Сам себе батя (джен)

Всё-таки он крупно просчитался. Отбивные из них бабулька Цунаде не сделала, но проблем прибавилось. И это не даже заточивший обиду Какаши-сенсей.

Просто пока ещё не Пятая слишком серьёзно восприняла его постановку о бедных сиротинушках. Настолько, что сходила и поговорила со стариком Третьим, который воспользовался случаем и тоже добавил масла в огонь.

Боруто мог только догадываться, но, наверное, что-то из разряда: стар я для этого дерьма, подчиненные либо идиоты, либо слабаки, либо и не идиоты, и не слабаки, но чердак всё равно протекающий — травмированы все войной. И да — Легендарная Неудачница, промотавшая всё состояние клана Сенджу и ещё парочку годовых бюджетов всей отрасли здравоохранения Конохи, на их фоне ещё ниче так смотрелась.

Ходили слухи, что Цунаде хоть и выглядела девочкой, но сама бегать от кредиторов устала. И сенсей, присевший ей на уши, сумел уговорить как-то купить все её долги, вытянув из этой ямы.

Только вот вопреки ожиданиям госпиталь целительница не возглавила. Ходили упорные слухи, что из-за давних психологических травм та заработала боязнь крови. Это косвенно подтверждало то, что Сенджу стали часто видеть в квартале Яманако — видимо, Третий отправил лечиться.

Узумаки же подобных проблем у себя в будущем не помнил, но... Это ж дремучее прошлое — чего он хотел? И то, что кое-кто выглядит точно также — не будем пальцами тыкать в Какаши-сенсея и Цунаде — это не показатель, что прошло немного лет. Просто Пятая и Шестой — мумии, чего не понятно-то, даттебасса?!

В любом случае им особо холодно или жарко от проблем Сенджу с менталкой не было... первое время. Ну, стала она замом хокаге — че такого? Старик мышей в самом деле почти не ловил, а она энергичная и сильная — внучка Первого, да и секретаря толкового притащила — одна Шизуне стоила армии крючковоротов.

Так вы спросите, в чём лоханулся борзый наш хокаге сынок?! Ни в чем, не считая того, что Цунаде теперь глаз не спускала с их компашки. Точнее Сакуре доставалось чисто заодно, а вот Наруто и Саске — были восприняты ей как потенциально очень большие бедки для деревни. И если Учиха её больше бесил, то за Узумаки она присматривала с совершенно искренним участием, а потому весьма усердно.

Началось всё с того, что, придя однажды в свою одинокую пустынную квартирку, Боруто не узнал её. Даже грешным делом решил, что назад в свой мир попал... Но ощущение это быстро развеялось — стоило ему увидать Шизуне, ловко орудующую тряпкой, и Цунаде, что-то у плиты пробующую. Сенджу ему что-то пробовала в голову вбить про антисанитарию и рыжих тараканов, но плюнула и ушла, звонко цокая каблучками.

Чтоб на следующее утро распинать и повести "тренироваться". "Тренировка" заключалась в записи рецепта хорошего антипохмелина и ненавязчивого сбора информации от продавца комбини. Потом было ещё очень много странных эпизодов, из которых Боруто сделал вывод, что, во-первых, с делами Сенджу справляется быстро, большую часть попросту делегируя ученице, а потом скука и одиночество, а также запрет на азартные игры и лотереи приводит её почему-то к нему.

Порой откровенно нетрезвую и нерастраченным материнским инстинктом прибитую. Почему-то Узумаки тогда вспоминал её из своего мира — ещё более одинокую и подверженную зелёному змию вечно гонимую странницу, что звонко цокала по дорогам.

И хотя самому ему и было дико стрёмно в этом признаваться, но даже такое тепло ему оказалось необходимо в этом жутко одиноком существовании. Но это не значит, что он не сделал всё, чтоб стряхнуть её Джирайе, успешно выполнившему задание с архитектором и притащившему в Коноху какой-то дюже крутой меч и в довесок какую-то девицу с необычными способностями.

Над последней предстояло биться мозгоправам, но Третий прям лучился довольством, что-то вещая про почти утерянный генетический материал. Всё это Боруто знал, потому что крутился вокруг да около — и о чудо, никто его не выгонял. Мож потому что он затих, не шкодничал и вообще, как сказал неожиданно сам Джирайя, я думал ты будешь больше похож на Кушину, а ты перебесился и стал напоминать Минато... Но это было перед бурей. Потому что старушка Цунаде своим вниманием излишним больше допекла, конечно, не Узумаки, а Саске-дураске... Поэтому последний за идею её свести с жабьим писателем взялся с тройным рвением — чем бы та не была занята, лишь бы не ими.

Сакуре же объяснили всё с другой точки зрения. Во имя любви — тип, да. Та им нужна была, как ни странно в этом деле. Потому что Боруто был профан по части романтики, а Саске жил какими-то средневековыми категориями чуть ли не фасматогории.

Прокатило, кажется, чисто за счёт того, что Харуно была готова взяться за любое дело, лишь бы работать пришлось бок о бок с объектом её томлений. К тому же раскрывался Учиха в этом задании как-то совершенно по-дикому. То стихи он, понимаешь ли пишет, то вот... Он оказывается и на гуцине играть умеет. И петь! Причем таким голосом, что тетка Сакура чуть на месте не умерла, а Боруто едва не пожалел, что взялся за это дело.

Но отступать было поздно... Письма были отправлены, кунаи заточены, а раскопанный ими прям посреди деревни бункер — открыт, вместе с нанесенной на него запирающей печатью. Могут, конечно, уйти через мир призывов, но что-то подсказывало Узумаки, что не до того санинам будет.