, но девушку его тон не тронул.

— Ну ладно, — Лили сперва озадаченно приподняла брови, но уже через мгновение беззаботно пожала плечами.

Прежде чем убежать, она в один большой прыжок преодолела расстояние, разделявшее их со Скорпиусом, и быстро чмокнула его в щёку. А затем так же стремительно исчезла, заставляя его недоумённо смотреть на то место, где секунду назад стояла Поттер, и чувствовать, как к щекам жаром приливает краска.

Он растерянно прикоснулся к месту поцелуя, ощущая её губы на своей щеке, и почувствовал, как жар дошёл до кончиков ушей. Это было неожиданно. И странно. И...

— Вот чёрт, — он устало потёр лицо и припал спиной к каменной стене.

— Джеймс!

От неожиданности Малфой подпрыгнул на месте и с удивлением и облегчением увидел, как к нему уверенно двигается Лонгботтом.

— Я тебя везде искала! — возмущённо выпалила девушка, останавливаясь напротив.

— Я тебя тоже! — парировал он. — Собрание через пятнадцать минут! В триста двадцать пятом.

— А почему раньше не сказал? — Лонгботтом вздёрнула брови и скрестила руки на груди.

— А это не долго. Мне же потом ещё к Слизнорту надо успеть. Так что не опаздывай!

— Так пошли вместе, — предложила она, и Скорпиус умело вывернулся, когда девушка хотела взять его за руку.

— Эм... мне надо ещё предупредить Лили... Нигде не могу её найти. Так что ты пока иди, а мы догоним, — он нервно улыбнулся, чтобы не выглядеть совсем странно.

— Ладно, — согласилась Алисия, и в этот раз Скорпиус не смог увернуться — девушка успела запечатлеть короткий поцелуй на его губах.

Он с отвращением смотрел ей вслед и, когда Лонгботтом скрылась за поворотом, принялся оттирать свои губы от её прикосновения.

— Да твою же ма-а-ать!

И почему Джеймса Поттера хотят поцеловать все, а его, Скорпиуса Малфоя — нет?!

Осыпая каждый камень в стене сквернословиями, юноша добрался до третьего этажа, где гриффиндорцы должны были вот-вот столкнуться с боггартами, и, только оказавшись на месте, услышал пронзительные вопли: навстречу ему нёсся перепуганный Маклагген, его безумный взгляд прошёл сквозь Малфоя, а сам он пробежал мимо, скрывшись где-то в глубине коридора. То, что гриффиндорец даже не взглянул на него, могло означать одно из двух: он был настолько напуган, что не замечал никого вокруг, или же действие «Оборотного зелья» закончилось. Он наколдовал небольшое зеркальце в простой металлической раме и убедился, что принял прежнее обличье. А его настрой тут же приподнялся, и он с предвкушением побежал на истерический смех, разносившийся на весь этаж.

— Это... было... нечто... — переводя дыхание, хохотал раскрасневшийся Розье. — Маклагген визжал как девчонка, когда стая крыс накинулась на него прямо из темноты кабинета!

Джеральд сунул ему под нос колдоаппарат, где в красках был запечатлён момент, когда Маклагген в ужасе выбегает из кабинета.

— А остальные? — уточнил Скорпиус, оглядываясь по сторонам.

— Ну... Уизли пришли вместе, и там было не так весело, но когда Фреда почти по пояс засосало в пол, Роксана визжала так пронзительно, что боггарты переключились на неё. А вот тут было очень даже любопытно: она боится своего же отражения! — рассказывал Джофри. — Только седого, бледного и без веснушек. Но она сразу догадалась, что это боггарт, и устранила его. Но кое-что Джеральд заснять всё-же успел.

Скорпиус просмотрел несколько колдографий и спросил про остальных.

— Третий Уизли ещё не появлялся. Лонгботтом и Поттер тоже. Кстати, мы идём снимать Поттеров?

— Уизли скорее всего опоздает, а Лонгботтом я уже направил в триста пятый. Поттерами я займусь сам.

Лили уже должна была добраться до назначенного места, и Малфой, довольный как никогда, помчался на четвёртый этаж, чтобы собственными глазами увидеть, как визжит девчонка Поттеров перед своим самым большим страхом. Что это было: тараканы или пауки, а может быть змеи, поэтому она так не любит слизеринцев? На самом деле Скорпиус не мог и предположить, чего могла бояться Лили настолько, чтобы этим воспользовался боггарт. Казалось, её не трогало ничего: ни опасные бладжеры, рассекающие воздух, ни высота двадцати этажей, ни что-то банальное, чего боялись все девчонки. Так что же?

Он направлялся к нужному кабинету со смесью любопытства и опаски, уже предвкушая увидеть что-то интересное. Но когда остановился возле нужной двери, из-за неё не доносилось ни звука: ни пронзительных визгов, ни плача. Ничего. Внутри что-то опасно колыхнулось, оборвалось и с дребезгом разбилось на дне желудка. Липкое чувство тревоги осело на периферии сознания, и он схватился за ледяную ручку двери, надеясь, что там нет ничего страшного. Или что Лили ещё не пришла. Пожалуйста, пусть она не придёт!

Он не сразу заметил её спину в кромешном мраке кабинета, но уже через мгновение, когда зрение привыкло к темноте, увидел её замершую фигуру посреди комнаты. И не только. Казалось, она была повсюду, отражаясь от всех стен и даже потолка, и Скорпиус запоздало понял, в чём было дело: ранее обычную комнату наполнили сотни зеркал, полностью покрывающие стены и потолок, стоящие на столах и покачивающиеся на ненадёжных конструкциях. Он недоумённо смотрел на застывшую Лили, не зная, что это могло значить. Она мелко дрожала и вдруг отступила назад как раз в тот момент, когда несколько зеркал с противным звуком треснули и осыпались со стен и потолка.

— Чёрт, Поттер, осторожнее! — пригнувшись, выпалил Скорпиус.

Но вместе того, чтобы спрятаться, пригнуться или хотя бы закрыть лицо руками, Лили начала громко всхлипывать, и тогда начался настоящий ад: со всех сторон послышался уже знакомый треск и дребезг падающих осколков заполнил пространство. Всё вокруг взрывалось новыми всплесками битых зеркал, и Скорпиус не понимал, что это было: действие боггарта или же это делала сама Лили. Но знал, что должен сделать хотя бы что-нибудь.

И выход был лишь один.

Он резко бросился в сторону девушки, которая продолжала трястись и всхлипывать, стоя посреди комнаты, и заслонил Лили собой за секунду то того, как самый большой осколок был готов поразить её. Он зажмурил глаза, уже готовый к острой боли, пронизывающей всё тело, но этого не последовало. Он приоткрыл один глаз и увидел перед собой замерший осколок, который уже начинал закручиваться в вихре и уменьшаться до размеров человека. Стёкла, покрывшие стены кабинета, исчезли, оставив в темноте высокий худощавый силуэт. Скорпиус нервно сглотнул и перевёл дыхание, уже зная, чьё лицо увидит перед собой. На мгновение его сковал непреодолимый почти животный страх, что хранился глубоко внутри Малфоя на уровне инстинкта, который он подавлял в течение многих лет. Но так и не сумел.

И когда боггарт вышел на свет в обличье его отца, Скорпиус позволил этому страху лишь на мгновение завладеть собой, судорожно перевёл дыхание и уверенно вскинул палочку вперёд, уже зная, что должен делать.

Когда на третьем курсе в кабинете Защиты от тёмных искусств боггарт перед ним превратился в мистера Малфоя, Скорпиус был готов к этому. Не знал, что это будет именно он, но догадывался, что существо примет облик чего-то похожего. Он не один год тренировался на самом отце, высмеивая его, подначивая, представляя его в смешном свете — лишь бы избавиться от своего страха перед ним, лишь бы забыть тёмную кладовку со страшными головами домовиков, куда отец запирал его из-за очередной шалости, опасно направленную на него палочку и парализующее ожидание того, что сейчас из неё вырвется убивающее заклинание. И когда боггарт появился перед ним в том самом обличье, Малфой, не раздумывая, превратил его в посмешище, потому что слишком часто представлял это в своей голове, когда таил злобу на отца из-за очередного наказания.

И сейчас он сделал то же самое, хотя парализующий страх продолжал сковывать его тело.

Это происходило каждый раз, когда они находились в одной комнате, каждый раз, когда Скорпиус перебарывал себя и атаковывал первым: едким словом и взглядом. Но каждый раз продолжал бояться, что отец не сдержится и причинит боль. Это была ещё одна игра, менее забавная, чем с Лили Поттер. Это были его игры с собственным подсознанием.

Только когда боггарт скрылся в глубине кабинета и Скорпиус запер его обратно в ящик, страх начал отступать, но неприятный осадок оставался в голове неприятной пульсирующей болью. Но и она прошла, когда он посмотрел на Лили. Она осела на пол и, поджав колени к груди, мелко дрожала, заливая слезами спортивные штаны. Малфой в один шаг подлетел к ней и опустился на один уровень с её лицом.

— Поттер! — он потормошил её за плечи, но девушка не отреагировала. — Поттер! Лили, ты меня слышишь?! — он осторожно коснулся её мокрых солёных щёк и приподнял лицо, чтобы заглянуть в глаза.

Бегающий взгляд девушки остановился на Малфое, и она вздрогнула.

— Что это было? — хрипло спросила она.

— Это... это был боггарт, — на выдохе ответил Скорпиус и подхватил её под руки, чтобы помочь подняться. — Ты как? Сама идти сможешь?

Лили послушно приняла его помощь и принялась с силой тереть лицо, отчего оно ещё больше раскраснелось и опухло. Нервно зашагала по опустевшему помещению, что-то пробормотав под нос, а затем резко развернулась к Малфою и зацепилась за него взглядом.

— Но откуда ты узнал, что это боггарт?!

Вот сейчас она окончательно отвернётся от него. И гаданий на кофейной гуще от профессора Спиннет не нужно было.

— Потому что это я устроил, — севшим голосом признался он. — Принял облик твоего брата с помощью «Оборотного зелья», сообщил о мнимом собрании, а до этого поставил в те кабинеты по ящику с боггартом...

Лицо Лили вспыхнуло пламенем, и она растерянно забегала глазами по его лицу, хлопая ртом.

— Слушай, это был идиотский план, я знаю! Мне не следовало этого делать...

Его прервала звонкая пощёчина, и Скорпиус дёрнул головой в сторону и инстинктивно прикоснулся к щеке, на которой ещё полчаса назад чувствовал её поцелуй.

— Где Джеймс?! — раздельно прогремела девушка, не сводя с него ненавидящего взгляда.

— В хранилище Слизнорта, где обычно отбывает наказание, — не решаясь посмотреть на неё, выдохнул Малфой и услышал топот её удаляющихся шагов.

Несколько мгновений он так и простоял, не двигаясь, чувствуя, как вина горечью оседает внутри. А затем сорвался с места и выбежал вслед за Поттер.

— Лили, подожди!

— Иди нахрен, Малфой! Просто иди нахрен!

Он упрямо следовал за ней по длинным хогвартским коридорам. Сам не знал, зачем: чтобы помочь или вымолить прощение, которого он точно бы не получил. Однако ему казалось это невероятно важным.

Но эта тонкая хлипкая ниточка, что так прочно связала их, натянулась до предела и была готова порваться.

Добравшись до подземелий, Лили быстро юркнула на лестницу, а Скорпиус, запаздывающий на несколько корпусов, резко остановился из-за выросшей прямо перед ним Серены.

— Что ты натворил, Скорпиус?! — с негодованием воскликнула она.

— Мерлин, да оставь ты меня в покое! — взвыл он, и уже хотел последовать дальше за Лили, но резко замер.

Презрительный взгляд Альбуса словно впечатал его в каменный пол и надавал несколько пощёчин, обозвал последними словами и твердил, что их дружба разрушена. Но на деле же он не сказал ни слова, лишь быстро скрылся в подземельях, оставив на своём месте пустоту.

— Я ведь тебя предупреждала, — он увидел осуждающий взгляд сестры и, отмахнувшись от неё, побежал вслед за другом.

— Ал! Постой, выслушай меня, прошу!

Но тот не отвечал, уже преодолев большую часть подземного коридора, и когда Скорпиус только спустился, Альбус вбегал в нужное хранилище. На негнущихся ногах Малфой последовал за ним и мгновенно похолодел, когда увидел, как Альбус и Лили суетятся вокруг своего брата, который судорожно трясся, сидя на полу. Но что больше испугало Скорпиуса — так это лежащее чуть дальше тело девушки, которая по всем опознавательным признакам казалась мёртвой. Появившаяся рядом Серена судорожно выдохнула, проследив за его взглядом, и в её глазах затрепетало понимание.

Скорпиус не знал, что ему делать. Просто наблюдал, как Альбус убирает боггарта, как Лили утешает Джеймса, который стеклянными глазами смотрел в одну точку, чувствовал, как Серена тянет его за руку, чтобы вывести из комнаты. Увидел взгляд Альбуса и Лили, когда они наконец обратили на него внимание, и почувствовал, как кто-то с лязгом смыкающихся лезвий обрезает эту нить, оставляя в душе кромешный мрак.