Переплетение (гет)

Гиксос явился на следующий день, хотя раньше пятницы я не ждала его. Причем он был в очень хорошем настроении. Настолько хорошем, что мне стало тошно. Особенно после того, как он отказался рассказывать в чем дело. «Скоро узнаешь», — хитро улыбнувшись, сказал воин и перенес меня в Египтус.

— Сегодня урока не будет. Исида хочет с тобой поговорить. Наедине.

Чую подвох.

Хм, вред ли бы Гиксос так радовался, если бы меня хотели за что-то наказать. С другой стороны — а что еще? Скорее всего они узнали о моей скромной шалости на концерте. Чай Анубис вражеский подчиненный.

Или они пришли к тем же догадкам что и я? Уж не знаю, что хуже. Я не уверена, что готова к правде, какой бы она не была.

— А ты уверен, что правильно понял Исиду?

Гиксос усмехнулся.

— Роза Харрисон у нас на все пирамиды одна.

Я сдавленно улыбнулась. Надеюсь, что в дальнейшем изменения не предвидятся.

Гиксос пропустил меня вперед в покои Исиды и, когда я зашла, закрыл за мной дверь. Еще и одну оставил? Предатель.

Я неловко встала у входа. Покои у Исиды были большие. У стены стояла двуспальная кровать с полупрозрачным балдахином, у другой — столик и зеркало с мой рост. Все в общем красивое и изящное. Но меня не цепляло — возможно слишком вычурно для моей скромной персоны.

Гораздо больше меня волновало то, что за столом у окна сидело двое. Собственно сама Исида и Сет.

Исида была несколько бледной. Она не отрывала от меня взволнованного взгляда и, кажется, ждала, пока я соберусь с мыслями и подойду к ним. Я, если честно, хотела сбежать.

Сет же даже не повернулся в мою сторону.

Кажется, нагоняй за поцелуй отменяется. Хотя лучше бы это был он — я и дурочкой могла прикинуться, что целовала Тома, а не Анубиса, и встать в позу. Мол, товарищи, с каких пор вы за моей личной жизнью следите и по какому праву пытаетесь ограничить.

— Вы хотели меня видеть?

— Да-да, садись к нам.

Я села между ними.

— Ты можешь рассказать о своей жизни на Земле?

Я несколько удивилась.

— Росла на юге. Ходила в школу с уклоном на творческое развитие. Это такая, где после уроков куча разных кружков. Ездила с родителями каждое лето на побережье. Десять месяцев назад они разбились в автокатастрофе. Меня под опеку взяла тетя.

— Ты сильно по ним скучаешь?

Я замялась. Ненавидела этот вопрос. Каждый раз когда его задавали, я думала, что какая-то неправильная.

Все считали, что я должна страдать, плакать по ночам и убиваться. Моё спокойствие и безразличие называли маской или неблагодарностью. А, еще отсутствие совести и скотстким отношением. Но на самом деле я ничего не чувствовала, кроме тупой пустоты внутри. И в доме, где мы жили. Возможно (я читала о такой реакции в книгах по психологии) это ответ моей психики на стресс. А, возможно, я действительно бездушная сволочь. Не знаю. А вот окружающие почему-то думали, что знали.

Поэтому в таких случаях я обычно молчала, опускала взгляд и тихо вздыхала. Многие воспринимали это за «правильную» реакцию, жалели и больше вопросов не задавали.

— Если не хочешь, можешь не говорить.

— Не хочу.

— Хорошо. Спасибо, что рассказала о своей жизни. — Она взяла меня за руку. — Ты можешь обратиться ко мне или к Сету по любому вопросу, мы обязательно тебе поможем.

Сет сидел с таким выражением, будто бы предупреждая: любое обращение к нему закончится не слишком радужно.

Я почувствовала себя неуютно. Как будто сейчас случится что-то, после чего дороги назад не будет.

— Я могу идти?

Женщина прокашлялась.

— Дай мне еще несколько минут, пожалуйста. Я позвала тебя, чтобы сказать одну очень важную вещь. Возможно, тебе будет сложно в нее поверить. Вчера я провела тест, который показал, что я и Сет являемся твоими биологическими родителями. А твое настоящее имя Сатия. Если хочешь, я могу предоставить результаты или провести его повторно при тебе.

Меня словно ударили поддых. Кажется, я все же не была готова. Что мне сказать? Обрадоваться? Броситься на шею, радостно визжа? Испытывала ли я радость? Нет. Грусть? Нет. Только сбитый сердечный ритм. И то больше из-за неожиданности.

— Извините… Я не знаю, что сказать и как реагировать. И называйте меня Розой, пожалуйста.

Сет громко фыркнул.

— Как реагировать? Вещи собирать и учиться себя достойно вести. Ты дочь советников, так что оставь плебейское имя для дружков с Земли.

— Что?

— Тебя в детстве роняли?

Я вскочила. Да ни за что! Он что, собрался мною помыкать. Пять минут отец и раскомандовался?!

— Я не собираюсь переезжать. Уж простите, дорогие родители, но у меня на Земле своя жизнь и бросать ее не собираюсь.

— Кто тебя спрашивать будет? Ты наша дочь и обязана слушаться.

— Нет, вы меня не заставите.

Я толкнула стул и выбежала из комнаты. Где-то за спиной раздался голос Исиды.

— Дай ей время.

Время? Какое к черту время?

Я чувствовала разочарование. Мир Египтуса показался сказкой. Сны о нем — маленькой детективной историей, которая так и манила. А на деле эгоистичные родители, которые вдруг вспомнили о своем долге. Переспали разок и сразу важничают. Они меня не хотели. Это лишь случайность, я последствие их короткой интрижки то ли из-за мести, то ли из-за желания выпендриться. А сейчас они уже строят какие-то планы.

А Сет вообще хорош. Что там Гиксос говорил? Что он обожал свою дочурку? Да в жизни не поверю.

Я прибежала к мастерской и, едва не выбив дверь, залетела внутрь.

— Поздрав…

— Верни меня домой! Сейчас же!

Гиксос вытаращился на меня.

— Похоже ваша встреча прошла не слишком хорошо.

На моих глазах начали собираться предательские слезы. Только не сейчас.

— Не плачь, тебе стоит успокоится и поговорить с родителями. Вы, наверное, не нашли общий язык. И это нормально.

— Просто. Верни. Меня. Домой.

* * *

Я уткнулась лицом в подушку. Почему так сложно? Ох, зачем я только полезла в этот Египтус! Стерли бы память, и я зажила бы своей прежней жизнью.

Я перевернулась.

Интересно, как сильно я нужна своим родителям? Успокоятся ли они, если я больше не буду посещать Египтус? А если нет, то для каких целей я им нужна? Просто для галочки, что родители года нашли свое дитечко и взяли под крылышко? Или меня завернут в дорогущий калазирис и будут показывать на официальных встречах как обезьянку. А если в Египтусе до сих пор замуж насильно выдают…

Я вспомнила об Анубисе, моем темном принце. Уж если я не ошиблась в сумасшедшей догадке о родстве, то и с ним угадала. Он оберегает меня по некой причине. Из-за вины? Да, быть может. Но не только…

Нет. Даже думать об этом не хочу.

Я села на кровать. Начала тереть глаза. Голова болела. Встала и подошла к окну.

— Анубис, я знаю, ты здесь. Мне нужно с тобой поговорить.

Но мне ответом послужило лишь глухое уханье совы.

Как часто он был рядом со мной? Сколько раз спасал? Быть может я не знала о чем-то? А может быть после поцелуя он ушел навсегда?

Возможно, я задела его. Или в Египтусе сейчас шел бой. Кто ж знает этих фараонов и их планы.

— Ты мне нужен.

Я прикусила губу. Снова на глаза набегали слезы.

Мерзкие слезы. Я ненавидела плакать. Всегда становилось так горько. Хотелось, чтобы кто-то был рядом, обнял, сказал, что будет хорошо. Но, как правило, в такие моменты люди одиноки.

Я отошла от окна. Глупо было надеяться. Не дежурит же он с утра до вечера у моего окна.

— Я здесь.

Сердце пропустило удар. Анубис спрыгнул с подоконника. Бесшумный и быстрый. Интересно, это все браслет? Звериная часть? Или так могут все представители Египтуса, в том числе и я?

— Исида и Сет сказали, что я их дочь. Потребовали даже, чтобы я звалась Сата… Сатя…

— Сатия. Твое настоящее имя Сатия.

Я дернулась.

— Никаких Сатий. Меня зовут Роза.

Он никак не отреагировал.

— Что мне делать?

— А чего ты сама хочешь?

— Не знаю. Но уж точно не хочу жить в пирамидах, уж тем более с ними. Это не мой дом. На Земле мне… привычнее что ли.

Анубис почти хищно усмехнулся.

— А знаешь минус того, что ты выросла здесь?

— И какой же?

— Ты начала картавить.

Я тут же вспыхнула.

— Неправда! Я с детства…

— Нет, маленькая ты не была кар-р-ртавой.

Ах, он еще и передразнивает!

— Нянькой что ли моей был?

Ухмылка резко померкла. Он опустил голову. Черт. Нет-нет-нет… Я же не могу так попасть, верно?

— В каком-то смысле.

Рисунок в детской. Те криво нарисованные головы у мужчин очень похожи. Как Анубис с Сетом. Вспомнили слова Маат о Гиксосе: «И подарить Эксатону ещё одного обученного воина?». Анубис обучен. И по рассказам изобретателя очевидно, что сын Сета не живет сейчас в Золотых пирамидах. Более того, его там и не ждут. Как и Анубиса. Желтые глаза из моих снов… Как у Анубиса.

— Ты мой брат, да? — печально спросила я, уже зная ответ.

— Как давно ты знаешь?

За что? Почему?

— Мне кажется, я всегда знала. Но не хотела признавать. Расскажи, почему ты меня украл?

— Присядь. История будет долгой. Но лучше услышать ее целиком раз и навсегда.

Анубис не солгал.

— Когда-то у Ра было два сына. Старший был самым любимым, должен был занять трон, в то время как Кефера готовили как главного военного советника. В то время внешняя политика Золотых пирамид была шаткой. Сет был первым из подобных мне, кто занял весомое место в совете.

— Извини, что перебиваю. Но я еще ни разу не слышала более или менее нормальное название для таких, как ты. Почему? Оно же должно быть.

— Обычно нас называют ублюдками.

Анубис улыбнулся. Но улыбка была вымученной.

— Этот факт дал надежду фараону Сумеречных островов. Нехбет предложил поженить своих дочерей Баст и Сехмет с Кефером и Эксатоном. Я не знаю, какой идиот отправил согласие. Возможно, Ра просто хотел унизить Нехбета или эта выходка одного из братьев. Они, знаешь ли, по молодости теми еще придурками были. Только вот Эксатон умел останавливаться. А Кефер — нет. В общем после этого Ра объявил, что невестой Эксатона станет девушка из другого города. И вот представь двух яростных кошек, что приехали в Золотые пирамиды разобраться почему при подготовке к свадьбе с ними никто не обсуждает подробности, а письма игнорируются. Они были в ярости. Ра унизил их при всей знати. Сказал, что они мерзкие отродья, которые недостойны быть женами его сыновей. Мой отец тоже там был. Молчал. Что он мог еще сделать? Как я уже сказал, его место в совете было шатким, пусть он сам делал вид, что это не так. А я запомнил этот момент на всю жизнь. Обеих сестёр это, конечно, задело. Но тогда Сумеречные острова не могли позволить себе напасть на Золотые пирамиды. Тем более из-за оскорбления. Им пришлось принять унижение. Но Сехмет… Она упрямая девица. Более того умная. Я не знаю подробностей, но после свадьбы Эксатон стал изменять жене с Сехмет. Сначала скрывал, потом нет… Потом они то ли повздорили с Кефером, то ли не поделили Сехмет, хотя связь младшего с ней не подтверждена, в общем Эксатона убили. Причем скорее всего Кефер. По крайней мере так утверждает до сих пор Эксатон и Сехмет. Но сама понимаешь, ситуация щекотливая, все говорят то, что выгодно. Как я уже сказал, Сехмет была умной. Она воскресила Эксатона. В каком-то смысле. Он вроде ваших зомби из фильмов, только разум удалось сохранить. Естественно, Ра такой наследник был не нужен. Признать вину Кефера тоже не мог, ведь тогда он лишится наследников. В срочном порядке Кефера сделали фараоном, начали учить. Эксатон пытался отвоевать себе власть. Но его мало кто поддерживал. Тогда Сехмет подняла мумии, и мертвецы построили целый город. Там и сейчас база Тёмного воинства. У меня на тот момент были ужасные отношения с отцом. Мать ушла из-за вечных ссор и парочки побоев. И бросила меня. Потом родилась ты. Я первое время тебя ненавидел. Но потом полюбил. И как-то я встретил Сехмет на базаре. Она как раз тестировала костюм с возможностью менять облик. Не знаю, где она его достала. Я думал, что такой есть только у Рамзеса. И Сехмет начала промывать мне мозги. Она давно пробиралась в замок, наблюдала. Я ей понравился.

Я фыркнула. Не знаю эту Сехмет, но меня задели слова Анубиса.

— Не в этом смысле, — прищурился он. — Я был хорошим воином, плюс по молодости хотел перемен. Ты же знаешь, что многие революции начались с молодежи? Так вот. Я присоединился к их братству. Докладывал какое-то время о том, что творится в замке. И однажды Эксатон потребовал доказать мою верность — убить тебя.

— Но зачем? Что я ему сделала?

— Скорее всего, просто проверить мою решимость. А может хотел, чтобы после такого преступления дороги назад у меня не было. Я не смог. А дальше ты знаешь. — Он прикрыл лицо руками. — Я был таким дураком. Прости меня, если сможешь.

Почему-то было больно. Я не злилась на Анубиса, просто не могла. Мне вообще кажется, что в Золотых пирамидах я не росла бы счастливой. Но брат терзал себя. Мучался. Заламывал руки. Страдал. И больше всего на свете мне хотелось его утешить. Обнять, прижать к груди. Но не как сестра. И это все усложняло в разы.

— Может мы будем проводить время вместе? Гулять где-нибудь, например. Ты мог бы показать мне Египтус.

Анубис посмотрел на меня так, что мое сердце сжалось.

— Я думал, ты меня прогонишь.

— Ты же мой брат, — взяв его за руку сказала я. — К тому же, знаешь, мне снятся сны о нашем детстве. Как мы играли. Я помню, что ты был лучшим братом, какого только можно представить.

Анубис смутился.

* * *

Утром я и Мэри благополучно прогуливали уроки. Каюсь, это моя идея. Но в свое оправдание скажу, что подруга даже не сопротивлялась.

Мы решили остаться у нее дома. Мама на работе. Весь дом и сладкое, купленное мною по дороге, а также чай и бутылочка вина — ляпота.

Мы обе безумно ждали это встречу. Я поделиться свалившимся на меня дурдомом, она — услышать эксклюзивные сплетни.

— Да ну… Прям вот взял и сказал, что будешь жить во дворце?

— Ага, — хмыкнула я, делая глоток вина. То было весьма сносным и приятно грело горло. — Я отказалась и убежала.

— Ты что?! Подождите, одну минуточку. Мне показалось или ты сейчас правда сказала, что отказалась жить во дворце?

— Поверь, пообщавшись с Сетом хотя бы пару минут, ты бы тоже ответила нет.

— Возможно. Продолжай.

А мне палец в рот не клади. Началась самая интересная часть рассказа под названием «Очередная неудачная любовь Розы Харрисон или как начать пускать слюни по единокровному брату».

Черт. Я готова была выпить хоть двадцать бутылок лишь бы забыть о нашем родстве. Что угодно — только бы забыть.

— М-да, подруга-а-а, — протянула Мэри. — Я честно не знаю, что сказать. Могу только посочувствовать, потому что ситуация паршивая как не смотри.

— Есть еще кое-что. Ты меня не осудишь? Я могу тебе доверять?

Мэри кивнула, а я, подсев поближе, начала шептать ей на ухо. С каждым словом она напрягалась все сильнее.