Навылет (гет)

В определённые моменты жизни кажется, что мы способны на всё: свернуть любые горы, попадающиеся на нашем пути; преодолеть океаны, — главное, ощущать поддержку дорогих нам людей. Осознание этого приходит в моменты, когда твоё сердце готово выскочить из груди, стоит только увидеть её улыбку и безумно красивый блеск глаз, ощутить вкус горького шоколада на её губах и понять: вот оно истинное счастье. Да, судьба всегда знает лучше, и сейчас я это понимаю. В шоколадных глазах мелькают тысяча и одна эмоция, это завораживает, ради этого взгляда можно пожертвовать абсолютно всем. Метка на рёбрах теплеет с каждым прикосновением к этой удивительной девушке, но не горит огнём, как это было секунду назад, когда она сама меня поцеловала. Сама! Чёрт, а это точно не один из моих снов? Улыбка сама собой возникает на лице.

— Ты так редко улыбаешься, — едва слышно шепчет Гермиона.

— Я улыбаюсь только в тех случаях, когда действительно счастлив. Например, как сейчас, когда ты меня поцеловала, — её смех становится самым важным звуком в жизни. В голове возникает одна простая мысль: нужно создавать больше поводов для её смеха. — Да и вообще, моя улыбка связана исключительно с тобой.

— Даже так?

— Именно так. Все самые яркие и счастливые воспоминания связаны с тобой, Грейнджер. Ты ворвалась в мою скучную и однообразную жизнь, наполненную тусовками, девушками на одну ночь, пьянками и непонятными знакомствами, — именно такой и была моя жизнь до встречи со своей судьбой. — Что? Так и было, но потом появилась ты со своими взглядами и принципами. Знаешь, Грейнджер, ты удивительна…

Она не даёт мне договорить, затыкая мне рот таким желанным поцелуем. Её поцелуи отличаются от всех, их можно сравнить с чистым кайфом, будто бы до этого момента ничего другое не имело значения. Если раньше поцелуи ничего не значили для меня, то теперь это целый мир, наполненный эмоциями. А может, это всего лишь шутки кого-то свыше, тех, кто наблюдает за нами, или просто стечение обстоятельств. Однако с ней я чувствовал себя живым. Гермиона отстраняется и смотрит в глаза, пытаясь понять мои чувства, которые тщательно спрятаны: от привычек трудно отказаться.

— Почему ты пытаешься скрыть свои эмоции? Ты ведь обещал быть открытым со мной, искренним.

— Я так счастлив сейчас, что это невозможно передать словами. Давай сбежим отсюда?

— С каких пор ты не любишь шумные вечеринки?

— С тех самых пор, как привык слушать твои удивительные истории, да и вообще твой голос. Сейчас мне кажется, идеальный вечер — это приглушённый свет, свечи, какая-нибудь дурацкая мелодрама.. Неважно, самое главное, чтобы ты была рядом.

— Драко Малфой знает, что такое романтика?

— О, поверь, Грейнджер, эта часть меня доступна только одному человеку… — телефон вибрирует, оповещая о новом сообщении, и не даёт мне договорить. На экране высвечивается имя Забини: «Нужно срочно поговорить».

— Что-то случилось? — в её голосе слышится беспокойство, как обычно думает больше о других, чем о себе. — У тебя появляется морщинка над бровью, когда ты о чём-то переживаешь.

— Когда ты стала такой наблюдательной?

— Когда поняла, что моей судьбой являешься ты — человек, который никогда ничего не говорит и остаётся только наблюдать…

Музыка вокруг становится громче, градус постепенно растёт вверх, температура воздуха накаляется с каждой секундой. Кругом куча пьяных людей, которые уже не понимают, что происходит вокруг. Притягиваю девушку ближе к себе, так, что весь воздух исчезает из лёгких, беру её за руку и веду наверх в комнату, в которой мало кто бывал до неё. Почему-то это кажется таким правильным и верным решением, будто бы до всей этой чёртовой истории я словно и не жил. Словно всё это было каким-то сном или существованием, а теперь наконец встало на свои места. Так хорошо и спокойно мне ещё никогда не было. Гермиона садится на кровать и внимательно наблюдает за мной. Её карие глаза горят огнём, который я раньше в них не замечал, и это притягивает, заставляет желать большего, чем просто невинные поцелуи. Даже её нахождение в паре сантиметров от меня сводит с ума, сам не замечаю, как ловлю взглядом каждый её вдох. По венам словно бежит раскалённая лава, но с ней всё должно быть по-другому, правильно, не спеша. На первый план выходит чёртова любовь и нежность, которые до этого никогда не имели никакого значения. Всё становится другим, когда рядом эта удивительная девочка. Вся эта банальная, ванильная чушь за пару секунд становится крайне важной и жизненно необходимой.

— Почему ты так смотришь на меня?

— Потому что ты самая красивая девушка на свете и мне никогда не надоест наблюдать за тобой, восхищаться тобой, быть рядом с тобой. Это сложно объяснить, но ты необходима, как воздух. Знаешь, словно все части одной большой головоломки встали на свои места и…

— Сложилась целостная картинка.

* * *

Карие и серые глаза смотрят друг на друга, не отрываясь, и между ними вспыхивают электрические разряды. Молния за молнией, будто бы образовывая невидимую глазу связь, но абсолютно каждый мог ощутить её присутствие, словно их окружал невидимый купол, в котором существуют только они. Будто бы две части одного целого наконец-то нашли дорогу друг к другу, сквозь все невзгоды и все препятствия. Преодолевая огонь, воду и медные трубы. Расстояние между ними уменьшается с каждой секундой, заставляя воздух накалиться до предела. Дыхание сбивается, не давая трезво мыслить, прикосновения обжигают.

— Ты так красива, — парень кладёт руки на её талию, и сердце пропускает удар. — Ты даже представить не можешь, насколько сильно ты прекрасна.

Малфой наклоняется к ней и целует, целует так, будто это последнее, что он сможет сделать в этой чёртовой жизни. И она не отталкивает его, как это происходит обычно. Стоит Грейнджер зарыться пальцами в его белоснежные волосы, эмоции сразу же берут верх над разумом, и внутренний голос уверенно посылает всё на три буквы, уступая месту сердцу. Разум затуманен окончательно, и она не сразу замечает, что его нежные поцелуи перешли на шею. От каждого его прикосновения по всему телу бегут мурашки. Они уже не могут остановиться. Драко мельком смотрит в её шоколадные глаза и, не находя там и капли сопротивления, нежно проводит по её щеке, опускаясь всё ниже. Медленно, не разрывая зрительного контакта, расстёгивает так мешающую сейчас блузку. Замечает, как Гермиона вздрагивает, и севшим от возбуждения голосом шепчет:

— Не бойся, я никогда не причиню тебе боль.

Девушка только кивает, не в силах связать и пары слов, а парень лишь усмехается и вновь целует её. Не спеша опускаясь всё ниже, и не нужная вещь летит куда-то за шкаф. Грейнджер пытается прикрыться, но он останавливает её, в его глазах пылает невероятный огонь, завораживающий, притягивающий к себе. Она сама не замечает, как на её губах возникает улыбка:

— Пожалуйста, Драко…

Её голос, её слова становятся сигналом к дальнейшим действиям. Он подхватывает её на руки и несёт к кровати, не разрывая поцелуя. Она обхватывает ногами его бёдра, притягивая ещё ближе, и целует куда-то в область уха, вызывая у парня табун мурашек. Медленно, словно она была фарфоровой куклой, он опускает её на свою постель. Драко пытается контролировать свои эмоции, но вид практически обнажённой Грейнджер лишь заставляет его сердце биться в тысячу раз сильнее. Он покрывает поцелуями каждый сантиметр её тела, заставляя девушку извиваться. Она хочет что-то сказать, но с её губ срывается только стон. Парень готов поклясться, что ещё ни одна девушка не издавала настолько чувственный стон. Её голос был особенным, предназначенным только для него одного и никого больше.

Драко Малфой ещё ни с кем не был настолько нежен и терпелив. Он хотел доставить ей удовольствие, чтобы боль, которую он вынужден причинить, не значила абсолютно ничего, по сравнению с ожидающими впереди эмоциями. Он срывает с себя рубашку, и маленькая ладошка Гермионы сразу ложится на его пресс, а с губ парня срывается рык — он ещё никогда не испытывал такого наслаждения. В карих глазах пляшет безумный огонь, страсть и любовь образуют невероятные эмоции. Серые глаза исследуют тело девушки, пытаясь запомнить каждую родинку, каждый шрам, почему-то сейчас это стало чертовски важно. Он хочет помнить каждую секунду, проведённую с ней. Малфой заглушает стоны поцелуями, пытаясь быть нежным, пытаясь не торопиться. Ногти Гермионы впиваются в его спину, оставляя царапины. Эмоции накрывают, словно лавина. В этот момент они понимают, что никогда ещё не были так счастливы.

— Я так сильно люблю тебя, Грейнджер. Так, что сердце готово выскочить из груди.

— Любовь — коварная вещь, но это чувство взаимно, Малфой, — девушка кладёт голову на его плечо. Он обнимает её, в его движениях столько нежности, что в какой-то момент кажется: эмоции просто разорвут его на мелкие части. Драко целует её в лоб.

— Знаешь, я ещё никогда не испытывал столько эмоций, с тобой всё по-другому.

— В хорошем смысле?

— С тобой всё становится лучше.

Парень выбирается из их уютного убежища, берёт в руки гитару и наигрывает новую мелодию. Он, не отрываясь, наблюдает за тем, как Грейнджер закутывается в одеяло и плавно, словно в замедленной съёмке, подходит к нему, кладёт руки на его плечи. Он предпочёл бы видеть её без всего, но даже в этом дурацком одеянии она была прекрасна. Копна каштановых волос разлохмачена сильнее, чем обычно, глаза блестят, и парень замечает, что ей, как никому другому, идёт эта россыпь веснушек. Где-то там громко гремит музыка, но это абсолютно не важно: сейчас, как и тогда, есть только они и его музыка. В мыслях Малфоя возникают новые строчки, которые идеально описывают их странные отношения, которые они сначала не хотели признавать, которых боялись. А что сейчас? Сейчас всё выглядит таким правильным, жизненно необходимым, верным. Может, действительно, где-то там наверху лучше знают, кто кому предназначен, и иногда стоит лишь присмотреться получше?

Расстояние между нами уменьшается постепенно…